— Романтика! — улыбнулся толстяк. — Попытка создать иллюзию, что на острове все не так страшно.
— Заманиваете людей? — опешил я.
— Конечно, — легко согласился Председатель.
По-моему, Петр Николаевич был не очень искренен, но я промолчал. Не стало бы правительство торговаться с начальником. Зачем за что-то платить, если это можно взять бесплатно? Ладно, выясню еще, что там на самом деле происходило. Пока нужно пользоваться случаем и узнать о более важных вещах.
— Хорошо. Так что со мной должны были сделать?
— Наши провидцы долго просчитывали вероятности и остановились на том варианте, что начнется война...
— Они же у вас профессионалы, — бросил я взгляд на щуплого. — Чего им считать — должны были сразу понять — война, ахтунг!
— Не так все просто, Сергей, — Председатель задумчиво потер подбородок. В помещение тем временем вошли три новых охранника, а побитая мною троица тихонько выбралась в коридор. — Чем дальше вперед мы пытаемся увидеть будущее, тем больше вероятностей приходится перебирать. На десять-пятнадцать лет — это не представляет особых сложностей, но дальше проникать в грядущее тяжело. Я думаю, Шамиль объяснит тебе лучше.
Щуплый прокашлялся и сказал своим обычным тоненьким голоском:
— Петр Николаевич прав. Мы не можем быть уверены на сто процентов в том, что касается будущего. Тем более того, что отстоит от нас на пятнадцать-двадцать лет.
— Так какого черта вы мне мозги вправляете? — возмутился я. — "Ваша" правда, "моя" правда! "Правда и будущее несовместимы"!
— Я не вправляю вам мозги и ни в коей мере не умаляю вашего таланта, — ответил Шамиль. — Я всего лишь говорю очевидные для провидцев вещи. Ближайшее будущее — вероятность предполагаемого исхода — почти сто процентов. Отдаленное будущее — один к двум.
Я засмеялся:
— Женская логика в действии!
— При чем здесь женская логика? — спросил Председатель.
— Анекдот есть один старый, — пояснил я. — Какова вероятность встретить в современном Воронеже живого динозавра?
Ответом мне стало молчание, и я решил ответить сам:
— Как мужчина, я говорю — один к миллиону. А если следовать женской логике — то один к двум.
— Почему? — пискнул Шамиль.
— Неужели не знаешь? — удивился я. — Потому что варианта два — или встречу, или не встречу!
Я засмеялся и хлопнул себя по коленям. Присутствующие в комнате люди не шелохнулись, даже тень улыбки не отпечаталась на их лицах.
— Понятно, — констатировал я. — Дайте мне, мать вашу, одежду! Что я перед вами, как обезьяна?!
— Ты сейчас будешь проходить полное обследование, — сказал Председатель. — Нет смысла одеваться и раздеваться снова через пару минут.
— А есть ли смысл жить, Петр Николаевич? — проникновенным тоном спросил я. — Все равно умирать.
— Снова ты за свое! — возмутился толстяк. — Ты же спокойный, даже робкий молодой человек. Почему в тебе появляется столько желчи и наглости при встрече со мной?
Я не стал отвечать на этот вопрос. Как еще можно разговаривать с человеком, которого ненавидишь? Демонстрировать ему заранее все свои слабые стороны? Мямлить и прятаться за койку?
— Ты ведь хотел узнать, что тебе предстоит, в чем твое предназначение, — продолжил Председатель. — А сам только ерничаешь и норовишь перебить меня! Избил охрану, оскорбляешь провидцев.
— Вы оскорбляли меня всю жизнь, — пожал плечами я. — А ты, дорогой товарищ, сломал мне нос. Почему бы мне теперь не оторваться?
— Я думал, ты попросишь прощения.
— Вам нужно просить прощения, а не мне, — усмехнулся я. — Неужели вы не поняли этой простой вещи?
— Ладно, — опустил голову Петр Николаевич. — Прости меня, Сергей! Прости и выслушай!
— Хорошо. Я слушаю. Вы остановились на том, что началась война. Вы знали об этом заранее. И?
— И мы знали также, что при некоторой вероятности ты поможешь нам. Жизнь Земли, жизнь людей ЗЕФ сейчас в твоих руках. Мы сделали, что могли, чтобы подготовить тебя к этому. Дальше все зависит только от тебя.
— Что нужно сделать-то? И почему я?
— Не знаю, почему ты. Честно не знаю. Есть еще какое-то другое провидение, помимо наших скромных потуг в изменении будущего.
— Божья воля! — подсказал я.
— Ты стал верить в Бога? — хмыкнул Председатель.
— Наверно, — ответил я. — После того, что со мной происходило на том курорте, куда вы меня отправили, в кого угодно поверишь.
— Вера не всегда помогает, Сергей, — задумчиво произнес Петр Николаевич. — Иногда полезны и сомнения.
— Я, товарищ Председатель, просто устал бояться. А любые сомнения вызывают страх.
— Ты не прав, — сказал Шамиль. — Страх перед непознанным — это двигатель нашей цивилизации, без него мы не стали бы развиваться. Страх рождает жажду познания!
— Нет, это ты не прав, провидец, — покачал я головой, тема уже начинала мне надоедать. — Страх рождает только глупые поступки и необоснованные решения. А познание — это, прежде всего, любопытство и вера.
— Любопытство не спасло тебя от лесной собаки! — хмыкнул Шамиль. — Без нашей помощи ты бы не выжил, когда этот зверь накинулся на тебя рядом с домом. Один из самых опасных для твоей жизни моментов. Если бы не мы — тебя бы попросту разорвали!
— Спасибо за помощь! Правда, в тот раз я ее уже почти побил! — мрачно сказал я, а про себя прикинул, сколько тогда было лет худосочному провидцу. Выходило, что не больше пятнадцати. — Вы мне другое расскажите лучше. Что за "проверочки" вы мне устраивали? Почему, к примеру, банда Жирного напала на меня? Или не знаете, кто такой Жирный?
— Подожди ты с Жирным, я все объясню! — поморщился Петр Николаевич. — Вернемся к твоему заданию!
— Ловлю на слове, — сказал я. — Валяйте! Рассказывайте дальше!
— Тебе предстоит отправиться на планету Заря, Сергей! Система Фомальгаут Б. На эту планету напали в первую очередь. Знаешь почему?
— Нет, не знаю, — ехидно ответил я на риторический вопрос Председателя. — Я просидел в Забвении шесть лет. Не в курсе политической возни...
— С политикой это никак не связано. Там просто заводы по производству энергина. Весь энергин, который использует ЗЕФ, производится на Заре. Это очень важно!
— Ну, это я знал, каюсь...
— Вот и делай выводы. Мы вот-вот останемся без энергина. Запасов еще хватит на достаточно долгое время, но утратить контроль над Зарей — значит потерять преимущество в космосе.
— А оно хоть когда-нибудь у нас было? — спросил я. — На моей памяти АС постоянно ущемлял нас на дальних рубежах Экспансии! Разве что Полушку продали задарма.
— Ты совсем не патриот, Сергей, — покачал головой Петр Николаевич. — Люди гибнут! Разрушаются строения и техника. Огромные, невосполнимые потери терпит каждый час наша родина! А ты?
Председатель явно недоговаривал, но я все никак не мог понять, что именно. А толстяк помолчал несколько секунд и продолжил:
— Шамиль, как глава отдела провидцев, еще давно просчитал все последствия. Есть один фактор, который сможет помешать рыночникам использовать планету Заря.
— Этот фактор — я! — торжественно закончил я фразу за Председателя.
— Не просто ты, а ты с твоими нынешними способностями, — ничуть не смутившись, поправил меня Петр Николаевич. — Развитие их — в том числе и наша заслуга.
— Да уж, — сказал я и потер внезапно зачесавшийся нос. — Ваша заслуга...
— Ты должен попасть на Зарю, — продолжил Председатель. — Просто попасть. Вероятности в таком случае сложатся необходимым образом. Мы победим в войне.
— Просто попасть? — удивился я. — А как же шпионаж, подрывная деятельность?
— Я сказал, что тебе надо делать. Шамиль и его команда рассчитали все. Твоего присутствия на планете будет достаточно.
— Вы измывались надо мной только для того, чтобы просто послать на какую-то топливодобывающую планетку?!
— Так надо, Сергей.
— Думаете, я удовлетворюсь этим? Расскажите поподробнее, что там произойдет.
— Нападение, — вступил в разговор Шамиль. — Ты должен действовать так же, как и обычно. Безжалостно убивать людей. Потом испытывать угрызения совести, плакаться в жилетку...
— Ясно, — сказал я. — Снова марионетка?
— Как тебе будет угодно, — нахмурился Шамиль. — Хоть плюшевый медвежонок.
— Не думайте, что сможете убедить меня так легко, — зло ответил я. — С чего вы вдруг взяли, что мне не наплевать на ЗЕФ и гибнущих людей? Почему решили, что я должен брать на себя чужие ошибки?
— Мы не делаем никаких выводов, — покачал головой Председатель. — Для нас важно, чтобы сейчас ты понял все. Всю ответственность, что лежит на тебе. Нам не нужно слепое подчинение, вера или неверие. Ты должен понять и принять нашу точку зрения.
— Вы лукавите, Петр, — сказал я. — Черт возьми, вы лукавите! Как я могу проникнуться вашими взглядами, если вы ходите вокруг да около. Скажите что-нибудь конкретно! Почему я не должен знать, что меня ждет на Заре? На кого работали Кед и Лосев?
— При чем здесь Кедров и Лосев? — не понял или ловко сыграл непонимание Председатель.
— При чем? — переспросил я. — Оба хотели меня убить. Кедров прикрылся тем, что ему нужно мое бессмертие, а Лосев вообще ничего не объяснил! И убил ребенка. Просто так, чтобы сочинить потом легенду о моем суициде! А может, чтобы толкнуть меня на этот самый суицид. Точно не знаю...
— А чутье? — нахмурился Шамиль. — Ты же говоришь, что можешь чувствовать правду.
— Это чертово чутье работает через раз, — с досадой выпалил я. — Я не могу это контролировать! Понимаешь, Шамиль? Оно то совсем рядом, то словно за тридевять земель...
— Лосев был не в нашей команде, — сказал наконец Петр Николаевич. — Он за рыночников.
— Так если вы знаете это — почему не арестовали его? Как же вы прошляпили шпиона со своим отделом провидцев?
— Мы не прошляпили, Сергей, — задумчиво проговорил Председатель. — Тут все гораздо сложнее. Это отдельный разговор. Тебя ждет обследование, сейчас уже нет времени обсуждать Лосева.
— Уходите от ответа? — снова начал закипать я. — Это вы так меня убеждаете в своей правоте, да? Пока я только упрочил свои позиции!
— Но ведь ты согласишься лететь на Зарю? — с надеждой спросил Петр Николаевич. — Мы не требуем от тебя ничего, кроме этого. Ты должен попасть на планету. Просто попасть в нужное время.
— Я не могу ответить на ваш вопрос, — процедил я сквозь зубы. — Не загоняйте меня в угол!
— Никто не пытается тебя загнать! — возразил Председатель. — Ты же хотел побывать в космосе? Хотел помочь своей родине? Так помоги! Не сиди сиднем!
— Провидец должен знать, соглашусь я на ваши условия или нет, — сказал на это я. — Вот у него и спрашивайте!
— Что ж, — глухо проговорил Петр Николаевич. — Воля твоя.
— Сами виноваты! — сорвался я. — Вы, между прочим, дали обещание ответить на все мои вопросы.
— Ты спрашивал только о группировке, что напала на ваше селение! — возмутился Председатель. — Я только на этот вопрос и отвечу, раз уж дал слово.
— И про Колодец ответь! — продолжал наседать я. — Зачем было туда попадать? Почему меня оттуда твари назад выволокли, словно своего приятеля?
— Времени мало, — снова попытался отвертеться Петр Николаевич. — Может, потом?
— Сейчас, — отрезал я.
— Хорошо. Этот ваш Жирный объединился с тварями из подземелий, чтобы проверить тебя.
— Да сколько уже можно? — всплеснул руками я. — К чему все ваши проверки? У вас же есть прорицатели, а они говорят, что я все сделаю, как вам надо!
— В тот раз тебя проверяли на способность проигрывать, принимать тяжелые решения и восстанавливаться.
— Из-за этого пришлось резать руку беременной дурочке? Из-за этого в нелепой бойне погибло столько людей? Урод ты все-таки, Председатель!
— Преступники — не люди. Они почти лишены прав.
— Тогда ты тоже не человек! — зло ткнул я пальцем в толстого собеседника. — У тебя этих прав чересчур много!
— Успокойся, Сергей! — попросил Шамиль. — Мы же для блага всех стараемся. Всем тяжело. Я понимаю, что тебе тяжелее, но все же...
— Ладно, — я сглотнул и потер виски. — Кедров говорил, что Жирный — какой-то эмпат. Ну, допустим, он по вашей заявке "проверял" меня, а твари-то тут при чем? Это ваши звери, что ли?!
— Мы изучаем их, влияем на поведенческие реакции, — сухо сказал Председатель. — Думаешь, ты случайно смог добраться до Черного сердца? Там этих тварей были сотни, а ты с парочкой идиотов дошел до главной пещеры. Случайность?
— Понятно, — вздохнул я, хотя на самом деле мало что понял. Логика явно прихрамывала в объяснениях Петра Николаевича, хотя и явной ложью его слова тоже не были. Опять полуправда...
— А синяя кровь — тоже ваша проделка? — вспомнил я еще одну интересную деталь.
— Нет, — быстро ответил Председатель. — Это рыночники изобрели такую субстанцию. По крайней мере, так говорит разведка.
— Но зачем? — я чувствовал, что Петр Николаевич опять врет.
— Не знаю.
— А Колодец?
— Что Колодец?
— Почему для вас было так важно, получу я это бессмертие или нет?
— Колодец дал тебе энергию, после чего ты смог летать.
Снова вранье!
— Врешь! — крикнул я и вскочил. — Ты хоть раз можешь мне правду сказать?
— Времени уже нет, — Председатель попятился, делая знак охране. — Разговор окончен!
Он не произнес больше ни слова и вышел вместе со свитой из комнаты. Я тяжело вздохнул, снова сел на койку и вытер выступившую на лбу испарину. Жутчайший разговор. Столько недомолвок, нестыковок, лжи и бреда я давно уже не слышал.
Но есть и интересные открытия. Я понял, для чего нужен Председателю. Подтвердились слова Кеда о том, что существует целый отдел провидцев в Секретном Ведомстве. И о том, что верхушка правительства заведует сбором псилина и раскопками древних роботов. Я не верил, что вещество используют, как сыворотку. Скорее всего, Председатель вместе со своей шайкой просто втихую продает наркотик на Край, а вся прибыль оседает у них в карманах.
Но я все равно не поверил Председателю в том, что касается моих способностей и видений о будущем. Мое грядущее — это, прежде всего, мое грядущее. И видения мои реальны и вероятны. По крайней мере, многие из них.
К тому же не ясно было, как собиралось убеждать меня в своей правоте Секретное Ведомство. Что бы его сотрудники ни делали — я проникался к ним все большей ненавистью. Единственное, что действительно может заставить меня пойти воевать, это чувство долга. Если у меня есть шанс спасти мир или пусть даже несколько десятков человек, ради этого я пойду на все. Каким бы пафосом ни пахло от таких мыслей.
Пусть философы рассуждают о том, как сочетаются долг и свобода. Я свободен — и сам выбираю свой нравственный путь. А значит, долг для меня — не пустое слово. Только ради этого я пойду и сделаю то, что мне скажут, как бы противно и мерзко это ни было.
Правда, есть одно "но". Я должен быть уверен, что делаю свое дело не для толстяков Председателей и не для трусливых политиков, наживающихся на таких, как я. Я обязан знать, что на самом деле выполняю долг. Что меня не разводят, не заставляют работать ради достижения каких-то чуждых мне целей.
