Волчица и пергамент. Том 6

Конечно, в объяснении были слабые моменты: почему команда, сбегая, оставила часть людей на борту, почему селяне не заметили побег. Но наличие трёх человек из команды, действительно прятавшихся на корабле и задержанных Шарон, заставляло аристократа принять объяснение. Никакие подозрения не переспорят факты.

Сам Ваден оказался крепким молодым человеком с гладкими каштановыми волосами. Миюри сравнила Коула с бойкими членами команды Вадена и ущипнула его за плечо. Коул не понял, что она хотела сказать этим, и решил просто не обратить на это внимание.

— Я должна заняться кораблём, который стянет их с мели и доставит в Расборн, также мне надо следить за мышами и обеспечить сообщение при помощи птиц. Мне придётся остаться в деревне, — перечислила Шарон.

— Позвольте мне проследить путь корабля. Я хорошо передвигаюсь на большие расстояния, — предложила Иления.

— Что насчёт нас? — спросила Миюри, полагая, что Коул должен заново переопределить порядок дел.

— Я собираюсь проверить человеческие кости и пирит — откуда они и для чего.

— А разве пирит не для того, чтобы получить какую-то кислоту?

Так сказал Нордстоун, но, может, прежде была разумная причина его использования, сейчас это могло измениться. Перерезание горла козе в прошлом вроде оказалось бесполезным, но теперь Коул верил, что это действительно имело значение. Но, не желая лишний раз расстраивать Миюри, он ответил уклончиво:

— Это на всякий случай, чтобы вдруг не нашлись иные способы применения, о которых мы не подумали.

— Верно. Мы не разбираемся в алхимии, поэтому нам надо очень стараться, — вздохнула она.

Миюри собиралась подтвердить невиновность Нордстоуна, и Коул надеялся, что у того достаточно причин не делать глупостей. Но он предупредил себя не быть предвзятым и не принимать заранее чью-то позицию, а вместо этого думать своей головой.

— В таком случае сообщи о случившемся достопочтенной принцессе Хайленд, ещё тебе надо связаться с господином Язоном, — сказала Шарон. — Я бы не хотела, чтобы достопочтенный Нордстоун был в чём-то замешан, но...

Если небрежность Коула подвергнет других опасности, ему придётся пожалеть об этом, вот о чём умолчала Шарон. Проверив, не упустила ли она чего-нибудь, Шарон спросила:

— В Рабоне есть люди из торгового дома Болан?

— Да. А твоему товарищу помощь не потребуется?

Шарон пожала плечами, птицам всё равно, лететь ли над морем или над сушей, они очень надёжны.

— Кстати... — вмешалась Миюри. — Эй, курица! Если затеешь что-нибудь с крысами, пока нас не будет, я тебя ощиплю и изжарю!

Её взгляд был устремлён на Вадена и двух его товарищей, сидевших с унылыми лицами перед домом старосты и смотревших, как на площади спешно сколачивают для них клетку.

— Это будет зависеть от того, хорошо ли они будут себя вести.

— Никогда не приближайся к ним!

Коул знал, почему он хотел помочь Вадену. Но ему и его людям не следовало пытаться бежать и надо было знать, что под присмотром Шарон любые опрометчивые действия бесполезны.

— Госпожа Миюри, не волнуйся так и не смотри на госпожу Шарон столь сердито, она весьма ранима, — мягко произнесла Иления.

— Э?..

С каким бы подозрением Миюри не относилась к Шарон, после такого увещевания Илении ей пришлось нехотя смириться.

С утра погода была ясной, но после полудня задул холодный ветер, набежали тучи, небо потемнело.

Коул с Миюри возвращались в Кербе. Иления провожала их, Миюри долго-долго махала ей рукой, прежде чем сесть рядом со своим спутником. Он не мог не вздохнуть.

При всём своём нежелании думать, что Нордстоун солгал, Коул должен был признать, что старик явно многое утаил. Трудно было представить, что этот аристократ мог с лёгкостью отмахнуться от недосказанного, как от несущественного.

С одной стороны Коула раздражали подозрения Нордстоуна в вероотступничестве, с другой ему не хотелось думать об этом без веских доказательств, но быть готовым к такой возможности, мрачной и холодной, ему следовало. В конце концов, если вероотступничество Нордстоуна станет явным, именно Коул должен будет объявить об его виновности.

Миюри перед Иленией и Шарон всегда показывала себя сильной. Но сейчас, посреди тихого моря, на слегка покачивавшемся корабле, ей, похоже, было не по себе.

Коул снова вздохнул и вдруг ощутил, что его щеку ущипнули.

— Что у тебя за лицо? — спросила Миюри, не так давно с теплотой махавшая Илении, а теперь с недовольным видом смотревшая на него. — Чей враг — твой враг?

Она напомнила Коулу его слова.

— Ты боишься, что дедушка окажется действительно плохим, и не знаешь, что делать?

— Прав ли я...

Миюри похлопала его по спине. Её маленькая ладошка показалась ему сильной и тяжёлой.

— Не волнуйся. Если бы он был плохим, он бы наверняка плохим и выглядел.

Наивное желание Миюри видеть в старом аристократе хорошее не могло успокоить Коула. Скорее, Коулу хотелось верить, что у Нордстоуна есть какая-то тайна.

— Прежде чем ты с ужасом объявишь его вероотступником, он уже почует, чем пахнет, и убежит. Он не станет ждать, пока ты его поймаешь.

Её слова звучали правдоподобно, хотя всё это было бы неправильным. Такое развитие событий само собой предстаёт перед глазами, и Коул знал, что Миюри заговорила об этом для его же блага.

— Если всё же дело дойдёт до того, что мне придётся вытащить меч, мне может вдруг стать очень не по себе. От вони того, что собралось на дне корабля, мой волчий нос до сих пор заложен.

Иными словами, она в последний момент даст Нордстоуну уйти. Даже если Коул сочтёт, что Нордстоуна надо схватить в соответствии с учением Бога, совесть Миюри, для которой Священное писание годится лишь подкладывать под голову во время сна, не позволит допустить этого.

Так она и будет себя вести.

— Ну же, улыбнись, — и Миюри схватила пальчиками щёки Коула и приподняла уголки его губ.

Его лицо показалось ей таким необычным, что она хихикнула. Перед таким проявлением чувств Миюри не стоило весь день сидеть мрачным.

— Похоже, ты уже настоящий рыцарь.

Коул положил ладони на её руки, державшие его щёки, и слегка сжал их.

Меч на поясе Миюри украшен гербом, который принадлежал только им двоим. Хотя Коул задумал его только для защиты Миюри, для которой не было места в мире, он всегда знал, что этот герб сможет подбодрить и его. Миюри — сильная и умная девушка. Коул опасался, что со временем она уйдёт вперёд, и ему за ней не угнаться.

— Да, я настоящий рыцарь, — сказала Миюри, улыбаясь, потом тронула губами его руку и пристроила голову на его плечо. — Но мне тоже нужно отдыхать.

Приём, с помощью которого она оказалась в его объятиях, нёс запах мудрой волчицы.

— Брат, когда доберёмся до города, купи мне выпить чего-нибудь горячительного, — сказала Миюри, поглаживая его руки.

Дул холодный ветер, небо заволокло тучами, погода явно портилась. Но всегда и в любом случае рядом с Миюри будет тепло.

— Я попрошу кого-нибудь раздобыть тебе козьего молока с мёдом, — обещал Коул, специально подобрав напиток для детей.

Миюри ожидаемо возмутилась, и Коул улыбнулся. За время странствия многое изменится, но многое и останется прежним. Почему бы не насладиться послевкусием постепенного преображения?

Он снова сжал её маленькие ручки.

Вернувшись в зал гильдии Ровен, Коул рассказал Киману о ситуации, обойдя молчанием не человеческую природу участников событий. Киман любезно согласился помочь:

— Всё в порядке. Пока ты готов мне содействовать, если снова появится что-нибудь вроде нарвала, я всегда останусь с прибылью.

Коул смущённо улыбнулся, а Миюри, похоже, играючи уловила в нём лукавство Ив.

— Я ищу объекты Церкви, в которых может быть много человеческих костей. При таком количестве их нельзя тайком выкрасть, это сами служители должны были их продать.

Коул так считал, поскольку уже сталкивался с кражей церковного имущества одним служителем Церкви.

— В таком случае, если ты попросишь епископа допросить их, ты можешь нарваться на проблемы.

Даже если епископ сам и не поклонялся дьяволу, его мог ослепить блеск золота. И если кости были взяты из объектов, находившихся в его ведении, улики были бы уничтожены.

Но у Коула уже был ключ к разгадке.

— Я думаю, что кости украли из какого-нибудь старого монастыря. Там, где есть подземные ходы, там будет и много костей в хорошем состоянии.

— Подземные ходы, вполне возможно. Вообще-то их много, наверное, лучше начать с тех мест, что связаны с чумой.

Киман немного побледнел, произнося это, и слова его прозвучали несколько жалобно, однако на него можно было положиться.

— Брат, брат, — вмешалась Миюри. — Мы хотели спросить, нет ли в городе кого-нибудь из людей господина Хильде?

— Хочешь расследовать пирит? Я немедленно сообщу, когда кто-нибудь отыщется.

— Спасибо!

Улыбка Миюри смягчила вечно постное лицо Кимана.

— Корабль, полный человеческих костей и пирита, это действительно подозрительно... Для чего бы это?— задумчиво прищурился, наклонив голову, Киман, торговец, уже много лет занимавшийся самыми разными товарами.

Насчёт подземных ходов и иных объектов Церкви, где могли храниться человеческие кости в большом количестве, Киман мог разузнать у торговцев, поставлявших товары Церкви. Однако искать место, откуда плыли Ваден и его команда, к северу или к югу от Кербе и насколько далеко, было неизвестно. На выяснение этого требовалось время. Далее надо было как-то из обнаруженных возможных мест выбрать нужное.

Было бы хорошо найти ещё какую-то наводку, помимо чумы. Если накопилось много костей, значит, там должно жить много людей?

Коул с Миюри покинули гильдию и направились на встречу с представителями компании Дива. Они пошли вдоль порта, по пути Коул отчаянно обдумывал ситуацию, и Миюри пришлось приложить немало усилий, чтобы они добрались, никого не сбив и не угодив под чью-то повозку. Она прокладывала путь, тянула Коула за рукав за собой и ругалась:

— Воспитание детей не рыцарское дело!

Наконец они дошли до торгового дома, арендованного торговцами компании Дива.

Торговец с необычайно широкими ладонями пожал Коулу руку. Он был невысок, с жёсткой, как проволока, короткой бородой, ни дать ни взять — легендарный гном из рудника.

— Я Рерик из компании Дива. Возможно, мне следовало сказать — давно не виделись, — последнее он добавил несколько непринуждённо.

Миюри, в свою очередь пожимая ему руку, также была поражена шириной его ладони.

— Э... Прости, где мы познакомились? — спросила она чуть кокетиво.

— На самом деле я несколько раз отправлял изделия из камня и железа в вашу купальню в деревне горячих источников. Эта девушка тогда ещё не родилась.

— Вот оно что, и Коул ещё раз пожал ему руку, удивляясь, насколько тесен мир.

Миюри, услышав про "ещё не родилась", несколько потеряла интерес к торговцу.

Рерик занимал место в углу разгрузочной площадки, здесь проходило столько грузов, словно все торопились успеть к вечернему колоколу.

— Это действительно невероятно — кто-то покупает пирит и человеческие кости. К тому же в таких больших количествах. Я не могу понять зачем.

— Вот как...

Мускулы на его коротких руках чуть не разорвали рукава, когда он скрестил руки на груди, его мускулы стали похожи на каменные. От него исходило совсем иное ощущение, нежели от Симона, занимавшегося тяжёлой работой на корабле.

Наконец Рерик вздохнул и развёл руками:

— Прежде всего, пирит — никому не нужный мусор. Его купят разве что мошенники, чтобы продать под видом золота, или путешественники, чтобы разжигать огонь.

— Некоторые люди говорят, что из него можно извлечь кислоту, — сказала Миюри, и Рерик кивнул.

— Мы используем эту кислоту на рудниках, чтобы проверить руду. Но даже если из пирита добывают кислоту, её не нужно так много. Но самое странное, что пирит везут контрабандой — лишний риск.

Шарон тоже говорила, что если был бы только пирит, корабль можно было просто отпустить. Только дорогие товары облагаются пошлинами, бросовый пирит нет нужды скрывать.

— Я слышал от некоторых членов команды, будто он собирался покупать пирит и законными путями.

Рерик поднял бровь.

— Мм... Я ж говорил: пирит — мусор. В нашей торговле можно просто переговорить с партнёрами, и небольшое количество могут дать без денег. Но совсем другое дело, когда надо сразу много. Это сразу привлечёт внимание. Если дешёвый мусор на самом деле полезен, торговец тут же поднимет цену. Может, потому и использована контрабанда, — Рерик снова скрестил руки. — Судя по всему, объёмы, которые ему нужны, заставили побеспокоиться. Но понять это я в итоге не могу.

— Цель?

Торговец рудами вздохнул.

— У нас в Диве много мастеров и ремесленников по переработке руд, но я никогда не слышал о каком-то новом использовании пирита.

— Может, это действительно только подношение... — пробормотала Миюри.

Этот простой ответ подходил ей куда больше, чем какое-либо сомнительное применение.

— Цель — и впрямь загадка. Если, к примеру, ковать, никто не прикоснётся к пириту. Когда я работал в кузне, я хлопал себя по рту и выбрасывал его.

— А, так ты раньше был кузнецом? — удивлённо спросила Миюри.

Коул тоже думал, что Рерик работал в шахте, но, видимо, его крепкое тело было выковано кузнечным молотом в жаркой кузнице.

— Раньше я был мастером по мечам, поэтому, если в городе отыщется ремесленник, который скажет, что наши шахты слишком плохи, чтобы выковать хороший меч, я побью его и заткну глотку. Чтобы не мешали нам заниматься здесь делами, — и Рерик улыбнулся под своей бородой.

В конце концов, просто неразговорчивый мастер не смог бы стать торговцем.

— Мастер по мечам, — произнесла Миюри, положив руку на рукоять и думая о чём-то.

Коул надеялся, что не о том самом. Первым заговорил Рерик:

— Меч юной госпожи, как только я его заметил, сразу захотел его увидеть.

— Этот? Голубоватое лезвие — очень красиво.

Миюри вынула меч, сверкнувший серебром, и вложила обратно в ножны, затем всё вместе передала Рерику.

— Если примерно... — сказал торговец и двумя руками оценил вес и центр тяжести, затем он осторожно обнажил меч. — О, хорошая сталь. Этот меч стоит хороших денег и не роняет достоинств изящной отделки ножен.

Коула охватил ужас, когда он услышал о ценности меча, подаренного Хайленд.

— Герб выполнен тоже с большим вкусом. Я не видел другого герба с волком.

Оценка ножен заставила Миюри гордиться ещё больше, чем оценка меча. Когда она принимала меч, её ноздри просто раздувались от гордости.

— Кстати, мечам пирит только помешал бы, — заметил Рерик, глядя куда-то в потолок, — а человеческих костей потребовалось бы немного.

— Для рукояти? — спросила Миюри, вспомнив одну свою мечту. — Мне говорили, что для легендарного меча требуются кости святого. Можно ли их делать из костей обычных людей?

— Это верно, если говорить о древних мечах, однако человеческие кости используют не только для этого. Я подумал кое о чём, когда речь пошла о большом их количестве.