По широкой лестнице, покрытой красной ковровой дорожкой, Суконников и Васильев поднялись на второй этаж и попали в пустой коридор, куда выходило несколько дверей, украшенных простыми деревянными табличками, на которых значились только одни фамилии и инициалы имени-отчества. Не задерживаясь ни у одной, генералы прошагали в дальний конец коридора и на мгновение остановились перед дверью, обитой в отличие от всех прочих здесь натуральной чёрной кожей. Табличка на двери отсутствовала. Но и без неё было понятно, что за ней сидит САМЫЙ ГЛАВНЫЙ в этом здании.
Васильев наклонился к уху Суконника и озабоченно шепнул, кивая на дверь:
— Как думаешь, Георгич, зачем мы ему понадобились? Ну, ты-то понятно, но — я? Не понимиаю!
— Сейчас узнаем, — буркнул Суконников, играя в такого же непонятливого, хотя кое-какие соображения у него и возникли. Сразу же, как только он увидел, что с ним за компанию вызвали сюда и Васильева.
Генерал решительно толкнул дверь. За ней обнаружилась крохотная, но довольно уютная приёмная с цветами в горшочках на подоконнике и морскими пейзажами на стенах. Секретарша, некрасивая худощавая женщина лет сорока, затянутая гэдээроское синее кримпленовое платье, окинула посетителей строгим взглядом и сухо сказала:
— Вы — вовремя, Евгений Евгеньевич ждёт вас. Проходите.
И тут же теряя интерес к приехавшим, склонилась над какими-то бумагами.
Большой, просторный кабинет, в котором очутились генералы, был залит ярким электрическим светом. Всё здесь было обставлено в том безликом функциональном стиле, характерном для основного большинства военных учреждений страны: письменный стол, с несколькими телефонами, в том числе и с "вертушкой"* (см. примечание 14), пара шкафов с книгами классиков марксизма-ленинизма, военными мемуарами и справочниками. В левом от стола углу — большой железный сейф, в правом — телевизор на подставке и широкий кожаный диван. Рядом с ним же, вдоль стены — несколько обычных стульев. На стене, за спиной хозяина кабинета, портрет дорогого Леонида Ильича, чуть ниже и правее его — другой портрет, министра обороны.
Всё строго, по-деловому, дабы не отвлекаться на ненужное, а полностью посвящать себя работе.
Генералы вытянулись по стойке "смирно" и доложились:
— Товарищ генерал-полковник, генерал-лейтенант Суконников по вашему приказанию прибыл!
— Товарищ генерал-полковник, генерал-майор Васильев по вашему приказанию прибыл!
— Вольно-вольно! — махнул им рукой хозяин кабинета, поднимаясь с кресла и выходя из-за стола. Был это мужчина весь из себя видный, плотного телосложения, похожий скорее на борца-тяжеловеса или штангиста, чем на военного, с коротким ёжиком седых волос на голове, широкими, сросшимися у переносицы густыми чёрными бровями, одетый в элегантный чёрный костюм и белую рубашку с тёмно-зелёным галстуком. Звали его Евгением Евгеньевичем Долматовым и в иерархии ГРУ он считался третьим, после начальника управления и его первого зама, лицом. А если уж быть точным, то на данный момент — и самым главным. Ибо начальник ГРУ скорее царствовал, чем правил в своём ведомстве, во всём всецело полагаясь на ближайших помощников, а сам занимаясь тем, что в кругах людей его ранга и властных полномочий именуется "высокой политикой". А что до первого зама, то он был типичным партийным назначенцем, совсем недавно пришедшем в разведку из кадров ГлавПура. В делах спецслужб он ровным счётом ничего не понимал, так как по роду своей предыдущей деятельности занимался совершенно другой работой, и поэтому, как человек мудрый, старался подчинённым не мешать. Редкое, вообще-то говоря, качество для партназначенца!
Так что бремя реального руководства "Конторой" этими двумя людьми было с удовольствием возложено на отнюдь не хилые плечи Долматова. Мужика толкового и настоящего "профи" (более двадцати лет работы "в поле"* (см. примечание 14) в разных частях света — это вам, понимаешь, не щи лаптями хлебать!) и опытного, к тому же, мастера подковёрных интриг, без которых в их нелёгком деле ну совершенно невозможно! И остаётся ещё добавить, что в этом тонком искусстве Евгений Евгеньевич достиг немалого мастерства и равных ему среди коллег-военачальников, пожалуй, что и не было, иначе бы он не стал тем, кем он сейчас стал!).
— Давайте, мужики, без чинов, проходите и присаживайтесь! — с радушным видом пригласил подчинённых Долматов, указывая им на кожаный диван. Впрочем, это его радушие никого из хорошо знающих генерал-полковника людей обмануть не могло. Ибо с тем же самым невинным выражением лица и благодушным настроем, Долматов мог и приласкать, и выдать по полной программе, невзирая на звания и заслуги. Как говорится: что заслужил — то и получи!
Подождал, пока генералы усядутся на диван, и только тогда присоединился к ним. Внимательно оглядел заметно напрягшихся сотрудников, довольно хмыкнул и сказал, обращаясь к непосредственно к Суконникову:
— А скажите-ка мне, Андрей Георгиевич, как на данный момент обстоят дела на вверенном вам участке ответственности?
Вопрос для Суконникова не оказался неожиданным — а то ради чего бы тогда стоило вызывать его к руководству? — и поэтому, перед тем, как выехать в Видное, он наскоро заслушал своих помощников по текущей ситуации в латиноамериканском регионе. Заслушал — и несколько успокоился: ничего сверхординарного там за последние сутки не произошло, так, сплошная мелочёвка. Но на всякий случай всё же позволил осторожно поинтересоваться у Довлатова:
— Что вы имеете в виду, товарищ генерал-полковник?
— Ну, скажем там, каких-либо крупных ЧП, военных конфликтов или больших скандалов? Не было ничего похожего, а? — любезным тоном пояснил Довлатов и выжидательно посмотрел на собеседника своими желтовато-серыми глазами матёрого волка.
— Пока всё мирно, товарищ генерал-полковник! — уверенно заверил его Суконников. — В Мексике кое-где постреливают, но это и раньше бывало, местные наркокартели играются, нас их дело совершенно не касаются, в Панаму вчера зашла яхта "Аврора" небезызвестного вам магистра Джелли. Видимо, решил отсидеться там после кампании нападок на него в итальянской прессе, в Никарагуа сандинисты перехватили крупную партию оружия, её с территории Коста-Рики пытались ввезти в страну люди Фрэнка Терпила* (см. примечание 14), в Колумбии...
— Стоп! — поднял руку Долматов, обрывая доклад Суконникова и тот послушно умолк. — Отставить всё прочее, вернёмся к сандинистам. Больше ничего СЕРЬЁЗНОГО там ваши люди не зафиксировали? — он пытливо заглянул в глаза генерала.
— Никак нет, товарищ генерал-полковник!
— Жаль! А вот по моим данным, — Довлатов намеренно подчеркнул эти слова, — там на днях разбился американский самолёт-разведчик. Местные власти об этом пока ничего не знают, иначе бы давно собрали все обломки и вывезли своим старшим товарищам из Гаваны. И не факт, что потом бы "барбудос" поделились с нами этой находкой. А тайн там хватает: начиная с новейшей спецаппаратуры, которую собственно в том полёте и обкатывали американцы, и кончая собранной ими развединформацией. Которой, сами понимаете, цены нет — и государству нашему она бы очень пригодилась. Понимаете, о чём я веду речь?
Он бросил на генералов суровый взгляд и те невольно подтянулись, поедая начальство преданными взорами. Пусть лесть и грубовата, и заметна невооружённым взглядом, но и от неё любому, даже самому умному и проницательному руководителю всегда приятно. И Долматов не был здесь исключением.
— Ладно-ладно, — проворчал он, — Вижу, что свою задачу уже поняли. Вы, Васильев, — он посмотрел на генерал-майора, и тот, опережая начальство, громко и молодецки рявкнул: — Мои парни, товарищ генерал-полковник, готовы выполнить любое задание партии и правительства, в любое время и при любых условиях!
— Это хорошо, что они у вас такие орлы, — благосклонно покивал ему головой Долматов. — Только учтите, пожалуйста, что действовать им придётся без взаимодействия с никарагуанскими властями. Так сказать, полулегально, под какой-нибудь "крышей" ("Сделаем!" — пообещал, включаясь в разговор Суконников). Точнее, привлечь никарагуанцев вы можете, но — "втёмную", — предупредил Васильева Долматов, — Не раскрывая им конечной цели вашего визита. Андрей Георгиевич!
— Да, товарищ генерал-полковник?
— Проработайте с вашими сотрудниками этот вопрос. Сегодня же! Чтобы уже завтра утром люди генерал-майора Васильева могли вылететь из Москвы. Кстати, в это же время в Манагуа убывает группа наших специалистов, вот с ними пусть и отправляются. В толпе оно всё как-то незаметнее будет. Необходимое снаряжение вышлите диппочтой, на имя нашего атташе в Никарагуа, он же окажет группе там всю посильную помощь. Но! — Довлатов предостерегающе поднял указательный палец, — И он ничего конкретного не должен знать о задании. Задача — ясна? Вопросы ещё будут?
— Никак нет, товарищ генерал-полковник! Разрешите идти?
— Идите! — отпустил их Довлатов. — Да, Андрей Георгиевич, — окликнул он Суконникова, уже выходившего в приёмную, — все материалы по упавшему самолёту возьмите у своего адъютанта, фельдъегеря к нему я уже отправил.
У своих машин генералы остановились и переглянулись. Васильев выглядел озабоченным. И не думал скрывать своего настроения. Недовольно проговорил, ударив с силой кулаком по подставленной ладони:
— Одного никак не пойму, Георгич, что за спешка такая с этим самолётом, ты мне можешь сказать? Нет, мои парни, конечно, хоть сейчас в пекло к чёрту залезут, но гнать-то так к чему? За такой короткий срок ни "легенду" более-менее толковую не сварганишь, ни по местности заранее привязку не кинешь... Всё равно, что вслепую, без парашюта, на вражескую территорию десантироваться!
— Плюнь! — философски посоветовал ему Суконников. — Ни мы первые, ни мы последние. Не хуже меня ведь знаешь, что есть такие слова: "надо!" и "приказ!"..
— Ой, только не надо меня агитировать за Советскую власть! — поморщился словно от кислого Васильев. — Не первый год замужем... Ладно, поехали! — он полез было в салон своей "Волги", но на полпути задержался и обернулся к Суконникову: Да, кстати, сколько мне парней под это дело готовить?
— Я думаю, человек семь-восемь вполне будет достаточно, — раздумчиво проговорил Суконников. — И подбери какого-нибудь специалиста по самолётам. Лучше, из военных инженеров, человек в погонах, знаешь, по-надёжнее гражданского будет...
— Ну да, ну да, — не мог не согласиться с ним Васильев.
— И желательно со знанием английского, а ещё лучше испанского, — продолжил Суконников. — Сумеешь сыскать или мне подсобить?
Он испытующе посмотрел на приятеля. Васильев недовольно фыркнул:
— Ты меня, Георгич, за мальчишку-то не держи! Справлюсь и сам. Ну, бывай! Жду звонка от тебя.
Его "Волга" фыркнула мотором, резко, так что Суконникова обдало снегом, сорвалась с места и унеслась по направленмию к выезду с территории особняка.
— Жди-жди! — буркнул вслед машине Суконников, усаживаясь в свою. — Лёня, — приказал водителю, — давай в темпе в Москву! — после чего откинулся на спинку кресла, смежил веки и задумался.
И было отчего. Всё в этой истории пахло большими странностями и непонятками, если не сказать хуже. Взять, скажем, ту же самую спешку, на которую сразу же обратил внимание Васильев.
За всё время своей службы военным разведчиком, генералу Суконникову не раз и не два доводилось сталкиваться с ситуациями, требующими быстрых и решительных действий. Но ещё никогда ему не приходилось готовить операциив таком жёстком цейтноте.
А само задание? То, что шеф каким-то одному ему ведомым образом узнал о падении самолёта раньше своего зама, говорило о многом. Например, о том, что у Долматова есть своя личная и не менее эффективная разведсеть, чем у ГРУ. И сие обстоятельство никакой радости не доставляет, поскольку ставит под удар в первую очередь его, Суконникова. Мол, какой же ты руководитель нелегальной службы, если она на порядок отстаёт от добычи важнейшей информации? И, следовательно, зачем в этом случае нужен такой руководитель?
Есть, правда, и ещё один вариант, но тоже не слишком радостный. А именно, что кто-то из коллег решил подсидеть его, генерала Суконникова. Для чего и слил шефу информацию о самолёте. Заинтересованных лиц этой интриги выявить несложно: с более чем пятидесятипроцентной уверенностью можно утверждать, что сведения пришли либо из подраздеоления, курирующего Североамериканский континент, либо из того, что "сидит" на Европейском театре действий и отвечает за контроль действий НАТО.
Но как бы там оно ни обстояло на самом деле, положение от этого лучше не делается. Потому что это — готовый козырь в руках его недоброжелателей и завистников, спящих и видящих как бы поскорее попросить генерала Суконникова сменить военный мундир действующего генерала на штатский костюм пенсионера.
Счастье, что ещё шеф не поставил ему в укор прокол с информацией об этой авиакатастрофе. Хотя и мог. Но не стал этого делать. И не потому, что пожалел — Долматову подобное чувство было неведомо, а в силу обычного прагматизма: кто ж расшвыривается "полезными инструментами"? А Суконников как раз и был из таковых.
А может его спасли форс-мажорные обстоятельства... Недаром ведь операция началась в такой спешке. Однако не факт, что суконниковский просчёт оказался благополучно забыт — у Долматова всё ложилось на полочку, в ожидании нужного момента. И теперь провались задание, виновного долго искать не придётся, вот он: генерал-лейтенант Андрей Георгиевич Суконников собственной персоной. Лично отвечавший за подготовку и проведение этой операции. Взгреют так, что мало не покажется! Тут одним выходом на пенсию не отделаешься, а запросто погон лишишься. А то и — чур меня, чур! — из партии вылетишь. А это — страшнее будет.
Мда, перспективы, что и говорить, малоприятные. И теперь ему остаётся только одно: выполнить порученное задание на должном уровне. Как говорили в Великую Отечественную: "Победа всё спишет..."
И приняв такое решение, Суконников немедленно повеселел, залез в карман шинели и извлёк отттуда небольшую изогнутую плоскую фляжечку из серебра. Быстро свинтил колпачок — по салону "Волги" моментально поплыл резкий запах коньяка, но водитель и глазом не моргнул, продолжал гнать автомобиль, и как следует приложился к ней. Коньяк горячей волной пролетел по пищеводу, стремительно ухнул в желудок и мгновенно развеял все дурные мысли, настраивая генерала на рабочий лад. Нет, парни, не всё так плохо, мы ещё по-боремся, ещё покажем кой-кому Кузькину мать!
ПРИМЕЧАНИЯ К ПРОЛОГУ.
1. Коммендатторе (италь.) — в Италии — распространённое обращение к очень уважаемому, богатому или влиятельному человеку.
2. Личо (Личио) Джелли — глава скандально известной итальянской масонской ложи "П-2" ("Пропаганда-2"). Вступил в неё в 1962 году, практически сразу став в ней "мастером" ("магистром"), вопреки всем правилам масонства.
В 1969-ом Джелли уже секретарь-организатор "П-2". При нём ряды ложи увеличились почти в два раза.
О влиятельности Джелли красноречиво свидетельствует тот факт, что когда 14 декабря 1974 года "Гранд Ложа" (конгресс представителей всех масонских организаций Италии) упразднил было "П-2", то именно Джелли лично позвонил "Великому мастеру" итальянских масонов Лино Сальвини и весело поинтересовался у него, как тому понравится, если Сальвини буквально через полчаса отправят в тюрьму. В итоге от "П-2" отстали".
