Если главарь банды не идиот, у него не будет трудностей обнаружить предателя в номере у 'лохов' и завалить его. Возможно, и вместе с лохами — тут уж Флавий не знал что предположить. Толстый Рустам-бабочка, как он успел понять, обязательно бы оставил после себя только трупы. А как поступит командир пухлого бандитика — неизвестно.
− Полисмелы уходят, − заметил Флавий, глядя с балкона на улицу.
Действительно, стоило лишь сумеркам опуститься на город, как застучали двери, заскрипели ставни. Весь Марсель быстро, но без суеты, укрывался в домах и отгораживался от внешнего мира. Сторожевая вахта напротив 'Ля руж' быстрым шагом покидала свой пост.
− Еще б им не уйти. В прошлом месяце одного городового, совсем еще мальчишку, разорвали на части и разбросали по центральной площади города.
− Это ты откуда знаешь?
− Да все оттуда же, газетчик рассказал. Этот, как его... Франкелен. Очень милый мальчик, кстати.
Флавий хмыкнул. Мальчик, говоришь...
− А ты не узнавала, как давно он в газете?
− Да он сам сказал, − улыбнулась девушка. − Уже скоро полгода. Все на свидание нарывался. Такой наивный... Но хорошенький.
Наступила очередь улыбаться Флавия. Хорошая память римлянина послужила добрую службу. Теперь все дело можно провернуть за одну ночь. Ну просто чудо что за город, этот Марсель!
Вечерело очень быстро. Сквозь щели в прикрытых ставнях было видно, как еще недавно освеченные закатным солнцем улицы погружаются во тьму − быстро и неминуемо. Газовое освещение здесь было, но в виду известных событий его не включали. Во-первых, кому освещать дорогу в вымирающем по ночам городе? А во-вторых, попробуй-ка ты выгони фонарщиков вечером на столбы.
Молодой бандит дрых без задних ног. Флавий с Гизой, так уж и быть, отвязали его от кресла и перевязали руки, теперь уж перед животом. Парень свернулся калачиком на полу, подсунул связанные ладони под щеку и захрапел. Вот уж действительно человек с чистой совестью. Наверняка еще ни капли крови не пролил — настоящий уличный вор. Хоть и молодой.
'Как ты думаешь, сколько их будет?' − мысленно спросила Гиза.
− Не меньше четырех точно, − прошептал в ответ Флавий. − Иначе очень сложно хорошо разыграть уличное представление.
Про себя Флавий насчитал пять членов банды, не считая толстого 'торговца'. Это два бузотера, якобы дерущиеся из-за долга. Маленький пухлячок, сейчас сопящий в углу — третий. Также должен быть человек, который подстраховывает 'сборщика', и в случае чего готов забрать улов и скрыться с ним — четыре. Ну и, наконец, один человек на стреме обязательно − пять.
'Четыре — это скучно', − зевнула девушка и покрепче прижалась к своему компаньону-супругу-другу. − 'Как ты думаешь, до их прихода успеем?'
И игриво ткнула пальцем в подбрюшье. Другого бы этот тычок выключил минуты на две, но у бывшего старшего трибуна организм был покрепче.
− Пожалуй, не надо. Я, конечно, не прочь, но может проснуться пленный, да и драться без штанов коли что, согласись, уж очень неэстетично.
Девушка пожала плечами и уснула. Талантами быстро засыпать и моментально просыпаться восточная красавица обладала в полной мере.
* * *
− Он... они могли меня узнать, − объяснила Лези, решительно глядя в глаза своего командира. − Нельзя было приближаться.
− Чего ж сразу не ушла, дура? − вспылил Ришар. − Кабы не Себ, все бы коту под хвост!
− И так коту под хвост, − откликнулся близнец. − Навара нет, Себ попался. Хорошо хоть Бабочку повесят. Надоел уже...
Николя помалкивал, оглядывая свое поредевшее войско. Может быть, Лези действительно не при чем? Ну увидела знакомую пару, ну малость стушевалась — с кем не бывает? А вот Себастьян — дело странное.
Не способен Себ просто так взять и выдать всех подчистую. Наверняка инспектор что-то задумал, решил на живца всю банду взять. И газетчикам, что про якобы 'содействие следствию' пишут, тоже ерунды наплел. Вот только одно не сходится.
Допустим, Лези действительно знала этих двух. Сейчас уже неважно откуда. Допустим, она не решилась подходить ближе, боясь быть узнанной. Но кем? Мужик слепой, он никого уже не узнает, пока тот рот не откроет. А девка вообще спиной к Лези была, и Рустам ей обернуться ни в жизнь не дал бы просто так.
Что-то не сходится. И не сходится, как назло, именно на Лези.
Как жаль, талантливая девочка. Неужто крыска? Ну да бог с ней, разберемся по возвращении. А сейчас ее терять нельзя, она как никто замки отпирать умеет, да и скользит в темноте незаметно, словно призрак. И опять же, если что не так пойдет, приемчикам хитрым обучена, одна с двумя мужиками справится. Очень полезный боец.
− Слушайте сюда, − сказал заглавный, и споры в кубрике тут же затихли. − Идем выручать Себа. Что он нас не сдал — я уверен. Пока на улицах темно, ни один городовой там не появится, поэтому все будет быстро и просто. Адрес мы знаем.
− Что значит идем выручать? − вспыхнул Жиль. − Ночь на дворе!
− Вот поэтому нам никто и не помешает, − объяснил Николя. − Некому. И потом, мы...
− А как же Ночной Расчленитель? − подал голос Сол. − Не надо по ночам ходить — зарежет.
Все уставились на чернокожего, словно впервые видели. Нет, ну видели-то часто, но вот никто еще не слышал, чтобы мавританец хотя бы раз открыл рот во время сходки. Молчун он редкостный. И уж тем более, никогда поперек Николя не заикался.
− Ты можешь остаться, − разрешил Николя. − Но помни, что если еще раз меня перебьешь, то зарежет тебя никакой не Ночной Расчленитель, а собственный заглавный. Усек?
− Усек.
Голос черного потускнел, и мавр снова забился в свой уголок. Но видно было, что рад радешенек остаться на корабле.
Опустевший город был не просто безлюден, но мертв. От мостовой до верхушек ратушных шпилей. Днем те горделиво подпирали небо, а ночью превращались в мрачные могильные кресты без перекладин.
Никто не праздновал, не радовался в семье, пусть даже и за плотно закрытыми ставнями. Никто не сидел у камина в обнимку с женой и ребятишками. И конечно же, не вышагивали по брусчатке чинные патрули муниципалитета. Здоровые парни в парадной форме и матерчатых шлемах также тряслись по домам от страха, каждую ночь наводняющего портовый город.
Марсель боялся Ночного Расчленителя.
Слух об этом ужасе впервые прокатился четыре месяца назад, когда у набережной по утру нашли группу студентов мореходного училища, что неподалеку. Все шесть человек были буквально разорваны на части, а внутренности разбросаны по набережной футов на сто.
Муниципалитет только разводил руками. Никто из самых старых и заслуженных инспекторов не мог припомнить столь жестокого убийства. И самое главное, никто не мог понять, как один человек может порешить шестерых здоровых мореходов, да еще раскидать их по набережной как порванные тряпки.
Что губитель действовал один — никто не сомневался. Почерк был столь же узнаваем, сколь же и неповторим. Он просто разрывал людей на части, предварительно полосуя бритвенно острым лезвием. Скорее всего, длинным изогнутым мечом, только такой способен разрубить туловище пополам с одного удара, да и то сомнительно. Какой же силищей нужно обладать!
Через неделю кошмар повторился. На этот раз жертвами стали два подгулявших матроса с причаленного судна. Прямо возле доков. И ладно бы, этим обошлось. В ту же ночь в другой части города нашли располосованную безголовую девушку — дочь одного из местных чиновников.
К вечеру причалы покинули сразу четыре корабля, а когда на следующее утро нашли очередную жертву, голову которой забросили на верхушку колокольни Дюжеа, сорвались с места и стоящие на рейде суда. Некоторые были перегружены пассажирами.
С тех пор не проходит и недели, чтобы где-нибудь по утру не находили располосованную жертву. А в последнее время стало и вообще страшно, попавшие в лапы убийцы не только погибают мучительной смертью, но и напрочь лишаются крови! И чем реже мерзкая тварь делает свое черное дело, тем более 'сухими' остаются ее жертвы.
Последнюю неделю по ночам город вымирает. Абсолютно. Может быть, поэтому зверства прекратились. Разве что несчастный священник, растерзанный на пороге своего дома. Но сам виноват, кто же открывает дверь по ночам? Да будь там хоть сама святая Мария Магдалена — а дверь держи на засове. Об этом неоднократно предупреждал муниципалитет. И верно, если наружу не высовываешься — ночь переживешь спокойно.
Группа Николя скользила ночными улицами как стая нетопырей: тихо, быстро, от стены к стене. Собственно, таиться было некого, но многолетние привычки остались, никуда от них не денешься.
К гостинице добрались за полчаса, еще минут пять ждали, пока Лези совладает с замком. Девушка позвякивала отмычками и бранилась сквозь зубы — видать, запор оказался с норовом. Наконец, раздался щелчок, и дверь отворилась.
В холле тоже не было ни души. Оно и понятно, гостей по ночам не бывает что держать дежурного у стойки-то?
Разделились. Николя, Лези и Ришар осторожно двинулись на второй этаж, к комнате 'сладкой парочки'. Жиль остался внизу, прикрыл дверь (но не запер, вдруг быстро уходить придется?) и занял место в углу.
Слепец и подруга заняли лучший номер в гостинице, окнами внутрь фасадной арки. И двери номера были соответствующими: двустворчатые, с позолоченными ручками. В темноте, конечно, не разглядишь, может быть, и латунь, но вряд ли.
− С замком много возни? − прошептал Николя, а Лези только отмахнулась. Мол, отстань, не мешай.
И действительно, через минуту деваха аккуратно щелкнула задвижкой и отошла в сторону. Путь вперед открыт.
Николя захватил с собой только верный кинжал, а вот Ришар вооружился бесшумным воровским арбалетом на две стрелы. Оружие громоздкое, но крайне эффективное. Николя не одобрял, мочить на деле было признаком плохого вкуса, а заглавный в этих материях был щепетилен донельзя.
Но на этот раз можно и вооружиться. Тут не дело, тут своего выручать пришли.
Николя толкнул створку, и она, не пискнув, распахнулась. Все-таки хорошая штука — дорогие гостиницы. Все-то тут смазано, все-то тут подтянуто. Мечта домушника просто. Лези зажгла воровской фонарик и заглянула в комнату.
Супруги почивали на огромадной кровати. На нее, поди, можно было сложить всю группу Николя, не считая этой парочки.
'Богатеи', − сплюнул Николя, пообещав себе напоследок порыскать в вещах этих двух выпендрежников. Нельзя бросать начатое на половине, кошель богатеев-бездельников должен перейти к ячейке.
Себ лежал в углу. Связанный, но по первому виду вполне целехонький. Посапывал, подложив ладони под толстую щеку. Ангелочек, да и только. Николя подал знак Лези посветить, и подошел к подельнику. Прикрыл парню рот рукой и легонько хлопнул по щеке.
Себ дернулся, но тут Лези посветила на Николя, и парень, узнав своих, притих.
− Уходим, герой, − самым тихим шепотом произнес Николя и принялся орудовать ножом по веревкам, что связывали Себастьяна. − На яхте расскажешь.
− Боюсь, что не расскажет, − раздался громкий голос позади.
Заглавный разворотом вскочил, выставил нож.
− Лези, что делаешь, сучка? − застонал Николя, закрываясь от ослепительного света в глаза. Девка сняла рассеиватель, и фонарь острым пучком света бил прямо в лицо заглавного.
− Я не Лези, − раздался чужой женский голос, и фигура с фонарем подошла поближе к Николя. − А за сучку держи.
Что-то ударило по руке, и нож вылетел в сторону, звякнув где-то в другом конце комнаты. А потом Николя ощутил острую боль в паху и завалился на пол дубового паркета.
* * *
− Да-да, он может и как лампа работать, − заметил Флавий, разбираясь с хитрым фонариком. Теперь ацетиленовый светлячок в меру сил освещал всю комнату, на полу которой расположились бандиты-неудачники. Мужика с арбалетом Гиза вырубила первым, затем уж плавно опустила на пол девчонку и отобрала у нее фонарь. Главарь схлопотал заслуженный пинок по причинному месту последним.
− Милый, посмотри, не остался ли кто внизу, − попросила девушка, склоняясь над поверженным главарем.
− Да, дорогая.
Флавий улыбнулся, и как был без ботинок вышел из комнаты. Ночью повязка уже мешала, поэтому пришлось ее приспустить. Ой, плохо дело, если кто-нибудь в таком виде заприметит. Остается уповать на то, что своим зрением он углядит затаившихся бандитов быстрее, чем они его.
Действительно, в холле оставался один тип. По виду — ну точная копия того парня с Х-арбалетом . Близнец судя по всему. Вместе с тремя наверху — всего четыре, то есть сколько Флавий и предполагал. Ах, какой он умный.
Римлянин вернулся в комнату. Гиза уже привела в чувство главаря, умело связала его же рубашкой и посадила к стене. Рядом сопел разбуженный пухлячок. Сейчас же девушка пыталась привести в чувство третьего ночного гостя — азиатку с короткой стрижкой 'под мальчика'.
− Там еще один, − сообщил Флавий. − Я решил не травмировать его своим видом. Пусть его, сидит и сидит. И потом....
Тут взгляд мужчины упал на бандитку, и где-то там, внутри, между центробежными насосами, перепускными клапанами и пневмоэлементами дыхательной системы остро сжалась какая-то пружинка.
Ежик собственной персоной. Лиза Карат, если называть по формулярному списку. Былая сокурсница Флавия. И первая любовь, если уж начистоту... Так вот какую судьбу ты себе выбрала, Ежик. Почему же не вернулась в Школу? А если вернулась, неужели тебя снова послали в Галлию, да еще в этот южный порт?
− Гиза, пожалуйста, уложи эту особу на кровать, я постерегу.
Арабеска вопросительно подняла брови, потом карие глаза опасно сузились.
− Да-да, я знаю эту девушку. Хорошо знаю.
Глаза воительницы сузились еще больше.
− Но это все в прошлом, до того как мы с тобой познакомились, родная. Это моя первая любовь и школьная дружба. Еще со времен юношества.
Флавий как можно искреннее улыбнулся, но Гиза не была бы собой, если бы оставила это без шпильки.
− Тогда сам и тащи ее в кровать. Ромео.
Глава 3. И снова на живца
− Ну, рассказывай, Ежик.
− Что рассказывать-то?
Девушка полулежала в кровати, положив ладонь под затылок. Усыпляющий прием, которым Гиза отправила Лизу в царство Морфея, имел побочный эффект: после пробуждения у жертвы раскалывалась голова.
− Рассказывай, − усмехнулся Флавий, − как дошла до жизни такой. Неужто слава портовой бандитки тебе настолько вскружила голову, что решила не возвращаться из Галлии в Школу?
Ежик удивленно расширила глаза, и они стали почти европейскими.
− Ты о чем, Рэм? Если ты о моем выпускном задании, то после него я вернулась в Школу, защитила диплом, заодно притащила из Галлии много интересных вещей, которых даже наши академики не знали. Меня похвалили, я я получила золотой аттестат и даже деньжат мне выделили, пока не устроюсь по специальности. Потом служила во внешней разведке, дослужилась до опция префекта. Но во втором году грянула большая чистка, и внешнюю разведку упразднили, теперь этим занимаются святоши. А я, ты знаешь, никогда в услужение братьям не стремилась. Ну и вернулась в Галлию, да как-то и претерпелась тут.
