— Да не кричи так, — отстранилась Ингрид и, потерев то место, куда попал болт, сообщила Вейрин: — Болит, вот тут болит.
— А я тебе что говорил? — вопросом ответила Вейрин и пояснила: — Жилет хоть и сделан из кевралона, но это всего третья категория защиты, удары держит плохо, в смысле пробить трудно, а вот кинетическое воздействие не гасит. Кевралон — это материал, точно не знаю, как его делают, состоящий из нановолокон, имеющих свойство повышать сопротивляемость в месте воздействия. Но здесь его только один слой, а это... я об этом уже говорила. Ладно, считайте, что это такая волшебная кольчуга дварфов, — Вейрин махнула рукой, увидев круглые глаза норманнов, ничего не уяснивших из её объяснения. Но при упоминании дварфов на лицах норманнов появилось понимание, а когда они разглядели, что арбалетный болт не пробил эту чудесную вещь, то пришли почти в детский восторг. Фрей и Хельга, которые тоже остались около Ингрид, не стесняясь, начали щупать и мять ткань бронежилета, при этом восторгаясь, какая эта вещь тонкая и мягкая. Скоро вокруг Ингрид собрались все норманны, закончившие зачистку замка, Вейрин только качала головой, наблюдая, в какой восторг этих суровых людей привела совершенно простая, с её точки зрения, вещь.
— Это теперь моя кольчуга, — гордо заявила Ингрид. Один из норманнов завистливо вздохнул:
— Наверное, очень дорогая вещь.
— Очень, — ответила Ингрид и ещё больше задрала нос. Вейрин, предвидя дальнейшие вопросы и даже просьбы, потянула подругу из замка, при этом поманив за собой Фрей и Хельгу. Олаф, у которого к Вейрин было много вопросов, остался, надо было решить, что делать с замком и несколькими уцелевшими щитоносцами, которых захватили в плен.
Олаф Эриксон, по прозвищу Длинный меч
Вопросов было много, но это могло подождать, Вейрин никуда не денется. Однако какой женолюб! Мало ему одной Инрид, так он, похоже, ещё Фрей и Хельгу хочет сманить! Он же их к себе на драккар повёл, а вот зачем? Олаф, как ему ни хотелось, не пошёл сразу за воительницами, а задержался, он, как ярл, должен был оценить добычу, взятую в замке щитоносцев, да и пленных надо было допросить. Когда же со всем этим было закончено, Олаф решил перед тем, как отправиться в лагерь, разбитый норманнами на противоположном песчаном берегу пролива (и не только ими, шторм продолжался, поэтому и решено было остаться в проливе, тем более что теперь никакой опасности не было), зайти за своими воительницами. Купец и его люди поставили на берегу большую палатку, рядом готовили еду в большом котле Угрим и Малк, понятно, что не только для себя. "Ласковый Змей" (ну и имя своему драккару придумал Вейрин — покачал головой Олаф), стоял, почти касаясь кормой берега. Увидев Олафа, Деян с некоторой завистью сообщил:
— Ну и хват этот Вейрин, мало ему было одной воительницы, так их всех увёл внутрь своего драккара. Как увёл, так с тех пор и не показывались, что он там с тремя делает, даже не представляю.
Свен, который сопровождал своего ярла, насупился, а вот сам Олаф растерялся. Хотя он и предполагал нечто подобное, но то, о чём рассказал Деян Данмярыч, было уж слишком! Этот парень, совсем не выглядевший богатырём, завёл, можно сказать — в укромное место, ладно — двух девушек, но Фрей! Эту уже немолодую, повидавшую виды женщину, вот интересно, что она такого нашла в этом совсем молодом пареньке, почти мльчике! Да, тут скорее, не возмущаться надо, а посочувствовать этому смельчаку! Олаф посмотрел на Малка и Угрима, спокойно кашеваривших и совсем не переживавших за своего атамана. Очень похоже, такое странное поведение атамана их нисколько не удивило. Олаф представил, как этот отчаянный парень там с тремя... и поежился, потом вздохнул и, пристроившись на камне у костра с большим котлом, решил подождать. Ждать пришлось долго, наконец лязгнул открывающийся люк и появились очень довольные воительницы, видно, Вейрин оказался на высоте, что сумел их так... Тут Олаф обратил внимание, что воительницы одинаково одеты. Мало того, что они переоделись, так у них был такой вид, что они недавно были в бане. А когда выбравшийся последним из нутра своего драккара Вейрин заявил, что воительницы будут находиться на Змее, для того чтоб сопровождать своего ярла, Олаф вздохнул, не то сочувственно, не то с восхищением. Потом Вейрину был передан мешок, как сказал Олаф — это его доля добычи. Мешок был довольно увесистый, там была половина того, что норманны взяли в замке, а было там немало. Конечно, последнее слово было за ярлом, но он был согласен с общим мнением, что своей победой норманны обязаны Вейрин.
Сначала этот парень сжёг все камнемёты и большие арбалеты (и как только сифон с таким количеством греческого огня уместился на его дракаре?), а потом в одиночку перебил больше половины рыцарей щитоносцев, и это при том, что они были в доспехах, а он без! Вот этот вопрос — сколько осталось у Вейрин греческого огня, очень волновал Олафа. Сколько и что это за огонь? Ведь то, как им бил Вейрин, совсем не было похоже на метание огня с греческих дромонов. Из сифона, установленного на дромоне, да и из тех, что ставят на стены, огонь вылетает широким факелом, а не таким узким пучком и не так далеко, как у Вейрин. Вполне возможно, что это огонь не греков, а дварфов. Совсем неизвестный огонь. Греки хоть и держат в секрете состав своего огня, но применяют его довольно часто. Результат применения греческого огня Олаф видел раньше и неоднократно, это совсем не было похоже, на то, что было продемонстрировано Вейрин. Если запас этого огня у него большой, то этот драккар — грозная сила! Недаром же он носит имя — Змей! Было бы очень неплохо, если Вейрин присоединится к дружине Олафа, вот поэтому он и не стал возражать, когда парень заявил, что воительницы будут на его драккаре, вот с их помощью и надо его как-то к себе привязать. Фрей и Хельга умницы, да и Ингрид тоже, они сразу начали обхаживать этого парня, ещё не зная всех его возможностей, вот что значит женское чутьё!
В том деле, что задумал Олаф, огонь Вейрина бы не помешал, но придётся отойти от берега, так что придётся обойтись без огня. То, что воительницы примут участие в этой затее, Олаф не сомневался, похоже, и Вейрин с ними пойдёт, а он и без своего огня неплохой боец. Вот поэтому ярл решил посвятить его в свой план. Отозвав Вейрина в сторону, Олаф начал рассказывать:
— От пленных, мы узнали, что завтра-послезавтра, к ним должен прийти обоз торговцев, ну как торговцев — скупщиков краденого, то есть захваченного рыцарями. Там в замке не только монеты были, но и товара много. Вот за этим и едут эти торговцы, сюда едут пустыми, но с монетами, обратно с товаром. Вот я и подумал, если тот товар, что в замке, мы заберём, пусть не весь, только часть, то всё равно этим торговцам он не достанется. А если товар не достанется, то и монеты...
— В замке вы забрали товар, а у торговцев хотите забрать монеты, так? — поинтересовалась Вейрин, прерывая речь ярла. Тот кивнул, девушка спросила: — А торговцы возражать не будут? К тому же, те пленные, что вы...
— А нет уже пленных, — хищно улыбнулся Олаф и с той же улыбкой добавил: — Те торговцы присоединятся к обитателям замка, пусть и не в замке.
Вейрин, ушастая ведьма
Воительницы были такие довольные совсем не по той причине, о которой предполагал Олаф, мало того, что они помылись, пусть в маленькой и без пара, но всё равно замечательной баньке, а потом получили такие же непробиваемые рубахи, как у Ингрид, для этого Вейрин распотрошила запасы своего экипажа. Как оказалось, у её хозяйственной матроса был не только новый, но ещё и припрятанный старый бронежилет. Этот бронник, хотя и не новый, но чистый вполне подошёл Фрей. А бронежилет штурмана подошёл Хельге, ещё Вейрин отдала им комплекты рабочей одежды своего бывшего экипажа. Теперь уже бывшего, как рассудила Вейрин, вряд ли ей удастся вернуться, так зачем вещам пропадать, ведь для неё они велики, хотя штурман была не намного больше её.
Пока шли от замка к Змею, женщины засыпали Вейрин вопросами:
— Где она научилась так драться? Это техника дварфов? И почему она дралась руками, а не воспользовалась мечом или хотя бы ножом?
Вейрин призналась, что у неё нет меча и она совсем не владеет этим оружием, нож у неё есть, вернее, складной ножик, но от него в драке мало толку, разве что кого-нибудь поцарапать. Этот разговор и привёл Вейрин к мысли поделиться с воительницами своим имуществом, вернее, произвести обмен — она ими вещи, они ей знания. А почему бы и нет? Эти две женщины хорошо относятся к Ингрид и к ней, Вейрин, тоже хорошо отнеслись, так почему бы их не взять в свою команду? Это Вейрин и предложила воительницам. Когда те согласились, Вейрин пообещала волшебным образом обучить их своему языку, что и было легко проделано с помощью ментоскопа. Если воительницы отделались лёгкой головной болью (они получили только знание языка), то у Вейрин голова болела сильно, потому что она позаимствовала довольно много информации, в том числе и навыки боя на мечах, ножах и топорах. Конечно, это были теоретические знания, их требовалось ещё практически закрепить. Все три воительницы с радостью заявили, что научат Вейрин этим премудростям, когда девушка попросила дать ей несколько уроков.
Внутри драккара четверым было тесновато, но всё же как-то разместились, меряя полученные от Вейрин обновки. Хотя девушки (Фрей была старше Вейрин лет на десять, а Хельга всего на год, так что их вполне можно было назвать девушками) согласились стать командой Вейрин, но надо было ещё выяснить, как к этому отнесётся Олаф. Всё-таки это были воины его дружины, а тут их пытаются увести. К удивлению Вейрин, к её заявлению о том, что воительницы переходят к ней, Олаф отнёсся более чем благосклонно. Ещё и отдал половину той добычи, которую захватили в замке щитоносцев. Забирая мешок с монетами, Вейрин глянула на пылающий замок. В каменных замках, вопреки мнению, что их тудно поджечь, есть чему гореть, и при умелом подходе, вернее, поджоге они выгорают до каменных стен (бывает, что и стены рушатся), а норманны в этом деле, как и что поджечь, весьма преуспели. Олаф сделал любующейся пожаром Вейрин, предложение, от которого, как он считал, она бы не отказалась, она и не стала этого делать. Тем более что шторм продолжал бушевать, и выходить из защищённого от волн и ветра пролива никто не собирался.
Вейрин впервые в этом мире так далеко отошла от воды, да, она видела леса, тянувшиеся вдоль рек, по которым плыл Змей, и местные города, но как следует оценить разницу с природой своего мира девушка, выросшая в бетонных коридорах военной базы, не смогла. Да и не до любования красотами природы тогда было, а море, оно везде море — много солёной воды и колючего ветра. А вот сейчас Вейрин, идущая с подругами позади строя норманнов, с интересом рассматривала окружающий пейзаж.
Пролив, в котором укрылись ладьи торговых гостей и драккары викингов, напоминал узкий фиорд. От моря он был отделён скалистым островом с замком щитоносцев, противоположный берег был более пологим и там, в отличие от острова, скал было немного и стояли они не у самой воды. Растительности на этих скалах почти не было, но песчаный берег был усыпан высохшим плавником, поэтому дров для костров хватало. Берег хоть и был частично скалистым, но не очень обрывистым, подняться было легко. Далее дорога шла между невысоких холмов, покрытых совсем негустым кустарником, кое-где росли высокие сосны. Вейрин знала, что Олаф хочет напасть на обоз, который идёт к замку, и сделать это внезапно. Внезапное нападение подразумевало именно засаду, а эта местность совершенно не была пригодна для такого. Об обозе Олаф узнал, допросив одного из взятых в плен в замке, от него же узнал и точное время и место, где щитоносцы должны были встретить обоз, и вот теперь отряд норманнов (не весь, некоторые остались у драккаров) направился на эту встречу.
Олаф остановил отряд на ровном месте с чахлыми кустиками и беспорядочно разбросанными камнями, маленькими и большими. Маленькие совсем не пригодны были как укрытие, да и за большими невозможно было спрятаться. Дорога здесь была прямой и просматривалась на километр вперёд и назад, да и в стороны ничто не мешало разглядывать местность на несколько сот метров. Вейрин решила, что Олаф собирается сделать здесь привал. Хотя, как она знала, до полудня оставалось несколько часов, а именно в это время была назначена встреча обоза перекупщиков и щитоносцев. То место, где должна была состояться эта встреча, осталось позади, километрах в трёх. Вейрин знала об этом потому, что, когда там проходили, Фрей сказала:
— Здесь должна быть встреча, но мы ещё три версты пройдём, там и устроим засаду.
Вейрин стала удивлённо озираться, в её понимании для засады нужно хоть какое-то укрытие, здесь же ничего подобного не было! Дальнейшие действия норманнов, в том числе и её подруг, удивили её ещё больше, они все разошлись вдоль дороги, отойдя от неё метров на двадцать-тридцать, и стали вроде как занимать позиции, достав из чехлов луки. С собой норманны не взяли щитов, только мечи, луки и, естественно, ножи. Олаф прошёлся между разбредшимися воинами, подходя к каждому, что-то показывал в сторону дороги. Когда он подошёл к Ингрид, тоже приготовившей свой лук, Вейрин поняла, что ярл распределяет сектора обстрела, так чтоб норманны, выбирая цели, не стреляли вдвоём по одной и той же. Но девушка совсем не представляла, как это будет происходить, ведь эти цели не будут стоять, они будут идти и не будут ждать, когда их подстрелят, да и саму засаду обнаружат ещё до того, как приблизятся на расстояние полёта стрелы! Ведь здесь же негде спрятаться! Норманны, развернув скатанные большие плащи или накидки, ранее свёрнутые в скатки за спиной, стали ложиться на землю, накрываясь этим накидками. Вейрин с удивлением увидела, что к разбросанным вдоль дороги камням прибавилось ещё несколько десятков, довольно больших, но не настолько, чтоб за ними мог кто-то спрятаться, плотные серые накидки с десяти метров от камня отличить было невозможно. Ингрид тоже развернула подобный плащ и, поудобнее устраиваясь среди небольших камней, показала Вейрин, чтоб та легла рядом. Когда прижавшиеся друг к другу девушки накрылись серым плащом, Вейрин попыталась из-под него выглянуть, но Инрид посоветовала этого не делать.
— Но как же мы узнаем, что пора начинать?.. — попыталась возразить Вейрин, подруга приложила ей палец к губам и тихо сказала:
— Услышим сигнал, а теперь замри.
Так они пролежали часа два, и наконец Вейрин услышала топот лошадей или каких-то других тягловых животных, скрип колёс и разговоры людей. По тому, как громко говорили эти люди, стало понятно, что они ничего не заметили. Пытаясь разобрать о чём говорят эти люди (язык был знаком, это был один из тех, которые знала Ингрид), Вейрин пропустила сигнал, а может, и не поняла, что это сигнал к нападению. Вскочив вслед за Ингрид, она увидела как падают воины, охранники обоза, возничие и ещё кто-то, кто там был. Но некоторые остался на ногах, в некоторых воткнулось сразу две стрелы, а в некоторых — ни одной. Но это было быстро исправлено и скоро все, кто был в этом обозе, лежали на земле или свисали с повозок, если кто ещё шевелился или стонал, то норманны добили всех. Это немного покоробило Вейрин, всё-таки добивать раненых — это как-то не очень. Об этом она сказала подругам, ответила Фрей:
