Талу замер, глядя на угол здания. Минуты ожидания показались ему страшно долгими — и, как часто бывает в таких случаях, он даже не сразу понял, что из-за угла ему кто-то остервенело машет.
........................................................................................................
Вскочив, Талу со всех ног рванул через улицу. Ему казалось, что сейчас, по законам жанра, его подстрелят в последний миг перед спасением — но всё, к счастью, обошлось. Правда, он взял такой разгон, что проскочил мимо Йарри... проскочил бы, не поймай тот его за руку. Талу развернуло — и он всё же замер, едва не налетев лбом на стену. Йарри развернул его к себе, внимательно осматривая.
— Ты целый? — наконец спросил он.
— Вроде бы, — Маоней вспомнил, что на нем "разгрузка" солдата из Суфэйна, вся уляпанная кровью. — Кровь не моя.
Звук собственного голоса показался Талу непривычным и он недовольно мотнул головой. Не хватало ещё перестать узнавать себя, подумал он. Это точно будет слишком уж.
— Везучий ты, — на соседней улице вдруг раздалась стрельба и Йарри торопливо оглянулся. — Ладно, хватит. Пошли.
........................................................................................................
Йарри шел стремительно и Талу едва поспевал за ним. Радио — у него в ухе был маленький наушник, тонким проводком соединенный с наладонником в кармане штанов — молчало, как убитое, но теперь это не пугало его. Ведь Йарри рядом и теперь всё будет хорошо... или нет?
Талу подумал, что Йарри не стоит так бежать, пренебрегая элементарной осторожностью... но озвучить свою мысль не решился. Стена дома, вдоль которой они шли, оборвалась, открыв небольшую площадь, окруженную невысокими, покрытыми редкими деревьями склонами. По её углам горели четыре низких синих фонаря — в их тусклом свете на темных плитках серебрились лужи, а вокруг залегла беспросветная чернота. Здесь Талу стало как-то особенно одиноко, холодно и неуютно, и он невольно ускорил свой и так быстрый шаг.
Середину площади занимал исполинский фонтан, сейчас бездействующий — его гладкий гранитный парапет был высотой им по грудь, а посреди бассейна поднимался трехметровой высоты квадрат из блестящего черного камня. Свет тусклых фонарей не достигал центра площади и над фонтаном сгущалась темнота. Справа и слева начинался густой парк, и Талу казалось, что оттуда за ним следят звери — чувство совершенно бессмысленное, но он никак не мог избавиться от него.
Они торопливо обошли фонтан — и буквально налетели на группу мятежников, которые устроились тут отдыхать. В том, что это именно мятежники, сомнений у Талу не возникло — на правом рукаве у каждого были широкие белые повязки, служившие в полумраке опознавательным знаком. Выражение звериной злобы, возникшее на их лицах при виде их смуглых файских физий послужило ему окончательным подтверждением и он открыл огонь. Выстрелы, правда, больно били по ушам, в нос лез едкий запах сгоревшего пороха, — да и само оружие било в руки весьма ощутимо. Хорошо ещё, что руки у меня довольно крепкие, подумал Талу. Только это.
.........................................................................................................
У мятежников было оружие, но воспользоваться им они не успели — полегли на месте под огнем из двух стволов. Йарри, конечно, не остался в стороне. Талу замер, глядя на груду окровавленных тел, словно не вполне понимая, откуда она тут взялась... но между домов ещё гуляло эхо и почти сразу же впереди показались ещё мятежники — вот они сразу разобрались в ситуации и начали стрелять.
......................................................................................................
Вокруг Талу густо засвистели пули, вышибая искры и крошку из гранита. Йарри, проявив похвальную сообразительность, тут же сиганул за парапет — и Маоней последовал за ним, не вполне даже понимая, как это у него получилось. Воды в бассейне, к счастью, не было. Он торопливо перезарядил автомат — и, выглянув из-за парапета, сам открыл огонь.
К счастью, в этот раз им попались не солдаты ССГ или изменники из Внутренней Армии, а самые настоящие мятежники — гражданские, в грязной и потрепанной одежде. Бывшие гражданские, конечно, — оружие было у всех, но они не умели им пользоваться. Палили длинными очередями, чуть ли не от живота, явно не думая о том, что уже после третьего выстрела ствол уводит вверх и все последующие пули летят буквально на воздух. Талу же, пригнувшись, перебегал с места на место и бил короткими очередями, прицельно. Дистанция была смешная — метров пятьдесят, самое большее — автомат очень удобный, и он попадал почти каждый раз, видя, как падают и падают темные фигуры. Но мятежников было, наверное, уже несколько десятков, и у Талу не было сомнений относительно исхода боя. Он и не надеялся победить — единственным его желанием было перебить как можно больше этих гадов. Йарри рассуждал аналогично. Он тоже перебегал с места на место и стрелял, но Талу понимал, что битва не продлится долго — даже если не кончатся патроны, один выстрел из базуки, просто одна метко брошенная граната положит ей конец. Собственно, если бы не этот, так кстати подвернувшийся фонтан, всё уже было бы кончено — на открытом месте их давно нашпиговали бы пулями. Гранитный парапет же давал неплохое укрытие — хотя сама ситуация казалась Талу невыносимо дурацкой. Быть убитым в фонтане (или пасть при обороне фонтана, если угодно) — значило превратиться в посмешище даже после смерти, хотя, в принципе, такие вопросы не должны были волновать Талу — в конце концов, тогда ему будет всё равно...
Неожиданно стрельба стала куда громче. Талу выглянул, пытаясь понять, что происходит. Мятежники стреляли теперь куда-то в сторону, падали, потом начали отступать. Перебежав на другую сторону фонтана, он увидел цепь наступающих со стороны проспекта фигур. Они были одеты в серые рабочие комбинезоны и вооружены ручными пулеметами с патронными лентами, идущими в наспинные ранцы. "Бывшие"!
Сердце у него ёкнуло — к ним пришла помощь! Йарри примерился выпрыгнуть из-за парапета, но Талу схватил его за куртку.
— Подожди. "Бывшие" тупые, они не всегда разбирают, где наши, где свои.
Йарри ошалело взглянул на него, но спорить не стал. Присев на дно фонтана, они подождали, пока стрельба не начала стихать. Потом Талу осторожно высунул голову. Площадь была пуста — если не считать разбросанных по ней трупов. Довольно многочисленных — правда, большую их часть всё же положили "бывшие". Сейчас бой переместился во двор, где всё ещё мелькали вспышки выстрелов. С другой стороны всё было пока тихо — и Йарри, перепрыгнув парапет, помчался туда. Талу тут же последовал за ним.
........................................................................................................
На сей раз, им повезло — никто не попался им по пути и они беспрепятственно добежали до здания Цурского райотдела ЧК. Не оглядываясь, Талу взбежал по лестнице. Внутри, к его крайнему удивлению, никого не было, два ряда легких застекленных дверей распахнуты настежь. У турникетов грудой лежали мятежники — кто-то буквально нашпиговал их пулями.
Талу оцепенел. Сердце у него бешено забилось, в глазах потемнело и какое-то время он даже не мог пошевелиться. От вида покойников его всегда бросало в дрожь, хотя, по идее, он уже должен был привыкнуть...
Йарри потянул его за собой и Талу быстро отвернулся, торопясь за ним. Они скатились по лестнице в низкий широкий коридор с множеством железных дверей — он был ярко освещен и полон народа. Все что-то тащили из многочисленных кладовок. Никто не пытался задержать их — в здании осталось лишь несколько солдат. Они охраняли арсенал и сейчас раздавали оружие добровольцам — которых здесь нашлось несколько десятков. Сам коридор, сворачивая и расширяясь, упирался в тупик с какими-то ящиками и большими железными дверями, ведущими в этот самый арсенал.
Это длинное, просторное помещение было буквально завалено оружием — и, когда Талу оказался внутри, у него просто разбежались глаза. Здесь было почти всё — начиная со стандартных автоматов КРК-5 под 5.7 х 35-миллиметровый патрон, невероятно надежных и оснащенных всем, что только можно было на них навесить — 35-зарядными магазинами, лазерными и оптическими прицелами и подствольными гранатометами. Ещё больше было старых винтовок "Хаос-II" под 7.8 х 50-миллиметровый патрон — слишком мощный, да и само оружие с 45-зарядным коробчатым магазином было тяжелым — четыре с половиной килограмма — и к тому же не отличалось высокой скорострельностью, но её вполне хватало. Нашлись и стандартные армейские "снайперки" СР-15 с 10-зарядными магазинами, надежные и точные, и ручные пулеметы СР-8, легкие и надежные, с наборами сменных стволов и 100-зарядными лентами в коробах — под стандартный 5.7 х 35-миллиметровый патрон. Патронов всех калибров тут хватало — вдоль стен стояли целые штабеля ящиков. Среди всего этого изобилия царила ужасная суматоха — все старались вооружиться как можно лучше и быстрее.
Они органично вписались в эту суматоху — в итоге, Талу получил старую винтовку, а Йарри, проявивший чуть большую настойчивость — ручной пулемет. Брать патроны смысла не было — вместе с оружием их тащили ящиками — так что они просто поднялись наверх. Там уже шел бой — мятежники напирали на здание райотдела, защитники отстреливались из окон. Талу и Йарри нашли свободное окно — и занялись тем же самым.
.......................................................................................................
Потом Талу так ничего и не смог толком вспомнить из того боя — бьющий по ушам грохот стрельбы, резко отдающая в плечо тяжелая винтовка, какие-то прыгающие на мушки тени и даже не понятно, попадаешь ты в них — или нет...
Он стрелял непрерывно, не обращая внимания, что происходит вокруг, совал кому-то расстрелянные магазины, ему возвращали заряженные — до тех пор, пока перегревшуюся винтовку не заклинило. Тогда кто-то сунул ему ручной пулемет — который пришелся к делу куда лучше. Вокруг здания вырос настоящий вал из мертвых мятежников. Талу уже начало казаться, что они смогут отразить атаку — но тут за бездыханными телами показались боевые машины. Загрохотали автоматические пушки, загремели взрывы, в коридоре завизжали осколки, кто-то заорал...
Талу, сжав зубы, продолжал стрелять — тут он и остался бы, мертвый, как очень многие вокруг — но Йарри силой оттащил его от окна. Уцелевшие защитники уже отступили в подвал и заперли ведущие в него двери, так что им оставалось лишь бежать. Талу на миг охватила паника — пока он не вспомнил, что тут есть и задний двор, и выход в него — с другой стороны здания.
Едва стрельба из здания прекратилась, на мятежников градом посыпались мины. Здесь на минуту наступило затишье — лишь в окна залетали шальные осколки. Талу и Йарри на четвереньках подползли к боковой лестнице и торопливо скатились вниз, к задней двери — к их счастью, распахнутой. Йарри с места развил довольно приличную скорость и Талу было трудно поспевать за ним.
Выскочив во двор, они миновали распахнутые ворота в ограде, наискось пересекли ещё один сквер, и, обогнув торговый центр, выбежали на параллельную улицу. Вокруг, кроме них двоих, не было видно ни души. Низко над головой плыли тяжелые, мутно-рыжие от зарева тучи — из них сыпался пепел. Воздух был теплый и мутный. Ветер дул с запада и Талу едва не задыхался от тяжелой дымной вони. Кашляя, зажимая носы, они побежали вперед, вскоре вылетев на новый перекресток. На нем тоже стояла боевая машина — не проявлявшая, впрочем, никаких признаков жизни. Слева поднималась ступенчатая терраса, увенчанная трехэтажной стеклянной коробкой ещё одного торгового центра — залитой изнутри ярким желтым светом, но совершенно пустой, а справа виднелось громадное, и, вероятно, очень старое здание из темного камня — его массивные стены покрывало множество причудливых украшений. Талу с удивлением узнал Верховный Суд Фамайа. Его высокие — метров в пять — и тяжеленные двери из темно-коричневого дерева были распахнуты, из-за них падал желто-оранжевый, химический свет, казавшийся Талу неприятным, но выбора не было: оставаться на улице им совершенно не хотелось.
Едва они вошли в вестибюль, Маоней поднял голову. Вестибюль оказался очень высоким — он, вероятно, поднимался до крыши, — и из-за массивных ферм перекрытия падал мертвенный, химический свет натриевых ламп, тускло отблескивая на шестигранных чугунных плитах пола. Упираясь в него ногами, они закрыли огромные двери — их створки захлопнулись с гулким, раскатившимся ветвистым эхом ударом, задвинули похожий на железную балку засов — и замерли, настороженно прислушиваясь. До Талу долетали какие-то слабые, неопределенные звуки, но он не мог понять ни их природы, ни источника, и это его беспокоило — казалось, что по крайней мере некоторые из них доносятся изнутри здания.
Вестибюль обрамляла поднимавшаяся метра на два галерея. На ней, с каждой стороны от двери, было по узкому высокому окну — единственному в зале — и Талу поднялся к левому. Чтобы выглянуть наружу, ему пришлось забраться на широченный подоконник — толщина стены была метра полтора. Само окно казалось совершенно обычным — с облезлыми деревянными рамами и тонкими переплетами — но все шесть дюймов между ними заполняла тяжеленная монолитная плита из оксинитрида алюминия. Она без труда остановила бы тридцатимиллиметровый бронебойный снаряд.
Само окно находилось над землей метрах в трех и выходило на край просторной площади, окруженной массивными каменными зданиями. Она казалась совершенно безжизненной, но буквально через секунду Талу заметил несколько высоких черных фигур. Они казались наполовину бесформенными, должно быть от массы покрывающего их длинного меха. Несколько секунд Талу удивленно смотрел на них, потом, словно его ударили, понял, что это плащи из волос. Из скальпов. Скальпов файа. Его передернуло, но он всё же продолжал смотреть, как завороженный.
Мятежников становилось всё больше — они двигались вправо и влево, казалось, совершенно бессмысленно и не замечая его, но Талу понимал, что долго это не продлится...
Помотав головой, он отполз на четвереньках назад и слез на пол. Йарри стоял в паре шагов за ним и лицо у него было задумчивое. Талу хотел заговорить с ним, но Йарри поднял руку, давая жест прислушаться. Маоней замер.
Теперь, уже совершенно отчетливо, он слышал непонятную возню, доносившуюся откуда-то из задней части здания. В том, что мятежники пробрались внутрь, не было ничего удивительного — во дворец Верховного Суда вело десятка два дверей и они могли найти незапертую — и даже не одну. Сути дела это, впрочем, не меняло. Когда в боковом коридоре вдруг началась бешеная стрельба, Талу на миг охватила паника — они сами забрались в ловушку...
Всего через несколько секунд в вестибюль выбежал мятежник с залитым кровью лицом — он размахивал автоматом, словно палкой, и орал что-то, уже совершенно неразборчивое. Талу вскинул к плечу свой ручной пулемет и влепил в него очередь. Мятежника отбросило назад и он рухнул на пол, картинно раскинув руки. Замерев, Талу ждал ещё минуту — но, несмотря на дикую стрельбу, от которой гудело всё здание, здесь никто так и не появился.
