Горошина для принцессы

Этот мужчина подошёл к ней и, не спрашивая согласия, решительно взял за руку, прижал к себе и повёл в танце по площадке. Она даже не успела ничего сообразить. Но не стала противиться. В конце концов, она пришла танцевать! И, вообще, она уже почти разведена! И может делать всё, что захочет!

Он прижал её к себе очень близко. Так, что она почувствовала всё его тело. Его ноги в ритме фокстрота тёрлись у неё между бёдер, а что-то твёрдое упёрлось в живот.

Снежка запаниковала и попыталась вырваться. Но он оказался сильнее и притиснул её к себе ещё крепче. Она хотела позвать на помощь и оглянулась. Все вокруг танцевали в облипку. И она смирилась с его объятиями...

Когда кончился этот танец, он схватил её за руку и удержал рядом. Она хотела отнять руку, но опять заиграла музыка, и он снова повел её в танце.

Снежка больше не сопротивлялась. Ну и пусть её обнимает этот мужчина, раз она Владимиру не нужна! Раз у него есть другая женщина! Раз он такой! Ну и пусть! Тогда она тоже найдет себе другого! Может, даже и этого, она посмотрела на своего кавалера... Мужчине было лет тридцать. Не красавец, но и не урод. А, впрочем, какая разница! Не этого, так другого! Ей теперь уже всё равно! Она оглянулась по сторонам, вон их тут сколько!

Они танцевали ещё несколько раз. Хмель начал потихоньку выветриваться, и Снежке стало как-то не по себе. Что-то во всём этом было неправильно! Ведь, на самом деле она ещё не совсем разведена. Вот, разведётся до конца, может, тогда...

В какой-то момент между танцами ей всё-таки удалось отнять руку у своего ухажёра, и она сказала:

— Мне пора домой!

— Я тебя провожу, цыпа, — сказал он, снова хватая её за руку. — Тут у нас одной гулять не стоит! Особенно, такой сладенькой, как ты!

Вырываться было как-то неудобно, и Снежка согласилась:

— Хорошо, вы можете меня проводить, но недолго.

— Это мы потом поглядим, цыпа, — хохотнул он. — Когда дойдём!

Они вышли в парк, и он попытался её обнять. Но здесь чужих глаз было гораздо меньше, и она его оттолкнула. Тогда он взял её под руку, прижал к себе её локоть и так и вёл до дома.

Не то, чтобы Снежке это было совсем неприятно. Ей это было как-то всё равно. Но так или иначе, они под ручку дошли до самого подъезда.

По дороге и познакомились. Её непрошенного провожатого звали Федя. Он работал помощником механика в гараже местного потребсоюза. Будучи в подпитии Федя вовсю травил анекдоты. И приличные и не очень. И Снежка смеялась над некоторыми из них. А кое от каких краснела.

Когда они подошли к её подъезду, хмель окончательно выветрился у Снежки из головы. Она поняла, что дело зашло слишком далеко! Она вовсе не этого хотела, когда убежала из дома, куда глаза глядят, а потом случайно забрела на танцплощадку!

Снежка попыталась освободить свою руку, чтобы уйти. Но у Феди, похоже, имелись какие-то другие планы. И он попытался её удержать.

— Так, — сказала Снежка. — Кажется, вы чего-то не поняли!

— Ты чо ломаешься, цыпа?

— Я же вам сказала — недолго!

— Ничего не знаю... — сказал он, а потом грубо схватил её за плечи и попытался поцеловать, дохнув перегаром прямо в лицо.

Снежка вывернулась и со всего маху влепила ему затрещину. Рука у неё была маленькая, но тяжёлая. Увы, она оказалась недостаточно тяжела, чтобы поставить назойливого ухажёра на место.

— Ах, ты, сучонка! — прошипел он и стал на неё надвигаться. — Сейчас ты мне за это ответишь!

Снежка отступала от него, шаг за шагом, и за спиной у неё уже разверзся чёрный зев тёмного, пустого подъезда. Она хотела позвать кого-нибудь на помощь, но у неё перехватило горло.

— Не хочешь в постельке, так я тебя сейчас прямо на лестнице загну! — сказал Федя и замахнулся.

И Снежка вся сжалась, ожидая удара.

Внезапно из подъезда мимо неё метнулась тень и крепкий кулак врезался в скулу мерзавца! Тот отлетел на несколько метров и упал, приложившись головой об мостовую.

Владимир подошёл к бездыханному телу и его рука заскребла по кобуре, пытаясь достать верный ТТ.

Но что-то помешало ему это сделать. Он повернул голову и увидел, что у него на руке повисла Снежка.

— Нет! — крикнула она, когда увидела, что Владимир подошёл к упавшему и попытался вынуть пистолет. Но он её не слышал.

И тогда она кинулась к нему и повисла на руке всем телом.

Он повернулся и поднял руку вместе с ней, словно она весила не больше, чем котёнок. Его бешеные глаза смотрели на неё, не узнавая.

— Нет! — шептала Снежка, намертво вцепившись в его руку. — Володя, милый! Не убивай его! Он того не стоит! Не надо! Нет!

Владимир, наконец, узнал её. Это была Снежка. Она вцепилась в его руку, не давая ему застрелить эту падаль!

Она защищает эту падаль?!..

На самом деле, Снежка испугалась не за своего навязчивого провожатого. Она испугалась, что Владимир его сейчас убьёт. А потом за это Владимира заберут в милицию и посадят в тюрьму.

Она испугалась за своего любимого! Но разве можно было хоть что-то ему сейчас объяснить!

— И-ди до-мой, — процедил сквозь зубы по слогам Владимир. Его мутило от ярости!

— Милый, не надо! Пойдём! Оставь его! — продолжала висеть у него на руке Снежка.

Владимиру хотелось стряхнуть её с руки и застрелить! Нет!! Ему хотелось достать ТТ и застрелиться самому!

Он зажмурился.

— Володя, — шептала Снежка. — Милый... Не надо. Пойдём...

И любимый голос понемногу стал приводить его в чувство.

Он набрал полную грудь воздуха, медленно выдохнул и тихо повторил.

— И-ди до-мой.

— Хорошо, — послушно согласилась Снежка, видя, что он успокаивается, и отпустила его руку. — А ты?

— И-ди.

— Хорошо. Но ты приходи скорей, ладно?

Владимир не ответил. Снежка пошла к подъезду, но перед тем, как зайти, обернулась.

Он стоял и смотрел ей вслед. Она зашла внутрь и замерла, вслушиваясь.

Когда она скрылась в подъезде, он повернулся к этому подонку, который уже очнулся и мотал головой, пытаясь встать на четвереньки.

Владимир не стал дожидаться, пока он поднимется, размахнулся и изо всех сил врезал своим кованым сапогом ему по рёбрам.

От страшного удара тот отлетел ещё на несколько метров и больше встать уже не пытался. Скрючившись, он спрятал лицо в коленях и, прикрыв руками голову, покорно ждал новых пинков.

Владимиру очень хотелось отпинать мерзавца, посмевшего приставать к его Снежке! Но он понимал, что после этого, в лучшем случае, тот проваляется здесь до утра без сознания. А в худшем, просто сдохнет.

Нет, Снежка права, он того не стоит!

Владимир взял его за грудки и поднял.

— Сейчас ты уйдёшь и позабудешь сюда дорогу, понял?! — ледяным голосом, в котором явственно слышалась смертельная угроза, сказал он. — Если я тебя ещё раз здесь увижу, я тебя пристрелю, падаль, ты понял?! — Владимир тряхнул его так, что у того клацнули зубы.

— А-а-а, — заблеял тот и обмочился.

Владимир поставил его на землю. Оказывается, всё это время он держал этого подонка на весу.

— Пшёл, прочь, — Владимир сплюнул под ноги. — Падаль вонючая.

Снежка, на всякий случай тихонько подсматривавшая из-за дверей подъезда за происходящим, увидела, как её случайный провожатый, хватаясь за ребра и шатаясь, побрёл по тротуару.

Неожиданно Владимир топнул ногой, и бедолага, спотыкаясь, заковылял так быстро, как только мог.

Убедившись, что с Владимиром всё в порядке и он не наделает никаких глупостей, Снежка стрелой взлетела вверх по лестнице и заскочила в квартиру.

Зайдя на кухню, она увидела, что по всему полу рассыпаны белые чайные розы...

Он принес ей цветы! Никто и никогда ещё не дарил ей цветов! Кроме папы... Но это, конечно, было совсем не то.

Собрав все до одной розы, Снежка прижала букет к груди и погрузилась в его благоухание...

Когда Владимир вошёл, она стояла с закрытыми глазами, опьянённая цветочным ароматом. А потом распахнула свои огромные льдисто-серые глаза, улыбнулась и посмотрела на него прямо сквозь огромные белоснежные бутоны.

Это чудесное зрелище пронзило его израненное сердце невыносимой болью! На ней было белое платье в крупный чёрный горошек. Одно из тех, которые он подарил ей... Она была прекрасна!

Но нарядилась так не для него, Владимира, а для другого мужчины.

Снежка, Снежка... Что же ты наделала...

Владимир закрыл глаза и заскрипел зубами. Кипящая волна жестокой ревности затопила его душу! Она встречалась с другим мужчиной! Он провожал её! Обнимал! Владимир глухо застонал.

Снежка подошла к раковине и, наполнив водой двухлитровый бидон, поставила туда розы. Расправила букет так, чтобы было красиво, и посмотрела сияющими глазами на Владимира. Она хотела поблагодарить его за цветы, за то, что он её спас, за то, что он есть, за то что...

А он сидел и смотрел на неё, прищурившись, холодный, словно глыба тысячелетнего арктического льда. И все слова застыли у неё на губах. И взгляд потух. Его потушила чёрная волна ревности, хлеставшая из глаз Владимира...

Разговор у них не получился. Слишком много боли они причинили друг другу.

— Ты! — кричала она ему.

А он молчал.

— Предатель! — кричала она.

А он молчал.

— Я ненавижу тебя! — кричала она.

А он молчал.

— Убирайся к своим бабам! — кричала она.

Владимир молча встал и вышел из кухни.

И тогда Снежка, рухнув, уселась на пол прямо там, где стояла, и заплакала...

Всё, чего она хотела, это чтобы он всё время был с ней. А он ушёл! Она плакала всё сильнее и сильнее...

Где он был, когда она танцевала с кем попало? Где он был?! Она уже рыдала...

Почему он не пришёл и не забрал её себе? Почему её обнимал другой?! Снежка прижала ладошки к лицу, её плечи ходили ходуном...

Он не любит её! Он не любит её совсем!! Она уже просто захлебывалась от рыданий...

Владимир прибежал на кухню, упал перед ней на колени и обнял:

— Ну, что ты? Что ты? Успокойся...

— Ты-ы-ы... — рыдала Снежка. — Меня-а-а совсе-е-ем не лю-у-бишь...

— Что ты, — шептал он, прижимая к себе. — Что ты, глупая...

— Ты-ы-ы... — рыдала Снежка всё горше.

— Что ты. Что ты... Ну, успокойся... — гладил её по голове Владимир.

— Меня-а-а-а... — рыдала Снежка всё горше и горше. — Не-е-е...

— Милая, — шептал Владимир. — Что ты говоришь... Да, я жить без тебя не могу. Я даже дышать без тебя не могу...

— А-а-а-а... — голосила Снежка и мотала головой.

Он прижал её к себе изо всех сил и стал целовать её солёные щеки и зарёванные глаза.

Владимир шептал ей ласковые слова, целовал и гладил. Он целовал её гладкий лоб и шелковистые брови, он целовал укрытые мокрыми ресницами глаза, целовал её нос и щёки. Он гладил её спутанные волосы, её спину и трясущиеся плечи...

И Снежка потихоньку стала успокаиваться. Она всегда успокаивалась, ощутив его крепкие объятия, единственные в мире объятия, которые ей на самом деле были нужны.

Когда Владимир осушил все её слезы, Снежка вытянула губки, сложив их бантиком, и подставила для поцелуя. И Владимир вдруг с пронзительной ясностью осознал, что она совсем не умеет целоваться.

Боже мой! Да она, наверное, вообще никогда в жизни ни с кем ещё не целовалась по-настоящему! У него защемило в груди от безконечной нежности... Бедная малышка! Ну, почему?! Ну, почему он был с ней так жесток?!

Он взял Снежкины губы в свои и согрел их.

И она притихла. И вздохнула, полностью удовлетворённая. Наконец-то, он поцеловал её в губы! Любимый... Она нежно улыбнулась Владимиру, не открывая глаз. И в его израненной душе посветлело. Будто солнышко вышло из-за чёрной грозовой тучи, рассеивая мрак и холод, даря свет и тепло.

Владимир приподнял Снежку с пола, посадив её как в кресло к себе на левую ногу и прислонив к правой, и подложил руку ей под голову. Он поправил её волосы, погладил по щеке, а потом опять стал целовать.

Сначала он нежно коснулся губами её нижней губки. А затем верхней. Пошевелил кончиком языка в уголках её рта и провёл им по линии её губ. Снежка тихонько застонала от удовольствия и приоткрыла их. Он поиграл с ними языком. И только ахнул, когда она стала проделывать тоже самое с его губами. Затем Владимир легонько потыкался языком в её зубки, и она послушно открыла рот. Его язык прошёлся по её язычку. И понемногу расшевелил на ответные ласки. А пока их языки сражались внутри, их губы слиплись и воевали друг с другом снаружи...

Она словно опьянела от его поцелуев. Это было так сладко!

Её запрокинутая голова лежала у него на руке. Владимир целовал Снежку и, сам того не замечая, другой рукой гладил её грудь.

А Снежка, чистая душа, решила, что именно так, и целуются по-взрослому! Чтобы и губы, и языки, и руки. И она залезла ладонью ему под френч и тоже стала гладить...

Они целовались целую вечность. И только лучи утреннего солнца сумели отвлечь их от этого занятия. Лишь тогда Владимир оторвался, наконец, от Снежкиных губ и всмотрелся в любимое лицо.

Золотистые волосы спутались, заплаканные глаза припухли. Опухли и её розовые губки, зацелованные им до неприличия.

Она сладко потянулась и зевнула. Владимир не удержался и поймал этот милый зевочек губами.

Глаза у Снежки уже вовсе не открывались. Кто-то ей под ресницы песку насыпал, так вдруг спать захотелось. Она поёрзала, устраиваясь поудобнее, обняла Владимира и прижалась щекой к его груди. Ей хотелось спать, а это была лучшая в мире подушка!

Он смотрел на засыпающую в его объятиях девушку и странное тепло наполняло его душу. Он укрыл её своими руками словно одеялом и стал потихоньку укачивать.

Снежка улыбнулась и нежно прошептала сквозь дрёму:

— Володя, любимый...

И вдруг тишина зазвенела у него в ушах! Вдруг небеса свалились ему на плечи! И обрушились и Солнце, и Луна, и звёзды! Весь Млечный путь!!

Она любит его...

Владимир запрокинул голову и зажмурился так сильно, что из глаз у него покатились слёзы.

Когда Снежка крепко уснула, он поднялся с ней на руках, чтобы уложить её на постель. Сначала он хотел унести её в дальнюю комнату и положить на кровать. Но не смог справиться с искушением, уложил её на свою тахту и лёг рядом. Снежка почмокала губами во сне, прижалась к нему и опять примостила голову на его груди.

У Владимира и так всё кружилось перед глазами. А она, вдобавок ко всему, обняла его за талию и забросила ногу, устроив свою коленку у него на бедре.

Он перевёл дух, а потом махнул простынёй, накрывая её, закрыл глаза и попытался уснуть. И, как ни странно, ему это сразу удалось.

Может быть потому, что это была его любимая, а не какая-нибудь посторонняя красотка, которая просто будоражит кровь, а на самом деле ни уму, ни сердцу.

Он очень сильно хотел Снежку, но ещё сильнее её любил! Тепло и нежность, которые переполняли его сердце, были в тысячу раз сильнее желания, когда шли с ним вразрез. И, в то же время, именно это тепло и нежность в тысячу раз усиливали желание, когда с ним совпадали.

Снежка сладко посапывала у Владимира на груди, и ей снились счастливые сны про любовь. Те же самые, что и ему. Потому что они не могли оторваться друг от друга даже во сне.