| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
-В честь наших дорогих гостей! — и отвесила поклон в сторону столика, за которым сидели слегка обеспокоенные Чужаки.
Она начала отбивать сапожком размеренный ритм, который немедленно подхватили все присутствующие, глухо ударяя кулаками по столам. В воздухе поплыла печальная и тягучая мелодия, цедимая сквозь плотно сжатые губы.
По неведомым тропам, сквозь стужу и тьму
Из страны вечной ночи и льдов
Он пришел в этот мир, где, молясь на луну,
Мы забыли заветы богов —
И зал угрюмо подхватил:
Дружбу, верность, любовь!
Воцарившись на гребне высокой горы,
В нашу землю он когти вонзил
Все склонились пред ним, принимая дары
Что наш грешный род заслужил -
Горе, страданья и кровь!
Ядовитой слюной отравнил Он все воды,
Заморозил дыханьем поля.
Вечный дождь Он обрушил на нас с небосвода,
В мглу погрузилась земля,
В смерть, разложенье и тлен!
Средь туманов зловонных, как зев мертвеца
Темный люд собирался для дел.
Ограбят, убьют, уведут жеребца,
Нынче таков наш удел —
Жить, не вставая с колен!
То, с каким напряжением и даже надрывом проговаривали люди эти рубленые строки, отдавало неким самобичеванием. Они словно замаливали свои прошлые грехи, рассматривая звучащую песню как коллективное покаяние.
Но не все покорились властителю зла.
Тех, кто не принял цепей,
Взяв в руки меч, за собой повела
Дева юная знатных кровей.
В бой против гибельной тьмы!
Рассмеялся Князь Мрака, встретившись с ней
С малым войском на стылом ветру.
-Подчинятся мне земли до дальних морей,
Твою душу я тоже сожру —
В моей власти сердца и умы!
Билось воинство света не день и не два,
Стала алой от крови земля.
Правит острая сталь, где бессильны слова,
И где гибнут, о смерти моля,
Честь защищая и дом!
Но жар ярости юной, ведущей на бой,
Растопил что-то в черной груди.
Злобных планов и мыслей нарушился строй,
Когда Он под рукой ощутил —
Сердце забилось вдруг в нем!
Мелодия нарастала, и от дружных ритмичных ударов зазвенела посуда на столах, однако это никого не смущало.
Он вскричал: так и быть, я верну мир земле,
Навсегда возвращусь в мир иной.
Разгоню грязный сброд, что таится во мгле,
Коль моею ты станешь женой!
Нам враждовать нет причины!
И она согласилась, ведь счастье людей
Важней, чем судьба одного.
Клятвой крови вовек, до скончания дней
Назвалась нареченной Его,
Верной до самой кончины!
Стихли крики и лязг, отступили войска,
В реках снова вода посветлела.
Бросив меч, вновь за плуг ухватилась рука,
Мир вернулся в деревни и села,
Брачной скрепленный фатой!
Возроптал люд лихой, услыхав о таком,
Вмиг оставшись без легкой добычи.
Нам власть тени мила, нам противен закон.
Жить свободными — вот наш обычай.
Кража, убийство, разбой!
И во мраке ночном, хоронясь по теням,
Взяв в союзники дождь и ненастье -
Звон тетивы, чей-то сдавленный крик…
Заалело венчальное платье,
Вмиг мечту изничтожив дотла!
Тот отчаянья вой, что взлетел до небес,
Заморозил в ужасе кровь.
Не укроют тебя ни пещера, ни лес,
Если местью стала любовь,
Когда ад закусил удила!
И тут громкость резко упала, превратив грозную и воинственную поначалу песню в скорбный реквием.
Полный ярости вихрь прокатился над миром,
Смыв всю грязь с него за одну ночь.
Он ушел, растворившись в тумане тоскливом,
Унося бездыханную дочь
Той земли, что не смог покорить!
И как слезы соленый град с неба падет
В час когда он скорбит над могилой
В его сердце оттаявшем память живет
О единственной, что научила —
Даже камень умеет любить!
Несколько секунд стояла мертвая тишина, а затем все как по команде подняли вверх свои рюмки, отдавая честь павшим, и так же молча опрокинули их в рот. Калим и его спутники последовали общему примеру.
В горло словно закатилась капля жидкого огня, но не обжигающего, а согревающего и растапливающего лед где-то внутри. Исива негромко всхлипнула.
-Какая трогательная история! — она смахнула набежавшую слезинку.
-Теперь и я понимаю, почему Сохо не горел желанием отвечать на Ваш вопрос, мисс Оллани, — Калим окинул взглядом притихший зал, — люди сюда приходят отдыхать и расслабляться, а не для того, чтобы вызывать из памяти мрачных призраков прошлого.
-Все это крайне трогательно и драматично, — недовольно проворчала Мария, — но ответа я так и не услышала.
-Ой, Маш, только не говорите мне, что ожидали получить научно обоснованное объяснение увиденному феномену, — Серго закатил глаза, — тут у людей другие взгляды на окружающий мир. Во многих случаях вполне достаточно красивой легенды.
-Однако легенду эту они воспринимают крайне близко к сердцу, и даже немного… болезненно, — майор покосился на завсегдатаев, ведущих себя необычно тихо, — что еще раз подтверждает тот факт, что с местным фольклором следует обращаться очень осторожно. Я уже отмечал, что он на редкость нетипичен, и целые его пласты целенаправленно скрывались от широкой общественности во избежание неприятностей.
-Да, я помню, — кивнула Исива.
-А посему зарубите себе на носу — не задавайте местным никаких вопросов, касающихся их обычаев или верований! Никаких! Вообще! Как видите, даже невинное на первый взгляд название вполне может увести нас в такие дебри мифотворчества, откуда будет сложно выбраться без потерь.
-И в чем же состоят наши потери на сей раз? — Мария постаралась свести уровень ехидства в своих словах к минимуму.
-Я полагаю, что в следующий раз Сохо уже не будет таким приветливым и щедрым. И это совершенно некстати, поскольку работать нам тут еще долго, — Калим бросил на девушку недовольный взгляд, — так что впредь держите свой не в меру говорливый язык за зубами.
Глава 14
После всего услышанного и увиденного у Чертенка просто голова пошла кругом. Его странные воспоминания о будущем, рассуждения Лассена о дверях в иные миры, удивительно похожие на объяснения Сильвии, фокусы с самовоспламеняющимися тряпками — было от чего впасть в замешательство. Требовалось некоторое время, чтобы разгрести этот завал и худо-бедно рассортировать полученную информацию, разложить ее в голове по полочкам, а потом уже принимать решения и строить планы.
Старик, прекрасно понимая, в каком положении оказался его гость, предоставил Чертенку отличную возможность отвлечься и послал за дом колоть дрова. Ритмичные взмахи топора, не требующие глубокого анализа и вдумчивой аналитики — именно то, что нужно, чтобы утихомирить бушующий в мозгу шторм.
Перетаскивая готовые чурки в поленницу, Чертенок с усмешкой отметил, что его обучение у старого и мудрого наставника началось в полном соответствии с неписанными канонами — наготовить дров, натаскать воды, ужин приготовить. Следуя древней традиции, новичку сперва следует подготовить тело, научиться смирению и послушанию и только потом приступать уже к упражнениям ума и тренировке духа.
К счастью Лассен не стал испытывать кулинарные таланты новоиспеченного ученика, хотя и заставил прибраться в доме, а назавтра поручил прочистить водовод.
В процессе уборки Константин то и дело ловил себя на мысли, что возвращает вещи на свои места после того, как некий безобразник разбросал их в полнейшем беспорядке. Его руки сами убирали посуду на полки и расставляли инвентарь в сарае, отлично зная, что и где должно лежать. Он же все это помнил! Одновременно в его голове сами собой рождались мысли, что и как следует подлатать, починить или переделать, как и у любого домовитого человека, внимательно следящего за исправностью своего жилища. Когда ему случалось останавливаться в гостиничных номерах, подобных поползновений у Чертенка не случалось. Он и впрямь воспринимал этот старый, но по-прежнему крепкий и добротный дом как свой собственный.
С водоводом Чертенок провозился дотемна и, когда закончил, уже валился с ног от усталости. Поставленную перед ним Лассеном тарелку с ужином он опустошил в одно мгновение, после чего рухнул на выделенную ему кровать в задней комнате и сразу же провалился в крепкий сон без сновидений.
Наутро, после завтрака, отшельник пригласил его на просторную веранду, откуда открывался живописный вид на озеро и обрамляющее его горы. Старик уселся в одно из скрипучих плетеных кресел, предложив второе своему гостю. С собой он прихватил внушительную бутыль вина и две кружки, из чего Чертенок сделал логичный вывод, что беседа им предстоит долгая.
Лассен наполнил кружки и отпил из своей, задумчиво глядя на водную гладь, искрящуюся в полуденном солнце. Чертенок последовал его примеру, пригубив густое, как ликер, и ароматное рябиновое вино.
-Признаюсь сразу, — неторопливо заговорил старик наконец, — какая-то часть вины за происходящее лежит и на мне. На поверку я оказался паршивым Хранителем, и не смог уберечь Запретные Легенды от попадания в чужие руки. Не повторяй моих ошибок.
-Так, — Чертенок поставил свою кружку обратно на стол, — давайте-ка по порядку. Что за легенды такие? Почему «запретные»?
-Ты, как я погляжу, парень толковый, а потому я пропущу долгие и витиеватые объяснения и скажу прямо — в этих текстах собрано знание о том, как открыть те самые Двери, о которых я тебе говорил вчера.
-Но зачем, ради чего собирать и хранить столь опасные сведения!?
-Чтобы предостеречь, разумеется.
-Запретный плод сладок, знаете ли! — усмехнулся Чертенок, — если рядом с веревкой, опрокидывающей на голову ведро с побелкой, написать «Не дергать!», то некоторых это лишь спровоцирует.
-Именно поэтому они и запретны.
-Но не проще ли ради общей безопасности такие тексты просто все сжечь и забыть?
-А как мы тогда узнаем, что именно нам следует предать забвению?
Чертенок нахмурился, почувствовав, что потерял нить рассуждений, а отшельник внимательно наблюдал за ним из-под седых бровей. Он ждал следующего вопроса.
-Простите, но тогда я не понимаю, как можно кого-то предостеречь, утаив от него нужные сведения?
-А вот тут начинается своего рода искусство, которое и состоит в том, чтобы удержать людей от совершения нежелательных и даже опасных действий, не прибегая к прямым запретам.
-Каким же образом?
-Суеверия, обычаи, приметы — существует масса способов дать человеку понять, что некоторых вещей делать не следует. Петь песни, глядя на огонь, купаться под падающей водой, кричать против ветра…
-Ну, последний запрет я еще как-то могу понять, — Чертенок почесал нос, — простудиться можно. Но вот остальные выглядят откровенно странно.
-Не более странно, чем утверждение, будто у меня проклятый взгляд, и им одним я могу убивать людей на месте, — хоть слова Лассена и прозвучали как шутка, в воздухе все равно повисла неловкая пауза.
-Что, правда?
-Нет, конечно, но подобные слухи надежно отваживают непрошеных гостей от моего порога.
-Если честно, то ваши глаза, — Чертенок сделал неопределенный жест рукой, — они и в самом деле немного… странные. У Сильвии были такие же. Не удивительно, что о Вас такая молва идет.
-Более того, она целенаправленно поддерживается! Ты же видел… хотя нет, ты с другой стороны пришел. В общем, рядом с дорогой, ведущей сюда от ближайшего перекрестка, валяется скелет лошади, и я регулярно его подновляю — чищу от травы и возвращаю на место отвалившиеся кости. И стараюсь каждый год сочинять новую связанную с ним историю, и чем ужасней — тем лучше.
Чертенок уставился на старика со смесью восхищения и удивления. Он ведь и сам использовал схожие приемы для обеспечения безопасности своего логова на Серене-2. Да, охранные системы и минные поля — это, конечно, хорошо, но куда лучше, если коварные замыслы недругов рассыпаются еще в зародыше, столкнувшись с крепостной стеной из леденящих кровь слухов и жутких подозрений. Он никогда не считал себя самым умным и не льстил себе, думая, что первым додумался до такого, однако встретить схожий ход мыслей здесь, посреди дремучей чащи полудикой планеты оказалось столь неожиданно, что Чертенок не выдержал и рассмеялся.
-А между нами гораздо больше общего, чем я думал вначале!
-Я это понял сразу, как только тебя увидел, — хмыкнул Лассен.
-Ну да, нормальные люди у Вас тут не шибко часто шастают.
-Самая надежная клетка — это та, которая у человека в голове. Так что да, от повышенного внимания публики я здесь не страдаю. Только Куратор изредка наведывается, чтобы подвезти продуктов или еще чего по необходимости.
-Куратор?
-Управляющий нашего Восточного Предела. Юлис Щедрый — исключительно достойный и уважаемый человек.
-А он почему Вас не боится?
-Потому что знает, как все устроено в действительности. Ему по должности положено. Ко мне, вообще, забредают либо те, кто посвящен, либо наоборот, полные профаны.
-И много таких неучей к Вам заглядывало.
-Ты — второй.
-Кто же успел меня опередить?
Отшельник, однако, не спешил с ответом. Он снова наполнил кружку и откинулся в кресле, медленно потягивая терпкое вино. На его морщинистом лице отпечаталась мрачная тень, вызванная воспоминаниями, возвращение к которым причиняло ему явную боль.
-Ты знаешь, что ваша команда — далеко не первые Чужаки, нагрянувшие в наши края?
-Учитывая мой статус, — Чертенок потеребил свою рыжую робу, — я не знаю почти ничего. Мне известно только, что несколько лет назад, пока я куковал на нарах, один шустрый тип позаимствовал мой любимый корабль, чтобы утопить его в здешнем болоте.
-Понимаю, — кивнул Лассен, — но то был не первый ваш визит. Далеко не первый. Еще в юности я слышал от охотников рассказы о тех, кто-не-оставляет-следов. Они появлялись словно из ниоткуда, а потом точно также внезапно исчезали. С ними непосредственно никто не сталкивался, находили лишь следы их стоянок, отдельные непонятные предметы, животных, раненых неведомым оружием. Думаю, они наведывались сюда, чтобы поохотиться.
-Вполне возможно, — такое предположение показалось Чертенку вполне разумным, — у нас дома, где дикая природа уцелела только в редких парках да заповедниках, особо за дичью не погоняешь.
-Так или иначе, но каких-то проблем эти визитеры не доставляли до тех пор, пока один из них, как и ты, не появился здесь, на моем пороге. Но, в отличие от тебя, он был одет так же, как и мы, и старался вести себя соответствующе. Впрочем, его уловки не смогли меня обмануть, хоть я и не подал виду, что раскусил его. Мне стало любопытно.
| Предыдущая глава |
↓ Содержание ↓
↑ Свернуть ↑
| Следующая глава |
