— Более-менее, — чуть соврал я.
— Хорошо. Так вот: каждое живое существо излучает в пространство потоки информации и принимает аналогичные потоки — но уже других существ. Фактически, этот факт подтверждает ряд доктрин философского толка: мы все — часть единого целого.
Я вежливо кивнул, вроде как соглашаясь.
— Используя данное явление, работают многие экстрасенсы. Фотокарточка — связующее звено между таким специалистом и объектом изучения. Но можно просто настроиться на прием необходимой информации.
Он вежливо помолчал, давая время все обдумать.
— И что? — тупо спросил я.
Он сокрушенно посмотрел в мою сторону:
— Давайте договоримся: вы примете как данность то, что я вам сейчас скажу. Техническую сторону вопроса, если она вас заинтересует, рассмотрим позже. Договорились?
Я кивнул.
— Если как следует расслабиться, отрешиться от мыслей, чувств — можно получить доступ к любой информации. Правда, степень расслабления бывает разной.... Речь сейчас не об этом: наши специалисты регулярно сканируют пространство, чтобы найти людей, владеющих каким-то способностями в данной сфере.
"В расслаблении, что ли?"
— Какими способностями? — произнес я вслух.
Изучающе посмотрев на меня, Дроботецкий ответил:
— Мы ищем экстрасенсов, телепатов, ясновидящих, — ну, и так далее!
— Зачем?
Я не договорил, но ученый понял:
— Чтобы предложить сотрудничество. Во-первых, ни одна из этих способностей так и не получила — пока — научного объяснения. Во-вторых, как я уже говорил, таких людей мы стараемся зачислить в штат института. В-третьих, некоторых...м-м... индивидуумов просто необходимо держать в поле зрения.
— Почему?
— Потому что их жизненные устремления не всегда совпадают с нормами общества. Некоторые люди могут использовать свои способности во зло.
— И что тогда? Я хочу сказать, найдете вы такого гражданина — а потом что?
— Ничего.
— ??
— Именно так — ничего. Я имею ввиду, с нашей стороны. Человек, реализующий свой дар таким образом, неизбежно попадает под карающее действие законов Вселенной. Его жизнь потеряет гармонию. Он может стать богатым — но потеряет близкого человека; девушка приворожит милого — но их дитя будет сбегать из дома... Примеров — масса, но судьба каждого человека — уникальна: зависит от его мыслей, чаяний, надежд.
— Тогда зачем же вы их отслеживаете? Если все равно не мешаете?
— Ну как... Да, мы не мешаем совершать преступление, поскольку в этом случае именно мы будем нести ответственность за дальнейшую судьбу данного человека. Но мы сотрудничаем с правоохранительными органами. Если человек совершил преступление — он должен понести наказание — таковы законы нашего общества. Но вмешиваться ранее не имеем права — любой поступок человека есть Действие, акт свободной воли. Тот, кто не совершает ошибок — не может развиваться.
— Угу...
"Дурь какая-то"
— А черные маги вам попадались? — я решил поменять тему.
— Случается иногда.
— И что вы с ними делаете?
— Стараемся держаться подальше, — серьезно ответил Сергей Викторович. — Противники подобного ранга сулят одни лишь неприятности. Конечно, мы могли бы с ними потягаться — но всю нечисть вывести не удастся, а потери будут очень и очень приличные. Потеря друга — всегда трагедия. Вот если бы владеть всей нужной информацией — вот тогда...
Правая рука ученого непроизвольно сжалась в кулак.
Я решил уточнить:
— Какие потери?
— Людские, — грустно ответил Дроботецкий. — Маги (настоящие маги) ничем нам не уступают. Наша сила — в единстве; их — в ожесточенности, бескомпромиссности. Едва мы заинтересуемся подобным человеком, он ПЕРВЫМ нанесет удар — даже если ограничиться простым наблюдением.
— Даже так?
— Даже так.
— А... чем вам так понравился я?
— Честно говоря, сам еще не знаю, — Сергей Викторович заразительно улыбнулся. — Ребята из поискового отдела ничего толком не сказали. Так, общие приметы, да указание времени-места. А прибор — вы же знаете — находится на стадии испытаний.
— И что он показывает?
— Ерунду какую-то. Подобного сочетания цифр я никогда не видел. Но что-то в вас есть — это точно.
Ученый вопросительно заглянул мне в глаза. Точнее, попытался. Криво ухмыльнувшись, я отвел взгляд:
— А вы? Какие способности есть у вас?
— Я телепат. Скрытый, правда. То есть мысли я читать не умею, но всегда могу сказать, говорит человек правду или лжет. Иногда по взгляду, по интонации людей угадываю о чем они думают.
Я рассеянно кивал, стараясь сохранить беззаботное выражение лица. Понимание, что этот человек может залезть в душу, мигом лишило покоя. Самое интересное, если он говорит правду, то скрыть от него душевное состояние мне все равно не удастся.
Я откашлялся:
— Сергей... Викторович?
Он кивнул.
— Сергей Викторович, чего... э-э... чем я могу вам помочь?
Он опять улыбнулся:
— Вежливый эквивалент выражения "Чего вы ко мне прицепились?" Вы, Иннокентий, обладатель каких-то нетрадиционных способностей. И в этом смысле вы нам интересны, очень интересны.
— Как объект изучения?
Дроботецкий не стал отпираться:
— Да. Но в последнее время наш институт стали неплохо финансировать и ваше потерянное время будет вознаграждено.
— А если я откажусь?
Он развел руками:
— Значит, вы откажетесь. Очень жаль, конечно, но ничего не поделаешь.
— Мне нужно подумать.
— Хорошо. Давайте встретимся на этом месте, скажем... завтра.
— Не стоит. Я отвечу сейчас. Дайте мне пару минут.
— Хорошо.
Ученый послушно притих. Задумчиво разглядывая дворник на лобовом стекле машины, я взвешивал плюсы и минусы подобной перспективы.
Ученые есть ученые — люди без предрассудков, готовые сотрудничать с кем угодно ради установления истины. Пожалуй, они погодят вбивать кол в сердце с первых минут знакомства, а там — поймут, что на самом деле я очень даже симпатичный малый. Даже если кто-то окажется чересчур пугливым, я успею это вовремя заметить. Наверное.
Ну, хорошо, а если откажусь — дальше мыкаться по лесам, по полям? Кто хотел нормального человеческого общения? Опять же, ученые легко смогут решить проблемы с моим питанием. Уж для научного института достать пару пакетов донорской крови — плевое дело!
Да, риски есть, но выгоды... выгоды их перевешивают. В крайнем случае еще одним кровопийцей будет меньше. Но в подобный исход я не верил. Может, по глупости, по юношеской неопытности. Нет, попытаться стоит.
— ... У меня будут несколько необычные условия, — нерешительно заговорил я.
Дроботецкий терпеливо ждал. Я поглубже вдохнул — и словно прыгнул в ледяную воду:
— Деньги мня не интересуют. Мне нужно постоянное — круглосуточное — жилье: комната в одном из ваших отделов, если не будет иных вариантов.
— Хорошо. Это можно легко устроить.
— И второе условие... Время от времени мне будет требоваться кровь. Несколько пакетов донорской крови. Я, видите ли, вампир.
Глава 22
— Скрытый?
— Почему скрытый? — я даже обиделся. — Самый что ни на есть всамделишный.
— Как интересно... — безуспешно пытаясь скрыть удивление, он пристально, неотрывно наблюдал за мной. — И в чем же ваш...м-м... вампиризм проявляется?
Эх, была не была: двум смертям не бывать!
— Вы не поняли: я — НАСТОЯЩИЙ вампир.
— Вот как? Понимаю.
Ну почему люди так цепляются за свои иллюзии? Желая внести ясность, я вежливо приподнял верхнюю губу.
Дроботецкий дернулся, чуть побледнел, но быстро взял себя в руки. А заодно и меня — сгреб-стянул троекратным крестом.
Я НЕ ЛЮБЛЮ, КОГДА СО МНОЙ ТАК ОБРАЩАЮТСЯ! В смысле: БОЛЬНО же!
В общем, схватил я посланника доброй воли за руки — и, похоже, немного не рассчитал: запястье хрустнуло как спичка. Сергей Викторович взвыл, рванулся и обмяк, оставив меня растерянно хлопать ресничками. Честно сказать, я совершенно не представлял, что теперь делать.
А потому с исключительным рвением ухватился за первую же идею, которая меня посетила. На диво четким движением — привычка, что ли? — чиркнул ногтем правой руки по запястью левой. Поднес место пореза к губам незадачливого агитатора. Правда, если говорить откровенно, то со своей ролью он уже справился.
Я дал ему совсем немного крови — четверть той дозы, которой в свое время угостил Надю. Кости не срастутся мгновенно — но заживление теперь будет более скорым. Я надеюсь.
Когда парламентер от паранормального НИИ открыл глаза, я безучастно наблюдал за прохожими. Вообще-то я знал, что он приходит в себя — по дыханию. Оно стало более шумным. Дроботецкий начал дышать чаще, завозился. Нечаянно шевельнув рукой, застонал. Стих, приметив рядом мою фигуру.
Чебуреки пришли?
— Сергей Викторович, — негромко сказал я, — пожалуйста, выслушайте меня внимательно. Вам нечего бояться. Я поддался порыву, но больше этого не будет. Пожалуйста, извините меня.... Прежде чем вы откажитесь от нашего сотрудничества — сотрудничества со мной, я хочу вам сказать: вам ничего не угрожает. Я — кошмарное создание, но не убийца. Я не убил ни одного... человека. Поверьте мне. Вы, конечно, хотите, чтобы я ушел и оставил вас в покое. Я это сделаю. Позвольте сначала отвести вас: в больницу, домой, в ваше пресловутое НИИ — куда скажете!
Взволнованный, я замолчал, предоставив слово ученому. Сергей Викторович малость успокоился и теперь разглядывал меня с явным интересом. Еще бы, говорящий вампир — уже редкость! А добрый говорящий вампир — вообще нечто особенное.
Было видно, как Дроботецкий порывается что-то сказать, борется с собой — и молчит. Однако же не утерпел:
— Если вы не убиваете людей, чем же вы питаетесь? Крысами?
— Я не питаюсь, — честно признался я. — Пока. Жажда отступила, но однажды — однажды она сведет меня с ума. Если вовремя не перекушу..
У Сергея Викторовича вмиг исчезло желание продолжать расспросы. Нервно коснувшись носа здоровой рукой, он поинтересовался:
— Вы сказали, что поведете машину. А права у вас есть?
— Это не имеет значения, — я подбадривающее улыбнулся. — Всю информацию по правилам дорожного движения я возьму из вашей головы. И приемы управления автомобилем — тоже. Все будет хорошо — у меня отличная реакция.
Дроботецкий сдавленно пискнул и замотал головой:
— Не пойдет! Здесь ведь не только реакция важна. А мышечная память? А особенности нажима на педали? Как Вы это будете брать из моей головы? Тут вам никакая реакция не поможет: попадем в аварийную ситуацию — пока будете соображать, время пройдет. Извините, но машину я поведу сам. В конце концов, с рулем и одной рукой управляться можно.
Он решительно повернул ключ в замке зажигания.
— Куда едем? — поинтересовался я, когда машина тронулась с места.
— В институт, конечно. Я от своих слов не отказываюсь. Ты хоть знаешь, где тут газ?
— Уже да, — спокойно ответил я. — Скоро и про тормоз знать бу.... Ага, знаю. Спасибо.
— Твою мать! — исступленно произнес Дроботецкий и так же исступленно перекрестился покалеченной рукой.
По-моему, он больше прикидывался. Впрочем, ему виднее.
— Сергей Викторович, простите меня.
— Да ну, брось. Я не обижаюсь. Чудно, конечно, что с вампиром в одной машине еду. Не верится, ты уж извини.
— Бывает, — мрачно согласился я. — Я пару недель назад тоже не верил.
— Пару недель?
— Именно. Тогда я еще был обычным человеком.
— А сейчас? — он бросил на меня испытывающий взгляд.
— А сейчас — уже необычный.
— Человек?
— Надеюсь, что да. Во всяком случае, в кровожадного зомби не превратился.
— Ну, для зомби ты слишком хорошо соображаешь! — хохотнул Сергей Викторович. — А что не кровожадный — это хорошо. Сработаемся!
— Сработаемся, — невольно улыбнулся я. — А что мне нужно будет делать?
— Ничего сложного. Примерно тоже самое, что в поликлинике на медкомиссии. Только медосмотр у тебя будет углубленный. Так ведь за него и зарплата полагается.
— Зарплата — это хорошо, — задумчиво согласился я. — Кстати, Сергей Витальевич, а как вы узнали мое имя? Или я чего-то не так понял?
— Почему же? Все верно! Узнать ваше имя как раз было нетрудно: пустяковая задачка для наших экстрасенсов.
— Они у вас там ясновидящие, что ли? — выпалил я.
— Есть и такие, — признал Дроботецкий, — Но с вашим контуром они не работали.
— Тогда — как?
— Маятником.
Отметив, что я не понимаю, ученый поспешил расшифровать:
— Проще объяснить сам метод поиска. Инструментом может служить что угодно: гайка на нитке, кусок проволоки, — что угодно. Суть в том, что мы, задаваясь каким-то вопросом, обычно уже знаем ответ. Разумеется, музыкант скорее найдет нужный звук, а врач — определит заболевание. Немного путано...
Я вежливо промолчал.
— В общем, делается это так. Гайку, подвешенную на нитке.... Нитку, кстати, лучше обмотать вокруг пальца. ...Гайку рассматривают как прибор, способный отвечать "да" или "нет". Все зависит от характера вращения маятника. Скажем, вращение по часовой стрелке означает "да".
— И что — этому можно верить? — саркастически полюбопытствовал я. Мол, иди другому лоху спагетти вешай!
— Можно, — совершенно серьезно ответил Дроботецкий. — Метод работает и очень даже неплохо.
Я озадаченно покосился на собеседника: издевается?
— По сути, нам отвечает не гайка. Это делает наше подсознание, которое — можно сказать без преувеличения — знает практически все. Вот я знал, как вас зовут еще до того, как мы представились друг другу. Как вы думаете, откуда? Кстати, а как вы догадались, что я знал имя заранее?
— Догадался, — проговорил я. — Прочитал в ваших мыслях, если честно. Вы просто уточняли, тот ли я человек.
Он рассеянно кивнул, что-то обдумывая. Было бы нетрудно узнать, что — но я предпочел вернуться к интересовавшей меня теме:
— Как же связаны подсознание и кусок металла?
— Что? Ах, да! Человеческий организм — не что иное как биологический передатчик и приемник всех видов волн. Мы сами не знаем всего перечня: просто не все виды энергий еще открыты. Это не важно: суть в другом: как только вы, ваш организм, совпали с нашими поисковыми параметрами, вошли в резонанс, нужная информация стала копиться в нашем подсознании. Человек всегда неосознанно притягивает к себе нужное — или сам тянется к нему. А вот для того, чтобы информацию извлечь — можно воспользоваться маятником.
— Но ведь это глупо! — снова не утерпел я.
— Ничуть. Если все делать правильно, с нужным настроем, то управление рукой передается подсознанию, которое и регулирует вращение гайки. Я, конечно, немного утрирую. В принципе, с тем же успехом можно пользоваться обычной монетой. Помните игру "орел-решка"?
— Я всегда считал это простой причудой.
— Как видите, это не так, — ученый улыбнулся. — Приехали.
Интересно, чему он так радуется? Тому, что посадил меня в лужу или тому, что все-таки добрался до места? Ладно, на самом деле все это не важно.
— Что теперь?
— Теперь, — он внимательно и как-то весело посмотрел на меня, — я иду в больницу, а тебя подберут наши ребята.
