Наконец прискакал Дейс — как всегда веселый и весь какой-то встрепанный.
— Местный уроженец? — спросил я.
Он с готовностью кивнул. Чего, интересно, обрадовался? В увольнительной был, что ли?
— Скажи, боец, — я говорил медленно, тщательно подбирая слова, — есть у вас птица, название которой звучит вроде 'влан' или как-то похоже?
— Влана, господин капитан?
— Вла-на? — повторил я четко.
— Так точно.
— Спасибо, боец. Ты чего такой радостный? С родными все в порядке?
— Так точно!
— Ну иди, свободен.
Я повернулся к Келли.
— А меня ведь и не обманули, в общем-то. Влан-Влана. Мог бы догадаться. Где она?
Келли вызвал дежурного. Тот растерянно пояснил, что после моего ухода 'Влан' попросил посмотреть на трупы женщин, и он разрешил.
Мы с Келли подскочили оба. Знали мы, какие там трупы.
Позабавившись, наши 'соратники' вживую облили женщин и детей дезинфектантом, который в несколько часов превращает мясо и кости в однородную органическую массу. И сделано было это не тогда, когда мы с Вланом устроили там фейерверк, а гораздо раньше. Сбивший меня с толку детский крик оказался случайным, что называется 'не по теме'. Выскочив на площадь, я сразу все понял. По запаху. Потому и не пытался вступить в переговоры — спасти мы уже никого не могли.
Сам я ни разу не видел, как людей обрабатывают раствором, словно мусор, и как в считанные минуты дезинфектант разъедает заживо сначала легкие и слизистые, потом — мягкие ткани. Мне только рассказывали. Но если бы в подчинении у меня оказались сегодня мои спецоновцы, я бы попробовал сделать это кое с кем сам.
Влана стояла возле кучи органики, из которой торчали недоразложившиеся кости и обрывки одежды. Когда я хотел ее оттащить — она просто упала. Еще и надышалась этой дряни, видимо. Мы с Келли подхватили ее. Тоже мне — женщина-пилот. Женщина, которая по воле обстоятельств или по собственной воле сделала из себя мужчину. А мы теперь что должны делать?
Я посмотрел на Келли. У него хоть какой-то опыт есть. Я знал, что он женат и у него две дочки. Но капитан только головой помотал.
На борту у нас обычный медик, в плане руку-ногу пришить, а нужен психотехник.
Мы занесли Влану в медотсек и тут же вышли. Втроем там не развернешься — тесно. Эмка хоть и приличная посудина, но не корт. Оставили девушку с медиком, понимая, что в чувство-то он ее сейчас приведет, а дальше что?
Келли тут же смылся: выяснить, куда вообще можно пристроить хотя бы в медицинском плане штатскую девицу без документов. Я остался подпирать дверь в медотсек. Нелепость ситуации меня раздражала.
Что такое вообще 'девушка в космосе'?
Да не понять что!
Встреть я Влану где-нибудь в городе, я, может, и догадался бы. Но пилот! Это же сто процентов бесплодие и еще Хэд знает, что там бывает от жесткого излучения у женщин. Нашему-то брату, если захочется завести детей, никогда не известно наверняка, даст ли генетический департамент положительное заключение. А леди могут путешествовать в пространстве только в максимально защищенных условиях пассажирского транспорта. И то желательно уже в возрасте, не предусматривающем деторождение.
Женщина-пилот. Это было для меня чем-то невообразимым. Но чем больше я вспоминал ее глаза, тем больше хотелось зайти и хотя бы посмотреть на эти глаза еще раз. Что за шутки Рогатого?
'К Хэду!', — подумал я, развернулся и пошел искать Келли.
Келли, пока я подпирал дверь, действовал. Он вообще человек действия, долгие размышления выбивают его из колеи.
Капитан приказал парням разобрать неразложившиеся человеческие останки и выяснил, что девчонок двенадцати-четырнадцати лет, по крайней мере, сверху нет. А значит — оставался крошечный шанс, что они в эту кучу не попали и скрываются сейчас где-то в развалинах. Стоило поискать. Тогда и с Вланой решить будет легче.
Мы послали запросы с примерными описаниями двух девочек по всем работающим службам. Дали команду военным патрулям. Медик погрузил Влану в искусственный сон и двое суток он нам обещал.
Я все-таки зашел и глянул на нее спящую. Даже с закрытыми глазами она нравилась мне все больше. Выругался и ушел. Следом бежал медик со стенаниями, что ему этот случай не по профилю. Медик видел, что я зол, но не знал, почему. Объяснять я ему не собирался.
Женщина-пилот.
К Хэду!
Я не специалист по генетике. Иначе объяснил бы тебе, почему женщина-пилот — так для меня дико. Да, я учил в школе, что творят обычные космические излучения с информацией живых клеток, не говоря уже про всякие там гамма-всплески. Но в деталях — не помню. Помню только, что если в первом поколении козлята у людей не родились, это еще ничего не значит.
Помню, что мужчины якобы менее восприимчивы к той посторонней информации, которую гонят сквозь пространство чужие звезды. Однако то и дело раздаются скептические голоса ученых: мол, выводы делать рано, и через пару тысяч лет все это выйдет таким боком, что мало не покажется никому.
Однако парни все равно будут болтаться в космосе. Потому что людям нужна новая информация. Даже с риском, что использовать ее мы не сможем. Наши гены жаждут изменений. Пусть из нас выживет один на тысячу — мы все равно полезем в самое пекло.
Другое дело женщины. Страсть к саморазрушению не должна быть присуща им тоже, иначе человечество вымрет. Есть, конечно, женщины, считающие иначе, но официально леди в армаду, например, не возьмут никогда. На то есть прямой запрет генетического департамента. Летать можно разве что вот так, как Влана — без документов. Ну, может быть, в спецоне еще. Про такое я тоже как-то слышал.
Когда я в детстве читал глупые фантастические саги, там 'слабого' полу в космосе — кишмя кишело. В мои же времена не каждый парень рискует летать даже на предельно защищенных пассажирских. Хотя в тот же наземный спецон идут без особого страха — пусть дело это куда более убойное, зато, если уж уцелел, так уцелел. Как только я подал документы в армаду, мне отец сразу сказал: ты теперь для семьи — отрезанный ломоть. На нашей планете нравы патриархальные.
Говорят, что на экзотианских КК встречаются женщины, но и там выбирают жестко: или летай, или рожай — что-нибудь одно. Но, так или иначе, у экзотианок в этом плане свободы больше.
Однако о генетике я размышлял недолго. Проблем и без того хватало. Нужно было срочно доложить о случившемся высшему командованию, пока всё не обросло соплями и сплетнями.
Келли для доклада не подходил, он и красноречие — вещи несовместные, а мне сейчас не позволяла должность. Пришлось срочно связываться с Мерисом, объясняться. Заодно и поругались. Мерис решил сначала, что я тупо хочу его подставить. Заткнулся он только тогда, когда я ткнул его носом в предусмотрительно спасенные от окончательного разложения останки детей и женщин. Ну и пообещал отослать ему все это спецпочтой.
К сожалению, вылететь к нам генерал не мог, однако согласился доложить 'через голову', сразу вышестоящему начальству. Теперь я спокойно мог разрешить Келли нести все, что угодно, если на него таки выйдет кто-нибудь из командования и потребует объяснений.
Во время торговли с Мерисом пропала одна из пар дежурных, которых местная наземная служба отрядила патрулировать территорию. Личные браслеты — штука надежная, так просто оба сдохнуть не могли. Похоже, ребята радовали сейчас мародеров — оружие, одежда, а может, и свежее мясо. Бывало такое.
После разговора с Мерисом я с удовольствием сожрал бы кого-нибудь сам, потому — взял шлюпку, четырех бойцов и попробовал на бреющем полете подцепить сигналы личных маячков.
Кое-что вышло. То ли сигналы, то ли похожие помехи, но что-то из заброшенной канализации доносилось.
Канализация завалилась совершенно. Таких ветхих я давно не видел. Пройти мы по ней не смогли, сигнал потеряли. Тем не менее, надежда оставалась — мы нашли обломки одного из личных браслетов (без атомной 'батарейки', конечно, 'батарейку' сперли).
Кто-то предложил попробовать собаку. У местных полисов вполне могли быть собаки.
Связались с городской полицией, добыли пятнистого от страха полиса с лохматой смешной собачкой. Собачка оказалась дружелюбной и ласковой, облизала мне лицо, когда я присел погладить ее и, обнюхав обломки браслета, свистнула в какую-то дыру.
Стали разгребать. Оказалось, пес нашел полузасыпанное ответвление от основного хода. Мы его раскопали. Пес тоже рыл, повизгивая. Под завалом лежал труп, плотно закатанный в пластик. На голове — рана в крошках пенобетона.
Даже если доспехи у бойца стояли на минимальной защите, пропустить летящий в него камень они не могли. Разве что, он был вооружен импульсным оружием, и отключил на момент выстрела доспех. Камень мог его испугать, рука дрогнула и возникла завязка между импульсом и доспехом. Второй тоже отключил доспех, чтобы помочь ему...
Я связался с Келли, попросил выяснить, чем были вооружены патрульные и достать их личные вещи.
Стоп. Сигнал-то мы ловили. Значит — второй жив?
Почерк был знакомый. Трущобный почерк. Значит, второй патрульный сейчас под городом, или в каких-то других местах обитания местных бомжей.
Я послал шлюпку 'на автомате' за вещами второго бойца — вдруг собачка найдет что-то еще? Поджидая шлюпку, мы выбрались на поверхность и уселись портить здоровье, кто чем привык.
Сутки на Мах-ми длиннее стандартных, и тусклое белое солнце только-только клюнуло горизонт, но по корабельному времени ребятам давно полагалось в койку. Ален Ремьен остался наблюдать за местностью, остальные повалились на траву. Айим, самый мощный на вид из парней, сразу уснул. Двое закурили. На это в спецоне смотрели сквозь пальцы, ну и я, в конце концов, стерпелся. Потому что мой способ гробить здоровье тоже оригинальностью не отличался. Я начал размышлять. А это — причина большей части болезней, кроме инфекционных.
Я думал о том, где бы взять человека, выросшего на здешних помойках. Или хотя бы на здешних улицах. Попробовал поговорить об этом с полисом, но полис стал неадекватен уже от одного моего вида. А то, что я без нашивок, вообще вводило его в ступор. Наверное, он решил, что самые высшие чины в спецоне так и должны выглядеть — грязные, злые, с изодранной мордой (исцарапался, когда в канализацию лез) и в форме без нашивок. А я-то думал, что после Дьюпа внешним видом спецоновца мало кого можно удивить.
В общем, полис оказался мне не полезен. Даже имя пса мы у него не узнали. Но пес откликался и на 'иди сюда, собачка'.
Пришлось собачку изъять, полиса отправить к маме, а ребятам на эмку свистнуть, чтобы прислали и Дейса, как единственного местного. К несчастью, Леса, чувствовавшего себя в любых трущобах как рыба в воде, Келли, пока я осваивал штрафбат, сдал в интернат на Пайе (соседней малой планете), устал он с ним воевать.
И тут на связь вышел медик. Девица наша раньше предполагаемого пришла в себя и требовала, чтобы мы ее подключили к поиску.
В первую секунду я хотел вставить медику, чтобы не лез, где его не ночевало. Но потом решил посмотреть на Влану — отошла она от произошедшего или нет?
Влана выглядела неплохо. Очень неплохо. Глаза блестели. На щеках горел румянец. Если бы я не видел ее часов восемь назад, не поверил бы, что можно восстановиться так быстро. На этом контакт следовало закончить, но я решил задать-таки два-три вопроса, чтобы самому не думать, зачем на нее вытаращился.
— Документы хоть какие-то у вас есть? — спросил вместо приветствия, хотя хотел поздороваться вообще-то.
— Есть личная карточка, — ответила Влана, растерянно заморгав, видно другого вопроса ждала.
— Ну, вот и прекрасно. Сейчас к вам сержант Гарман подойдет, ему и покажете. Вижу, вам лучше. Рад за вас. До связи.
И я поднял руку, чтобы отключиться.
Глаза Вланы округлились, она шагнула вперед. Лицо девушки сразу заняло весь экранчик.
— Да стой...те же вы! Я же помочь могу! Я же выросла на этих улицах!
Местный был нам нужен, но мне так хотелось избавиться уже от этой леди... Хотя, почему — нет? Если девушка может летать, почему бы ей не лазить по подвалам и свалкам?
— Ладно, — сказал я раздраженно. — С тем же Гарманом в шлюпку — и бегом ко мне!
'К Хэду, — сказал я сам себе мысленно. — К Хэ-ду!'
Шлюпка с Дейсом, Гарманом и Вланой прибыла минут через двадцать.
Выглядела леди и в самом деле превосходно. Ребята, наверное, рассказали ей, что есть надежда и все такое. Я-то понимал, что мы вообще ищем пока не тех, кого бы она хотела, но промолчал. Не до того мне было. Время уходило, и вместе с ним — надежда найти второго бойца живым.
Зачем им заложники? Зачем напали? Почему убили одного и не убили второго? Или убили? Тогда — где тело?
— Проверить все близлежащие свалки, ямы, подвалы. Двигаемся к северной оконечности города. Параллельно, двумя группами. Работаем в пределах видимости групп. Ищите второго! Девять из десяти — он тоже труп! — сказал я резко. Ребят надо было занять и лишить иллюзий. — Первая группа, возьмите с собой леди, — закончил я. — Она уверена, что знает все местные свалки!
Щеки Вланы опять вспыхнули. Я был не рад, что обидел ее. Да и вообще не понял, почему вдруг захотелось хамить? Но нахамил и пошел. Не оборачиваясь.
Мы разделились — я с Дейсом, Айимом и собачкой, а Влана с Гарманом, Ремьеном и Росом. За Влану я не боялся. Гарману в плане телоохранения можно было доверить кого угодно, он надежен, как старая добрая атомная война.
Двинулись быстро. Сайсен Айим — здоровенный парень. За полчаса он успел основательно перезарядиться и ломанулся, как кьют (местное вьючное животное). Я тоже не уступал ему ни в росте, ни в ширине шага. Дейс едва поспевал за нами. Он невысокий и довольно щуплый, но голова, по словам Келли, работает. Келли вообще неровно дышал к разного рода техническим умельцам и битым железом гениям. А я вот даже не помнил, как этого 'гения' зовут. Непорядок.
Я шел, держа палец на кнопке поисковика, надеясь уловить 'звонок' личного маячка бойца. Но, похоже, зря надеялся. И в затылке отчего-то свербело. Словно кто-то наблюдал за нами. Но наблюдателя мы бы давно засекли, так почему же...
Резко остановился. Огляделся. Ощущение, что за нами наблюдают, не пропало. Сообщил второй группе, чтобы смотрели в оба.
Через пять минут вызвал Гарман. Предложил сойтись. Это означало, что у ребят появились кое-какие мысли.
— А по связи?
Я слышал, как Гарман советуется с кем-то.
— Можно, — ответил он, наконец. — Только не озирайтесь и головы вверх не поднимайте. Влана считает, что наблюдают за нами с крыши. Выносных лифтов здесь нет, и бандюки бродят по крышам, как у себя дома. Тем более сейчас, когда административные здания не работают. Но говорить, она считает, можно. Я объяснил ей тип нашей связи — она такого не знает.
— Знают ли здесь 'наш' тип связи, мы сейчас сами поймем, — констатировал я и, приказав второй группе постепенно расходиться с первой, вызвал вторую шлюпку. Велел зависнуть над крышей соседнего здания (этажей в двадцать, не больше), но в зону видимости с земли не входить. И кинуть мне картинку сверху.
