— Я от машины до дачи дошла под зонтом, — сказала Светлана, снимая плащ. — Почему-то вдруг стало тоскливо и захотелось вас увидеть. Оставила сына няне и вызвала машину. Не прогоните?
— Плохое настроение не основание для того, чтобы говорить глупости! — отчитала её Лида. — Садись в кресло, а я сейчас сбегаю на кухню и принесу горячий чай.
— Можно позвонить, — сказала Светлана. — Они сами принесут.
— Мне легче сбегать самой. А вы пока поболтайте.
Она через ступеньку сбежала вниз и быстро пошла по коридору в сторону кухни. Дверь сталинского кабинета распахнулась, заставив испуганно шарахнуться в сторону.
— Дочь у вас? — спросил Сталин.
— Только что приехала, — ответила Лида и неожиданно для самой себя добавила: — Вы так резко распахнули дверь, что чуть не засветили мне по лбу. Я хотела напоить Светлану чаем...
— Не надо так носиться по коридору, — проворчал он. — Возвращайтесь и скажите дочери, чтобы шла в малую столовую, и сами туда приходите. Я позвоню насчёт чая.
— И где обещанный чай? — спросил муж. — Почему вернулась с пустыми руками?
— Что-то сдохло в лесу, — ответила она. — Поднимайтесь, хозяин приглашает нас на чай. Давайте я заодно отдам ему портрет. Ты хотела взглянуть?
— Как это у тебя получилось? — спросила Светлана, с удивлением всматриваясь в работу Лиды. — Он и на фотографиях так на себя не похож, как на твоём портрете! Я видела отца таким только девчонкой, но тогда он был моложе. А потом между нами словно пробежала чёрная кошка. Наверное, в этом больше моей вины, но отец стал другим. Я ещё и из-за этого редко к нему приезжала. Вряд ли он покажет кому-нибудь этот портрет, а, по-моему, только его и нужно показывать. Что плохого в том, что люди увидят в своём вожде человека? Пока ко мне не приставили охрану, я была среди людей и слышала, как они относятся к происходящему. Отца и раньше многие любили, но было немало тех, кто боялся, так вот, сейчас любящих большинство! А когда он написал статью против культа своей личности, любить стали больше!
— Сильно мешает охрана? — спросила Лида.
— Не то слово! — ответила Светлана. — И не возразишь: в Юру Жданова стреляли даже с охраной. А я сейчас вынуждена работать только дома. Наберу книг... Ладно, пошли быстрее, а то отец рассердится.
— Долго ходите, — недовольно сказал Сталин, когда они зашли в малую столовую. — Чай почти остыл, да и булочки тоже.
— Здравствуй, папа! — сказала Светлана, подошла и поцеловала его в щеку. — С чем сдоба?
— Твои любимые, — ответил он, — с яблоками. А вы что стоите? Ждёте отдельного приглашения? Это портрет? Поставь где-нибудь, попьём чай, потом покажешь.
Чай был горячий и вкусный, а булочки — ещё вкуснее. Алексей тоже любил сдобу с яблоками, но съел только одну булку, глядя на то, как на них набросились женщины.
— Вредно есть столько теста, — заметил Лиде Сталин. — Ты должна кормить мужа, а вы ничего ему не оставили.
— Вредно, когда часто, — возразила она. — Я много занимаюсь спортом, и если растолстею, то очень нескоро. Такие булочки — это не еда, а подарок судьбы, а подарки должны делать мужчины, мы для этого и выходим замуж!
— Ну если так, считай, что я расплатился за портрет, — усмехнулся Сталин. — Ты свой подарок получила, теперь черёд твоего мужа. Он сильно рисковал, когда решил прийти сюда, но пришёл и выполнил всё, что требовалось. Есть решение наградить его орденом Красной Звезды. Награду вручу лично. На днях вы оба выедете на Урал в небольшой посёлок, куда закрыт доступ посторонним. В нём будет создана лаборатория, в которой учёные изучат ваши книги, ну а вы им в этом поможете. Условия жизни там немного похуже, но вас обеспечат всем необходимым. Лучше вам год или два пожить там. И принесёте пользу, и безопасно. А теперь покажи, что нарисовала.
На свой портрет он смотрел долго, потом спросил Светлану:
— Что думаешь, дочь?
— Я уже забыла, когда ты был со мной таким, — сказала она, отведя глаза. — Прости, я перед тобой виновата.
— Ты не получишь известности с этой работой, — сказал Лиде Сталин. — Хотя выполнено, несомненно, талантливо, не думаю, что покажу его многим. Но пирожков за такое мало. Я подумаю, что к ним добавить. А тебе надо развивать свой дар. Там, куда вы едете, это трудно сделать, но можно. Недалеко расположен Челябинск, и вы сможете в нём бывать. Лаврентий тоже будет появляться в вашем посёлке, и если потребуется, всегда поможет. Что пригорюнилась, дочь? Они уезжают не насовсем. Надеюсь, ты и в их отсутствие не забудешь сюда дорогу.
Орден привёз на следующий день Берия, а вручил, как и обещал, Сталин.
— Обмоешь сам, — сказал он, отдавая Алексею коробочку и удостоверение. — Если будут результаты от вашей поездки, будут и награды. Трудись, майор, а мы о тебе не забудем. И забери это. — Он положил на стол метатель.
— Завтра поедешь в министерство, — сказал Берия, когда они вдвоём вышли из кабинета Сталина. — Все документы для тебя будут готовы. Получишь подъёмные, и собирайте вещи. Часов в семь вечера приедет машина с сотрудником, который будет сопровождать вас до объекта и поможет устроиться. Поезд у вас отходит в восемь с минутами, так что успеваете нормально. Ехать меньше двух суток, поэтому лучше затариться продовольствием на кухне. Я скажу, чтобы приготовили. Майор, который с вами поедет, тоже будет не с пустыми руками. В поезде есть вагон-ресторан, но вам лучше в него не ходить. Я отправил указание директору комбината Мазуркову, так что вас должны хорошо устроить. Лаборатории пока нет, и учёные не приехали, поэтому отдыхайте и обживайтесь на новом месте. Там можно хорошо порыбачить, да и охота неплохая. Только не лови рыбу в озёрах. Работа начнётся через два месяца, когда подберём кадры и обеспечим вас всем необходимым. Пока найдём временно помещение в городке, а весной построим здание КБ. Запомни, что никто из учёных не должен знать, откуда вы взялись. Их предупредят, что излишнее любопытство наказуемо. И вы об этом должны постоянно помнить. В случае утечки пострадаете не вы, а они. Возможно, исключением будет академик Курчатов, но в таком случае тебя предупредят. Научную информацию по вашей теме можешь выдавать любую, всё остальное под запретом. Я туда периодически наведываюсь, так что встретимся. Не знаю, получится ли завтра увидеться, поэтому прощаюсь сейчас. Скажи жене... В общем, удачи вам!
— Подождите, Лаврентий Павлович! — остановил его Алексей. — Вы отправляете нас не в Челябинск-40?
— Так! — остановился Берия. — Откуда ты о нём знаешь?
— Слышал ещё в своём времени, — ответил Алексей. — Всё-таки работал не в аптеке. А потом в будущем полазил по Сети. Это такая система, в которой можно было узнать почти всё. Меня интересовало, какие виды оружия массового поражения могли ещё придумать. Не нашёл ничего, кроме микроволновых излучателей, но посмотрел конструкции атомных и водородных бомб. В моём времени все знали только принцип, подробностей нигде не излагали, а мне стало интересно.
— А почему молчал?
— Да я как-то не придал этому значения. Мало ли что я знаю! Сказали, что наукой займёмся потом, я и ждал. Да и под наукой понимал в первую очередь то, что принёс в книгах. Знаю-то я до фига, вот только вытащить эти знания из головы и связно изложить будет трудней, чем писать комментарии к книгам.
— Ничего, вытащим! — пообещал Берия, выразительно посмотрев на Алексея. — Слушай внимательно. Сопровождать вас будут двое сотрудников. С тебя по приезде возьмут подписки, а пока закрой рот и держи свои знания при себе. Если появиться Курчатов, ему разрешаю говорить всё, что помнишь по атомному и водородному оружию. И больше ничего! Понял? Ну тогда всё.
— Вернули метатель? — сказала Лида, когда он вернулся к себе и положил оружие на стол. — Что это ты какой-то взъерошенный?
— В очередной раз сделал глупость. У наших сейчас гонка с американцами, кто быстрее наделает атомных бомб. Они свои уже испытали, а мы это сделаем только в следующем году.
— А ты тогда при чём? — спросила Лида. — Если наши через год их взорвут, то уже наверняка знают конструкцию.
— Атомную знают, в с водородной только начали заниматься. Да и у американцев её пока нет. А я как-то не придал значение своим знаниям. Сейчас сказал Берии, а тот едва сдержался, чтобы не покрутить пальцем у виска, но лицо у него было очень выразительное. Ладно, возьми наш первый орден и куда-нибудь пристрой.
— Может, пристроить его на твоём кителе? — спросила Лида. — Где делать дырку?
— Нигде не нужно дырок. Будем скромней. В дорогу надену костюм, а приедем на место, тогда посмотрим. Я должен завтра съездить в министерство за документами и деньгами. Надо сделать это со Старостиным. Заодно уломаю Михаила остановиться у того дома, где мы сделали тайник. Надо забрать всё с собой. Кто знает, когда удастся в следующий раз приехать в Москву. Ты сможешь сама уложить вещи или помочь?
— Уложить-то я уложу, только нам мало двух чемоданов. Купи ещё один и на всякий случай хозяйственную сумку с крепкими ручками.
На следующий день, сразу после завтрака, Алексей надел форму и пошёл прощаться со свободными от дежурства офицерами. Для всех он уже стал своим, поэтому попрощались тепло.
— А где Старостин? — спросил он у дежурного, перед тем как покинуть здание охраны.
— Он эту ночь не ездил домой, а ночевал в общежитии, — ответил офицер. — Пока не подходил.
— Не меня ищешь? — спросил вошедший в дежурку подполковник.
— Тебя. Ты в курсе, что мне нужно в министерство?
— Тебе нужно, а я должен быть в курсе? — хохотнул Михаил. — Хочешь съездить вдвоём? Вообще-то, можно, но только если ненадолго, а то у меня через два часа дежурство.
— Туда и почти сразу же обратно, — заверил Алексей, — и на пять минут заскочим в одно место. Заодно и поговорим. Знаешь, что мы сегодня вечером уезжаем?
— Откуда мне знать? Дед не говорил, ты тоже молчишь. Куда и насколько?
— Я сам только вчера узнал от Берии, — виновато сказал Алексей. — Надо было найти тебя и посидеть, но он накрутил мне хвост, и всё вылетело из головы. Уезжаем на Урал, а насколько — этого я сказать не могу. Не меньше чем на год.
— Служба, — философски сказал Михаил. — Жаль, я к вам привык. Пошли за машиной, а поговорим в дороге.
Время на поездку потратили мало, да и в министерстве всё прошло без волокиты. Документы были готовы, и так же быстро выдали деньги.
— Говори, куда хотел заехать, — садясь за руль, сказал Михаил.
— Перед тем как идти к вам, я припрятал деньги и кое-какую мелочёвку, — сознался Алексей. — Уезжаю надолго и решил забрать.
— Ладно, конспиратор, — проворчал Михаил, — говори адрес.
Через десять минут остановились у нужного дома, и Самохин сходил за шкатулкой.
— Ну и что ты тут прятал? — спросил Михаил, когда Алексей вышел из подъезда с ней в руках и сел в машину. — Есть что-нибудь запрещённое?
— По-моему, ничего, — ответил Алексей, открывая шкатулку. — Посмотри сам. Это деньги, украшения жены и боеприпасы к моему оружию.
— Вернули?
— Вчера Сталин отдал после награждения орденом.
— И каким же орденом тебя наградили, орденоносец?
— Красной Звезды. Ну что ты на меня так смотришь? Я же сказал, что вчера был в растрёпанных чувствах, какое там обмывание!
— Когда отъезд?
— В семь должна прийти машина, а поезд в восемь. Ты будешь на дежурстве.
— Дед в это время обедает, и я ему не нужен. Хоть ты и свинья, всё равно провожу. Машину ради вас на дачу не пропустят, так хоть помогу донести вещи.
— Тормозни у магазина, — попросил Алексей. — Совсем забыл, что нужно купить чемодан и сумку. Я быстро.
— Какой-то ты не такой, как обычно, — заметил Старостин, когда купленный чемодан отправился на заднее сидение, а ЗИС опять понёсся по московским улицам. — Был собранный и уверенный в себе офицер, а сейчас... даже не подберу слов! Неужели из-за вчерашней взбучки?
— Вряд ли, — подумав, ответил Алексей. — Просто долго прожил на вашей даче и расслабился. Я ведь знал, что придётся уезжать, и всё равно резко отреагировал. Наверное, ещё из-за того, что посылают к чёрту на кулички и вся жизнь теперь пойдёт совсем по-другому. А взбучка пошла уже довеском.
Жена собрала два чемодана и ждала его приезда на веранде.
— Поставь свои покупки возле дивана, — сказала она Алексею. — Я сложила на нём оставшиеся вещи. Потом уложу.
— Отдыхаешь? — спросил он, садясь на соседний стул.
— Скорее, прощаюсь. Не от чего мне отдыхать. Скучновато здесь жить, но и хорошего было немало. Всё сделал?
— Да. Всё взял в министерстве и забрал шкатулку.
— Михаил не интересовался тем, что ты забыл на чердаке?
— Я ему сам рассказал. Он обиделся из-за того, что только сегодня сказал о награждении и отъезде.
— Правильно сделал. Я заметила, как к тебе тянутся самые разные люди. Мы здесь живём три с половиной месяца, а Михаил уже считает тебя своим другом. А с друзьями не прощаются мимоходом. Где он сейчас?
— На дежурстве. Обещал вечером проводить.
— Ладно, я перед ним за тебя извинюсь, а сейчас соберу вещи и затащу тебя в кровать. Неизвестно, когда доведётся побыть вдвоём, так что надо пользоваться, пока есть такая возможность. Или сделать это после обеда?
— Лучше сейчас, — решил Алексей, — а потом повторим ближе к вечеру. Ужинать будем раньше, поэтому давай раньше и пообедаем.
На ужин был сюрприз: работники кухни сами накрыли им стол в малой столовой.
— Смотри, красная икра! — удивлённо сказала Лида, оглядывая богато уставленный стол. — Я ела её только в детстве. И это на ужин? В меня столько не влезет! И сумки тоже нам?
— Лаврентий говорил, что нам приготовят продукты в дорогу, — объяснил Алексей. — Нечего разглядывать эту кулинарию, её нужно съесть. На новом месте таких разносолов не будет. А вот и Михаил!
— Здравствуй, Лида, — сказал вошедший Старостин. — Товарищ Сталин передал, чтобы после ужина зашли к нему в кабинет.
— Присядь с нами, Миша! — попросила Лида. — Посиди хоть немного, заодно и поешь. Нам наложили на четверых. И извини этого охламона, он обещал исправиться.
— Ну если обещал... — Старостин сел за стол и помог им его очистить. Заодно немного пообщались.
— Посуду уберут без вас, — сказал он Самохиным, когда закончили есть. — Сумки я отнесу сам, а вы идите в кабинет. Дежурит Гриша, его насчёт вас предупредили.
— Подойдите ближе, — сказал Сталин, когда Пушкарёв пропустил их в кабинет. — Я обещал расплатиться за портрет. Это тебе.
Лида взяла из его рук неожиданно тяжёлый пакет и достала из него пистолет. Сбоку над спусковым крючком желтела небольшая золотая пластинка, на которой было выгравировано несколько слов: "Лидии Самохиной на память И. В. Сталин".
— Не люблю, когда у женщин в руках оружие, — сказал ей Иосиф Виссарионович. — У дочери отобрал, но тебе можно дать. Ты сильная и не сделаешь глупости. Это хорошо, что муж учит драться, но несерьёзно. От пьяницы отобьёшься, но от него проще убежать. А для серьёзных врагов лучше это. В пакете патроны и удостоверение. Лаврентий сам подписал и сделал нужные отметки, так что и там, куда вы едете, сможешь пользоваться. Муж научит. Дочь хотела проводить и попросила прислать машину, но я запретил. Пусть на меня обижается, но ей это ни к чему. И лучше не распространяться о моём подарке. Идите, скоро уже прибудет машина. Михаил вам поможет.
