— Они бы нас не пожалели, ни те, кто был в замке, ни эти. Вспомни, как они сразу начали стрелять из камнемёта, едва твой Змей оказался досягаем.
Вейрин не стала спорить, но от своей доли в добыче отказалась, пояснив, что не участвовала в стрельбе. Всех убитых загрузили в повозки, и обоз, поменявший хозяев, пошёл к морю, но к не стоянке каравана, а в другое место, не защищенное от бури. Там выпрягли из повозок лошадей и отпустили, а сами повозки столкнули с обрыва на камни, в бушующее море (груз забрали раньше). Лошади убежали, а разбившиеся повозки доламывали волны и уносили обломки в море. Вейрин, вздохнув, посмотрела на своих подруг, которые ничего предосудительного в действиях своих соплеменников не усматривали. Такое было в порядке вещей, действовать как обычные бандиты с большой дороги — взять добычу, если представилась такая возможность, в смысле ограбить, а потом замести следы. Но с другой стороны, благородные рыцари намеревались с ними и охраняемыми норманнами заморскими гостями поступить так же. Вейрин ещё раз вздохнула, ей это не нравилось, но с волками жить...
Глава 6. Маски сняты
Могута Мирдарыч, гость, ведущий заморскую торговлю, старшина торговых караванов
Эта стоянка отличалась от остальных только тем, что заняла два дня и три ночёвки. Старшина каравана решил дать всем отдых на два дня и двинуться дальше утром третьего. Хоть на ладьях и драккарах было по две смены гребцов, но люди вымотались. Вот все и отдыхали, кто как мог: кто-то спал, кто-то в пятый раз варил кашу (любители покушать всегда найдутся и не упустят возможности основательно подкрепиться), особо азартные играли на будущий барыш, а те, кто не совсем устал, звенели мечами, но делали этот как-то лениво, без обычного энтузиазма.
В полдень второго дня в бухту Свурта вошел драккар Тьорда Рыжего, появление отряда этого ярла вызвало беспокойство как у Могуты, так и у Олафа. О Тьорде и его дружине ходила дурная слава, как о тех, кто не гнушается разбоем. Вообще-то все норманны этим не брезговали, но при этом хоть как-то соблюдали видимость приличий, то есть своих не грабили. А если нанимались кого-то охранять, то условия найма неукоснительно соблюдали. А вот Тьорд мог при случае ограбить и того, кто его нанял. Или кого-нибудь встретившегося на пути и к своему несчастью оказавшегося слабее. За руку Тьорда ещё ни разу не поймали, но слава, тем более дурная, так просто не возникает.
Драккар Тьорда приткнулся к берегу рядом с драккарами норманнов Олафа. Дружинники Тьорда, высыпав на берег, присоединились к своим, машущим мечами, соотечественникам, но те быстро прекратили своё развлечение, так как не совсем были в форме, всё-таки сказывалась усталость после суток усиленного махания вёслами. А вот воины Тьорда развлекались вовсю, они-то не устали, потому что шли под парусом, а не на вёслах. Шли-то они не против ветра, а по ветру, ведь пришли на остров не с той стороны, откуда пришёл караван торговых гостей, а с противоположной. Впрочем, им эта забава быстро наскучила, большинство дружинников Тьорда и он сам собрались напротив Змея, не приткнувшегося к берегу, как остальные ладьи и драккары, а стоявшего от него на расстоянии в пять метров.
Змей, своей необычностью сразу привлёк внимание вновь прибывших норманнов, но подошли они к нему только сейчас. На борту Змея, свесив ноги вниз, сидели воительницы и Вейрин, до этого наблюдавшие за воинскими потехами на берегу, сейчас они с не меньшим интересом смотрели на собравшуюся напротив толпу, там были не только дружинники Тьорда, но и Олафа. Могута Мирдарыч тоже подошёл в сопровождении двух своих людей, Забавы (ей очень хотелось посмотреть на дварфа поближе, а если удастся, то и поговорить) и Слава, таскавшегося хвостиком за ней. Старшину каравана обеспокоило появление Тьорда, и он хотел переговорить с воеводой своей охранной дружины, но похоже не успел.
Норманны Тьорда, не стесняясь, громко начали говорить о девушках, открыто обсуждая их достоинства и недостатки (в основном мнимые). Воительниц в дружине Тьорда не было, к женщинам в караване торговых гостей близко подойти не дали бы охранники ладей, а эти вроде как бы свои, норманнки. Вейрин, сидевшую рядом с Хельгой, тоже вначале приняли за девушку (хотя так оно и было). Дружинники Тьорда громко обсуждали достоинства и недостатки девушек, при этом время от времени показывали пальцами на предмет обсуждения. Громче и больше всех высказывался сам Тьорд. Очень похоже, что девушки в долгу не остались, они, тоже громко переговариваясь и показывая руками на кого-нибудь из норманнов, громко смеялись. Говорили девушки на никому не известном языке, и это при том, что некоторые из норманнов знали не меньше десятка языков. Понятно, что видя и слыша, что о них говорят, девушки в долгу не остались и, судя по их смеху, эти замечания были весьма нелестные, даже можно сказать — обидные! Естественно, первыми не выдержали норманны, кто-то из них вошёл в воду, собираясь добраться до этих нахалок. Но драккар, на котором те расположились, вдруг ещё дальше отошёл от берега. Сам отошёл! Мачты с парусом на нём не было, да и ветер, хотя и слабый, дул в сторону берега, а этот драккар, если бы и двинуло ветром, то к берегу. Отойти, загребая веслами, там тоже не могли, вёсел-то там не было видно. Это настолько удивило дружинников Тьорда, что те замерли в недоумении, но всё же на дерзость девчонок надо было как-то ответить. Сделал это сам Тьорд, ведь надо же как-то поддерживать свой авторитет, а тут... ведь больше всего эти воительницы на него показывали, мало того, что показывали, так ещё и смеялись! Но если с девок — какой спрос, то насмешника можно призвать к ответу, как мужчину, ведь то, что среди воительниц парень, Тьорду уже сообщили. Вот он и, уперев руки в бока, зычно закричал, обращаясь к Вейрин:
— Что с глупых девок взять? Ничего кроме как их, ну, как девок попользовать, а ты если мужчина, а не девка должен отвечать за сказанное! Или ты трус, который за юбки прячется? А может, ты и не мужчина? Может, ты тоже девка? А может, очень хочешь, чтоб настоящий мужчина тебя как девку как следует оприходовал?
Желая поддержать своего ярла, а может, сказанное показалось им очень смешным, воины дружины Тьорда захохотали. Он сам, гордо расправив плечи, обернулся и тоже разразился хохотом, шутка ему показалась очень удачной. А вот воины дружины Олафа молчали, они-то знали, на что способен этот, выглядевший таким тщедушным, маленький дварф, и Вейрин их не разочаровала. Одним прыжком она преодолела расстояние от Змея до берега и похлопала Тьорда по плечу, заставляя того повернуться к ней лицом. Когда это произошло, слегка приподняв бровь, спросила:
— Где тут настоящий мужчина? Что-то я такого не вижу, совсем не вижу. Что-то мохнатое и красноносое, но ни как не настоящий мужчина.
Резко развернувшийся Тьорд увидел перед собой маленькую фигурку насмешника и протянул руку, может, хотел схватить, а может — ударить. Что произошло дальше, никто не понял: могучий воин, на полголовы выше немаленького Олафа, взмахнув ногами, перевернулся в воздухе и плюхнулся в воду.
— Вейрин, а как ты это сделала? — почти одновременно спросили Ингрид и Хельга, они ожидали чего-то подобного и в отличие от остальных сумели рассмотреть то, что сделала их подруга, спросили не на норманнском. Вейрин, кивнув в сторону барахтающегося в воде Тьорда, ответила на норманском:
— Это называется — бросок через бедро с подножкой. Можно было и через плечо, но для этого, который думает, что он мужчина, слишком много чести.
Вообще-то можно было и через плечо, но Вейрин побоялась, что не сможет поднять такую тушу для выполнения нужного приёма.
— Научишь? — поинтересовалась Ингрид. Вейрин ответила:
— Конечно, вот смотри, как это делается.
Вейрин снова поймала руку Тьорда, выбравшегося на берег и пошедшего в атаку, при этом ревущего как разъяренный бык. На этот раз многие увидели, как ноги могучего норманна оторвались от земли, а он сам словно облетел вокруг маленькой фигурки и, продолжив полёт, снова упал в воду. Вейрин прокомментировала свои действия:
— Вот надо не отбивать нападение, а используя инерцию движения противника, придать ему нужное направление. Такое трудно сделать, когда нападающий на тебя стоит и просто протягивает руку, а вот когда он дуром прёт, вот как этот, получается очень легко. Понятно?
Девушки закивали, а вот норманны не поняли, хоть это было сказано на их языке, но отсутствующие в нём понятия Вейрин называла на своём. В это момент на неё снова напал Тьорд, в этот раз он не пытался бить с размаха, а выхватив из-за голенища сапога нож, нанёс короткий удар. Вейрин неуловимым движением ушла в сторону и хлопнула гиганта раскрытой ладонью по затылку, тот растянулся на песке носом вниз и затих. Тишину нарушил возглас:
— Ты убил его!
— Нет, — ответила Вейрин и пояснила: — Полежит и встанет. Надеюсь, это остудит его пыл. Если же нет, то... нет, убивать не буду, хотя надо бы, просто стукну сильнее, будет дольше лежать.
Что там произойдёт дальше, Могута Мирдарыч не стал ждать, понятно, что ничего хорошего. Поэтому Могута поспешил сам уйти и дочь увести. Уж слишком восторженно смотрела Забава на этого дварфа. Могута надеялся, что Олаф сумеет погасить возникающий конфликт, но не исключена небольшая потасовка, там не будут разбираться — кто прав, а кто виноват, достанется и зрителям. Участвовать в этих разборках старшина торгового каравана не собирался, быть в них втянутым тоже, тем более что он был не один.
Олаф Эриксон, по прозвищу Длинный Меч.
Конечно, Тьорд был неправ, подначивая дварфа, Олаф хотел вмешаться, но пока раздумывал, как это сделать, чтобы никого не обидеть, события стали разворачиваться слишком быстро. Вейрин не стал церемониться, сначала показал, что он может подначивать не хуже, при этом обвинить его в хульных словах было невозможно. Ведь о чём он говорил с воительницами, понять было невозможно. Ну показывает руками на берег, ну смеётся, но ведь в этом нет ничего оскорбительного! А Тьорд это воспринял как личное оскорбление, ведь на него и показывали, и захотел достойно ответить, достойно с его точки зрения — а именно оскорблениями, ну и получил, вполне заслуженно получил. Его побратим попытался вступиться и, выхватив меч, пошёл на дварфа, на безоружного! Но Вейрин снова показал свои умения, он позволил норманну замахнуться, а потом легко забрал меч, просто схватив вскрикнувшего от боли мужчину за руку, после чего уложил здорового воина (превосходившего Вейрина ростом почти на две головы и в ширину в три раза) рядом с его ярлом. А Тьорд и его побратим — лучшие бойцы дружины, и с ними это худенький паренёк без труда расправился, отбив охоту у других задираться. Может, норманны Тьорда и задавили бы Вейрина массой, кинувшись на него толпой, но тут вмешался Олаф, дав понять, что он в стороне не останется, это остудило пыл дружинников Тьорда. Дружина Олафа Тьордову числом превосходит вдвое. Вейрин, словно ожидая — не захочет ли ещё кто полежать на песке, постоял, глядя, как поднимаются с песка Тьорд и его побратим. Те больше не делали попыток напасть, хоть и ругались, но вполголоса. Вейрин понаблюдал за этим, а потом прыгнул на свой драккар. С места прыгнул, без разбега, а расстояние-то до его Змея не меньше трёх сажен! Эти прыжки тоже впечатлили дружинников Тьорда и те. хотя и ворчали в полголоса, но насмешничать, а тем более задираться, поостереглись.
Ночь прошла спокойно, хоть Олаф и ожидал, что Тьорд попытается как-то расквитаться за своё унижение, но, видно, у того хватило ума больше не нарываться. Да и как он мог отомстить? Чтобы добраться до Вейрин и воительниц, надо было преодолеть сажень пять по глубокой воде, Змей-то ещё отошёл от берега. Но всё же на душе у Олафа было неспокойно, и он утроил ночной караул, хоть люди и устанут, но лучше быть уверенным, что никаких происшествий не будет, он и сам уснул только под утро. Но его тут же разбудил ворвавшийся в палатку ярла старшина торгового каравана.
— Что он себе позволяет? Мало ему твоих воительниц, так этот наглец ещё и Забаву... — разорялся Могута Мирдарыч, Олаф попытался остановить его крики и выяснить, что случилось. Оказалось, что утром к палатке старшины пришёл Свен и сказал, что девушку хочет видеть Вейрин. Могута сначала не разобрался — что происходит, но потом, выскочив из палатки, не увидел дочь. Олаф вздохнул, от этого дварфа при всей его полезности и проблемы немалые, после чего предложил:
— Идём, разберёмся.
Выйдя из палатки, Олаф увидел удаляющийся парус ладьи Тьорда и снова вздохнул, на этот раз с облегчением — хоть этот баламут убрался. Подойдя к костру, на котором готовили еду Угрим и Филат (этот костёр был разведен недалеко от воды, прямо напротив покачивающегося Змея), Олаф строго спросил:
— Где Забава? Как она перебралась на драккар Вейрин?
— Забава? — удивился Филат и, посмотрев на Змея, сам спросил: — Почему ты решил, что она там? Сюда никто не приходил, а на Змее ещё спят, вон видишь? Вейрин и Ингрид в будочке спят, разве не видишь? Хотя отсюда трудно рассмотреть, они с головой закутались в шубы, всё-таки холодновато ночью. Мы-то у костра греемся, а они вон...
— Найдите мне Свена, — приказал Олаф одному из сопровождающих его норманнов. Через некоторое время ему доложили, что Свена найти не могут, что не только его нет, но пропали его оружие и вещи. Олаф, начиная что-то подозревать, громко закричал: — Вейрин! Вейрин, иди сюда!
Вейрин и Инрид одновременно высунули головы из шуб, переглянулись, после чего оглядев берег, так же одновременно спросили:
— Что? Уже пора отправляться? Чего будишь? Вон же ещё завтрак готовить не закончили, ещё варят.
— Вейрин. иди сюда! — строго повторил Олаф. Девушка зевнула и прыгнула на берег.
— Вот же прыгает! И как это у него получается, — восхищённо произнёс высунувшийся из палатки Осип, но на его замечание не обратили внимания. Олаф спросил:
— Где Забава?
— Где Забава?! — повторил вопрос ярла старшина торгового каравана. Вейрин, удивлённо на них посмотрев, спросила:
— Откуда я знаю, где она? И почему вы об этом у меня спрашиваете?
— Так Свен сказал, что ты хочешь с ней о чём-то поговорить! Сказал, что он её к тебе проводит! — влез в разговор несдержавшийся Слав. Вейрин, посмотрев на него, приподняла бровь и посоветовала:
— Почему бы вам не поинтересоваться у Свена — куда он проводил Забаву? Я не видел ни её, ни Свена и даже не представляю, куда они могли пойти.
— Так Свена нигде нет! — уже почти кричал Слав. В это время к Олафу подошёл ещё один норманн и, показывая на море, стал быстро что-то говорить. Выслушав своего дружинника, Олаф сказал наступающим на удивлённую Вейрин Могуте и Славу:
— Вечером Свена видели рядом с Тьордом, они о чём-то долго говорили. А сейчас найти не могут ни Свена, ни Забавы и драккара Тьорда нет.
— Ты хочешь сказать, что Тьорд... — растерянно начал Могута, Олаф, не дав ему досказать, кивнул и с горечью произнёс:
— Да, именно он похитил твою Забаву, и помог ему в этом Свен, уж не знаю, что парню за это было обещано. От кого, но от Свена я такого не ожидал! Ведь он мне был как...
