Мои новые "собеседники", пусть и невольные, тоже оказались "пустыми". Ну, не знали они Димку, и встречались исключительно с другими людьми! Каково? Я так рассчитывал, что быстренько найду приятеля — и вдруг на тебе! Из грязи в кня.... Э-э, я совсем другое хотел сказать.
Пришлось опять сменить точку сбора информации. На cей раз я перебрался в самый центр города — на остановку "Кинотеатр имени Маяковского". Здесь встречались люди, живущие в самых разных районах: Левобережье, Нефтяники, Амур, Московка, Чкаловск, Кировск.... Главное — подойти к процессу поиска с умом. Я подошел... ногами.
Погулял на одной стороне улицы, потом — на другой, побывал еще на одной остановке с тем же названием. Ни в чьем сознании не встречался образ Димы. Другие образы — сколько угодно! Любитель посплетничать наверняка нашел бы кучу любопытного, но я таким любителям не отношусь, и настроение мое — падало, падало, падало. Что мне сплетни, когда на моих плечах — спасение целого мира, пусть даже по галактическим меркам мир этот мал — я сам. Возможно, я подхожу к проблеме с юношеским максимализмом. Это у меня бывает, спору нет! Но пусть первым бросит камень тот, кто считает: себя можно не спасать. Пусть придержит язык гневный обличитель, справедливо полагающий, что не меня спасть надо, а Сергея Викторовича. Пусть он заткнется, потому что, лишь освободив Учителя, я останусь прежним.
Я бродил по городу, пока улицы не обезлюдели. Только тогда признал: сегодня — Диму не найти.
Может, оно и к лучшему: если его не могу найти я, который знал Диму достаточно долго, это не получится и у других вампиров. Может, не следует, выдергивать товарища из укрытия? Зачем лишний раз подвергать его опасности?
Я тоскливо вздохнул.
Он мне нужен. Очень нужен. Хотя бы как советчик, но гораздо больше — как дружеское плечо рядом.
Я скользил между домами молчаливой тенью. Подтаявший за день снег покрылся ледяной коркой, чуть похрустывающей под ногами. Небо наконец-то прояснилось, открыв взору хрустальную россыпь сияющих звезд с выделяющейся полосой Млечного пути. Даже старина ветер решил прикорнуть на ночь, тем самым позволив всем желающим насладиться безмолвием.
Правда, полной тишины все равно не получилось: ни один город не обойдется без звуков, которые сопровождают проезжающую по дороге машину; ни один город не обойдется без спешащих куда-то ночных пешеходов.
И все же я наслаждался С чувством вдыхал морозный воздух, время от времени прислушиваясь к доносящемуся с разных сторон эху чужих мыслей. Поразительно, как много на свете людей, не имеющих ни малейшего представления о моем друге по имени Дмитрий.
Мой друг, тебя — я так упрямо —
Себе роднею не считал.
Тебе, мой друг, скажу устало:
Тебя — в ненастный час позвал.
Тебя — кто так великодушен;
Кто, не обидевшись, простит;
Кто молчаливо держит дружбу!
И громко — не дает грустить.
Если учитывать, что средняя скорость пешехода равна пяти километрам в час, то, принимая во внимание площадь города, я найду Диму примерно...где-то за... в общем, не пройдет и полгода!
Скоро я оставил последнюю надежду. Народ в основном уже спал. В домах коротали время перед телевизором и компьютером и мысли этих людей были совсем не о Димке. В ночные клубы я даже не совался. Может быть, зря.
Мне потребовалось около часа, чтобы проверить все известные злачные места. Глухо! Парень закопался так глубоко, что, пожалуй, даже сам не сумел бы себя найти.
Кстати, о бабочках! Не так уж широк выбор у желающего спрятаться: бабушки-старушки, сдающие комнату — раз! Гостиницы — два! Родственник, друзья, знакомые — три!
В гостиницу он не пойдет — не по карману, потому что прятаться надо будет долго. Родственников и знакомых подвергать опасности не станет. Остаются бабушки.
Стоп! Сам себе подумай: не дурак ли я? Значит, гостиница, родственники-знакомые, бабушки.... Бабушки, гостиница.... Все ли варианты я учел?
Ну, армия ему уже не грозит, а вот уехать во внеочередную командировку Дима вполне мог.
Хотя нет, разум не всегда дружит с инстинктом самосохранения. Как руководитель, Дима обязан остаться в городе — да не просто остаться, но имея четкие сведения, кто и где из подчиненных находится. Если его найдут раньше меня....
Итак, спрашиваем бабушек.
Дима — гений! Отличный выбор, учитывая, что за определенную мзду у той же бабули можно столоваться. Шикарный выбор, учитывая, что в Омске таких старушек пруд пруди — попробуй найди!
А я попытаюсь! Мне все равно деваться некуда.
Глава 59
Я проснулся в том же полуразрушенном сарае. Какая ирония судьбы — я, который мог бы оказаться в любой точке планеты, должен пережидать день в каких-то развалинах! Папа с мамой, небось, уже в гостинице нежатся. Я им, кстати, обещал деньжат подбросить. Вредно забывать о своем сыновнем долге. Как только вытащу Сергея Викторовича, сразу разыщу родителей!
Похоже, днем было тепло: когда я зашевелился, собираясь встать, ломкие корочки льда заявили о себе протестующим скрежетом, хрустом: рваными осколками посыпались вниз. Если так дело пойдет дальше, мне придется спать в грязи. Пора знаться поиском надежного укрытия. Но это — потом, под утро.
На сей раз удалось взлететь, благополучно минуя шифер. Быстро-быстро, пока никто не заметил, я мимолетным виденьем ушел ввысь. Город раскинулся как на ладони. "Удачной охоты", — неожиданным эхом прозвучали в голове слова Фаргела. Я был голоден.
Ничего страшного: желудок терпит. Люди устраивают голодовки длиной в неделю разве я не смогу выдержать пару суток? Вытерплю, как пить дать! В крайнем случае, сделаю еще один налет на больницу. Опасно? Противозаконно? А что делать?
В прошедшую ночь я набросал примерный план, в соответствии с которым собирался искать друга. Прежде всего, меня интересовали Московка, Московка-2 и примыкающие к ним Рабочие улицы (и примкнувший к ним Шипилин, хе-хе); затем следовало заглянуть в Амурский поселок и Порт-Артур. Если и там Димки не найдется, так и быть, прочешу всё остальное.
Быстро сказка сказывается, да протяжно дело делается. Я уже научился в считанные секунды определять, видел ли прохожий Диму, но площадь поиска оказалась воистину безграничной. Убедившись, что одними хождениями по улице ничего не добьешься, я начал стучаться в дома, сообщая, что ищу своего друга, который поселился где-то в этом районе, — и давал Димкино описание. Друг не находился.
Я искал его выборочно — через каждые три-четыре дома. Меня встречали разные люди: опрятные и не очень; доброжелательные и встречающие бурканьем типа "Че надо?"; люди, от которых могло нести сивухой, табаком или парным молоком, — и все отрицательно качали головами.
К одиннадцати часам я стал разговаривать с закрытыми дверями, из-за которых приглушенно спрашивали "Кто там?" и так же приглушенно отвечали, что нет, такого не знают. Пару раз — видимо для разнообразия — встретили возгласом типа "Кого там черт несет?!", а выслушав вопрос, посоветовали искать друга в ином месте столь прямолинейно, что желание продолжать разговор исчезало немедленно.
О времена, о, нравы! Впрочем, и воспитанные, и невоспитанные люди были всегда. Судить надо беспристрастно. Беспристрастно! И нечего грозно поглядывать на оказавшиеся рядом окна.
Мне пришлось признать, что и в этот вечер на поисках надо ставить крест. В тщетной надежде отыскать хоть намек на Димин след, я перемещался из района в район, выуживая информацию из голов проходивших мимо прохожих. Ничего.
Ничего и никого. Ни вампиров, ни охотников. Даже вездесущий Фаргел — и тот куда-то пропал. Только я — одинокий вампир — и смертные. Как будто прежние времена вернулись. Честно говоря, я предпочел бы, чтобы так и было.
Интересно, глядят ли сейчас ввысь охотники, задрав головы? Конечно! Выслеживают своих "любимых" вампиров, а заодно и меня — чтобы потребовать отчета и, если потребуется, наказать за нерадивость. Извините, ребята, у меня другие планы. С вами как-то не по пути — и в этом только ваша вина.
...Но и мне пришлось взлететь. Я реял высоко над городом, выбирая место для дневного сна. Ночь подходила к концу, наступило время позаботиться о себе. Прежнее место дневки меня перестало устраивать: однажды я в клочья разорву одежду, пытаясь освободиться из ледового плена. Желания изображать из себя закаленного нудиста у меня не появлялось — так что одежду следовало беречь.
Выбрав чердак одной из пятиэтажек, разбросанных рядом с железнодорожным вокзалом я резко — так, что свистом заложило уши — пошел на снижение. Было даже интересно: если меня сейчас держат на прицеле, нужно обладать потрясающей реакцией, чтобы вовремя выстрелить. Сумеют ли? На всякий случай я напрягся, ожидая приказа остановиться. Его не последовало.
Чердачное окно стремительно приближалось. Чересчур стремительно, учитывая, сколь плачевно закончилась встреча шифера с моим плечом. Плачевно для шифера, разумеется. Впрочем, одежда тоже пострадала.
В последнее мгновенье и извернулся. Гибкой змейкой влетел в темноту и, пока отчаянно хлопал глазами, с коротким, но выразительным "бум!" врезался в поддерживающий крышу столб.
В стороне, где строила снижаются, образуя угол крыши, кто-то шевельнулся. Совсем чуть-чуть. Шевельнулся и тут же застыл. Но мне — и чуть-чуть оказалось достаточно.
Бомж? Хм, с каких это пор бомжи перешли на колбасу? А уж ее-то, родимой, было съедено здесь громадное количество — судя по запаху. Коллега-вампир, собирающийся коротать здесь дневные часы? Чушь, вампиры колбасу тоже не употребляют. Тогда кто? Киллер? Почему не ждет свою жертву, терпеливо застыв у чердачного окна?
Наконец мои глаза пообвыкли, и я различил встревоженное лицо повернувшегося ко мне человека.
— Ди-имка!!!
Вот уж действительно: кому что суждено, тот это и получит!
Дима облегченно вздохнул, опустился на потрепанный ватник, заменяющий ему постель.
— Чего разорался? Люди спят.
Хорош фрукт! Я его ищу изо всех сил, а он "чего разорался?". Но громкость я поубавил:
— Давно здесь кукуешь?
— Если сегодня — то с вечера; а если вообще — то как ты прибежал в институт с круглыми глазами, так и прячусь.
— Хорошо устроился...
Прекрасно устроился — насколько это было возможно в подобных условиях: пара ватников, потрепанное байковое одеяло, подушка, шуба, плюс полный комплект демисезонной одежды — на Диме. Рядом лежал пакет с едой.
Перехватив мой взгляд, парень небрежно заметил:
— Днем делаю вылазки в соседний магазин; езжу по делам; на ночь — прячусь здесь.
— А я тебя по бабушкам искал. А ты-то вон где. Хорошее укрытие. Долго бы искать пришлось.
— Хорошее-то оно хорошее, — проворчал Дима, — да не слишком: недели не прошло, как вампир в гости заявился.
— Кто??
— Да ты, кто же еще! — весело поддел приятель.
— А-а... — глубокомысленно протянул я. — И как твое самочувствие?
— Ничего! — окончательно развеселился Дима. — Ты лучше скажи, вампиры уже разбежались или еще только собираются? Выбираться из подполья можно? Ты меня для этого искал?
— Для этого? — захотелось стукнуть себя по лбу. — Тут, Дим, слушай, какое дело: Сергей Викторович, оказывается, жив!
— Тьфу, черт! — Дима в сердцах сплюнул. — Тогда какого х... ты панику разводил?!
— Надо было — и разводил, — отрезал я. — Сначала разберись — а потом уже оскорбляй.
— А я не оскорбляю. Пока. Давай во всем разберемся — я тебя внимательно слушаю.
Я хмыкнул, демонстрируя задетое самолюбие — и заговорил:
— Как ты знаешь, о том, что Сергей Викторович убит, сказал Фаргел на совете Старейших....
— Впервые слышу, — прервал меня Дима. — Что за совет Старейших?
Пришлось объяснять, попутно отвечая на уточняющие вопросы. Небо светлело, тело наливалось сонливостью, тяжестью.
— Ты не против, если я прикорну на день рядом с тобой?
— Да ради Бога! — Дима зашевелился, пододвигаясь.
— Потом меня... заставили спуститься охо-о... отники, — зевая проговорил я, устраиваясь на телогрейке, — чтобы я поговорил....
— С вампирами?
— Сначала с ними, потом — с вампирами. С Фаргелом, точнее. Мол, Дроботецкий жив и находится в плену у Старейшего. Тот все подтвердил.
— Ты разговоривал об этом с Фаргелом?
— -Да. Он все признал, но свободу шефу вернуть... отказался. Я искал тебя, чтобы выручить Сергея Викторовичааа....
Я провалился в сон.
Пока изображал бревно, Дима отсутствовал. Вернулся, когда уже смеркалось; когда я достаточно четко воспринимал реальность. Оказывается, человек здорово шумит, поднимаясь по пожарной лестнице.
Дима передвигался быстро, со сноровкой опытного акробата. Чувствовалась практика. Спустя несколько секунд в проеме чердачного окна показалась его фигура, отбросившая четкую тень на покрытый слежавшимися опилками пол. Коротко выдохнув, человек спрыгнул внутрь, сделал два шага — и в подслеповато шурящемся госте я еще раз признал друга. Последние сомнения отпали
— Кеша? — неуверенно позвал он, глядя в темноту, туда, где он меня оставил. Я там и был, просто глаза смертного еще не успели привыкнуть к чердачной темноте после сумерек улицы.
— Чо? — отозвался я басом
Димка вздрогнул. Потом расслабился. Выставив вперед руки, отчаянно загребая ногами шелестящие опилки, мелкими шагами пошел в мою сторону.
— Я тут сделал кое-какие приготовления, — говорил он, медленно приближаясь. — Пошарил по старым запасам...
— Стой, где стоишь! — приказал я.
От Димки страшно несло чесноком. Тягучий запах, казалось, распространился по всему помещению. Почему я не учуял эту гадость сразу, как только Дима появился? В гортани стало першить. Приготовления он сделал....
— Дыши только носом. В ноздри вставь вату.
— Где я ее возьму? — удивился Димка.
Я разодрал рукав ватника; отвернувшись, протянул два клока.
— Подготовился, кхе-кхе, отлично. Сейчас бы, кхе-кха-кха!.. Фаргела сюда.
— Составить тебе компанию? — язвительно донеслось с другого конца крыши.
Глава 60
Действующие лица:
Кеша. Пытается справиться с двумя делами сразу: вернуть на место нижнюю челюсть и сделать умное лицо.
Дима. Руки спрятаны в карманы, напряжены. Щеки надуты, потому что вобрал в себя весь воздух, который сумел; но не выдыхает, приберегая чесночную вонь для более подходящего случая. Лицо краснеет.
Фаргел. Непринужденно стоит у чердачного окна на другой стороне дома. Лицо невыразительно. Хранит молчание. Намерения неизвестны.
— Ты... э-э... как тут оказался? — спросил я, не придумав ничего более подходящего.
Фаргел будто не слышал. Стоял на том же месте, с язвительной усмешкой наблюдая, как Дима таращит глаза в темноту, стараясь разглядеть неприятеля.
Паренек, наконец, смирился с мыслью, что дышать надо. Шумно выдохнул.
— Стало интересно, куда тебя заведут твои поиски, — ответил Фаргел. — Так что я за тобой присматривал; следовал по пятам, если так можно сказать. Впрочем, по сторонам ты все равно не смотрел... Что ты решил мне сказать?
