Научи меня доброте

Ну вот! О чём он сейчас думает, когда надо совсем о другом! Например, о том, что Зефирантес выдвинул вполне уместное предложение встретиться с Теей и, так сказать, приступить к делу. Руд поддержала, хотя уже не с таким энтузиазмом как раньше. А Торми-то как быть? Ведь если Тея встретится с Зефом, то беды не миновать. Хотя... а помнит ли она его в лицо? Если нет, то можно обыграть как-то по-другому, с использованием подставной утки, на которой Тея и оторвётся по самое не хочу! Но времени на то, чтобы искать подходящую кандидатуру, уже нет. Да и... Торми наплёл Зефу о всепоглощающей страсти Теи — и что на него нашло? — и теперь не отвертишься. Значит, нужно любым способом уговорить Тею, не убивать Зефирантеса сразу, а подождать более подходящего момента.

Поцелуй от Теи! Нашла Руд о чём переживать. Тея уже предложила как вариант — поцелуй от лопаты.

Торми вдруг одолел мимолётный страх: а если всё пойдёт коту под хвост, и всей сноровки и смекалки не хватит, чтобы выкрутиться? Нужно срочно составить завещание, как и где его похоронить, и кого пригласить на поминки, а то поналезут там всякие. Торми запнулся на ровном месте. Вот же гадство! Опять не о том думает.

Сплавить бы оружие, а то оно хоть и приятно руки греет, но как бы не обжечься. А может отдать его Тее и дело с концом? А тогда зачем он тут планы строит по его изъятию? Несостыковка какая-то. Что же делать с оружием? Что?

Он неожиданно остановился. Уставился на девочку чуть старше его, замершую возле ворот дома Арахуэнте, как будто в раздумье. Она перевела на него задумчивый взгляд, и сердце Торми пронзила сладкая боль.

Её пепельные волосы падали на плечи и закрывали часть лица, словно бы она желала скрыться за ними от всего мира. Наверное, так и было. Она казалась странной, и лишь немногие знали её настоящую. Среди них числился и Торми.

В руках девчушка держала катану в ножнах отделанных серебром, как неотъемлемую часть самой себя. Она редко улыбалась, но если с ней такое и случалось, то улыбка её отдавала грустью, будто за ней скрывался целый океан печали.

"Наконец-то вернулась... Лайнерия"

Явление 10 Неожиданное поручение

Торми вышел из-за стола, а вернее выполз, когда настенные часы пробили одиннадцать. (Раньше часы не били, они куковали, и учитель любил иной раз за чашечкой чая полюбоваться, как из деревянных отполированных створок выскакивает серебряная кукушка с белым хохолком, и доводит до сведения окружающих сколько время. Но однажды, когда Анемон стоял достаточно близко, чтобы прочувствовать случившееся, вместо кукования кукушка изрыгнула оглушительный взрыв. Как учитель не подавился чаем точно неизвестно, но когда Торми его нашёл, он так и стоял, прихлёбывая из пустой чашки. Стёкла же его темных очков вышибло напрочь. Мальчик был уверен, что это дело рук магистра Тараканиана — тот постоянно с чем-нибудь экспериментировал, яркий пример тому безвременно почившая кухня (хотя это совсем другая история). Но как доказать?)

Когда Торми покинул столовую и расположился на диванчике в холле, с приятным чувством насыщения, он подумал, что у Анемона есть прекрасная черта характера. Он имел склонность устраивать грандиозные завтраки/обеды/ужины (как придётся) по случаю приезда кого-либо. И возвращение Лайнерии не стало исключением, а наоборот. Осушив несколько бокалов вина, Анемон изъявил желание станцевать в честь приезда своей племянницы, и немедля приступил. Два танца Торми стойко выдержал, он даже свистел и орал слова поддержки, но на третий заход, его, как говорится, корова языком слизала. Мальчик был, конечно, рад, что Тея накануне не прибила сенсея (он не был уверен даже в том, что она его нашла), но всё имеет предел.

Торми зевнул, подложил под голову валик, обтянутый красной парчой. (Что и говорить, денежки у Анемона водились. Быть может, потому он и проводил большую часть жизни в медитациях, то есть бездельничал).

— Ты чего? — появилась в дверях Лайнерия и, неслышно ступая, прошла к креслу, с которым соседствовала деревянная кадка с разросшимся щучьим хвостом.

Девочка села и положила на колени меч; дымчатые волосы упали на глаза. Это серое платье с красной вышивкой очень ей шло, подчёркивая индивидуальность — такое незаметное и... кровавое.

— Чего— чего, — безрадостно молвил он. — А-то ты сама не знаешь.

Лайнерия прищурилась, будто пытаясь проникнуть за завесу тайны.

— А ты это... — Торми перетёк из лежачего в сидячее положение. — Магистра Тараканиана видела там... в Каланхоэ?

— Пару раз. Издалека, — ответила Лайнерия, ничуть не расстроенная провалом операции по захвату старикашки.

— Его тут тоже ищут вовсю. Анемона два раза допрашивали.

— А тебя?

— Ага, так я им и дался. Как пришли, так и ушли... два таких невзрачных хмыря. Сразу видно — ищейки. Юлили, как могли, и не сказали, в чём повинен магистр. Только намекнули, что дело тёмное, и за такое как минимум лет десять в императорской тюрьме сидеть. И мне даже кажется, что не будь у сенсея столь высокая репутация в городе, и его бы повязали за одно. Типа за укрывательство и всё такое. Тея после их прихода — она их, кстати, чуть за шиворот не вышвырнула за дверь, а то мне казалось, они ночевать тут будут — напилась, как... хрюшка. Видно сильно расстроилась. А я в шкафу чуть не помер.

— Почему?

— А ты думаешь, как я узнал, о чём они с сенсеем разговаривали? Три часа на одном месте! И как я выжил?! М-да... Похоже, Тараканиану конец, явись он только.

На этих словах в комнату действительно явились. Но не магистр Тараканиан, а сенсей собственной персоной, будучи слегка навеселе. Он улыбнулся, словно что-то предвкушая. Торми уж было обеспокоился, что Анемон и тут, в холле, учинит свои пляски, но учитель, пробормотав под нос, что праздник праздником, а некоторые детали не сложившейся миссии уточнить надо, сцапал Лайн за руку и уволок в сторону кабинета. Торми недовольно хмыкнул — ну не нравилось ему, когда у кого-то от него секреты имеются — и выскочил следом. Прокрался по коридору, и только приноровился подслушать, как чья-то рука легла ему на плечо.

Буквально окоченев, Торми оглянулся. Вот если тётушка, тут же не оберёшься! Хотя после приезда Лайнерии, Люциль как-то присмирела, и чуть ли не заикалась при ней. Надо же, кто бы мог подумать, что Лайн так подействует на неё! Но опасения Торми были безосновательны. То оказалась рука Теи.

— Чем занят? — осведомилась она, обворожительно улыбаясь.

— Как раз и думаю, чем бы заняться, — соврал Торми, огорчённый несвоевременным появлением девушки.

— Прогуляться не хочешь?

— Ну... — Желания, разумеется, не было, но разве Теи откажешь.

В следующее мгновение его поволокли дальше по коридору в направлении кладовки, где хранились разные хозяйственные принадлежности. Тея впихнула мальчика между вёдер и швабр, которых у неё скопилось десятка два. Покопалась в темноте, чиркнула огневиками и зажгла свечу.

— Ну-у?!... — протянула она, держа свечу перед собой.

Огонь заплясал в её глазах, и мальчику сделалось нехорошо.

— Что? — ни то спросил, ни то пискнул он.

— Ты мне поможешь?

Торми огляделся.

— Здесь?

— Вообще.

— А-а... — тянул он время. Может, удастся сбежать? — Смотря в чём.

— Я Анемона того... — Тея сжала фарфоровую плошку с горящей свечой с такой силы, что та треснула, — спросила насчёт чая, — добавила она, всё ещё пытаясь держать себя в руках. — А он сказал, что ведом не ведает о каком чае идёт речь. Только зря такую добротную палку сломала.

— Об Анемон-сенсея? — не удержался Торми. Уж больно любопытно.

— Хотелось бы, — с какой-то тоской отозвалась она.

— А я-то тут при чём?

— Я как раз насчёт этого и хочу поговорить.

— Ну, так и? — Чего вокруг да около ходить?

— Не мог бы ты... это... вот как-то так, — сделала девушка движение кистью, как будто изображала рыбку или ужа.

— Что? Я много чего могу. А что надо-то?

— Ну, ты чего такой недогадливый?! Я же ясно сказала, — вспылила Тея, но, переведя дух, вроде бы успокоилась, хотя наверняка знать никак нельзя, особенно с Теей. — Я хочу, чтобы ты поискал.

Торми нахмурился.

— Поискал?

— Поискал чай. Тот самый.

— Ты уверена, что правильно назвала то, что мне предлагаешь сделать?

Тея смерила его взглядом. Серьёзным.

— Что ты хочешь от меня в награду?

Торми тут же изобразил обиженную мину и, сложа руки на груди, забурчал о чистоте своих помыслов и благородных порывах души. И вообще, как Тея могла подумать, что он способен обчистить учителя?

— Сенсей для меня многое сделал, — вещал он, с подступающими к глазам слезами, и одновременно пытаясь вспомнить, чего же такого для него сделал учитель. Анемон порой даже и не замечал его.

— Мне горько и больно...

— Да ладно. Я всё поняла. Можешь не продолжать, — раздосадовано оборвала его Тея. — Не хочешь помочь раскрыть тайну Анемона, заставлять не буду. Я же не мучитель какой.

— Если только раскрыть тайну, — тихонько молвил Торми, пряча глаза.

— Только раскрыть и всё! — пообещала девушка, с такой твёрдостью, будто клялась в чём-то. — И за это два мешка шоколадных конфет.

— Хорошо. Идёт. Я сделаю это! — Мальчик рванул на выход, мимо зазевавшейся похитительницы, и, оказавшись на свободе, в коридоре, обернулся.

Тея стояла с открытым ртом, удивлённо хлопая глазами. Видимо, сильно резкое согласие никак не укладывалось у неё в голове, но сказать по этому поводу она ничего не успела. Торми кивнул и спешно смылся с поля зрения.

Значит так, теперь первостепенная задача отыскать чай учителя. Торми потёр ручки, горя желанием начать. Два мешка конфет ещё никому никогда не вредили.

— Приступим!

* * *

Это же надо до такого додуматься! Запихнуть искомый чай в банку из-под чая с хризантемой! А Торми по всему дому рыскал, не догадываясь, что тот преспокойно лежит на положенном месте среди остальных чаёв. Иногда сложно понять, о чём думает сенсей (если вообще о чём-нибудь думает).

Торми сплюнул эту гадость, которую решил попробовать. На вид и запах обычный, ничем не примечательный зелёный чай, содержащий столько полезных веществ, что их названия — а Анемон заставлял их заучивать — с лёгкостью выветрились из головы. А вот на вкус! Торми передёрнуло. Если заварить, возможно, пить будет ещё можно, а так...

— Мерзость!

Находясь на кухне посреди ночи, почти в полной темноте, если не считать звёздного света льющего из окна, мальчик игнорировал громкое мурлыканье Хамелеона, трущегося об ноги. Котяра, бесспорно, заслуживал поощрения. Именно он, отираясь возле шкафчика с чаем и тыкаясь в стеклянные дверцы носом, заставил Торми призадуматься: а вдруг чай там, где ему и положено?

Не долго думая — он редко утруждал себя сим занятием, когда ему что-то интересно, — мальчик испробовал несколько десятков разновидностей чая, обмакивая палец в банку и облизывая его, пока не дотянулся до двадцать четвертой по счёту. Тут-то Хамелеон и принялся обихаживать его, мальчика, выпрашивая... Торми знал, что Анемон угощает кота разными чаями, но впервые видел, чтобы кот пристрастился к какому-то конкретному с такой силой.

Желудок бесхитростно заурчал, и мальчик вспомнил, зачем, собственно, наведался на кухню, а именно подкормиться. Утомительные поиски злополучного чая по всему дому, не увенчались успехом. Благо Анемон не мешал. Он как обычно заснул в библиотеке. (Вот так всегда, думаешь, что учитель познаёт таинства мира по книгам, а он просто над ними чахнет, как кошка над пустой миской, пока не уснёт). Тётушку тоже теперь не приходилось бояться. Она его уже видела, крадущимся по коридору.

...Они застыли напротив друг друга в гробовом молчании; Торми в предчувствии грядущей бури, а тётушка... О чём она думала и что чувствовала мальчик не знал, но попятившись назад и вскрикнув о вездесущем призраке, женщина вдруг упала без сознания. "Теперь может, и вправду, уедет?" Но надежды мало.

— Что, Хамелеон, кажется, мы его нашли... — Присел Торми на корточки и почесал кота за ушком.

* * *

У всех утро как утро: просыпаешься, наслаждаешься лёгкой негой сна, скользящей по краешку сознания, чувствуешь тёплое прикосновение солнечного луча на щеке, мягкость постели... А тут! Торми проснулся оттого, что его нещадно трясли, похоже, имея намерения вытрясти всю душу. Он резко сел, ещё не соображая, что к чему, и хлопнулся с кровати.

— Ну, ты горазд дрыхнуть, — донёсся голос Теи. — Давай поднимайся. Разговор есть.

Торми кряхтя и ойкая, и вообще всем своим видом показывая, что будить его не следовало, тем боле так беспощадно, забрался обратно на кровать.

— В чём дело? — между зеваниями и стонами поинтересовался он недовольно.

— Ты нашёл, что я просила?

— А что ты просила?

— Чай!

— Тот самый, что Анемон держит в строжайшем секрете?

— Да.

— Который ты выпила по чистой случайности и бредила наяву?

— Угу!

— Тот самый, из-за которого тебе отшибло память и ты посеяла оружие?

— Хватит!!! — взорвалась Тея. — Ты прекрасно знаешь, о каком чае идёт речь!

Ты его нашёл?

Мальчик ещё раз зевнул. И вовсе не для показухи. Он действительно хотел спать.

— Я тщательно всё обыскал.

— Так.

— Заглянул в каждую щель.

— Хорошо.

— Порыскал по дому на совесть.

— И что?

— К сожалению, ничего.

— Как? — удивилась Тея, предполагая, что ответ будет иной.

И, правда, столько предисловий. А зачем она его разбудила, когда он из-за её же задания лёг поздно спать?

— Я старался, как мог, однако, вполне возможно, что чай сенсей прячет в другом, более укромном месте вне дома.

Тея помрачнела.

Торми, как бы между прочим, укрылся одеялом. Кто знает эту Тею.

— Где же он его прячет? — молвила девушка, вероятно обращаясь к самой себе. На мальчика она не смотрела, что того несказанно обрадовало.

— А тебе зачем? — подал голос Торми.

— В качестве доказательства вины.

— И что будешь делать, когда докажешь?

— Да я его, этим же чаем... — Тея сверкнула глазами в сторону Торми, будто только сейчас сообразила, что докладывается ему. — Спи дальше! — бросила она, разворачиваясь, чтобы уйти.

— А сколько время? — решил узнать он.

— Семь.

Тея ушла, хлопнув дверью.

Невероятно. Разбудить его в такую рань! Что она себе позволяет?..

Подумать ещё хоть что-нибудь Торми не успел. Он уснул.

* * *

Тётушка Люциль поставила на стол поднос с десертом на хрупких фарфоровых тарелочках, и поспешила удалиться. С виду казалось, что Люциль крайне любезна и доброжелательна, но девочка чувствовала, что это не более чем фальшивая маска, за которой скрываются иные чувства. Какие испытывают к одомашненному хищному зверю: как бы ты его не приручал, а всё равно рискуешь однажды быть съеденным.

Торми с подозрением смотрел на маленькие кексы, политые шоколадной глазурью, а потом поинтересовался чья это стряпня у пробегающий мимо Теи. (Кажется, она что-то искала. Выглядела озабоченной, осматривая каждую щель. Что она ищет?)