Эти мысли на фоне дышащей миром (ибо пальба на какое-то время затихла) и благолепием окружающей их растительности, яркое солнце над головой и освежающее дуновение ветерка внезапно вызверили Андрея. Он с пронзительной ясностью вдруг остро осознал, что не всё ещё успел сделать в своей такой короткой, но не успевшей надоесть ему жизни. Что его приход на этот свет был не просто рождением очередной человеческой личности и прихотью Матери-Природы. Нет, ему, Андрею Дмитриевичу Новикову, точно было уготовано особое, высокое предназначение, не исполнив которого он просто не имел никакого права прерывать нить собственной жизни. Тем более, прямо тут, в этом грязном и вонючем лесу да ещё в угоду чьих-то низменных желаний и руками каких-то моральных уродов — ну нет, такого удовольствия он им точно не доставит, пусть и не надеются! Мы ещё подерёмся, чёрт нас подери! Мы им покажем, понимаешь, Кузькину мать — так её и разэдак, в центр мировой контрреволюции, с тройным загибом и пятерным выхлопом!! Все пули мимо нас!
Очевидно, настрой журналиста передался и "геологу" — тот внимательно посмотрел на Новикова, потом скупо улыбнулся и ободряюще хлопнул по плечу:
— Значит, повоюем, Дмитрич! И водочки ещё с тобой выпьем — зуб тебе даю, не сомневайся! Пусть всё только закончится!.. И охламонов наших, — он не уточнил, кого именно, но Андрей и так сразу понял, что речь шла о Джелли и его помощнике, — отсюда вытащим, Сидоров, знаешь ли, даром свои обещания кидать не приучен. Раз дал им слово — то вызволю. А ты потом о бое этом статью забабахаешь, с удовольствием прочитаю! Только, чур: о нас лучше ничего не пиши, хорошо? Не было рядом с тобой таких людей и всё, ну, да сам разберёшься, ты парень не дурак, сам знаешь, что можно писать, а что — не следует...
— Я-то, Иваныч, может и разберусь, — хмыкнул Андрей, слегка смущённый — конечно, ему приятно было слушать эти слова, да и кому будет неприятно, если тебя начнут хвалить, тем более — в меру и по делу? — Да вот только цензура не пропустит!
— Пропустит! — авторитетно заверил его Сидоров. — Попрошу отцов-командиров, они помогут. У нас, знаешь, таких ребят, как ты, ценить умеют. К тому же, не балластом был и нам поддержку оказал — по делу и серьёзную. Долг платежом красен! А мы в долгу оставаться не привыкли.
И, помрачнев, добавил озабоченно:
— Лишь бы из этой передряги выбраться.
Дальнейшее запомнилось Андрею плохо, какими-то отрывистыми кусками, будто бы и не связанными друг с другом, эдакими стробоскопическими картинками: вот, выбрав самый слабый участок оцепления, всего трое мискитос со ржавыми винтовками в руках, что засели как раз у выхода на дорогу, Иваныч с "Рыжим" обрушивают на них яростный огонь из своих автоматов; вот, он, Новиков, резко подскочив с земли, ухватывает магистра за воротник куртки и буквально тащит его за собой — бедняга итальянец, раззявив в беззвучном крике рот, морщится от боли, зацепился коленкой об торчащий на пути корень, тем не менее, не отстаёт, шустро передвигает нижними конечностями; двое индейцев из оцепления, попавшие под свинцовые градины из автоматов "геологов", моментально валятся с ног, как подкошенные, а вот их третий подельник, демонстрирует удивительные чудеса выживания — очевидно, каким-то шестым чувством, он улавливает время начала стрельбы, потому что вдруг стремительно сигает рыбкой в ближайший бурелом и только его и видели... Лес вокруг немедленно наполняется грохотом выстрелов и разрывами гранат... Определить: откуда, кто и по кому сейчас лупит — невозможно, кажется, что пули и осколки сыплтся со всех сторон!
— Хватит! Слышите, сеньор? Хватит меня волочь за собой, я и сам могу двигаться!.. — эти слова наконец-то пробиваются до сознания Андрея и он, ошалело встряхнув головой, наконец-то приходит в себя. Отпускает руку, оглядывается. Увиденное не доставляет ему никакого удовольствия. Как сказал по данному поводу артист оригинального жанра: "Попали вы, братцы, из огня да в полымя!" Потому что прорвать оцепление полностью им — не удалось. Неизвестный руководитель облавы оказался гораздо умнее, чем о нём поначалу подумали. Он не стал жалеть своих людей и выставил в этом районе аж целых три кольца оцепления — и то, что группа Сидорова вырвалась за самое первое, это не принесло ей ровным счётом никакого преимущества. Ну, разве что дало возможность закрепиться на вершине холма, единственного самого высокого в этих местах, что позволяло держать держать здесь более-менее сносную оборону, но и то — не слишком долго. Однако выбирать не приходилось.
— Дмитрич! — рядом с Андреем плюхнулся в траву Сидоров. — Пока у нас есть время и сюда ещё не стянулись остальные игроки — рвани-ка до наших "крестничков", прибери у них всё стреляющее... Пусть хоть и хлам, но в нашей ситуации выбирать не приходиться. А мы с коллегой позицию оборудуем. Вы же, сеньор, — он оглянулся на Джелли и прикусил нижнюю губу, не зная, чтобы ему предложить, — лучше бы отошли куда-нибудь в сторонку, а? Это — не ваша война, пришли , я полагаю, лишь по наши души, вас-то наверняка не тронут...
— Ха! — грубо оборвал его магистр. — Вот только не нужно, уважаемый, сейчас рассказывать тут нам сказки! Мне кажется, что этот народ, — он пренебрежительно мотнул головой в сторону разгоравшегося в лесу и начинавшего быстро приближаться к холму бою, — станет разбираться: кто здесь случайно очутился, а кто, так сказать, их клиент... Положат всех! — выкрикнул он нервно. И тут же устыдившись своей экзальтации, явно неуместной в данной ситуации, добавил нормальным голосом: — В общем, я вам не мальчик, в своё время повоевал, так что и меня считайте полноценной единицей вашего отряда! Надеюсь, оружие для меня найдётся?
Он хмуро и с некоторым даже вызовом уставился на Сидорова. Тот выдержал взгляд итальянца, улыбнулся и хлопнул его по плечу: — Что ж, сеньор, спасибо за предложение! Мы принимаем его.
Оружие у "крестничков" "геологов" оказалось действительно старенькое, но вполне себе работоспособное — так, один "контрас" имел австралийский ОСТЭН, прекрасно себя зарекомендовавший в тихоокеанских баталиях Второй Мировой, второй щеголял с австрийским "Штерном-Солотурном", а вот у третьего было самое обычное охотничье ружье. Но зато какое! Андрей форменным образом обалдел, узрев отечественное изделие системы Фролова — такие широко выпускались в СССР ещё в тридцатые года. Откуда полуграмотный — если вообще не знающий никакой грамоты, индеец из Центральной Америки, расположенной на другой стороны планеты, вдруг раздобыл себе подобное оружие — можно было только догадываться. Но, как и двое своих бывших — теперь уже бывших, бойцов, вся троица имела подсумки, плотно набитые патронами — и дефицит боеприпасов беглецам на время не грозил. К тому же, у одного при себе нашлись две гранаты. Жить было можно!
Андрей обвешался оружием, прихватил подсумки и гранаты и, пригибаясь взобрался на холм, благоразумно обогнув его со стороны, дабы не попасть под огонь противника.
— Ну-ка, что у нас там? — Сидоров стал быстро просматривать сваленные на землю автоматы. — ОСТЭН и "Солотурн" — пойдут, гранаты — тоже хорошо, о-о, да патронов у нас немеряно! Это замечательно — ещё побарахтаемся! А это что у нас за чудо?
Он ухватил охотничье ружье и восторженно выругался, рассматривая его со всех сторон: — Как оно вообще сюда попала?
— А кто сейчас нам скажет? — пожал плечами Новиков. — Может, с дипломатами нашими завезли. А может, и моряки, идя в "загранку", с собой тайком прихватили — чтобы за валюту продать...
— Дайте мне! — попросил Джелли и его глаза хищно блеснули азартом коллекционера. — У меня как раз не хватает такого экзэмпляра... Могу заплатить! — торопливо добавил он, видя, ка Иван Иванович заколебался.
— Не нужны мне ваши деньги! — великодушно махнул ему рукой "геолог" и протянул ружье, потом пододвинул подсумок с патронами: — Разберётесь?
— А то! — он огляделся, спросил: — А где моя позиция?
Сидоров показал: — Там. Будете прикрывать нам тыл.
Магистр тут же направился в указанное место. Андрей и "Рыжий" проводили его настороженными взглядами, потом радист вполголоса, но так, чтобы Джелли ничего не услышал, обеспокоено спросил:
— А не влепит ли он нам в спину?
— Волков бояться — на охоту не ходить! — фыркнул "геолог". — Всё в порядке, парни. Он сам в нас заинтересован. Это раз. К тому же я за ним пригляну. Это два. Да и вы на что? Это три.
— Ну, раз так, — не стал спорить "Рыжий". Они едва успели занять свои позиции, как "контрас" кинулись на них в атаку.
Мискитос пошли в атаку уже буквально через каких-то десять минут — едва беглецы успели расположиться на вершине холма да подготовиться к бою, как из леса хлынула толпа вооружённого народа. Индейцы неслись на них, что-то яростно крича и азартно паля во все стороны, как говорится: в белый свет словно в копеечку. Казалось, ещё немного и их лава захлестнёт холм и похоронит всех, кто на нём находится.
Андрей почувствовал, что его снова заколотило от выброшенного в кровь адреналина — Новиков, едва сдерживая себя, лишь стиснул зубы и с силой сжал винтовку в руках. Скосил глаза в сторону "геолога" и поразился безмятежности того — Иван Иванович лежал спокойно, сощурив глаза, и поглаживая ствол своего автомата. Возле правого его локтя аккуратно угнездились гранаты. Поймав вопросительный взгляд журналиста, "геолог" ободряюще подмигнул. — Приготовиться, парни! — скомандовал он, и защитники холма подтянулись, изготавливаясь к бою. Ещё секунда-другая, вал бегущих достиг подножия холма — и тогда Иван Иванович гаркнул что есть мочи: — Огонь! — одновременно короткими очередями начав выкашивать противника. Слева и справа застучали автоматы его "коллег".
Пару раз грохнул "фролов" Джелли — итальянец, хищно оскалившись, удовлетворённо рыкнул что-то себе под нос (видимо, не промахнулся!) и, сноровисто перезарядив оружие, снова стал кого-то выцеливать. Пора и мне, решил Андрей, когда в его секторе появился первый атакующий. "М-16" злобно пролаял, и туловище бегущего мискитос перечеркнуло свинцовой строчкой, индеец завалился на спину, роняя автомат.
— Молодец! — крикнул Сидоров (" И как только он успевает вести контроль сразу по нескольким направлениям одновременно? — невольно восхитился им Андрей. — Вот что значит настоящий профессионал!"). — Но не слишком увлекайся, кто знает, сколько мы здесь ещё просидим...
— Хорошо! — прохрипел в ответ Андрей.
... Они отбили эту атаку, потом ещё две, а противник всё никак не мог успокоиться. Такое складывалось впечатление, что тем, кто командовал мискитос, было абсолютно наплевать на жизни своих бойцов, это был для них расходный материал, не более того. А вот желание смешать беглецов с землёй, так, чтобы от них не осталось абсолютно никаких следов — превалировало над всеми прочими.
Удивительно, но им удалось вырваться из этого кошмара относительно удачно: двое убитых и трое легкораненых — это не столь уж и крупная потеря для группы. Жалко, конечно, ребят, но уж тут ничего не поделаешь — такова суровая действительность, солдат ведь на то и солдат, чтобы воевать и погибать. В этом его главное предназначение. В этом высочайший смысл его существования. Так что — как бы это цинично не звучало, но парни сами знали на что шли, когда выбирали себе эту профессию.
Час сумасшедшей гонки, без отдыха, на разрыв аорты и до полного истощения сил, пока звуки боя перестали доноситься до их ушей и пока Бриггс не счёл, что они наконец-то сумели оторваться от места боя, пролетел, как один миг. Капитан подал знак — и народ устало повалился прямо на землю. Кто-то ругался вполголоса, кто-то пил воду — экономно и мелкими глоточками, но бдительности "береты" не теряли.
Сам же капитан остался на ногах. Коротким жестом подозвал к себе Гарсию и Кроссби. Когда подошли, сунул им под нос карту: — Мы уже практически подошли. Гарсия!
— Да, сэр?
— Берёшь двоих — и к месту падения самолёта. Аккуратно понюхаешь вокруг — мало ли...
— Ясно, сэр!
Но эта мера предосторожности оказалась совершенно излишней, около самолёта никого не было. В смысле, из представителей "хомо сапиенс" и прочей крупной живности, учуявшей посторонних и немедленно покинувшей это место. Вот почему к "Блэкбёрду" вышли без опаски. Бриггс тут же распорядился выставить боевое охранение, а сам с остальными "беретами", в числе которых были и двое прикомандированных авиаспециалистов, принялся тщательно обследовать самолёт. И первые минуты работы сразу же преподнесли им неприятные сюрпризы. Во-первых, никакого артефакта-УФО, якобы столкнувшегося с SR-71, они не нашли. Его тут попросту не оказалось. Во-вторых, с борта было снято то самое спецоборудование, за которым, собственно, "беретов" сюда и кинули.
— Чёрт бы всех побрал! — на какое-то время выдержка изменила капитану. — Нас опередили! И я готов поклясться чем угодно, что это были наши русские "коллеги"... Надо было бы "гасить" их ещё там, в колонии!
Кроссби сочувственно похлопал Томаса по плечу: — Нам бы не дали этого сделать, мой мальчик. Ты же помнишь, как за нами ходили эти немцы.
Капитан вздохнул, соглашаясь. Потом с силой провёл ладонью по лицу, словно что-то с него стирая, и снова стал прежним — собранным и уверенным:
— Старина, — он повернулся к Кроссби. — Ещё раз проверьте самолёт, сфотографируйте его с разных ракурсов — пусть большие боссы убедятся в том, что мы их не обманываем в том, что аппаратуру действительно сняли без нас, и подготовьте аппарат к взрыву. Но сначала вызовите вертолёты для эвакуации.
Кроссби кивнул и поспешил к самолёту. Бриггс проводил удалявшуюся фигуру своего помощника задумчивым взглядом и потянулся, чувствуя себя донельзя усталым. Подумал, что после возвращения на базу, надо будет как следует надраться. Чем-либо крепким. Ибо лучшего антидепрессанта для людей его профессии ещё не придумано.
Но капитану не суждено было осуществить своё желание. Потому что в этот самый миг сработали, случайно потревоженные кем-то из "беретов", повторно сунувшихся в недра "Чёрного дрозда", взрывные устройства, которые были установлены и тщательно замаскированы в нём и вокруг него. И самолёт, и американцы перестали существовать.
А потом наступила передышка. Резко, как будто кто-то невидимый и всемогущий повернул в милосердии своём регулятор и отключил огненный ад, только что бушевавший вокруг холма. Звенящая тишина мгновенно обрушилась на беглецов, давя на их уши и заставляя ещё более напрягаться, в ожидании каких-либо неприятных сюрпризов. Но вот прошла минута, за ней — вторая и третья, но никаких атак больше не возобновлялось. Лишь ветерок лениво колыхал траву, пробегая мимо, да всё также немилосердно изливало с небес свой жар полуденное солнце. Постепенно проступили звуки: тяжёлое, хриплое дыхание защитников холма, стрёкот каких-то насекомых, противные до безобразия крики невидимых птиц, затаившихся в густой растительной зелени.
Иван Иванович перекатился поближе к Андрею. Положил перед собой автомат. И поделился своей озабоченностью:
