— Идут! — хрипло прокаркал Ришнар, вглядываясь в темноту.
Днем седой воин заметно проигрывал в зрении молодым эльфам, однако ночью им не стоило и мечтать переглядеть орка, пусть даже старого и дряхлеющего. Вскоре и Нириэль заметила движение в указанном Ришнаром направлении.
— Двое! — сообщил бывший сотник и удивленно добавил: — Не прячутся.
— Мне кажется, или первый чем-то размахивает? — недоверчиво спросила эльфийка.
— По-моему, это белый флаг, — заявил Ривендор, присмотревшись как следует.
Орки подошли ближе, и стало ясно, что он действительно прав. То есть, тряпка, которую они захватили с собой, могла сойти за белую ночью при определенной доле фантазии. И трясли они ей очень усердно.
— Переговоры? — Ришнар продолжал недоуменно качать головой. — Уршнак и думать забыл, что такое слово вообще существует!
— Может, вождь сменился? — предположил Ривендор.
Старый сотник лишь насмешливо фыркнул:
— Если Уршнак предпочитает не вспоминать о чем-то кроме драки и убийств, то остальные просто не догадываются, что можно пойти и поговорить! Я знаю их не первое столетие. Образцовые болваны.
— Давайте просто дождемся и узнаем, чего они хотят, — сказала Нириэль.
Тем временем парламентеры, опасливо переглядываясь, вышли на участок прямо напротив их позиции. То есть, туда, где могли с гарантией заработать стрелу, если искренность их намерений окажется под вопросом. Не раз оглянулись они назад, что позволяло предположить: там их ждет не менее печальная участь, вздумай они отказаться от почетной миссии переговорщиков.
Отважные воители из клана Черное Солнце переминались с ноги на ногу, явно не зная, с чего начать. Поэтому начал Ришнар.
— Языки поотсыхали? — осведомился он.
Орк с флагом перестал нервно терзать когтями многострадальное полотнище и торжественно заявил:
— Это... В общем...
На том приступ его красноречия иссяк. Видя беспомощность товарища, второй переговорщик вступил в дело:
— Короче мы... Вроде как того... — Он сглотнул подступивший к горлу комок и мужественно завершил: — Прислали нас передать. Можете выходить.
— Предатель Уршнак замыслил очередную подлость? — спросил Ришнар.
— Уршнак мертв, — ответил орк, куда более уверенно: речь шла о простых понятных ему вещах.
— И кто теперь вождь? — поинтересовался старый сотник.
— Вождя нет, — горестно покачал головой его соплеменник.
Ришнар удивленно выпучил глаза. Он мог себе представить многое, но это не лезло даже в его широкие представления о законах орочьих кланов.
— Как нет? — опешил он.
— Северные пришли, — угрюмо подал голос первый парламентер. — Главный у них, сердитый шибко. Тот, что на скале сидел. Сказал, мы виноваты, что брат его пропал, так пока его не отыщем, не будет нам вождя, и вообще можем забыть, что клан такой Черное Солнце на свете существует.
Последняя фраза была, несомненно, прямой цитатой: самостоятельно изобрести столь сложное предложение орк был не в силах.
— Священный клинок предков о колено переломил, — горестно добавил его спутник.
— И вы не воспротивились такому оскорблению? — холодно спросил бывший сотник.
— Их больше трех десятков, — окончательно понурился воин. — А нас четверо осталось.
Острый слух Ришнара уловил целых две нелепицы: "северные" и "главный". Воин не назвал имени пришедшего клана. А упомянутого звания не существовало в Темных армиях отродясь.
— Там что-то странное происходит, — поделился он выводом с эльфами.
— Но это, без сомнения, Шенгар, — заключил Ривендор.
— А почему вас прислали? — крикнула Нириэль унылым переговорщикам.
— Главный сказал своим пусть не суются, — ответил обладатель флага. — Там девка бешеная, пристрелит и поминай как звать. Они нас и отправили.
Четверо урук-хаев вышагивали по сторонам их небольшой процессии, кидая косые взгляды то на эльфов, то на Черное Солнце. Высокие даже по человеческим меркам, рядом с обычными орками они казались просто гигантами. Долговязые эльфы слегка портили внушительность картины — по их представлениям северяне едва дотягивали до среднего роста. И все же, любой урук-хай в ширину превосходил самого здоровенного эльфа раза эдак в полтора.
Ришнар еще раз украдкой оглядел знаки кланов, желая удостовериться, что он все-таки не обознался.
Ночные Тени. Темный Вихрь. Леденящая Смерть. Черные Клинки. Даже во времена большой войны редко можно было встретить в одной компании представителей разных кланов. Здесь их было четыре. И, похоже, северяне не испытывали от того особенных затруднений.
Старый сотник в очередной раз недоверчиво покачал головой.
— Ривендор! — тихо окликнула Нириэль и спросила по-эльфийски: — Тебе не кажется, что мы добровольно следуем в волчье логово?
Эльф тихо кивнул в сторону плечистых сопровождающих.
— Добровольно? Не думаю, что у нас действительно есть выбор. Но я также полагаю, что в нашей ситуации это не худший из вариантов.
В первые дни после бегства из лагеря, после крови и тайны, связавшей их троих, неожиданный компаньон казался ближе любого из родственников и вернее самого надежного друга. Но прошло время, и новые, не менее отчаянные события потеснили в памяти произошедшее ранее. Надежность урук-хая уже не казалась такой очевидной. Эльфийке отчаянно нужны были подтверждения для самой себя, что все будет хорошо, и они не совершили еще одну страшную ошибку.
— Во всяком случае, — сказала она, — два раза он сдержал слово.
При звуках незнакомой речи один из северных орков неодобрительно поморщился — совсем как хищник, скалящий пасть. Было заметно, что ему совершенно не доставляет удовольствия подобная компания, и лишь прихоть вожака не позволяет ему обойтись с "ушастыми" так, как те заслуживают.
Иногда Нириэль ловила направленные в ее сторону взгляды светящихся глаз, и ей становилось окончательно не по себе. Головорезы Черного Солнца навевали ужас тем, что казались осколком, неразрывной частью древнего зла, протягивающего леденящие щупальца из глубины столетий. И все же, в своем бессмысленном служении сгинувшим порядкам, они представляли собой не более чем призрак, отголосок старой легенды. Пусть даже призрак, способный убивать. Для них она была просто эльфом. Врагом, которого следует немедленно уничтожить, потому что таков естественный ход вещей. Их глазами смотрела на Нириэль тупая безликая Тьма.
Внимательные взоры северных воинов были совершенно другими. Дружелюбия там читалось не больше, чем у их переживших век родичей, но этим сходство и заканчивалось. За каждой парой светящихся алых точек скрывался разум. Выдаваемый своим извечным спутником любопытством. И он пугал больше слепой ненависти Черного Солнца. Не преданность могущественной силе, не страх перед грозным Темным Лордом — все желания и страсти, движущие этими сильными, опасными существами, рождались внутри их самих.
А еще Нириэль с содроганием поняла, что Ривендору и Алангору вместе взятым едва достается половина уделяемого ей внимания. И она отчетливо ощущает каждый репей, прицепившийся к грязным волосам и каждую прореху на истрепавшейся одежде. Разумеется, ей должно быть все равно, что думают орки о ее внешнем виде. Но одна мысль не дает покоя, и звучит она примерно так: "Светлый Творец, я выгляжу как чучело!"
Небо уже начинало светлеть, когда узкая тропа сначала резко завернула вверх, а затем, неожиданно уткнулась в черный провал между каменными плитами. Таким же сюрпризом оказалась и пара вооруженных северян, возникших из ниоткуда.
Провожатые обменялись с часовыми приветственными фразами. Новые орки впялились в пришельцев с не меньшей подозрительностью, чем их товарищи.
— У них оружие, — наглядевшись, заметил один из часовых.
— Шенгар велел оставить, — откликнулся главный из четверки провожатых: высокий орк с кожей, сплошь покрытой татуировками. Включая лицо. Его клановыми знаками были два перекрещенных меча.
— Надо бы отобрать, — настаивал часовой, но провожатый был тверд.
— Ты что, глухой? Или тупой? — поинтересовался он.
Урук-хай, охранявший вход, зло сверкнул глазами и потянулся к топору. Татуированный вожак положил ладонь на рукоять меча. Кстати, он был единственный из всей компании, вооруженный таким образом. Орки молча уставились друг на друга. Наконец, часовой отвел взгляд и сделал шаг назад.
— Как знаешь, Мардок, — угрюмо буркнул он.
Из пещеры веяло сыростью и холодом. Названный Мардоком запалил два факела, и они двинулись вперед, в ее зияющую темную пасть.
Некоторое время проход уходил вниз небольшим естественным уклоном, а через несколько сотен шагов закончился широкой площадкой, где жгли костер еще пятеро орков. И вновь эти пристальные взгляды, полные недружелюбного интереса. Нириэль ощущала себя диковиной, выставленной напоказ. Это бесило, раздражало... Но поделать она ничего не могла.
Дорога продолжалась ступенями, вырубленными прямо в каменной породе. Аккуратность работы говорила о том, что Черное Солнце не имело к лестнице никакого отношения.
"Ее делали гномы!" — с замиранием сердца поняла Нириэль. Как ни странно, следы исчезнувшей расы заставили ее по-другому взглянуть на это неуютное подземелье. Почему-то ей стало гораздо спокойнее, как будто духи низкорослых подгорных строителей еще витали здесь и могли прийти на помощь в случае опасности.
Путанный лабиринт коридоров и залов тянулся вглубь. Эльфийка старалась запоминать ходы и повороты, которыми двигались их страшноватые попутчики, но сбилась.
— Ты следишь за дорогой? — спросила она Ривендора — чуть слышно, одними губами, чтобы не раздражать лишний раз недружелюбных северных воинов.
— Запутался, — с сожалением признался тот.
Орки шли быстро. Их не слишком увлекали окружающие красоты. Нириэль едва успевала разглядеть в свете факелов разноцветные каменные жилки, причудливые натеки и осевшие кристаллики минералов. "Как жаль, что Алангору не дано этого видеть!" — горестно думала она.
Наконец, они попали в широкую галерею, разделенную колоннами сталагнатов на несколько частей. Факелы, укрепленные в щелях между камнями, говорили о том, что здесь начинаются посещаемые места. Посреди галереи громоздились кучей свежие бревна. Несколько урук-хаев, усевшись в кружок, неспешно передавали друг другу флягу с каким-то напитком. Обнаженные по пояс тела блестели от пота, свидетельствуя о тяжелой работе, от которой орки оторвались.
Еще пара появилась из бокового прохода.
— Эй, лентяи! — окликнули они сидящих. — Потащили дальше!
— Да погоди ты! — отмахнулся один из отдыхающих. — Я вообще не понимаю, куда вся эта спешка!
— Поди у Шенгара и спроси!
— Шенгар, Шенгар... — не унимался "лентяй". — Кто он вообще такой? Даже не вождь! Такой же охотник, как и мы! Ему годов-то... Вчера еще у оленя под брюхом пешком проходил, а сегодня командовать лезет!
— Ну так и чего ты сюда вообще приплелся? — осадил ворчуна товарищ.
— Ага. А мечом-то железным не только у тебя он под носом крутил! Мол, армия ушастых прет в горы, коли не остановим, не бывать руднику нашим. Только я вот ни одного длинноухого до сих пор в глаза не видел!
Орки так увлеклись препирательствами, что даже не заметили подошедшую компанию. Покрытый татуировками провожатый весело оскалил клыки.
— Не видел длинноухих? Тогда оглянись и посмотри! — посоветовал он.
Спорщики разом обернулись, хватаясь за ножи. Похоже, с оружием этот воинственный народ не расставался вообще никогда. Хоть арсенал у работающих не был столь впечатляющим, как у их вернувшихся с гор товарищей, количество режущих, колющих и бьющих предметов, находящихся под рукой, внушало уважение.
Некоторое время орки напряженно разглядывали чужаков. Потом их сопровождающих. Затем обернулись в сторону недоверчивого возмутителя дисциплины. Пристыженный, тот опустил голову и отступил на несколько шагов. Невысокий орк с пронзительно-зелеными глазами сочувственно похлопал его по плечу.
— Бери-ка ты бревно и пошли работать! — насмешливо посоветовал он. — Мечи на деревьях не растут!
Отряд двинулся дальше по коридору, из которого вышли те двое, а беднягу все еще осыпали язвительными шуточками.
— Гляди, гляди — ушастый! — донеслось до чуткого слуха Нириэль. — Вон же, во-он там побежал!
Ход становился все шире и выше. Справа и слева поднимались, словно ряды зубов в пасти древнего чудовища, острые клыки сталагмитов. Роль "верхней челюсти" играли их близнецы — сталактиты. Тоннель окончился залом. Потолок его терялся в темноте, но нижнюю часть ярко освещали факелы и костры. Даже Ришнар удивленно завертел головой, не узнав некогда тихое пристанище клана Черное Солнце.
Большую часть пространства, казавшегося раньше величественным и огромным, захватили шатры из шкур животных на деревянных каркасах. Даже без широких штормовых растяжек, бесполезных под землей, они занимали достаточно места, чтобы в бывшем тронном зале вдруг сделалось тесно. Ближе к реке расположился рабочий участок, весь заваленный стружками и щепками. Стук топоров, грохот сваливаемых к обрыву деревянных заготовок, перекликающиеся голоса — такой суеты эта пещера не помнила с тех самых времен, когда трудолюбивые бородатые коротышки пробивали свои тоннели в глубоких недрах Лесистых гор.
Не сразу орки, занятые своими делами, заметили появившуюся компанию. Однако, когда любитель нательной живописи обратился к одному из соплеменников с вопросом, где искать Шенгара, тот выронил из рук топор, увидев эльфов. С трудом Мардоку удалось добиться от него ответа. Урук-хай махнул рукой куда-то в сторону обрыва, да так и остался торчать с разинутым ртом, провожая взглядом легендарных древних врагов, прошествовавших во плоти на расстоянии вытянутой руки.
Шенгар стоял спиной у склона, ведущего в темное жерло тоннеля, промытого подземной рекой. Он беседовал с очень высоким, по орочьим меркам, худощавым типом. На охотнике красовалась новая безрукавка, расшитая бусинами и цветными ремешками, но Нириэль сразу узнала сложную конструкцию косичек, украшающих голову старого знакомого.
— ...еще два пролета, дальше ступени надежные, — говорил длинный.
— Шенгар! — радостно окликнул Ривендор.
Орки неодобрительно покосились на "длинноухого". Молодой охотник обернулся на голос — и его белые клыки сверкнули.
— Вы целы! — расплылся он в радостной улыбке. — Прошу прощения, не встретил сам... Кха!.. Кха!..
Приступ кашля согнул орка пополам. "Дорога не дала ранам закрыться", — догадалась Нириэль. Вообще, урук-хай выглядел не лучшим образом. Широкое лицо похудело и заострилось. Темные круги под глазами говорили об усталости и недосыпе, чрезмерным даже для этого нечеловечески выносливого порождения темной магии. Больше всего ей не понравился болезненный румянец и блеск в глазах. Даже с того далекого места, где она стояла, было слышно, как хрипит дыхание урук-хая.
И, похоже, это был один из немногих звуков, нарушающих первозданную тишину, вернувшуюся под своды пещеры. Слух об эльфах разнесся по залу быстро. Работа мгновенно встала, а орки, только что деловито сновавшие взад-вперед, побросали инструменты и выстроились у обрыва, чтобы как следует рассмотреть вновь прибывших. В этой неожиданном молчание очень четко послышалось, как один из "стариканов" шепнул на ухо другому: "Быстро, гады, за дело взялись!"
