— А я и не говорил, что от тебя нет пользы, — пошёл на попятную Олег. — Всё это ценно, но не приблизило ни на шаг к пониманию работы реактора. Если и дальше будем плавать, придётся всё подтверждать экспериментально, а это годы! Маленькую модель не слепишь, а для большой всё нужно готовить с нуля, ничего нет! Разобрались с тем, как изготовить излучатель, и сможем создать электрические поля, хотя с ними прийдётся повозиться. А сколько времени уйдёт на соленоиды? И с термоэлементами не всё ясно. Каналы в кремнии... Есть описания, но всё нужно проверять!
— По-моему, ты неправильно понимаешь свою задачу, — спокойно сказал Алексей. — Тебе нужно только высказать своё мнение и расписать, кому и что делать и в какой очерёдности. Здесь работа для десятков предприятий.
— Вот-вот, — ехидно вставил Иван Синицин. — Выскажем своё мнение, заработают эти десятки предприятий, а на выходе получишь пшик! И нам это мнение никто не припомнит?
— Я, конечно, не физик, но и мне понятно, что для проверки не обязательно городить рабочую установку, — возразил Алексей. — Взять обычную вакуумную камеру, запустить в неё немного ионизированного дейтерия и без всяких магнитов обработать полями. Перед этим можно на всякий случай убраться подальше. Уж реакцию приборы должны показать. И термоэлемент можно сделать без контрольной аппаратуры. Ну угробите вы девять образцов из десяти, но вам-то и нужен всего один! А в заключении так и напишите, что, поскольку в тексте даны ссылки на неизвестные науке эффекты, требуется экспериментальное подтверждение. И проводить его лучше там, где для этого есть условия. А потом можно построить и опытный реактор.
— Так и сделаем, — сказал оторвавшийся от книги Михаил. — Пусть принцип работы проверяют другие. Пока они сделают излучатель и всё опробуют, пройдёт минимум полгода. И лазерами есть кому заниматься без нас, и твоими транзисторами. А у нас вон ещё сколько книг. Я только начал копать в принципе накопления и сразу встал. Много ссылок на другие работы. Они здесь есть, но нужно изучать. И получится ли сейчас понять — это тоже вопрос. Но сделать сможем, не сейчас, так лет через пять. Нас мало, и нет экспериментальной базы, а за центр возьмутся только весной. В этих книгах техническая революция, а то и не одна, а революции делают партии, а не кружки. Так что заканчивайте базар и беритесь за чтение, вам за это платят.
Прошло уже три недели, с тех пор как вслед за Михаилом приехали остальные члены группы. Все стали с интересом читать книги и с не меньшим интересом слушали Алексея, когда ему было что сказать, но ни у кого из них не было полного понимания прочитанного. Неделю назад физикам дали квартиры, и они на два дня оторвались от работы, завозя в них казённую мебель. Никто не захотел ездить за ней в Челябинск и тратить деньги, а вот за недостающими вещами съездили. Михаил связался с руководством и сообщил о готовности принять семьи, и вот уже два дня все с нетерпением ждали близких. В этом и была причина нервозности учёных, раньше они относились к своим неудачам спокойней.
— Это вы базарите и мешаете заниматься другим, а я и так читаю, — сказал Сергей Остроумов, — хотя пора бы уже прерваться для обеда.
Зазвонил телефон, и Алексей взял трубку.
— Заканчивайте чтение и сдавайте книги, — сказал он. — Приехали ваши семьи. Я думаю, что на сегодня закончим. Топайте разбирать родных.
— Что это ты сегодня так рано? — спросила Лида, когда муж отряхнул с себя снег и зашёл в прихожую.
— Пришёл проверить одёжный шкаф, — пошутил он, но жена не поняла.
— А зачем его проверять? — наморщив лоб, просила она.
— Темнота, не знаешь, для чего женщине нужны шкафы! — сказал Алексей и рассказал ей два анекдота о любовниках, после чего добавил: — Приехали семьи моих физиков, поэтому они всё бросили и разбежались. И правильно, толку от их чтения...
— Ничего не получается? — сочувственно спросила Лида.
— Отделение не бросают штурмовать укрепрайон, — ответил он. — Такими силами мы сможем только обозначить проблему. Я думаю, что руководство ставило именно такую задачу, но учёные ожидали большего и теперь бузят. Ничего, сегодня ночью жёны заставят их так поработать, что завтра силы останутся только на чтение.
— Ты подал хорошую мысль, — задумчиво сказала Лида. — Я ничем не хуже их, а тебе не нужно беречь силы даже для чтения.
— А я разве против? — он обнял жену и поцеловал в губы. — Можем даже...
Во входную дверь постучали.
— Кого-то принесло, — Алексей отстранился от Лиды и пошёл открывать.
— Обогреете путника? — спросил его стоявший на пороге Курчатов.
— Заходите, Игорь Васильевич, — Алексей посторонился, пропуская учёного в прихожую. — Здравствуйте. Куда дели охрану?
— Здравствуйте, — Курчатов разделся и вошёл в комнату. — Лида, я не ошибся? Замечательно выглядите, завидую вашему мужу. Охрану я пока отпустил. Я им позвоню, перед тем как от вас уходить. Возьмите это предписание и ознакомьтесь.
— Значит, разрешили, — сказал Алексей, прочитав подписанный лично Берией документ. — Напоить чаем или поедите?
— Спасибо, ничего не нужно, — отказался Курчатов. — Уже пообедал. Я видел ваших физиков, хотя пока ни с кем подробно не говорил. Я прилетел в Челябинск военным бортом, заодно забрал и их семьи, так что им пока не до разговоров. Давайте поговорим с вами.
— Если не хотите чаю, садитесь на диван, — сказала Лида. — Мне уйти?
— Сиди, — сказал ей Алексей. — Раз Игорь Васильевич в курсе наших дел, не будем заниматься ерундой. Что вы хотели узнать? Только заранее предупреждаю, что по атомному оружию рассказал всё, что помнил.
— Я подробно осведомлён о работе вашей лаборатории из отчётов Гольдберга, — начал Курчатов. — Есть и отчёты Волкова, которые идут по линии вашего министерства. В последнее время от вас поступило много ценной информации, не связанной с изучаемыми источниками. Всё это вспомнили вы. Но ваши сведения не имеют отношения к тем вопросам, которыми я сейчас занимаюсь.
— Я вам об этом и говорил, — пожал плечами Алексей. — Могу рассказать о сильном радиоактивном загрязнении большой территории отходами комбината в следующем году и о крупной аварии на нём же, которая должна произойти в пятьдесят седьмом. В следующем году у вас будут перегружены выпарные установки и чьи-то умные головы примут решение выливать высокорадиоактивные отходы прямо в реку Теча. Облучится уйма народа. Лаврентий Павлович советовал мне здесь порыбачить. Поймать ему, что ли, здешней рыбки и угостить? В пятьдесят седьмом из-за выхода из строя системы охлаждения ёмкости с радиоактивными отходами, в ней произошёл мощный взрыв. Радиоактивное облако поднялось на высоту двух километров. Оказались загаженными комбинат, большая часть городка и две сотни посёлков. Сотни тысяч людей подверглись облучению. Не знаю, какие меры были приняты, чтобы такого не случалось впредь, но я ставил бы резервную систему охлаждения.
— Учтём, — сказал Курчатов. — Спасибо. Расскажите, как вообще развивалось ядерное оружие. Ведь были же, наверное, и ошибки.
— Сначала основное внимание уделяли мощности взрыва, — ответил Алексей. — Были даже заряды на десятки мегатонн. Потом от этого отказались. Очень сложно и дорого доставить к цели такую дуру, да это и ненужно. Намного проще использовать несколько не очень сильных зарядов. Стратегическую авиацию не развивали, сделав упор на межконтинентальные баллистические ракеты. Часть была на суше в шахтах, часть — на подводных лодках с атомной силовой установкой. Головные части ракет сделали разделяющимися. Такая головная часть несла несколько боеголовок, каждая из которых наводилась на свою цель. Чтобы затруднить перехват ядерных зарядов, применялись ложные боеголовки и поглощающие радиоизлучение покрытия. Много было и тактического ядерного оружия. Давайте я изложу на бумаге и передам обычным порядком, как и всё остальное. Эти сведения вам сейчас ничем не помогут.
— Жаль, что вам нельзя задать другие вопросы, — с сожалением сказал Курчатов, — а хочется!
— Могу кое-что посоветовать, — подумав, сказал Алексей. — При случае передайте Берии. Это касается ядерных вопросов, так что и вам не помешает знать. В следующем году в Китае окончательно победят коммунисты, а через несколько лет мы с ними будем крепко дружить и окажем помощь в развитии атомной промышленности. Пройдёт немного времени, и от дружбы останутся одни воспоминания и растущие ядерные арсеналы Китая. И придёт время, когда они будут пущены в ход.
— Это касается только ядерных технологий? — прищурившись, спросил Курчатов.
— Это касается всего и не только в Китае! — ответил Алексей. — Я представляю, что имелось в виду, когда Лаврентий Павлович запрещал мне с вами откровенничать во всём, что не касается науки. Думаю, что об этом сказать можно. За свою историю СССР кому только не помогал! На это были выброшены огромные средства, которым нашлось бы применение и внутри страны.
— Выброшены?
— Именно. Возьмём, к примеру, Польшу. Вы общались с поляками?
— Встречался. Я чувствую по тону, что вы их не любите. Я не прав?
— Правы. Почему я должен их любить, если они сами никого не любят, кроме самих себя? Уже во времена социализма Польшу очистили от всех инородцев. Мы десятилетиями снабжали их за бесценок горючим, продавали по дешёвке свою продукцию, пичкали кредитами и практически безвозмездно оказывали научно-техническую помощь. И что в итоге? Они далеко нас послали вместе с социализмом, вошли в НАТО и стали одними из самых последовательных врагов! При мне этого не было, но я смотрел потом. Мы простили африканцам и прочим друзьям долги чуть ли не на сто миллиардов долларов!
— Ну что ты завёлся? — сказала Лида. — Это уже не наука, а политика. Захочешь, сам скажешь Берии. И получится это у тебя более аргументировано. А Игорю Васильевичу от этих знаний только лишняя головная боль и неприятности.
— Да, меня не туда понесло, — признал Алексей. — Не нужно вам никому ничего говорить, скажу сам. А насчёт Китая просто запомните на всякий случай.
— Ладно, если нельзя говорить о будущем, поговорим о настоящем, — сказал Курчатов. — Я понимаю, что, несмотря на знания, вы не являетесь учёным, но хотел бы знать мнение по поводу дальнейшей работы группы.
— Изучать дальше реактор нет смысла, — ответил Алексей. — Ваши физики выучили всё наизусть, но так и не поняли суть процесса нейтрализации сил отталкивания в атомах. В книге имеются ссылки на явления, которые не описаны в наших источниках. Мы сегодня говорили на эту тему. Общее мнение такое, что нужно изготовить излучатель и в упрощённом виде воспроизвести описанную реакцию синтеза. Если всё получится, надо строить сам реактор. И отдельно кому-нибудь передать работы по преобразователю тепла в электрический ток. Здесь для этого нет никаких условий, а собранный научный коллектив может разве что провести предварительную оценку работ. И реактор я здесь не строил бы.
— Почему? — спросил Курчатов. — Место достаточно удобное. И режим легко обеспечить, и рядом производственная база.
— Прежде всего потому, что я не верю в то, что вы обойдётесь без аварий на комбинате. Я рассказал только о тех, о которых читал сам, а сколько их было всего? Вы устроили гонку с американцами и не щадите ни себя, ни других. Я понимаю всю важность вашей работы, но не хочу здесь жить и работать. Одно дело приехать пусть даже на полгода, совсем другое — жить несколько лет. Строить здесь центр, потом реактор... Ваша производственная база не справляется даже с нуждами комбината, значит, сюда нужно везти тысячи рабочих и гробить им здоровье! Я думаю, что руководство просто не осознаёт, сколько всего нужно вложить, чтобы выйти на промышленное строительство реакторов. Они вместе с накопителями сделают нас первыми в мире, но пока государству это не потянуть. Вот наделаете вы своих бомб, восстановим экономику, тогда и возьмёмся. А пока, как я и говорил, нужно делать подготовительную работу. Она не потребует много сил. А к весне нас нужно отсюда убрать.
— Я доложу руководству ваше мнение. Чем Гольдберг собирается занять людей?
— Мы подготовим материалы по уже проделанной работе, сейчас займёмся накопителями. Там много сложных моментов, которые только начали изучать.
— Я так и думал, — кивнул Курчатов. — Задержусь на объекте на два дня, так что ещё увидимся. Спасибо за советы. С вашего позволения, я от вас позвоню.
— Не замечала за тобой склонности к болтовне, — заметила Лида, после ухода учёного. — Если Берия узнает, выйдешь из доверия. И твоё желание отсюда уехать для меня новость. Только обжились...
— Оно и для меня новость! — мрачно ответил муж. — Я поначалу думал осесть здесь лет на пять, пока не построим реактор. На полгода я сам взял бы казённую мебель с бирками. Понимаешь, малыш, он ведь не хочет, чтобы мы здесь жили. Уже с месяц во мне зреет желание всё здесь бросить и уехать. А когда пытаюсь понять причину, приходит страх.
— Но до пятьдесят седьмого года ещё столько времени! С чем это может быть связано?
— Если бы я знал! Мы ведь уже сильно поменяли то будущее, которое помним. Уцелели одни люди, попали под нож другие. Поменялась значительная часть руководства, а это скажется на судьбах миллионов людей. Уже начинает сказываться. И не факт, что все изменения будут в нужную сторону. Даже случайная ошибка может наделать бед. А здесь... Они ведь с самого начала сливали в водоёмы всякую дрянь, только раньше она была со слабой радиацией. Думаешь, я сказал об аварии Курчатову, и сразу же станут строить новые выпаривающие аппараты и ёмкости для хранения отходов? Это очень сложные и дорогие устройства, и для их строительства нужно время, а его нет: летом должны взорвать бомбу. И мало испытать одну или две, их производство нужно поставить на поток! А оружейный плутоний производят только здесь. И потом у Курчатова своё отношение к радиоактивности. Читал я о том, как они носили плутоний в руках. Я сказал, что пострадают сотни тысяч людей, а он принял это к сведению! Появится Берия, я ещё ему начну долбить.
— А может, тот, кто нас сюда прислал, прикроет и от радиации? Вернул же он нам молодость.
— Мне не хочется это проверять. Если бы нам не вредила радиация, вряд ли меня толкали бы в спину отсюда уезжать. Непонятно только, почему этого не сделать сразу.
— Ладно, Курчатову ты сказал, меня напугал, а Берии скажешь потом. Больше от тебя сейчас ничего не зависит, поэтому давай на время об этом забудем. Через две недели Новый год. Как будем отмечать?
— Возьму на комбинате счётчик Гейгера и выберу елку, которая излучает поменьше рентгенов. Правда, игрушек нет ни одной. Может, съездить за ними в Челябинск?
— Я имела в виду не ёлку, — сказала Лида. — Пригласим кого-нибудь, или опять просидим вдвоём?
— Квартира маленькая, многих сюда не пригласишь, — задумался Алексей. — Я пригласил бы Михаила с женой, но у них ребёнок. И потом я не знаю его планов. Может, он уже сговорился с кем-нибудь из ребят.
— Ты что-то имеешь против детей? — вскинулась жена.
— Ну что ты, малыш! — успокоил он. — Ничего не имею даже против чужих, особенно если они не шумят. Только мальчишке нет семи лет, и он быстро устанет и заснёт. Мы не просидим ночь за столом, а оставить его у нас негде. И что, через весь городок в мороз нести спящего ребёнка? Жили бы рядом, тогда дело другое.
