Имперский стрелок

Шведский монарх шептал проклятия в адрес криворуких плотников, не сумевших сколотить нормальный причал, но это было уже неважно. В пёстром сборище собравшихся на берегу людей уже пошёл гулять, перебегая от одной компании к другой, настойчивый слушок о том, что свирепый северный захватчик, едва ступив на германский берег, смиренно преклонил колено и вознёс молитву Господу, прося благословить его начинания. Поступок достойный мудрого правителя и доброго лютеранина!

В итоге, благодаря самообладанию, находчивости и толике везения досадное происшествие обернулось славным предзнаменованием. Впрочем, по-другому, наверное, и не могло быть. Густав Второй Адольф — король Швеции, Финляндии и Ливонии — слишком долго шёл к своему Рубикону, чтобы просто так споткнуться, переступая с дощатых сходен на плотный песок померанского пляжа.

Пожалуй, не будет большим преувеличением сказать, что этот путь начался задолго до его рождения — ещё на закате уходящего шестнадцатого века и элегантной эпохи ренессанса. Тогда Европу сотрясали два великих конфликта — династия Габсбургов, утвердившись в Новом Свете и заняв половину престолов Старого, настойчиво стремилась установить свою власть во всем Мире. А католическая вера, оправившись от первых ударов реформации, перешла в наступление, намереваясь вновь, как и тысячу лет до того, безраздельно властвовать над умами и душами добрых христиан. При этом Габсбурги, все как на подбор, были ревностными католиками. Соответственно, их враги волей-неволей тяготели к различным протестантским движениям, из-за чего две ветви великого противостояния постепенно сплетались в одну.

В год 1588-й от Рождества Христова в этой борьбе, казалось, наступил перелом. Восстание в Париже, спровоцированное и направленное Католической лигой, привело к пленению и последующему убийству французского короля — бездетного Генриха Третьего, последнего из династии Валуа. За вакантный трон тут же развернулась ожесточённая борьба. Влиятельнейшее семейство де Гизов во главе с харизматичным герцогом Лотарингским, посадило на престол своего ставленника — архиепископа Руанского кардинала Шарля де Бурбона. Против этого восстал другой родственник почившего короля — Генрих Наваррский, что характерно, тоже из династии Бурбонов. За Гизами стояла созданная и возглавляемая ими Католическая лига, за наваррцем — недобитые гугеноты, для которых он был безоговорочным лидером и роялисты из окружения покойного Генриха Валуа, не простившие Гизам смерти своего покровителя. Очень скоро в конфликт оказались втянуты соседние державы. Генриха Наваррского поддерживали Англия и протестантские князья Германии, на стороне Гизов открыто выступила Испания.

В итоге война затянулась на несколько лет. Престарелый Шарль де Бурбон, коронованный под именем Карла Десятого, не дожил до её окончания, тихо скончавшись в своей постели поздней осенью 1590-го года. После этого уже ничто не мешало амбициозному Генриху де Гизу занять опустевший трон и весной следующего 1591-го года он короновался в Реймсе под именем Генриха Четвёртого. Его наваррский тёзка, в конце концов, проиграл и был убит, осиротевшая Наварра оказалась в составе Испании, а гугеноты — разгромлены на голову и лишены большей части политических прав. Габсбурги торжествовали — Франция на протяжении последних ста с лишком лет бывшая наиболее сильным и последовательным противником их централизаторской политики в Европе, теперь оказалась втянута в орбиту испанского влияния. Гизы, придя к власти во многом благодаря испанским субсидиям, а затем и прямой помощи испанских войск, да ещё и будучи поборниками католицизма, просто не могли хотя бы временно не подпасть под влияние своих могущественных соседей.

Причём успех сопутствовал католикам не только во Франции. От руки религиозного фанатика пал Вильгельм Оранский — штатгальтер Голландии* и признанный лидер мятежных Соединённых провинций. Испанский десант высадился в Ирландии, спровоцировав там кровавое восстание местных католиков. Контрреформация наступала повсюду и только на севере Европы ещё оставались очаги организованного сопротивления. Одним из таких очагов как раз и была Швеция — будущая родина Густава Адольфа.

Бедная, но гордая страна отказалась признать короля-католика. Герцог Сёдерманландский, младший брат покойного короля, возглавил протестантскую оппозицию, а затем и прямое вооружённое сопротивление воспитаннику ненавистных иезуитов — своему собственному племяннику и родному сыну предыдущего монарха — Сигизмунду. Шведский принц к тому времени уже успел стать королём польским и всячески стремился объединить под своим скипетром оба королевства, связав их для начала личной унией. А ещё Сигизмунд Третий Васа был истово верующим католиком и страстно мечтал вернуть своих заблудших соотечественников в лоно папистской церкви. В 1596-м году при его непосредственном участии в Польше была заключена так называемая Брестская уния, открывшая дорогу к постепенной интеграции православных схизматиков в систему католицизма. Так почему бы не провернуть нечто подобное и в родной для Сигизмунда Швеции?

Планы Сигизмунда Третьего выглядели вполне реально, более того — активно претворялись в жизнь. Для противостояния растущей католической угрозе, небогатой Швеции требовались могущественные и влиятельные союзники. Выбор скандинавов пал на Голландию. В конце уходящего шестнадцатого века Республика Соединённых провинций была, безусловно, сильнейшим бастионом протестантизма. Под началом Вильгельма Молчаливого, а после его трагической гибели, под началом его сына — Морица Оранского, Нидерланды десятилетиями вели непримиримую борьбу с деспотией Габсбургов. Несмотря на все усилия, мощнейшая в мире испанская армия во главе с лучшими полководцами Европы так и не смогла сломить сопротивление флегматичных, но упорных фламандцев.

Чтобы заручиться поддержкой Соединённых провинций, недавно овдовевший герцог Сёдерманландский пошёл по проверенному пути — сочетался браком с Амалией Оранской — дочерью предыдущего и родной сестрой нынешнего штатгальтера Голландии. В итоге союз состоялся, Швеция получила столь нужную ей финансовую и политическую поддержку, позволившие отбить все поползновения Сигизмунда восстановить свою власть в стране, а герцог Сёдерманландский стал новым королём — Карлом Девятым. Однако сам брак, послуживший прологом важнейших политических событий, долгое время оставался несчастливым. Один ребёнок умер в трёхмесячном возрасте, затем Амалия долго не могла забеременеть повторно, и лишь в первый год нового семнадцатого века в королевской семье родился здоровый крепкий малыш. Так от союза мятежного шведского короля с сестрой непокорного голландского штатгальтера появился на свет будущий Густав Второй Адольф.

С тех пор утекло немало воды, победный марш католиков захлебнулся на рубеже 16-17 веков. Жесточайший экономический кризис, истощение сил и финансов, растраченных на противостояние с гугенотами и англичанами, в итоге так и не позволили могущественной Испании покончить с маленькой Голландией. В 1609 году между непримиримыми врагами было подписано временное соглашение о прекращении огня сроком на 12 лет. Мир застыл в состоянии шаткого равновесия, которое было разбито с началом восстания чешских сословий в Праге. Постепенно распространяясь, пожар войны охватил большую часть Священной Римской империи. Голландцы опять сцепились с испанцами. Французы, залечив раны от многочисленных гражданских войн, вновь стали поднимать голову, всё реже вспоминая про помощь оказанную испанцами при воцарении династии де Гизов, и открыто попирая интересы Габсбургского дома. Особенно участились подобные случаи после смерти Генриха Четвёртого и восшествия на престол его сына — Шарля. Тем не менее, воинская удача медленно, но неумолимо клонилась на сторону Габсбургов и Католической лиги. До сего момента...

Длинный летний день подошёл к концу. Солнце, признав неизбежность поражения, коснулось краем горизонта, раскрасив напоследок сытые брюшка облаков нежно-розовыми тонами. Густав убрал руку от лица, ещё раз окинув взглядом картину высаживавшихся войск, открывавшуюся с вершины песчаного холма. Отсюда, с неприветливых берегов Померании, начнётся его поход, который повернёт вспять мутную волну католической контрреформации, покончит с доминированием Габсбургов в Европе и, наконец, завершит то, что оказалось не под силу его предкам. Губы короля скривила многообещающая усмешка.

— Они ещё не знают, что их ждёт. Gott mit uns!*

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — -

* Голландия, Нидерланды, Нижние земли, Республика Соединённых провинций — названия государства, образовавшегося в нижнем течении Рейна в результате первой европейской буржуазной революции на территориях ранее принадлежавших испанской короне. Главой государства являлся штатгальтер, избираемый Генеральными штатами (парламентом).

* С нами Бог (нем.) — девиз Густава Адольфа, ставший впоследствии весьма популярен среди германских солдат в качестве военного клича.

Глава 4

— Дядя Анди! Дядя Анди!

Я чуть не вздрогнул от неожиданности — так хорошо придремал на солнышке и на тебе! Но чуть — не считается, да и стремительно приближающиеся вопли, судя по интонации, не несут в себе явной угрозы, потому спокойно поправил прикрывавшую лицо шляпу, придав ей более естественно положение, и, потянувшись, в меру дружелюбно поприветствовал подбежавшего белобрысого пацанёнка:

— Чего тебе, мелкий?

— Дядя Анди, тут такое! Такое!!!

— Короче!

— Шведы идут! Скоро будет битва!

Парнишку просто распирает от важности, полученные непонятно где сведения неудержимо рвутся наружу, заставляя секретоносителя нетерпеливо перетаптываться. Окинув скептическим взглядом пританцовывающего и разве что не подпрыгивающего на месте паренька, я только вздыхаю. Ладно, будем снисходительны, в конце концов, молодость — недостаток, который быстро проходит. Да и вызванная послеобеденной дремотой приятная истома уже рассеялась без следа, не выдержав бурного явления малолетнего хулигана. Так отчего бы и не уделить толику своего времени мелкому пакостнику? Тем более, опыт подсказывает, что принесённые им известия, если конечно как следует их отфильтровать, отбросив извечную детскую тягу к преувеличениям и поспешным выводам, могут быть действительно интересными.

— Эмиль, сколько раз тебе говорить: хочешь служить в армии, научись докладывать по существу — кратко, но подробно, не упуская важных деталей! Давай ещё раз, с начала: куда идут шведы, откуда, какими силами и где ты это узнал? Ну?

Мальчишка недовольно сопит, укоризненно зыркая на меня исподлобья. Я только что пнул грязным армейским башмаком его хрустальную мечту. Да, да, да у семилетнего Эмиля есть мечта, к которой он неустанно стремится. Парень страстно желает стать солдатом и уже разработал подробный план, который поможет ему в достижении столь заманчивой цели. Замысел, в общем-то, достаточно прост и, как ни странно, весьма реалистичен, но требует просто уйму времени на своё осуществление. Сперва надо дожить до 12 лет, тогда Эмиля смогут официально принять на службу — ротным барабанщиком. Это Кувалда-Шульц самолично пообещал ему ещё на прошлое день рождения. Затем, спустя лет пять, можно будет стать уже настоящим солдатом — мушкетёром или пикинёром. Ну а там и заветное унтер-офицерское звание не за горами — достойный венец блестящей воинской карьеры. Скажете слишком мелко для заветной мечты семилетнего мальчишки? Ну а что вы хотели от сына ротного фельдфебеля?

Эмиль тем временем прекращает пыхтеть, словно перегретый чайник и, собравшись с мыслями, выдаёт вполне информативный, хотя и несколько сумбурный доклад:

— Шведы деблокировали Штральзунд, они взяли Росток и идут на Висмар! Так сказал курьер, когда разговаривал с герром гауптманом. Только не с нашим, а из второй роты. Я был близко и всё слышал и тут же побежал к тебе, потому что папа сейчас в городе, вот! А курьер очень торопился, даже не стал слезать с коня, сразу поскакал дальше, вон туда!

Парнишка сопровождает свою речь активнейшей жестикуляцией, напоследок указав направление дальнейшего движения помянутого курьера — по дороге на Нюрнберг, что, в общем-то, вполне логично. Как и то, что мелкий, в отсутствие родителей, прибежал поделиться со мной полученной новостью — я всё-таки числюсь чем-то вроде друга семьи. Кстати, не в последнюю очередь именно потому, что отлично поладил с Эмилем и его младшей сестрёнкой Идой. Но это всё лирика, что же до принесённых сведений...

— Всё это конечно очень интересно. Хвалю, тебя, как будущего фельдфебеля, за длинные уши и быстрые ноги, в смысле за внимательность с расторопностью. И выражаю всяческую благодарность. Но вот пороть горячку было вовсе не обязательно.

— Почему?

— Да потому, что никакой битвы не будет.

— Как так? Ведь шведы наступают!

Эмиль выглядит чрезвычайно озадаченным и даже расстроенным. Ну да, в его представлении битва — это нечто героическое и донельзя интересное.

— Эх, малой, учишь тебя, учишь, а всё бестолку... Ты хоть знаешь, где этот Висмар находится?

— Неа!

Парень опускает взгляд и виновато шмыгает носом.

— Зато я знаю — чёрте где отсюда, на берегу Балтики. Помнишь, сколько мы шли из Мекленбурга? Вот и шведам не меньше шагать придётся.

— А чего тогда курьер так спешил?

— Работа у него такая.

— А мы разве не пойдём им навстречу? Ну, шведам...

— А зачем?

— Чтобы разбить! Они же враги!

Эх, малой, твой бы энтузиазм, да на нужное дело...

— И что тебе так неймётся?

— Так ведь... война же!

— А подумать?

Мальчишка в ответ недоумённо хлопает глазами. На лице Эмиля крупными буквами написано: да что тут думать? Действовать надо! Я только вздыхаю. Дать ему подзатыльник, что ли? Чтоб угомонился. Хотя с другой стороны, делать всё равно особо нечего — учений сегодня нет, начальство по такому случаю всё в разъездах, Отто с Эльзой тоже вон в город умотали... А пацан так ко мне прикипел именно потому, что я, пусть не всегда, но хотя бы изредка уделяю ему время. Парень-то он неплохой, шебутной конечно, но смышлёный. Читать, правда, так и не научился до сих пор, но то такое — ещё наверстает. Эх, ладно!

— Оглянись.

Я обвожу рукой горизонт, предлагая оценить открывающийся пейзаж.

— Что видишь?

— Лагерь! Поля! А вон там — Бамберг.

— Правильно. И в этом самом лагере под Бамбергом стоит всего три полка инфантерии* да драгуны Бутлера. И ни одной пушки! Маловато для хорошей драки, не находишь? К тому же наш командир — генерал Альдрингер — уехал представляться новому главнокомандующему. Вроде бы в Регенсбург, а это, доложу я тебе, тоже не ближний свет. Так что никуда мы отсюда не пойдём. На этой неделе так точно. Ну а там видно будет...

Эмиль недовольно шмыгает носом и разочарованно вздыхает. Я, чтобы как-то подсластить пилюлю, дружески треплю его по вихрастой голове:

— Не переживай мелкий, эта война началась, когда ты ещё не родился и даже не думает заканчиваться, так что сражений на всех хватит.