Научи меня доброте

— Сколько лет его знаю, а всё не меняется. Всё такой же болван! — счастливо улыбаясь, заключила Люциль и, оглядевшись, дабы убедиться, что они были одни, зашагала по тропинке обратно к дому.

Мальчик скрипел зубами в кустах. Ах, старый друг. Ах, вон оно что! Ну, дайте догадаться, кто о нём наболтал всё самое худшее, что только можно навоображать?! Спелись, называется! Ну-ну! Ух, как он зол! Но, тем не менее, Торми не спешил вылезать из укрытия и обнародовать своё негодование. Толку-то? Хорошо, что всё-таки узнал, с чего это у тётушки к нему такая необузданная "симпатия" появилась. В конфетной лавке, значит. Сходить? А ну её! У него на вечер имелись другие, более приятные планы. Например, покушать пирожных в "Майском жуке".

Обождав, когда пёстрая птичка перелетит с одного колышка на другой, мальчик выбрался из укрытия и повернул обратно. Крадучись, как кот на охоте, он добрался до излюбленной скамейке с видом на куполообразные цветы. Обернулся на забор, где ещё недавно так хорошо просматривался старикашка, подумал, что и долбил то тот сегодня всё утро, не иначе, как лестницу к забору приколачивал. (Всё то у него должно быть добротно сделано, всё то чтобы к месту! А Торми теперь страдай!) Отвернувшись, мальчик чуть не взвился в воздух. Перед ним стояла статуя Анемона. Бездвижно. Бездыханно. Безэмоционально. В зелёном костюме с жёлтой вышивкой ползущей по жилету, подобно змеям, и в жёлтых же сапогах на небольшом каблучке. То, что учитель был всё-таки жив, Торми узнал чуть позже, когда тот, шагнув к нему, присел на скамейку, по цвету так оригинально подходящую к его обуви.

"Тут и поседеть не долго!" — пронеслось в голове мальчика. И он уселся рядом с учителем.

— Я беспокоюсь немного, — сообщил вдруг Анемон совершенно спокойным голосом. — Лайнерия сегодня не прислала письма.

— На неё это не похоже, — решил усугубить ситуация Торми.

— Может с ней что-нибудь... — Анемон неожиданно замер, словно что-то почувствовал... или унюхал. Вскочил на ноги, почесал задумчиво висок и, шикнув на Торми, чтоб тот молчал, унёсся в направлении дальней беседки, в глубину сада.

Мальчик, нахмурив брови, обдумывал всё случившееся, и в который раз не смог найти ответа — зачем он выбрал в качестве своего учителя именно Анемона Арахуэнте? Но через минуту он это более-менее понял, когда перед ним, как дух из табакерки, выскочила Тея с добротной дубовой палкой на перевес.

— Анемон не пробегал? — вопросила она, сверкая глазами, как огнём из преисподнии.

Торми ошарашено оценил её боевой настрой, но решил ни единым словом не выдать учителя. Как бы то ни было, а сенсей был одним из главных аргументов, заставляющим его хотеть жить каждый день. То есть выживать, во что бы то ни стало!

— У тебя к нему какой-то важный разговор? — Лучше выведать сразу из-за чего весь сыр бор.

— Очень важный. Такой важный, что я не могу ему позволить его избежать, — оповестила девушка, и со всей дури хряпнула палкой по спинке скамьи.

Торми отскочил, не желая быть обсыпанным щепками.

Новое помешательство Теи?

— Не бойся. Тебя не трону, — успокоила она, с кровожадной улыбкой ощупывая целостность своего импровизированного орудия, ибо в нём Торми узнал ручку от швабры. Только представив, как Тея прохаживается ею вдоль хребта сенсея, и мальчик чуть не проболтался о месте пребывания искомого объекта, но вовремя взял себя в руки. Негоже под такой удар подставлять родного учителя... не выяснив предварительно о степени его вины.

— Так говоришь, видел его? — прищурилась Тея, очевидно о чём-то догадываясь.

Торми с опаской оглядел частично разрушенную скамейку, и присел. Положил ногу на ногу и демонстративно зевнул, мол, торопиться некуда. Исподтишка глянул на Тею, чтобы в случае опасности успеть прореагировать.

Тея его поняла правильно.

— Хорошо, информация за информацию, — опёрлась она двумя руками на палку, в знак мира и согласия. — То, что случилось вчера... со мной... целиком и полностью вина... Анемона, — сделала девушка над собой усилие, чтобы назвать учителя по имени, а не как-то... иначе. — Всё дело в чае.

— В чае? При чём тут чай?

— Это-то я и хочу из него выбить. Он будто нарочно его "там" оставил, что бы я его... и потом мне... и вот я... — Тея облизнула губы, совершенно растерянная.

Торми приподнял бровь. Но Тея вновь обрела присущую ей воинственность и, закинув на плечо палку, поинтересовалась:

— Так куда он пошёл?

— Я не имею права выдавать учителя. Он так расстроится, — с фальшивой жалостью пробормотал Торми, косясь в сторону, в направлении дальней беседки.

И Тея снова его поняла. Подошла ближе, положила на его плечо руку.

— Я знаю, как ты хорошо к нему относишься. Знаю. Но я не сильно, — и отойдя на шаг, и уже вглядываясь в отдалённый объект, скрытый ветвями деревьев, добавила: — Впрочем, как получится.

* * *

Тёмный закуток подворотни, накрытый вуалью сумерек. Какие-то ящики, валяющиеся, как попало. Кучи мусора, в основном грязное тряпьё, бывшее некогда одеждой. Старые разодранные газеты и кирпичные стены. Это всё, что успел разглядеть Торми, когда его швырнули вперёд, и он, пробороздив на животе по каменным выщербленным плитам, уткнулся в начищенный воском чёрный сапог Зефирантеса.

— Товар доставлен! Принимайте! — сообщил страшно довольный Локки.

Хотя его заслуга в доставке была довольно сомнительной, он только и сделал, что прокричал: Лови мелюзгу! — когда Торми вышел из кафе "Майский жук", где, кстати сказать, неплохо подзакусил эклерами со сливочным кремом. Тут-то его и схватил Мармарансо.

Торми сразу понял, куда и зачем его волокут, и даже сопротивляться не стал. Зачем? Но с посадкой, как обычно переборщили.

"Неужели нельзя поаккуратней?! Перед ними же ребёнок!"

Упёршись руками в каменные плиты, Торми поднялся на ноги. Его чуть повело в сторону, но, в общем и целом, с ним вроде было всё в порядке. Ничего! Доберётся он однажды до этого Локки. Именно тот всю дорогу науськивал Мармарансо бросить мальчика к ногам босса, как трофей: — В старину, таким образом, доставляли добытого на охоте кабанчика... бросали к ногам повелителя... — разглагольствовал он, с учёной миной. Всё, конечно, правильно, если не учесть того, что Торми не кабанчик. "Блин, что этот Локки о себе возомнил?"

Зефирантес смотрел на мальчика с непроницаемым видом; на устах замерла улыбка превосходства. По случаю ли встречи или так, от нефиг делать, он напёр длинный плащ с пушным снежным воротником и, по всей вероятности, умирал от жары, но вида не показывал. На его правом глазу виднелась повязка из леопардовой шкуры, по крайней мере, цвет она имела пятнистый. Что-то раньше Торми её не видел. У Зефа что, с глазом какие-то проблемы? Или это смена имиджа? Вон и Локки с повязкой ходит, сверкая при этом ослепительной улыбкой, как будто в его жизни случилась какая-то приятность. "Ага, фонарь под глаз поставили".

Тут присутствовал и Руд. Запустив руки в карманы, отчего топорщилась длинная на выпуск рубаха цвета зелёного яблока, он не спускал глаз с прибывшего. Поверх рубашки красовался жилет леопардовой расцветки, что натолкнуло Торми на мысль — некоторыми частями одежды он похож на Зефа. В воздухе ощущался тонкий аромат духов. Женских. Торми немножко разбирался в этом, ему поневоле приходилось иметь дело с Хамидореей, а она ими не пренебрегала.

— Должен заметить, ты не торопился со мной встречаться. Надеюсь, у тебя не возникло претензий к моим парням, — с прежней улыбкой проговорил Зефирантес, красуясь в плаще.

— Ничего страшного, я уже привык к их невежеству, — промолвил Торми, отряхивая со светлого костюмчика пыль, собранную во время путешествия до сапога Зефа. "Надо срочно привести себя в порядок".

Босс задумчиво нахмурился. Локки где-то сзади задохнулся от возмущения. Торми бросил взгляд на Мармарансо, опасаясь силовой атаки с его стороны, но тот, оставаясь непроницаемей камня, похоже не понял выпада.

— Торми, — заговорил неожиданно Руд, вероятно, встревоженный тем, что Локки может затеять перепалку. — Полагаю, ты догадываешься, почему мы тебя... пригласили на встречу таким образом. Все наши попытки связаться с тобой другим путём потерпели неудачу.

Торми перестал отряхиваться, воззрившись на Руд. Неужели Анемон-сенсей оказался столь проворным, что сумел перехватить все записки адресованные ему? Вот, кстати, он, случай, когда можно высказать всё что он, Торми, думает об изобретательности банды Гнусные Черепа. То, что мальчик просил не кидаться в окна камнями, вовсе не означало, что записка, прикреплённая к капитошке, начинённой, не иначе, как помоями — уж больно плохо пахло от учителя, когда он волею судеб оказался в зоне действия — много лучше. (Торми потом нашёл записку с расплывшимися чернилами, но прочесть на ней что-либо не вышло).

— Странные девушки окружили особняк Анемона Арахуэнте, и никому из наших ребят не удалось подобраться ближе, чем на двадцать шагов, — объяснил Руд. И, судя по озадаченному выражению лица, он не понимал, к чему такие предосторожности. — Парни ловчили, как могли, но...

Торми не удержался, оглянувшись на Локки. Тот-то на своей шкуре узнал, какого это встретиться с Хамидорей и её приспешницами.

— Чего вылупился? — немедленно отреагировал парень, свирепо глядя в ответ.

— Локки! — одёрнул его Руд и чуть мягче добавил: — Прихвати Мармарансо, и ждите нас где-нибудь за углом. У нас с Торми серьёзный разговор намечается.

Локки переместил свой единственный здоровый глаз на Руд.

— Да я, вроде как, тоже не лишний, — напомнил он.

Тут вмешался Зеф. Пренебрежительно махнув рукой, он, без слов, велел "лишним" убираться прочь. Локки, схватив Мармарансо в охапку — что было не просто, учитывая габариты последнего, — исчез с глаз долой.

— Так что ты там узнал? — прорезался голос у Зефирантеса. — Девица воспламенела ко мне?

— О, да! — не покривил душой Торми.

А где он солгал? Где? Тея вся так и горит, жаждя прикончить Зефа.

— То есть, план удался?! — уточнил главарь Гнусных Черепов. Никак решил удовлетворить своё самолюбие.

Торми чуял такие вещи, как охотничья собака. Иной раз он мог видеть людей насквозь, будто они столь же прозрачны, как стёкло. Ну что ж, он поможет в удовлетворении амбиций, тем более что Зефа лучше сначала как-то подготовить к тому, что Торми должен был ему поведать. О проклятье.

— Похоже, что она до беспамятства в вас влюблена. Вы были так великолепны, когда... — Торми усиленно попытался припомнить, что там говорила Тея о мужчине... о мужчине с конфетами. — Когда угощали девочку конфетами. Ваша доброта, теплота и искренность её покорили.

Зефирантес довольно крякнул, мол, что есть, то есть.

— И она теперь беспрестанно о вас говорит.

— Что, правда? — разулыбался босс. — Я и не ожидал другого. — Он провёл пятернёй по волосам, прихорашиваясь. — И что она обо мне говорит?

— В основном восхищается.

— Прекрасно! А ты ей обо мне что понарассказывал? Ну, я имею в виду предварительную историю. А то если мне придётся с ней встретиться, я бы хотел знать о себе.

Торми прикусил губу. Выкладывать, что он там наплёл о нём Тее, он не собирался, хотя бы ещё минут пять. Зеф, по его мнению, ещё не достаточно разомлел от комплементов.

— В этом-то как раз и заключается небольшая загвоздка, — зашёл он издалека, озабоченно нахмурившись.

— Какая ещё загвоздка? — насторожился Зефирантес.

Мальчик как можно скудно и кратко изложил всю суть дела, да и слова-то выбирал подобающие, дабы смягчить гордый нрав босса. Однако тот отчего-то взбеленился.

— Ты сбрендил? Чтобы я терял сознание при виде красивой девушки? Да никогда!

— А что я мог поделать? — оправдывался Торми. — Она так срочно спросила, что придумать что-то более подходящее, у меня просто не было времени.

— Да ты бы что угодно наврал, но только не это, да! Только не это!!! — перешёл на крик Зеф, размахивая руками и лохматя прилизанную шевелюру.

— Ничего в этом страшного нет, — пытался переубедить его мальчик, понимая, что уязвлённая гордость, не даст мужчине возможности прислушаться к голосу разума. А уж к голосу Торми...

— Ты мне за всё ответишь, сопляк! Я с тебя шкуру спущу! Будешь молить о пощаде лёжа в собственных кишках! Да я тебя своими руками!..

— Стоять! — пресёк Руд попытки Зефа дотянуться до горла мальчика. — Торми был не прав и признаёт это, ведь так?

Торми согласно кивнул.

— И я понимаю, Зеф, как тебе трудно смириться с тем, что...

— Я вообще не намерен мириться. Вы меня ни за что не заставите изображать такой срам! Чтоб я при виде девушки... Ни за что! — отвернулся он.

— Тихо! Успокойся. Альтернативы нет. Тебе придётся...

— Что? — шагнул к своему помощнику Зефирантес. — Ты много на себя берёшь, тебе так не кажется?

— Временно придётся, — уточнил Руд. — Встретишься с ней один раз, бухнешься в обморок, она с тебя проклятье снимет, и больше тебе НЕ придётся... А, кстати, Торми, как там проклятье-то снимается? — спросил он, не обращая внимания на протестующий бубнёж босса.

— Ну, поцелуем.

— Вот видишь, — обратился Руд снова к Зефу, — поцелует она тебя и проклятье... Что? Поцелует? — как будто до него только сейчас дошла вся правда испытания. — В губы?

— Предположительно.

Зефирантеса, кажется, такая перспектива немного заинтересовала, но он всё ещё продолжал выражать недовольство, только уже не так рьяно. А вот Руд... Он изменился в лице.

— Вот видишь, как всё просто, — еле слышно молвил он. — Она тебя просто...

Торми взглянул на Руд по-новому. До него начинало кое-что доходить.

Ещё немного обсудив план дальнейших действий по выманиванию оружия у Теи — правда, дискуссия происходила как-то вяло — Торми отпустили домой. Локки попытался съязвить на прощание ввиду разом скисшей физиономии мальчика: "...скоро ты тут так пообтешешься, что на человека будешь похож, а не на хитрую лисицу забияку... тебе босс мозги окончательно вправит, вот увидишь!" Но Торми проигнорировал его слова, чем немало обескуражил того. Но ненадолго. Вскоре Локки опять расплылся в наглой ухмылке.

Торми брёл домой по опустевшим улочкам. На востоке всё ещё розовело небо, храня запечатлённые следы заката. Рыжие волосы нежно теребил ветер.

У мальчика из головы не выходило отрешённое лицо Руд. Но он, правда, не хотел делать ей больно, так вышло. Если бы он заранее знал, если бы понял, что девушка... Но она никогда ни словом ни жестом не показывала, что Зеф для неё не просто босс. Теперь становилось ясным, почему Руд одна из банды Гнусные Черепа. Всё дело в Зефе. А этот слепой болван ни о чём не догадывается. Как она это терпит?

Нет, всё! Торми отдаст ей оружие бесплатно. Но... чем это поможет Руд? Тем, что она будет меньше переживать за Зефа? Этим положение не изменишь. И вообще... какое ему, Торми, дело до того что чувствует Руд? Если она сама не в состоянии разрешить ситуацию, то, что может сделать он? Пойти рассказать всё Зефу? Ага, тот так и поверит, если столько времени не замечал. Да и Руд вряд ли будет благодарна.