Горошина для принцессы

— Ура! — захлопала в ладоши Снежка. — Я знала, я знала! Я даже нисколечко не сомневалась, что ты пишешь стихи!

— Но, Снежка! Почему ты решила, что я... — начал снова Владимир.

— Нет, сначала почитай! — перебила его она. — А потом я скажу!

— Но, Снежка, — всё ещё пытался вывернуться он. — Я не знаю...

— Ну, Володечка! Ну, пожалуйста! — почувствовав брешь в его обороне, удвоила усилия Снежка. — Ну, хочешь я тебя прямо сейчас, прямо здесь, прямо при всех поцелую! Крепко-крепко!

— Но, Снежка, — уже почти сдался Владимир. — Ведь, неудобно...

— Я твоя жена! — сказала она, как отрезала. — И могу целовать тебя, когда захочу, где захочу и сколько захочу! И никто мне не указ!

— Да, я не об этом, — вздохнул он. — Я про стихи...

— Ура! — обрадовалась Снежка, поняв, что победила. — Я так хочу послушать твои стихи! Так хочу! Так хочу!.. Ты просто не представляешь!

— Про любовь? — улыбаясь, спросил Владимир.

— Да! Да! Да! — изнемогая от нетерпения, простонала она.

Снежке действительно очень нравилось, как он читает. Никакой позы! Никакого носоглоточного завывания! Собственно, он даже не читал, а как бы рассказывал стихи. Просто и душевно. Без апломба и амбиций.

— В моей любви бывают времена,

Я то шатаюсь безнадёжно пьяный,

А то сижу безмолвно у окна

И плачу о единственно желанной...

В её глазах то холод, то огонь,

А я то верю, то уже не верю...

Моя любовь, ты — мой чудесный сон,

Моя находка и моя потеря...

Всё дело в том, что я тебя люблю,

Всё дело в том, что счастлив я, к несчастью...

Я словно песню о тебе пою,

О солнце посреди моих ненастий...

— Господи! Как красиво! — прошептала Снежка. — Ну, почему ты никогда не читал мне этих стихов!

— Потому что написал их совсем недавно, — сказал Владимир.

— Про меня? — распахнула глаза Снежка.

— А как ты думаешь? — ответил он вопросом на вопрос.

— Нет, ты скажи! Скажи! — настаивала она.

— Про тебя, про кого же ещё, — улыбнулся он. — Или не похоже?

— Нет! — замотала она головой. — Очень похоже! Очень!

— Хочешь ещё? — спросил Владимир.

— Да! Да! Да! — умоляюще сложила ладошки Снежка. — Очень хочу!

— Мой чудесный сон —

Осень у окон...

Милые глаза —

Словно небеса...

Золото волос,

Как листва берёз...

Обнимаю стан

И качаюсь, пьян...

Вкус вишнёвых губ

На рассвете люб...

Осень у окон,

Я в тебя влюблён...

Владимир замолчал и загляделся на Снежку. Её глаза сияли неизъяснимым светом. Заслушавшись, она позабыла обо всём на свете. Её щёки порозовели, губы приоткрылись, а грудь высоко вздымалась при каждом вдохе...

— Ещё, — прошептала она. — Ещё...

— Ветви клонит ветер

И в окно стучится.

Месяц светлой тенью

В тучах серебрится...

Звон струны печальной

Душу растревожил,

В тишине хрустальной

Снова песню сложу...

Этой ночью стылой

Сердцу одиноко,

Я спою о милой

И такой далёкой...

Я спою о милой...

— Я люблю тебя... — вдруг прошептала Снежка.

Сколько раз она кричала эти слова, уткнувшись лицом в мокрую от слёз подушку! Сколько раз она писала их на заиндевевшем окне, на прибрежном песке, на искристом холодном снегу... И, вот, наконец, сказала их тому единственному, для кого они были предназначены.

Владимир даже представить себе не мог, насколько будет ошеломлён её признанием! Никто и никогда ещё не говорил ему этих слов... Он и понятия не имел, какая сила в них сокрыта! И вот, сейчас ему их сказала та единственная, ради которой он был готов на всё...

В этот момент, разложив, наконец, свои ноты на пюпитрах, заиграли музыканты. Начали духовые и струнные, а потом вступил аккордеон. И нежная мелодия танго полилась в зал, наполняя душу минором. Владимир встал и протянул Снежке руку, приглашая её на танец. Она махнула пушистыми ресницами и грациозно вложила свою ладошку в его ладонь.

Проигрыш окончился, и на сцену перед оркестром вышел певец, полноватый мужчина лет сорока. Он сделал грустное лицо, сложил перед собой руки и запел.

Студенточка, вечерняя заря,

Под липою мою одну жду тебя.

Счастливы будем мы, задыхаясь в поцелуях.

И вдыхаю аромат твой, и упиваюсь я мечтой...

Они так подходили друг другу! Крепкий молодой мужчина и стройная юная девушка. Он в белой форме, она в тёмно-синем вечернем платье. У него на груди сверкали ордена, у неё в ушах — бриллиантовые серьги.

Владимир и Снежка с самого начала привлекли внимание окружающих, слишком уж счастливыми они выглядели. Он не мог отвести от неё глаз, а она, вообще, не видела никого, кроме него. Однако вскоре прочие посетители ресторана увлеклись болтовнёй, едой и выпивкой и перестали, наконец, сверлить их взглядами, предоставив самим себе.

Иль помнишь ты, но помню я,

С тревогою я ожидал тебя.

На берегу пруда твои очи целовал я.

И пленился я навек тобой под серебристою Луной...

Снежка замечательно танцевала. Она чувствовала каждое движение Владимира и плыла рядом с ним, невесомая, словно облако в небесах. На высоких каблуках она была лишь немного ниже его, и он мог дышать тонким ароматом её волос, даже не наклоняя головы...

Когда музыка окончилась, Владимир подвёл Снежку к стулу и вдруг поцеловал ей руку. И смутился своего порыва. Но когда посмотрел на неё, увидел столько нежности в любимых глазах, что земля покачнулась у него под ногами...

Это был самый чудесный вечер в её жизни!

Они танцевали и пили шампанское. Пока им не принесли горячее.

Она целых две недели сидела на колбасе, картошке и макаронах, а в 'Искре' была неплохая кухня, и Снежка с огромным удовольствием отвела, наконец, душу. Плюнув на приличия, она наелась до отвала. Впрочем, это было даже к лучшему, потому что вначале, на пустой желудок, шампанское довольно сильно ударило ей в голову. Зато теперь она чувствовала лишь лёгкое опьянение и приятную расслабленность.

Потом они опять танцевали...

Почему танго всегда такое печальное, думала Снежка? Ей было настолько хорошо сейчас, что в её золотоволосой головке просто не укладывалась мысль о том, что кому-то может быть плохо. Но певец по-прежнему грустил.

Голубые глаза, вы пленили меня,

Средь ночной тишины ярким блеском маня...

Голубые глаза, столько страсти и огня!

Вы влечёте к себе, голубые глаза, страсть и нежность тая...

Прекрасная мелодия проникала в душу. Владимир вёл Снежку, обнимая своими крепкими руками. И она прижималась к нему всё сильнее и сильнее...

Голубые глаза, в вас горит бирюза,

И ваш сон голубой, словно небо весной...

Голубые глаза, столько страсти и огня

В этих чудных глазах! Голубые глаза покорили меня...

Это было последнее танго. Музыканты спрятали инструменты в футляры и покинули сцену так же незаметно, как и появились на ней в начале вечера.

Владимир позвал официанта и попросил счёт.

Почему всё хорошее всегда кончается, подумала Снежка. Впрочем, у неё ещё целая ночь впереди! Она-то уж точно спать сегодня не собирается! И Владимиру не даст! Ещё чего! Не каждый день у них свадьба! А, может, вообще, в первый и последний раз!

Оставив щедрые чаевые, они покинули 'Искру', прихватив пару бутылок шампанского и конфеты. И цветы, само собой!

Когда они, наконец, оказались дома, Снежка тут же шмыгнула в ванную. Пока она плескалась, Владимир в темпе, по-военному, застелил тахту, быстро и безжалостно растеребил букет и осыпал простыню лепестками роз.

В качестве столика отлично подойдёт табурет из Снежкиной комнаты, подумал он. За неимением салфетки его можно накрыть обычной наволочкой. Он сбегал на кухню за тарелкой и стаканами. И свечой.

Поставив на табурет шампанское и высыпав конфеты на тарелку, Владимир зажёг свечку, капнул ей в один из стаканов и утвердил в нём. А потом выключил свет.

То, что надо! Хотя...

Владимир метнулся в кухню и за мгновение до того, как в ванной затих шум текущей воды, успел перенести и поставить на письменный стол бидон с букетом, который вчера нарвал для Снежки прямо с клумбы.

Он перевёл дух и прислонился к стене в ожидании...

Снежка вышла из ванной в своей любимой рубашке и щёлкнула выключателем, потушив за собой свет. И подивилась воцарившейся тишине. Вся квартира была погружена в таинственный полумрак. Вся, кроме большой комнаты... Она вошла и замерла в восхищении.

Тахта была застелена белоснежной простынёй и вся осыпана благоухающими лепестками. У изголовья горела свеча. И стояло шампанское. Тонкие золотистые блики играли на тёмно-зелёном бутылочном стекле и гранях стаканов. Наполняя комнату чудесным ароматом на столе светился огромный букет белоснежных роз...

Владимир не шевелился, боясь спугнуть волшебное видение. Мерцающее пламя свечи окутало стройную девичью фигуру прозрачным золотым ореолом.

Снежка медленно повернулась к нему, подняла руки и расстегнула верхнюю пуговку своей рубашки. Потом следующую... И следующую...

У Владимира всё пересохло во рту.

Когда пуговки закончились, Снежка повела плечами и тонкий шёлк с лёгким шорохом соскользнул к её ногам...

Владимир смотрел на неё, а комната плыла. И стены медленно кружились. Вокруг самой милой, самой сероокой, самой золотоволосой...

Она была прекрасна! И он замер, околдованный её красотой, чистотой и свежестью...

И даже не дышал по-видимому. Потому что, когда она подошла к нему и поцеловала, воздух, ворвавшись в лёгкие, едва не разорвал его грудь. А Снежка прижалась к нему всем телом и поцеловала ещё раз. Ещё нежнее. Хотя нежнее, наверное, было уже невозможно.

А потом чуть-чуть отстранилась и всмотрелась прямо в глаза. Её руки, действуя совершенно независимо от сознания, принялись расстёгивать его китель. Стянули с него майку... Внезапно она отступила и, не отрывая от него своего гипнотического взгляда, легла на тахту. И подгребла к себе лепестки.

Всё было как во сне... Давнем несбыточном сне.

Владимир сбросил остатки одежды и лёг рядом со Снежкой. Голова у него не просто кружилась. Он падал в пропасть. Бездонную...

Почувствовав жар его тела, Снежка затаила дыхание и закрыла глаза. Он обнял её за талию, чуть-чуть подтягивая к себе, и прикоснулся губами к щеке. Но поцеловал совсем легонько, словно солнечный зайчик поутру.

А потом отодвинулся, любуясь нежным овалом лица и золотистыми локонами, рассыпавшимися по подушке. Зацепил полную горсть лепестков и осыпал ими её грудь...

Снежка облизнула жаждущие поцелуев губы и вздохнула. Он поймал этот вздох своим ртом и выпил, словно лёгкое розовое вино.

Между тем ладонь Владимира переместилась с её талии на бедро. Прошлась вдоль него несколько раз и примостилась между стройных ног.

Снежка до сих пор ещё немножко стеснялась. Она положила свою ладошку поверх его руки и мягко передвинула её повыше, на живот. Но Владимир не прислушался к этой немой просьбе и вернул ладонь обратно. Снежка вздохнула и покорилась... Хотя, на самом деле, ей очень нравились его ласки. И уже хотелось большего.

Владимир стал целовать её шею и потихоньку добрался до упругой груди. Она откинула голову и сладко застонала. А он мягко преодолел лёгкое сопротивление и развёл её колени в стороны...

Он имеет право это делать, сказала себе Снежка! И подчинилась. Он имеет право делать с ней всё, что захочет! Она тихо охнула, почувствовав, как его руки легли ей на грудь. Сладкий озноб пробежал по её телу... Он имеет право! И он должен делать с ней это! Потому что он её муж! Потому что она любит его! Потому что она очень хочет, чтобы он с ней это делал!

Оторвав голову от подушки, Снежка посмотрела на него туманным взором и, смежив веки, со стоном откинулась назад. Необыкновенное, томительное ощущение переполняло её!

И тогда Владимир склонился к шелковистому треугольнику и поцеловал его... И ещё, и ещё... Она замерла. Что он делает?! Разве это можно?! Ведь, это нельзя!.. Но, ведь, она хочет именно этого, неожиданно поняла Снежка, очень-очень хочет!

Господи, что же это?! Нет!.. Снежка ошеломлённо прислушивалась к себе. Волны невообразимого наслаждения прокатывались по её телу... Он целовал её, а она мотала головой из стороны в сторону, стонала и шептала его имя... Это было какое-то безумие! Она даже не предполагала, что способна испытывать такие невыразимые ощущения!

Внезапно Снежка словно взорвалась изнутри!! И улетела куда-то. Куда-то непостижимо далеко! На какой-то момент ей отказали все чувства. Она перестала и слышать, и видеть. И закричала, и выгнулась вся... А потом ослабла и рухнула на простыню.

И тогда Владимир приподнялся и лёг на Снежку. Её густые чёрные ресницы вздрогнули и удивлённо распахнулись. Она смотрела на него в упор расширившимися глазами, а он проникал в неё всё глубже и глубже...

А потом замер. Когда она вскрикнула. И подался назад.

Снежка напряглась, прислушиваясь к своим ощущениям. Но боль уже ушла. Она обхватила Владимира руками и удержала в себе. Он наполнил её собой и она не желала с ним расставаться...

Он накатывался на неё словно волна на берег. Они совершенно слились и стали единым целым! Это было упоительно!

Вдруг Снежка задрожала всем телом. И задышала, застонала, закричала... Её ногти безжалостно впились в спину Владимира. Но он даже не заметил. Потому что в этот миг, запрокинув голову, сам закричал от безконечного счастья. И оглох, и ослеп на долгое мгновение...

Снежка очнулась первая и стала целовать его, нежно шепча на ухо:

— Ну, что ты? Милый... Что ты?

— Я люблю тебя, — прошептал Владимир, медленно приходя в себя.

Он лежал рядом со Снежкой, обнимая её за плечи, и напряжение этих прекрасных мгновений постепенно отпускало его... Наконец-то, подумал он. Теперь она по-настоящему его жена. Отныне и навеки! И он никому и никогда её не отдаст!

Снежка прижалась к нему и притихла, слушая биение его сердца... Наконец-то, подумала она. Он стал её мужем. По правде. И теперь у них самый настоящий брак. А никакой не фиктивный! И никому и никогда их не разлучить! Потому что она никому и никогда его не отдаст!

— Хочешь шампанского? — вдруг спросил Владимир.

— Хочу, — сказала она.

Он сел, снял проволочную закрутку и, прижав пробку большим пальцем, шутливо направил бутылку на неё. Снежка взвизгнула и юркнула ему за спину. И как бы невзначай прижалась грудью.

Владимир даже зажмурился от удовольствия... Снежка тут же воспользовалась этим, наклонила его к себе и принялась целовать.

Хитрая девчонка отпустила Владимира, только когда услышала хлопок открытой бутылки. Он наполнил стаканы шипящим вином и подал ей один из них.

— За нас, — сказала она.

— Хочу, чтоб ты всегда была со мной, — сказал Владимир. — Круглый год, круглые сутки, каждую секунду...

— Я люблю тебя... — прошептала Снежка.

Они выпили, поставили опустевшие стаканы и, не сговариваясь, потянулись друг к другу. За сладкой закуской нежных поцелуев.

Самая волшебная и незабываемая ночь в их жизни ещё только начиналась...