Ярость на коротком поводке

Юлис еще некоторое время рассматривал Чертенка, что-то прикидывая в уме.

-По собственной воле к тебе бы никто не сунулся, — проговорил он вслух свои соображения, — а принудительно я к тебе никого не посылал. Из чего я делаю очевидный вывод, что твой воспитанник — не из местных. И, думаю, не сильно ошибусь, если предположу, что он из Чужаков. Опять. Прошлые ошибки никого ничему не учат?

Чертенок внимательней всмотрелся в лицо Куратора, машинально отыскивая на нем следы синдрома Дирке, но Юлис выглядел абсолютно нормальным. Тем удивительней было то, сколь быстро он проанализировал ситуацию, и насколько точны оказались его выводы.

-Нас с Костей свела сама Судьба, а с ней я предпочитаю не препираться, — Лассен нетерпеливо взмахнул рукой, закрывая эту тему, — а что сегодня привело ко мне Вас?

-Чужаки, — Юлис одарил Чертенка еще одним недобрым взглядом, как бы говоря, что он сам ему не доверяет ни на йоту, что бы там старик ни говорил, — они сумели открыть Дверь, ведущую на Другой Берег.

Отшельник резко выпрямился, и Чертенок почувствовал, как напряглась его лежащая на плече рука.

-Ясно, — он перестал изображать из себя дряхлую развалину, заговорив своим нормальным голосом, — пойдем-ка в дом.

-Я с самого начала знал, что ничем хорошим это не кончится! — Юлис расхаживал по комнате, энергично жестикулируя в такт своим словам. Почерневшие от времени доски пола жалобно скрипели и вздыхали под его тяжелой поступью.

Лассен с Чертенком, подобно провинившимся школьникам, стояли у стены, не решаясь присесть в присутствии высокого гостя, тем более пребывавшего не в самом лучшем расположении духа.

-Когда первый шок, первый испуг проходит, — продолжал Куратор, — на первый план выходит любопытство. Люди начинают тянуться к огню, тыкать палкой в спящего медведя и плясать на тонком льду. Именно в этот момент их следует бить по рукам, иначе потом будет поздно. А ты все пустил на самотек, наивно полагая, что само рассосется, — он наставил палец на Лассена, — как видишь, ничего не рассосалось, и я понятия не имею, что нам теперь с этим делать!

-Да, я олух, и не отрицаю своих ошибок, — кивнул отшельник, — но бесконечно поминая прошлые грехи, мы не решим нынешних проблем. Поэтому я предлагаю вернуться к предметному разговору. Что там у Чужаков происходит?

-Они прибыли около двух месяцев назад, причем, в отличие от предыдущих визитов, не особо беспокоясь о скрытности и маскировке. До меня доходили десятки сообщений о полетах их машин по всему Пределу, чего раньше никогда не случалось. Прежде Чужаки всегда старались сохранить свое присутствие в тайне, пусть это у них и не всегда получалось.

-Да, я видел их полеты, — Лассен подтянул к себе стул и сел, — но тут-то глухомань, а они, выходит, они появлялись и в более обжитых районах?

-Именно! Они совершенно не таились, их видели даже днем. Поскольку на сей раз их поведение существенно изменилось, то мне стало ясно, что появление гостей на моем пороге — всего лишь вопрос времени.

-Как они объяснили свой интерес?

Отшельник и Куратор очень хорошо друг друга знали, а потому могли запросто перескакивать сразу через несколько ступенек, опуская совсем уж очевидные реплики. Чертенку же приходилось на ходу восстанавливать цельную картину событий, самостоятельно дорисовывая недостающие куски.

-Формально их прибытие обусловлено необходимостью выяснения всех обстоятельств гибели прошлой экспедиции.

-Иган и компания?

-Да. Они задали мне кучу вопросов, забрали и вывезли все материальные свидетельства, что нам удалось собрать, но, как видишь, даже после этого убираться восвояси они не спешат, — Юлис криво ухмыльнулся, ткнув пальцем себе за спину, — я с самого начала подозревал, что их интересы простираются куда дальше. «Запретные Легенды» по-прежнему не дают им покоя. Однажды заполучив Книгу в свои руки, они уже никогда…

-Я все прекрасно понял, спасибо за напоминание, — поморщился Лассен, — они как-то касались темы «Легенд» и всего, что с ними связано?

-Веришь или нет, но у них хватило ума понять, что в наших краях обсуждение соответствующих тем не поощряется. В ходе наших переговоров их предводитель, Калим, ни разу не обронил даже намека на свои истинные цели, ну и я со своей стороны также постарался максимально аккуратно обойти все подводные камни. В итоге мы расстались исключительно вежливо и культурно, оставаясь, одновременно, крайне недовольны друг другом, — Юлис раздраженно тряхнул седой гривой, — даже зная, что они рано или поздно все равно выяснят все, что им нужно, я не собирался облегчать им жизнь.

-Ты надеялся, что эксперименты Чужаков приведут к трагическим последствиям, которые заставят их отступиться? Разве не ты когда-то наставлял меня, что любопытство — самая неодолимая их всех страстей?

Чертенок удивленно приподнял бровь. Тот факт, что Куратор некогда учил премудростям жизни самого Лассена, заставил его по-новому взглянуть на Юлиса. Дураков на руководящих постах тут определенно не держали. Суровые условия жизни на Пракусе не прощали легкомыслия и глупости.

-Я всегда оставлял шанс на то, что ошибаюсь, но доклады с мест, увы, свидетельствовали о моей правоте. Над поселением Чужаков неоднократно видели столбы огня и слышали доносившийся оттуда гул и грохот. А в ходе одного из визитов в ближайший поселок они договорились о поставках дров.

-Дров? — теперь удивился и Лассен.

-Да, причем в весьма значительных количествах. Я далек от мысли, что Чужакам они потребовались для растопки печей. Их технологии ушли далеко вперед и уже давно не нуждаются в поленьях для своей работы. И у меня есть только одно разумное объяснение.

-Корм для Демона Огня, — отшельник устало провел ладонями по лицу, — я догадывался, чувствовал, что им удалось освоить Призыв, но ты развеял последние сомнения.

-А сейчас я развею еще кое-что, — Юлис подался вперед, упершись руками в столешницу, — вчера они снова заявились ко мне и сообщили, что побывали на Другом Берегу, где повстречали Стража, после чего сумели вернуться и остались живы. Не все, правда, но живы. Однако, что самое любопытное, они утверждали, будто там, посреди Вечных Песков они видели исполинскую статую Ораны Суровой. Что ты на это скажешь?

Пообщавшись с Лассеном некоторое время, Чертенок искренне полагал, что ничто на свете не способно вывести его из равновесия, но слова Куратора застали отшельника врасплох. Старик выпучил глаза и несколько секунд просто таращился на Юлиса, не в силах сказать даже слово.

-Невозможно! — прошептал он, наконец, — это просто невозможно!

-Я сказал им ровно то же самое, — пожал плечами Юлис, — но та женщина, которая это рассказывала, и которая видела все собственными глазами, производила впечатление разумного и рассудительного человека. Она не фантазировала, это точно.

-Женщина!? — челюсть Лассена снова отвалилась, потянув за собой вниз нахмурившиеся брови, — у них Призывом женщины занимаются!?

-Немного непривычно, согласен, — как бы извиняясь признал Юлис, — но мне она показалась на удивление рассудительной и здравомыслящей особой. Мисс Оллани, если я правильно запомнил ее имя.

И вот тут-то пришел черед уже Чертенку пучить глаза и ловить отвалившуюся челюсть.

-К… кто!? — прохрипел он, — Мария Оллани!?

Куратор смерил его скептическим взглядом, но все же смилостивился.

-Ее спутник, действительно, пару раз называл ее Машей. Вы что, знакомы?

-Костя, кто она такая? — Лассен также выглядел не на шутку встревоженным.

-Та самая знакомая, о которой я Вам рассказывал, помните? — Чертенок был вынужден опереться на стол, чтобы не упасть. Его голова шла кругом о свалившихся новостей, — уж если кто-то и способен приструнить демонов и посадить их на поводок, то это она.

-Просто знакомая, да? — Юлис скептически приподнял бровь.

-У меня имеются определенные… обязательства, — голос Чертенка вдруг зазвенел сталью, — а на тот случай, если Вы решите встать у меня на пути, то знайте — моя основная профессия состоит в том, чтобы делать людям больно. И вся Ваша стража для меня — несмышленые малолетки с деревянными самострелами. Так что насмехаться надо мной — не самая удачная мысль.

Чертенок выпрямился, с удовлетворением отметив, что в глазах Юлиса проступил если и не страх, то, как минимум, сомнение. Некоторых людей иногда стоит возвращать с небес на землю, пусть даже для этого приходится идти на откровенную грубость.

-Я должен туда попасть, — кратко подытожил он.

Куратор задумчиво пошевелил челюстью, как будто пропустил хороший боковой удар и теперь оценивал потери. Потом он перевел взгляд на отшельника, представлявшего в данный момент квинтэссенцию невинности.

-Ты по-прежнему ему доверяешь?

-Тут дело даже не в доверии, а понимании того простого факта, что Костя сейчас — наш единственный шанс предотвратить надвигающуюся катастрофу. Других вариантов у меня нет.

-Если Чужаки в своем безумии вновь выплеснут проклятье на наши земли, то я себе этого никогда не прощу, — Юлис повернулся к Чертенку, — я не могу забросить Вас туда по щелчку пальцев, но, если это поможет делу, то очередная подвода с дровами отправится к воротам их лагеря уже завтра.

Глава 27

…от грохота оркестра, казалось, зубы клацали в такт, и платье вздрагивало при каждом ударе в большой барабан, задававший главный ритм.

-Папа, Папа! — Маша указала на длинноногих красавиц в старинной военной форме с золотыми эполетами и в сверкающих на солнце лакированных сапогах, — я тоже хочу так маршировать!

-Обязательно, доча! — теплая ладонь скользнула по ее волосам.

На двигавшемся следом за оркестром помосте стоял жонглер в костюме паяца и ловко кувыркал в воздухе не менее десятка шаров одновременно, не забывая пританцовывать и одаривать публику широкой улыбкой.

-А ты так можешь, пап?

-Вернемся домой — попробуем. С одним мячиком я управлюсь точно.

-Не-е-е, так не считается, с одним и я могу.

-Правда? Вот так, из-за спины? Стоя на одной ноге? — большой кулак ласково ткнул ее в бок.

-Нет, но я… ой, смотри!

Далее в процессии следовал фокусник в черном фраке, извлекавший из черного же цилиндра ослепительно белых голубей и бесконечные цветные ленты.

-Пап, как у него в шляпе все это помещается!?

-Видимо, она у него волшебная… или просто бездонная.

-Но если у него в шляпе живут голуби, то что они там едят? Их же кормить надо!

-Ну, это тоже своего рода волшебство, — сильные руки подхватили Машу и пересадили на другую ногу, — наша мама ведь тоже немного колдунья.

-Правда?

-Ну а как, по-твоему, она умудряется почти из ничего сделать вкусный ужин на всю семью? Разве не удивительно?

Машина с иллюзионистом проехала мимо, и в дальнем конце проспекта показалась высокая платформа с разлегшимися на ней тиграми. Между могучими полосатыми хищниками восседала их обворожительная дрессировщица в обтягивающем глянцевом трико и с пышным плюмажем из перьев на голове.

При ее появлении Маша традиционно потеряла дар речи и только подпрыгивала, сидя у отца на коленке и восторженно сжимая маленькие кулачки.

-Когда я вырасту, я обязательно тоже стану дрессировщицей! — пискнула она, победив восхищенную немоту.

-Обязательно!

-Я же люблю зверей и умею с ними обращаться!

-Что есть, то есть, — в родительском голосе проскользнул короткий смешок, — нашего Мастина ты вымуштровала что надо!

-Правда!? Ты так считаешь!? — Маша запрокинула голову и посмотрела на отца…

…но увидела лишь наслоения гладкой черной чешуи, обрамленной бахромой из дымчатых шлейфов, и огромные, во все небо глаза, взирающие на нее со странной печалью…

Проснувшись, Мария долго смотрела в потолок, обдумывая свое видение. Родители расстались, когда ей было всего четыре года, и оставшиеся воспоминания об отце представляли собой размытый собирательный образ кого-то большого, сильного и доброго. Мать избегала разговоров о причинах их разлада, и Мария никогда и не пыталась выяснить, кем был ее отец, и что с ним сталось потом.

Вчера они с Серго просидели до глубокой ночи, и старый Зверолов восполнял пробелы в ее памяти, рассказывая о своей давней дружбе и работе с Иганом и показывая старые фотографии на планшете. У Марии даже сложилось впечатление, что рядом с ней все это время существовала еще одна параллельная вселенная, где ее отец колесил по всей галактике, отлавливал невиданных зверей, о которых даже она, ксенобиолог со стажем, только читала в научных журналах, умудрился вписать свое имя в каталоги и справочники, а она ничего и не подозревала. Ей никогда и в голову не приходило, что гигантская Scolopendra Broscovecia получила свое название в его честь!

Да, ее матери приходилось непросто, когда супруг большую часть времени проводил невесть где, и регулярно возвращался из своих путешествий в гипсе и бинтах. К счастью, его заработка с лихвой хватало на все нужды семьи, что частично искупало сопутствующие неудобства и треволнения, хотя мать и не переставала высказывать свое недовольство столь рискованной работой.

Все резко переменилось после той трагической экспедиции Парчина. И дело было даже не в том, что Иган опять загремел на больничную койку, да еще и вляпался в серьезные проблемы с законом — такие неурядицы вполне можно пережить. Мать определенно чего-то испугалась.

Она буквально в одни день собрала все свои вещи, сгребла маленькую Машу в охапку и скрылась в неизвестном направлении, никому не сказав, куда направляется. Больше Мария отца никогда не видела.

-Намайя очень хорошо разбиралась в людях, — Серго машинально провел ладонью по редким волосам, — очень хорошо их чувствовала. И там, где оказались бессильны любые медицинские анализы, она безошибочно распознала, что Иган — уже не тот человек, которого она когда-то любила.

-Мать увидела на нем Печать Проклятья?

-Кто знает? — вздохнул Серго, — возможно, она ощутила исходящую от него затаенную угрозу и решила тебя спрятать от греха подальше. Обрубила все концы, все связи, и не взяла ни копейки с его банковского счета. Сбежала в буквальном смысле в чем мать родила.

-Но почему отец за все это время ни разу не попробовал нас отыскать!? Ему было на нас наплевать!?

-Строго говоря, у него и других забот хватало. Он же из больничной палаты загремел прямиком в тюремную камеру. Почти десять лет на нарах отдыхал. А потом… время, конечно, лечит, но оно же и калечит. Думаю, он счел бесполезным пытаться вас искать после стольких лет разлуки, особенно с учетом того, что Намайя за все это время не прислала ему ни единой весточки. Она определенно не хотела, чтобы Иган вас нашел, а потому он счел за благо не бередить прошлое. Слишком уж много воды утекло с тех пор.

-Но ради чего он потащился сюда снова!? — Мария недоуменно развела руками, — после того, как Пракус сломал всю его жизнь, почему отец все же решил вернуться? Что он здесь искал?

-Ответы.