Съев всю команду, смэшники затягивают пояса потуже и снова отправляются на поиски. Наверное, их мечта (хотя вряд ли они умеют мечтать) — сесть на малоразвитую планету и обеспечить себя пропитанием на максимально долгий срок.
Только вот беда — даже самого простого автоматического контроля в космопорту ни одному смэшнику не пройти. Машину не заморочишь. Оттого мы и знаем теперь, что они из себя представляют. Очень мерзкие на вид твари. По сути — мешки на четырех ножках, снабженные гигантским ртом.
Было, если не совру, шесть попыток смэшников высадиться на цивилизованные планеты, и каждый раз дело заканчивалось оцеплением космодрома и месячным карантином для попавших в зону их зрительного, акустического или мысленного влияния.
Поэтому на грунте смэшники для людей не особо опасны. Ну зомбируют пару-тройку тысяч двуногих, ну, может, даже кое-кого съедят. Другое дело в открытом космосе. Вот здесь десяток смэшников способен заморочить даже экипаж огромного корта, вошедшего в фазу торможения на подлете к планетной системе. И если для этого надо прикинуться гуманоидами — да пожалуйста!
Говорят, смэшники по всем тестам даже лучше гуманоидов, только... Ну, в общем, это не объяснишь. Они суперхамелеоны, что ли. И ни грамма разума. Вообще. Меньше, чем у мухи. Как только эти желудки на ножках в лабораториях ни проверяли.
Конечно, есть на кораблях автоконтроль связи и фильтры, позволяющие более-менее эффективно защитить экипаж от зрительного и звукового зомбирования, но вот от внушения на расстоянии ничего дельного придумать так и не смогли.
И в академии мы изучали смэшников, и раньше я слышал про них кое-что. А тут команду просто прорвало. Нас, кого помоложе, стрелки и палубные так застращали всякими жуткими историями, что в конце концов мне начало все это сниться. Ну и дежурства по полной выкладке. Две недели.
А потом заболел Дьюп (у него расконсервировалась черная лихорадка), и меня убрали на терминал, посадив в наш карман уже сработавшуюся пару.
Терминал — узел почти бесполезный на корабле, этакий 'крайний случай'. Если разнесут навигаторскую и капитанский пульт, можно давать координаты наведения напрямую с терминала. Он расположен над реактором антивещества. Накроет — отстреливаться будет некому. И вообще, когда стреляют, на терминале жарко. Изоляция на основе пузырьков кермита не спасает.
В общем, терминал — бо-ольшой, но малополезный в обычном бою дубль. И дежурный сидит там один. На всякий случай.
Ну, и подтверждение.
Заведено в армаде, что любая команда по традиции идет через терминал. И терминал -самый мелкий юнга, который последним говорит 'есть'.
Например, навигатор командует: 'Переключиться на двигатели высокого ускорения'. Машинный отсек отзывается: 'Есть переключиться!' И дежурный на терминале тоже нажимает свою кнопку: 'Переключение подтверждаю'.
'Черный ящик' на терминале, разумеется, тоже пишет. И журнал бортовой, кстати, не капитан заполняет, а дежурные терминала по традиции от руки калякают, уж у кого какой почерк.
Дьюп лежал в изоляторе. Я по ночам смотрел кошмары про смэшников и регулярно заступал в свою смену на терминал. Там, поскольку запоминающихся событий не было, играл с компьютером в трехмерные шашки и вписывал 'без происшествий' в бортовой журнал.
А парни, пользуясь болезнью Дьюпа, все подначивали меня. Мол, просыпается один новичок утром: весь корабль — переодетые смэшники. А он, соня, просто проспал сближение.
В столовой вчера один 'старичок' из наладчиков в красках расписывал, как дежурному небольшой пассажирской эмки по дальней связи отсигналил рейсовый корабль. Дурак дежурный дождался сближения, вышел на видеосвязь и увидел на корте свою маму, которая слезно просила сынка принять медицинский транспорт с больным папочкой. Смэшники 'маму' воссоздали до мелочей.
В результате патрульные нашли брошенную эмку, лишенную белка абсолютно, даже землю в оранжерее смэшники сожрали, а у биороботов объели весь сервомеханизм.
Отсел я подальше от этого бандака. Урод, эпитэ а матэ. К Хэду его.
Да плюс сны эти.
В общем, не в очень хорошем настроении я на вахту в очередной раз заступил. Ну и, чтобы успокоиться, стал играть с бортовым компьютером в шашки.
Восемь раз он меня сделал... Наконец, я вроде начал выигрывать. Что-то внутри уже было запело...
И тут сигнал прошел по общей связи.
Сигналил 'Парус'. Мы с ним часто бываем вместе на разных операциях. Расстояние между нами по какой-то причине сократилось. Может в навигаторской комп глюканул, а может излучение какое боком задело или гравитационная аномалия. Ну и вахты корабельные тут же языками зацепились.
С 'Паруса' начали что-то заливать нашим... Я отвлекся от шашек на секунду. Ход, конечно, не продумал, и комп, скотина, тут же меня обыграл.
Кто бы на моем месте не разозлился и не отключил связь минуты на две? Ну я и отключил. Щас, думаю, обставлю кретина — включу. Все равно до подтверждения сигнала по армаде восемнадцать минут, а в работе корабля мой пульт — пятая нога у хускуфа (у которого вообще никаких ног нету).
Наши о чем-то чирикали с вахтой 'Паруса', оно и понятно — третья неделя по полной выкладке, мозги уже у всех заржавели. А мне сильно выиграть хотелось. Я и сыграл. И проиграл, ясное дело. И еще раз сыграл со злости.
А потом поднял морду, гляжу — 'Парус' швартуется! А у меня зеленый на переговорнике мигает, что только не лопнет.
Включаю связь. С техвахты ехидненько в 'ухо':
— Третий раз говорю — давай подтверждение, что швартуемся! Ты что, малой, уснул, и смэшники приснились?
Вот уроды, кшена патэра. Разыграли!
Понятно, что я год в армаде и два месяца на рейде, но надо же пределы какие-то для издевательств иметь!
Наверное, наш вахтенный увидел, что я отключился, договорился с вахтой 'Паруса' и решил меня капитально подставить, чтобы я приказ о швартовке подтвердил и в журнал внес.
Ну я же не бандак. Я ему (кажется, это Вессер был) культурненько говорю:
— Вас понял, вахтенный, — делаю паузу, нажимаю кнопку связи с пультом навигатора, но и техсвязь оставляю нажатой, чтобы слышал, гад. — Терминал — навигатору. Подтвердите приказ о швартовке!
Ща, — думаю, — навигатор этим шутникам.
И вдруг:
— Вы что там, уснули на терминале?!
Я обалдел, но только на секунду.
Вахтенный, судя по голосу, был если не Вессер, то Веймс, все равно из самых старичков. С них сталось бы замкнуть сигнал с терминала на вахту. А уж голосом навигатора писклявым на нижней палубе только ленивый не вещал.
Ах ты, — думаю, — собака ядовитая! Уснули, говоришь? Щас я тебе устрою подтверждение сладкого сна. От корабля ты меня можешь отключить, но я в отличие от тебя имею выход на армаду! И пусть потом будет скандал! Пусть мне потом тоже дисциплинарное влепят! Но и тебе влепят! Я уж постараюсь!
В общем, устал я в те дни сильно.
Теоретически в боевой обстановке дежурный на терминале имеет право, получив неясный приказ, обратиться к командующему крыла армады напрямую. В уставе это есть. Может, так вообще никто никогда не делал, но в уставе есть же. И кнопка есть. Ну я и нажал.
Мне ответил нервный такой голос. Я уже струсил, но говорю по инерции: так, мол, и так, получил приказ швартоваться с 'Парусом', жду подтверждения.
И пауза длинная-длинная. А потом генерал как заорет! У меня правое ухо заложило почти.
— Это терминал 'Аиста'?! Ни в коем случае подтверждения не давайте! Не смейте, дежурный, вы меня слышите?
— Слышу, — говорю. — Подтверждения не давать. — А сам палец под шлем просунул и ухо массирую — больно, зараза. Ну и голос у меня, наверное, от боли неуверенный стал, потому что комкрыла еще громче орать начал.
— Сможете?! — кричит вообще уже не по уставу.
Я растерялся:
— А чё, — говорю, — мочь? Не давать — так не давать.
Только тут мне по-настоящему страшно стало, что я к самому генералу! Даже палец вытащил, хоть ухо и ломило здорово.
А он волнуется, уговаривает, что, мол, надо держаться, мальчик, подтверждения нельзя давать ни в коем случае. Что он меня к поощрению...
Я совсем завис.
Потом вижу на экране две новые точки. С двух сторон от 'Паруса'. По сигналу — наши. И как тряханет...
Когда я в сознание пришел, то понял — 'Парус' соседние корабли в клещи между отражателями взяли и с минимального расстояния как дали ему! Ну и нам досталось. Щит-то противоударный активировать уже никто не мог, вся команда была заморочена смэшниками...
Так и не выяснили тогда, каким способом смэшники пробрались на 'Парус'. Команду они подчистую выели и за нас взялись. Весь личный состав 'Аиста' был уже как бы под гипнозом. Консервация называется. Живые биоконсервы — жрать и спать. И из этого состояния тебя потом с месяц вытаскивать приходится, еще не каждый отходит. Слава Беспамятным богам, у нас всех расконсервировали.
Комкрыла сразу понял, что происходит. А до меня только спустя два часа в полном объеме дошло, когда выяснилось, что с вахты сменить некому и надо в одиночку швартовать две бригады медиков.
Зато Дьюпа с его лихорадкой медики из главного госпиталя за два дня на ноги поставили. И стало мне с кем в трехмерные шашки играть. Мы ведь тогда месяц не боевой корабль были, а корабль-лазарет — весь экипаж в карантине.
Дьюп меня основательно понатаскал. Я, может, и обыграл бы его хоть раз, но комиссия все нервы вытянула. На предмет, почему смэшники меня не зомбировали. Весь месяц мучили — то один тест, то другой... Ничего не нашли. Не мог же я признаться, что связь отключил.
А поощрение генерал записал, не обманул.
3. История третья. 'Четыре звездолета не в масть...'
Из дневниковых записей пилота Агжея Верена.
Пояс Гампсона, развязка у Порт-Эрде
Форпост. Отсиживаем задницы. Приграничная полоса между мирами Империи и Экзотики. Самое начало войны. Вернее, момент, когда почти никто не верит, что война уже началась.
Две тысячи лет людям нечего было делить в освоенном космосе. Кроме тридцатилетней войны с хаттами, в учебнике по истории локальных конфликтов описаны всего две короткие кампании — эскгамская и в районе Луны Бхайма. Нет, существуют, конечно, проблемы внутреннего плана, тот же Э-Лай, кипящий приграничными стычками. Но вся наша история взаимоотношений с мирами Экзотики — история политическая. А если учесть, что использование многих видов оружия тысячелетия запрещено эдиктами и мораториями, то нам, по большому счету, просто нечем серьезно воевать. Я бы сказал, что и незачем: имперцы и экзотианцы — потомки землян, все остальное гнилая пропаганда. Но пропаганда свое дело знает. Пока сам не побывал на планетах экзотианского подчинения, тоже верил слухам о том, что средний экзот — неуравновешенный псих с битыми генами. Точно так же и они верят, наверное, что креативность интеллекта среднего имперца равна двум единицам по таблицам Рихтера. То есть, писать и считать в Империи обучают, но... два яблока на двоих мы разделить еще можем, а два ботинка — уже нет, вдруг они на разную ногу. Я и сам скоро поверю, что с мозгами у соплеменников не все ладно. Последние широкие соцопросы утверждают: каждый третий житель миров имперского подчинения не знает, что Млечный путь — просто галактика, где мы живем.
И все-таки различия между имперцами и экзотианцами не так велики, чтобы воевать, и это на корабле чувствуют все.
Начальство психует: проверки внешнего вида и боевой готовности следуют не по графику, а как Хэд на душу положит.
Говорят, капитан с утра наливается по самые гланды, отчего глаза его обзавелись синими кругами и по-особенному так выпяливаются. Видимо, мозги давят на них в эти моменты с удвоенной силой...
Правда, Дьюп считает, что кэп просто мало спит.
Однако и навигатор заперся в каюте! Делает вид, что болен. В отличие от капитана он на люди пьяным не показывается.
Старички корабельные травят, будто не только на нашем КК (космический корабль — ред.) капитан и навигатор квасят. И мы злимся. Нам пить нельзя. Условия пока не боевые, а значит, спиртного — ёк.
На дежурстве личный состав одолевает дремота, потому что в свободное время все режутся в вахреж, захватывая и часы сна.
Вахреж — замудренная, но азартная гаросская игра. Вся беда, что разыгрывается она медленно, а бросать потом жалко. Пока был рядом Дьюп, я и не играл вовсе. То есть почти не играл.
Но потом Дьюпа и еще четырех стрелков с нашего 'Аиста' вызвали в штаб армады. Будь я в паре с кем-то другим, меня бы тоже вызвали, показатели у меня стабильно растут. Но считается, что мы из одной пары, а Дьюп — старший.
Я не в обиде, все равно его дальше штаба без меня не пошлют. Просто, будь рядом Дьюп, он бы сумел объяснить мне, какая это азартная игра — вахреж.
Но напарника продержали в штабе неделю. Как потом выяснилось, чтобы не допустить утечки информации. И заняться мне, кроме вахрежа, было просто нечем.
Вахреж похож сразу и на кости, и на карты. В наборе специальный кубик, колода. Мастей две — 'армада' и 'галактика'. Шестнадцать стрелков равны четырем звездолетам или армаде, а шестнадцать планет — четырем звездам или одной галактике.
Еще есть карты 'бога и промысла' — четыре вестника, два ангела и бог войны; карты 'денег' — пять сундуков; карты 'ярости и боевого духа' — три пламенные речи; карты 'страстей' — бабы, деньги и наркотики, всех по паре. Причем к картам 'страстей' для верности надо прикупать карты 'бога и промысла'. Ну, там много тонкостей.
Да, еще четыре джокера.
Игра начинается с раздачи. Затем нужно меняться картами. Сколько игроков — столько мен. Причем меняются, не зная соперников. После все по очереди зажимают в кулаке кубик, и в зависимости от состояния нервов играющих кубик и карты в их руках меняют цвет. Одни игроки оказываются представляющими условно 'нашу' армаду, другие — армаду 'чужих', в нашей колоде — хаттов.
Магазинный компьютерный кубик тупо разделит компанию на две команды. Но настоящий каменный с копей Гароссы, распределит игроков, повинуясь самым тонким излучениям психики: вы поругались за ужином — и вот вы уже враги!
Мы, конечно, легко обманывали потом этот чувствительный камень, но поначалу было забавно узнать, кто к кому в экипаже неровно дышит.
Ну а дальше все просто. Кто ходит, кидает кубик и в соответствии с выпавшими символами выбрасывает карты. Принимать нельзя, но можно передвигать недобитых своим игрокам.
Отбитые правильно карты меркнут, и смухлевать в вахреже практически невозможно. Зато комбинаций тысячи. Чтобы спланировать игру, нужно иметь мозги объемом с корабль.
Выигрывают в вахреж или прирожденные стратеги, или полные идиоты (их ходы просчитать нельзя).
Я не был ни тем, ни другим и стабильно проигрывал. До определенного момента я мог удерживать возможные комбинации в голове, но через два-три десятка ходов все так запутывалось...
Но я играл, потому что Веймсу прислали шикарную колоду и настоящий гаросский кубик. Такой кубик даже в руках подержать приятно. На ощупь он теплый и... не передашь — живой словно. Ну, и сами рисунки на картах завораживали — мастерская работа.
