Фанфик на "Князь Барбашин"

— Мои извинения благородный господин, и прошу простить моё невежество! — старик в очередной раз "подмёл" землю своей шляпой. — В связи с гибелью нашего предыдущего нанимателя, и тем самым прекращением действия нашего с ним контракта, я пришёл обсудить переход моей компании на службу Вашей Светлости.

Так, значит, и этот представитель фамилии Флемингов закончил свой земной путь. Интересно, от русской ли пули, или его придавили сами же ландскнехты, дабы не мешал им сменить хозяина? И что ему теперь с этим "подарком судьбы" делать? С одной стороны несколько сотен высокопрофессиональных воинов ему бы очень пригодились, хотя бы для того, чтобы всучить их Кристиану II. В конце концов, должен же кто-то стать гарнизонами в городах Финляндии после того, как русские вернуться к себе домой. С другой стороны, где взять деньги на всё это? Ландскнехты удовольствие не из дешёвых. Тратить государственные средства на них не позволит царь, а содержать сию компанию на свои деньги... нафига ему это надо? Но и отпускать их нельзя. Он снова посмотрел на терпеливо стоящего перед ним гауптмана.

— Хм, любезнейший герр Стормер, вы, кажется, не понимаете положения, в котором находитесь. Ваш, как вы выразились, наниматель, являлся мятежником против законного короля этой страны, а вы и ваши люди, поступив к нему на службу, тем самым стали соучастниками его бунта. И я полагаю, вы в курсе, какое наказание полагается за мятеж?

Лицо старика вытянулось от изумления и шока. Сразу видно, что он не рассматривал ситуацию под таким углом. Ландскнехты привыкли к тому, что когда их наниматель терпит поражение, лично они мало что теряют, просто переходя на службу к победителю. Ну, или, если у того не было денег, отправлялись дальше, в поисках более состоятельного клиента. А сейчас ему прямым текстом сказали, что в их услугах не только не нуждаются, но и живыми отпускать не собираются. Причём под самым благовидным предлогом — соучастие в мятеже, наказание за который всегда было одно — смертная казнь.

— Но Ваша Светлость...

— Я уже как двадцать семь лет, как Его Светлость! Что ещё вы можете сказать в своё оправдание герр гауптман?

— Ваша Светлость, прошу вас дать мне немного времени, дабы я мог поговорить со своими людьми.

— Хорошо, я даю вам два часа на то, чтобы вы могли найти причину, которая смогла бы убедить меня сохранить ваши жизни. Ступайте гауптман, время пошло!

Ещё раз поклонившись, командир ландскнехтов развернулся, и твёрдой походкой зашагал к своим людям. Чем-то Стормер даже понравился Андрею. Разумеется, он ещё та сволочь, заляпанная кровью по самую маковку, но есть в нём какой-то внутренний стержень. Даже сейчас, зная, что он и его люди фактически приговорены к смерти, не паникует и не истерит, а полностью сохраняет своё достоинство. Прямо человек-кремень. Остаётся надеяться, что он догадался, на что намекал ему русский князь, а главное, чтобы его люди с этим согласились.

Решение ландскнехты приняли даже раньше отведённого им срока. Около часа они о чём-то громко шумели, собравшись нестройной толпой, а потом резко затихли. И снова перед Андреем стоит знакомый седовласый старик.

— Ваша Светлость!

— Я слушаю вас, гауптман.

— Мы признаём нашу вину за то, что по собственному недоразумению поступили на службу к человеку, который оказался бунтовщиком против власти своего короля. Но так же мы готовы в искупление своей вины верой и правдой отслужить шесть месяцев законному господину этой земли за половинное жалование.

Правая бровь Андрея приподнялась вверх от восхищения наглостью этого ландскнехта. Даже оказавшись в столь критической ситуации, тот находит в себе смелость торговаться!

Постаравшись придать своему лицу как можно более невозмутимое выражение, он обернулся к сидевшему рядом представителю датского короля:

— Господин Брокдорф, согласны ли вы, как лицо, представляющее в этой стране Его Королевское Величество, принять на службу этих людей на указанных условиях?

Тот явно нервничал. Ещё совсем молодой парень, на пару-тройку лет моложе даже Андрея, он до этого всего лишь играл роль эдакого связного между командованием русской армии и сторонниками свергнутого короля, а сейчас ему, по сути, предлагалось стать официальным наместником этих земель.

— Но у меня нет таких денег, чтобы оплатить их найм! — отчаянно зашептал он так тихо, чтобы его услышал лишь русский командующий.

На это Андрей лишь хмыкнул:

— Не переживайте, друг мой, уверен, мой государь согласится ссудить вам сумму потребную на оплату трёхмесячного найма этих сукиных сынов, и этого вам хватит, чтобы удержать их до наступления времени сбора налогов. Я не знаю, сколько приносила эта земля ранее в казну вашего короля, но уверен, что на выплату жалования шести сотням ландскнехтов этих денег хватит.

После его слов парень успокоился, и уже твёрдым и громким голосом провозгласил, что от имени Его Величества принимает на службу компанию Дитриха фон Стормера. Потом была процедура присяги, на которой каждый наёмник поклялся верно служить королю Кристиану II, и если понадобится, то и умереть за него.

— Вы им верите? — голос молодого Альбрехта Магнуса фон Брокдорфа, внезапно для себя оказавшегося в роли королевского наместника в Финляндии, вновь задрожал от волнения.

— Разумеется, нет! — ухмыльнулся Андрей. — Но у них просто нет иного выбора. Сами посудите, куда им деваться? Убраться отсюда в Германию они могут только по морю, а для этого требуются суда, которых у них нет. Вернуться на службу к узурпатору? Так тот беден как церковная мышь, и уже задолжал им за два месяца. И если у них была возможность, то, думаю, они давно сбежали бы отсюда. Так что, если вы будете исправно платить им жалование, пусть и в половинном размере, то можете рассчитывать на их верность.

Надеюсь, вы правы, — в голосе Брокдорфа всё ещё звучали нотки сомнения, — поскольку местные туземцы сущие дикари, без понятий чести и достоинства. И надеяться на их преданность нет никаких оснований. Как легко они предали своего короля в прошлом году, так сейчас с той же лёгкостью оставили узурпатора, как только военное счастье отвернулось от него. Так и в будущем, если Васа вновь улыбнётся удача, они, нисколько не раздумывая, снова признают его своим господином.

В ответ на это Андрей лишь пожал плечами. Ни для кого не было секретом, что большая часть местного шведского населения поддерживает Густава Васа, а финнам, коих шведы считали людьми второго сорта, в массе было всё равно, кто из трёх претендентов — Густав, Кристиан или Фредерик станет их королём. Ни от одного из них они не ожидали для себя чего-то хорошего. Они уже давно привыкли, что правящие ими иноземцы смотрят на их землю как на чужую страну, важную лишь как источник поступления денежных средств и рекрутов для армии. Так что тут молодой Брокдорф целиком и полностью прав — главной опорой власти для сторонников Кристиана II в Финляндии остаются пока только иностранные наёмники, готовые служить за деньги кому угодно.

Впрочем, его подобное положение вещей пока устраивало. Чем более шатким будет положение наместника свергнутого короля, тем больше он будет вынужден ориентироваться на своего восточного соседа, постепенно всё сильнее превращая Южную Финляндию в русский протекторат. В конце концов, никто не заставлял Густава Васу отменять дарованные Кристианом II права и привилегии русских купцов в Швеции. Да и с признанием договорной "ореховецкой" границы в Финляндии он не спешит. Так что пусть во всём произошедшем винит только себя.

Последующие два дня войско отдыхало от "трудов ратных", а затем начался "марш на Або". Впрочем, назвать его так, было бы слишком громко сказано. После разгрома шведской армии и гибели её командующего, боевые действия фактически закончились. Та часть шведов и финнов, что умудрились спастись, рассеялись по окрестным лесам и менее всего думали продолжать борьбу. Скорее взятые в плен доставили больше проблем, чем они. Такого большого полона никто не ожидал, что в начале никто даже не знал, что с ним делать. Андрей, было, думал отпустить часть его по домам, но тут взвились поместные, уже подсчитывавшие в умах возможные барыши от продажи своей доли пленников. Но и тащить с собой всю эту толпу не было никакой возможности. Пришлось организовывать их отправку на Русь, а для их конвоирования выделить аж треть войска. Впрочем, и свою выгоду Андрей соблюл — среди пленённых городских "милиционеров" он и его люди устроили сыск мастеровых людей, которых, если надо было, выкупали у других дворян. Благо, в связи с многолюдностью полона цена на полоняников резко упала, и не вызвала у него слишком больших трат.

Ну а потом, на седьмой день марша, они вышли к Або. Столица Финляндии не впечатляла. По сути, небольшой городок, с населением менее пяти тысяч человек. Их уже ждали — у самого входа стояла небольшая делегация богато одетых горожан — "отцов города", дабы выполнить "старый добрый обычай" — в надежде на милосердие победителя вручить тому ключи от города, ну а заодно обсудить возможные выплаты. Тут Андрей мелочиться не стал, и сразу выставил счёт на огромную сумму в сто тысяч богемских гульденгрошей, известных ещё под прозвищем иоахимсталеров. Чем вызвал у бургомистра состояние близкое к потере сознания. Но тот быстро пришёл в себя и стал уговаривать снизить эту сумму раз в десять, ибо город небогат и такими деньгами не располагает. Ага, так ему Андрей и поверил. Нет, то, что сто тысяч талеров с города не возьмёшь, он понимал изначально. И эта сумма была названа в качестве начальной позиции для торга. Но и бургомистр со своими всего лишь десятью тысячами тоже прибедняется. Або, конечно, городок небольшой, но торговый. Недаром местные финны его Турку, то есть Торжок по-русски, называют. В результате, после долгих препирательств остановились на сумме в двадцать пять тысяч талеров. Двадцать тысяч должно было пойти русским, а ещё пять тысяч в казну Кристиана II. Последнее, разумеется, Андрей мог и не делать, но банально пожалел Брокдорфа. Русские как пришли, так и уйдут, а тому тут оставаться, "рулить" вверенной ему территорией. А как говорил один из киногероев будущего, какой ты атаман, ежели у тебя нету золотого запасу? Ну, и в довесок к этому город обязался поставить русскому войску месячный запас продовольствия.

Уже вечером, с комфортом расположившись в покоях Абоского замка, лениво перебирая захваченные документы, Андрей понял причины подобной уступчивости городского магистрата. Даже если бы они захотели обороняться, то им просто нечем и некем это было делать. Покойный ныне Эрик Флеминг выгреб все запасы оружия и пороха, и забрал с собой большую часть боеспособного мужского населения, так что Або был банально беззащитен перед вторжением.

Неподалёку расположился Альбрехт Брокдорф, куда более внимательно вникая в рассыпанные по столу бумаги. И Андрей, не выдержав вечерней скуки, и чтобы хоть как-то поддержать разговор, поинтересовался у него:

— Друг мой, не раскроете ли секрет, как вы оказались на службе у Его Величества? Брокдорфы очень известная фамилия, но, насколько мне известно, не датский, а гольштейнский род.

Тот на его вопрос отреагировал странно, весь покраснел, а лицо приобрело смущённое выражение, как если бы речь шла о чём-то постыдном. Но, после затянувшейся паузы, приняв некое решение, всё же ответил.

— Видите ли, Ваша Светлость, я ношу свою фамилию не совсем законно. Мои родители не состояли в браке, и хотя отец и признал во мне своего сына, но для всех я остаюсь жалким и бесправным бастардом. К счастью, Его Величество ценит людей не только за чистоту их крови, но и другие таланты. Мой покойный родитель озаботился моим образованием и воспитанием, достойным дворянина, а затем, через своих друзей, пристроил меня на службу при дворе в Копенгагене, где я уже смог обратить на себя внимание короля.

После этих слов Андрей почувствовал себя неловко. Он никак не хотел задеть парня, и хорошо понимал, каково тому приходится. Это только с двадцатого столетия отношение общества к внебрачным детям постепенно перестало быть дискриминационным, а ведь ещё столетием ранее они не только не имели никаких прав наследования имущества своего отца, но иногда им вовсе даже запрещалось разыскивать своих, "погулявших" с их матерями, отцов. Про нынешние времена и говорить нечего.

— Знаете, Альбрехт, один великий человек как-то сказал, что лучше быть, чем казаться. Не важно, кем вы родились, важно, кем вы себя покажете в этой жизни. Кто сейчас обращает внимание на то, что легендарный король Артур Пендрагон на самом деле был незаконнорождённым сыном Утера, а Вильгельм Завоеватель бастардом герцога Роберта Нормандского? Они сумели проявить себя так, что их происхождение уже не играет никакой роли, и не вызывает никаких упрёков у потомков.

От этих слов Брокдорф прямо на глазах воспрял духом, и с любопытством посмотрел на собеседника.

— Вам уже говорили, что вы странный человек, князь?

— Неоднократно, — ухмыльнулся Андрей, — но если бы я не был таковым, то, полагаю, не достиг того положения, которое сейчас занимаю.

В ответ на это Альбрехт только кивнул и задумался над чем-то своим. А Андрей, посмотрев на царящую за окном ночную тьму, засобирался в занятые им апартаменты. Пора было укладываться спать, ибо завтра предстояло много работы.

По сути дела, после взятия Або, у русичей больше не оставалось причин оставаться тут. Южная Финляндия, как и было оговорено, возвращена под власть Кристиана II, а шведы ранее следующего года вряд ли попытаются её вернуть. У них хватало и без этого проблем. Попытка высадить десант на Готланд провалилась по причине уничтожения русскими большей части шведского флота, в результате чего Густаву Васа пришлось срочно эвакуировать свои оставшиеся без снабжения и прикрытия с моря силы с острова. Чем был несказанно доволен Сорен Норби, который опирался на эту территорию, как главную базу своих операций на Балтике. Были ещё и ганзейцы, тоже вовсю "облизывающиеся" на Готланд. Вот только поползновения Любека в этом направлении встречало сопротивление, как датчан, так и шведов, готовых защищать с оружием в руках свои претензии на этот остров, даже от своих ближайших союзников. Так что вряд ли Густав в ближайшее время сможет наскрести силы ещё и на финское направление. Да и русские вряд ли останутся в стороне, если шведы попытаются вернуться. В общем, как подозревал Андрей, очередную попытку вернуть под свою власть финские земли Стокгольм обязательно предварит переговорами с Москвой.

Так что, пробыв в Або три дня, Андрей засобирался домой, где и своих дел хватало. Но тут ему пришлось в очередной раз убедиться в верности утверждения, что жизнь такая штука, наперёд не знаешь, чего она преподнесёт. Буквально накануне запланированного отбытия в гавань Або вошло два корабля, с которых на берег сошла весьма представительная делегация, в составе которой Андрей с изумлением обнаружил и своего старшего брата Михаила. Под ложечкой неприятно засосало от возможных сюрпризов. Вряд ли глава их семейства прибыл сюда просто навестить своего родственника. Значит, случилось что-то важное. Настолько, что донести эту весть до Андрея взялся старший из Барбашиных.