— Так ты тоже пришел издалека? И не один?
Орк окинул эльфа внимательным взглядом, эффект которого уже испытывал ранее.
— Ты слишком любопытен для ушастого, который может надеяться уйти живым.
Ривендор повесил остроухую голову.
— Уйти живым... И куда мне, по-твоему, после этого податься? Убийце, предавшему собственный народ?
— Не много ли чести равнять одного мерзавца с целым народом? — удивился Шенгар. — Да и вообще — кто кроме нас троих знает, как все было на самом деле? Может, я сбежал, а вы пустились в погоню? Придумывайте что угодно, все равно проверить невозможно.
— Наверное, это так, — вдохнул эльф. — Но я все равно не могу. Даже если я совру, спасая собственную жизнь... Как я посмотрю в глаза его сестре? Да и вообще любому эльфу!
— У него была сестра? — на мгновение Шенгару представился Белондар в женском обличии. Воображение дорисовало к выпирающим от худобы костям кривые зубы, свалявшиеся волосы, косые глаза и прочие атрибуты настоящей злобной ведьмы. Шенгар поежился, отгоняя кошмарный образ. — С сестрой, согласен, разговор особый. Ну а остальные эльфы... Разве они не должны прыгать от радости, что избавились от такого правителя? Раз уж вы не нашли лучшего, чем дурацкий обычай передавать власть от отца к сыну.
— Дурацкий обычай? — с удивлением переспросил эльф. — Разве существуют где-нибудь другие?
— У нас, например. Клан сам выбирает вождя. Наиболее достойного.
Изумлению Ривендора не было конца. Чем больше он узнавал об орках, тем шире становились его глаза. Беседа помогала отвлечься от ноющих ран, и потому молодой охотник говорил, почти не переставая. Дипломатично избегая подробностей о том, где обитают Кланы и какова их численность, Шенгар рассказывал о самых повседневных вещах — и они казались Ривендору чем-то из области чуда.
— Я всегда думал, что обычаи орков не вызовут у меня ничего, кроме отвращения, — признался эльф. — Но под конец я просто забыл, о ком идет речь!
— Ну, я вообще-то тоже не думал, что буду трепаться об этом с длинноухими, — усмехнулся Шенгар.
Наконец, большая часть подъема была позади, и на том ознакомительный экскурс в культуру Северных Кланов пришлось закончить.
Оставалось немногое — преодолеть открытую площадку перед входом в пещеру. Этот же промежуток пути был и самым опасным, хоть яркое полуденное солнце и защищало своими лучами от незваных гостей из прошлого.
Прежде, чем выйти на простреливаемый участок, Шенгар привалился к большому камню, тщательно принюхиваясь к ветру. Некоторое время он сосредоточенно ловил запахи, и вдруг лицо его исказилось досадливой гримасой.
— Дым, — сообщил охотник кратко. — В пещере горит костер.
— Это может быть друг? — спросил эльф.
— Может быть. А может и не быть. Самое плохое, что я не чую вообще никаких следов. Не по воздуху же он туда прилетел!
— Значит, остается только пойти и посмотреть?
— Если у них хотя бы один лучник... Вон из-за того камушка я один отстреливался от десятка стариканов.
Ривендор с уважением поглядел на Шенгара. Потом задумался.
— Ты сильно хромаешь, и потому будешь легкой мишенью, — сказал он наконец. — Но я могу попробовать быстро перебраться на ту сторону и проверить, безопасно ли у входа.
Умом охотник понимал дельность такого предложения, но гордый дух молодого орка кипел и бунтовал против необходимости признаться в собственной (пусть временной) ущербности. Но чувство целесообразности побороло норов.
— Хорошо, — буркнул он, окинув эльфа злобным взглядом.
Тот кивнул и, заправив за ворот куртки длинные золотистые волосы, накинул на голову капюшон.
На сей раз пришла пора удивляться Шенгару. Полностью облаченный в свой нелепый наряд, эльф совершенно слился с окружающей природой. Он казался таким же естественным, как куст или поросший мхом валун. Запах скрыть, разумеется, было невозможно, но охотник обнаружил, что совершенно не может связать его с источником. Он замотал головой, стряхивая наваждение.
Ривендор лукаво улыбнулся, довольный, что ему хоть чем-то удалось пронять это существо из сплава стали с упрямством, и устремился вперед легкими бесшумными прыжками, как умели одни лишь эльфы.
Шенгар с трудом отслеживал перемещение призрачного пятна, в которое слились дурацкие веточки и листики узора.
Скоро Ривендор уже махал ему рукой, сигнализируя о том, что на площадке чисто.
Задетый замечанием про хромоту, молодой орк теперь следил за каждым своим шагом, двигаясь ровно и прямо. Наконец, и он добрался до входа в пещеру.
Гарь от костра здесь чувствовалась уже совершенно отчетливо. А вместе с ней проступал и другой запах — того, кто этот костер развел. На близком расстоянии его было невозможно скрыть уже никакими ухищрениями.
Ривендор бросил на орка вопросительный взгляд. Тот отрицательно мотнул головой и вытащил из-за пояса нож.
ГЛАВА 12.
— Добро пожаловать, Коготь Ужаса, — вкрадчиво проговорил сидящий у костра, щуря горящие глаза. — Я уже начал опасаться, что ты не вернешься. Земля там внизу, у холмов, так и пропахла твоей кровью.
— Может, ты и сдохнешь от подобных царапин, только не меряй меня по себе! Говори, зачем явился!
— Всего лишь поговорить с тобой, — седоволосый "старикан" успокаивающе развел пустыми руками. — Как доказательство моих мирных намерений... Не знаю, зачем урук-хаю сдался какой-то ушастый доходяга. Но раз он тебе нужен, трогать его я не стал. Даже дал напиться воды.
Эльфу переход от солнца к полумраку пещеры дался сложнее, чем его спутнику. Глаза Ривендора едва начинали приспосабливаться к темноте. Только после этих слов он разглядел неподвижную фигуру на лежанке в глубине пещеры.
— Алангор! — воскликнул он.
При звуках его голоса раненый зашевелился и с трудом приподнялся на локте. Недоверие и радость отражались на его лице.
— Ривендор! Неужели это ты?
— Ты действительно жив, друг! Урук-хай сказал правду!
— Урук-хай? Так значит, он действительно обманул меня...
— Вообще-то, ты сам решил, что я человек, — резко бросил Шенгар. — А теперь помолчи. Кто я такой, выясним потом. Куда интереснее, кто такой ОН и что ему надо.
Старый орк с некоторым замешательством скользнул взглядом по многочисленными знакам у себя на руках, рассказывающим о статусе и заслугам.
"Что, думал впечатлить меня своими загогулинами?" — мысленно усмехнулся Шенгар.
— Твой клан давно забыт и похоронен, старик, — презрительно фыркнул он, — чтобы мне забивать голову всякими дурацкими закорючками. Так что можешь на них не глядеть.
Седовласый воин не отреагировал на оскорбление. По крайней мере, внешне.
— Ты, я погляжу, такой же отчаянный, как твой желтоглазый товарищ, — ухмыльнулся старый орк. — Только вот сторону он выбрал не ту. И попал в очень затруднительное положение. Обидно будет, если ты повторишь его ошибку. А я — Ришнар, сотник из клана Черное Солнце.
— Ну-ка, давай поподробнее! Что там с моим товарищем?
— Последнее, что я видел — как его волокли в глубокий колодец вместе с одним ушастым придурком. Большего мне пока неизвестно.
— Хорошие сотники у Черного Солнца! То, что клан твой сейчас топает воевать с эльфами, тебе тоже неизвестно?
Ришнар расплылся в кривой усмешке.
— Если это тебя так беспокоит... Что ж, усилиями твоего приятеля я попал под весьма скверное обвинение. И вынужден скрываться от собственного клана, возглавленного предателем, которого твой товарищ вытащил из колодца, где сидит теперь сам.
— Ушастый придурок — это, случайно, не Эльвидар? — вмешался Ривендор. Седой воин проигнорировал вопрос, заданный эльфом.
— Отвечай! — прикрикнул Шенгар.
Старый орк перевел быстрый взгляд с охотника на эльфа и обратно. Похоже, оценивал свои шансы. И результат его не обрадовал. С обессилившим от ран урук-хаем он бы, возможно, и совладал. Но ушастый, раненый гораздо легче, представлял для постаревшего воина слишком опасного противника.
— Коготь Ужаса, ты уверен, что хочешь продолжить разговор в такой компании? — мягко поинтересовался бывший сотник, кивая в сторону эльфов.
— Совершенно уверен, — ответил охотник. — Тебе задали вопрос.
Ришнар покачал седой головой:
— Воля твоя. Не знаю, Эстрагон там или еще какой Скипидар, мне все длинноухие на одно лицо. Но он был вместе с этим, — он ткнул пальцем на художника, — когда мы схватили его.
— Точно он, — подтвердил Ривендор. — Сегодня утром мы нашли его голову, насаженную на кол посреди дороги.
Седой орк поднял вверх одну бровь, как бы отмечая про себя новую деталь событий.
— Что скажешь на это, старикан? — спросил Шенгар. — Твои сведения устарели, ты больше не сотник, да и как воин... Раненый ушастик, и тот тебя одной рукой прихлопнет, вон как злобно на него зыркаешь! Чем ты можешь быть полезен? Если уж так мечтаешь погрести угли моими руками!
Он намеренно нарушал все мыслимые и немыслимые законы вежливого обращения к малознакомому представителю другого клана. Называл его стариком вместо имени собственного или кланового, открыто указывал слабости и недостатки. Но Ришнар упорно не желал поддаваться на провокацию.
— Единственное, о чем можно мечтать в моем возрасте, — заметил он, — так это о спокойной тихой старости. И я ее себе почти обеспечил, если бы не вмешался твой друг.
— Это скакать что ли по горам с бандой головорезов — спокойная старость? Ты, дед, говори, да не заговаривайся. Я знаю своего брата. Понятия не имею, за что тебя выгнали из клана, но ты это заслужил, не сомневаюсь!
— Мало ли, кто и что совершал когда-то. Жизнь длинна, и все в ней меняется. И сейчас, юный урук-хай, нам с тобой по дороге, не сомневайся.
— Да тебе сейчас с любым по дороге, кто спасет тебя от собственного клана, — хмыкнул Шенгар.
— Ты ждешь конкретных предложений, Коготь Ужаса? Ну что ж. Для начала, я прожил в этих горах триста лет, и знаю их, как никто из вас. Уршнак принялся за длинноухих, и он с ними разберется, не сомневайтесь. К утру он будет уже караулить у входа в эту пещеру. Тяжело раненый стрелок без лука — не лучшая защита от десятка опытных бойцов, а? Уршнак, в отличие от меня, не станет их беречь. К тому же, я чувствую, ваша одежда пропахла конским потом, — Ришнар выразительно потянул ноздрями воздух. — А кони не поднимутся сюда, не переломав ног. Тебе понадобится новое убежище, Коготь Ужаса. Ты сможешь скоро его найти?
— А кто поручится, что это твое убежище не окажется ловушкой?
— Кстати, ты заметил, что возле пещеры нет следов? Хочешь знать, как я этого добился?
— Ладно, допустим, — хмуро согласился Шенгар. — Что еще?
— Убери Уршнака, самозванного вождя, и я буду способен уговорить Черное Солнце на что угодно. Хоть вырядиться длинноухими и с песнями плести венки. Лет сто назад я бы не нуждался в твоей помощи, а просто убил бы этого сопляка в поединке. Но я уже не тот воин, что был когда-то.
— И потом ты избавишься от меня, как этот Уршнак предал моего брата?
— О нет. В отличие от Уршнака меня не интересует место вождя. Я слишком стар для этого. Единственное, что мне нужно — уверенность в том, что мне дадут дожить мои годы так, как я хочу.
— Это все, что ты можешь предложить?
— Нет, разумеется. Но последнее мое предложение касается только тебя. И твоего брата, — Ришнар в очередной раз покосился на эльфов. — При них я ничего не буду говорить.
— А ты уверен, старик, что в другое время у меня будет настроение тебя выслушать?
— Я нашел кое-что. И долго над этим размышлял.
С этими словами Ришнар достал из-за спины сверток, в котором Шенгар мгновенно опознал вещи брата. На самом верху была толстенная книга по металлургии, с которой тот не расставался даже в походе. В середине книги лежал между страниц какой-то предмет. Неосторожное движение — и том раскрылся как раз на заложенном месте. Шенгар узнал картинку. Брат тыкал ею в нос не раз и не два, объясняя устройство печей для производства железа. Разве что ночью не будил с заданием повторить.
А еще он узнал "закладку". Ей был любимый костяной нож Орога.
Ришнар так и оставил книгу раскрытой. И положил сверху нож — медленно, выразительно.
— Я знаю, зачем вы явились в горы, — сказал он.
Река весело шумела на перекате. Там, где от гладкой водяной поверхности не отражалась серебристыми бликами полная луна, проглядывало каменистое речное дно.
Так не похоже на темные глубины родного северного моря! Шенгару вспомнились зеленые искорки, вспыхивающие в волнах, лишь стоит потревожить их веслом, и на мгновение его охватила жуткая тоска по родным Пустошам, со всей их суровой негостеприимностью.
Разговор начал Ривендор.
— Думаешь, стоит доверять этому сотнику?
Плоский камушек проскакал по поверхности воды, подпрыгнув пять раз, прежде чем утонуть. И вместе с ним Шенгар решительно отбросил незваную грусть.
— Еще чего! Но сейчас ему деться некуда. Потому я принял предложение насчет убежища.
А еще он слишком устал, и не был способен даже думать о дальнейших действиях, не то что предпринимать их. Но вслух охотник, разумеется, ни в чем подобном не признался.
— Думаешь о брате? — спросил эльф, когда молчание слишком затянулось.
— Если с Орогом что-то случится, — ответил Шенгар, — я сошью себе новый шатер. Со знаком Черного Солнца на каждой шкуре, которые сдеру с них живых.
Разговор был прерван легкими шагами за спиной.
Смутный силуэт, напоминающий игру света и тени на скале, сбросил капюшон и оказался Нириэль с луком в руках.
— Отправляйтесь спать. Оба, — заявила она тоном, которым мать выговаривает заигравшимся детишкам. — Я достаточно отдыхала днем и вполне могу покараулить вместо вас.
— Это неправильно! — вскричал Ривендор. — Ты ведь...
— Ты хотел сказать "женщина"? — осведомилась эльфийка ледяным голосом.
— Ты эльф, и не видишь в темноте так хорошо, как наши враги, — вмешался Шенгар, давя назревающую ссору в зародыше.
— Мне достаточно лунного света, — ответила Нириэль, более мирно.
— Тогда оставайся здесь и стреляй в каждую подозрительную тень, — заявил охотник, с трудом поднимаясь на ноги. — В прошлый раз это у тебя хорошо получалось.
Эльфийка покраснела в замешательстве. Она так и не поняла, воспринимать эту фразу упреком или комплиментом. Ривендор, чья галантная забота о слабом поле осталась проигнорирована, так и застыл с открытым ртом и возмущенной гримасой на лице.
А Шенгар отправился спать. Впервые за последние несколько дней его ждала роскошная постель из свежих еловых лап и целая тушка кролика перед сном. Ришнар, добывший этого кролика, не отличался кулинарными талантами, а сам Шенгар настолько выбился из сил, что сожрал его сырым, по обычаям диких предков, вместе с потрохами и мелкими косточками. Потом он завалился на здоровый бок (некоторое время пришлось поворочаться, пристраивая раненую ногу), и заснул мертвым сном без сновидений.
Время близилось к полудню, когда Шенгар с трудом разлепил глаза. Солнца не было видно, но чувство времени редко подводило молодого орка.
