— Не получается у меня как следует, не чувствую насколько надо повернуть, ну, скорости твоего Змея совсем не чувствую... рулевым веслом легче!
— Ничего, научишься, получится и у тебя, — подбодрила подругу Вейрин, после чего спросила у Хельги, спросила на своём языке, чтоб не понял Олаф: — А как вы чувствуете? И что вы чувствуете?
Хельга задумалась, а потом ответила, при этом кивнув в сторону "каюты":
— Как чувствуем? Не знаю, как-то это само получается, а что чувствуем? Если кто-то хочет напасть... ну, ударить, ещё даже не замахнулся, а мы уже чувствуем — куда хочет ударить. Вот, при управлении драккаром знаем, когда и насколько повернуть надо, чтоб скорость не потерять. Обычным драккаром, с твоим Змеем — сложнее. Или вот, как там, ну, когда обмануть хотят. Но это у меня и у Ингрид не всегда получается, хотя... я всегда знаю, как и куда надо выстрелить, чтоб попасть.
Вейрин кивнула, что-то подобное было и у неё, вернее, бывало, но редко, а вот что-то похожее, как со стрельбой у Хельги, у неё было с истребителем, она чувствовала этот маленький кораблик как продолжение своего тела. Недаром же она считалась лучшим пилотом базы, но только среди своих товарищей, начальство думало совсем иначе, а Вейрин его и не разочаровывала. Бывало такое, что и опасность чувствовала, но не всегда, примерно так, как и Ингрид с Хельгой, иногда. Вейрин посмотрела на Хельгу и задумчиво сказала:
— У нас это называют — паранормальными способностями, такие способности очень редко проявляются, и раньше тех, кто ими обладал, называли колдунами, если это мужчина, или ведьмами, если женщина. Получается, что вы, подруги, немного ведьмы, ты с Ингрид в меньшей степени, а Фрей в большей. Тогда я не понимаю, зачем ты просила меня научить тебя быть ведьмой? Я такая же, как вы, даже слабее вас по этим способностям. Надо об этом просить Фрей, чтоб она показала — как, ну, научила этому.
Хельга мало что поняла из того, что сказала Вейрин, но суть, как ей показалось, ухватила, поэтому возразила:
— Мы просили Фрей, чтоб она нас научила, она пыталась, но у неё не получилось. А ты... у тебя же есть Змей, которого ты приручила, значит у тебя такие же способности, как и у Фрей, а может, ещё больше!
Вейрин вздохнула, сколько она не объясняла подругам — что такое истребитель и как он устроен, они всё равно считали, что он живое существо, пусть и имеющее железную шкуру и внутренности, в которых можно самим прятаться и прятать разные вещи. Внимание Вейрин отвлёк Олаф, помахавший Могуте, мимо его ладьи как раз проходил Змей. Старшина каравана помахал ярлу в ответ, Вейрин смотрела на эти дружеские приветствия и совсем не догадывалась о тех планах, которые строили эти двое относительно её.
Олаф Эриксон, по прозвищу Длинный Меч
Оглядев колонну ладей в бинокль, Олаф сел в кресло, ранее занимаемое Фрей (всё-таки молодец девочка, уважила старшего), и попытался послушать, о чём говорят Вейрин и Хельга. Девушки говорили то на норманнском, то на неизвестном ему языке и, похоже, делали это не нарочно. На неизвестный язык в основном переходила Вейрин, когда что-то объясняла, Олаф понял, что на норманнском нет тех слов, которые обозначали вещи, о которых шла речь, но он всё равно слушал, удивляясь тому, как быстро воительницы выучили этот язык. Забава тоже не знала этого языка, поэтому ей старались ответить на возникающие вопросы на росском, понятном и Олафу. Вслушиваясь в этот разговор, ярл пытался понять — о чём же идёт речь, ведь даже когда девушки говорили на языке, который он знает, то они перемежали свою речь непонятными словами. Понимала ли о чём говорится Забава, было неясно, она ведь точно не знала того языка, на котором иногда говорила Вейрин и воительницы, к тому же дочь старшины каравана мало интересовали те сложные вещи, о которых шёл разговор.
И когда только воительницы успели этот язык выучить и как им это удалось? Вроде тогда вечером его ещё не знали, а утром стали свободно на нём говорить. На этом языке, не похожем ни на какой другой, очень мелодичном, вряд ли это язык дварфов, скорее, морских сирен. Когда Вейрин на нём запела, а это случилось на первой стоянке на свейском берегу, все побросали свои занятия и сбежались слушать. Всё произошло именно так, словно люди услышали песню сирен, дев, заманивающих своим пением мореходов на камни своего острова. Но Вейрин же не сирена, да и не заманивала она никого и никуда, просто пела! В своё удовольствие пела! А началось с того, что героическую балладу спела Ингрид, потом весёлую песенку Хельга и Фрей (они часто её пели), Вейрин стала подпевать и через некоторое время пела сама, остальные её зачарованно слушали. И это при том, что песенка была простая и все знали её слова, а потом Вейрин запела на своём языке! Может, так сирены околдовывают людей, что те обо всём забывают? И именно так Вейрин околдовала воительниц, но ведь они ничего не забыли, наоборот, ведь откуда-то у них появилось знание это чудного языка. Когда говорят на нём, кажется, что поют! Вот тогда и зародилось у Олафа подозрение, что Вейрин сирена, притворяющаяся дварфом и околдовавшая своим пением его воительниц, так околдовавшая, что те сами стали вот такими полусиренами. Когда выяснилось, что Вейрин не парень, а девчонка (именно молоденькая девчонка, хотя, может, и прожившая не одну сотню лет, никто же не знает сколько живут дварфы), то казалось, что всё стало ясно, но теперь снова всё запуталось!
Олаф вздохнул и, решив подумать об этом позже, встал в полный рост и скомандовал пройтись вдоль колонны ладей. Вейрин и Хельга, не обращая внимания на команду ярла, продолжили свой разговор, а вот Ингрид положила руки на доску с выступами и подмигивающими огоньками, что-то там понажимала, передвинула, и драккар Вейрин начал разворот. Но, видно, воительница что-то сделала неправильно (а может, правильно, но неумело) и драккар рыскнул из стороны в сторону и начал заваливаться на бок. Но тут же вмешалась Вейрин, исправив ошибку Ингрид, сделала это как-то очень небрежно и настолько быстро, что никто не то что испугаться не успел, вообще ничего не понял! Олаф тоже на это не обратил бы внимания, если бы не наблюдал за девушками. Выходит, что воительницы умеют управлять этим чудесным драккаром. Пусть не совсем хорошо, но всё же умеют! Тоже вопрос — когда они успели этому научиться? Ведь во время стоянок занимались совсем другим: Вейрин учила своих подруг драться без оружия, а они её — на мечах. Олаф, наблюдавший за этим, понял, что Вейрин очень слабый боец, а выигрывает только за счёт силы и скорости, больше за счёт скорости, она действительно очень быстро двигается. Несколько дружинников заинтересовались тренировками воительниц и попросили и им показать. Вейрин не стала отказывать, и количество осваивающих бойцовские приёмы дварфов увеличилось. То, что это приёмы дварфов, Олаф (да и не только он) не сомневался, в подземных пещерах, тем более в тесных переходах между ними, не очень-то помахаешь мечом, а вот такие приёмы и удары — самое то!
Глядя на занятия воительниц и присоединившихся к ним своих дружинников, Олаф с некоторым удовлетворением отметил, что чужаков учить так драться не будут, а это значит, что Вейрин считает своими не только воительниц, но и воинов из его дружины. А если это так, то не хочет ли Вейрин присоединиться к дружине Олафа? Вот таким образом намекая на своё желание? Олаф не стал об этом спрашивать открыто, решив, что ещё не время, просто присоединился к тренировкам воительниц, предварительно подарив Вейрин мечи, хорошие мечи. Эти мечи были заказаны Олафом для Ингрид у лучшего кузнеца, но они девушке не понравились, сказала — слишком маленькие. А вот Вейрин подошли, и она была в восторге от этого подарка, хотя этого и не показала, но то, что отблагодарила Олафа, в свою очередь, подарив ему такую замечательную вещь, говорит о многом. Увидев, как Вейрин размахивает этими парными мечами, Олаф сразу же понял, что она хотя и имеет какое-то представление об этом, но как следует драться не умеет. Мечом, не говоря уже о двух, не умеет, а вот руками и ногами она вполне могла победить воина вооружённого хоть мечом, хоть ножом. Ещё Олаф узнал (во время борьбы без оружия), что Вейрин очень тяжёлая, у неё такой вес, как у немаленького мужчины, да и сила такая же. Во время борьбы на локтях Олаф, он решился предложить это Вейрин, махнув рукой на возможную потерю авторитета в случае своего проигрыша, к своему удивлению, выиграл! При этом видел, что Вейрин не поддаётся, вот поэтому и спросил:
— Послушай, Вейрин, а как ты смогла тогда победить Свена, ведь он силой мне не уступал.
— А он хотел смухлевать, не давил на руку, чтоб её положить, а сжал её, надеясь, что я сразу сдамся. Но ты же понял, руки у меня крепкие (Вейрин хотела сказать — здесь крепкие, но не дома, но не сделала этого), а потом я сама смухлевала и сделала так, — Вейрин, небрежно прикоснувшись к руке Олафа, нажала на болевую точку, и тот непроизвольно вскрикнул. Махая онемевшей рукой, ярл внимательно посмотрел на девушку, отмечая, что та знает такие вещи о теле человека, которые не знает никто! Знает и молчит об этом. Олаф покачал головой, получается, что слухи о силе дварфов или сирен, кто там Вейрин на самом деле, немного преувеличены (выходит, что дварфы сильные, но не сильнее тренированного воина), просто у них есть свои секреты, как победить, не прикладывая силу, но сделав вид, что это именно так. А если Вейрин знает эти секреты, то она дварф или всё-таки сирена? Что известно о дварфах или сиренах, только разные рассказы якобы их видевших, а вот видевших ли? Или видевших после нескольких выпитых больших кубков хмельного мёда или греческого вина? Всё-таки после того как стало известно, что Вейрин девушка, вопросов только прибавилось, и неизвестно, будут ли получены на них ответы.
Олаф вздохнул и помахал рукой Могуте Мирдарычу, Змей как раз обгонял ладью старшины каравана. Мысль о том, чтобы поделиться с Могутой своими догадками (или сомнениями) о природе Вейрин, Олаф сразу же отбросил. Судя по тому, как Могута и его дочь обхаживают Вейрин, у старшины каравана тоже имеются какие-то виды на эту девочку и её чудесный драккар.
Могута Мирдарыч, гость, ведущий заморскую торговлю, старшина торговых караванов
Змей несколько раз проходил вдоль каравана, он хоть и плыл быстро, но не высовывался из воды. То, что так происходит, когда Змей рассержен и быстро плывёт, Могуте уже рассказали. Он этому верил, хотя сам этого не видел, ведь сам сидел в это время на Змее, и вполне мог оценить ту скорость, с какой этот живой драккар Вейрин плыл. А то, что Змей живое существо, притворяющееся драккаром, в торговом караване уже никто не сомневался. Могута помахал в ответ Олафу, но при этом смотрел на Забаву. Его дочь сидела между Хельгой и Ингрид и смеялась, видно, там говорили о чём-то очень смешном. Тесно сидящие девушки напоминали какое-то четырёхглавое существо, покрытое мехом. Такое сравнение показалось Могуте забавным, и он усмехнулся, при этом посмотрев на стоящего Олафа, который, явно хвастаясь, смотрел куда-то, поднеся к глазам волшебную вещь дварфов. Замечательная вещь помогает увидеть то, что далеко, словно это совсем близко. Получив эту вещь, Олаф думает, что Вейрин решила присоединиться к его дружине, но это вряд ли. Это просто ответный жест, ведь Олаф подарил девушке-дварфу мечи. Вот она и отдарилась вещью, имеющую большую ценность в глазах норманна, а вот насколько она ценна для неё, никто не знает. Вполне может быть эта вещь сродни тем, что делают мастера из Венето. Тамошние стеклодувы достигли больших успехов в изготовлении подобных поделок (одни зеркала чего стоят), вполне может быть, что дварфы тоже умеют делать подобные вещи и преуспели в этом больше чем италийцы. А вот те кольчуги, которые Вейрин подарила своим подругам, стоят действительно очень дорого! Такая кольчуга может стоить столько же, сколько ладья, пусть не морская, а может, и морская! Такие подарки так просто не делают, а Вейрин сделала и это неспроста! Такое могут подарить очень близким людям или очень верным соратникам, в преданности которых не сомневаются. Получается, что Олаф, желая привлечь Вейрин в свою дружину, сделал хитрый ход, подсунув ей своих воительниц, но в итоге потерял их. Могута хмыкнул и улыбнулся в усы, решив, что догадался о причине такой щедрости Вейрин — воительницы стали её соратницами, как это произошло, братание и клятва верности или что-то другое — это уже не имеет значения. Важно то, что Вейрин обзавелась своим отрядом, пусть маленьким, но уже довольно грозным: двуручница Ингрид, Фрей — искусный воин, владеющий любым оружием, и Хельга — великолепный стрелок из лука, да и она сама — боец не из последних. А если к этому добавить чудесный драккар, то что же это получается? С кем-то воевать силы слишком маленькие, а вот отбиться от лихих людей, если те нападут — самое то! А если вспомнить, как Вейрин прибилась к торговому каравану, то вывод напрашивается сам собой — девушка хочет, если не сама торговлей заняться, то быть около неё, но всё равно выгоду с этого получать — и это правильно! Вот и появляется у старшины торгового каравана шанс перетянуть Вейрин от Олафа на свою сторону, а уж он, Могута Мирдарыч, такой возможности не упустит. Это только простак Олаф думает, что мечи подарил и уже стал лучшим другом и соратником, ну и понятно ярлом. Выгода! Вот основа всего, а это значит, надо сделать Вейрин такое предложение, которое она ожидает, на которое намекнула, потребовав у Деяна треть выручки. Надо её не просто нанять, а предложить стать торговым партнёром, причём не младшим, а равным. Иногда надо отказаться от части дохода, довольно значительной, чтобы потом всё вернуть с лихвой, а это как раз тот случай — если пообещать Вейрин долю, она постарается её увеличить, следовательно, увеличит и долю своего партнёра. В итоге эта доля может оказаться, да что там может, будет больше чем то, что было бы целым! Могута удовлетворённо улыбнулся, ему казалось, что он нашёл верное решение, а что касается странностей Вейрин, то у кого их нет?
Ночь была безлунной, и если бы не драккар Вейрин, пришлось бы приложить много усилий, чтобы сохранить порядок движения всего каравана. Вообще-то, в такие ночи движение и вовсе прекращали, стараясь держать ладьи поближе друг к другу. Во время движения в такой темноте очень просто кого-нибудь потерять. Но даже при соблюдении таких предосторожностей бывали случаи, что одна, а то и две ладьи бесследно исчезали. Но в этот раз всё обошлось, волшебный огонь с драккара Вейрин был виден всем, ориентируясь на него, продолжали движение и ночью, тем более что дул хоть слабый, но попутный ветерок и была возможность продолжать движение под парусом. Ночь прошла спокойно, а под утро, когда уже рассвело, на море упал туман, но этот туман не накрыл корабли, он был только в одном месте, прямо по ходу каравана, там он медленно расползался по морю, словно стекал с большой горы, и эта гора была прямо по ходу каравана. Вообще-то в этом месте не должно быть островов с такой большой горой, там должно было быть чистое море. Можно было пройти и сквозь этот туман, тем более что его облако не таким уж и большим было, но драккар Вейрин повернул, обходя это непонятное место. Непонятное, потому что туман оставался неподвижным, несмотря на усиливающийся ветер.
