Хозяйка отвела их в комнату и оставила одних.
— Непривычно? — посмеиваясь, спросил он жену, которая круглыми глазами осматривала своё новое жилище. — Тебя ожидает много открытий, главное, постарайся дожить до моего возвращения. Давай я отберу червонцы, а ты выдели те украшения, которые не сильно жалко. А это у тебя что?
— Магазины к твоему метателю, — ответила Лида. — Все брать не стала, только с цветовой маркировкой. Думаю, что тебе их хватит.
— Мне их теперь хватит на небольшую войну, — проворчал Алексей. — Спрячь получше, не дай бог, кто-нибудь уколется. Всё, червонцы я отобрал.
— Возьми серьги. — Она протянула ему золотые сережки с бриллиантами. — Как думаешь добираться?
— Чёрт его знает! — задумался муж. — В своём времени без колебаний проголосовал бы на дороге. Довезли бы без денег и не спросили бы о документах. А сейчас можно легко нарваться. Дед сказал, что до окраин Москвы километров тридцать. Можно было бы и пробежаться по тёмному времени, но не очень хочется. Одним словом, посмотрю. Вид у меня неподходящий для голосования на дорогах. Сейчас народ одевается просто, многие вообще ходят в военной форме, сняв погоны, а тут какой-то тип в лесу, одетый как на дипломатический приём. Вот что ты подумала бы?
— Я не знаю вашей жизни, но если всё так, как ты говоришь, я не остановилась бы.
— Ага, — вздохнул он. — Трус промчится мимо, а остальные остановятся и потребуют документы. После войны был такой всплеск преступности и бандитизма! И ещё будет из-за амнистии. А я не имею ни малейшего понятия, какой режим контроля на въездах в Москву. Не хотелось бы шуметь. Слушай, солнышко, через коммуникаторы можно связаться напрямую?
— Можно, но очень недалеко. С изображением километров на десять, а в голосовом режиме в несколько раз дальше. Извини, точнее не скажу.
— Тогда постарайся не вызывать меня без необходимости, а то могут быть паршивые сюрпризы. Ну всё, давай я тебя поцелую и побегу.
До того как начало темнеть, он дважды проголосовал, когда проезжавшие не внушали опасения. Видимо, опасения вызвал он, потому что никто не остановился. Часто в обе стороны двигались военные машины и несколько раз промчались грузовики, в кабинах которых не было свободных мест. Когда стемнело, побежал трусцой по обочине дороги, уже не обращая внимания на автомашины. По расчётам Алексея, осталась половина пути, когда рядом затормозила легковушка.
— Так и будете бежать до самой Москвы? — с насмешкой спросила молодая женщина в военной форме, приоткрывшая дверцу водителя. — Садитесь рядом, так и быть, подброшу.
— И не боитесь? — спросил он, садясь в салон. — Вдруг я вооружён и очень опасен?
— Василий, он нам опасен? — спросила женщина.
— Не-а, — послышалось с заднего сидения. — Не станет он бузить, да и голову свернуть недолго.
— И намного вы сократили мой пробег? — спросил Алексей, не обращая внимания на подначки. — На час?
— А это смотря на то, куда вам нужно бежать, — она заразительно засмеялась, вызвав у него улыбку. — До предместья, может, и на час, но Москва большая, а ночью бегать по окраинам... Я сама москвичка, но не стала бы этим заниматься. Можно легко заблудиться, да и небезопасно. Ладно, скажите лучше в знак ответной любезности, откуда вы такой взялись?
— Намекаете на костюм? — спросил Алексей. — Не хочу врать, а правде вы не поверите. Но за помощь спасибо. Я уже вдосталь намотался, а нужно ещё где-то устраиваться на ночь. Реально устроиться в гостиницу?
— Когда были в Москве в последний раз? — спросила женщина.
— Ещё до войны. Сейчас приехал с женой к своим старикам в деревню.
— Воевали?
— Воевал, только с преступниками. Подавал заявление на фронт, но не отпустили.
— Тоже нужное дело, — одобрили с заднего сидения. — Сейчас этой сволочи расплодилось как грязи.
— Ну что, Василий, пристроишь человека? — спросила женщина и представилась. — Капитан Ольга Смирнова.
— Ты в каком звании, человек? — спросил Василий.
— Тоже капитан, — ответил он. — Алексей Вербицкий.
— Повезло тебе, капитан! — сказал Василий. — И бежать никуда не нужно, и не придётся тратиться на ночлег. Сейчас Ольга тормознёт по дороге, и мы тебя сгрузим возле моей квартиры. Переночуешь, а утром закроешь дверь, а ключ положишь под половик.
— И вы доверите свою квартиру первому встречному? — удивился Алексей.
— А там вся обстановка — стол, стул и кровать с матрасом. Нет, вру, есть ещё стакан. Если тебя устраивает такой номер, бери ключ. Ни в какую гостиницу ты не попадёшь, тем более на ночь глядя.
— А как же вы?
— У нас свои дела, — ответил Василий. — Если получится сегодня выспаться, мы найдём где. Мне почему-то кажется, что тебе нужна помощь. Ведь нужна?
— Не помешает, — вздохнул Алексей. — Спасибо вам, Василий.
— Мог бы добавить "товарищ майор", — проворчал он. — Подъезжаем. Сбавь скорость, Оля, здесь могут быть посты.
Поколесив по тёмным улицам с полчаса, въехали в небольшой глухой двор.
— Вон тот подъезд, — показал рукой майор. — Держи ключ, капитан. Второй этаж, восьмая квартира. Там новые соседи, так что тобой никто не заинтересуется. Удачи!
Гадая, чем вызвано непонятное доверие к незнакомому, можно даже сказать, подозрительному человеку, Алексей поднялся на второй этаж нужного подъезда, отпер выданным ключом обшарпанную дверь и включил свет. Да, майор ничем не рисковал: всё плохое, что могли сделать с этой однокомнатной квартирой, с ней уже давно сделали и не по одному разу, разве что не спалили. Хотя в одном месте на кухне полы немного обуглены, так что, может, и пытались жечь. Как и говорил Василий, на кухне имелся стол, а в комнате стояла металлическая кровать с панцирной сеткой и худым матрацем. В маленьком коридоре был стул без спинки, а на полке умывальника — стакан. Несмотря на убожество квартиры, она была для него царским подарком. Пожалуй, нужно было переночевать в деревне и двинуться в Москву рано утром. И кого ему благодарить за везение? Того, кто наверху или владельца этой квартиры? Алексей запер входную дверь, сунул в дверную ручку ножку увечного стула и лёг спать. Раздеваться не стал: матрас был грязным, а ткань костюма не мялась, и её нетрудно было почистить. Ночью никто не пытался ломиться в дверь, и он неплохо выспался. Утром Алексей напился воды из-под крана, умылся и с беспокойством осмотрел лицо, на котором уже была заметна щетина. Нужно было как можно скорее разжиться деньгами. Пригладив волосы ладонью, он вышел за порог, запер квартиру и положил ключ под грязный половик, запачкав при этом руку. Алексей сам родился в Москве и провёл в ней большую часть своей жизни, но район, в котором очутился, не знал. Спрашивая дорогу, он за два часа добрался до нужного дома. Известный ему фарцовщик Рокотов уже пустился в бега куда-то на юг, поэтому этот адрес был у Алексея единственным. Он достал из кобуры метатель и засунул его за пояс, оставив расстёгнутым пиджак, после чего нажал на кнопку звонка.
— Вы к кому, молодой человек? — раздался из-за двери старческий голос.
— Я к Самуилу Яковлевичу, — почтительно сказал Алексей. — Это вы? Мне говорил о вас Алексей Христофорович.
— А что вам нужно от Самуила Яковлевича? — продолжал допытываться голос за дверью. — Стоит ли это того, чтобы тревожить старого и больного человека?
— Я думаю, стоит! — решительно сказал Алексей. — Только так я вам ничего не объясню, не могу я это делать на лестничной площадке!
— Ладно, заходите, — решил старик за дверью, щёлкнув замком.
Дверь распахнулась, но вместо старика за ней оказался крепкий парень. Алексей предполагал, что его не пустят в квартиру просто так, и не собирался давать себя обыскивать, поэтому успел взять в руку метатель. Увидев пистолет, парень рванул правую руку за спину и упал с парализующей иглой в плече. Вторым человеком в квартире был сам старик, который успел вооружиться вальтером.
— Не стоит вам стрелять, Самуил Яковлевич, — примирительно сказал Алексей, отступив в прихожую. — Нашумите, а меня не достанете. Я пришёл не за вашей жизнью и не для того, чтобы ограбить, а с деловым предложением. Срочно нужны деньги, и есть что вам предложить. Только очень не люблю, когда на меня наводят пушку, и начинаю нервничать. Ваш компаньон жив и очнётся через час.
— Мне не так много осталось жить, — с ехидством, за которым Алексей уловил страх, сказал старик. — С какой стати я должен вам верить? Пусть будут шум и милиция. Я получу срок за пистолет, но сохраню жизнь.
— Ну и что мне сделать, чтобы вы отнеслись ко мне, как к клиенту? — спросил Алексей. — Только не предлагайте разоружиться.
— Что вы принесли? — спросил старик. — Бросайте свой товар за угол, а я посмотрю, стоит ли иметь с вами дело. Входную дверь закрыли?
— Я не идиот, — недовольно сказал Алексей. — Сразу всё закрыл. Держите! В свёртке полсотни золотых червонцев и пара серёжек с бриллиантами в три карата, причём очень высокого качества. И учтите, что это только первая партия. Монеты у меня остались только коллекционные, и я не собираюсь их вам продавать, а украшения есть с гораздо большими камнями. Мне выгодней иметь дело с вами, чем искать другие каналы сбыта, но если окажетесь жмотом, на этом наше сотрудничество закончится.
Некоторое время было тихо, потом старик предложил:
— Заходите в комнату, но держите пистолет стволом вверх. Потом одновременно уберём оружие. Чем вы стреляли в Андрея, если говорите, что он должен очнуться?
— Иглой с ядом, вызывающим временный паралич, — объяснил Алексей, осторожно входя в комнату. — Иглу потом придётся вынуть из правого плеча. Неприятно, но в следующий раз не будет дёргаться. Товар подходит?
— Если всё без подвоха, то с вами можно иметь дело, — сказал старик. — Посидите в комнате, а я выйду. Нужно проверить ваше золото и внимательно осмотреть бриллианты, тогда и оценим.
Оценил он всё в тридцать тысяч рублей, бросив на стол перед Алексеем три пачки сторублевых банкнот.
— Я передумал продавать! — решительно сказал тот. — Я считал вас, Самуил Яковлевич, серьёзным человеком, видимо, ошибся.
— Держите! — старик добавил к трём пачками ещё две. — Это окончательная цена. Вы правильно сказали о качестве камней, иначе я не дал бы таких денег. Говорите, есть камни крупней?
— Они все крупней, — недовольно ответил Алексей, забирая деньги. — Серьги я принёс на пробу. Надеюсь, что в следующий раз обойдёмся без стрельбы. Ваш партнёр скоро очнётся, поэтому я исчезаю. Разменяйте немного сотенных, а то у меня нет мелочи на транспорт.
— Я вам не меняла, — выразил недовольство старик. — Давайте вашу сотню. Всё, или нужно что-нибудь ещё?
— Прощайте и не ждите в ближайшее время: я буду занят.
Следя за стариком и не поворачиваясь к нему спиной, Алексей прошёл через прихожую на выход мимо начавшего подавать признаки жизни Андрея и с облегчением закрыл за собой дверь. Деньги имелись, теперь нужно было заняться паспортом, для начала своим. Он не знал нужных адресов, помнил только две фамилии членов группы и то, что один из них работал в магазине канцелярских товаров в Калининском районе. Первым делом Алексей зашёл в парикмахерскую и побрился, после чего подкрепился в столовой и занялся поисками. Расспросы и хождения заняли большую часть дня. Он уже начал терять надежду на то, что успеет до закрытия магазинов, когда улыбнулась удача.
— Сапаров? — переспросила его молоденькая продавщица. — Если Фёдор Юрьевич, то это наш директор. Только его сейчас нет на работе и сегодня уже не будет. Вам нужно подойти завтра к открытию, тогда точно застанете.
— Девушка! — взмолился Алексей. — Как мне узнать его адрес? Дело не служебное, а личное, и до завтра ждать не может. Я через пять часов должен уехать из Москвы.
Девчонка не знала адреса, но он оказался известен продавщице, работавшей в другом отделе. Через полчаса Алексей, проигнорировав лифт, поднялся по лестнице на третий этаж дома дореволюционной постройки и позвонил в нужную квартиру. За дверью прозвучали шаги, и мужской голос спросил, кого надо.
— Если вы Фёдор Юрьевич, то вас, — ответил Алексей. — Возникли вопросы по работе магазина, а вас почему-то нет на месте! Я из районной плановой комиссии исполкома.
С той стороны двери сняли цепочку и открыли замок.
— Проходите, пожалуйста! — сказал открывший дверь полный мужчина лет пятидесяти, одетый в тёплый халат. — Я, знаете ли, немного приболел. Уже конец рабочего дня, так что не стал обращаться к врачу. Вы меня удивили: не ожидал, что работа магазина заинтересует исполком. Неужели на нас есть жалобы?
— В квартире есть кто-нибудь? — спросил Алексей.
— Нет, жена с детьми на даче, — ответил Сапаров. — Я не понимаю...
— Я не веду деловые разговоры в прихожей, — перебил его Алексей. — Может, пригласите в комнату?
— Проходите, — уже не скрывая беспокойства, сказал хозяин. — Садитесь в любое из кресел и говорите, что вам от меня нужно.
— Документы для меня и моей жены, — ответил Алексей, садясь на край кресла. — И работу нужно выполнить качественно и быстро. Мой паспорт нужен уже сегодня, а жену привезу через два-три дня. И не надо изображать недоумение или возмущаться, этим вы только отнимите время у нас обоих.
— Как вы на меня вышли? — спросил Сапаров.
— Это неважно. Окажете мне услугу, получите деньги, и мы с вами расстанемся. Неприятностей с моей стороны у вас не будет.
— Десять тысяч за паспорт, — решился Сапаров. — Деньги платите сейчас. Вами займутся завтра, вашей женой — когда привезёте.
— Устраивает всё, кроме сроков по моим документам, — сказал Алексей. — Мне негде ночевать, а без документов...
— Доплатите две тысячи, и вам обеспечат ночлег. Платите, или я попрошу вас покинуть мою квартиру и больше не появляться.
На следующий день, сделав всё, что было намечено, Алексей на попутках добрался до деревни.
— А я так волновалась! — плакала Лида, прижавшись к мужу. — Думала, если что-нибудь случится...
— Что может случиться с таким, как я? — сказал он, целуя заплаканные глаза. — Деньгами разжился, паспорт получил и даже сговорился насчёт комнаты и уже оплатил. Так что завтра твоя деревенская жизнь заканчивается. Не надо плакать, лучше примерь туфли. И платье я для тебя купил, так что теперь не будешь сильно выделяться. Как ты здесь отдыхала?
— Вчера с женой Степана бегала на реку купаться и ходила босиком по траве, — вытирая слёзы, ответила Лида. — А ещё помогала хозяйке.
— А на реку тоже бегала босиком или на каблуках?
— Нет, хозяйка взяла туфли у кого-то из соседей. Сказала, что их дочь погибла в войну, а обувь осталась. Немного великоваты, но ноги не натёрла.
— И какое у тебя впечатление от сельской жизни?
— Молоко вкусное, курочек жалко, а местный туалет поразил до глубины души.
— А что ещё поразило, кроме туалета?
— Люди мне здесь понравились, не все, но большинство. О природе не говорю: сам должен понимать.
— Ладно, хозяева не будут до ночи сидеть во дворе, дожидаясь, пока мы с тобой наговоримся. Поэтому о важном поговорим, когда завтра пойдём к шоссе.
