Дикарь-колдун уже успел обежать железный круг, и теперь стоял прямо перед колодцем, величественно скрестив руки на груди. Шаман сделал все что нужно и теперь ждал явления того, кого вызывал.
И дождался.
Из жерла колодца неторопливой поступью выступили три фигуры. На первый взгляд — абсолютно одинаковые: до полпальца равны ростом, абсолютно неотличимы друг от друга по комплекции, а уж о внешних различиях более высокого порядка и говорить не приходилось. Видно в темноте было плохо, но Гиза почему-то знала, что человеческий глаз не способен найти разницы между двумя демонами.
Тем не менее, одного из них девушка выделила сразу. Крайняя слева, сверкая горящими голубым светом глазами, стояла та самая демоница, которой они с Флавием и обязаны своим поражением. Черная фигура не произнесла ни слова, как и все остальные, но сознания девушки вдруг коснулось знакомое чувство. Казалось, демоница прищуренно оглядывает знакомое окружение, оценивая всех действующих лиц. Когда очередь дошла до подглядывающей сквозь дверь арабески, по разуму девушки прокатилось странное морозное тепло. Прокатилось — и тут же отступило.
Местный колдун что-то заголосил, указывая рукой на разложенные в круг предметы. В голосе африканского дикаря проявилась несвойственная ему ранее жесткость. Он не вопил, не взывал — он просто указывал подземным чудовищам на подготовленные к ритуалу дары.
Средний из демонов молча кивнул головой, потом вопросительно приоткрыл глаза, но так и не проронил ни слова. Колдун отрицательно замотал головой и показал пальцем куда-то на северо-восток.
Теперь уже демон (видимо, старший из тройки) отрицательно качнул головой. Увидев изумление человека, глубинная бестия в уточняющем жесте простерла длань над головой шамана. Безупречная четырехпалая ладонь обитателя подземного мира указала точно на дырявую дверь, через которую Гиза наблюдала за спектаклем. Девушку пробил холодный пот, тут же смытый потоками воды с неба.
'О чем... нет, о ком они спорят?' − подумалось Гизе. − 'Неужели обо мне?'
'Но девочка, подумай, а зачем тебя еще оставили в живых, в то время как твоего друга разрубили на кусочки и высушили до дна? Конечно же, ты будешь чем-то особым в сегодняшнем подношении. Невозможно поверить, что пришельцы из-под земли обойдутся ржавыми железяками на скользкой от дождевых потоков площади. Ты и только ты — вот главная жертва сегодняшней ночи'.
Гиза тряхнула плечами, сбрасывая наваждение. В голубых глазах демона не отражалось ничего такого, что можно было принять за угрозу. И совершенно не чувствовалось, что представители подземного мира требуют себе в жертву пленницу. Они вообще не обращали на арабеску внимания.
Маленький колдун тем временем умолк. То ли отчаялся переспорить демонов, то ли это входило в планы — поторговаться перед жертвоприношением.
Но заговорил (вернее, повернулся лицом к шаману и замер) другой гость с того света. Демоница — 'знакомка' римских лазутчиков. На этот раз колдун даже и не стал спорить, наоборот, всячески демонстрировал свое удовольствие. Несколько раз махнул в сторону побережья, потом разродился длинной руладой на своем гортанном языке, а в окончание выступления засмеялся, отчаянно жестикулируя и качая собранной в лодочку ладонью перед лицом демона. До Гизы дошло, что шаман изображает корабль, покачивающийся на волнах. Маленький черный колдун рассказывал демонам про океан, со стороны которого прибыли белые люди.
Выговорившись, шаман снова что-то спросил у троицы своих странных визитеров. Все три демона согласно кивнули. Шаман довольно осклабился и пнул ближайшего охранника. Тот испуганно попятился, но видимо страх перед демонами был ничто по сравнению со страхом, который черный воин питал к своему вождю.
Здоровенный громила в светлой набедренной повязке встал во весь рост и направился в сторону колодца. Не доходя полшага остановился. Оглянулся, словно ища слов поддержки. Но никто ему ничего не сказал. Лишь три пары немигающих голубых глаз следили за действиями, да местный главарь в напряжении сжал маленькие кулачки.
Воин поколебался еще секунду, потом наклонился, и пучок разноцветных трубочек, змеящихся у колодца, остался в кулаке воина. Свободные концы свисали с руки туземца. Тот внимательно оглядел каждый, что-то поправил и с неожиданным яростным ревом бросился в колодец.
Разноцветные змеи ринулись вслед за воином, шипя и извиваясь на раскисшей земле. Вот уже их шкуры перекрасились в цвет красной глины, и за мгновение до того как выпрямиться во всю свою длину, дернулись и застыли. Мгновением позже из колодца раздался глухой удар — и тишина. Только струи непрекращающегося ливня поливают место безумной жертвы.
'Соединяют этот мир с тем', − подумала Гиза.
'Именно так. Ты сообразительная', − раздался в голове чужой голос, и девушка тотчас узнала 'свою' демоницу.
− 'Можешь звать меня Миландра', − продолжила гостья из Преисподней. − 'Потом пригодится, когда будешь меня благодарить'.
В мысленных интонациях демоницы прослеживалась уже знакомая Гизе ирония.
'Совсем как человек', − подумалось девушке.
'Вот еще,' − тут же фыркнула ее собеседница. − 'Не говори ерунды. Лучше открой свой разум — мне нужно тебе многое сказать, а времени мало'.
'Открыть разум?' − удивилась арабеска. 'Это как?'
'Это так', − устало произнесла демоница, и мир вокруг Гизы взорвался оттенками голубого. Последняя фраза Миландры потонула в сотне тысяч образов, заполняющих сознание девушки. − 'Это просто...'.
Демоница сказала 'это просто как боль', но последнее слово Гиза уже не расслышала. Если бы она знала последние мысли своего возлюбленного перед тем как остатки крови покинули истерзанное тело, она бы, пожалуй, восторженно отдала должное умению Флавия подбирать нужные словесные обороты. Наиболее точной формулировкой того, что на нее обрушила демоница, было 'миллиарды лет боли'.
Но даже захлебнуться в крике девушка не смогла. Все эти миллиарды лет были спрессованы в единое мгновение, спустя которое арабеска уже снова трезво оценивала ситуацию.
Но в этот миг она уже стала совершенно другим человеком.
И еще она поняла: иногда миллиарды лет боли — ничто, если ими расплачиваешься за такие знания.
Глава 11. Прояснение
Демоны непобедимы в ночи. Они настолько же превосходят человека во всех умениях, насколько человек сильнее мелких полевых зверушек. Демон сильнее человека в десятки раз, быстрее в сотни, сообразительнее в тысячи, проницательнее в миллионы. У него зрение кошки, нюх собаки и реакция мангуста. Один единственный демон мог бы вырезать целое государство за семь-восемь ночей, но задание ставит не вызываемый, а вызывающий. А в цели последнего редко входит мировое господство. Чаще всего колдун требует выполнить какое-то конкретное мелкое дело. В редчайших случаях он просит защитить свой народ от врагов, и демоны разносят агрессора в клочья. Так произошло почти сорок лет назад, когда вся армия ангола была перебита единственным римским легионом.
Тогда шаманов у племени было четверо, и они только начинали пользоваться умением вызывать демонов, расплачиваясь за их услуги кровью сначала рабов, а затем и одноплеменников. Чтобы сокрушить 'железных людей' вырезали две трети собственного племени — но смогли вызвать несколько демонов, которые легко расправились с белыми людьми на плоскогорье. Самый хитрый из шаманов пустил часть жертвенной крови на то, чтобы один из демонов своим могуществом позволил оживлять трупы. Живые мертвецы, по-местному омба (или зомба), разлагаются как любой труп, но если влить в них кровь чужого человека, зомби оживает, но остается абсолютно тупым, нерассуждающим животным.
Так было много лет назад. С тех пор шаманы племени перебили друг друга, стремясь получить единоличное влияние на подземных воинов. Преуспел самый тщедушный, но хитрый из них — Нланба. Тот самый, который и заставил демонов оживлять трупы. Хитростью и коварством он вынудил двух из трех своих одноплеменников прикончить друг друга, а последнего убил самолично, во сне.
Двадцать лет назад народ чокве получил еще одно странное свойство: старейшины научились сгущать время жизни своих подданных. Сложный ритуал накрывал отдельно стоящий дом колпаком ускоренного времени — в сотни и сотни раз быстрее чем обычно. Так племя ангола увеличило свою численность: из домов времени выходили уже зрелые воины, готовые сразу же вступить в бой. Но для живущих в сжатом времени нужно очень много пропитания, поэтому набеги на соседние племена участились. Именно тогда центральная Африка и заговорила о племени ангола с ужасом и ненавистью. И похоже, именно поэтому встреченный отрядом Флавия легионер-калека был настолько стар: перед тем как сделать из него нгулу, шаман продержал его в доме времени. Сильная свежая кровь всегда полезна для замкнутого в себе племени.
Несколько лет назад племя столь разрослось, а его территории столь увеличились, что доставлять провизию в дома времени стало невозможно. Тогда шаман придумал следующее.
С момента колонизации Африки белыми людьми из-за океана в племени скопилось достаточно железа и машин, которые ангола отбили у европейцев. Легионы теряли оружие, поселенцы — паровые машины, орудия пахарей и разнообразные механизмы. Кое-что ангола использовали в своих целях, но большая часть громоздилось ненужным багажом на задворках Луэны.
В очередной раз вызвав демонов, Нланба прямо спросил: могут ли они сделать местных воинов столь же сильными и неуязвимыми как 'железные люди'? Демоны не очень хорошо понимали, что хочет от них маленький колдун, но пообещали шаману, что смогут соединить в одном теле мертвое железо и живую ткань. Для этого они использовали технологию сращения — известную в далеком будущем, но абсолютно неведомое в этом времени.
В качестве эталона демон использовал свое собственное тело и свои собственные возможности. Но, конечно, сделать копию себя демон не мог — на выходе получалось бесконечно далекое от него существо. Чудовище, сочетающее в себе тело человека и машины.
В итоге получались либо нгу-омба (стальной мертвец) — обычные мертвяки-машины с залитой чужой кровью, абсолютно тупые и без соображалки, либо нгу-лу (стальной человек). В основе последних живые люди с сохраненным мозгом, разумом и способностью принимать решения. Все, чего коснулись в них пальцы демона, это центр воли, речи и полностью весь участок мозга, ответственный за жизнеспособность тела. Кровь у жертв, назначенных быть нгулу, тоже выкачивается, но ей на смену тут же заливается мельчайшая черная пыль — ближайший аналог крови самих демонов. Это вещество обладает всеми свойствами крови, но способно переносить в разы больше кислорода, является смазкой для встроенных механизмов голема, а также используется как материал для восстановления живых и неживых тканей.
Такова ситуация с племенем ангола, которое сами демоны не считают опасным, хотя и вынуждены подчиняться его лидеру. Но они знают, что достаточно лишить племя колдуна или преемника, владеющего тайной вызова демонов — и о мрачном племени ангола забудут через десяток лет.
Люди не умеют говорить мыслями — кроме одиночек, которых на земле крайне мало. Шаман ангола — из их числа, но и все. Так было до тех пор, пока в Африке не появились сразу два человека, которые по всем признакам не принадлежали этому миру — демоны, сами здесь чужие, хорошо видят подобное. Эти люди − Флавий и Гиза.
Насчет римлянина у Миландры был недвусмысленный приказ шамана — доставить и подготовить для превращения в нгулу. На маленького колдуна произвела впечатление решительность и целеустремленность белого воина, а также умение сражаться.
Нламба владел дальновидением и сканированием — выпрошенном у демонов даре различать ауру людей. В ауре римского посланника туземец нашел много иномировых цветов и переливов. Это насторожило Нламбу, и он посчитал Флавия подарком подземных богов. А поэтому решил превратить в самого совершенного нгулу.
Ауру Гизы шаман прочитать не смог, поэтому даже немного растерялся, заимев ее в числе своих пленников. Что с ней делать он не знал, но подглядев за Гизой сквозь один из тайных глазков, шаман нашел ее достаточно привлекательной и плодотворной, чтобы поместить в дом времени. Маленький вождь уже несколько лет подыскивал жену для своего сына.
Между тем, ауру Гизы умело скрыла от взора шамана сама пленившая ее демоница. Был у Миландры кое-какой план относительно девушки, в который она не хотела посвящать своего чернокожего повелителя.
* * *
'Но ведь если вы сможете вырваться из его лап, вы вернетесь обратно в свой мир с первыми же лучами солнца', − заметила Гиза.
'К этому мы и стремимся', − ответила Миландра. − 'Я лично не вижу смысла прозябать здесь, спутники меня поддерживают. Поэтому мы устроим тебе и твоему мужчине бегство, но с единственным условием — вы должны уничтожить Нламбу и сына'.
Бегство? С моим мужчиной??
Мысли девушки понеслись, обгоняя недавний шквальный ветер. Череда, с которой они сменяли одна другую, вызвали бы уважение даже у стремительной Миландры.
'Флавий жив! Мы вырвемся отсюда!', − сердце Гизы заколотилось в бешеном ритме. Оно знало и верило, что они не все еще потеряли, что никогда, никогда нельзя сдаваться, даже если положение кажется безнадежным. И вот — Миландра подтвердила догадки!
'Есть одна проблема, девочка', − демоница оборвала радостный перестук сердечной мышцы Гизы. − 'Я не смогу сделать твоего спутника прежним'.
'То есть?'
'Однажды мне пришлось отрубить этому человеку три конечности, вырезать глаза и слить всю кровь. Сейчас он между жизнью и не жизнью, но он не мертв'.
'Я не понимаю... тогда как ты...'
'Я сделаю из него нгулу, но...'
'Нет!!!!'
Гиза выкрикнула последнюю мысль так, что даже испугалась, будто произнесла ее вслух.
За время мысленной беседы на площади у колодца мало что изменилось. Маленький черный шаман только развернулся к двери, за которой стоит привязанная к кровати Гиза. Вслед за ним отправились два из трех демонов, а Миландра осталась возле колодца. Ее зрачки расширены и сияют неземными оттенками небесно-голубого цвета...
'СЛУШАЙ МЕНЯ!!!'
Мысль демоницы грубо ворвалась в сознание девушки и чуть было не вывернула наизнанку.
'Никогда не разрывай свой мысленный канал так быстро, это делает тебя уязвимой для умеющих контролировать чужие сознания!'
'Ты умеешь?' − вернулась к безмолвному разговору Гиза.
'Да. И не только я. Ты не дослушала. Итак, я не могу превратить этого воина обратно в человека. Но есть и другой путь...'.
Демоница замолчала.
'Не молчи!'
'Это будет всем нгулу нгулу. Это будет совершенный нгулу с абсолютно нетронутым мозгом и самыми лучшими механическими частями, которые только можно воплотить в реальности этого мира. Радуйся, я придам твоему мужчине бессмертие и сделаю практически неуязвимым'.
'Не нужно бессмертия. Лучше сделай чтобы он не боялся солнца. Я не хочу терять дни рядом с ним... хотя ночи тоже', − подумав, добавила Гиза и внутренне покраснела.
