Сказка для злой мачехи проклятье сада роз

Давно мне не было так страшно. Без сил, без помощи — одна в этом мрачном месте. Я заметалась по саду, не находя выхода, статуи уже не казались мне статуями — женщины, мертвые девушки — пропавшие ведьмы — вот, где их спрятали! Где же выход?!

— Сюда, — позвал меня другой голос — голос молодой девушки. — Иди сюда.

Я вошла в каменную арку, хотя точно помнила, что должна быть арка из кустов сирени.

— Сюда.

Под ногами захрустело. Я опустила взгляд — деревянная стружка, совсем свежая. Ей была выстлана вся дорожка, и ей же был засыпан холмик с единственным кустом синих роз. Какая радость — я нашла розу!

Но здесь был кто-то еще. Я затаилась. Из этого места было, по крайней мере, еще два выхода, и в арке справа стояла высокая темная фигура. Мужчина? Возможно. Стремительно развернувшись, он подошёл к кусту и сорвал цветок.

— Простите! — громко окликнула я его. — Вы не могли бы...

Я только хотела попросить сорвать цветок и для меня, так как перчаток у меня не было, но мужчина вздрогнул, посмотрел на меня из-под низко натянутого капюшона, швырнул розу в опилки и быстрым шагом удалился в противоположную арку. Не поняла. Куда это он? А цветок?

Но задумываться о странном поведении мужчины было некогда. Я подошла к тому месту, где он бросил розу, и поняла, что прежде чем ее взять, придется обмотать руки тканью. Таких длинных и острых шипов я еще у роз не видела. Впрочем, и роза была необыкновенная — синяя. Из сумки вытащила лоскутки для улик и обмотала ими пальцы, на правую ладонь намотала плащ, но и этого оказалось недостаточно.

— Тс-с, — зашипела я, ощутив болезненные уколы шипов даже сквозь толстую ткань ведьминого плаща. — Железные они что ли?!

— Ты! — закричал кто-то у меня за спиной. — Как ты посмела?!

Я повернула голову и увидела, как по дорожке ко мне идет маленькая фея в пышном платьице, напоминающем бутон розы, сама — без куклы.

— Посмела что? — уточнила я, вставая с колен и поворачиваясь к ней лицом.

— Ты, — запрокинула она голову, — мерзкая дылда! Ты понятия не имеешь, чего тебе будет стоить этот сорванный цветок!

Какая неприятная особа. И это добрые, волшебные феи из сказок? Ни за чтобы не отправила свою дочь к таким крестным.

— Я не срывала его. Его сорвали до меня.

— Лгунья!

— Я не лгу. Здесь был мужчина.

— Никого здесь не было, я бы знала. Ты лжешь! Ты заплатишь за нее! Дорого заплатишь...

И не дав оправдаться, фея начала колдовать: от ее тела в разные стороны начал разлетаться зеленые огоньки и там, где они падали из земли начали пробиваться ростки.

— Беги! — шепнул голос, приведший меня сюда.

Мешкать я не стала, схватила розу и побежала к арке, из которой пришла. Шипы больно вонзились мне в ладонь. Чувствую, я все-таки заплачу за неё своей кровью.

— Сюда, — шептал голос.

Я выбежала к аллее живых скульптур. И снова детский смех.

— Не останавливайся!

Не очень-то и хотелось. Тем более что принцесса снова начала требовать поиграть с ней. Но в разы хуже было то, что я услышала шелест листьев, и увидела, как розовые кусты оживают.

— Беги!

Ох, бегу я, бегу! Где же эти сиреневые кусты?! Где?! Почему я их не вижу?!

— Направо. Пригнись.

Вот спасибо! И кто мне скажет, почему я их в упор не видела? Магия? А шелест за спиной все громче.

— Не оборачивайся!

Светлый! Я вижу ворота! Ноги уже подкашиваются, дышать больно, но шелест за спиной гонит меня вперед. Не оборачиваться. Я справлюсь. Еще чуть-чуть!

— Не так быстро, — слышу я писк за спиной, и колючая лоза обвивает мою щиколотку.

Я спотыкаюсь и падаю. Шипы синей розы распарывают мне кожу. Больно, очень больно! Я оборачиваюсь и вижу розы — тысячи роз. Схватившая меня лоза с силой тянет меня назад, вторая лоза обвивает талию.

— Нет! — закричала и задергала я ногой. — Нет!

— Ты не уйдешь отсюда.

Фею едва видно среди кроваво-алых бутонов.

— Нет!

Тьма! Я не могу здесь остаться! Я вытаскиваю шипы из своей ладони, чем делаю себе еще больнее, и бросаю цветок за ворота. Что-то подсказывает — фея за ним не пойдет — она не может выйти из сада. Теперь правая рука свободна, а лоз тянущих меня назад уже четыре: две на талии и по одной на каждой ноге. Я не сдамся! Я начинаю рвать лозы. Раню исколотые шипами ладони, но рву.

"Темный, помоги! Помоги мне!" — в панике, зову того, кого звать нельзя, и тут же слышу звук рассекаемого воздух предмета. "Жух", — и часть роз лишилась своих бутонов, а лозы, держащие меня за ноги, разрублены темным клинком, истаявшим в воздухе. Свободна? Не совсем. Две лозы на талии все еще тянут меня назад.

"Сожги их" — вспыхивает темным огнём драконье кольцо. От прикосновения темного пламени лозы превращаются в пепел, но ко мне тянуться другие лозы. Одна, другая, третья... Я как могу, скребу ногами землю и отползаю к воротам. Мне нужно выбраться отсюда! Это ведь только сон! Чей-то сон! Страшный кошмар! Нужно только проснуться.

— Аврора! — надрывно закричала я, очень надеясь, что и в этот раз не ошиблась. — Аврора ты слышишь меня! Останови это! Прошу тебя!

* * *

Помогло! Но вернули меня не в дом Гарри, а на лавку. Ни ран, ни царапин, только те, что зажили после падения. Еще потряхивает, но на волне пережитого энергии хоть отбавляй.

— Роза! — подскочила я и постаралась вспомнить, как пройти к дому фей.

В этот раз на улице было практически безлюдно, спросить направление не у кого — я шла наугад, но в Розгардене, по-моему, все дороги ведут в сад, поэтому вскоре я стояла у закрытых ворот и хмурилась.

— Закрыто? — подошла к воротам пухлая приземистая старушка. Слава богу, не фея. — Как странно.

Она увидела что-то в траве у ворот и неприлично шустро для ее возраста наклонилась, чтобы поднять, но вскрикнула:

— Ай! Какая колючая!

И к ее ногам упала обычная белая роза.

— Милочка, не поднимешь ее для меня? — залепетала старушка, а у самой глаза холодные и веет от нее холодом, как от темных.

И роза эта. Неужели?!

— Подниму, но не для вас, — наклонилась я и, обмотав руку плащом, взяла розу за колючий стебель.

— Я первая ее увидела! — возмутилась старушка.

— А я за нее кровью заплатила, — зло сощурилась я на странную бабулю.

— Отдай по-хорошему, — прицокнула она языком и глаза у нее знакомо потемнели — точно темная.

— С вами по-хорошему не получается. Эта роза — моя.

Глаза старушки стали черными, она скрюченными пальцами потянулась к цветку, но в последний момент остановилась, заметив кого-то за моей спиной. Ее глаза округлились, она жалобно пискнула и, вжав голову в плечи, развернулась и дала стрекоча.

Кого же она там увидела? Стараясь не уронить розу, я медленно повернулась, но всё, что увидела это спину уходящего мужчины.

— Подождите! — узнала я зеленые треугольники.

Меня либо не услышали, либо сделали вид. Неужели я так тихо кричу?

— Подождите!

Ну, уж дудки, в этот раз я не собираюсь смотреть, как он уходит. Отыскав стакан в сумке, и грубо запихнув в него розу, я устремилась за ним.

Никогда не думала, что стану бегать за мужчинами, а тут нате — побежала. Доконали меня розочки. Светлые, сколько можно меня мучить?! Я вам любое преступление раскрою, доклады пачками строчить стану, дебет с кредитом сведу — только верните меня домой!

Неожиданно люди, которых мгновение назад здесь не было, заполнили улицы, и мне стало трудно отслеживать передвижение одной таинственной личности, и в какой-то момент я потеряла его из виду.

— Вот, Тьма!

— Ты что-то сказала? — грубо пихнул меня мужчина в широкополой шляпе.

Я сердито стрельнула на него глазами. Увидев мое лицо, мужчина скривился и пошел по своим делам. Ничего себе способ знакомства. Толкнул, обхамил, и дальше пошел? Лицо ему мое не по вкусу пришлось? На себя бы посмотрел! И так меня это разозлило, что когда он поскользнулся на замерзшей луже и живописно растянулся у входа в лавку, я только коротко рассмеялась.

— Мя-а, — настойчиво потерлись об мои ноги.

Посмотрев вниз, я увидела Хвостатую. Ее трудно было не узнать — очень крупная чёрная кошка, разве что хвост она себе укоротила, чтобы не выделяться. Я погладила ее между ушами, отмечая, что руки у меня до сих пор подрагиваю.

— Привет.

Тьма замурчала. Я забрала у нее конверт.

— Спасибо.

— Мя-а.

Понять я ее не смогла, это поняла и Хвостатая, поэтому, посмотрев на меня своими фантастическими фиолетовыми глазами, кошка сделала пару шагов и остановилась, вернулась, потерлась об мои ноги и снова пошла в том направлении. Я послушно последовала за ней. Куда бы она меня ни звала — мне туда надо.

Кошка привела меня к лавке старьевщика. Сквозь грязные стекла витрины с трудом пробивался свет — внутри было мрачно. Я подошла ближе и заглянула внутрь. Он был там! Стоял у прилавка и вертел что-то в своих руках, что-то напоминающее... Сотовый телефон??!

Нервно проглотив слюну, я подошла к двери и, повернув ручку, рывком вошла в помещение. В нос ударил затхлый запах давно непроветриваемого помещения, запах въевшейся пыли — запах старья. Спазм сдавил горло. Этот запах, эта обстановка — никогда не любила блошиные рынки. Бродя по ним, у меня всегда возникало чувство щемящей обреченности — старые предметы, которые по большей части никому не нужны и люди, которые их продаю — все это тревожило и заставляло задуматься о то, что останется после меня. Своеобразная философия жизни и смерти.

Вещи здесь громоздись повсюду небрежными кучами, и лишь немногие удостоились чести стоять на полках за прилавком — они-то по существу и привлекали внимание покупателей. Милые сердцу безделушки: шкатулки, чашки, флакончики, фляжки, ножи. Но дорогие ли они? Вряд ли. Всё самое ценное спрятано, сокрыто от глаз обычного покупателя.

Спросите, почему я тут стою и рассуждаю ни о чем? Да потому, что здесь кроме меня никого нет! Совсем! Я одна стою у старого прилавка и не понимаю, что я здесь делаю?! И от того зазвучавшая вдруг мелодия заставила меня вздрогнуть. Я посмотрела на прилавок и увидела сотовый телефон — свою старую алкательку — вечно подвисающую раскладушку, которую я выбросила, как только закончила универ. Это шутка такая?

Звонок повторился. Я выдохнула и взяла телефон, открыла крышку и, не веря собственным глазам, прочитала:

— Светка Ирч.

Светлана Ирчина — так звали мою самую... не лучшую подругу, когда-то упорно уводящую у меня парней. С ней у меня были связаны не самые лучшие воспоминания. Чрезмерно завистливая и алчная, Светка всегда хотела иметь все, что есть у других. Порой это желание приобретало совсем причудливые, а порой и пугающие черты. Она не просто хотела иметь внешность первой красавицы нашего потока — она хотела именно ЕЕ внешность. Поэтому пошла под нож хирурга, не задумываюсь — денег у ее родителей хватало, но копией не стала — грудь резать не захотела — размер у нее был приличный, поэтому жалко было портить. А вскоре и красотка наша вышла замуж, забеременела и подурнела, и Светка в ноту протеста перекрасила волосы, став брюнеткой. Она хотела быть стильной, как другая наша звезда — Галина Горина — дочка декана — не помню уже какого факультета — и Светка копировала ее вплоть до трусов. Ей удалось довести девочку до истерики, пока не вмешался папа-декан и Светку едва не отчислили — спасли деньги и обещание больше не копировать Галину. Ну, а мой случай — парни. С кем бы я близко ни общалась Светлана тут же, чуть ли не на следующий день заводила с ним роман.

Света не была глупой, Света была избалованной, донельзя избалованной своими родителями. Она получала всё, всё, что она хотела: искусственную красоту, дорогую одежду, хорошие оценки, аттестаты... моих парней. При этом она упорно считала себя моей подругой! Лучшей, Тьма её поглоти!

Возможно, из-за неё и её выходок я и начала замыкаться. Парни пытались дружить, ухаживать, убеждать, но как только на горизонте появлялась Света — у меня отрубало. Только один раз у меня что-то получилось. Наверное, от отчаяния. Первый секс и полное разочарование. Угадайте, кто его подхватил? Правильно — Света.

Я нажала кнопку принять вызов. В трубке затрещало, послышались далекие приближающиеся шаги, шорох ткани и я услышала до боли знакомый голос:

— Моя королева, — подобострастно выдохнула Светлана.

— Твоя подмена всё еще жива!

Этот голос был мне не знаком. Жесткий, высокомерный, полный непоколебимого превосходства и желчи — неприятный голос.

— Моя королева..., — раболепно залепетала Света.

— Не оправдывайся, — осадила ее неизвестная. — Терпеть этого не могу.

— Простите, Ваше Величество. Я и не предполагала, что она такая живучая. Мы же своими глазами видели...

— Да, свеча погасла, — согласилась ее королева, — но теперь она снова горит, и ее пламя стало ярче, чем раньше. Что-то в ней изменилось.

— Что же нам делать?... Ваше Величество.

— Верни клушу в замок.

— Ринари? Как?!

— Иди, и прикажи принести мне зеркало.

— Но как же...

— Один раз свеча погасла. Она точно была мертва или была на грани. Ты больше не вернешься назад... как и она. Пришло время действовать.

— Я всё сделаю...

Трубку повесили и раздались долгие протяжные гудки. Было ощущение, что у меня пол выбили из-под ног. Что это было?

Звякнул колокольчик. Тот, что над дверью. Но в помещение никто не вошел. Странно, что раньше он не звонил. Услышала шорох, но была в таком шоке, что даже не испугалась. Медленно повернула голову и увидела дряхлого старика с крючковатым носом.

— Хотите открыть? — противно проскрежетал он, подслеповато щурясь сквозь круглые очки.

— Что? — не поняла я.

— Шкатулку, — указал он скрюченным пальцем на мой телефон.

Я вздрогнула, ощутив, как трубка стала тяжелее и больше. Она наклонилась и едва не выскользнула у меня из рук. Я успела поймать ее на лету, но телефоном это уже не было — в руках я держала небольшую узкую шкатулку из темного дерева с вырезанной пентаграммой на крышке.

— Оставил тут один,— заскрежетал старьевщик, — денег заплатил — сказал: кто ее откроет тому она и принадлежит. Давно лежит. Никто открыть не может.

Покачав шкатулку, услышала, как в ней что-то шуршит. Мелькнула мысль: не страница ли это из дневника? Но покрутив ее и так и этак не нашла ни замка, ни зазора. А если...

— У вас есть иголка?

Старьёвщик оказался не только подслеповат, но и глуховат.

— Ась? — приложил он руку к уху.

— Иголка у вас есть? — громче спросила я. — И свеча.

— Иголка? Свеча? — словно издеваясь надо мной, громче вопросил хитрый дедок. — А деньги-то у тебя есть?

Похоже, бесплатно шкатулку он мне не отдаст, даже если я сейчас при нем ее открою — найдет способ.

— Найдутся, — заверила его и, порывшись в сумке, оторвала край подкладки и достала одну мелкую монету, которую и положила на стол. — Принесите иголку и свечу.

Да, была у меня мысль проколоть палец и убедиться, что шкатулка принадлежит Лику, но когда старьёвщик ушёл в подсобку и там задержался, нутром почуяла — надо бежать. Брать шкатулку и мотать отсюда.