— А как сегодня спать без мебели? У нас ничего даже постелить на пол...
— Сказали, что будет какая-то мебель.
Когда приехали и им открыли квартиру, оказалось, что она обставлена красивой, хоть и излишне громоздкой мебелью. Отсутствовала только одежда прежних жильцов, и в спальне кто-то снял со стены ковёр.
— Хозяев этой квартиры уже нет, — сказала домоуправ, отведя глаза, — а вещи остались. Теперь это всё ваше.
Глава 9
— Алексей Рыбин, — представился крепкий мужчина лет тридцати. — Я один из телохранителей Хозяина. Он поздно встаёт, поэтому вчера поручил мне вас устроить.
— Устраивайте, — улыбнулась ему Лида. — И куда?
— Есть комната для гостей на первом этаже, но она рядом с кабинетом, поэтому для вас остаётся второй этаж.
— Это значит, что нам не доверяют и не дадут тереться спинами с Хозяином, — объяснил жене Алексей, — а на второй этаж он поднимался считанное число раз. Гордись, жена, будем жить в тех комнатах, где ночевал Черчилль. Ему там, кстати, понравилось. Лифт работает?
— Здесь всё работает, — неприязненно ответил его тёзка, — но вы обойдётесь без лифта. Сейчас туда отведу, а потом посетите нашу кастеляншу и возьмёте бельё. У хозяина дачи свой график, поэтому вы будете пользоваться столовой раньше него. Здесь есть и библиотека. Пока у вас нет документов, по даче лучше не ходить, подышать воздухом можно и на веранде. По всем вопросам обращайтесь к коменданту или его заместителю. Старостин должен появиться к обеду. Вопросы есть? Если нет, прошу пройти за мной.
Они поднялись по лестнице на второй этаж и осмотрели две большие комнаты, обставленные без большой роскоши. Вся мебель была прикрыта чехлами.
— Пыль уже убрали, — сказал Рыбин, — а чехлы снимите сами. Вот это выход на веранду. Свои вещи принесёте сами. Хозяин составил список вопросов, к которым вам нужно написать свои пояснения. Сейчас спустимся, и я вам его отдам, а заодно отведу к Бутусовой за бельём.
— Не понимаю, что здесь могло понравиться Черчиллю, — сказал Алексей Лиде, когда они принесли вещи и выданное постельное бельё и стали снимать чехлы. — Надо вынести на веранду пару стульев, там действительно хорошо.
— Тебе долго возиться с этими вопросами?
— Минут за пятнадцать отвечу. А что ты хотела?
— Поговорить. Как ты думаешь, здесь есть микрофоны?
— Думаю, что ничего такого здесь нет, — сказал Алексей, усаживаясь за стол писать ответы. — Эти комнаты делались для его дочери, а потом здесь останавливались очень важные лица. Ни о чём секретном они не болтали бы, а риск скандала большой. А сейчас помолчи, а лучше подыши на веранде свежим воздухом.
Он быстро и подробно ответил на все вопросы, после чего спустился на первый этаж и отдал свои записи телохранителю.
— Вы завтракали? — спросил Рыбин.
— Не получилось, — ответил Алексей. — За нами рано приехали и повезли заниматься паспортами, а потом сразу отправили сюда.
— Сейчас без десяти одиннадцать, — посмотрел на часы Рыбин. — Хозяин в это время встаёт, а завтракает позже. Берите жену и идите на кухню, должны успеть.
Алексей поспешил подняться к себе и вышел на веранду, куда Лида уже вынесла стулья.
— Потом подышишь, — сказал он. — Нас хотят накормить, но поесть нужно быстро, чтобы не мешать Хозяину. Или ты не голодна?
— Издеваешься? В животе так урчит, что было стыдно перед охранниками. Где здесь кормят?
Накормили их без изысков, но очень вкусно и вволю.
— Берите подносы и говорите, что накладывать, — сказала им одна из двух поварих. — Сами всё отнесёте в малую столовую, а потом принесёте посуду. Матрёна Петровна подаёт только Хозяину, ну и если приедут из Кремля. И постарайтесь уложиться в двадцать минут.
В указанное время уложились впритык.
— Я здесь так вкусно ещё не ела! — довольно сказала Лида, собирая посуду на свой поднос. — Вроде не намусорили. Допивай свой компот, пока нас отсюда не погнали.
Они отнесли грязную посуду и на выходе из кухни столкнулись со Старостиным.
— Я смотрю, вы уже начинаете осваиваться, — сказал подполковник. — Жаль, что успели поесть, я хотел проверить твои вчерашние слова. Да и Сталин вчера об этом говорил.
— Я могу продемонстрировать свои возможности и с полным брюхом, — улыбнулся Алексей. — Долго заниматься тяжело, но это не займёт много времени.
— А можно посмотреть? — просительно сказала Лида. — Секрета в этом нет, а мне пока нечем заняться.
— Тебе нужно переодеваться? — спросил подполковник, игнорируя просьбу Лиды.
— Да нет, сойдёт и так, — ответил Алексей. — Золотко, поднимайся наверх. Найдёшь сама дорогу? Вот и хорошо. А я сейчас покажу класс и вернусь.
— Мальчишка, — пробурчал Старостин. — И тебя ещё оформляют майором! Двигай за мной, сейчас посмотрим, как ты покажешь класс.
Они вышли за ворота и по дорожке прошли в дом охраны. Там уже знали о предстоявшем развлечении, и в дежурке собрались несколько свободных от дежурства офицеров.
— Спортзала у нас нет, — сказал всем Старостин, — поэтому пойдём в вашу комнату для отдыха, она достаточно просторная. Для проверки возьмём... Борисова, Козленко и Денисова. Остальные могут присутствовать, но у стеночки. И чтобы никто не мешал!
Они вышли из дежурки и толпой прошли по коридору в комнату отдыха, где находились ещё двое.
— Попробуй положить на лопатки кого-нибудь из них, — сказал подполковник, показав рукой на трёх офицеров. — Трепать языком-то все горазды.
— Это слишком просто, — покачал головой Алексей, — и не покажет моих возможностей, а я хочу доказать, что ваше присутствие рядом с Хозяином для меня ничего не значит. Поэтому давайте я уложу сразу троих. Разрядите свои пистолеты, чтобы кто-нибудь случайно не пострадал. Можете даже расстегнуть кобуры или засунуть свои пушки за пояс. И встаньте вокруг меня на расстоянии трёх-четырёх шагов. Да, примерно так. Все готовы? Тогда начнём!
Здесь собрались неплохие бойцы, и все внимательно следили за новичком, полагая, что у его наглости должны быть основания, поэтому они увидели, что он сделал, вот только проделано было так быстро и четко, что никто не успел отреагировать. Окружённый тремя офицерами парень вдруг прыгнул назад, сбив с ног одного из противников. Потом подхватил упавшего и бросил его на стоявшего слева офицера. Поднялся он уже с пистолетом в руке, который был направлен в лоб последнему из противников.
— Пух! — громко сказал Алексей, имитируя выстрел. — Остальных тоже можно было застрелить или утихомирить десятком других способов. И учтите, что я плотно поел, давно не тренировался и был ограничен в действиях, иначе вообще не стрелял бы, а засветил ему в лоб пистолетом. Было бы намного меньше шума. Достаточно, или хотите ещё?
Они захотели, и Алексей с полчаса демонстрировал разные приёмы и стили боя.
— Пожалуй, хватит, — сказал наконец Старостин. — Беру свои слова назад. Ладно, Хозяину я обо всём доложу, а к тебе будет просьба заняться с ребятами. Для начала хотя бы с теми, кто изъявит желание.
— Я не против, — ответил Алексей, — но нужны маты, иначе они будут ходить в синяках. И от эпизодических занятий мало пользы, заниматься нужно без дураков. Знаете, как меня гоняли?
— Это понятно, — согласился Старостин. — Условия я вам обеспечу.
Алексей попрощался с офицерами, большинство которых теперь относилось к нему подчёркнуто уважительно, и в сопровождении Старостина вернулся на дачу. Подполковник пошёл докладывать Сталину о результатах проверки, а он поднялся на второй этаж.
— Зацепили? — спросила жена, имея в виду ссадину возле брови.
— Ерунда, — отмахнулся он. — На лицах проверявших таких отметин... в общем, много.
— И что сделает Сталин?
— А что он может сделать? — пожал плечами муж. — Не поставишь же рядом со мной при беседе несколько охранников. Скорее всего, теперь при разговорах не будет посторонних. Альтернатива — гнать меня с дачи и передавать свои вопросы через третьих лиц или забить сапогами в подвалах Лубянки.
— И надо тебе было выделываться?
— Надо, малыш, — он подошёл к сидевшей на кровати жене и сел рядом. — Или он мне доверяет, или нет. А без его доверия я не смогу ничего сделать, я даже вряд ли уцелею. Поэтому риск оправдан. Думаю, что он меня скоро вызовет.
Вызов состоялся около пяти вечера. За Алексеем пришёл Старостин и отвёл его к Хозяину, на этот раз в кабинет.
— Ну и что мне теперь с тобой делать, капитан? — спросил Сталин, после того как кивком ответил на приветствие.
— Вы понизили меня в звании? — спросил Алексей и, видя, что собеседник не расположен шутить, продолжил: — А что, собственно, произошло? Я доказал, что мог бы причинить вам вред, но не собираюсь этого делать. Я пришёл сюда сам и полностью от вас завишу. Для чего мне вам вредить? Это если не считать того, что только вы можете изменить будущее в лучшую сторону, а ведь я пришёл именно для этого! Я за вас сам кого угодно порву в клочки! И ваше доверие для меня жизненно необходимо, иначе в моём пребывании на этой даче нет смысла.
— Доверие, говоришь! — Сталин взял со стола курительную трубку, повертел в руках и положил обратно. — Выйди, Михаил.
Несколько минут после того, как за подполковником закрылась дверь, он молчал, сверля Алексея неприятным взглядом, потом спросил:
— Что знаешь о моей смерти? Есть что-нибудь в словах сына? Если хочешь доверия, должен говорить мне только правду! За правду, сказанную здесь, тебя никто не накажет.
— Я точно не знаю, — начал Алексей, осторожно подбирая слова. — В своём времени я неоднократно слышал о версии отравления, но мало этим интересовался. А в будущем подбирал материалы, начиная с Хрущёва, да и то на всякий случай или потому, что меня к этому подталкивали. Но историк, который всё это дал, принёс ещё несколько книг. Он словно предвидел, что это может оказаться важным. А может быть, его, как и меня, подталкивали и направляли. Но я не отдал их фотографировать.
— И что в них было написано?
— Двадцать восьмого февраля вы, по словам Хрущёва, были в Кремле и предложили ему, Молотову, Булганину и Берии посмотреть кинофильм, а после повезли пировать на эту дачу. Уехали они от вас уже под утро, и он отмечал, что вы были веселы и прекрасно себя чувствовали. Позже выяснилось, что вы не появлялись в Кремле с семнадцатого февраля, но вот на дачу к вам эта компания ездила именно в указанном им составе. И показания охраны не стыкуются по времени с его рассказом. А на следующее утро, первого марта, вы долго не выходили. Обеспокоенный Лозгачев направился выяснить, в чём дело, и нашёл вас лежащим на полу в малой столовой. Там же валялся стакан, из которого вы пили минералку. Речью вы не владели, двигаться тоже не могли. Вас положили на кушетку и попытались дозвониться до Берии, но долго не могли его найти. Дальше было написано, что руководство тянуло время, и врачей к вам допустили только через сутки, когда уже поздно было что-то сделать. Скончались вы пятого марта. Странностей много. Одной из них было то, что прикреплённый к вам полковник ГБ Хрусталёв передал охране дачи ваш приказ, что они сегодня не нужны и могут идти отдыхать. Как выяснилось позже, Хрусталёв оказался человеком Берии. После вашей смерти Берия откровенно ликовал, и не зря. В этот же день состоялось совместное заседание Пленума ЦК партии, Совета Министров и Президиума Верховного Совета, где были утверждены назначения на высшие посты партии и правительства, и по предварительной договорённости с Хрущёвым, Маленковым, Молотовым и Булганиным Берия был назначен первым заместителем Председателя Совета министров СССР и министром внутренних дел.
— Это всё?
— Есть ещё несколько деталей, которые указывают на заговор. Несчастье произошло в ночь с субботы на воскресенье, что тоже сказалось, так как нужных людей приходилось долго искать, а ваши лечащие врачи были арестованы. Вскоре были сфабрикованы слухи о вашей долгой и тяжёлой болезни. В данных ваших обследований, которые всплыли гораздо позже, на неё нет даже намёка. И были свидетельства вашего недовольства Лаврентием Павловичем, а он хорошо помнил, чем оно закончилось для его предшественников. И последнее, что могу добавить. Похоже, что начали вычищать верных вам людей. В пятьдесят втором году был снят с должности бывший начальник вашей охраны, а затем начальник охраны правительства генерал-лейтенант Власик, заменены и другие должностные лица. Вы назначили на пост коменданта Кремля одного из своих телохранителей — генерал-майора Косынкина. Так вот, молодой генерал-майор Косынкин "безвременно умер" семнадцатого февраля. С этого дня вы больше не ездили в Кремль и всё время находились на даче.
— И ты молчал!
— Это только подозрения, а доказательств у меня нет. Даже то, что я рассказал, не всё можно считать достоверным. О Хрусталёве вспоминала ваша дочь, а она не любила Берию и могла солгать. Кое-кто утверждает, что он предпринимал попытки провести расследования. Вот вина Хрущёва не вызывает сомнений. Была запись о том, что он даже сам этим хвастался, правда, за рубежом. Вы мне и так не сильно верили, а если бы я сходу начал порочить ваше окружение... И мы вообще встречаемся только второй раз.
— Сын действительно вёл себя так глупо?
— Не то слово. Василий просто не оставил им другого выхода. Скорее всего, его просто убрали бы в какую-нибудь дыру и присматривали, чтобы не сильно распускал язык. Но он угрожал обратиться к иностранной прессе, бросился в китайское посольство...
— Ну и что мне с ним делать? — неожиданно спросил Сталин. — Взрослый человек, генерал-лейтенант, а ведёт себя как мальчишка. Сколько ни наказываю, всё без толку. Я ведь всё равно умру, пусть и позже, и что тогда будет с детьми? Что было с дочерью?
— Она эмигрировала в Штаты, потом вернулась в СССР, но не нашла общего языка с детьми и опять уехала в Америку. Очень неплохо жила на доходы от выпущенных книг и любила путешествовать. Пять браков и несколько детей от разных мужей. Подробностей я не запомнил. Умерла в возрасте восьмидесяти пяти лет. Она сама выбрала себе жизнь, на неё не давили даже наши власти. А Василий избалован своим положением и вниманием окружающих. Он и так плохо кончил бы. Были некрасивые истории с женщинами, частые гулянки. В пятьдесят втором он пришёл на правительственный приём пьяный и сцепился с главкомом ВВС. Вы выгнали его из зала, а потом его сняли с должности. В августе вашего сына зачислили в Военную академию Генерального штаба, но он не ходил на занятия. Но о Василии писали не только плохое. Прекрасный лётчик и командир, который сделал много хорошего для своих подчинённых и способствовал развитию армейского спорта. Было что-то ещё, но я уже не помню. Я подвёл бы к Василию хорошего человека, с которым он мог сдружиться. Его нужно чем-то занять и отвлечь от выпивки. Не надо на меня так смотреть, я говорю не о себе. Майор ГБ и генерал-лейтенант ВВС никак не сочетаются. Вы же знаете, как армейцы смотрят на наши погоны! А меня он вообще боится.
— Ты мне сегодня больше не нужен, — сказал Сталин, — иди отдыхать.
