— Пётр, это тот человек, о котором шла речь, — сказал ему Старостин.
— Оружие имеете? — спросил он Алексея.
— Сдал товарищу подполковнику, — ответил тот.
— Машину на территорию, — приказал Лозгачев. — А вас попрошу на досмотр.
Досмотр происходил не на самой даче, а в примыкающем к ней двухэтажном помещении охраны.
— Что имеется с собой? — спросил Алексея майор ГБ. — Выкладывайте всё, что есть в карманах.
— Это что-то вроде микроплёнки, но разделённой на кадры, — пояснил Алексей, выкладывая пакет с микрофишами. — А это устройство для их просмотра. Вот так его можно разобрать на две части и осмотреть. Это оптика, аккумулятор с лампой и устройство управления. Собираю и показываю в работе. Только хочу предупредить, товарищ майор, что просматривать кадры вам или кому-либо ещё категорически не рекомендуется, если не хотите продолжить службу за полярным кругом. Это привезено лично для товарища Сталина. И постарайтесь не повредить устройство для чтения, оно такое одно.
— Учтём, — ответил майор. — Всё выложили? Тогда разведите руки, вас осмотрят.
— Что под мышкой? — спросил один из офицеров, быстро прощупавший одежду.
— Кобура, — ответил Алексей. — Пистолет у Старостина.
Все запасные магазины он оставил жене.
— Снимите!
Пришлось снимать пиджак и освобождаться от ремней.
— Всё чисто, — сделал заключение проверяющий, ещё раз обшарив Алексея.
— Долго вы там? — заглянул в помещение Старостин. — О нём уже справлялись.
— Можно вести, — ответил майор.
— Товарищ подполковник, — обратился к нему Алексей. — Изъятые плёнки и устройство для их просмотра предназначены для Иосифа Виссарионовича, и мой визит к нему без них не имеет смысла. Кроме того, никому другому плёнки смотреть нельзя. Я уже предупредил товарища майора, но считаю нелишним сказать и вам. Поверьте, что это очень серьёзно. Принадлежность к ГБ не даёт право на знание всех секретов государства.
— Да, мне говорили, — сказал Старостин. — Я их заберу сам. А вы идите за майором и строго следуйте всем его указаниям. Я сейчас подойду.
Одним майором не ограничились, и на выходе из здания к ним пристроились два офицера. Все прошли через ворота на территорию дачи и дальше, к отдельно стоявшему большому двухэтажному зданию с верандами. Возле входа стоял ещё один офицер, который отступил в сторону, пропуская их через тамбур в просторную прихожую.
— Ждём здесь, — сказал майор Алексею. — Подойдёт подполковник, он вами и займётся.
Старостин не заставил себя ждать и вошёл следом за ними.
— Сейчас я о вас доложу, — сказал он и после стука вошёл в левую дверь.
Отсутствовал минуты три, после чего приоткрыл дверь и приказал Алексею зайти. Он вошёл в просторную светлую комнату, в которой не было другой мебели, кроме большого полированного стола, трёх стульев и кожаного дивана. В одном из углов комнаты находился камин. Сам Сталин сидел за столом, на котором лежали отобранные у Алексея вещи, и с любопытством на него смотрел. Алексей в свою очередь рассматривал вождя, отметив его усталый и нездоровый вид. Уже не новый серый китель хорошо вписывался в спартанскую обстановку комнаты. Он знал, что у Сталина на даче был кабинет, но от этой комнаты он отличался только отсутствием камина и чехлом на диване.
— Ты приехал сюда играть в молчанку? — с едва уловимым акцентом спросил Сталин.
— Жду, когда хозяин разрешит говорить, — ответил Алексей.
— Хозяин разрешает. Всё, что говорил сыну, правда?
— Если он точно пересказал мои слова... Он ведь сильно волновался. Если хотите, я могу и повторить. Только не помешает ли нам товарищ подполковник?
— Хочешь остаться со мной наедине? — усмехнулся Сталин. — Ты ещё не заслужил такого доверия.
— Иосиф Виссарионович, — упрямо сказал Алексей, — я ничего не имею против товарища Старостина, хотелось бы только знать, что из сказанного здесь станет известным его руководству.
— Ты так плохо относишься органам или испытываешь моё терпение? — спросил Сталин.
— Ну как хотите! — не скрывая досады, сказал Алексей. — Я понимаю, что со многим из того, что я скажу и вам передам, будут ознакомлены отдельные руководящие работники. Со многим, но не со всем же! А если вы опасаетесь меня, то товарищ подполковник вам от меня не защитник. Я пришёл помогать и делать дело, которое считаю для себя важнейшим в жизни, а не устраивать покушение.
— Поясни, — спокойно сказал Сталин.
— Я офицер Главного разведывательного управления Генерального штаба Вооружённых сил СССР. Боевиков с такой подготовкой было немного и в России, у вас их нет совсем.
— А почему в России? — удивился Сталин.
— Потому что через сорок лет после моего рождения СССР развалили. Стал бы я идти сюда, рискуя жизнью, и что-то вам доказывать, если бы это не было так важно!
— Говори что хотел, — сказал Сталин. — Михаил, спрячь пистолет! А ты не бойся: всем, что ты скажешь, буду распоряжаться я. Что там Василий говорил о ваших часах?
— Это не часы, а устройство связи. Здесь они работают не в полную силу, но с женой связаться могу. Я только хотел сделать это позже.
— Показывай сейчас. Будет больше веры твоим словам.
Алексей пожал плечами и включил коммуникатор.
— Тебя можно поздравить с генеральским чином? — пошутила жена, но по голосу было заметно, как она волнуется.
— Лида, перестань, — сказал он. — Я сейчас на даче и только начал беседу. Это Иосиф Виссарионович.
Он развернул коммуникатор так, чтобы жена могла видеть Сталина. Её голограмма повернулась от него в сторону стола.
— Здравствуйте! — поздоровалась она. — Вы уже дали мужу своё согласие на то, чтобы я нарисовала ваш портрет?
— Мы ещё не говорили на эту, несомненно, важную тему, — усмехнулся Сталин, с удивлением рассматривая парящую голову очаровательной женщины.
— С вашего позволения, я прерву эту демонстрацию, — сказал Алексей, выключая свой коммуникатор. — Не знаю, на сколько хватит заряда батарей, а связь может понадобиться.
— Ты принёс только это, или есть что-то ещё? — спросил Сталин.
— Есть оружие, которое я отдал подполковнику.
— Непонятная штуковина, — сказал Старостин, вытаскивая из кармана метатель. — Похожа на пистолет, но нет отверстия в стволе и не реагирует на спуск.
Сталин с интересом осмотрел оружие, держа его стволом от себя, и вопросительно посмотрел на Алексея.
— Это оружие будущего, — объяснил тот. — Действует только в моих руках. Импульс магнитного поля со скоростью пули выбрасывает небольшие стальные иглы. Весь секрет в накопителе электрической энергии, который имеет чудовищную ёмкость. Заряда хватает на две тысячи выстрелов, а в магазине сто иголок. Может стрелять непрерывно. Часть игл смазывают парализующим или смертельным ядом.
— Сильное оружие! — уважительно сказал Сталин. — Мы можем сделать?
— Не прямо сейчас, но сможем. У меня есть много научных данных, которые позволят со временем делать электростанции, получающие энергию из воды и накопители электричества. Я брал их для электрических автомашин, но можно делать и оружие.
— А теперь рассказывай сам, а я буду задавать вопросы.
— Разрешите? — Алексей подошёл к столу и взял в руки устройство чтения.
Он объяснил его назначение и показал, как использовать микрофиши.
— Удобнее, конечно, всё распечатать, но не с моими возможностями. В этом конверте книги о четырёх Генеральных секретарях партии. Фактически это история развития СССР до конца века. В последней книге описано то, как он развалился. Пятая книга посвящена извержению супервулкана, который положил конец прежней человеческой цивилизации. Ещё есть несколько книг с описанием термоядерных реакторов, накопителей электричества и всего того, что необходимо знать для их создания. Кроме того, я сам знаю много такого, чего здесь нет, и по развитию России и всего мира, и в науке и военной технике. Конечно, не всё можно сделать прямо сейчас и многое в мире изменится, если воспользоваться этими книгами, но я постараюсь изложить все свои знания для их использования в будущем.
— Мне не ясно, как можно попасть в прошлое? — сказал Сталин. — Объяснишь?
— Мне самому это неясно, — ответил Алексей. — Я должен родиться в сорок девятом году, а в семьдесят восьмом непонятно как перенестись на восемьдесят лет вперёд. Там узнаю, что девяносто процентов населения Земли погибло, а Россия — одна из немногих стран, сохранивших большинство жителей и промышленную мощь. После катастрофы её правительство приняло много беженцев из США и Западной Европы. По причинам, о которых долго рассказывать, будущего у той цивилизации не было. Когда я всё это собрал, — он показал рукой на микрофиши, — меня с женой перебросили к вам.
— Так она не из твоего времени? — спросил Сталин.
— Нет, она из будущего. Влюбилась сама и влюбила меня, всё бросила и ни о чём не жалеет.
— И что же она там бросила?
— Отца и очень крупное состояние. Один учёный в шутку сказал, что меня использует бог, который хочет изменить будущее, но почему-то не делает этого сам, а прибегает к помощи людей. Я не верю в бога, но кто-то, несомненно, очень могучий в этом замешан.
— Мы ещё поговорим об этом и о многом другом, — сказал Сталин. — А теперь скажи, чего бы ты хотел?
— Нужно убрать Хрущёва. Вы прочитали не всю книгу, и не всё там для вас понятно...
— Ты считаешь меня недостаточно умным для своих книг? — прищурился Сталин.
— Я имел в виду другое. Жизнь меняется, и чем дальше, тем больше. Появилось много новых понятий, о которых вы ничего не можете знать, а книги пишутся для современников, и в них нет таких объяснений. Зачем они, если об этом и так все должны знать? Приведу пример. Вы прочитали о том, что по инициативе Хрущёва на Кубу завезли ядерные ракеты, чем вызвали Карибский кризис. И что вы из этого поняли? Почему именно на Кубу? Кто такой Фидель Кастро? Что такое ядерные ракеты и почему их туда повезли? И почему на это так отреагировали американцы? Для моих современников всё ясно и понятно, а вы не поймёте, пока я не внесу свои пояснения.
— Я понял, что ты имел в виду, — кивнул Сталин. — Да, в конце того, что я прочёл, были непонятные места.
— Я хотел сделать пометки на полях, но не успел, точнее, поторопился из-за жены, — объяснил Алексей. — Она вся на нервах из-за моего визита к вам, поэтому не стал больше тянуть.
— Когда я спрашивал о твоих желаниях, имел в виду не то, кого ты хотел бы убрать в ЦК, — усмехнулся Сталин. — Об этом я подумаю сам. Что ты хочешь для себя? Твоя жена что-то говорила о генеральских погонах.
— Не нужны они мне, — ответил Алексей. — У меня звание капитана, и должны были дать майора, вот вы и дайте майора. Генералов мало, и они на виду, а майоров — как собак нерезаных. Могу поработать в ведомстве Абакумова, если выведут из прямого подчинения. Не откажусь от квартиры.
— А где сейчас живёшь?
— А где я могу жить? Сняли комнату. Не могу же я заявиться к родителям, если ещё не родился!
— А жена?
— Она окончила Промышленный университет и по настоянию отца два года проработала директором на одном из его предприятий. Получалось у неё прекрасно, только ей самой это не нужно. Она художник от бога, а отец запретил рисовать.
— Почему?
— Потому что в будущем этот вид искусства никому не нужен. Картины из музеев растянут чиновники, а новых художников перестанут обучать. Зачем они нужны, если есть фотография?
— Где сейчас твоя жена?
— Ждёт, когда я сообщу результаты своей поездки.
— И что сделает, если вызова не будет? Почему молчишь?
— Потому что не знаю сам. Я обеспечил её на первое время деньгами, но ей ничего не нужно...
— Кроме тебя, — закончил за него Сталин. — Успокойся сам и успокой жену. Ты мне нужен, и ты пришёл сам. Никто не режет курицу, несущую золотые яйца. Генеральских погон у тебя не будет, но всё остальное получишь. Сейчас вам найдут квартиру, и Михаил поможет перевезти туда твою жену. С ним же решите все бытовые вопросы. А с завтрашнего дня, пока тебя будут проводить по службе и оформлять вам документы, поживёте у меня. Здесь пустует много комнат, а мне будут нужны твои консультации. Михаил, займись его вопросами. Позвони в исполком Георгию Михайловичу, у них есть резерв по квартирам. Идите оба и занимайтесь делом.
— Ты меня ошарашил, капитан! — сказал Старостин, когда они вышли в прихожую.
— А почему не майор?
— Потому что, по твоим же словам, у тебя капитанское звание. Пойдём, позвоню Попову насчёт твоей квартиры, а заодно в наши кадры. Имей в виду, что руководство заинтересуется. На моей памяти Сталин делает такое в первый раз, обычно всё идёт через министра. Абакумов точно начнёт копать.
Они вместе с ожидавшей в прихожей охраной вернулись за территорию, в то здание, где обыскивали Алексея, и Старостин позвонил председателю исполкома.
— Георгий Михайлович, это не мне нужно, у меня есть квартира. Да, и чтобы непременно с телефоном и хоть какой-то мебелью. Хорошо, я передам, что всё сделано. Ордер оформим задним числом, мне главное — вселить людей! Записываю. А у кого будут ключи? Хорошо, спасибо! — закончив телефонный разговор, он повернулся к Алексею и недовольно сказал: — Морока с тобой, капитан! Попробуй для тебя что-то сделать, если у вас нет документов! Не нужно показывать свою липу, её расколет первая же проверка. Потом объяснишь, откуда взял. Диктуй ваши данные... Так, сейчас вызову машину и дам офицера, поедешь за женой, а потом заселяться. А я поеду в министерство. Такие вопросы, как твой, не решаются по телефону. Сегодня в лучшем случае пробью нормальные паспорта, да и то завтра потребуется ваше присутствие. Успеешь сделать фотографии?
— А чёрт его знает, — ответил Алексей. — Если быстро переедем, должен успеть. Я же не знаю, куда нас поселят, а там придётся искать фотографию.
— Ладно, постарайся успеть. Паспорт — это только первоочерёдное. Вот когда я начну лепить из тебя майора, будет весело. Надеюсь, что министру он позвонит сам.
Перед поездкой в город Алексей, как и договаривались, сделал звонок Лиде. Вышел в коридор и быстро сказал, чтобы выходила с вещами. Когда они через час подъехали к скверу, жена уже сидела на лавочке, обложенная сумками. Увидев выпрыгнувшего из ЗИСа мужа, она вскочила с лавки и, растеряв сумки, бросилась к нему.
— Ну, солнышко! — успокаивал Алексей плачущую навзрыд Лиду. — Всё закончилось хорошо, зачем плакать? Подожди, я покидаю сумки в автобус, а поговорим, когда поедем заселяться.
Он быстро всё собрал и уложил в салон автобуса, а сам вместе с Лидой сел на задних сидениях, чтобы их разговор не слышал сопровождавший майор.
— Как всё прошло? — спросила она. — Или ещё ничего не закончилось?
— Всё заканчивается только со смертью. Дали квартиру и присвоят майорское звание. Завтра у нас должны быть нормальные паспорта. А теперь слушай, что отмочил отец народов. Пока будут всё готовить, он поселит нас у себя. Я объяснил, что уже через двадцать лет будет много такого, в чём сложно разобраться без моих консультаций, вот он и решил, что лучше, если я буду под рукой. Ну а ты идешь ко мне довеском. Вот тебе, кстати, возможность, его нарисовать. Очаруй и сделай наброски, а по ним уже нарисуешь картину.
