— Что у вас с руками? — удивился Якадзуно.
— Что? А, это... это мускульные усилители. Я ведь служил в армии.
— Да? И в каком звании?
— Неважно. Давайте лучше побыстрее приступим к делу.
Ибрагим снял крышку, наклонил коробку и аккуратно достал из нее статую. Вот, значит, она какая...
Статуя изображала цверга в позе покоя, в длину статуя составляла около сорока сантиметров, в высоту — около пятнадцати. Все членники и ножки были изваяны с отменной точностью, только усики были лишь чуть-чуть намечены, но это неудивительно — усики цверга настолько тонкие, что их не отлить даже из золота. Членники золотого цверга были сплошь покрыта традиционным цвергским орнаментом, символы чужого алфавита напоминали иероглифы на древнеегипетских изваяниях.
Дэвид критически сощурился и обошел статую кругом. Завершив круг, он пошевелил статую рукой и констатировал:
— Она немонолитна.
— То есть? — не понял Якадзуно.
— Если бы она вся была сделана из золота, она была бы гораздо тяжелее. Либо внутри пустота... — он постучал согнутым пальцем по спинке цверга, — нет, не пустота. Скорее, какой-то более легкий наполнитель. Сейчас посмотрим.
Дэвид подошел к массивному металлическому шкафу в двух шагах от стола, на котором стояла статуя, и распахнул дверцу.
— Сейчас сделаем томографию, — сказал он. — Суйте ее сюда.
Дэйн сделал вид, что просьба Дэвида к нему не относится, он даже, как бы невзначай, отступил на шаг назад. Якадзуно решил не обращать на это внимания. Поднатужившись, Якадзуно и Ибрагим засунули золотого цверга внутрь шкафа.
Дэвид откинул вниз боковую створку шкафа, под ней обнаружилась консоль стационарного компьютера. Несколько манипуляций, и на экране высветилась полупрозрачная трехмерная модель цверга.
— Толщина стенок около сантиметра, — прокомментировал Дэвид. — Внутри какой-то порошок... соль... по-моему, двух видов... Вскрывать будем?
— Это как? — переспросил Ибрагим. — Распилим ее пополам?
— Нет, пилить незачем, можно просверлить отверстие и взять пробу порошка. Потом отверстие можно заделать, экспертиза обнаружит следы, но невооруженным глазом ничего не будет видно.
— Давайте сверлить, — согласился Ибрагим. — Якадзуно, вы не возражаете?
— Не возражаю, — сказал Якадзуно. — А что это за странная полоса у него на спине?
— Где? — не понял Дэвид.
— Ну вот, на экране.
— А, это... похоже, статую сварили из двух половинок. Знаете, как детские игрушки.
— Интересно, — протянул Якадзуно. — Может, это глюк, но мне начинает казаться, что ее сделали не цверги.
— Вы можете обратиться к ксенологам, — предложил Дэвид. — Узких специалистов по цвергам у нас нет, но все ксенологи проходят общий базовый курс, наверняка что-нибудь подскажут.
— Хорошо, — прервал его Ибрагим, — с ксенологами мы еще разберемся. Давайте сверлить.
— Давайте. Вытаскивайте.
На этот раз Якадзуно не стал участвовать в извлечении массивной статуи из томографа, пусть Дэйн потрудится, он уже отдохнул. Да и тащить ее вряд ли придется далеко.
Тащить статую пришлось далеко, сверлильный станок находился в другом конце коридора. Интересно, подумал Якадзуно, почему в коридоре никого нет — выходной день, какое-то мероприятие или Ибрагим все так подстроил? Скорее, последнее.
Ибрагим и Рональд совместными усилиями водрузили статую на сверлильный станок, Дэвид установил в держателе дешевый алмазный бур, просверлить золото можно и им, золото — мягкий металл.
— Подождите! — внезапно крикнул Дэйн. — Это вещество внутри — оно не может быть опасным?
— Радиоактивности нет, — сказал Дэвид, — самовоспламенения можно не бояться, соли, особенно тяжелые — довольно стабильные соединения. Эта соль может быть ядовита, но здесь установлен отсос пыли, так что ничего опасного нет.
— Но сверлильная площадка открыта, — не унимался Дэйн. — Если пыль попадет в воздух...
— Пыль будет удалена отсосом, — повторил Дэвид.
— Разве он отсасывает все?
— Он отсасывает достаточно. Ни одна из тяжелых солей не дает летучих соединений, ядовитых в микродозах. Если вы настаиваете, можно провести сверление в герметичной камере, это на третьем этаже...
— Нет! — воскликнул Ибрагим, тут же смутился и пробормотал: — Извините.
— Да, — вмешался Якадзуно, — давайте сверлить здесь.
— Тогда я начинаю, — сказал Дэвид. — На всякий случай отойдите подальше, мало ли что...
Электромотор станка завыл, сверкающий наконечник бура начал вращаться, превращаясь в овеществленное подобие плазменного меча из какого-то телесериала. Меч коснулся спины статуи в сантиметре от центральной линии, по которой, если верить томографу, проходила сварка. Брызнула золотая крошка, окутавшая бур вихрящимся и искрящимся золотистым облаком, казалось, что между статуей и рабочей головкой станка пляшет чудесный луч какого-то Истинного Света, именно так, с большой буквы, это зрелище неожиданно оказалось настолько прекрасным, что Якадзуно не мог оторвать от него взгляд. Пожалуй, даже любимый сад камней во дворе родного дома на далекой Земле не шел ни в какое сравнение с этим великолепием. Якадзуно пожалел, что под рукой нет видеокамеры.
Головка, держащая бур, резко просела вниз, волшебный луч изменил цвет с ослепительно-золотистого на мрачно-серый, как будто какая-то злая сила в мгновение ока преобразовала Истинную Красоту в Истинный Мрак. Вот так и по жизни, подумал Якадзуно, малейший внешний толчок, пришедшийся к месту и ко времени, превращает вещи в свои полные противоположности.
Гул мотора затих, мрачно-серый луч овеществился и снова превратился в алмазный бур, только не сверкающий, а запачканный темной пылью, похожей на сажу. Дэвид пошевелил пальцами и головка станка поднялась вверх. В спине статуи чернела аккуратная круглая дырочка.
— Тащите ее обратно, — распорядился Дэвид, обесточивая станок, — и постарайтесь не рассыпать то, что внутри. Эта соль может быть на основе мышьяка или таллия.
На этот раз Ибрагим устранился от роли грузчика и золотого цверга волокли Якадзуно и Рональд. Статуя вернулась на лабораторный стол, на котором началось исследование, Дэвид засунул в дырочку на ее спине тонкую трубочку с резиновой грушей на верхнем конце, и несколько раз сжал грушу.
— Вот и наш образец, — сказал он, вытаскивая подобие клизмы из спины цверга. — Сейчас посмотрим, что у нее внутри.
Дэвид пересек лабораторию, вставил клизму в отверстие на боку очередного шкафа и пару раз сжал грушу. Далее Дэвид откинул боковую стенку, сформировал виртуальную клавиатуру и сделал несколько движений пальцами в воздухе. На экране высветилась горизонтальная черная полоса, пересеченная сверху вниз множеством тонких разноцветных линий.
— Спектральный анализ? — предположил Якадзуно. — Нет, извините, я ошибся, порядок цветов не соответствует спектру...
— Вы не ошиблись, это спектральный анализ, — сказал Дэвид. — Только информация выводится на экран в преобразованном виде, цветом кодируется интенсивность излучения, а длина волны определяется позицией линии в ряду. Сейчас посмотрим, что у нас тут имеется...
Якадзуно перевел взгляд с Дэвида на экран и увидел, что с экрана исчезла половина линий, а под черной полосой появились какие-то буквы и цифры.
— Кислород, натрий, сера, хлор, — прокомментировал Дэвид. — Два компонента, один из которых — обычная поваренная соль. А вот второй... явно какой-то сульфат... не понимаю...
— Что такое? — подался вперед Ибрагим.
— Не понимаю, — повторил Дэвид, — металл не распознается. Это должен быть какой-то тяжелый металл, но система его не определяет. Может, какое-то сложное соединение, вроде керамики... Сейчас... Нет, это ерунда какая-то! Внутренние электронные оболочки вообще не дают линий. Вот это вот, — Дэвид показал на левый конец черной полосы, — это никак не похоже на вторую оболочку. Сейчас...
На экране появилось несколько других черных полос, поменьше, они были так же густо испещрены вертикальными линиями, но ничего похожего на ту полосу, что по-прежнему красовалась наверху, в них не было. Спектрограмма того, что лежало внутри цверга, совершенно не походила ни на один из известных образцов.
— Не понимаю, — сказал Дэвид еще раз. — Может, аппарат испорчен...
— Неважно, — прервал его Ибрагим. — Вы можете распечатать эти данные? Или, еще лучше, запишите их на карту внешней памяти.
С этими словами Ибрагим вытащил из кармана кусок белого пластика и протянул его Дэвиду. Дэвид потянулся к карте и вдруг замер на месте. Его нижняя челюсть медленно отпала вниз.
— Неужели... — пробормотал Дэвид. — Сейчас...
Ибрагим вздохнул. Якадзуно взглянул на него и с удивлением обнаружил на его лице выражение досады.
— Что происходит? — прошептал Якадзуно, склонившись к уху Ибрагима.
— Он догадался, — ответил Ибрагим. — Я думал, он не догадается.
— Вы знаете, что это такое?
— Боюсь, что да. Сейчас мы все увидим.
Дэвид перевел виртуальную клавиатуру в режим текстового редактора и быстро зашевелил пальцами в воздухе. В нижней части экрана открылось окно, в котором одна за другой появлялись какие-то формулы. Время от времени Дэвид открывал другие окна и копировал оттуда целые куски текста. Весь текст был насквозь математическим, как Якадзуно ни старался, он так и не понял, в чем смысл этих формул.
— Сейчас посмотрим, — повторил Дэвид, наверное, уже в десятый раз, и сделал рукой движение, как будто нажал кнопку.
В нижнем правом углу экрана появилась еще одна черная полоса, расчерченная поперек разноцветными линиями. Нельзя сказать, что она идеально совпадала с той, которую нарисовал спектрометр, некоторые линии имели другой цвет, но сходство было несомненным.
— Сто двадцатый? — спросил Ибрагим.
Дэвид ошеломленно разинул рот и обернулся к Ибрагиму.
— Вы... вы знали? — спросил он.
— Нет, — покачал головой Ибрагим, — я не знал. Я просто быстро соображаю. Тяжелый нерадиоактивный металл, не опознаваемый спектрометром — это может означать только одно.
— Но это невероятно!
— Если все другие объяснения отброшены, приходится верить в невероятное. Стирайте данные.
— Какие данные?
— Все данные в памяти всех компьютеров, относящиеся к сегодняшнему анализу. Никто не должен узнать, что сегодня побывало в этих шкафах. Не забудьте протереть горелку и тщательно вымыть сверлильный станок. Это ради вашей же безопасности.
Дэвид судорожно сглотнул.
— Но... это такая вещь...
— Да, — кивнул Ибрагим, — вы правы, это очень опасная вещь. Вы случайно оказались втянуты в дело, в котором очень легко потерять голову. Если вы кому-то ляпнете хоть одно слово, вряд ли проживете больше недели. Не потому, что я прикажу вас уничтожить, я не буду этого делать, желающие найдутся и без меня. Так что давайте, стирайте данные и приступайте к уборке.
— Мы договаривались насчет ста евро...
— Думаешь, анализ стоит дороже?
— Но это же...
— Хорошо, будем считать, что анализ стоит тысячу евро. У меня нет с собой столько наличных, я переведу их на твой счет ближе к вечеру. И запомни, Дэвид, накрепко запомни: с этого момента мы с тобой в расчете. Если захочешь еще заработать на этом анализе, мы с тобой больше никогда не увидимся. Знаешь, почему?
Дэвид состроил неопределенную гримасу.
— Вот и хорошо, что ты все понял, — констатировал Ибрагим. — Дай нам какую-нибудь пробку, надо дырку заткнуть.
— Какую дырку?
— Которую ты просверлил. И вообще, не тормози!
Дэвид отправился куда-то в дальний угол лаборатории, искать пробку.
— Так что там оказалось? — подал голос Дэйн.
— Сульфат сто двадцатого элемента таблицы Менделеева, — ответил Ибрагим. — Для него еще не придумали названия, потому что никто не знал, что он существует в природе. Похоже, наши неизвестные друзья откопали в недрах Гефеста целое месторождение этой дряни.
— Почему дряни? — не понял Дэйн. — И вообще, что в этом порошке такого необычного?
— После поговорим, — отрезал Ибрагим. — Сейчас мы должны переправить эту статую в безопасное место, причем как можно быстрее. Боюсь, нам предстоит большое и интересное приключение.
9.
Сяо Ван очнулся от тряски. Он лежал на чем-то мягком и это мягкое непрерывно тряслось. Отовсюду доносились стуки, позвякивания и другие немелодичные звуки. Прислушавшись, Сяо Ван различил в общей какофонии один парный стук, задававший ритм всему оркестру. Ту-тум... ту-тум! Ту-тум... ту-тум! Что-то это напоминало...
Сознание быстро прояснялось. Сяо Ван открыл глаза и обнаружил, что находится внутри десятиместной пассажирской дрезины типа "Муфлон", которая едет по неровному тоннелю с довольно большой скоростью, не меньше шестидесяти километров в час. Сяо Ван лежал на заднем диванчике, кто-то заботливо привязал его к сиденью, чтобы тряска не сбросила его на пол. Руки и ноги связаны не были.
Сяо Ван оглядел пассажиров. Белобрысая девчонка лет четырнадцати сидела на коленях щуплого узкоглазого мальчишки примерно чуть постарше, они увлеченно целовались. Сяо Ван поморщился, он не одобрял подобное поведение нынешней молодежи. В принципе, нет ничего плохого в том, чтобы целоваться в общественном месте, но вот шарить рукой под юбкой своей возлюбленной — это уже лишнее. И вообще, в таком возрасте рано еще развлекаться в реале, есть же виртуальные развивающие игры, пусть в них и играют.
Парень начал сдирать с подруги блузку. С соседнего диванчика, находившегося вне поля зрения Сяо Вана, послышались одобрительные мужские голоса. Девочка случайно скользнула взглядом по распростертому телу Сяо Вана, их взгляды встретились и она тихонько ойкнула.
— Хииро, перестань, — толкнула она парня в грудь. — Он очнулся.
— Кто? — не понял Хииро, обернулся и до него дошло.
В поле зрения Сяо Вана вплыли две новые фигуры. Он поднял глаза и внезапный страх кольнул его в грудь, да так, что сердце дало сбой. Это были двое молодых мужчин, причем один из них был индус, а другой европеец.
Сяо Ван дернулся, пытаясь сесть, но веревка, обмотанная поперек туловища, не позволила ему это сделать и он начал глупо барахтаться, как рыба, попавшая в сеть.
— Не волнуйтесь, господин Сяо Ван, — сказал индус, — вы среди друзей.
От этих слов страх Сяо Вана моментально прошел, только сердце продолжало колотиться быстрее обычного. Дело было не в том, что Сяо Ван поверил словам индуса, дело было в том, что это был совсем другой индус с совсем другим голосом. Вглядевшись в его лицо повнимательнее, Сяо Ван убедился, что эти двое мужчин — совсем не его похитители, просто имеется некоторое небольшое внешнее сходство.
— Меня зовут Теви Ваджьявахапавад, — представился индус, — а это Стивен Карпентер. Мы представляем службу безопасности "Уйгурского Палладия".
— Мафию, что ли? — попытался пошутить Сяо Ван.
— Мафии больше нет, — Теви не понял шутки, — мафия уничтожена, обе службы безопасности в руках господина Мусусимару. Сопротивление кое-где еще продолжается, но главная битва уже выиграна.
— Куда мы едем?
