Фантош. Книга первая.

— Как твоё имя?

Медноволосый посмотрел на Нырка с немым вопросом: 'Эй, козёл, что делать-то?', и, не дождавшись подсказки, ответил:

— Эстениш Шагор.

Развозчик чувствовал себя неуютно и глупо. Но страшно ему не было. 'Почему я не боюсь? — заторможено подумал он, разглядывая высокого полного мужчину с узкими, змеиными глазами. — Передо мной тиратец с фантошами. Враг, замышляющий недоброе. А я не боюсь. Почему?'

— У меня к тебе деловое предложение, господин Шагор, — с толикой издёвки сказал змееглазый, и Эсти напрягся: 'Ну, скажи, что это важно! Давай, говори же! Пусть моё невезение хоть раз принесёт пользу!'

Но Дигнар, вместо того чтобы продолжить разговор, замолчал. Его цепкий, ощупывающий взгляд вонзился в лицо юноши, густые брови сошлись на переносице, а губы сжались в прямую полоску.

— Что с его магией?

Нырок точно отмер:

— Дар слабый, почти никакой. Неприятностей от него не будет, хамир.

'Ага! Как же! — злорадно подумал Эсти. — Много вы знаете! Да я бог, я король неприятностей!.. Стоп! Хамир?' Эстениш развернулся и непонимающе вытаращился на синеглазого парня:

— Ты фантош?

— С этой минуты ты тоже, — ехидно сообщил хамир.

По спине Эстениша пополз липкий, вязкий холод. Посмотреть на тиратца не хватило смелости, поэтому вопрос он задал, пялясь на фантоша:

— Вы отдадите меня Ордену?

— Нет.

— Но ведь именно Орден...

— Ты невероятно болтлив! — Дигнар хищно оскалился, шагнул к развозчику и, вцепившись в его взлохмаченные медные волосы, заставил смотреть себе в лицо: — Учить тебя и учить, а времени в обрез.

Эстениш ойкнул, дёрнулся и зашипел от боли.

— Вы не имеете права! Я свободный ликанец! Меня будут искать!

— Флаг им в руки! — фыркнул тиратец, отпустил опешившего юношу и повернулся к нему спиной.

Сгорая от ненависти, Эстениш рванулся вперёд и попытался ударить хамира, но чьи-то сильные руки перехватили его. А в следующий миг он уже лежал на полу, и ноздри противно щекотали длинные ворсинки ковра.

— До завтрака меньше получаса, — прозвучал откуда-то сбоку суровый голос, в нём больше не было ни ёрничанья, ни насмешки, лишь сухой циничный расчёт. — Плевать, как и что вы сделаете, но чтобы через двадцать минут ни одна собака не могла отличить его от Оникса!

Эстениша потянули вверх, но встать на ноги не позволили. Фантоши, словно стая голодных воронов, накинулись на него и куда-то потащили. Перед глазами плыли круги, дыхание сбивалось, тело ныло от грубых прикосновений. 'Они меня разорвут!' — в панике подумал ликанец, но действительность оказалась страшнее. Его швырнули на пол, содрали одежду и тысячи невидимых раскалённых иголок проникли под кожу. Эсти катался по полу, орал и визжал, царапал лицо и грудь, точно пытаясь вырвать глаза и сердце. Боль была непереносимой и казалась бесконечной.

Пытка закончилась внезапно. Юноша растерянно замер, подспудно ожидая, что боль вернётся, а потом распластался на полу и измождено улыбнулся, ощущая себя самым счастливым существом на свете.

— Эй! Ты как?

Эсти неохотно разомкнул веки: рядом с ним на корточках сидел русоволосый парень с ясными синими глазами. Он был чем-то взволнован. Ликанец хотел спросить чем, но сухое горло отказалось издавать звуки. 'Пить...' И тут же заботливые руки приподняли страдальца за плечи и поднесли к губам чашку с прохладной водой.

Осушив чашку в три глотка, юноша шумно выдохнул и улыбнулся безликой тени с тёмно-серым хвостом:

— Спасибо, Пепел.

— Получилось... — нервно прошептал Нырок и вскочил на ноги. — Давайте его оденем!

— Подожди!

Ещё одна тень нависла над распростёртым на полу юношей. Та же чёрная кожа, но хвост на макушке пегий, словно выгоревшая на солнцепёке трава.

— Оникс?

'Странное имя, но оно мне подходит', — расслабленно подумал Эстениш и кивнул:

— Да, Змей, это я, Оникс.

— Ты что-нибудь помнишь?

— Я? — Эсти потёр лоб, почесал затылок и замер, когда запястье коснулось кончика острого уха. — Я эльф?

— Да.

— Странно. — Эстениш сел, осторожно потрогал уши, затем подцепил длинную золотисто-каштановую прядь, поднёс её к глазам и повторил: — Странно.

— Помоги ему одеться, Нырок! — бросил обладатель пегого хвоста, и три чёрные тени скользнули к окну.

— Я тоже хочу знать, что со мной не так! — обиженно воскликнул развозчик.

— Одевайся, хамир ждёт!

На колени шлёпнулся ворох кожаной одежды, и Эсти тупо уставился на неё: такого он раньше не носил, это точно. На мгновение перед внутренним взором мелькнула умиротворяющая картинка: рассвет, тихая пустынная площадь, грустная серая кобыла, но болезненный тычок в спину развеял видение, и юноша вновь увидел небольшую комнату с пятью узкими кроватями.

— Давай, Оникс, шевелись! Если нас накажут по твоей вине — пеняй на себя! Лично обеспечу тебе весёлую жизнь. Ясно?

— Я сейчас, Нырок, — пробормотал Эстениш.

Мысли в голове по-прежнему путались, но он всё же заставил себя встать и заняться чудной кожаной одеждой с немыслимым количеством застёжек и потайных карманов.

— А почему в карманах ничего нет? И куда подевались мои мечи? — неожиданно для себя спросил Эсти.

— Тебе вернут вещи и оружие. Если будешь вести себя правильно, — ответил Нырок и, выхватив из рук развозчика куртку, стал помогать ему одеваться. — Тяп-ляп получилось, — негромко проворчал он, но остальные фантоши услышали.

— На более качественную обработку нет времени, — холодно заметил Лис. — Так или иначе, приказ выполнен.

— А если он что-нибудь не то ляпнет?

— Наложим заклинание немоты, — отрезал Пепел, и фантоши согласно закивали.

Эстениш не понял, о чём они говорят. Да и вообще, думать не хотелось. Юноша позволил одеть себя, вложил руку в ладонь Нырка и поплёлся за ним, решив ни во что не вмешиваться, а просто плыть по течению. 'Авось само утрясётся. Как обычно, — подумал он и вдруг понял, что это единственно правильное решение. — Точно! Я и раньше так поступал. Зачем изобретать что-то новое?' Эсти почувствовал облегчение, словно жизнь его вернулась в привычное, спокойное русло, и улыбнулся:

— Я готов, хамир.

Утро выдалось на удивление тёплым. Окна столовой были распахнуты настежь, позволяя ароматам просыпающегося сада витать по залу, смешиваясь с запахами изысканных блюд, травяного чая и свежесмолотого кофе. Сетраш Анран и Грониш Зартар в одиночестве сидели за накрытым столом. На лицах — терпеливое ожидание, в сердцах — тревога. С того момента, как нога наследника сатрапа переступила порог дома Совета, они потеряли контроль над ситуацией. Тщательно спланированный протокол пребывания тиратской делегации в Бершане вроде бы соблюдался, но ощущение надвигающейся катастрофы старейшин не отпускало. Хуже того — росло с каждым часом. Даже чистая, белоснежная скатерть, покрывающая сервированный к завтраку стол, казалось подёрнутой серой мутью беды. И лица у слуг мрачные и задумчивые, ни одной угодливой и приветливой улыбки, а ведь это лучшие из лучших...

Говорить не хотелось, даже о странном утреннем пробуждении, когда щекотало ноздри и покалывало горло. Ясно, что не обошлось без магии, но чьей? Можно было обвинить Дигнара и его свиту, но старейшины не спешили с выводами. Раз Миганаш Теригорн, один из сильнейших магов Ликаны, не поднял тревогу, значит, и старейшинам дёргаться ни к чему. Вот уедет треклятый тиратец и ситуация разъяснится. Обязательно!

А сейчас сплошные непонятки: почему, например, никто не торопится на прощальный завтрак? От Дигнара, невоспитанного, избалованного наследника сатрапии, можно и не такого ожидать, но Миганаш? Всей Ликане известно, что глава Совета отличается необыкновенной, прямо-таки маниакальной пунктуальностью, а сегодня опаздывает уже на двадцать! минут.

Сетраш и Грониш переглянулись и вновь уставились на двери. В голубой столовой, выбранной для исторического завтрака, их было три. Одни вели в жилое крыло, другие — в коридор, заканчивавшийся святая святых — залом заседаний и библиотекой, а третьи — в гостевое крыло, на сегодня оккупированное тиратцами. Правда, гости вели себя на редкость тихо. Конечно, на церемонии бракосочетания и на балу они пили и веселились наравне с ликанцами, но, вернувшись 'к себе', мгновенно превращали временные обиталища в маленькие неприступные крепости, точно держали оборону не только против хозяев, но и друг против друга. Тиратцы почти не покидали комнат, но к услугам местных слуг не прибегали, предпочитая обходиться фантошами. Чёрные тени, время от времени скользящие по коридорам, до дрожи пугали ликанцев, словно бойцовые псы без намордников, поводков и хозяев.

Но, слава Солнцу, кошмар вот-вот закончится. Ещё немного и Бершан вздохнёт свободно. Вздохнёт и будет решать, как жить дальше. Скорее бы! Столько проблем накопилось, столько вопросов... Двери со стороны гостевых и жилых покоев распахнулись одновременно. Грониш и Сетраш облегчённо выдохнули (бессмысленное ожидание им порядком надоело) и с любопытством оглядели вошедших.

Дигнар сменил цвета Ликаны, в которых щеголял весь вчерашний вечер, на тиратские — сине-золотые. Его наряд был вызывающе роскошен, а от драгоценных камней — рубинов, сапфиров и бриллиантов — слепило глаза. На фоне гостя Миганаш и Морика смотрелись ослепительно просто: скромные зелёно-белые наряды, украшенные лишь тесьмой и вышивкой. За спиной Теригорна ледяной скалой красовалась эльфийка: холодное бесстрастное лицо, снежно-белое, словно сотканное морозом платье. К Тель потерявшимся, испуганным щенком жалась Гедерика. Растерянный взгляд чёрных глаз, точно кричал: 'Это происходит со мной? Быть того не может! Ущипните меня!'

Зять и тесть остановились друг напротив друга, как воины, вышедшие на поединок — ладони уже сжимают мечи, а глаза продолжают изучать и оценивать противника. Настороженное молчание, обманчиво спокойные позы.

— Всем доброго утра, — не выдержал Грониш.

Старейшина постарался сделать голос максимально вежливым и доброжелательным, и его усилия оправдались: Дигнар и Миганаш расцепили взгляды, и на их губах заиграли церемонные улыбки.

— Приветствую тебя, зять, — миролюбиво произнёс Теригорн.

— Приветствую тебя, тесть, — с той же интонацией отозвался Дигнар, коротко поклонился Морике и плотоядно оглядел Гедерику. — Рад, что ты всё-таки пришла, драгоценная.

Фраза прозвучала как-то двусмысленно. Грониш и Сетраш озадаченно переглянулись и посмотрели на Геду, но та как ни в чём не бывало ответила мужу что-то нейтральное и присела в глубоком реверансе. Старейшины успокоились, но их спокойствие длилось пару секунд: Морика Теригорн мило улыбнулась тиратцу, обвела пристальным взглядом фантошей и светским тоном заметила:

— Мы тоже рады видеть Вас да ещё в сопровождении всех пятерых фантошей.

А дальше старейшины впали в транс, потому что надменный тиратец откинул голову и расхохотался звонко и весело, как мальчишка.

— Один-один! — воскликнул он и без приглашения направился к столу.

Глава 12.

Артонаш Теригорн.

Рассвет теплился мягким нежно-розовым светом, словно распускающийся бутон маргаритки. Пробудившийся с первыми лучами солнца ветерок трепал гривы коней и холодил разгорячённые лица всадников.

Столица осталась позади, смазанными росчерками промелькнули несколько деревень, разделённых ровными полосами вспаханных полей, и перед беглецами во всей своей величественной красе предстал Бершанский лес.

Гедерика вздохнула от облегчения, когда Оникс перевёл своего могучего жеребца на мелкую рысцу. От бешеной скачки тело ломило, голова неприятно ныла, а пятая точка превратилась в сплошной синяк. Геда, как почти все ликанские девушки, умела ездить верхом. Она часто совершала конные прогулки с няней или подругами, но то, что устроил фантош, больше походило на пытку. Первые полчаса Гедерика даже не могла разглядеть, где они едут — окружающий мир сливался в одно дрожащее полотно. 'А ведь это только начало путешествия'. Затея Каломуша стала казаться неисполнимой, захотелось развернуть коня и поехать домой, в привычный уют, пусть и осквернённый присутствием новоиспечённого мужа. Но, несмотря на малодушные, трусливые мысли, Геда продолжала ехать вперёд, чутко прислушиваясь к шумному, немного рваному дыханию Белоснежки и стараясь не смотреть на огромные деревья, простирающие голые серые ветви над лесной дорогой.

В Бершанском лесу весна ещё не вступила в свои права. Здесь не было магов, способных заклятием пробудить природу от зимнего сна и ускорить появление почек и листвы. На мягкой буро-чёрной земле истлевшим ковром лежала прелая листва, сухие ветки кустов, точно худые, измождённые руки, тянулись к небу в поисках света и изгибались под немыслимыми углами, натолкнувшись на грозные, беспощадные стволы гигантских деревьев.

— Уныло и омерзительно, — пробормотала себе под нос Гедерика и перевела взгляд на абсолютно прямую спину спутника. — Оникс!

Фантош обернулся, и в травянисто-зелёных глазах Геда ясно прочитала досаду. 'Ждёт, что я жаловаться и ныть начну. Ну... он не далёк от истины'. Девушка вздохнула и отвела взгляд:

— Давай остановимся.

— Зачем?

Резкость тона, с которой был задан вопрос, заставила Гедерику упрямо скривиться:

— Я хочу отдохнуть!

— Хорошо. — Эльф отпустил повод, скрестил руки на груди и равнодушно посмотрел на ликанку: — Можешь даже поспать. Проснёшься в объятьях мужа.

— Мне нужно всего несколько минут!

— Да, пожалуйста! Только не говори потом, что я тебя не предупреждал.

Гедерика обиженно надулась, ударила пятками кобылу и поскакала вперёд, решив, как можно дольше игнорировать фантоша. Но не тут-то было. Оникс моментально нагнал её и схватил Белоснежку под уздцы:

— Не гони! Лошадям требуется отдых.

— Ты сам не захотел устроить привал!

— Останавливаться не обязательно, — с невозмутимым видом объяснил фантош, отпустил кобылу и поехал бок о бок с Гедерикой. — Лошади отдохнут и так, а нам лучше не задерживаться. Нужно отъехать от Бершана как можно дальше.

Девушка фыркнула, отвернулась, но, не выдержав, украдкой покосилась на эльфа. Травянисто-зелёные глаза сосредоточено скользили по мрачным голым деревьям. Казалось, фантош решает сложную задачу, но спросить какую Геда не посмела. Так и молчала, искоса поглядывая на него, а в голове, так некстати, витали игривые мысли: одни, посреди бескрайнего леса, вдали от условностей и этикета — чем не начало любовного романа?

— Каломуш погорячился.

Голос фантоша вырвал Гедерику из радужных мечтаний. Она вздрогнула и вопросительно взглянула на Оникса, но тот сразу же отвернулся и снова принялся изучать деревья, словно ожидая от них подвоха. 'Так и будет словами бросаться? Я что, по его мнению, сама додумывать должна или мысли читать?' — возмутилась девушка и выпалила:

— Причём здесь Каломуш?

Оникс бросил быстрый взгляд на Гедерику, натянул повод, переводя Кавалера на шаг, и, помолчав, ответил:

— Не уверен, что ты поймёшь меня правильно... Меня учили точно оценивать опасность, которой может подвергнуться хамир, и сообщать ему об этом. Так вот, твои шансы добраться до Федерации мизерны. И дело не в угрозе со стороны Дигнара или каких-либо препятствиях — дело в тебе. Ты совершенно не приспособлена к длительному путешествию, если, конечно, оно не проходит в карете, в окружении слуг, готовых исполнять любые твои капризы и прихоти.