Сказка для злой мачехи проклятье сада роз

"Запомни это место", — шепнул перстень.

— Зачем?

"Здесь безопасно".

— Но я не собираюсь идти в лабиринт.

Перстень промолчал, но было в его молчании нечто, что гарантировало мне — в лабиринт я попаду, так или иначе.

"Смотри".

Вернувшись к просмотру, увидела, что изображение изменилось, лабиринт теперь просматривался где-то с высоты каменных стен. В одном из тупиков нечто напоминающее огурец с многочисленными щупальцами-жгутиками, раскиданными по всему телу, но человеческой головой и руками, пеленало бессознательное тело своей жертвы, а Тёмный Лик бесшумно подходил к нему со спины. Правую руку он держал поднятой на уровне плеча и согнутой в локте с раскрытой ладонью, а левую внизу, отведя ее чуть назад. Из длинного рукава мантии выглядывало что-то наподобие египетского хопеша — клинка серповидной формы. Что он делает? Глупый вопрос. Взмах руки и темная сеть опутывает существо сразу со всеми его щупальцами, одно точное движение, один взмах и голова тёмного отделилась от тела, а само тело густой чёрной субстанцией оползло на землю.

Я не дрогнула, нет, но проглотила вмиг набежавшую слюну, стараясь подавить рвотный позыв. И, нет, не отвернулась, — поздно было отворачиваться, — только всхлипнула и слёзы покатились у меня по щекам. Боже, с кем я связалась?!

"Почему ты плачешь"?

— Мне страшно, — сквозь всхлипы ответила я.

"Ты хотела видеть — ты увидела".

— Не это!! — вскричала я и меня прорвало: — Не это я хотела видеть! Нашёл радость, смотреть убийство! Что ты за артефакт такой, только и можешь, что гадости делать.

"Успокойся".

— Успокоиться?!! Ты предлагаешь мне успокоиться?!!

В комнате резко похолодало, стекло задребезжало и покрылось изморозью, а Тёмный Лик по ту сторону окна резко обернулся и посмотрел на меня. Будь у окна функция звука, я бы услышала много чего интересного в свой адрес, а может и не в свой. Но после увиденного проверять меня не тянуло, поэтому я бросилась прочь из комнаты, бегом по освещённой лунным светом ковровой дорожке, сквозь стену с зелёной пентаграммой, в холодную и мрачную лабораторию.

Села на скамеечку у негреющего очага и истерично расхохоталась. Прячусь от Тёмного у самого Тёмного. Смешно же, правда? Это просто очень-очень смешно. До колик.

Такую он меня и нашёл смеющуюся и плачущую одновременно.

— Проклятье, — громко прошипел он, и звук упавшего на пол оружия заставил меня испуганно вскочить со скамейки.

Он уже близко, бежать неуда!... И не хочется, если честно. Я так устала.

— Ты не должна была этого видеть.

Хотелось сказать: "Я не хотела. Я хотела видеть тебя. Зачем ты это сделал? Зачем убил? Мне страшно. Я боюсь", но всё это слилось в одно, сказанное дрожащим голосом:

— Я..., — и слёзы снова потекли у меня по щекам, поэтому не уверена, на самом ли деле бесстрастное лицо Тёмного Лика дрогнуло и на нём появилось выражение болезненного раскаяния или это всего лишь обман зрения.

Стараясь не вспугнуть, Тёмный подошёл ближе. От него пахло холодом, словно он пришел с мороза, да и на плечах у него лежал снег, который не таял. Чудно.

— Я не умею успокаивать. И не могу, — сипло произнёс он и провёл раскрытой ладонью у меня перед лицом, как когда-то это делал Роди и мои веки отяжелели: — Я заберу твои страхи. Я заберу их все. Отдыхай, — Я закрыла глаза. Мои колени ослабели и подогнулись, но меня тут же подхватили на руки и понесли, громко шепча: — Отдыхай, моя девочка. Я почти закончил. Засыпай. Сегодня тебе будут сниться только хорошие сны. Обещаю.

Глава 6

Я еще сопротивлялась наведённому сну, когда меня куда-то принесли и уложили на что-то не совсем мягкое, но при этом укрыли чем-то приятно пахнущим, поэтому я прекрасно слышала, как Тёмный раздосадовано прошипел:

— Давно надо было от тебя избавиться.

"Не забывайся, Палач, — рассердился перстень, — во мне его истинная Сила".

Если бы я могла пошевелиться, я бы вскочила, а если бы могла пошевелить языком, воскликнула бы: "Что-о? Тёмный и есть Палач?!" А так я только изумлённо замычала, за что удостоилась холодного, но ласкового поглаживания по щеке.

— Она ему больше не нужна, он давно научился обходиться без нее.

Сказанное Тёмным задело перстень, и он резко ответил:

"Тьма считает иначе".

— От тебя у нас всегда были одни неприятности. Это ты воссоздал комнату раздумий?

"У Тьмы на девочку большие планы".

— У Тьмы или у Тебя? — холодно уточнил Тёмный.

"Она хотела отомстить", — ледяным тоном сообщило кольцо, от чего мурашки побежали по коже. Неужели оно меня наказало? За мысли. Даже не за действия, просто за то, что подумала. Вот Тьма! Это же абсурд!

— Кому? — усмехнулся Тёмный.

"Тебе".

Мужчина задумался, после чего, явно забавляясь, поинтересовался:

— А было за что?

"За то, что опоил возбуждающим зельем".

— Ах, это, — Тёмный мягко рассмеялся.

"Тебе смешно?" — изумился перстень.

— Да, — Тёмный легонько щёлкнул меня по носу. — Это было бы мило.

"Мило? — опешил артефакт. — Ты сказал мило?!! Она хотела увидеть тебя! Она хотела выведать ваши слабые места! Она..."

— Она хотела увидеть меня? — удивился Тёмный, и мгновенно разозлился: — И ты показал ей, как я убиваю?!

"Ты выполняешь свою работу, Тёмный, — припечатал перстень, и глумливо продолжил: — Что-то раньше тебя не волновало, что твоя работа связана с убийством себе подобных".

— Рита не должна была этого видеть. Что ты ей наговорил?

"Ничего, — брезгливо ответил артефакт. — У нее сразу началась истерика".

— Давно надо было от тебя избавиться, — повторился Тёмный и, приняв какое-то решение, довольный собой, усмехнулся: — Или заткнуть тебе рот.

Видимо это был единственный способ проучить своевольный артефакт, так как перстень, заслышав это, вдруг заверещал:

"Ты не посмеешь!! Я защищаю её!"

— Кто против? — отмахнулся Тёмный. — Будешь защищать её молча.

"Она тёмная! Она должна понимать..." — не унимался артефакт, но его грубо перебили, чеканя каждое слово.

— Она Не Тёмная.

От неожиданности перстень сбавил обороты:

"Как не тёмная? Но её тьма..."

— Это не её тьма. Рита призванная, но не по договору с Тьмой. Она не тёмная и никогда ей не станет.

"Но Тьма?!... Но вы оба?! И она, она же..."

— Молчать! — властно приказал Тёмный, и перстень, что удивительно, заткнулся, после чего Тёмный Лик провёл какие-то манипуляции над моей рукой, которой сначала стало очень холодно, а потом тепло: — Вот так. Теперь ты будешь говорить только по существу, и только когда девочке действительно нужна будет твоя помощь.

И ушёл, напоследок легонько погладив меня по голове.

* * *

Днем, когда я проснулась, выяснилось, что Эдвард приходил рано утром, осмотрел меня спящую, снял барьер и сразу ушёл. На вопрос, почему он это сделал, Гарри не ответил, только посмотрел с жалостью и отвёл взгляд. Ответ я нашла сама, хотя сначала почувствовала, а потом уже узрела в зеркале. Оказывается, плакала я не только во сне, чему свидетельствовали опухшие и отёкшие веки, искусанные губы и красные пятна по всему лицу. Жалкое зрелище. К тому же царапины от ногтей Юран до сих пор не зарубцевались. Стойкие, блин, даже мазь их не берёт.

При свете дня, сон больше не казался жутким, впечатления от него потускнели, к тому же, как и обещал Тёмный, после мне снились только приятные сны, поэтому не удивительно, что я проспала до обеда. Впрочем, никто меня и не будил.

Ночью приходила рыжая и снова принесла еду. Гарри счастлив. К слову, готовит она неплохо, хотя и своеобразно: в рагу много травок и корешков, но есть можно, сытно и даже вкусно, если привыкнуть.

Целый день я провела в раздумьях, как мне её разговорить и выяснить, что ведьме от меня нужно. Кольцо молчало. Проснувшись, первым делом проверила руку на наличие королевского перстня. Перстня не было, но на среднем пальце обнаружилось простенькое колечко с красным камушком — замаскировался одним словом. Был момент, когда мне показалось, что оно шепнуло мне: "Прыгай", пока я спускалась с лестницы, но, увы, от неожиданности я споткнулась и, как результат, едва не растянулась на полу. Благо Гарри меня подстраховал — подхватил и на вытянутых руках донес до скамьи, но я не расстроилась. Если первые два раза еще можно было списать на болезнь и мою неуклюжесть, то этот последний поставил меня перед фактом, что с лестницей что-то не так. Я вознамерилась выяснить, что именно. Для этого нужно было дождаться темноты.

Я дождалась. Сидя в своей комнате, прекрасно слышала, как за Гарри зашёл Ник, и они оба пошли в таверну, попить пива. Днём Гарри похвастался, что хозяйка расщедрилась и к оговорённой сумме прибавила парочку монет за то, что они настругали ей щепы. О том, что его не будет до утра, Гарри предупредил, и это вызвало у меня лёгкую усмешку — словно у жены отпросился.

Я не собиралась громить дом, но наметила разобрать поленницу, чтобы добраться до последних ступеней, из-за которых каждый раз теряю силы. Ненормально это: в комнате чувствую себя хорошо, спускаюсь вниз — нормально, а как на эти две ступеньки встану, хоть ползком ползи — сил нет. И только за Гарри с Ником закрылась дверь, я вышла из своей комнаты. Спустилась вниз и, не доходя до ненавистных ступеней, прыгнула, сделала пару шагов до противоположной стены, гася инерцию и победно улыбнулась. Я это сделала!

Я была полна сил, нацелена на результат, каким бы он ни был, и готова действовать. Вперед! Ждать, что меня кто-то спасет, бессмысленно, нужно самой разобраться, что здесь происходит. Я и раньше это понимала, но только после сегодняшнего сна пришла к выводу, что рассчитывать на помощь Тёмного Лика это как играть в Русскую рулетку. Причём пистолет будет у меня в руках и приставлен к моему виску, но выстрелит он в кого-то другого. Другими словами, Тёмный мне поможет, но чем обернётся для окружающих его помощь не знает никто. И я решила не рисковать.

На разбор поленницы ушло не меньше трёх часов. Я порядком взмокла и притомилась, но не сдалась. От увлекательного занятия меня отвлёк скрип двери и холодный воздух, заставивший вспомнить, что я без плаща, а так же чуть раздражённое:

— Что это ты делаешь?

— Перебираю, — не глядя на нее, пожала я плечами. — Незаметно?

Я повернула голову, чтобы не казаться невежливой, и осторожно поддела её:

— Что-то ты рано?

— Я пришла за посудой, — парировала ведьма, но было заметно, что не только.

— На столе, в мешке. Гарри ее помыл.

Я понимала, что наглею, но, чтобы разговорить её, нужно было настроить ведьму на свойский лад, показать, что я не боюсь её — мне всё равно тёмная она или светлая.

Женщина подошла к столу, но решила, что мешок от нее никуда не денется, поэтому вернулась. Правильно говорят любопытство — страшная сила.

— И все же, что ты ищешь?

Я подумала и ответила по существу:

— То, что делает меня слабой.

— Тогда ты не там ищешь. Это внутри, а не снаружи.

— Не знаю о чём ты, но я вот об этой дряни, — и указала на засушенный веник, приклеенный к двум нижним ступеням, точнее к одной из них.

Женщина нагнулась, чтобы рассмотреть веник поближе:

— Ах, ты маленькая...

Сказано это было так, что я отшатнулась и непроизвольно потянулась за поленом. Ведьма криво усмехнулась:

— Боишься?

— Скорее опасаюсь, — честно ответила ей и покосилась на веник. — Ты знаешь, что это?

— Да. Это черное заклятье, его подбрасывают в дом, чтобы рассорить супругов, внести раздор и недопонимание. Оно заставляет видеть то, чего нет.

— Хм-м, — почесала я подбородок, что-то мне это напоминает, что-то, с чем я уже сталкивалась. Я посмотрела на ведьму: — Веничек-то старый, осыпаться начал, значит, ты и Гарри?...

— Нет, — резко ответила рыжая, но подумала и смягчилась: — Мы жили вместе.

— Угу. Понятно. Но почему оно на меня так странно действует?

Я не просто так смешала утверждение и вопрос, в Ристане к парам, живущим без благословения Светлого, относятся крайне негативно, поэтому, чтобы не акцентировать внимание на их свободных отношениях, я и поинтересовалась о влиянии заклятья лично на меня.

— Ты светлая. Любое чёрное заклятье плохо влияет на светлых, — ответила она и снисходительно-брезгливо поинтересовалась: — Чему тебя учили?

— Читать, писать, считать..., — начала я перечислять, но рыжая раздражённо фыркнула.

— Я о магии.

— У меня нет дара.

— Светлая без дара Светлого?

— Да.

Женщина замолчала. Долго рассматривала меня, пытаясь прочесть что-то на моём лице, наконец, сказала:

— Соболезную. Тебе и твоим родителям.

— Моим родителям?

Глаза ведьмы потускнели, и она словно устремила свой взор в прошлое:

— Каждый родитель хочет для своего чада лучшего. Больно видеть, как она старается, как плачет в подушку, и жалуется, что её подружки смеются над ней, а ты успокаиваешь, говоришь, что всё у нее будет, надо только подождать. Но, на самом деле, не знаешь, как сказать, как признаться, что Тьма не дала силы. Я бы всё отдала...

— У вас с Гарри есть дочь?

— Что? — вздрогнула рыжая. — Нет. Дочь. Она, нет. Нет, она не от Гарри, — женщина нахмурилась: — Почему я это тебе говорю?

— У нее тоже нет дара?

— Да. Тьма не дала.

Мы переглянулись, говорить: "Соболезную", было бы смешно, поэтому я не стала дразнить ведьму. Если подумать, какая интересная вырисовывается ситуация: она и Гарри, какое-то время жили вместе, возможно даже любили друг друга, но у ведьмы была дочь, — скорее всего подросток, и я почти уверена, что Гарри она невзлюбила с самого начала. Лесоруб человек неплохой, но не шибко умный, к тому же смертный, из этого следует, что конфликт между дочерью и мамой начал назревать, когда они с Гарри только начали встречаться. Девочка-темная, у которой нет дара, и мать, которая решила устроить своё женское счастье с обычным смертным, а между ними Гарри. Мне стало жаль лесоруба. Интересно, знал ли он, с кем встречается?

— А почему вы с Гарри не поженились? — поинтересовалась я, как бы невзначай, продолжая играть роль недалёкой светлой.

— Он бы не выжил, — качнула она головой.

Я удивлённо приподняла брови. Ведьма грустно усмехнулась:

— В светлый храм нас бы не пустили, а по правилам Тьмы..., — она скорчила гримасу, в которой смешалось раздражение и сожаление: — Даже расскажи я ему, что нужно делать, он бы пошёл напролом, — и сразу начала злиться: — Кабан упрямый, мозгов, только дрова колоть. А тебе-то что? Какое тебе дело?

— Я хочу помочь, — честно ответила ей и была вознаграждена видом вытянувшегося ведьминого лица.

— Мне не нужна твоя помощь! — взвилась она.

Я невинно захлопала ресничками

— Да? А ночью мне показалось, что ты хотела попросить у меня помощи.

— Что-о?! Что за чушь! Это я, я хотела тебе помочь!

Скинув маску недалёкой девицы, я заговорила спокойным и рассудительным голосом:

— И взамен бы попросила что-нибудь этакое, а я, глупенькая светлая, не смогла бы тебе отказать. Верно? — и огорошила её еще сильнее. — Я знаю о правилах.