Дима развернулся было, но, окрыленный новой идеей, крутанулся назад:
— А ты в туалет ходишь вообще?
Я? В туалет? Если честно...
— Давно уже не хожу, — растерянно пролепетал я: надо же, самую простую вещь — не заметил. — Как из меня вампира сделали — перестал.
— Хе, безотходное производство! — развеселился Димка. — Да ты крут! Учитывая отсутствие продуктов распада — ненужных, разумеется — мы автоматически избавляемся от проблемы гниения и увеличиваем продолжительность жизни. В разумных пределах, конечно. Правда, эту идею еще надо доказать.
— ...Что ты хочешь сказать?
— Я хочу сказать, что ты будешь жить ровно до тех пор, пока в твоем теле будут оставаться резервы энергии, полученной при усвоении организмом донорской крови.
— А — потом?
— Умрешь. Самая обычная голодная смерть. Правда, я предпочел бы в этот момент оказаться где-нибудь подальше.
Дима лучезарно улыбнулся:
— Но все это при условии, что ты не получишь новую порцию крови. Да не расстраивайся ты так. В конце концов, все мы смертны, — добавил он, заметив, как помрачнела моя физиономия.
— Ты вроде куда-то собрался идти?
Дима кивнул. Открыл дверь. Почесал в затылке:
— Ну, так я с Сергеем Викторовичем насчет осины — поговорю?
Я махнул рукой:
— Валяй.
Дима, наконец, оставил меня в одиночестве. Давно пора! Не то чтоб я не соображал, во что превратился, но когда об этом говорят другие.... Он предпочел бы оказаться где-нибудь подальше....
Помню, когда был мальчишкой, любил представлять себя супергероем. А детская мечта вдруг сбылась. И оказалось, что за нее надо платить. Только, боюсь, цена оказалась непомерной.
Я оказался изгоем. Обманываться можно сколько угодно, но я — уже — другой. Этим людям нужен только как объект изучения. А мне нужен кто-то, с кем можно поговорить открыто, честно. И все же — между нами лежит пропасть.
— Чего скис?
Я рывком вскинул голову. У двери стоял Сергей Викторович.
— Да так. Ничего.
— Ничего? — взгляд Дроботецкого изменился, стал пристальней. — Кеша, ты среди друзей. Можешь говорить спокойно.
— Да нет, все нормально.... — в этот момент я вспомнил о телепатических способностях этого человека. — Это личное.
— Как знаешь.
Рядом с шефом встал Дима. Несколько раз перевел взгляд с меня на руководителя и обратно. Сергей Викторович оглянулся, всмотрелся в Димкино лицо. Явно сделал какие-то выводы, но разбираться с лаборантом не стал. Пока.
— Мне тут Дима сказал, ты согласен поучаствовать в одном опыте. Это так?
— Так, — признал я.
— Думаю, тебе не по душе эта затея. Если хочешь — можешь отказаться.
— Да не, все нормально. Я согласен.
Дроботецкий хмыкнул, махнул рукой и повернулся к Диме:
— Под твою ответственность.
— Хорошо, — парень вмиг стал серьезным.
— Если что пойдет не так, — предупредил Сергей Викторович, — сразу прекращай эксперимент.
— Хорошо.
Руководитель института повернулся ко мне:
— Кеша, готов?
— Куда? — испуганно проблеял я.
— Ну как, к физикам в лабораторию. Или ты передумал?
— Так еще же не утро.
— Тем лучше. Сможешь сам все контролировать. Ну, так как?
— Пошли, — обреченно выдохнул я. — Зря, что ли, собирались?
Шествие возглавил Димка. За ним понуро шаркал я. Замыкал процессию Дроботецкий. Идти было недалеко. Физики уложили меня на стол. Обмениваясь возбужденными репликами, рьяно взялись за дело. Облепили меня с головы до пят датчиками и под эти датчики настроили аппаратуру. Нашли ёлочку!
Димка тем временем умчался искать осину. Отсутствовал долго и присутствующие, за исключением подопытного кролика, начали сердиться. Мол, все в сборе, все настроено, а эксперимент тысячелетия никак не начнется!
Наконец лаборант вернулся. Лицо красное, дыхание сбивчивое, в руках — охапка дров.
— Не знал, какое полено выбрать, — пояснил Дима. — Я в этих породах не разбираюсь. Кто-нить в курсе, где тут осина?
Народ отреагировал с достоинством: кто просто замотал головой, кто сделал умный вид, кто снизошел до чистосердечного "не, не в курсе".
Лаборант сгрузил поленья у ближайшей стены. Подобрав одно из них, разогнулся. Подошел ко мне. Положил полено рядом.
Я ничего не ощутил. Дима вопросительно взглянул на физиков, потом взял деревяшку в руку и принялся водить ею над моим телом. Задержал полено в изголовье, пожал плечами и отправился менять раздражитель.
Вернувшись, начал все заново.
— Дима... — заговорил я, чувствуя холод в груди — и смолк: как только полено дошло до головы, связки отказались повиноваться. Голова налилась свинцовой тяжестью.
Потом мне сказали, что под действием осины я находился пару секунд. Я не поверил — так нескоро вернулись органы чувств.
Наконец из тумана выплыли встревоженные лица окруживших меня людей. Мысли путались, я едва мог говорить. Конечности слушались с трудом. Однако — чем дальше, тем больше — я возвращался в нормальное состояние. Через минуту, помогая себе руками, сумел сесть.
— Как ты себя чувствуешь?! — без конца спрашивал Дроботецкий. — Нормально?!
Получив вразумительный ответ, он велел до завтрашнего вечера отдыхать, а остальным — оставить меня в покое. Лично всех разогнал, снабдил меня на прощанье книгой "Три мушкетера". Довел до моей комнаты. Пожелав хорошего отдыха, удалился.
А назавтра — привел ко мне психолога.
Глава 27
Он сидел напротив и, честно говоря, слабо был похож на психологов, как я их представлял. Это был парень Димкиного возраста (немного старше меня), без очков и умной физиономии, с папкой в руках — словом, такой же, как и все. Остался невыясненным вопрос: чего припер... э-э.. пришел? Мысль, что сейчас будут грузить мозги, радовала мало.
— Петр, — произнес он, протягивая руку.
Пока нормально.
— Кеша, — ответил я, опасливо сжимая протянутую длань.
Похоже, он отметил мою настороженность:
— Кеша, я здесь по просьбе Сергея Викторовича. Он попросил меня о стандартной встрече. В подробности не вдавался. Намекнул лишь, что для науки ты — очень ценный человек. Честно говоря, это для него вы — ценный человек. Для меня вы — просто человек. Со своими плюсами и минусами. Как все. Вы знаете, чем психолог отличается от психиатра?
Я кивнул.
— Прекрасно. Значит, не надо объяснять, что подвоха не будет. Иногда люди принимают тебя то за спеца по психам, то — наоборот — за волшебника. Ладно, все это к делу не относится. Насколько я понял, Вы согласны пройти небольшое тестирование?
— Какое тестирование? — поинтересовался я.
— На ваше эмоциональное состояние. А что, Сергей Викторович с вами это не обговаривал? Я сделаю срез вашего настроения. Может, дам пару рекомендаций. Согласны?
— А если я откажусь?
— Значит, вы откажитесь. Ваше право. Я уйду: заставлять вас никто не имеет права.
Хорошенькое дело. За моей спиной Дроботецкий договорился с этим спецом по психам, а меня даже предупредить забыл. Ну, хорошо, не по психам. Но все равно гадко сделал. Мог бы сказать заранее. В принципе, что бы изменилось? Все равно бы мы договорились: раз дал согласие поселиться в научном центре, чего брыкаться? Силой меня здесь никто не держит. Пусть бы только попробовали! Но все равно неприятно: меня надо было предупредить! И все же, зачем Сергей Викторович все это затеял?
— Хорошо, я согласен, — затея Дроботецкого начинала меня интриговать. — Что нужно делать?
Петр тут же выложил содержимое папки на стол. Отыскал нужный бланк; вместе с карандашом подвинул бумагу ко мне.
Чего подвинул? Чего принес? Я хмуро воззрился на диковину.
Бланк, в свою очередь, воззрился на меня — только не двумя глазами, а тремя колонками. В средней — без конца повторялся один и тот же ряд цифр. В боковых — были слова. Разные почему-то. Над столбиками крупными буквами отпечаталось название: С.А.Н. Типа, кто пройдет этот тест, того будут звать по-японски. Кеша-сан, получается. Мне нравится!
— В каждой строчке, — инструктировал Петр, — есть два противоположных состояния. Например, огорчение и радость. Вам нужно выбрать то состояние, которое в данный момент Вам ближе. Затем обведите одну из стоящих рядом цифр. Чем ближе цифра к тому состоянию, что Вы сейчас испытываете, тем большую выраженность она показывает. Если не можете выбрать между противоположностями, обведите цифру "0". Но желательно делать это как можно реже. Есть вопросы?
— Есть... — я разглядывал странный числовой ряд, в котором цифры, начиная с тройки, стремились к нулю; а затем, от нуля же начиная, возрастали... опять до тройки. Вроде как на алгебре, только там все цифры левее нуля были со знаком минус. — Ничего, если цифры слева и справа будут отличаться? Вот, допустим, возле радости я выберу "2", а возле огорчения — "1"?
— Нет, Кеша, Вы немного не поняли — или я не так объяснил.
"Ты не так объяснил — ясное дело"
— ...Вам нужно отметить не две цифры, а только одну. Одну цифру в каждой строчке. Иначе получится, что Вы одновременно чувствуете и печаль, и радость! Цифрой — отмечаете, какое состояние преобладает. Я понятен?
— Угу.
Кивнув, я вооружился карандашом.
Страдал, наверное, минут десять. Потом вернул бланк психологу. Взяв лист в руки, Петр быстро его просмотрел, сам себе чего-то хмыкнул и протянул кипу картинок с черными расплывчатыми пятнами на них.
— Сейчас Ваша задача: сказать, что Вы видите на этих рисунках.
— Ничего не вижу. Только пятно черное. А по цифрам что у меня получилось?
— По цифрам — немного проскальзывает усталость. Но, в целом — работать готовы. Давайте все вопросы в конце: мне нужно будет сопоставить методики между собой.
— Ладно, — покладисто согласился я. — С пятнами мы разобрались?
— Хм, — он поскреб затылок. — Нет. Дело в том, что каждое из этих пятен на что-то похоже. Ваша задача: определить на что именно. Если что-то не будет получаться, отложите картинку в сторону — вернемся к ней позднее. Понятно задание?
— Понятно...
Я нехотя взял первый рисунок. Скажу, что там лягушка.
Но то, что было изображено, на лягушку походило слабо. Скорее, на...
— Кровь! — уверенно произнес я. — Большая лужа засохшей крови.
Петр указал на следующую бумажку.
— Штангенциркуль! — радостно возгласил я. Сходство рисунка с указанным предметом бросалось в глаза.
— Позвонок!
— Дерево со спиленной веткой...
Когда я закончил, светило науки озадаченно терло лоб.
— Давай попробуем еще один тест, — хрипло предложил он, сам не заметив, что перешел на "ты".
Я пожал плечами. Мне, мол, все равно.
Ясное дело, мы попробовали. На возложенном предо мной листе было больше семидесяти вопросов. Правда, ответы ожидались легкие: "да" или "нет". Предложения — вроде бы понятные. Приступим!
Похоже, Петр сам думал так же. Как только я закончил, листок с ответами был выхвачен для придирчивого изучения. Я не мешал: самому было интересно. Ишь, сидит, лобик морщит. Еще бы губами зашевелил для полноты картины!
— Ну, как? — спросил я, когда он закончил что-то подсчитывать и, откинувшись на спинку стула, погрузился в свои мысли. — Что получилось?
Специалист поднял задумчивые глаза и честно признался:
— Сам не знаю пока. Первым у нас был тест на настроение. Можно считать его хорошим. Немного накопилась усталость, но — с кем не бывает? Следующим был тест чернильных пятен. Этот тест используется для... мм... определения направленности личности. Меня смутило, что среди ассоциаций есть токарно-слесарные инструменты. Вы, наверное, часто имеете с ними дело?
Я помотал головой.
— Нет?! А желания заняться чем-то подобным не возникало? Ну, работать по этой профессии? Тоже нет?.. Ладно, это оставим. У Вас не было какого-то расставания с близкими — физического или эмоционального?
— Было, — признался я, так и не сумев скрыть удивление. — А как Вы узнали?
— Вы что-то сказали про отломленную ветку, я и предположил.
— Спиленную ветку, — автоматически поправил я.
— Да? А в чем разница?
— В том, что, если ветку спилить, обратно она уже не прирастет.
— Угу. Кеша, давайте договоримся: я сейчас буду говорить слова, а Вы в ответ — первое, что приходит в голову. Даже если это будет полной бессмыслицей. Идет?
— Идет, — мне стало весело.
— Тогда начинаем. Пятачок!
— Вини-пух.
— Сосна.
— Дерево.
— Ежик.
— Иголки! — игра начинала меня увлекать.
— Кровь.
— Жаж... э... лужа!
— А что Вы хотели сказать вначале?
— Жажда, — медленно произнес я.
— Угу. Продолжаем. Поросенок!
— Свинья.
— Кабан!
— Хряк.
— Позвоночник!
— Опора.
— Позвонок!
— Здоровье.
— Молодость!
— Жизнь!
— Здоровье!
— Кровь.
Упс! Я опять брякнул что-то не то...
— Тест чернильных пятен, — уже вещал Петр, — дает что-то совершенно непонятное. Или, скорее, я просто плохой специалист. Меня смущает слово "кровь". Скорее всего, однажды Вы стали свидетелем трагедии. Если хотите, можно поговорить на эту тему.
Я покачал головой:
— Нет, спасибо.
— Дело Ваше. Но скажите хотя бы, трагедия — была? Я спрашиваю не из праздного любопытства. Просто запутался, сам толком ничего не понимаю, — Петр внимательно смотрел в мои глаза.
— Нет.
— Ну, хорошо, — вздохнув, он поднялся. — В таком случае, я пойду. Можно?
— Да идите, мне-то что? — я смутился. Потом вдруг вспомнил. — А что выявлял последний тест? Где много вопросов.
— Последний? — гость задержался у двери, оглянулся. — Тест на агрессию. У Вас — в пределах нормы. До свидания.
— До свидания...
Вот так: пришел, умных вопросов накидал, ушел. Юлий Цезарь, блин! Чего вообще прицепился к этой крови? Решил, что я псих? Да нет, сам сказал про трагедию. Сам. И угадал, паршивец! — последнее слово отдавало восхищением. — В принципе, не смертельно: мало ли с чем я мог в жизни встретиться. Автомобильная катастрофа, например...
— Что он вам сказал? — бросился я к Дроботецкому, едва тот шагнул в комнату.
Сергей Викторович радостно ухмыльнулся:
— Сказал, что ты пережил какое-то эмоциональное потрясение, связанное с видом крови. А в остальном — обычный человек. С чем тебя и поздравляю!
Глава 28
— Обычный ли? — усомнился я. — А чего тогда такой рацион странный?
— Ничего не попишешь: нехватка гемоглобина.
Дроботецкий сокрушенно развел руками, вроде как это он виноват.
— Пока ты спал, химики подкинули информации — насчет твоей крови. Многое, конечно, непонятно еще, но пару гипотез выдвинуть можно. Только ты учти: это — просто версии.
Я согласно кивнул:
— Хорошо.
— Прежде всего, ты действительно можешь жить очень долго. Дима поделился со мной идеей насчет безотходного производства. Похоже, он прав.
— И что мне, всегда пить кровь?
— А тебя это смущает? Давай по порядку, с самого начала.
Ты — своего рода аномалия. Это верно, если как норму рассматривать простых людей. То есть ты не такой, как большинство. Сам знаешь: спишь в другое время; пищу надо другую; я уже не говорю о физическом состоянии. Но внутренне — ты остался человеком. Ты не убийца-кровосос. Слышишь меня?! А если внутри ты — парень по имени Кеша, значит, причина твоего превращения кроется исключительно на физиологическом уровне. Ты заражен вирусом.
