"Шелк, тигр? Ну, я не думал ..." Я игнорирую ее, быстро и эффективно снимая одежду. Ее рубашка поднимается к ее шее, ее бюстгальтер нераскрывается и снимается, и ее брюки летают в воздух позади меня. Как только я дойду до трусиков, я заметил довольно большое мокрое пятно — она ??уже возбуждена? Очевидно, что привязанность делает для нее все.
Тем не менее, я лучше использую этот кусок ткани. В другой момент она лишена любого нижнего покрытия, а затем я беру трусики и втыкаю их в рот Софии.
"Сегодня ты успокоишься, котенок. Я собираюсь съесть свой обед, и я собираюсь сделать это с удобного столика, который у меня впереди".
И я продолжаю делать именно это. София действительно смотрит в недоумении, когда я помещаю свой ящик для завтрака в ее красиво тонированный живот и на самом деле пытаюсь сделать приглушенный протест, когда я начинаю есть свой сэндвич, а не склоняться к ней.
Конечно, я на самом деле не такой жестокий. Через мгновение я сдаюсь и сжимаю одну руку во время еды с другой. Я начинаю медленно, трясусь и надавливая мягко, прежде чем на самом деле нажимать внутрь — я падаю в узор, вдавливаясь, осторожно протирая ее стены кончиками пальцев, прежде чем вытащить его, потирая клитор вовремя с моим выходом. Этого более чем достаточно, чтобы заставить Софи застонать в ее тряпку, и вскоре она дрожит —
В этот момент я быстро остановлюсь. Софья всхлипывает. Она открывает глаза, чтобы смотреть на меня умоляюще, и я начинаю снова. Возобновляя мои более ранние качательные движения, София снова начинает дрожать — только для меня, чтобы остановиться. Его время я слышу приглушенные слова — они слишком тихие, чтобы быть понятными, но я уверен, что они были проклятиями.
"Ты плохой стол, котенок. Хорошие столы не дергаются и не разрушают мою пищу. Ты перестаешь подергиваться?" Я издевательски ругаю ее, даже когда она отчаянно кивает, я отвечаю на свой вопрос. Конечно, для бедной Софии это не так просто. Я уже говорил об этом раньше, но она с большим энтузиазмом относится к ее оргазмам и удовольствию, ведущим к ним. В какой-то момент, даже когда она делает все возможное, чтобы оставаться неподвижным, удовольствие преодолевает ее, и ее тело начинает раскачиваться — только для меня, чтобы бросить погладить ее. К тому времени, когда я закончил свой обед, у нее под луной появилась лужа, которая просачивалась в мою штановую ногу, и ее глаза почти пересекались с необходимостью.
Прикупив мой ланч-бокал, я быстро расчищаю крохи от Софии. Даже этих маленьких прикосновений достаточно, чтобы заставить ее хныкать. Как только мой "стол" достаточно чистый, я приступил к снятию пальцев.
Это не так просто, как кажется. Она сжимается вокруг них достаточно сильно, чтобы любое слишком быстрое движение отпустило ее. Я должен вытаскивать их медленно, дюйм за дюймом, а София скулит с желанием.
На мгновение я просто сижу и восхищаюсь тощей, мощной девушкой, которую у меня на коленях. Она умоляет меня своими глазами, и я не сомневаюсь, что если у нее будет свободный рот, она тоже попросит меня об этом. Все ее тело светит от пота, практически блестит днем. Соки тянутся вниз по ее бедрам и лужам под ее поднятым дном, с достаточным объемом, чтобы достичь моих ног.
Да, я никогда не позволяю этому идти.
Добравшись вперед, я вытаскиваю из софийского кулака множество трусиков.
"Пожалуйста, боже, о, Иисус, трахни меня в землю, так сильно засунь пальцы в мою киску, что я не могу ходить, заставляю меня кричать, Тигр! Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА!"
У меня почти был оргазм прямо там. Как она просила, это давало мне лучший набор озноба.
"Тише, котенок, я не оставлю тебя без присмотра. В конце концов, какая хорошая еда полна без пустыни?"
С этим комментарием я кручу Софию. Пока она была растянута на моих коленях сбоку, а ее голова и ноги свисали с боков, она теперь смотрела на меня. С некоторой ловкостью ее плечи были теперь на коленях, и ее ноги были зацепились за мои плечи. Она сразу поняла позицию и выпустила и возбудила серию "Да!", Прежде чем я снова ее пошатнул.
На этот раз я постарался взглянуть ей в глаза, когда я медленно поднял бедра руками. Даже когда ее спина изогнулась, и ее шея должна была согнуть все дальше и дальше, Софья не сводила с нее взгляда.
Только когда я мягко взмахнул ее мокрой щелью, она откинула голову и застонала. В тот момент мы были более чем готовы, поэтому я двинулся вперед.
Я начал с облизывания, вся плоскость моего языка подбежала вверх по ее складкам сверху вниз, с небольшим щелчком в конце, чтобы стимулировать ее кнопку. Я медленно двигался, чтобы обезопасить Софию слишком рано и рассмотреть мою первую попытку куннилингуса.
Это было неплохо, но это было не совсем хорошо. Я сравнил его в основном с "ароматизированной" водой. Вы могли сказать, что у него был отличный вкус, но это была еще только вода, и очень маловероятно, чтобы отвратить ваш язык. Я был особенно рад за безобидный вкус, потому что его было много. Я знал, что София просочилась, как ржавый кран, так как мне действительно нужно было выбросить несколько нарядов, которые были запятнаны, кроме надежды на стирку, но я действительно не понимал, насколько сильно я ее выпил. Учитывая пятнадцать секунд, София могла сделать небольшой пул в моем рту — и это было с частью этого, заканчивающимся на моем подбородке, несмотря на все мои усилия. С моим новым взглядом на ее киску, я заметил небольшие вещи, которые я пропустил или просто не заботился, пока у меня была только рука. Во-первых, ее клитор на самом деле не был капюшоном. Это была очень ясная, маленькая жемчужина плоти, она горделась горчицей. Это также заставляло Софи дрожать каждый раз, когда мой язык почистил ее.
После немного веселья я отступил и позволил Софии немного восстановиться. Ей не понравилось. Ее ноги пытались втянуть меня, но быстрый привкус ее голая задница быстро остановилась. К счастью для нее, я не собирался оставлять ее надолго.
На этот раз я погрузился в отставку. Я перепрыгнул через лизать и пошел прямо к проникновению. Что ... Было странно.
Софии стало легче, чем на самом деле. В то время как она была очень, очень благодарна моим усилиям, вдаваясь внутрь с моим очень мягким, очень мягким придатком, означала, что ее схватки на самом деле сжали мой язык за ее пределами. Кажется, ей понравилось, поэтому я продолжил, и через несколько секунд ее ноги схватили мой череп, ее тело схватилось, и она громко закричала, чтобы разбудить мертвых.
Это заставило бы некоторых учеников.
Тем не менее, София была достаточно громкой, достаточно часто, что девять десятых школы соединили точки. В забавном повороте оригинала "игнорировать всю ситуацию" он передал свои слепые пятна моей сексуальной жизни. Никто не комментирует в коридорах, даже когда я был уверен, что и я, и София, и любой, кто мог бы обидеться, были вне пределов слышимости. Редким смешным побочным эффектом были взгляды, которые я получил — почти никто не смог встретиться с моими глазами долго, не краснея и не опустив взгляд. Мальчикам приходилось спешно реорганизовывать штаны, когда я приходил в поле зрения с даже слегка взъерошенной одеждой, и по крайней мере половина школьного населения выглядела совершенно развратной, когда я возвращался с обеда каждый день. Я был уверен, что мы были пойманы не один раз, либо от случайных вторжений, либо извращенцев, которые активно пытаются нас выследить, но каждый день сменяют место встречи каждый день.
Пару раз я полностью знал, что я дал кому-то шоу. Я всегда мог узнать, кто из учеников, найдя ту, которая ерзает, когда я так же смотрю в их общем направлении.
Ах, София была сделана. Ее ноги наконец успокоились, и ее подергивание утихло, и она задыхалась, а не визжала. Я дал ей еще несколько лиз, прежде чем я осторожно отцепил ее ноги и положил ее на землю. Я позволил ей отдохнуть, пока я перевел дыхание. Затем я перешел на следующий важный кусочек наших свиданий — мое удовольствие. Я помогу ей сесть, и достаточно скоро она встала на колени. Я поднимаюсь на ноги. Прямо перед радиатором, и она точно на лучшем уровне наверняка .... Вещи. Это дает мне очень хорошую идею.
"Ты плохо сделал, котенок, ты слишком сильно извивался, чтобы быть хорошим столом, и ты почти задохнулся. Как я должен наказать тебя? Я должен просто оставить тебя здесь?" София покачала головой, не в силах вдохнуть воздух, чтобы устно ответить на ее вздохи.
"Хорошо, тогда я знаю, что вы можете сделать, чтобы восполнить свою ошибку. Будете ли вы это делать, котенок?" Она кивает достаточно сильно, чтобы повредить ей шею, и я тоже чертовски нетерпелив. Я расстегиваю штаны и бросаю их на землю, показывая моей нынешней плененной аудитории, что все в нижнем белье — это маленькая шелковая штука, едва достойная названия нижнего белья. Это, я взлетаю гораздо медленнее, наслаждаясь тем, как глаза Софии следуют за ней по моим ногам, прежде чем снова щелкнуть до моего голого холма, сидящего не в шести дюймах от ее лица.
Она знает, что делать дальше.
Она наклоняется вперед, и я откидываю голову в экстазе. Она гораздо умнее, чем я. Ее язык вставлял и выходил, переключаясь между заостренными лизками и щелчками и вдаваясь в меня, прежде чем корчиться. Это пытка, и мои руки попадают в волосы Софии. Сначала они просто поглаживают ее голову, но когда она работает до конца, я в конечном итоге захватываю больше, чем чистку.
И затем я ударил мой пик, и захват становится прямым ударом. Я размахиваю своей киской в ??ее губы, почти на ее лице, и она ни на что не замедляется. Я склоняю голову против меня, прижимая ее язык сильнее, чем следовало, и прямо выматываю лицо Софии в жидкость.
Когда я закончил, я мягко потираю губы по моей плоти своей запутанной хваткой в ??ее волосах. Глядя вниз, видно, что у Софии почти застекленный взгляд на ее челюсть, напоминая мне о сахаристых пончиках. Сама София закрыла глаза и тяжело дышит, восполняя ограниченный воздух, который, должно быть, имел, когда я разбивал ее в таз.
Я отступаю. Поскольку я медленно очищаюсь от тканей, я теперь несу всюду в практическом отношении, я оставляю Софию на коленях там ни на чем, кроме смятой футболки, грудь выталкивается наружу, обнаженная миру, завязанные за спиной руки. Ее голова все еще находится в положении, когда я ее оставил, поднял и слегка наклонился вперед.
В настоящий момент она была самым красивым произведением искусства, которое я когда-либо видел.
Мне определенно придется носить с собой больше веревок.
* * *
Однако это не все развлечения и игры. На данный момент мой (базовый) костюм окончательно закончен, и у меня есть приблизительные планы по патрулированию через неделю или две. Достаточно времени, чтобы сплести некоторые ракеты жука в самый внешний слой для комбинации большего количества защиты в виде легко разрушенных пластин, которые нанесли бы мне большой урон, даже если бы они были хороши для двух ударов и на самом деле прикрывались. Шелк паука немного слишком облегающий, даже когда я оставляю достаточно слабину, чтобы избежать супер-верблюжьей шкуры. Мне не нужны мои соски на дисплее с каждым холодным ветерок.
Тем не менее, я начал одеваться в одежду, которую я надеялся, наконец, превратить в резервный костюм с тяжелой нагрузкой и потратил больше на шелк на одежду, чем мог бы. Я не мог надеть ни одно из моих творений, поскольку подросток, одетый в одежду с паучьим шелком, настолько явно связан с новым героем в шелковом шелковом теле с полномочиями по контролю над насекомыми, которые я вполне законно должен был бы идиотом попробовать. Даже нижнее белье и веревка подталкивали его, но они только разоблачили Софию, и она, вероятно, думала, что они просто обычный шелк. Тем не менее, я потратил достаточно времени.
Мысль о патруле на самом деле заставляла меня нервничать, но это тоже меня возбуждало. Я бы убирал улицы, строил репутацию и играл как настоящий герой!
Что может пойти не так?
* * *
София успокоилась после нашей маленькой сессии на крыше. Я, конечно же, привел в школу больше веревок. Шелк паука был смехотворным, даже при небольшой толщине. Я мог бы упаковать хорошую пару футов в несколько дюймов, немного намотанный. Это стало основным продуктом наших дневных трипсов — три дня из четырех, я связал ее. Иногда это было просто с руками за спиной, иногда у меня была почти полностью неподвижная.
Это было невероятно возбуждающе, когда София была моей милостью. Это было не просто удовольствие, удерживающее ее слабым — она ??буквально не могла устоять. Тот факт, что ей это нравилось, просто улучшило его.
Мы учились в школе около трех месяцев. За это время произошло много. В школе, кроме маленького ... Ситуация с Эммой, у нас не было никаких проблем. Никто не сходил с нами, никто не прокомментировал наш частый, громкий секс, и никто не обращался ко мне не раз, как только я их отбросил в первый раз.
На мысе стороны, это было не так хорошо. В самую первую ночь я нашел Лунга, всех людей. Я собирался уйти, но некоторые из комментариев, которые он сделал ... Я бы не стал, никогда не останусь в стороне и не дам ребенку умереть. Поэтому я пошел изо всех сил.
Я слышал, что у Лунга был лечебный фактор. Я не думал о том, как это работает, или если бы он был слабее, когда он не был преобразован. В результате у него теперь отсутствовали две конечности из-за некроза и он находился в коме под замком и ключом. Панацея остановила некроз и снова запустила сердце, но она не могла коснуться мозга и не могла заменить конечности. Они ждали его пробуждения, чтобы доставить его к птичьей клетке, так как Панацея смогла рассказать властям, что избыточная агитация может ухудшить незначительное количество повреждений головного мозга, которые он имел сейчас, что потенциально приводит к быстрым колебаниям настроения и подавляющему гневу. Если он проснулся в середине транспорта, невероятно злой, от своей "домашней базы" ...
Таким образом, они удерживали его на службе жизни вооруженной охраной. Легкие, исчезающие со сцены, вызвали всевозможные неприятности. Ранее тихий E88 подталкивал к территории, АББ отталкивался от фантастических бомб Тинкера из неизвестного источника, торговцы продавали наркотики всем, а Подросток лежал низко в надежде не стать приманкой для больших парней.
Я знал последнее лично. Вскоре после того, как я положил Лунг и закончил поражать каждого головореза, связанного с эпипином, появились подражатели. Я не исследовал достаточно, чтобы знать, что они были злодеями, и с ними побеседовал о последствиях моих действий. Вернее, хорошо пообщался с Tattletale о последствиях моих действий. Затем они поблагодарили меня за спасение своих прикладов, поскольку они были теми, кого он преследовал, и сказал: "Между прочим, мы злодеи" и оцепенели.
Он трахал мое мировоззрение что-то свирепое. Злодеи были старыми, злыми людьми в костюмах, которые украли у детей и убитых людей. Не подростки. Особенно не подросткам в опасности быть убитыми просто потому, что они украли у казино.
