— А ножом-то старика бить зачем вам понадобилось?
— Я не бил никого ножом, — снова терпеливо, как непонятливому ребёнку, попытался объяснить ему Новиков. — Потому что мне незачем было этого делать: с покойным у нас связывали исключительно дружеские отношения. Да и, в конце-то концов, если вы не верите моим словам, то можете взять у меня отпечатки пальцев и сравнить их с теми, что наверняка сохранились на орудии убийства — уверен на все сто процентов, что они не совпадут...
— Где я тебе, — фыркнул лейтенант, с непринуждённостью достойной лучшего применения, перескакивая с уважительного "Вы" на панибратское "Ты", — возьму сейчас криминалиста? Да и нет их в нашем участке, разве что в управлении один — два человека отыщется. Впрочем, да если б криминалист и был, то что бы это нам дало? — он пожал плечами и сам же ответил на свой вопрос: — Ровным счётом ничего. Ты ж, парень, я вижу, далеко не дурак, небось, в перчатках работал, так что, о каких ещё отпечатках пальцев может идти речь? А? Вот видишь! — победным тоном заключил он.
— А где ж тогда эти перчатки?
— А мы их поищем, — пообещал Андрею лейтенант. И отложил ручку в сторону. — Но, думаю, что в этом нет никакой необходимости, для суда вполне достаточно и того, что у нас имеется. — И сжав пальцы левой руки в кулак, принялся их по очереди разгибать. — Вот смотри сам: тебя взяли в магазине, рядом с трупом его хозяина — это раз; тебя, ну, ладно, пусть будет — мужчину, очень похожего на тебя, — проявил он великодушие, которое ровным счётом ему ничего не стоило, а самому Андрею никаких дивидендов в плане защиты не добавляло, — сразу несколько человек видели входящим в магазин, а затем слышали громкие крики и шум, доносившиеся оттуда — это два. И, наконец, — он победно взглянул на журналиста, — у нас есть показания свидетеля, который присутствовал на вашей первой, состоявшейся ещё до этого случая, встречи с покойным. Так вот, свидетель этот утверждает, что во время той встречи вы угрожали старику смертью. Это уже три. И с меньшими уликами у нас люди срок люди получали!
Он придвинул протокол к Андрею, положил рядом ручку и снова перешёл на "Вы":
— Прочтите и распишитесь, сейчас вас отвезут в суд.
Из студентов будет, флегматично подумал Андрей, беря протокол в руки и пробегая написанное взглядом. Или — интеллигент местный. В любом случае, человек образованный, не от сохи вышел и не у станка стоял. И корни у парня явно немецкие* (см. примечание N 39), это ж ясно видно. Педант и порядок любит. А раз так, то вряд ли откажет в положенных адвокате (кого бы только попросить? Кажется, у старины Рикардо были знакомые стряпчие...) и вызове консула — всё-таки, иностранца задержал.
— Всё правильно? — спросил лейтенант, и Андрей кивнул:
— Да.
В протоколе допроса действительно не оказалось ничего лишнего: только краткие данные на задержанного и его ответы на вопросы лейтенанта. Поэтому Новиков, поколебавшись секунду, бумагу подписал.
Лейтенант не скрывал удовлетворения от проделанной работы: ну, ещё бы — дело фактически закрыто, подозреваемый — задержан, никакой тебе возни с его розыском и поиском доказательств совершённого им преступления. Все бы расследования так завершались!
— Консулу, пожалуйста, сообщите, — попросил максимально вежливо журналист. И назвал телефон Огнева (лучше уж пусть Николай будет, чем кто — либо другой, Огнев, по-крайней мере, хоть не разболтает среди посольских о задержании Новикова, так что проблемой меньше).
— Обязательно, — сказал лейтенант. Он привстал со своего стула, видимо, собираясь позвать охрану, чтобы та увела Андрея, но тут стоявший на столе телефон разразился требовательным звонком и полицейский, недовольно поморщившись, снял трубку:
— Да, я. Добрый день. Да, у меня, — он на мгновение скосил глаза в сторону Новикова. — Пока молчит... Что? — вдруг растерялся он. — А почему? Ладно-ладно, подъезжайте.
Трубка аккуратно легла на аппарат, а сам лейтенант, пребывая в некоей прострации от только что услышанного, медленно опустился обратно на стул.
Что-то произошло, сообразил обрадованно Андрей. И это "что-то" в корне изменило планы полицейских относительно отправки журналиста прямиком в суд. Что ж, значит, не всё ещё потеряно и появилась надежда, что недоразумение с его задержанием возможно скоро завершится.
— C консулом, уважаемый, — лейтенант быстро пришёл в себя после телефонного разговора и стал на удивление благодушным и терпимым по отношению к Андрею, — это теперь уже не ко мне...
— А к кому?
— А вот они вам сами объяснят, — ушёл от прямого ответа полицейский. — Не волнуйтесь, долго вам ждать не придётся.
И точно — не прошло и десяти минут, проведённых Новиковым в обществе лейтенанта, как дверь бесцеремонно распахнулась и в кабинет, держась совсем уж по-хозяйски, вошли двое молодых парней, почти ровесников лейтенанта. Ну, может, года так на два-три старше его.
Вообще, как ещё раньше подметил Андрей, сандинистская революция имела в массе своей молодёжное обличье. Что не могло не отразиться на реалиях здешней жизни. Во всяком случае, понятным становился и энтузиазм среди её сторонников, и оглушительные военные победы, и не всегда удачные реформы, потому что их проводили по принципу: "чем скорее — тем оно лучше!"
Поэтому бы и не хотелось, чтобы сейчас эти двое неизвестных решали его, Новикова, судьбу, как это зачастую и бывает у молодых революционеров: сразу и быстро, не заморачиваясь на "пошлое", с их точки зрения, углубление в детали.
— Сеньор Новиков?— спросил один из вошедших — рослый парень, одетый в обычные джинсы и белую рубашку с короткими рукавами. — Вы пройдёте с нами.
А второй протянул руку и потребовал у лейтенанта:
— Протокол и все вещи, которые у него изъяли.
Лейтенант безропотно вложил в его ладонь протокол и большой бумажный конверт, где находились отобранные полицейскими у Андрея его документы и браслет с бумажником.
Сопровождаемый неизвестными Андрей покинул здание участка и вышел вместе с ними во двор. Там их уже дожидался джип, на бортах которого большими буквами было небрежно намалёвано белой краской: "S. E." * (см. примечание N 40). Что означает сия аббревиатура, Андрею было прекрасно известно. Впрочем, как и всем, кто жил и трудился в этой стране.
Они забрались в машину, причём, оба уселись по бокам от журналиста — особо вроде бы и не контролируя его, но, судя по тому, как эти парни ненавязчиво подпирали Новикова своими плечами, они были готовы в любой момент пресечь все его попытки покинуть салон.
Водитель оглянулся назад, проверяя — устроились ли все, и тут же стремительно, с противным визгом шин по асфальту, рванул автомобиль с места.
До места назначения доехали быстро — тем более, что оно находилось неподалёку от полицейского участка.
Правда, куда путь держим, Андрей догадался лишь тогда, когда джип обогнул ставшей уже родной коробку "Интерконтиненталя" и уверенно покатил к военному комплексу "Герман-Помарес", что вольготно разместился близ подножия вулкана Лома-де-Тискапа.
На мгновение по сердцу скользнули ледяные лапки страха — уж больно недоброй славой среди местного населения пользовался этот район! А в особенности — централь Чипоте, вот уж куда попасть совершенно не хотелось! — но Андрей тут же устыдился этого недостойного себя чувства и усилием воли отогнал его прочь.
В конце-то концов, он ни в чём не виноват, да и вряд ли сандинисты захотят ссориться из-за него с Советским Союзом.
Но всё равно было неприятно.
Пока разберутся тут, что к чему, здешние "Ежовы" успеют не один зуб ему вышибить, в порыве революционной страсти и пролетарского гнева.
Ну, так оно и есть, в Чипоте его доставили!
Андрей чуть не плюнул от досады.
Но тут уж ничего не поделаешь: не он сейчас банковал. Приходилось играть по чужим правилам: тут уж как с той самой пресловутой собакой — коли уж попал в колесо, то пищи, но — беги!
Новикова заставили выйти из машины — причём, держались сопровождавшие при этом предельно вежливо и корректно, и провели в здание. А уже там, в комнате с мрачными каменными стенами, Андрея сдали с рук на руки дежурному. После чего парочка невозмутимо удалилась.
Дежурный же немедленно кликнул конвой и распорядился отправить задержанного в "чикитас".
При чём здесь какие-то "малышки" Андрей поначалу не сообразил. Но когда очутился в тесной, похожей на каменный гроб, камере, с площадью пола едва ли превышавшего полтора метра, где, к тому же, напрочь отсутствовал свет и не было никакого намёка на простейшие санитарные удобства.
Да. в "чикитас" было "классно"! Во всяком случае, знавший не понаслышке камеры родного Отечества Андрей — от простого "медака" до КПЗ, и, следовательно, уже способный сравнивать, моментально убедился в том, что Р-Р-Р-еволюция всегда побеждает и гнобит своих врагов, возмущаться не стал. Смолчал. И когда его закрыли. И когда ушли потом.
Не возмущался. В общем, стоял в своей "чиките" и дожидался, когда всё ж таки до него дойдёт дело. Хотя в голове, как нормальный мужик, и прорабатывл планы врезать по самое не могу своим врагам...
И ещё одна мысль бегала в голове Новикова: ну, попадись ему сейчас тот, кто всё это затеял — ох, мужику приятно будет... С зубодробительным откатом!
И сжимал кулаки, и коленки поддёргивал — только, чтобы ВРАГАМ досталось...
За ним пришли под утро. Залязгал замок, провернулся ключ и грубый голос возвестил:
— Парень, пошли!
"Пошли-пошли!" Андрей возбудился невероятно, но ударить не успел, или точнее — не сумел, поскольку увидел пришедшего — — рослый, квадратно-головый мужчина, казалось, полностью исключал любую возможность сопротивления, настолько был силён и уверен в себе. Такого "загасить" — пожалуй надо было быть не хилым боксёром или суровым рукопашником, так просто бы не пал, так что с ним надо было держаться осторожно. Поэтому Новиков послушно вышел за ним и пошёл, куда следовало. А что ещё ему оставалось делать?
И пришли они в отдельный кабинет. Там сидел молодой мужчина, который при виде Андрея буквально просиял и воскликнул — причём, по-русски:
— Андрей Дмитриевич, какая встреча! Что ж вы так, к нам попали! Неужели смогли в гадость какую влипнуть?
"Вашими молитвами!" — хотел было сказать Андрей, но удержался. Не всегда стоит говорить то, что стоит говорить. Иногда лучше просто промолчать. Оно как-то лучше будет.
— Слушаю вас, — просто сказал он.
И посмотрел на мужчину. Был тот обычным, никак не бросавшимся в глаза человеком: невысокого роста, немного толстоватым, с чёрными волосами и слегка седыми усами. Простой парень да и только.
— Нас интересует одна вещь, — сказал мужчина.
— Кажется. я догадываюсь, какая, — хмыкнул Андрей.
— Вы угадали, — сказал мужчина. — Браслет. И главное, чтобы вы его нам добровольно отдали.
— А если нет?
— Тогда будет хуже, — развёл руками мужчина. Он не лукавил, чувствовалось, что в случае неповиновения, он готов был пойти на любые решительные меры.
— У меня его нет, — честно признался Андрей.
— Верю, — сказал мужчина. — Но вы знаете,где он находится. Верно?
— Э-э-э...
— Не надо "экать", — бросил мужчина, — Вам это не идёт. Сознаетесь — будет лучше. Нет — будет хуже. Что выбираете?
— То, что лучше, — быстро проговорил Андрей. — Я не Маресьев, скажу сразу.
— Вот и умничка, — сказал мужчина, — Люблю сговорчивых, а то, понимаешь, играют в непобедимых.. Итак, где браслет
Мужчина не договорил — дверь в его кабинет внезапно распахнулась и в её проёме нарисовался длинный, как жердь, мужчина, похожий на канонического Карлссона, такой же хмурый и неприветливый. Он молча окинул взглядом Андрея — тот невольно поморщился, и коротко бросил, ни к кому собственно не обращаясь:
— Андрей Новиков — этот?
И получив стремительный кивок головы хозяина кабинета, недовольно осведомился:
— А что он, в таком случае, здесь делает? Ко мне — и немедленно!
Он вышел, громко хлопнув дверью, а собеседник Андрея, моментально любовно улыбнувшись, тихо проговорил:
— Андрей Дмитриевич, наш разговор, думаю, отложим на потом, а что до этого компаньеро..,— он сделал паузу, после чего значительно добавил: — То обо всём поговорим отдельно. Компаньеро Герреро не стоит ничего говорить о наших проблемах...
— Э-э-э!.. — протянул было Новиков. Но хозяин кабинета тут же пояснил:
— Это — Энрико Вальдес Герреро, заместитель начальника DGSE. По вашему — КГБ. Человек — весьма своеобразный, себе на уме и вообще с ним никогда не стоит иметь дела. Если вы ему не расскажите о нашем разговоре — вы будете жить. Если проколитесь — что ж, я вас предупреждал, — он иронично развёл руками. Так. С этим товарищем шутить зря не стоит, сразу понял Андрей. — Что до браслета, — продолжил далее мужчина, — то об этом мы переговорим отдельно. Время у нас ещё будет.
Его бы молитвами, подумал Андрей, когда его выводили из кабинета местного Ежова.
Кабинет Герреры находился на четвёртом этаже.
Встретил Новикова он радушно. Если не сказать — как лучшего друга.
— О-ла-ла, компаньеро! Такое ощущение, что не виделись сто лет... Усаживайтесь поудобнее, можете выпить... Кстати, чего желаете? Виски, джин, водку, может вино?
Он вопросительно глянул на Андрея.
Тот равнодушно повёл плечами — в его ли ситуации выбирать?
— Виски. Если есть — то "Баллантайн"...
— Конечно, есть, — засмеялся хозяин кабинета. Распахнул сейф, вытащил оттуда бутылку, наплескал в стаканы — свой и гостя. Поднял свой и отсалютовал:
— Ну, будем!!...
Ну, что тут поделаешь? Выпили, конечно. Виски оказалось неплохим, так что возражать тут нечего было. Но Андрей не любил затянутостей. Поэтому сразу спросил:
— Ну, а от меня что требуется?
— А разве от меня что-то требуется? — ненатурально рассмеялся его собеседник.
— Да, — кивнул Андрей.— Итак...
— А от вас требуется немногое, — решительно заявил сеньор Герреро. — Всего-то-навсег0о возглавить экспедицию в департамент Селая. Вместе с вашими и нашими людьми. Провести её. И удачно всё закончить. На этом можете считать себя свободным, это раз, не причастным к убийству антиквара — это два, ну и ещё получите вознаграждение, в размере пяти тысяч долларов, разве ж это плохо? Это три.
Он выжидательно посмотрел на Новикова. Тот на секунду помедлил — а что там насчёт бесплатного сыра в мышеловке говорит народная мудрость? — потом неуверенно дёрнул плечом — тем паче, что интуиция ему ничего не подсказала на сей раз! — и неуверенно проговорил:
— А — не знаю, наверное, соглашусь...
Герреро обрадовался:
— Вот и отлично! А то, понимаешь, начинаются всякие там размышления... Не знаю, что и думать.
После разговора с Геррерой ситуация разрешилась по самое не могу: перед Андреем извинились, вернули все его вещи, более того — даже угостили стопкой текилы (налил дежурный — мужик был мудрый, решил на всякий случай подстраховаться!), подогнали джип (евыерняка, тот самый, что его привёз! Но вэтом Андрей спорить не стал бы...) и с охраной в лице трёх "милисианос", сверкавших во все стороны стволами трёх "калашей", его отвезли в "Палому-Хилтон", где Новикова встретила рыдающая (причём — надо отметиь! — ИСКРЕННЕ!) Алеська... А водитель, которого Новиков собирался строить , уже прилаживал на стол бутылку водки ("Андрей Дмитриевич, да ну их... Вы лучше УОДОЧКИ хлопните...") и фасовал закусочку, казался самым лучшим человеком ...
