— А что у меня за дар?
— В смысле?
— Ты сказал, что Жирный — эмпат, что в Секретном Ведомстве есть целый отдел провидцев. А я? Как называются мои способности?
— А, ты об этом, — Кед нахмурился. — Я не знаю, как одним словом назвать твой дар. Ты сам-то что чувствуешь?
— Хм, — я сомневался: говорить Кеду или нет. — Иногда я чувствую правду. Чаще всего в тех вещах и людях, что не имеют прямого отношения к моей судьбе.
— Да? — удивился Кед, но потом взял себя в руки и сухо продолжил. — Потому я и не знаю, как назвать твое умение.
— И последнее время чего-то дар этот меня постоянно подводит.
— Логично, — сказал Кед.
— Не вижу тут ничего логичного.
— Как не видишь? Плохое питание, недосып, стрессы...
Я задумался. По-моему, способности обострялись как раз во время стресса, да еще и при употреблении алкоголя.
— Может быть, может быть, — прошептал я.
— Хотя при стрессе способности наоборот должны обостряться, — задумчиво протянул Кед. — Ну да ладно.
Похоже, капитан решил вернуться ко сну, но у меня еще остались к нему вопросы. По крайней мере, парочка.
— Кед, скажи, тебя послали в Забвение из-за меня? Приставили следить за мной, да?
— Нет, — ответил Кед. — Само так вышло...
Я не поверил капитану. Но смолчал. Спросил другое:
— А какова истинная цель похода к Колодцу? Что там?
— Никаких истинных целей нет. Мы идем в Колодец, чтобы уничтожить гнездо тварей. И у нас это получится.
Я пожал плечами. Кед отошел и направился к почти потухшему костру.
— Кед! — окрикнул я его.
— Что еще?
— Какой дар у тебя?
Капитан остановился и обернулся. На фоне слабо тлеющего костра его фигура была точно картонная декорация абсолютно черного цвета.
— Я умею драться и думать. Наверное, так...
Драться и думать. Я тоже умею драться. И почти научился думать. Таланты вроде бы перенимать легко...
— Интересно, о чем ты думал, когда бил Полину? — тихо сказал я.
— Что? — переспросил Кед.
— Ничего, — ответил я. — Это я сам с собой...
Я отвернулся от лагеря и продолжил тупо пялиться в кромешную темноту холодной ночи. Многое еще не ясно. Но начало выяснения, кто и почему плетет вокруг меня заговор, уже положено. Дальше, возможно, будет легче. Теперь я, по крайней мере, знаю, что нас ждет война. И знаю, почему я не такой, как другие.
Только не скажу, что это знание прибавило мне уверенности. Вопросов все равно намного больше, чем ответов. И лжи вокруг меня гораздо больше, чем правды. И Кед мне не друг, как бы ни старался он войти в доверие и казаться хорошим и добрым. Кед тоже враг. Все вокруг — враги!
Согласно его словам, я второй сорт. Тогда почему вокруг такая безумная свистопляска? Чего всем от меня надо, если я — бракованный? Да и объяснения насчет того, что Жирный и твари проверяли меня, как-то слабоваты.
Видимо, Кед решил отделаться от меня малой кровью. Пускай. В следующий раз постараюсь подловить его на несоответствиях и выяснить побольше. А пока нужно набираться сил и спать.
19.09.2216
Когда растолкали Мишу и, быстро сложив вещи, двинулись в дальнейший путь, погода испортилась. Откуда ни возьмись, налетели тучи, холодный ветер принялся трепать одежду и волосы, стараясь добраться до самых костей. Потом ко всем неприятностям добавился еще и мелкий дождь.
Все-таки осень вступила в свои права.
Миша шел промокший и злой, периодически бурча что-то об избавлении от мук и скорой смерти. Слегка вслушавшись в его брюзжание, я понял, как хитрый жулик пытался отложить сегодняшний дневной переход. Ночью он насыпал в костер мелко наломанные ветки багульника, а сам пошел дежурить. Хотел, чтобы у меня и Кеда разболелась голова. Но дым багульника никак не отразился на нашем самочувствии, и Миша теперь клял все и вся.
Впрочем, до тех пор, пока Кед не утихомирил его затрещиной.
К полудню дождь утих, и его сменил густой туман. Болота, к счастью заканчивались. Местность пошла холмистая, большая часть пути проходила в подъемах и спусках. Миша снова начал причитать, и тогда Кед скомандовал привал. Развели костер, перекусили, немного подсушили одежду. Кед неожиданно для меня снова принялся откровенничать.
— Я в одно время, когда служил во флоте, проходил целый курс по географии и особенностям острова Забвение. Не так уж давно это было, и тому, что я сейчас поведаю — можно доверять. Сейчас мы войдем в самую странную часть острова. Конечно, не считая Колодца. Здесь раньше содержались за отдельным заграждением душевнобольные люди. Не просто преступники, а серийные убийцы, маньяки и тому подобный сброд. Многие так и остались жить внутри ограниченной забором территории. Нужно быть начеку...
— Почему сейчас это место не охраняют? — спросил я.
— Психи лет пять назад перебили охрану, — криво усмехнулся Кед. — Власти махнули на это место рукой. Решили больше не выставлять сюда своих людей. Даже в новостях не обмолвились ни словом.
— Хорошее местечко, — хихикнул Миша. — За эти годы там остались самые серийные и самые маньячные...
— Это почему? — удивился я.
— Естественный отбор, — хмыкнул Миша.
Кед глухо рассмеялся:
— Круче психов, чем мы, на острове все равно нет.
— А это еще почему?
— Сам подумай, — лекторским тоном продолжил Кед. — Просто представь, куда мы идем и зачем!
Настала моя очередь смеяться. Получился смех, правда, несколько принужденным.
— А что, это место никак не обойти? — поинтересовался Миша.
— Слева тут находится каньон, справа — река. Ты хочешь терять день и лезть в воду? Или предпочитаешься сорваться с горы?
— Нет, — подумав, сказал Миша.
— Тогда придется топать туда, — Кед ткнул пальцем на лес впереди. — Будем надеяться, что сейчас у них не охотничий сезон, и мы сможем проскользнуть незамеченными.
Мы поднялись на пологий холм и оказались на небольшой поляне. По центру здесь некогда проходила стена. Теперь из травы огрызались тупыми клыками только остатки кирпичной кладки. Через кирпичи и скрепляющую их смесь уже пробивался кустарник. Природа всегда побеждает человеческие творения. Рано или поздно.
Неподалеку стояла покосившаяся сторожевая башня. Ржавая проволока оплетала бетонный фундамент и исчезала в зарослях иван-чая. А за стеной был пологий склон и лес, состоявший в основном из берез. Красота. Так и не скажешь, что впереди живут опасные душевнобольные.
— Ну что? Идем? — спросил я.
— Идем, — поддакнул Кед.
Мы перебрались через оставшийся от стены бортик. В высоту он был не больше метра. Похоже, пролом в стене психи сделали как раз где-то здесь. За пять лет вода и ветер навряд ли смогли бы так разрушить кладку.
Люди иногда тоже помогают природе побеждать свои же творения. Забавно...
Мы с Кедом уже начали спускаться, когда нас писклявым голосом окликнул Миша:
— А может не надо?
— Надо, Миша, надо, — позвал его Кед.
— Ну вас! — обиженно махнул рукой жулик, потом рассмеялся и полез за нами.
Несмотря на браваду, и Мише и мне было совсем невесело. Что-то нехорошее мерещилось за только что пересеченной оградой, не просто призрачный страх перед неизвестностью, а конкретная опасность для меня и товарищей. Может, действительно повернуть назад и плюнуть на весь нелепый поход с большой колокольни?
— Чего раскис? — хлопнул меня по плечу Кед. — Все будет нормально. Войдем и выйдем с другой стороны. Я же умею драться. И думать.
— Ах, ну да! — кисло усмехнулся я. — Чуть не забыл...
Дальше шли молча. Хрустели под ногами ветки, ветер играл в верхушках деревьев. Я уже всерьез стал надеяться, что неприятности минуют нас. Ошибся.
Девочка лет двенадцати тихо вышла из-за кустов и исподлобья уставилась прямо на меня. Губки бантиком, молочно белая кожа и большие серо-голубые глаза, в которых дрожат слезинки.
— Блин, — выдохнул Кед и остановился.
— Здравствуйте, — медленно проговорила девочка. — Я не блин, а всего лишь девочка. Что вам нужно на этой земле?
— Отвали, пискля! — фыркнул Миша, и пошел дальше, не обращая на ребенка внимания.
— Постой, Миша! — крикнул я. — Давай поговорим!
Девочка, странно наклонив голову, посмотрела сначала на жулика, потом на меня. Выглядела она при этом как поломанная кукла — резкие и неестественные движения, отсутствие эмоций.
— Мы хотим пройти через эти земли, — сказал я. — Мы держим путь в клан Мудрых.
Девочка смотрела на меня надменно и зло:
— Почему вы не обошли это место стороной? Зачем потревожили нас?
— На юге — река, на севере — овраги, — объяснил Кед. — Здесь идти было лучше всего. Мы не собирались нарушать ваш покой!
— Чего ты перед этой соплей оправдываешься? — гоготнул Миша. — Пойдем дальше — и все! Вот встретим взрослых, тогда и станем рассказывать, что к чему!
— Да погоди ты! — шикнул на него я. — Неужели не понимаешь, что мы сейчас под прицелом? Сейчас решается вопрос — убивать нас или нет.
— Серьезно? — сделал большие глаза Миша и больше за всю беседу не проронил ни слова.
Я понимал, что дурачком он лишь прикидывается. Дурачок не смог бы провернуть ту аферу с угоном кораблей с Луны. Но с другой стороны, умный человек не попался бы...
— Вы умрете! — изрекла девочка.
— Вы не хотите пропускать нас? — спросил Кед, явно желая потянуть время.
У меня защекотало между лопаток — я представил, что туда сейчас воткнется метательный топорик или наконечник стрелы. Очень неприятное чувство. Рука сама потянулась к ножу и сжала пластиковую рукоять.
— Нет, — сказала девочка. — К тому же, я давно не ела мяса.
Лицо ребенка разрезала довольная улыбка. В руке, которую она до этого держала за спиной, оказался длинный почерневший нож.
— Хи-хи, — раздался тоненький смешок, и девочка прыгнула на Кеда.
Чисто инстинктивно я бросил в ребенка свой нож. Он вошел девочке в горло, и та, пустив изо рта фонтан крови, кулем шлепнулась на землю. Ручонка разжалась, и на траву упала кривая, подпаленная в огне щепка.
— Твою мать! — смачно выругался Кед.
— Вот тебе и маньячные маньяки, — почти шепотом произнес Миша.
— Что ты наделал, Сергей? — повернулся ко мне Кед.
— Э... Убил. Девочку...
Мне стало совсем дурно. Труп ребенка притягивал взгляд. На ватных ногах я пошел к тельцу, присел на колени, погладил мягкие волосы.
— Вставай! Я пошутил, — сказал я тихонько и приподнял мертвую девочку.
— Отвали от нее, придурок! — разъяренный Кед подскочил ко мне и сильно толкнул в плечо. — Уходим!
Я поднялся, не отрывая глаз от тела, и побрел за капитаном.
Вскоре подошли ко второй стене. Небо вновь заволокло тучами, стал накрапывать дождик. Миша снова заныл. С этой стороны стена оказалась гораздо выше, да и выглядела новее. Пока решали, как мы будем перебираться через пятиметровое препятствие, дождь поутих.
Кед не придумал ничего другого, как пройти вдоль стены и поискать растущие рядом высокие деревья. Прямо скажем, перспектива прыгать с верхушки дерева через стену у меня не вызывала никакой радости. В подкорку стучала всего одна мысль — побыстрее выбраться отсюда. Я ждал, что вот-вот родители этой странной девочки нагонят нас, чтобы поквитаться за убитого ребенка.
Черт меня дернул вмешаться! Не я б ее убил, а Кед — и то бы легче было. Теперь выходит, что я хуже этих психов. Твою мать!
Подходящее дерево нашлось в километре от того места, куда мы вышли изначально. Нельзя сказать, что дерево это было громадным — большому дереву не позволили бы расти рядом со стеной, когда территорию еще охраняли. Это была молодая березка, лишь на несколько метров переросшая кирпичную ограду.
Кед полез первым. Он двигался вверх быстро и уверенно, дерево шаталось и поскрипывало под его тяжестью, но все прошло вполне удачно — разделявшие березку и стену два с половиной метра Кед преодолел, наклонив гибкий ствол на себя. В следующий миг он схватился рукой за кирпичи, отпустил березу и, кряхтя, влез на стену.
Следующим лез Миша. У него все вышло менее красиво, но и он вполне уверенно подтянулся на стене, и теперь уже две фигуры ждали меня наверху.
Я стал карабкаться на дерево быстро и легко — цепкости мне было не занимать — и уже почти дополз до верхушки, как сзади послышались крики и шум. Через секунду над плечом просвистел булыжник и ударился в кладку.
— Опа-на! — только и сказал я.
Ничего не оставалось делать — я пролез еще метр и прыгнул. Прыжок вышел нелепым и коротким, но до стены, тем не менее, мне удалось долететь. Кончиками пальцев я схватился за крайние кирпичи барьера, а потом по инерции врезался в стену. Руки сорвались, и я рухнул вниз.
— Серж!!! — закричал Миша, а потом зазвенело в ушах, и меня накрыло волной боли.
Сознание возвращалось медленно. Сначала я услышал треск веток и шумное дыхание людей, затем почувствовал, что меня несут, потом открыл глаза и увидел непроходимый лес.
Оказалось, что я наспех связан и меня тащат на себе три человека. Еще двое шли по сторонам. Худые и грязные мужчины были вооружены копьями без наконечников и одеты в драные лохмотья.
— Куда вы меня тащите? — спросил я, прокашлявшись. — Кто вы такие?
— Священник ответит, — огрызнулся мужик, идущий слева. Я так и не понял, то ли он так иносказательно выругался, то ли действительно мне вскоре предстоит беседа с каким-то Священником.
— Зачем меня схватили? — попытался я выяснить еще что-нибудь, но на этот раз ответа не последовало. Вместо этого меня ударили по голове тяжелым кулаком, так что на некоторое время желание разговаривать отпало напрочь.
Я стал исподтишка изучать хмурых носильщиков. Удавалось это с трудом, так как меня постоянно трясли, да и ветки то и дело хлестали по лицу, норовя попасть в глаза. Но, несмотря на сложности, я смог увидеть, что оборванцы отличаются жуткой внешностью. Черты лица у них оказались искажены, кожа сморщена, волосы редки и седы.
Стоило бы, наверное, испугаться и хотя бы попробовать договорится с этими людьми, но я почему-то даже не нервничал, продолжая молчать.
Похоже, моя история скоро подойдет к концу. И конец будет далеко не счастливым — навряд ли эти уроды тащат меня к своему главарю для того, чтобы тот похлопал мне по плечу и отпустил на все четыре стороны.
Впрочем, чутье, шевельнувшееся внутри, почему-то верило в подобный исход.
Передвигались быстро. Меня тащили через кусты и поваленные деревья, через лужи и поляны, поросшие высокой травой, через канавы, буераки, холмы. Несколько раз носильщики менялись.
Жутко болели спина и голова. Похоже, я красиво свалился. Жалко, со стороны не видел своего полета. Может, спросить у носильщиков, понравилось им или нет?
Хотя это не самая лучшая идея.
Прошло около получаса, прежде чем меня доставили в селение. Дома тут были построены явно не теми, кто жил в них сейчас. Строения представляли собой небольшие бетонные корпуса с поломанными рамами и покореженными решетками на окнах. Местами серый бетон был забрызган чем-то темным. Чутье подсказывало мне, что это — запекшаяся кровь.
