Принято считать, что цверги миролюбивы, что их очень трудно вывести из равновесия и спровоцировать на нелогичные поступки. Все это правильно, говорила Ким Джонс, но никто раньше не подвергал их религиозные святыни такому жуткому поруганию. Представьте себе, говорила она, что какие-нибудь инопланетяне захотят вывезти на свою планету мавзолей Мао Цзэдуна, Тадж-Махал или статую Свободы. А ведь золотая статуя, которую вывезли на Землю, не менее ценна для цвергов, чем для людей все перечисленные святыни, вместе взятые.
По мере того, как Ким Джонс приводила все новые и новые факты, страх Даниэля перерастал в ужас. Если бы он знал, к чему приведет его желание заработать семьсот евро, он ни за что не ввязался бы в эту авантюру. Если эта статуя так ценна для цвергов, значит, прямо сейчас, после выхода передачи, начнется расследование, полиция легко найдет Даниэля и обвинит его в измене интересам человечества. И они будут правы, это действительно измена — сообщить о чудовищном злодеянии Ратникова и его товарищей не сразу, а через четыре дня, и не в полицию, а в популярную телепередачу. Но каково злодейство! Они покинули планету, им ничего не угрожает, а тысячи ни в чем не повинных людей будут расплачиваться. Кошмар!
Но о чем думала Ким Джонс? Она умная женщина, она должна была понимать, что такую информацию нельзя выдавать ее в эфир. Или она тоже вот-вот покинет планету? Наверняка так и есть. Сильные мира сего всегда вовремя сматываются, а расплачиваться приходится простым маленьким людям, вроде Даниэля.
Даниэль выключил телевизор и вскочил на ноги, панически озираясь. Надо срочно что-то делать, но что? Позвонить в полицию? Все знают, что полиция Гефеста насквозь коррумпирована. Срочно закупить продуктов на неделю вперед и законопатить все щели в квартире, чтобы ни один цверг не пробрался? А что делать потом, когда продукты кончатся или когда из незамеченного коллектора выползет мохнатая гусеница с флаконом кислоты в щупальцах?
В конечном итоге Даниэль принял решение, которое чаще всего принимают люди, впервые попавшие в подобную ситуацию. Даниэль напился.
8.
Рональд Дэйн выглядел точь-в-точь как персонаж вестерна. Массивное лицо с крупными грубоватыми чертами и красноватыми прожилками на щеках, тяжелый подбородок, плотно сжатые губы, застывший взгляд, на первый взгляд обманчиво глубокомысленный, жевательная резинка за щекой, не хватало только ковбойской шляпы, да еще свободного места на столе, на которое можно положить ноги. Такой тип мужчин никогда не нравился Якадзуно.
Дэйн сидел за столом и смотрел на экран компьютера, он читал письмо от Хируки Мусусимару. Дочитав, Дэйн закрыл окно с текстом, вытащил из компьютера пластиковую карту, которую привез Якадзуно, достал из кармана простую одноразовую зажигалку и несколько секунд подержал карту над огнем. Затем белый пластик с грубо нарисованным черным крестом отправился в мусорную корзину, теперь он больше ни на что не годится.
— Интересная история, — констатировал Дэйн, — прямо как в комиксах. Информацию по "Ифрит Плюс" уже просмотрел?
— У меня нет доступа к корпоративным базам данных на этой планете, — вежливо ответил Якадзуно.
— Действительно нет доступа. Непорядок, — Дэйн сделал несколько манипуляций с компьютером. — Ты пишешься, как слышишься?
— Чего?
— Твое имя пишется так же, как слышится?
— Да.
— Тогда окей. Приложи палец вот сюда. И еще вот сюда. Отлично, система тебя запомнила. Я дам тебе доступ второго уровня, думаю, тебе больше не нужно. Если получишь сообщение "доступ запрещен"...
— Я знаю порядок действий во всех стандартных ситуациях, — Якадзуно прервал напарника, изо всех сил стараясь оставаться вежливым.
— Давай-ка поглядим, что это за гнездо уродов, этот "Ифрит Плюс", — сказал Дэйн и его пальцы снова зашевелились в воздухе.
Якадзуно ожидал, что Дэйн предложит ему пересесть в более удобную позицию, чтобы видеть экран, но Дэйн этого не сделал. Он явно относился к числу людей, которые, занимаясь делом, ничего не замечают вокруг себя.
— Так, — бормотал Дэйн, — фирма зарегистрирована в Баскервиль-холле. Интересно, на кой хрен в Баскервиль-холле цвергская статуя? Что-то не помню я, чтобы там водились коллекционеры всяких редкостей.
— А что это за Баскервиль-холл?
— Город с десятитысячным населением, окружен торфяными болотами, за что и получил название. Градообразующее предприятие — фармацевтическая фабрика, входит в концерн Брынцалова. Вокруг на сто километров сплошные плантации, там выращивают что-то растительное, потом из этой гадости делают лекарство то ли от рака, то ли от ожирения, то ли вообще от глистов. Точно не помню. В общем, крупный промышленный центр, но на весь город только один "Макдональдс". Нет, концом цепочки это не может быть, наверняка промежуточное звено.
— Лучше посмотри данные по "Ифрит Плюс".
— И без тебя знаю, что лучше. "Ифрит Плюс"... зарегистрирована в начале 2206... странно, не однодневка... ну-ка, посмотрим, что у них лежит в открытом доступе... ничего?! Странно, очень странно, они даже профиль фирмы не раскрывают. Судя по открытым данным, у них вообще ни одной сделки не было. Я бы сказал, что это фирма-однодневка, но... два года... интересно.
— Возможно, эта фирма создана на всякий случай, в расчете на какое-то дело, для которого потребуется подставная компания, — предположил Якадзуно.
— Или конкретная уголовщина, — добавил Рональд Дэйн. — По любому, придется съездить в Баскервиль-холл.
— Зачем? Вряд ли там что-нибудь найдется, кроме почтового адреса с редиректом.
— А что делать? Мы же не можем проводить расследование только по глобальной сети. Надо съездить в их регистрационную палату, пообщаться кое с кем из чиновников, подарить кому надо пару тысяч евро...
— И что мы получим? Адрес редиректа? Ты уверен, что редирект единственный?
— А ты что предлагаешь?
— У Ратникова проблемы на таможне. Полагаю, сейчас он сидит у своего начальства, а завтра они начнут работать с "Ифрит Плюс". Мы можем проследить за Ратниковым.
— А если он не будет участвовать в разборках?
— Он бывший офицер, служил в десанте, навыки сохранились...
— Что значит — навыки сохранились? Ты что, с ним дрался?
— В поезде мы немного поиграли в виртуальности. Он отлично дерется, координация движений великолепная, даже без имплантантов, они ведь в виртуальности не работают. Ребята из УП наверняка захотят использовать его как дополнительную боевую единицу, на случай, если придется иметь дело с бандитами. Я повесил ему жучок.
— Дальность действия?
— В мануале написано "пятьсот метров". Думаю, здесь меньше, из-за тумана.
— Нет, меньше не будет, в инфракрасном диапазоне туман прозрачен. Но это все равно слишком мало.
— Более мощный жучок на рукав не повесишь.
— Знаю. Где сейчас Ратников?
— Точно не знаю. У меня есть номер его мобилы...
— Пока лучше не звонить, незачем привлекать лишнее внимание. Лучше давай сюда базу, мои ребята все устроят.
— Какую базу?
— Базу от жучка. Ты что, плохо слышишь?
Якадзуно обиделся. Он понимал, что ведет себя глупо, но ничего не мог с собой поделать. Он вытащил из кармана кусок белого пластика и продемонстрировал его Дэйну.
— Вставь в компьютер, — потребовал Якадзуно.
— Зачем? — удивился Дэйн. — Что это вообще за ерунда?
— Вставь — увидишь.
Дэйн вставил карту в компьютер, присвистнул, вытащил карту и отдал ее Якадзуно.
— Что ж раньше не сказал? — немного обиженно спросил он.
— Думал, что мы и без этого сработаемся. Еще вопросы? Нет? Тогда я задам вопрос. Какие у тебя планы?
Дэйн на секунду задумался.
— Во-первых, — сказал он, — надо съездить в Баскервиль-холл и проверить эту фирму. Скорее всего, сразу ничего не получится, но пренебрегать не стоит. Здесь есть пара толковых ребят, пусть поработают.
— Сам ехать не хочешь?
— Не вижу смысла. Редко удается выйти на физического учредителя быстрее, чем за неделю.
— Согласен. Что второе?
— Поработать с "Истерн Дивайд". Они должны связаться с получателем в самое ближайшее время.
— У тебя есть там свои люди?
— Нет. К сожалению, нет ни одного. "Истерн Дивайд" — обычная курьерская служба, мы ей почти не пользуемся. Никто не думал, что потребуется агент в этой компании.
— Коммерческие разведслужбы на Деметре есть?
— Есть. Но цена вопроса не такая, чтобы...
— Цена вопроса, — перебил Якадзуно, — состоит в том, чтобы пресечь злоупотребления в высшем эшелоне компании. Сколько стоят услуги коммерческой разведслужбы?
— Минимум десять тысяч. За меньшую сумму никто и не пошевелится.
— Дороговато.
— И я про то же.
— Тогда вначале попробуем справиться сами. На таможне у тебя тоже нет агентов?
— Обижаешь.
— Поработай с ними. Да что я тебе объясняю, ты и сам знаешь, что делать. Другие идеи?
— Может, натравить журналистов на "Истерн Дивайд"?
— Нет, ни в коем случае! Ты что! Тогда всплывет, что компания замешана в контрабанде, и все, акции поползут вниз, контракт на... короче, забудь об этом.
— Жаль. Журналисты дешевле, чем шпионы.
— Журналистов трогать нельзя. Еще идеи есть?
Дэйн пожал плечами.
— Пожалуй, что больше нет, — констатировал он.
— Тогда начинай действовать. Как что появится, сообщай.
— А ты?
— Вначале я должен войти в курс дела. Кстати, подправь мне уровень доступа.
— Да, конечно, сейчас сделаю.
— И распорядись насчет квартиры или номера в гостинице.
9.
В зале было шумно, в маленьких и дешевых ресторанчиках Колизея всегда бывает шумно. Это хорошо, думал Рамирес, потому что сейчас придется говорить о вещах, которые не предназначены для чужих ушей. Только в шпионских фильмах тайные встречи проходят в укромных безлюдных местах, а в реальной жизни для этой цели нет ничего лучше, чем маленький дешевый ресторанчик в час максимального наплыва посетителей. Чтобы выделить один конкретный разговор среди общего гама, надо иметь волшебное ухо человека-гарфанга из комиксов.
А вот и члены братства. Кажется, все уже собрались. Точно, все собрались, даже безалаберный и вечно опаздывающий Иван Мастерков, мастер-проходчик со второго палладиевого карьера, уже сидел за длинным столом, составленным из трех обычных. Рамирес занял пустующее место, нет, не во главе стола, место во главе стола традиционно остается пустым, и обратился к присутствующим:
— Прошу извинить меня за опоздание. Новости уже слышали?
Сидящие за столом дружно закивали головами. Они уже слышали новости.
— Что будем делать? — спросил Дзимбээ Дуо, начальник цеха на третьем обогатительном комбинате. — Какие будут распоряжения?
— Никаких распоряжений, — отрезал Рамирес. — Эвакуация пройдет по намеченному плану, я только что от шефа, он сказал, что все в порядке.
— Эта передача — это что, все в порядке? — изумился Мастерков.
— Я только что разговаривал с шефом, — повторил Рамирес. — Он сказал, что все под контролем. Все необходимые меры будут приняты, кое-что уже делается. Но мы с вами в этой операции не задействованы, наша миссия завершилась в тот самый момент, когда золотой цверг покинул планету. Эвакуация состоится в намеченные сроки.
— Они уже известны? — подала голос Дева Бхаватти, главный врач центральной поликлиники компании. — Когда мы, в конце концов, уберемся из этой помойки?
— Мы уберемся отсюда, как только придет время, и ни минутой позже. Поймите, ребята, я знаю не больше, чем вы. Я, конечно, мог бы спросить шефа, но он сейчас так занят... Ну в самом деле, какая разница, когда мы переберемся на Деметру — через неделю или через месяц? Главное то, что это произойдет совсем скоро.
— Я хочу поменять список сопровождающих, — сообщила Дева.
— Новый любовник? — хихикнул Дзимбээ.
— Да, новый любовник, — ответила Дева с вызовом. — Между прочим, я хочу взять с собой одного человека, а не двух, как ты.
— Если бы ты не была такой недотрогой, я бы вообще никого с собой не брал.
— Да иди ты!
Рамирес ласково улыбался, глядя на своих товарищей. Они могут переругиваться, подшучивать друг над другом, но, что бы они ни делали, они никогда не станут ссориться по-настоящему. Мы все — большая семья, подумал Рамирес, пока еще мы не очень большая семья, но придет время, когда целая планета станет одной большой семьей. Скоро ты придешь к нам, и мир станет един — так говорил один древний философ, принявший мученическую смерть в возрасте сорока лет. Теперь ждать осталось совсем недолго, еще немного, и мир станет един.
Краем глаза Рамирес уловил резкое движение за спиной. Высокий смуглый мужчина выскочил из-за стола, молниеносно выхватил из-под куртки стандартный полицейский пистолет и трижды выстрелил. Он стрелял в проем широкого окна, ничем не закрытого (а зачем вставлять стекла, если во всем Колизее воздух кондиционирован?), пули ушли в небо.
"Сумасшедший", подумал Рамирес, но на всякий случай соскользнул под стол. Трехлетняя геологическая практика приучила его доверять собственной интуиции.
И не зря. Не успел Рамирес коснуться пола коленом, как за окном вспыхнуло солнце, в котором начисто потерялся свет ксенонового фонаря, освещающего в дневное время гигантскую пещеру Колизея. Свет затопил помещение, он проникал под зажмуренные веки и от него не было спасения. Рамирес рухнул на пол, успев запоздало подумать, что надо было прыгать в окно, на открытом пространстве ударная волна почти не опасна.
Ударная волна ворвалась в помещение. Стол, за ножку которого уцепился Рамирес, вздрогнул и взмыл в воздух, Рамирес едва успел разжать руку. Горячий ветер, уже не обжигающий, но все еще горячий, приподнял стодесятикилограммовое тело Рамиреса и с силой швырнул его на что-то мягкое и шевелящееся.
Свет померк и Рамирес открыл глаза. Под ним копошилась и жалобно попискивала миниатюрная Ши Хо, главный бухгалтер ресторана "Кухня Харона". Рамирес поспешно сполз с нее и попытался встать на ноги, со второй попытки это удалось. Что-то теплое капнуло в глаз, Рамирес провел рукой по лбу и обнаружил на руке кровь. Он попытался сообразить, обо что ударился, и не смог. Наверное, была кратковременная потеря сознания. Только сотрясения мозга сейчас не хватало!
Ши Хо застонала, Рамирес наклонился и помог ей встать. Судя по первому впечатлению, она отделалась легким испугом. И то хорошо.
Рамирес огляделся по сторонам. Зрелище было специфическое, казалось, будто в ресторане проходят учения по гражданской обороне. Большинство посетителей лежали на полу, прикрыв голову руками, но некоторые уже начали испуганно озираться по сторонам. Мужчина с пистолетом выглядывал из-за кадки с искусственной пальмой, он настороженно вглядывался в проем окна, но было непохоже, что он видит там что-то угрожающее. Скорее, убеждается в отсутствии противника.
— Что это было? — спросил его Рамирес.
— Автономная граната, — ответил мужчина, его голос слегка дрожал. — Около десяти тонн в тротиловом эквиваленте. Была на боевом взводе, в режиме поиска цели.
