Волчица и пергамент. Том 6

— Уже ответ?

Слишком быстро. Коул открыл окно — влетел голубь, не чайка.

— Фу-ру, фу-ру! - ;кричал голубь, летая по комнате и будто сердясь.

Сделав три круга, он сел, наконец, на кровать, к его шее было привязано послание от Шарон. Однако при каждой попытке Коула приблизиться голубь раскрывал крылья, словно хотел улететь, и выглядел при этом растерянным.

— Это потому что Миюри нет?

Как Коул не мог различать голубей, так и голубь не мог знать, кто такой Коул.

Пока Коул стоял в замешательстве, из окна донеслось хлопанье ещё чьих-то крыльев, на подоконник сел второй голубь, он посмотрел на Коула, на голубя на кровати, а потом взлетел и опустился Коулу на плечо. Конечно же к его ноге была привязана записка, а в ней пара строк, написанных корявым почерком Миюри: "Я пообедаю у Дианы! Тебе может быть страшно одному, но тебе надо быть терпеливым!"

Коулу вдруг стало невыносимо... Ноги его ослабели, но тут взгляд его упал на голубя на плече, это навело на мысль, и он показал головой второму голубю на первого. Голубь на плече напряг горло и что-то крикнул, голубь на кровати вздрогнул и вытянул шею, словно удивился. Через пару мгновений он уже перелетел на другое плечо Коула.

— Хорошая птичка, — сняв с шеи письмо, погладил его Коул, и голубь довольно заворковал. — Так, вот оно...

Коул думал, что письмо было от Шарон, что она, наверное, убедила Вадена с его командой и получила ответы, о чём поспешила уведомить. Он ещё успел усмехнуться, представив себе, как будет тошно Миюри из-за того, что Шарон преуспела, но как только письмо было развёрнуто, его содержимое оглушило Коула, словно удар по голове. Письмо было написано пугающе аккуратным почерком, написано ужасающе лаконично и чётко, так что суть его оглушала настолько, что сразу уложить её в голове Коулу не удалось.

"Составлено и отправлено Язоном в Рабоне.

Пожалуйста, немедленно вернитесь в Рабон.

Епископ узнал о контрабанде, в городе начались беспорядки.

Достопочтенный Стефан, как глава стражи охраны порядка, издал распоряжение об аресте прежнего владельца".

Понятно с одного взгляда, но проникнуться значением удалось не сразу.

Далее кратко сообщалось, что контрабанда была разоблачена из-за действий компаний, замешанных в контрабанде и не получивших товары вовремя, так как корабль сел на мель. Такие рискованные их действия показывали, что ситуация в торговле действительно тяжёлая. Не могли ли использовать род Нордстоунов в качестве повода в условиях противостояния королевства и Церкви, которая пыталась нарушить торговые связи и заставить торговцев платить ей налоги?

Какова бы ни была причина, епископ долгое время подозревал Нордстоуна, и ему будет не нужно теперь искать повода. А нынешний землевладелец Стефан не имел намерения идти против епископа. Не защищать силой Нордстоуна, вероотступника, а показать себя послушным церкви — вот, что он считал истинным благом для своей земли.

По мнению Язона епископ мог перевести преследование Нордстоуна в иную плоскость — за вероотступничество вместо простой контрабанды. Коул на месте епископа именно так бы и поступил, причём для начала переправил бы обвинённого с острова на большую землю, неподвластную королевству Уинфилд — на всякий случай. До того, как это произойдёт, кто-то должен постараться доказать невиновность Нордстоуна.

— Но чтобы я... Как мне вернуться?..

У Коула нет крыльев, а за окном уже стемнело, усилился ветер, воздух пропитался влагой. От причала доносился скрип привязанных судов и усиливавшийся шум бьющих в берег волн. Спешить в порт было бесполезно.

— Ты можешь доставить письмо? — спросил Коул у голубя на правом плече, это его отправила Миюри.

Но голубь, единственный, кому можно было бы сейчас довериться, посмотрел на него и наклонил в сторону голову.

— А-а, проклятье, я стал слишком полагаться на Миюри!

Язон сумел отправить голубя с письмом, потому что ему было известно, что такое планировать, он заранее узнал у Миюри, как обращаться с голубем. Но глупый агнец может лишь бездумно следовать за волчьим хвостом.

Голуби на плечах Коула были ни в чём не виноваты, он осторожно снял их, погасил свечу, схватил плащ и... Может начаться буря, он бросился к окну, чтобы его закрыть, и только потом вышел. Он спустился в зал и направился к Киману, тот смотрел на него с озадаченным видом.

— Извини, пожалуйста, но не найдётся ли в это позднее время корабль, следующий в королевство? — спросил Коул, осознавая, насколько это маловероятно, но он должен был попытаться.

— Я... посмотрю.

— Извини за беспокойство, — и Коул поспешно покинул гильдию.

Ветер, дувший ему в лицо, показался на удивление холодным, даже вызвал озноб. Коул бежал через опустевший порт, который оживляло лишь несколько горевших костров, на кораблях тоже не было видно признаков жизни, они мерно покачивались, привязанные к причалу, как лошади в конюшне, словно давали понять, что ночь не их время.

Что такое отплыть ночью? — на северных островах Коул уже получил урок. Как и тогда, дул сильный ветер, поднимался шторм. Может, Киман и найдёт отчаянных людей, готовых сейчас отплыть, но Коулу опять предстояло рисковать своей жизнью.

Нордстоун стал ставкой в игре, и Коулу надо было попасть в Рабон как можно скорее. Тайны раскрыты, но теперь не всё ли разом потеряно? Он бежал по тёмным улицам Кербе, тревожась всё сильнее. Он несколько раз сворачивал не туда, но, в конце концов, добрался до дома Дианы. Окно, выходившее на дорогу было открыто, и Коул не стал тратить время на стук в дверь.

— А... брат! Брат! — послышалось из окна.

Коул заглянул внутрь и увидел Миюри, перепуганную настолько, что у неё шерсть на хвосте встала дыбом, она поспешно поставила на стол деревянную чашу со вполне предсказуемым содержимым.

— Это... это... — отчаянно пыталась что-то придумать она в своё оправдание, но Коул лишь вздохнул и махнул рукой, а потом протянул ей письмо Язона.

Миюри крадущимся шагом подошла к окну и осторожно, с опаской взяла письмо. Не дожидаясь, пока она прочтёт, Коул обратился к Диане:

— Я хочу спросить у тебя кое-что.

Красивая женщина-алхимик, сохраняя на лице лёгкую улыбку, грациозно нагнула голову.

— Я слышал, что ты воплощение птицы. Ты можешь отнести нас в королевство?

Коул не знал, его вопросом или содержимым письма была поражена Миюри. В любом случае её испуг из-за того, что она обманом убежала от брата, чтобы попробовать вина, был сметён.

— Что, что нам делать?! Дедушку убьют!

Услышав это, Диана слегка нахмурилась и снова посмотрела на Коула.

— Кажется, у тебя тысяча неотложных дел, а я ничем не могу помочь, — вздохнула она, откидываясь худощавым телом на спинку стула. — Хотя я и птица, но смогу унести, самое большее, ребёнка.

Похоже, она вспомнила народное поверье, по которому детей приносят птицы с длинной шеей и ногами.

Коулу хотелось бы задать Диане ещё пару вопросов, но действительность неотвратимо требовала действий.

— Может, воспользуешься кораблём? Хотя погода в эти дни неустойчива.

Можно сказать, что Кербе и королевство находятся на расстоянии взгляда — при хорошей видимости один берег можно заметить с противоположного. Говорят даже, что сильный человек может перебросить копьё через пролив. Но Коул на своём опыте убедился, как опасно плыть ночью при сильном ветре и высоких волнах.

— Я попросил найти что-нибудь...

— Тогда мы попросим сестру спасти людей вместо нас? — перегнулась через стол Миюри.

Диана нахмурилась сильней.

— Я бы могла полететь... но тогда, боюсь, будет только хуже.

— Но почему, почему? Потому что ты не знаешь дедушку? Тогда тебе нужно просто познакомиться с Язоном, он сейчас как раз в Рабоне! — выпалила Миюри так настойчиво и громко, что лицо Дианы приняло непроницаемое выражение, с которым она молча дослушала тираду до конца.

— Дело не в этом, — произнесла тогда она, — твой брат должен это понимать.

Огненный взгляд Миюри натолкнулся на спокойный Дианы.

— Нордстоуна, — пояснил Коул, — подозревают в вероотступничестве, ереси. Если госпожа Диана попытается помочь ему в такой момент, возникнет очень странная, неестественная ситуация.

Миюри больше не пыталась что-то возразить, эта умница всё поняла. Нордстоуна уже подозревали в том, что он продал душу дьяволу, попытка не-человека помочь ему лишь подтвердит это подозрение.

— Ведь не может быть такого, что летящую птицу никто не заметит. Даже запертого в тюрьме старика я могла бы вытащить, пробив стену клювом, но за это придётся заплатить тем, что люди увидят большую птицу, летящую над городом. Наверняка кто-то подумает, что меня послал дьявол.

Каким бы ни было истинное тело Дианы, его обыкновенным не сочтут. Появление такой птицы уже само по себе сочтут дурным знаком, что взбудоражит людей.

И ещё Коул помнил из истории, рассказанной Эльзой, что серьёзные беды могут поджидать чужаков, проехавших рядом с заражённым пшеничным полем.

— Тогда надо найти эту противную курицу! Она может это сделать!

— Ммм... Госпожа Шарон, которую ты упомянула, кажется, понимает устройство общества людей, поэтому о помощи лучше просить её. Кроме того, разве среди вас нет крыс?

Строго говоря, Вадена с товарищами нельзя было причислять к своим, но, видимо, Миюри именно в таком ключе рассказала о них Диане.

— В таком случае было бы разумней попросить госпожу Шарон вместе с крысой отправиться этим вечером в королевство, пробраться в тюрьму и освободить старика.

— Точно! Ты слышал, брат?!

— Но, — хладнокровно предупредила Диана, — это вытащит его из тюрьмы, но не изменит его положения врага Церкви, так что старый аристократ не сможет там остаться. Насколько это важно?

Миюри открыла рот, словно хотела закричать, но лишь шумно выдохнула.

Нордстоун обречёно посетовал на то, что так и не прижился на земле Рабона. Теперь ему оставалось не покинуть её по своей воле, а быть проклятым людьми и бежать. Теперь перед Нордстоуном лежали лишь море на западе и приближавшаяся смерть.

Умом Миюри это поняла, и она попыталась сдержать чувства, но душа её ещё не дозрела до способности принять веления разума. Страсти, бушевавшие в её душе бились о плотину разума, разрывая сердце. Коул не мог это видеть, он потянулся через окно и схватил её за плечи.

— Миюри, успокойся. Там ещё есть господин Язон. Он человек госпожи Ив...

Должно быть ещё что-то, что можно предпринять.

— Нет, нет. Нет! Нет! — практически рычала, дёргаясь телом в ладонях Коула, Миюри.

Потому что была уверена, что Нордстоун не вероотступник? Скорее, её выводило из себя, сколь мала возможность благополучного исхода.

— А мы будем в королевстве, самое позднее, завтра.

— В эту погоду?

Волчьи уши и хвост Миюри казались влажными. В горах Ньоххиры девочкой-подростком она могла заметить перемену погоды раньше кого бы то ни было.

— Завтра могут быть большие волны, забыл про северное море?

— А как насчёт того, чтобы сначала отправиться в Келеко? — подала голос Диана. — Я бы слишком бросалась в глаза и не могла бы действовать до критического момента. Почему бы вам для начала не рассказать обо всём Шарон и крысам и не направить их в королевство, пока не стало поздно? А потом... Думая об этом, я задаюсь вопросом: что думает сам Нордстоун? Он хочет отправиться на тот край моря на западе, так? Если он не привязан к родному городу, он мог бы укрыться ещё и у нас.

Диана много лет возглавляла алхимиков в одном старом городе. Она сейчас указывала ясный путь.

— С твоей-то скоростью бежать до Келеко не очень долго. Ты же не опьянела, выпив чуть-чуть вина?

Она это сказала, наверное, чтобы разрядить обстановку. Миюри вздрогнула так, будто её поразила молния, и протестующее, с выступившими на глазах слезами, повернулась к Диане, Коул же посмотрел с видом — я так и знал.

Зато Диана радостно захлопала ладошками.

— Давай, живо. Ты не как я, тебе надо жить каждым моментом.

Она была птицей с долгим веком, прятавшейся от всех. Хоро как-то случаем поведала, как Диана стала алхимиком. Если спросить, что изучает алхимик, ответом будет — тайна превращения свинца в золото и тайна вечной жизни. Диана когда-то любила человека и пережила неминуемую разлуку с ним.

— Я скажу госпоже Хоро, что ты тайком пила вино.

— Нет, нет, нет... — Миюри устремила свой мокрый взгляд на Коула.

Диана с нежностью посмотрела на неё. Она могла позволить себе плыть по течению, но Миюри не могла дождаться, когда вырастет, и вытягивала шею, пытаясь увидеть, что там выше по реке. Коул, кажется, понял, почему она пошла к Диане одна. Наверное, она хотела поговорить с не-человеческим существом наедине, но не желала, чтобы он знал об этом. Точно так же Хоро говорила с Дианой о том, о чём не упомянула бы в разговоре со своим спутником.