Вейрин вздохнула точно так же, как до этого Олаф, и решила подумать об этом позже, а то уже голова разболелась от этого усиленного мыслительного процесса.
— Правильно, нечего всякими глупостями забивать голову. Всё равно не узнаешь, откуда тут эти сирены взялись и почему их пение на тебя и на меня не подействовало. А на Хельгу и Ингрид подействовало слабо, — сказала Фрей, повернувшаяся к Вейрин. Та удивлённо подняла брови:
— Ты что, подруга, мои мысли читаешь? И давно это у тебя?
— По тебе видно, что ты думаешь, — пожала плечами старшая воительница. Вейрин, покачав головой, нахмурила брови и возразила:
— Ты на меня не смотрела, ты вообще ко мне спиной сидела! Как ты узнала, что я именно об этом думаю? Признавайся давай!
— Ладно, признаюсь, только ты на меня не сердись. Хорошо? — улыбнулась Фрей. Вейрин ещё больше нахмурилась, а её старшая подруга, выставив ладонь в примиряющем жесте, стала рассказывать: — Ты же знаешь, что я немного умею как ведьма, но совсем немного. Нет, мысли я никогда не читала, просто что-то чувствую, ну, настроение и куда ударить хотят. Я же тебе об этом говорила, а после того как ты провела со мной обряд, ну, когда шапку надевала, я всё то же самое стала чувствовать сильнее. А тебя и девочек чувствую намного сильнее, чем остальных, нет, мысли не читаю, но настроение... ну, вот чем ты расстроена почувствовала, вернее, что ты волнуешься. Вот где-то так, понятно?
Вейрин не стала отвечать, но и хмуриться перестала. Из рассказа Фрей Вейрин сделала вывод, что усилению природных способностей той поспособствовал мнемоскоп, а то, что подруга стала почти читать её мысли, тоже можно объяснить — фактически произошёл обмен чем-то таким, весьма глубоким... Вейрин не смогла себе объяснить, как это назвать. Она дала девочкам знание своего языка и некоторых других своих умений, при этом почерпнув кое-что и у них. Видно, этот обмен усилил те способности, что уже были у Фрей, интересно, а что приобрели такого необычного девчонки? Сама Вейрин ничего такого особенного не чувствовала, хотя... у Фрей она взяла знания языков и навыков двуручного боя (теоретических знаний, а вот на практике это получалось не очень, но, может, со временем придёт?). Решив этим заняться в ближайшее время, Вейрин откинулась на спинку кресла, закрыла глаза и почувствовала! Почувствовала какую-то обеспокоенность Олафа, интерес Фрей, чувство удовлетворённости у Хельги и интерес у Ингрид. Но не чувствовала тех, кто сидел в "каюте", очевидно, эта способность как-то ограничена расстоянием. Вполне возможно, что это умение можно развивать тренировками. Вейрин открыла глаза и глянула на внимательно смотревшую на неё Фрей. Воительница улыбнулась и подмигнула, Вейрин улыбнулась в ответ.
Олаф Эриксон, по прозвищу Длинный Меч
Откуда взялся этот остров и почему он появился именно сейчас? Олаф хмурился и размышлял, пытаясь разобраться, как такое могло произойти, тут же раньше ничего не было. Ярл сейчас не командовал, даже не пытался, да и зачем это делать? Направление взято правильно, Вейрин ведёт караван в верном направлении и без дополнительных указаний, Асгейр же не подаёт знаков, а он обязательно это бы сделал, если что-то пошло бы не так. Получается, что Вейрин знает эту дорогу, хотя утверждала... тут Олаф вспомнил тот разговор в "Большой ладье", она тогда только хотела присоединиться к торговому каравану и сделать это, нанявшись перевозить груз Деяна Данмярыча. Причём запросила довольно много! Явно пользуясь тем, что гость находится в безвыходном положении, да и тот спор... ведь она наверняка знала, что выиграет! Да потом поединок со Свеном, ведь тоже знала, что победит, хотя... тогда Свен первый начал, эх, жалко парня, зачем он только принял предложение Тьорда? Да, жадность победила все резоны. Ведь знал же, что если та затея с похищением Забавы даже удалась бы, то рано или поздно расправа последовала бы. Могута назначил бы награду за голову парня, да и Олаф в стороне не остался, предательство прощать нельзя! А что это было, как не предательство! Олаф очередной раз вздохнул и посмотрел на что-то живо обсуждающих Вейрин и Фрей. Довольно громко обсуждающих, но вот о чём они говорят — понять невозможно. Ведь эта беседа ведётся на том незнакомом языке, который кроме них никто не знает. Вот вроде Вейрин как бы рассердилась, даже хмуриться начала, а Фрей как бы извиняться стала, а потом заулыбалась и подмигнула, словно что-то очень забавное рассказывала. И уже эта девушка дварф тоже улыбается, как будто и не хмурилась только что. Да и дварф ли Вейрин? Она совсем не похожа на дварфов из рассказов, где они такие очень сильные, невысокие и коренастые коротышки, хотя... очень может быть, что те, кто рассказывает, никогда этих дварфов не видели. Олаф тоже никогда раньше дварфов не видел, да и сирен тоже не видел, но вот довелось. Если бы не Вейрин, то неизвестно — увидел бы Олаф ещё что-то в этой жизни. О сиренах рассказывали, что они завлекают моряков и всё... Эти моряки исчезают вместе с их драккарами, ладьями или какими-то другими кораблями. Но вот интересно, если так происходит, то кто об этом знает и рассказывает? Хотя... теперь и сам Олаф может рассказать о коварных сиренах.
Взрыв смеха девушек отвлёк Олафа от размышлений, он, сначала глянув в будочку, которую Вейрин называла рубкой, потом на Деяна, его людей и бывших скоморохов, хотя почему бывших? Судя по внешнему виду всегда балагурившего Малка, можно сказать, что тот всерьёз задумался о том, чтоб уйти из ватаги Вейрин и вернуться к прежнему ремеслу, так его проняла встреча с сиренами. Да и обычно невозмутимый Угрим таким уже не выглядит. Похоже, пассажиры Змея до сих пор перепуганы, очень перепуганы. Олаф снова посмотрел на девушек, вернее, на Вейрин. Ну не похожа она на дварфа, совсем не похожа! А что касается её силы, так не такая уж она и сильная, она же сама призналась, что побеждает не столько силой, сколько своей быстротой и знанием, как она сказала, особых точек на теле у противника, да ещё своим умением драться, особым умением драться без оружия. Мечом, топором она ещё только учится, это опытному воину хорошо видно. Дварфы мечом, может, и не очень хорошо владеют, а вот топором или киркой (умение обращаться с этим инструментом не очень отличается от навыков работы с топором) должны хорошо махать. Хотя... может, их женщин этому не учат, но Вейрин...
Олаф потряс головой, такие сложные рассуждения у него не очень хорошо получались, но определённый вывод напрашивался сам собой. Получается, что Вейрин не дварф, если и дварф, то чуть-чуть. Недавние события, а именно её песня, это подтвердили, мало того, что она сама поёт почти как сирена, так и пение сирен её не заворожило, а это может быть только тогда, если... точно! Вейрин — сирена! Изгнанная ими, а может, сбежавшая сама. Сбежавшая к дварфам и долго у них жившая, настолько долго, что они её многому научили. А её драккар, недаром он носит такое имя — Змей, это не просто изделие дварфов, это ещё и настоящий змей. Большой морской змей, который носит на себе это нечто, которое все принимают за драккар. Олаф, и не только он, всё удивлялся — как этот железный драккар может плавать, всем же известно — то, что сделано из железа, тонет. Кружки и миски не в счёт, там мало железа. Но и при этом они плавают плохо и сразу тонут, если их задеть. А этот якобы драккар полностью сделан из железа, пусть это не совсем железо, а какой-то другой металл, но всё же металл, ведь ножом его поцарапать не удалось! Такое количество металла должно сразу же утонуть, а ведь не тонет! Плавает лучше любой ладьи или драккара! Когда гнались за Тьордом, то Олаф обратил внимание не только на скорость, с какой этот драккар плыл, но и на то, что он почти выскочил из воды, но не понял тогда — как это может быть. А вот те, кто смотрел с берега, змея увидели и то, как он почти выскочил из воды, поднявшись на хвосте, бешено бьющем по воде! Страшную пасть и прижатые к бокам лапы этого морского змея тоже разглядели хорошо. Выходит, не врал скоморох, когда рассказывал, что этот морской змей через волок сам перебежал и то, что у него на спине, перетащил. Теперь стало понятно, как Вейрин может что-то рассмотреть так далеко, ночью и в тумане, она не сама это делает, об этом ей змей говорит, вернее, показывает. Через то зелёное окошечко, которое перед ней, показывает, она же не раз говорила, что глядя в это окошечко, видит всё то, что впереди. А он, Олаф, на это внимания тогда не обратил, решил, что это её способность, ну, или такое умение. Она со своим змеем всё время так переговаривается и воительниц этому учит. Недаром же они её язык выучили, видно, на этом языке и змей говорит. Точно на этом, это такой странный и необычный язык, скорее всего, не дварфов, а змеев! Олаф кое-что запомнил, пусть и не понял, что запомнил. Если сирены пели на языке, понятном всем, то Вейрин пела на своём и сирены её поняли! Замолчали же! Пусть ненадолго, но замолчали, да и наваждение от их песни спало. А до этого змей Вейрин заревел, просто заревел, а когда она запела, то стал подпевать, ясно же слышалось, что поют двое! Это змей с Вейрин пел, Олаф это смог разобрать, ведь голос слышался не только из будочки, а ещё откуда-то перед ней, теперь понятно откуда — оттуда где пасть змея, причём голос змея очень похож на голос Вейрин, только более громкий. Пел змей, вернее, подпевал своей хозяйке. Этот могучий зверь слушается Вейрин совершенно ясно, но вот почему? Это другой вопрос.
Глянув на уже хорошо потемневшее небо (так долго он размышлял, что не заметил, как наступил вечер), Олаф улыбнулся, кажется, он смог всё-таки разобраться — кто такая Вейрин. И хотя многие вопросы остались без ответа, но в целом стало ясно — кто она и что такое её быстро и непонятно как двигающийся драккар. Эта железная штука, скорее всего, изделие дварфов, сама она плавать не может. Её носит на своей спине морской змей, как Вейрин или кому-то другому удалось его покорить, трудно сказать. Сама Вейрин вряд ли об этом расскажет, так что спрашивать её не стоит. Олаф, удовлетворённо кивнув, ещё раз улыбнулся и стал укладываться спать.
Фрей, воительница и ведьма
Забава ещё сладко спала, а вставшая с узкой лежанки, которую Вейрин называла полка, Фрей потянулась и вышла в маленький коридор между каютами. Тут и так было тесно и совсем не повернуться, если выдвинуть металлическую доску, называемую странным словом — камбуз, на которой можно было не только что-то разогреть, но и приготовить полноценную еду, причём гораздо быстрее, чем на костре. Фрей, глянув на чудесную печку, с очень непонятным названием — микроволновка, занялась готовкой завтрака для себя и подруг. Готовкой — это громко сказано, Фрей всыпала в котелок с плоским дном горсть ягод и, ожидая, пока вода немного покипит, стала нарезать хлеб. На ломтики хлеба воительница положила тонко нарезанные кусочки мяса и сыра, всё это посыпала зеленью, запасы которой уже почти кончились, а сверху и накрыла ещё одним ломтиком хлеба. Вспомнив, как Вейрин называет эту конструкцию (она и показала, как такое делать), улыбнулась, после чего стала относить приготовленное девочкам в рубку. Носила эти порции по одной, всё-таки лесенка, ведущая наверх, узкая и крутая, а нести надо не только бутерброд, но ещё и кружку с горячим узваром. Каждый раз, спускаясь вниз по лесенке, Фрей гладила немного шероховатую стенку, как бы лаская Змея Вейрин. То, что это не драккар, пусть даже необычный, а живое существо, старшая воительница давно поняла. Там, наверху, эта чуть заметная дрожь не чувствовалась, а вот здесь очень хорошо ощущалась, значит Змей живой! А как известно — всякое живое существо отзывается на ласку, вот Фрей и гладила Змея, хоть так гладила.
Поднимаясь наверх последний раз, Фрей несла еду уже себе. Заняв место Забавы (всё-таки Фрей была крупнее и подругам пришлось потесниться), старшая воительница поинтересовалась:
— Как прошла ночь? Ничего такого больше не произошло? Никто больше не пел?
— Фрей, ты всё-таки нам не веришь? — немного обижено ответила вопросом Ингрид.
— Ну почему же не верю, верю. Что кто-то давит на меня я, почувствовала, совсем чуть-чуть, но почувствовала. Тогда на это особого внимания не обратила, но после ваших рассказов о сиренах и по виду Олафа, да и остальных, я поняла, насколько это было серьёзно, — ответила, чуть пожав плечами, старшая воительница, но этот её жест остался незамеченным, уж очень было тесно. Вейрин, кивнув каким-то своим мыслям, сказала:
— Говоришь — почувствовала, хотя песни не слышала, так? Значит, это была не только песня, вполне возможно, что это как-то связано со мной. Появление острова там, где раньше ничего не было. И не только это... Волчьего Пастуха я видела, но он почему-то меня испугался и стал извиняться.
— Появление острова, где раньше ничего не было, говоришь? — переспросила Фрей и продолжила: — То, что его раньше никто не видел, ни о чём не говорит. Вполне возможно, что он и раньше появлялся, ведь те, кто его увидел, об этом уже никому не могли рассказать. Спасение нашего каравана — случайность, ведь никто не знал, что в нём будешь ты, Вейрин. А драккары бесследно исчезали и раньше, да и целые караваны тоже. А по какой причине? Ну, может, шторм или лихие люди...
— Ага, лихие поющие тётки, — Вейрин перебила Фрей, та кивнула:
— Вполне может быть, сирены или морские чудовища. А вот этих много раз видели, а ещё больше об этом рассказывают. А появляющийся из моря остров... есть такая легенда, ты Асгейра расспроси, он таких историй много знает. Да и у россов есть подобные легенды, только россы не морской народ, поэтому у них появляется не остров, а город. Из озера среди леса появляется, а потом туда же уходит.
Вейрин покивала, подобные легенды были и в её мире, но это были всего лишь легенды, там, где различными способами просматривается каждый квадратный метр (не только наземными станциями слежения, но и с воздуха, и из космоса), негде спрятаться подобным вещам, хотя... легенды откуда-то возникают! Не исключено, что и там, на тех планетах, существуют подобные никак необъяснимые аномалии. Природные ли это явления или живые существа никто не знает. Может, они даже разумные и хорошо прячутся именно потому, что разумные. А здесь, в этом малоизученном и диком мире, подобных вещей может быть очень много, в чём Вейрин уже убедилась. И если существование Волчьего Пастуха с его огромными зверюгами ещё как-то можно объяснить, то ныряющий остров с разместившимся на нём женским хором, ну просто, ни в какие ворота! Не исключено, что нечто подобное может ещё встретиться и произойдёт это в самое ближайшее время, к этому надо приготовиться, и как можно скорее! И Фрей в этом поможет, а как сделать? Вейрин у неё и поинтересовалась:
— Фрей, ты говорила, что мы все обладаем такими же необычными способностями, как и ты, только меньшими. А если эти способности развить? Ты нам поможешь это сделать? Заодно и сама подучишься.
— Не знаю, как это сделать, я пыталась девочек поднастаскать, но ничего из этого не вышло, — ответила Фрей. Вейрин с улыбкой возразила:
