Путь в Селембрис

Лён представил себе Бубно на поляне под дубом Фифендры, потом в замке Гонды. У Федюна было такое оборзелое выражение лица, что Косицын тихо засмеялся.

— Чему так радуешься? — спросила Маргуся. — На кокаинчик перешёл?

* * *

Вечером к ним позвонили. Ничего не подозревающая мама пошла открывать и вернулась с вытянутым лицом и круглыми глазами.

— Лёня, к тебе милиция, — проронила она.

— Вы понимаете, — терпеливо толковал участковый, — это пока неофициальное расследование. Ведь трёх дней после исчезновения девочки не прошло. Поэтому я пока по-хорошему прошу тебя: Леонид, скажи, что знаешь. Если мы её найдём до завтрашнего дня, то никакого дела и заводить не станут. А, если ты нам не посодействуешь, то сначала пойдёшь, как свидетель. А потом можешь пойти и как главный обвиняемый.

Мама заплакала.

— Лёня, скажи, что знаешь, — просила она. — Ты же понимаешь, что можешь всю жизнь себе испортить!

— Да что вы всё о его жизни?! — рассердился мент. — Подумайте, что сейчас, возможно, происходит с ребёнком! Вы не видели того, что мы находим в мусорных баках в пластиковых пакетах! Что мы показываем таким вот Платоновым в морге под белыми простынями!

— Господи! — едва проронила мама.

— Не запирайся, Косицын. — всё ещё находил добрые слова милиционер. — У нас немалый опыт. Я тоже понимаю, чем тебя могли повязать. Мало, что ли, видел, как такие вот дурачки брали на себя всю вину. Шли на нары, как герои. И что потом? Рассказывать не хочется! Ты же не отморозок, Лёня! У тебя мама вон какая хорошая! Ты знаешь, как живут многие ребята? Вот кому дорога под мост! А у тебя всё ведь есть! Не покрывай подонков, Леонид!

— У вас есть что-то конкретное? — в ужасе спросила мама.

— Нет у меня ничего конкретного! — воскликнул в досаде участковый. — Девочка здесь новенькая. Сведений об окружении никаких! Только ваш оболтус и был с ней хорошо знаком! Сидят они на одной парте.

— Почему сразу оболтус?! — возмутилась мама, но как-то неубедительно.

— Ну, это я так, к слову, — уклонился милиционер. — Я пока не могу сказать про вашего ничего конкретно плохого.

— Пока? — проронил, наконец, Лёнька.

Милиционер с сожалением взглянул на него и обратился к маме.

— Вы понимаете, конечно. Это пока неофициальное расследование, — снова начал он.

— Я понимаю, — поспешно согласилась мама.

— Поэтому я хотел бы посмотреть комнату вашего сына, — продолжил участковый.

— Каким образом одно следует из другого? — поинтересовался подозреваемый.

Участковый глянул на него, уже не скрывая раздражения.

— На какой предмет? — убитым голосом спросила мама.

— На какой предмет? — теперь милиционер уже не скрывал досады и на неё. — На такой предмет! На предмет нижнего белья!

Лёнька изумился и посмотрел на участкового, как на сумасшедшего.

— Лёня... — пролепетала мама и в ужасе уставилась на сына.

Но тот уже пришёл в себя и, не в силах сдержать нервный смешок, проронил:

— Не надо мама. Ты слишком спешишь всему верить. Пусть ищет. Не мешай ему.

— Нет, уж, — уже иначе сказал мент. — Лучше поприсутствуйте. Чтобы потом не было обвинений в том, что я что-то там подбросил. Ещё раз напоминаю, расследование неофициальное.

— Тогда где понятые? — опомнилась мама.

— Гражданочка, — терпеливо повторил участковый, — какие понятые? Говорю же вам — неофициальное. Я пытаюсь спасти вашего сына от... Ну, в общем, пытаюсь.

Он действительно пытался. Лёнька видел это и всё прекрасно понимал. Он не злой, этот дяденька-милиционер. Не хам, не бездушный функционер. Он искренне хотел отыскать Наташу Платонову. Он надеялся найти её живой. Он уже себе представлял, что будет говорить её родителям, когда обнаружит их дочь в каком-нибудь грязном подвале или чердаке в разорванной одежде и избитую. Или бледную и бесчувственную со следами уколов на руках. Или мёртвую под сухими листьями в лесополосе с чулком на шее. Он слишком много видел, этот милиционер, чтобы сохранять иллюзии в отношении подростковой среды. Поэтому Лёнька сдержался от колкостей, которые уже вертелись на языке, и молча открыл дверь в свою комнату, в царящий там бардак.

Со вздохом участковый начал ворошить одежду в шкафу, заглядывать за диваны, за стол. Поискал в столе, потом обшарил сумку с учебниками.

— А это что? — спросил он.

— Что?! — как от укола, подскочила мама.

— Да вы не нервничайте, гражданочка.

От этого "гражданочка" мама передёрнулась. Участковый держал в руке вирши про Маргусю. И картинки про неё же.

— Вот как мы любим своих учителей, — грустно заключил милиционер. И тяжело направился на выход.

— Косицин, у тебя есть ещё сутки, — напомнил он.

Мама, внезапно постаревшая, открыла входную дверь. И тут же отшатнулась.

— Что нашли?! — это был почти крик.— Саша, нашли чего?! Она у них?!

За дверью ждали родители Наташи. Милиционер-то оказался знакомым Платоновых!

— Лиля, не надо так, — попросил Саша-участковый. — Это неофициальное расследование.

— Пустите меня, я сама посмотрю! — крикнула мама Платонова. — Она ушла в одной пижаме! Они её прячут! Ты смотрел везде?

Она ринулась в дверь.

— Да вы что?! — со слезами воскликнула Зоя. — Вы с ума сошли!

— Мы сошли?! — рыдала в голос Лиля. — Куда она может убежать босиком, раздетая? Только с вашим хулиганом она и была знакома! Мне Бубенцовские рассказали! Ваш её избил! У неё на лбу синяк! А она всё покрывала! Даже чёлку выстригла! Мне учителя сказали!

— Лиля! Лиля! — оттаскивали её муж и Саша-участковый.

Лёнька дико смотрел на всё на это.

— Лиля, — наконец, сказал милиционер, когда Платонова немного стихла, — я должен осмотреть комнату вашей дочери.

— Зачем? — спросила она.

— На предмет... — он замялся.

— На предмет нижнего белья, — зло сказал Лёнька.

Платоновы отшатнулись, переглянулись и уставились на Лёньку.

— Такое дело... — извиняясь, проговорил Саша. — Сами понимаете.

— Я тоже хочу взглянуть на этот предмет, — твёрдо вдруг сказала Зоя.

Лёнька удивился. Не знал он, что мама способна защищаться себя и сына. Все пятеро молча направились на этаж выше. Там, в трёхкомнатной квартире жили Платоновы.

В комнате Наташи Лёнька не был. Один раз только заглянул, когда и в самом деле расшиб ей лоб. И дальше прихожей не заходил. Он точно знал, что ни одной его вещи в этой квартире быть не может.

Пока участковый неохотно рылся в вещах Наташи, Лён стал рассматривать стены, чтобы не видеть белья, которое доставали из шкафа и внимательно разглядывали. Напротив кровати висела репродукция в рамке. На неё-то Лён и засмотрелся. И понял, что произошло с Натинкой. И что происходит с ним и Пафом. И что ждёт их впереди. Он так пристально вглядывался, что не понял, кто тормошит его.

— На что ты смотришь, негодяй?! — крикнула Лиля Платонова.

Все недоумённо перевели глаза на стену. На репродукции в рамке рослый серый волк нёс на спине Ивана-царевича и царевну.

ГЛАВА 24. Плен в горах

Сияр заржал, словно требовал от хозяина внимания.

— Сейчас, сейчас... — прошептал он, уже понимая, что проснулся не у себя дома.

В ответ послышалось рычание. Лён мгновенно открыл глаза.

Крупный черноспинный волк сел на землю и уставил на человека свои умные глаза.

— Паф, я проспал?

Волк усиленно закивал головой. Он отошёл в сторону и Лён увидел нечто, лежащее на снегу. Это был заяц.

— Я смогу это есть? — спросил он.

Волк снова закивал. Паф позаботился о пище для своего друга. Но Лён всё же внимательно осмотрел добычу. Всё чисто, охотник просто задушил зверька. Еда оказалась очень кстати, поскольку запас хлеба в котомке иссяк, а попросить было не у кого.

Пока тушка жарилась на костерке, Лён рассказал товарищу о том, что ему удалось узнать. Что вилка — это знак дракона. Очевидно, принцесса пыталась довести до них известие о том, кто является её похитителем. Так же рассказал о том, что Натинка — человек из другого мира, как он сам. Но ничего не сказал по поводу картины в её комнате. Поскольку неясные догадки ещё стоило проверить. Была одна версия, только уж очень невероятная, даже для мира Селембрис.

Месяц неудержимо прибывал. Уже три дня они были в пути и мчались только по ночам. А днём, когда не спали, то разговаривали. Паф изменялся, даже днём его глаза становились диковатыми, он избегал смотреть прямо. И вот настал день, когда Пафнутий так и не обернулся человеком.

Рассвет настал, осветил бледными лучами уже слегка засыревший снег. Лён оторвал голову от седла. На ночь он рассёдлывал коня и отпускал его на волю. Помотал головой, отгоняя остатки сна, и не сразу понял, что видит.

Волк сидел прямо перед ним и внимательно смотрел в глаза.

— Что такое? — Лён огляделся. Сквозь мутные тучи неясно светило солнце. — Паф, ты не превратился в человека?!

— Так будет удобнее, — голос волка походил на клокотание, но слова он произносил чисто.

Он успокоил своего друга. Нет, превращение в нечисть не завершилось. У них есть ещё время. Теперь они могут двигаться днём так же быстро, как и ночью.

Оба понимали, что на конях это происходило бы несравненно быстрее. Но теперешнее состояние Пафа осложняет дело.

Аквамарин время от времени оживал и тянул их на восток.

— Она задумала сказку про Ивана-царевича и Серого волка, — рассказывал Лён на скаку, пока Паф молчаливо мчался серой тенью немного в стороне от лунного коня.

— Это значит, что мы с тобой пройдём через серию испытаний прежде, чем спасём её. Но я не помню, что именно должно произойти. Я так давно не читал сказок!

— Так надо спросить у Вавилы, когда вернёшься в свой мир, — отвечал волк. — Он сказочник.

— Когда я ещё вернусь!

Возвращение всякий раз происходило непредсказуемо. Если, оказавшись дома, он всякую ночь уходил в волшебную страну, то отсюда выбирался всё реже. Селембрис словно пыталась оставить его себе.

Сияр протестующе заржал и поднялся на дыбы, едва не сбросив всадника. Волк тоже остановился и принюхался.

— Ветер сносит запахи, — наконец, проронил он. — Пойду, выясню, в чём дело.

Не говоря более ни слова, волк скрылся в зарослях.

Лён остался с конём на дороге.

— Чего ждать-то? — рассудил он. И поднял коня в воздух.

Селение, лежащее под ним в развалинах, дымилось от недавнего пожара. Ничто живое, кроме рыскающего волка, не пошевелилось, когда Лён верхом на Сияре облетал окрестности разорённого жилья. Потом он сел наземь.

— Это не вурдалаки поработали, — сообщил ему Паф. — Это явно люди, но запах у них странный.

Лён вытащил стрелу, застрявшую в земле. К трупам он избегал подходить. Бойня произошла недавно, поэтому вони от разлагающейся плоти ещё не было. Только всё равно страшно.

Короткая, чёрная стрела, с толстым древком и зазубренным остриём из меди. Что это за металл? Он огляделся. Большинство тел сожжены. Но, некоторые были убиты именно такими стрелами.

— Смотри, — невнятно проронил волк.

Он притащил в зубах широкий лук. Тот оказался совершенно цел, даже тетива не пострадала. Друзья вдвоём отправились искать стрелы для него, но, не нашли ни одной целой. Бой был беспощадным, и защитники истратили все припасы прежде, чем погибли.

— Бери, — посоветовал Паф. — Пригодится. А стрелы потом найдём.

Тут заржал Сияр. Конь обнаружил далеко в стороне труп одного из нападавших. Находку следовало осмотреть. Да, это был явно человек. Он внешне походил на ведьмака. Тот же тёмный цвет лица. Топорные черты. Те же лохматые, чёрные волосы. Высокий и крепкий. Мутно-серые открытые глаза покрыты густой сеткой сосудов. Руки поросли тёмным волосом. Ногти чёрные, обломанные. Он убит простой стрелой. Значит, подвержен обыкновенной смерти. Человек был обряжен в тяжёлые доспехи из тусклого чёрного металла. Но стрела вошла как раз между горловиной и глухим шлемом.

Больше тут делать было нечего. Всё разграблено и сожжено. Ничего ценного не оставалось.

* * *

Путь их пролегал среди горной местности. Глубокие ущелья и высокие безжизненные кряжи делали дорогу тяжёлой. А взлетать лунному коню Лён не позволял. Ведь Паф не мог воспарить в воздух и был вынужден преодолевать горные тропинки пешим. Выпить же зелье для левитации он отказывался, говорил, что ещё пригодится.

Так забрались они в порядочные высоты. Даже днём там дул сильный ветер, бросая в лицо колючий снег. А ночью, когда конь оставлял путников вдвоём и улетал за облака купаться в лунном свете, они жались друг ко другу, чтобы не упускать тепло. Лён давно уже перестал опасаться, что Паф накинется на него и загрызёт. В таком походе лучше доверять своему спутнику. И волк успокоился. Несмотря на дикость поведения, он по-прежнему был предан другу.

Здесь, в горах, пищи не было. Оба путешественника уже больше суток ничего не ели. От урчания в желудке Лён не мог заснуть и молча завидовал безмятежно дрыхнущему Пафу. Вот он бы точно не смог так беспечно спать, зная, что неотвратимо приближается момент, за которым уже невозможно возвращение в мир людей.

Сонно помаргивая глазами, Лён бессмысленно таращился перед собой. Спиной повернулся к ветру, чтобы в глаза не мело снегом. Оба они располагались на горной тропе, в небольшой выемке в высокой стене. Талисман упрямо тянул их через горы, которые Лён мог перемахнуть в одно мгновение.

"Огонёк", — сонно подумалось ему. И Лён тут же встрепенулся. Огонёк в горах? Что это значит? Он уже хотел разбудить Пафа, как вдруг заметил, что огонёк движется. Белая искорка приближалась медленными зигзагами. И тогда Лён сообразил, что нечто движется к ним по тропинке, на которой они прикорнули. Только из-за пурги не видно, что это такое.

— Паф, просыпайся, — позвал он.

Волк мгновенно вскочил, словно и не спал.

— Ничего не улавливаю, — сказал он. — Ветер от нас.

И тут же тенью скользнул в мечущиеся снежинки. В последнее время он усвоил манеру принимать решения, не посоветовавшись с другом. Это немного раздражало. Поэтому Лён тоже встал и направился следом, держась рукой за стену.

Он шёл гораздо медленнее волка, поэтому, когда достиг огонька, то увидел нехорошую картину: Паф стоял, оскалившись и вздыбив шерсть на спине, а на него направлял копьё бородатый человек в мехах.

— Ещё один? — сказал он.

Лён не понял. Внешне они выглядят, как человек и волк. Почему незнакомец объединил их в одну группу?

— Мы не причиним вам вреда, — попытался он достигнуть мирных соглашений.

— Конечно, не причините, — раздался голос позади.

Оба путешественника обнаружили, что путь и вперёд, и назад им перекрыт. Подошли ещё люди и теперь с двух сторон на друзей направлены острые копья. Из-за кружения снега и тьмы было плохо видно, что у них за лица.

Лён на всякий случай охватил Пафа рукой за шею и прижал к себе, чтобы он не предпринял необдуманных действий.

— Ты, мальчик с волком! — раздался голос. — Кто ты такой и зачем пришёл сюда?

— Молчи, Паф, — шепнул он волку на ухо. А вслух ответил:

— Нашу деревню разорили. Я один спасся бегством. Это не волк, а пёс-полукровка. Охотничья собака моего отца. Я прошу у вас защиты.