Сказка для злой мачехи проклятье сада роз

Решение появилось, когда в поисках новых сортов роз в княжество приехал торговец из Розгардена. Бирна и Аврора очень заинтересовались его розами, и рассказами об удивительном городе-саде. Им сразу же захотелось посетить Розгарден и посмотреть на удивительный сад, но князь сказал, что поехать с торговцем может только одна из них. Аврора очень хотела поехать, но уступила сестре. Ничего не зная о проклятье, торговец согласился показать княжеской дочери свой волшебный сад. Поначалу Бирна и сама верила, что едет посмотреть на город-сад, но вскоре, когда княжеский эскорт на половине пути развернулся и поехал обратно, поняла, что задумал ее отец, и очень расстроилась. Девочка почти не верила, что вернётся домой, но Аврора тоже поняла, что задумал князь, и рассказала матери. Княгиня потребовала вернуть дочь домой.

— Чему же она хотела научиться? — спросила я, когда ведьма решила перевести дыхание.

— Всему. Бирна была смышлёным ребёнком. Всё схватывала на лету. Ей только раз покажи, и она тут же повторяла заклинание без ошибки. А какие зелья она варила! Дар у девочки был сильный. Очень сильный. Поэтому первым делом я научила её его прятать. Потом научила глаз отводить и мороки создавать. Но, вот, что я тебе скажу: ее сестра — Аврора, тоже была непростая девочка.

— В то время она тоже посещала Розгарден?

Ведьма хмыкнула.

— Я хорошо учила Бирну. Аврору же никто не отпускал из дома, ее берегли, однако благодаря тому, что я научила Бирну создавать мороки, девочки нашли выход — они начали меняться местами.

Я сбилась с шага.

— Аврора приезжала сюда в облике Бирны?

Ронда хихикнула, и глаза ее хитро засверкали.

— Ой, и подшутила над князем Тьма. От пустынной ведьмы сбежал, а на бездарной дочери светлой женился.

— Дочери светлой? — не поняла я.

— Мать Авроры — дочь светлой ведьмы. Их таких и в лучшие-то времена мало было, а сейчас и вовсе ни одной не осталось.

— Почему?

— Потому что дуры, — сердито буркнула ведьма. — Все силы могли свои израсходовать, чтобы помочь зверью лесному, древу болезному, ручью высохшему, человеку в беду попавшему, темному или светлому разницы для них не было. Сердце у них за других болело, а сами себя защитить не могли. Потому магии у них было немерено, чудеса творили такие, что нам, тёмным ведьмам, и не снилось, но случалась беда, и они гибли первыми. Я, конечно, в то время не жила, и в Сумрачном не была ни разу, но знаю по рассказам наставницы, что когда случился последний бой у королевского замка в Сумрачном самое разрушительное заклинание остановила именно королева — светлая ведьма. Сама она погибла, но благодаря ей, многим удалось спастись. В том числе и младшему принцу, единственному выжившему из королевской семьи.

— Постой, ты говоришь, что королевой Сумрачного была светлая?

— Не просто светлая, — покачала головой Ронда, — а светлая ведьма.

— А есть разница?

— Всё ж ты как с луны свалилась, — крякнула ведьма. — Светлые рождаются у светлых, а ведьмы только у тёмных. Неужели ты и об этом не знаешь?

— Впервые слышу, — честно ответила ей. — Но тогда как ведьмы становятся светлыми?

— Они и не становятся светлыми, они рождаются ими — в противовес тёмным. И дар у них просыпается рано, чтобы защитил от нападок тёмных родственников. Но тут как повезёт.

— В каком смысле?

— Сама подумай. В семье чистокровных темных светлая ведьма как бельмо на глазу. Это хуже чем ведьма без дара.

— Но...

— Вреда им не причиняли, — перебила меня Ронда, — сразу отдавали в семьи светлых.

— А как же королева?

Ронда замедлила шаг, пока совсем не остановилась.

— Запамятовала я что-то, но была с ней связана какая-то тайна. Сейчас не вспомню.

— Значит, мать Авроры была светлой ведьмой?

— Не мать, а бабушка. Мать Авроры была обычным человеком, поэтому девочкам и удавалось морочить всем голову. Даже самый сильный морок не может скрыть ведьмовской сущности, а если еще и знать, как правильно смотреть, то можно увидеть и сквозь морок. С тенями такого не проходит, но если смотреть чуть в бок и вверх, — было темно, но я могу поклясться, что Ронда попыталась показать мне, как нужно смотреть, — можно рассмотреть лицо. Если ты уже видела его когда-то, то увидишь чётко, если нет, оно будет скрыто лёгкой дымкой.

Я свела брови на переносице, вспоминая, как смотрела на Рыжую, когда она зашла в дом к Эдварду. Все верно — снизу-вверх, еще и глаза в сторону скосила. Поэтому и увидела, что за мороком именно она — любовница тени. То-то она перепугалась, когда я ее назвала "Рыжая".

— А морок долго держится?

— Долго. Пока сам не снимешь или пока с тебя его не снимут.

— Тогда выходит, что родители девочек не знали, кто из них кто? И если они приезжали сюда настолько часто, получается, что князь не терял надежды, что однажды именно Бирна уколет палец. Тогда почему именно Аврора?

— Этого я не знаю. Когда девочкам исполнилось четырнадцать лет, Аврору начали готовить к замужеству. Ей подыскивали достойного и богатого жениха, и Бирна была с ней, но однажды она приехала сама, без торговца и охраны, и сказала феям, что больше не вернётся в княжество.

— Они поругались?

— Скорей всего, но, сколько бы я ее не спрашивала, она ничего мне не отвечала. Только уехала в один день, когда из княжества приехал гонец с письмом.

— Что-то случилось?

— Да. Княгиня заболела.

Пока мы шли и говорили, становилось всё темнее, на небе появилась полная луна, а дорога виляла: то поднималась на холм, то опускалась в низину, огибала водоёмы, терялась в высокой траве, но Ронда вела меня по ней уверенно и торопливо, озираясь по сторонам, ожидая засады или удара в любой момент. Тем не менее, она продолжила рассказывать, что вернувшись, Бирна перестала общаться со своими подругами, включая Санни. Она заперлась в доме фей и никого не хотела видеть. Всё время она проводила либо в комнате, либо в саду. Ронду она тоже не хотела видеть, впрочем, ведьме было не до нее. Ронда в очередной раз поссорились с Санни, и та ушла из дома. В то же время начались серьёзные трения с Гарри, которые привели к тому, что Ронда вспылила, прокляла его и ушла жить в свою хижину.

— Я не знаю, когда Аврора и Бирна поменялись местами, но, когда начались пропажи ведьмочек, волшебной розы в городе еще не было. Розу в город привёз Палач.

— Т..то есть? — споткнулась я о корягу. — Та роза, которую ты вырастила...

— Волшебная роза, — тяжело вздохнула Ронда. — Та самая. И вот, что я тебя скажу. Ты уже знаешь, что я ее вырастила, чтобы снять с Гарри проклятье, но в то же время, я уверена, что Тьма использовала меня, чтобы завершить чужое проклятье. Вспомни, сколько бы я ни поливала свою розу кровью, она не цвела, поэтому мне и пришлось отдать ее феям.

— Но ведь проклятье начало действовать не сразу. Они ее прятали?

— Конечно! Они не могли не знать о проклятье. Ни Бирна, ни Аврора не скрывали, почему они здесь.

В голове у меня начался настоящий шторм. Меня крутило и кидало из стороны в сторону, столько мыслей появилось у меня в голове от всего услышанного, что на секунду я даже перестала понимать, куда мы идём? И зачем? Пока Ронда не остановилась и не сказала:

— Пришли. Вот и мой дом.

* * *

Хлипкий домишко в свете луны, едва пробивающемся сквозь кроны деревьев, показался мне убогим и прогнившим. Внутри было немногим лучше.

— Продолжишь морщить нос, светленькая, — напугала меня Ронда, громко заскрипев входной дверью, — и я отправлю тебя спать на улице.

— Спать здесь, это практически одно и то же, что спать на улице, — подставила я ладонь, под капли капающие с потолка. — Как ты здесь живёшь?

— Жила, — поправила меня Ронда. — Вспомни, что это сон и иди дальше. Над кроватью не капает.

— Не обижайся, но по сравнению с твоим домом у Гарри царские хоромы. И вы с Санни жили здесь вдвоём?

— Жили, — кивнула Ронда, разжигая огонь в крохотном очаге, — пока я не познакомилась с Гарри. Гарри был не местный, он приехал на заработки из Ворвига и так и остался в Розгардене. Мне с ним было спокойно. Но Санни меня не понимала. — Ронда встала и постаралась меня обойти, но не получилось, тогда ведьма зыркнула на меня и сердито потребовала: — Сядь на постель. Здесь мало места.

Пришлось сесть, хотя было ощущение, что я села прямо на землю, а не на постель. Эта странная конструкция из камней и досок, застланная соломой и рваной шкурой мало напоминала место для сна.

— Утром мне нужно быть у главных ворот, — напомнила я ей.

— Будешь, — буркнула ведьма и достала из небольшого сундука зеркальце и протянула его мне. — Возьми.

— Зачем? — неуверенно вытянула вперёд руку.

— Будем делать для тебя морок. Твоё лицо восстанавливается.

— Что? — не поняла я, посмотрелась в зеркало, и замерла, из него на меня смотрела я, мои испуганные глаза, но на лице остался всего один шрам, царапины от ногтей шаманки полностью исчезли.

— Ни одна молодая ведьмочка не потерпит твоего присутствия на охоте. Мы вернём тебе шрамы и царапины.

— А какой смысл, если в лабиринте все шрамы исчезнут? — пробормотала я и тут же прикусила себе язык. Всё-таки проболталась, но Ронда поняла мои слова по-своему.

— Это ты верно подметила. Но морок мы не для лабиринта сделаем, а для того, чтобы ведьмочеки к тебе не цеплялись. Чтобы времени у тебя было больше. Если ты первая пойдешь, и никто мешать тебе не будет, ты светленькая без дара, справишься. Есть в тебе что-то, — потеребила она прядь своих рыжих волос. — С розами ты как-то справилась, значит, и в лабиринте не пропадёшь. А теперь займёмся делом.

Через пять минут моё лицо изменилось до неузнаваемости. Результат шокировал и вызвал чувство сострадания к самой себе.

— Ронда, — посмотрела я на нее с упрёком, — за что? — и пальцем указала на левый глаз. — Фингал под глазом? Расцарапанный нос, щека, подбородок. Разбитая губа. Тебе не кажется, что это слишком?

— Ну, увлеклась немного, — пожала она плечами.

— Немного?! Я сейчас выгляжу, как жертва домашнего насилия.

Ронда нахмурилась.

— Жертва чего? — не поняла она.

Я опустила руку с зеркалом на колени и тяжело вздохнула.

— Забудь. Что насчёт ритуала, который поможет мне в лабиринте?

— Он прост, — кивнула ведьма, и показала мне на постель. — Ложись и дай мне руку, на которой у тебя печать алхимика.

Мои пальцы сжались на ручке зеркала.

— Что ты собираешься со мной сделать?

— Впущу в тебя его тьму.

— Это опасно?

— Игры с Тьмой всегда опасны. Но если, как ты говоришь, вы с алхимиком в дружеских отношениях, встретившись с его тьмой в лабиринте, ты сможешь попросить ее помочь тебе.

У меня возникали подобные мысли, но я не собиралась играть в игру "найди третьего", досрочно того, что мне придётся искать в лабиринте Палача, однако ее слова всё же заставили моё сердце биться чаще.

— Почему ты думаешь, что я встречусь с его тьмой в лабиринте? Я раньше никогда не встречалась с ней. Я не знаю, как она выглядит. Как я узнаю, что это именно она — его тьма?

Ронда хмыкнула и подтолкнула меня лечь на постель. Тут же что-то воткнулась мне в бок. Я поелозила рукой и вытащила из-под спины обломанную ветку. Ронда взяла ее, понюхала и швырнула в очаг.

— Когда я впущу в тебя его тьму, ваша связь станет крепче. Она приведёт тебя к ней. Ты сразу поймёшь, что это она, как бы она не выглядела.

Мне сразу же вспомнилось странное нечто со щупальцами. Можно ли в подобной форме тёмного сгустка признать что-то знакомое?

— Звучит слишком просто. Что-то ты не договариваешь, Ронда.

— Ты думаешь, я тебе лгу? — зашипела она на меня, возмущенная моим недоверием. — Клянусь Тьмой, что сейчас я говорю тебе только правду. Я совершу для тебя ритуал и впущу в тебя тьму алхимика, которому ты по глупости задолжала. Но если ты ошиблась насчёт вашей дружбы, тогда жди неприятностей, которых ты так боишься.

Повозившись на жёсткой постели, я подложила свою сумку под голову. Баночки звякнули, но, даже понимая, что всё это сон, я, тем не менее, не смогла лечь на то, что, по мнению Ронды, служило ей подушкой.

Ведьма вышла на улицу и вернулась назад с небольшим свёртком. В нём лежала деревянная шкатулка. Она открыла ее и вытащила длинный узкий нож, по лезвию которого были выгравированы незнакомые мне символы.

— Готова? — спросила она.

— Будет больно? — уточнила я, поёжившись от вида лохматой рыжеволосой женщины с ножом в руках.

— Лезвие очень острое, — прикоснулась она кончиком ножа к своему указательному пальцу и сразу же на нём выступила капелька крови. — Ты почти ничего не почувствуешь. Если боишься, можешь закрыть глаза.

— Нет, я хочу это видеть, — протянула я ей правую руку.

— Смелая девочка, — криво усмехнулась ведьма. Увидела кольцо и решила сделать комплемент: — Симпатичное колечко. — Сказала она и, в тот же момент, резко вывернула мою руку ладонью вверх, после чего медленно провела лезвием ножа по ладони, при этом она еще что-то бормотала, но когда ладонь начала наполняться кровью, в ушах у меня зашумело и печать выплыв наружу, засветилась.

Ведьма продолжала бормотать, ее глаза превратились в чернильные озёра, кровь заполнила мою ладонь, но я не чувствовала боли, вполне возможно, что потом я ее почувствую, но не сейчас.

— Сейчас ты почувствуешь холод, — предупредила Ронда и я увидела, как моя кровь поменяла цвет на чёрный.

Печать алхимика, горящая фиолетовым светом, отделилась от ладони и замерла над ней, потом повернулась по часовой оси и моя кровь впиталась в ладонь как в губку, и холод, он словно пополз вверх по моей руке. Я дёрнулась, но Ронда цыкнула на меня:

— Не дёргайся. Сколько крови ты отдала, столько тьмы и войдёт в тебя. Ни больше, ни меньше.

Холод добрался до шеи и побежал дальше по кровотоку, самым неприятным ощущением стало пронизывание холодом моего сердца. В этот момент я увидела нечто странное. Ронда, стоящая надо мной изменилась, она превратилась в тень с горящими глазами, мохнатыми заострёнными ушами и вытянутой мордой. Она напоминала собаку, стоящую на двух ногах, только вместо передних лап у нее были руки с длинными изогнутыми когтями.

— Ты видишь меня? — спросила тень глубоким гортанным голосом.

— Да, — ответила я.

— Что ты видишь?

— Я вижу..., — замялась я, не зная как сказать Ронде, какой я ее вижу, чтобы окончательно не обидеть ее этим. — Прости, но ты выглядишь как большая мохнатая собака с руками.

Тёмная сущность рассмеялась каркающим смехом.

— Ты очень добра, светленькая без дара, — отсмеявшись, сказала она. — Даже сейчас, когда в тебе тьма. — Ронда отошла к очагу и подкинула в огонь крупное полено, потом внимательно посмотрела на меня своими горящими глазами. — Теперь отдыхай. Закрой глаза и попытайся заснуть. Завтра меня здесь не будет, но ты не бойся, иди по тропинке, ведущей от дома, и ты выйдешь к главным воротам.

Моё тело почти не слушалось меня, вялость и тяжесть сковали его, но это не мешало мне говорить и слушать.