Флавий напрягся. Еще вчера Вождь говорил, что кроме них с Гизой и себя самого не знает других Успокоителей. Может быть, этот заика — из тех, кто 'содействует'?
− Я бы н-не назвал свои скромные с-старания оп... оп... оп-пытом, − скромно заметил трансильванец. − И потом, м-мотивом моих с-скромных стараний были и свои ин-нтересы.
− Неважно, − отмахнулся Вождь. − Даже если для вашего выживания необходима стабильность в регионе и вы неоднократно успокаивали волнения только из своих личных нужд, вы не перестаете быть нашим союзником.
Мариус Рыдой кивнул, соглашаясь. А глава Ордена тем временем продолжил.
− Итак, господа, ваша цель. Позвольте, я покажу ее наглядно. Прислуга, карту!
Секунд через пять в зал вошли два человека, каждый нес по тубусу с картами. Размотать содержимое и пришпилить к стене не составило труда и не заняло много времени. Вождь встал с места и подошел к прямоугольнику на стене. Рукой провел неровную черту по Карпатам.
− Тут пролегает граница между Трансильванией и Валахией, − прокомментировал Вождь. − Граница очень условная, так как проходит по горному хребту. Но нас она не интересует... К северу от центра объединенной провинции Романия — городка Букурешть — расположено графство Бузэу, по названию местной реки, берущей начало в горном массиве. Горы отделяют равнины Валахии от долин Трансильвании.
Рука Вождя, поочередно очертила пределы провинций.
− По данным господина Рыдого управление восстанием ведется именно отсюда, — Вождь положил ладонь на указанную область, — и скорее всего, из какого-то относительно крупного города. Деревенька Бузэу на одноименной реке — вряд ли, слишком мелкая. К тому же, она с той стороны гор, которую мы контролируем. Скорее всего, это или город Брашóв, или соседствующие с ним Бран с Фэгэрашем.
− Я д-двумя руками з-за Б-брашов, − подал голос трансильванец.
− Я тоже думаю, что центр сопротивления именно там, − согласился Вождь.
Гиза хмыкнула и озвучила мысль, которая буквально секунду назад посетила и Флавия.
− Не понимаю, если вам все понятно с точностью до города, то что мешает сравнять его с землей?
Вождь понимающе кивнул.
− Собственно почти ничего. От места расположения наших передовых легионов до Брашова буквально неделя ходу.
− И?
− Что 'и'? − повысил голос глава Ордена.
− Что вам мешает послать туда ударную группу и покончить с восстанием? − спокойно спросила девушка.
Ответил гость из Трансильвании.
− Между г-градом Т-тырговище и рекой Б-бузэу, единственные в-входы на п-перевалы через горы Б-бранчек — н-на град Брашов. Эти п-перевалы н-неприступны и н-непроходимы последние п-полгода. Их очень легко удерживать м-малыми силами.
− И что? − на этот раз спросил Флавий. Он не видел никаких трудностей перебросить войска к Брашову в другом месте.
− Я с-сказал, это единст-т-твенные п-перевалы через горы из В-валахии в Т-трансильванию. На в-восток — княжество Молдова, дикое и п-пока не п-подконтрольное Риму. К тому же, д-дорога через Молдову очень д-длинная, три с-сотни миль на с-север, потом п-перевал, и почти с-столько же обратно на юг.
− Как видите, − снова вернулся в разговор Вождь, − путь у нас только один, через горные перевалы. А поскольку мы их не возьмем, пока не подойдет подкрепление, а это произойдет не раньше чем через полгода, то единственная наша возможность быстро погасить червоточину — это малый отряд, просочившийся через перевал к Брашову.
− Мне послышалось, или ты сказал червоточину? − уточнила девушка.
− Не послышалось, − улыбнулся Вождь. − Действительно червоточину. Восстание — лишь следствие какого-то процесса. Лишь следствие. Кто-то ворошит ткань нашего мира именно там, где это чревато самыми нехорошими последствиями.
− Какими?
Безымянный хотел было ответить, но вдруг замолчал на секунду, потом прикрыл глаза и, словно по памяти, продекларировал:
— Издревле на границе Трансильвании и Валахии жили, да живут и поныне вполне законопослушные... кхм... подданные.
Гость в темно-красных одеждах скривился как от зубной боли.
— У них свое землеуправство, — продолжил Вождь, открыв глаза, — они послушно платят налоги, а их внутренние дела остаются их делами. По большому счету, у Рима к ним всего одна претензия: они не поставляют новобранцев в армию.
− Однажды м-мы п-пытались! − возразил со своего места господин Рыдой.
− Вот именно с тех пор, − снова улыбнулся Вождь, − мы с вас и не требуем. Себе дороже.
− И теперь не п-получите.
− Ну конечно, Мариус, ведь это для вас так нехарактерно — братоубийственная война. Точнее, охота. Которая, правда, с незначительными затишьями длится уже лет четыреста, так?
− В-вы с этим с-смирились. А в-восстание вообще не м-мы развязали.
− Можно подумать мы.
− Что за чушь? − не выдержала Гиза.
− Я ничего не понимаю, − подвел итог Флавий.
Вождь изобразил на лице что-то наподобие кислой ухмылки. Еще раз посмотрел на трансильванца, потом повернулся к Флавию и двумя словами поставил большую финальную точку в объяснениях:
− Мариус — вампир.
* * *
Изначально порожденные природой и живущие, в общем-то, в согласии с ней, вампиры Трансильвании — мирный народ. Их мало, и нападают они только на одиноких путников. Вампир может так замутить разум человека, что у того из памяти выпадают часы и даже дни жизни. Этого достаточно, чтобы отпить у неосторожного путешественника немного крови — а большего обычному кровососу и не нужно. Не обходится, конечно, без жертв, когда вампиров двое-трое, или один, но жадный. Но ведь все знают, горные перевалы так опасны!
Все так бы и длилось с молчаливого согласия Рима, но однажды Валахия неожиданно вспыхнула мятежом. Причины туманны и неясны, а кроме того, трансильванские вампиры начали находить обескровленные трупы местных жителей, и было это дело явно не рук местных ценителей человеческой крови. Это никуда не годилось — и круды (так они себя называли) решили начать собственное расследование.
Выводы из него оказались печальны — кто-то, пользуясь маской безобидных в общем-то крудов устраивает целые побоища в деревнях и селах. И более того, выдает это за действия 'проклятых римских святош, пошедших на сделку с диаволом'.
Было решено донести до Рима реальную картину бедствия. К тому времени восстание уже полыхало больше года, и легионы подошли к восточным берегам Дуная, а сопротивление приняло характер всеобщего мятежа. Все больше областей, заприметив мутную водичку, не преминули половить в ней рыбку — и присоединялись к восстанию. И что самое печальное, ни один из разведчиков или шпионов, десятками засылаемых Римом в мятежные области, так и не вернулся.
Именно это полностью парализовало нормальную жизнь Рима. Именно поэтому делу марсельского Расчленителя уделили столь мало внимания, и четыре с лишним месяца приморский город на юге Галлии вымирал по ночам.
* * *
− Итак, − произнес Вождь. − Волею Святого Престола и силою Ордена воздаяния я принимаю вас на службу Святому христианскому Риму. С этого момента и до тех пор, пока Рим не отвергнет вашу службу или смерть не освободит вас от нее. Если у кого-либо из вас есть возражения − говорите сейчас или молчите до оговоренного срока.
Сия торжественная речь была произнесена настолько будничным тоном, что Флавий не сразу понял, что в данный момент решается его ближайшее будущее. Шагает ли он вместе с Римом — или идет своей собственной дорогой. Правда, на нее еще нужно выбраться из цепких лап Ордена, а это ой как непросто...
− Рэм Флавий Александр, ты с нами?
Вождь спросил — 'ты с нами?'. Очевидно, себя он давно уже не отделяет от Рима, да и в решении Флавия не сомневается. И потом... этот человек странен, опасен и, похоже, даже фанатичен. Но он продавил уничтожение глав Обсерватории, как только доказал их заговор. Правда, он же вырезал половину племени ангола, не особо разбираясь — кто там нгулу и нгуомба, а кто просто мирный пахарь...
Такой человек никогда не будет по-дружески близок, но и врагом просто так не станет.
− Да, я с вами.
− Гизада Арбан-Адан аль Саджах?
Девушка пожала плечами.
− Мне абсолютно безразличен Рим и ты лично, но куда Флавий — туда и я. Думаю, ты и сам уже понял.
Глава Ордена кивнул. Спорить с чужими чувствами он не мог и не хотел.
− Наконец, ты, Мариус Рыдой, − обернулся Вождь к трансильванцу. − До этого момента ты был просто круд на службе у Рима. Сейчас тебе решать — или до конца с Римом, какую бы судьбу Престол не определил твоему народу, или...
Пауза после 'или' заставила вампира напрячься. Вождь молчал с полминуты, потом понизил голос и закончил:
− Или тебе придется остаться дорогим гостем в Ордене на все время нашей экспедиции, а может быть, и дольше. Извини, но твой народ никогда не станет для нас любезным соседом.
− С-спасибо з-за откровенность. Я с-с вами.
− Ну вот и отлично, − Вождь встал с места и хлопнул в ладоши. − Вам троим два дня на подготовку и экипировку. Время дорого, кровь льется ежеминутно.
Глава 3. Морская гостья, ночные гости
Гиза и Мариус взошли на корабль, когда последний луч солнца скрылся за линией горизонта. Сразу стало легче дышать, исчезла давящая сила, прижимающая нгулу к земле каждый день. Флавий развязал и снял с глаз белую повязку. Круд, никогда еще до этого не видевший глаз римлянина, на мгновение замешкался на сходнях.
− Не все упырям пугать людей, − усмехнулся Флавий. − Надо кому-то пугать их самих.
− Я не испугался, − с достоинством ответил Мариус. − Наоборот, поразился чистоте хрусталя и оттенком свечения... Очень красиво, в самом деле.
− Спасибо скажи подземному демону.
− Когда увижу — непременно скажу, − улыбнулся вампир.
Клыки у него были вполне человеческие.
Флавий хлопнул нечисть по плечу и спровадил в кубрик. Пора уже было отплывать. Оставшаяся на палубе арабеска покосилась в сторону Мариуса.
− Ничего не показалось странным?
− В чем? − не понял Флавий.
− В нашем кровососущем друге.
− Э-э-э... Он не без чувства прекрасного, − чуть подумав, определил римлянин.
− И без дефектов речи, наблюдательный ты мой.
Гиза похлопала по плечу теперь уже самого Флавия, и соскользнула внутрь судна. Оставшемуся наверху нгулу оставалось лишь гадать, почему же он не заметил этого сам и сразу?
Корвет 'Лучезарный' вышел в Гостеприимное море через неделю после отплытия из Рима. Можно было и быстрее, но шкипер настоял на остановках на Мальте, Крите и в Трое. Таким образом, у путешественников всегда была в избытке пресная вода, вкусная еда и топливо для паровой машины. В отличие от Обсерватории, Орден Воздаяния совершенно не стеснялся в средствах, и сейчас у Флавия не только были все возможные верительные бумаги, но и приличный финансовый запас: как в золотых монетах, так и в новомодных казначейских билетах Святого христианского Рима. Последние охотно принимали в портах, а золото могло пригодиться в дальних краях Валахии и Трансильвании.
− Командор, вас просит капитан!
Белозубая улыбка маленького юнги-мавра, сверкнула в дверном проеме и тут же исчезла, как только парень убедился, что Флавий встал с места.
Флавий поднялся на палубу. Кроме капитана ди Градаци туда уже высыпала добрая половина экипажа и даже Мариус Рыдой. Флавий подошел к круду.
− Что случилось? — спросил римлянин.
Мариус пальцем показал на водную гладь, почти по курсу корабля.
− Что-то в в-воде. К-капитан дал к-команду 'ч-человек за б-бортом'.
Флавий присмотрелся в указанном направлении. Очень мешала повязка на глазах, но снимать ее в присутствии половины экипажа римлянин не рискнул.
− Похоже..., − промычал командир экспедиции. − Только утопленников нам не хватало.
− Он ж-жив.
Вампир произнес это уверенно, словно до точки на воде и не оставалось с полмили.
− Извините, к-командор, но живых от м-мертвых мы отличаем с-сразу, и расстояние н-не играет роли.
− Ну да, конечно... Да, капитан?
Флавий повернулся к шкиперу. Ди Градаци уже стерпелся с умением своего начальника через повязку на глазах видеть мир лучше самого зоркого впередсмотрящего.
− Командор, согласно древней морской традиции мы не можем пройти мимо...
− Конечно, капитан, − прервал того Флавий. − Разумеется, мы поднимем на борт жертву кораблекрушения. Тем более, что она еще жива.
Жертва кораблекрушения была не только жива, но и вполне в сознании. Стоило морякам доставить ее на борт и замотать в теплый плед, жертва тут же на идеальной латыни поинтересовалась, кому она может выразить признательность в спасении. Матросы посмотрели на своего капитана, капитан — на командора, а тому ничего не оставалось, как выйти из задних рядов и представиться.
− Рэм Флавий Александр, старший трибун армии Рима, сейчас на службе Ордена Воздаяния.
− Марика Кудаева, Игоря дочь. Подданная Ордынской Руси. Ученый.
Правильнее, конечно, было сказать 'ученая'. Если вообще возможно применить это слово к молоденькой, дай бог разменявшей третий десяток лет девушке.
Подобно всем своим сородичам, Марика сочетала в себе одновременно черты славянских северных племен — и булгаро-татарских кочевых. Светлые вьющиеся волосы, завитые в косу, и белую кожу, характерную для славян, дополняли угольно черные, чуть раскосые глаза и полные, азиатского типа губы. Флавий не находил девицу красавицей (в присутствии Гизы об этом вообще лучше и не думать), но она была мила, держалась с достоинством и вообще производила приятное впечатление. Знание латыни добавляло баллов учтивости и учености юной даме. Хотя миниатюрным своим телосложением − росту хорошо если пять футов! − русская походила не на даму, а на совсем юную девчонку.
Что за народ эти русские — погружать молоденьких девчонок в пучины науки!
− Осмелюсь я предположить, что привело вас на морскую гладь, да еще так далеко от границ своей страны? − поинтересовался Флавий.
− Если докажете мне, что это воды какого-то государства, − серьезно ответила светловолосая ученая, − то конечно, можете меня сколько угодно спрашивать о причинах моего нахождения вне границ Руси. Пока же я благодарю вас за спасение, прошу выдать сухую одежду, пока не высохнет моя. Немного еды и питья тоже не помешают.
Среди матросов возникло волнение, плавно переходящее в восхищение. Команда была в восторге от того, как держится юная гостья. Из задних рядов послышались предложения дать ей, кроме еды и одежды, еще что-нибудь посущественнее. Боцман зыркнул в сторону экипажа — и шум сразу же стих.
