"Посмотри на себя", — сказала она. "Ты заставил меня говорить все мягко". Она смеялась по-настоящему, и я ждал, когда ее хихиканье подойдет, прежде чем снова обнять ее.
"Просто перестань волноваться", — сказала она наконец. "Я счастлив, где я. Ты заставляешь меня чувствовать ... комфортно, безопасно".
"...Когда я смотрю на тебя?" Я начал. "Это тебя не беспокоит? Вы упомянули раньше ..."
"Это другие люди. Люди, которые меня не знают, которые меня не интересуют. Вы легко читаете, вам не нужно постоянно заверить меня, что вы заинтересованы не только в глубокой глубине. знать ".
Я вздохнул. Я все еще не думал, что это станет легче.
В комнату раздался громкий звуковой сигнал, и Лиза крикнула: "Дерьмо!" Перед тем, как сидеть и ударить по сигналу тревоги.
"Время, — сказала она.
Я вздохнул, сам сидел в постели. Я быстрее вставал с постели, чем был, и я был одет до того, как у Лизы даже был бюстгальтер.
"Никогда не целую ночь", — услышала она, пробормотав, когда она закончила. "Знаешь, на днях ты должен сказать, что идешь в командировку".
Я усмехнулся, прежде чем быстро отрезвить, когда понял, что Тейлор будет довольно большой ложью. Тогда у меня появилась идея.
"Знаешь, я еду в Хьюстон на следующей неделе", — сказал я. "Тейлор уже знает об этом. Если бы ты пришел, у нас была бы целая неделя, одна".
"Звучит весело", — сказала Лиза, натягивая верх и хватая куртку. Холодная ночь.
"Пошли, — сказал я. Когда моя рука коснулась дверной ручки, Лиза ответила.
"В следующий раз, — усмехнулась она. "Я заставлю тебя стать первым. Например, двенадцать или что-то еще. Чтобы восполнить эту ночь".
Это вызвало у меня смех.
"Я с нетерпением жду этого".
Тигр и ее котенок
(Автор: Mr_John)
На основе обсуждения Dom! Taylor / Sub! Sophia. Я знаю, что это не похоже на это, но я старался хотя бы частично подтвердить истинный тон Софии, и она не стала бы стонать "больше, господин!". Это будет медленная трансформация.
* * *
Я поднялся на небо, когда я шел домой. Облака были красивы, с подсветкой от оранжевого оттенка заката. Я вздохнул, ускорив шаги, когда подошел к моему блоку.
Еще один день. Это было не так уж плохо — Эмма сделала несколько громких комментариев о моей внешности, моем разуме и о моем полном отсутствии друзей для своих миньонов — достаточно, чтобы сохранить ее маленький облик, не говорящий со мной, но все еще получая смысл. Мэдисон снова отправился в путешествие по городу со своим отцом, вероятно, забрав загар на пляже или "встретив симпатичных парней!". Мне было все равно, чтобы узнать, где именно. Она вернется через две недели.
Больше всего меня беспокоила София. Она была, клише, как могло показаться, тихо, слишком тихо. Она не была для жестоких комментариев и злобных "шалостей". Нет, София была физической. Ни один день не прошел без грубого толчка, тщательно поставленной ноги или случайного удара. Никогда нигде, где бы не было явных синяков, я никогда не испытывал серьезной опасности, но он был постоянным. Пока у Эммы и Мэдисона не было дней, когда они просто меня игнорировали, а времена, когда они были особенно злобными, у Софии была рутина.
Я думаю, из всех них я ее ненавидел. В то время как кулаки болели, они не болели, как шутки о автомобильных авариях. Как тревожно, как это было думать, ее бренд издевательств был действительно обнадеживающим по сравнению с тщательно подобранными оскорблениями Эммы. Я получил бы лодыжку и упал на пол, Софья стояла бы над мной и ухмылялась, а затем она продолжала свой путь. Вот и все.
Я все еще хотел, чтобы, конечно, ударить ее самодовольное лицо, но я бы взял дюжину Софией по Эмме в любой день. Она была такой же надежной, как и часы. Таким образом, когда ей не хватало щетки у меня в залах, я испугался. В последний раз она успокоилась ...
Что ж. Шкафчик не был хорошим прецедентом.
К тому времени, когда я закончил беспокоиться о том, что я болен возможностями и созерцая в сотый раз на этой неделе, я был дома. Избегая писклявого шага на моем пути вверх по лестнице к входной двери, я был внутри и делал себя сэндвич в течение минуты. Папа не был бы дома до позднего вечера. Еще один длинный вечер проводил рабство над книгами в доках, отчаянно пытаясь изменить числа через чистое одиночество. Он не говорил со мной об этом, но я иногда слышал его по телефону, сочувствуя друзьям об ужасном положении дел и последней партии рабочих, которые ушли или упали на преступление. Было грустно, но я ничего не мог с этим поделать. Закончив мой сэндвич, я медленно поднялся по лестнице в свою комнату, вытаскивая свою домашнюю работу из своей сумки, когда я шел. Я не могу получить все, что получилось, благодаря ужасному трио, но каждый бит помог —
Моя сумка упала на пол, когда я изо всех сил пытался понять сцену передо мной. Когда я смотрел в шоке, София подняла глаза и усмехнулась широкой, груше-белой улыбкой.
* * *
Первое, что я заметил — после того, как София была в моем доме, София была в моей комнате — была ее одежда. Ее не было в джинсах и слишком тугой футболке, которую я видел каждый день в школе. Вместо этого у нее был свитер с ввернутым вырезом, который сформировал ту V-образную форму, которая сделала ее совершенно прозрачной, она имела декольте, а также юбку.
София не делала юбки. София не делала ничего, кроме брюк и джинсов, периода. Даже Мэдисон, Королева Сексуальной Мини-юбки, не смогла убедить Софию так сильно, как попробовать. Я слышал это от самого Мэдисона — из-за громкого комментария, вызванного ближним боем между Софией и Мэдисоном по той же теме. Это был один из немногих раз, когда мне удалось ускользнуть от них после того, как их поймали. Так почему же она носила его сейчас, в моем доме, если все места — о, и был ужас, который мне удалось вкратце вытеснить с моей тангенцией.
София была в моей комнате. Единственное, что у меня было — единственное место, куда я мог пойти, чтобы сбежать из трио с полной уверенностью в том, что я в безопасности, — отрывается от меня перед моими глазами. Она вошла в мое святилище, совершенно разрушила мое последнее место комфорта. Я чувствовал ... Нарушил.
Она говорила, но я не обращал внимания. Я взмахнул головой, пытаясь понять, коснулась ли она чего-либо — и, по большей части, похоже, что нет. Только одна вещь была неуместна — дверь в мой шкаф. Но единственное, что имеет ценность ...
Были мои записные книжки.
Когда мои глаза вернулись в Софию, я заметил одну маленькую деталь, которой я не был раньше — спиральные страницы на ее коленях. У меня был только небольшой момент облегчения — закодированная, более обширная книга планов моей жизни мыса была в подвале после долгой ночи, направляя пауков, — но заметки, которые у нее были, были почти такими же плохими. Первая книга была моим рассказом о каждом небольшом нападении, которое я испытал почти полтора года. Каждая насмешка, каждый толчок, каждый кусочек урона, вплоть до шкафчика. Если она уничтожит это, большая часть моего дела спустилась вниз. И другая книга ...
Это была моя записная книжка. Все мои исследования, все различные планы вовлечения полиции, школьного совета, даже детские реваншические фантазии, в которых я воображал использование доказательств, чтобы шантажировать трио в качестве моих рабов и хуже, он был там. И именно она читала, когда я вошел.
Паника и адреналин проходили через мои вены с каждым сердечным ритмом. София все еще говорила, хотя я не слышал ничего, кроме моей крови, стучащей в уши. Из этого не было никакого выхода. У нее были ключевые фигуры, и она была сильнее, более спортивной и в целом очевидным победителем в бою. Я не мог вернуть их.
Но я должен был попробовать.
Четыре ступеньки между креслом Софии — моя кровать — и дверь мгновенно исчезла у меня на глазах. Однажды Софья ухмыльнулась, когда она что-то сказала, а следующее ее испуганное лицо было прямо перед моим, — прежде чем мой кулак врезался в ее нос. Позже, когда я подумал об этом моменте, я бы предположил, что явная неожиданность, которую испытывала Софья, когда я, наконец, выбрала физическое, была достаточно, чтобы оглушить ее на мгновение. К сожалению, она не была ошеломлена надолго.
Следующие несколько минут прошли в красной дымке. Когда я пришел, я прижался к полу руками над головой, и София сидела поверх меня. Один из моих глаз сильно пострадал, и хватка Софии была почти дробленая, но ее нос был согнут по форме, и у нее была расщепленная губа.
Она тоже улыбалась шире, чем я когда-либо видел.
Когда я изо всех сил изо всех сил пытался удержать ее, она легко переместила меня так же легко, как я мог переместить ребенка. Ее руки собрались над моей головой, и отдельные ручки стали одним. Ее теперь свободная левая рука поднялась и почувствовала ее нос. Когда она исчезла красным от крови, ее улыбка только расширилась.
После этого быстрого расхода энергии я начал возвращаться к своим чувствам — и ужас возвращался. Я только что ударил Софию по лицу. Я ударил Софию по лицу и сломал ей нос. Когда ее кровавая рука медленно опустилась, я закрыл глаза. Я не хотел видеть, как надвигается месть.
Когда мое лицо не сразу взорвалось от боли, я смутился. Перьевой свет, поглаживающий мою щеку, не помог.
София трогала — нет, София ласкала мое лицо. С ее капающей влажной рукой. Я дрожал от отвращения, мои глаза все еще крепко сжались. Конечно, это просто вызвало смех от моего мучителя, и это вызвало более раннюю ярость. Учитывая ситуацию, я тогда сделал что-то невероятно глупое — я щелкнул зубами пальцами.
Она была быстрее, чем я, и отбросила моменты, прежде чем я снял ее ногти. Ожидался вздох неожиданности. Второго смеха не было.
Поцелуй? Это было действительно неожиданно.
Мои глаза распахнулись от шока. София целует меня — ну, София изнасиловала мой рот. Ее язык был внутри, прежде чем я смог сделать больше, чем вздрогнуть, а затем меня отвлек целый ряд проблем.
Я никогда не целовал никого до этого. Ну, мы с Эммой поцеловались, как дети, но на меня набрасывалась полная вечеринка, как Софи? Я никогда раньше этого не испытывал. Это было совершенно новое — и довольно чертовски классно. Эндорфины, проходящие через меня, сделали все более чувствительным, и когда я инстинктивно прижался к ней, чтобы поцеловать ее, ее стон послал дрожь по моему позвоночнику. Прошло десять секунд, когда внешний мир исчез, и все, на чем я мог сосредоточиться, это поцелуй.
Когда она отступила, мы оба тяжело дышали, и я гораздо лучше осознавал наше позиционирование. Свитер Софии был разорван, и фронт был свисающим, давая мне крупный план ее лифчика, за который многие мальчики в нашей школе убьют. Моя рубашка была очень чертовски высока, и все, что было под моей грудью, было выставлено миру, и я определенно ощущал трение трусиков Софии против моего живота.
Что еще более важно, хватка Софии ослабела. Я задержался, чтобы отдышаться, когда я смотрел на Софию в глаза.
Затем я перевернул нас.
* * *
София не была готова к всплеску активности. Через несколько секунд ее спина была на земле. Я схватил ее за руки, но это было недостаточно. Она была достаточно сильной, чтобы держать оба моих руки с одной из ее рук — я серьезно сомневался, что могу удержать ее, если она не хочет, чтобы ее держали.
Поэтому я обманул.
Я в настоящее время "сижу" между ее бедрами. Это было скорее положение на коленях, но ее ноги расправлялись по сторонам. Я набросился на нее, держа ее запястья над ней так же, как и она. К счастью, София на самом деле была на пару дюймов короче меня. Только моя сдержанная позиция удерживала нас на ровном уровне в школе, но здесь ей нужно было сидеть на верхушке меня, чтобы дотянуться до моих рук над моей головой. Мне не нужно было лишнего места. Фактически, я был совершенно уверен, чтобы снять свое отвлечение.
Это было частично подпитывалось поцелуем — хорошо, в основном подпитывалось, — но мне нужно было время, чтобы опустить ее. Мы свернули рядом со своим прикроватным столиком слева от меня, и шнур для моего будильника был в пределах расстояния. Но чтобы на самом деле схватить его, вытащить его из стены, и обернуть его вокруг ее рук займет гораздо больше времени, чем у меня. Даже когда я планировал это через несколько секунд, София снова почувствовала какое-то чувство в глазах. Поэтому отвлечение.
Я надавил вперед своими бедрами и намотал переднюю часть промежности на трусики Софии. Одновременно я опустил голову и надел тяжелый, покрытый тканью кусок, чуть не высунув дыру в лифчик.
Софья прокляла рядом, вскрикнула. Ее спина пригнулась ко мне, ее кулаки сжались, и ее ноги скривились вокруг меня в очень крепкой трюме. В общем, к тому времени, как она оправилась от этого, у меня был хороший аккуратный узел, удерживающий ее запястья вместе с частью удлинителя.
Я тоже тяжело дышал. Я просто привел невероятно привлекательную девушку в припадки, она все еще стонала, и я клянусь, что чувствую сырость сквозь джинсы. У меня было очень тяжелое время, не достигнув моей собственной молнии.
Однако, когда я перевел дыхание и возбуждение исчезло, я начал дрожать. Софию привязали ко мне. Софийская Гесс привязалась ко мне. У меня была Софья Гесс, одна из моих главных мучителей, и кто-то, кого я почти презирал, связал меня.
Я тоже высоко стоял на коктейле с химическими веществами, которые должны были проходить через мое тело. Я не был в лучшем состоянии — черт возьми, часть меня потребовала, чтобы я пропустил весь бит "ненавистного заклятого врага" и пошел прямо в восхищение милой, тяжело дышащей девушкой, которая была буквально в моей милости.
Другая часть меня потребовала, чтобы я еще раз ударил кулаком в лицо Софии. Она действительно заслужила это. Может быть, еще несколько синяков выправит ее?
И, наконец, большинство из меня черт побери. София была в моей комнате, София видела мои книги, я ударил ее, что, если бы она приняла это к суду, отец Эммы опустошил бы нас, но она поцеловала меня, но теперь она связана, и я практически изнасиловал ее, и этот взгляд, который она мне дала, Не помогая,
"Собираясь развязать меня в ближайшее время, Хеберт?" София казалась почти ... мягкой. Она была определенно более расслабленной, чем раньше. Еще раз, я частично гордился, злился и испугался этого заявления.
Только на этот раз сердитый победил.
"Нет. Нет, я не думаю, что это так. Ты ворвался в мой дом, и ты никуда не пойдешь, пока я не получу объяснение". Софи, наконец, кажется, теряет часть этого спокойствия. Не достаточно, чтобы действительно рассердиться, но она определенно раздражена.
"Хорошо, Эмма вчера говорила о твоем доме. Сказал, что это свалка. Я ушел после обеда на встречу и решил вернуться на свое место после этого. Прогулка была не слишком далека от твоего дома, решила приехать, И посмотрел в вашу комнату ... "Мой пощечину заставил ее полностью отключиться. Меня это тоже удивило, но только мысль о том, что София решила порыться в моей комнате, как будто это не было так сильно, я так разозлился.
