/*Прим. автора: поскольку данная ветвь эльфийского народа обитают в условиях, отличных от "системы из одной звезды с обитаемой планетой", понятие "день", как "отрезок времени, в который данный участок планеты освещается солнцем" у них не в ходу. Но лексическую конструкцию, обозначающую "отрезок времени, предназначенный для перемещений, не требующих скрытности", на мой взгляд, вполне можно перевести на русский как "день".*/
/*Икресса — один из центральных миров империи эльдар, погрузившийся в варп при рождении Той-что-Жаждет (см. "Аврелиан", Аарон Дембски-Боуден). Тогда же на ее поверхность рухнул как минимум один корабль-ковчег. Ныне планета лежит в руинах в Оке Ужаса, и получила у эльдар имя Шанриата (Незабытая). Но о последнем осколок империи, оставшийся без связи с остальной Паутиной в участке нестабильной реальности на краю варп-шторма — не знают.*/
А вот таким, как я, "ученикам", набранным во тьме Глубинных ярусов, в вечной резне банд, не несущих Знаков какого-либо из Домов, будь то Великих или малых, приходилось настороженно следить, чтобы не набрать слишком много... всего. Силы, знания, навыков... Чтобы не стать опасным для Учителя. Потому что при пересечении этой грани реакция следовала однозначная. И даже знание об этой особенности Учителя — не спасает.
Я настороженно посмотрел на са'Лири. Мы с ней попали к Учителю из одной банды, когда наш предводитель решил провести ритуал из неведомыми путями попавшей к нему в руки книги. Учитель появился прямо там, где мы готовились к ритуалу, и почти по-отечески пожурил нас. А когда выжившие вышли из комы — сообщил, что мы все-таки произвели некоторое впечатление, и он готов принять нас в ученики. И мы, все трое из пяти десятков, радостно согласились.
Я демонстративно отвернулся от девчонки, уже несколько раз пытавшейся открыть мне ворота в Великие царства Эфира (надо сказать, что и я тоже с удовольствием посмотрел бы на ее естественную смерть: ведь кинжал, всаженный в спину по самую рукоять прерывает жизнь вполне естественным образом), и сделал вид, что полностью поглощен рассматриванием тяжеленого, потрепанного тома "Рассуждения о происхождении народа Иллитири и природе реальности". Ее автора, ан'Геррана да Гаан считают великим этнографом, собравшим большинство примитивных верований древних иллитири, потому как в самой возможности существования таких вещей как "стабильная реальность" и мифические "мон-кей" большинство магов сильно сомневается. Тем не менее, Учитель несколько раз говорил, что порой ему приходилось натыкаться на некоторые события, которые сложно объяснить в рамках современных представлений о реальности, зато они очень хорошо согласуются с тем, что записал в своей книге один из патриархов Дома да Гаан Шинзен.
Я осторожно прикоснулся к обложке из обшитой кожей нерожденной твари доски дерева реноррит, что растет исключительно на ядовитых снегах Осколка ре'Витар, оставленного эльфами после особенно масштабного Расторжения.
Ан'Герран писал, что когда-то наш народ занимал большую часть некой "Галактики", что бы он не подразумевал под этим словом. Тогда наши предки обитали в какой-то "Паутине", ограждающей разумных от ветров Эфира, но позволяющей им перемещаться на огромные расстояния. Наше поселение было отдаленной провинцией, связанной с метрополией единственной нитью. И когда случился Крик* нить, связывающая нас с прочими поселениями нашего народа, разорвалась, и оставшееся без связей как с паутиной, так и с той самой "стабильной реальностью" поселение было выброшено не только за пределы сколько-нибудь привычного предкам мира, но и вообще за любые ведомые нашим предкам пределы. Последствия катастрофы были ужасны. Большая часть населения была мертва, а оставшиеся в большинстве своем нуждались в срочной помощи. И тогда Великий маг, чье имя приводится ан'Герраном в нескольких вариантах, поскольку на него претендуют сразу несколько Домов, и каждый приводит собственное имя, шагнул в варп-шторм, и узнал, что мы оказались где-то в "планах Хаоса вблизи чего-то, что называется "Абейр-Торил". Там он обратился к Хозяйке Паутины, и, с некоторым удивлением, получил запрошенную помощь, став ее первым жрецом. Прочие же боги ничем не помогли нам, а потому — были отвергнуты, и имена их забыты. От них осталась только перчатка из мерцающей кости, на которой с немалым искусством изображены капли стекающей крови. Говорят, некогда это была рука громадной статуи бога. Ныне же она хранится в храме Хозяйки Паутины, как величайший из трофеев.
/*Прим. автора: са'Ниир об этом не знает, но Крик — это был крик рождения Темного принца, уничтоживший большую часть империи эльдар*/
Тогда воспрявшие эльдар приняли новое имя: "иллитири", и новый путь. Наши предки создавали из перемещенного вместе с поселением варп-шторма все новые стабильные участки, пригодные для жизни (ныне это знание утеряно) и притягивали случайно образовавшиеся острова стабильности в плане Хаоса (а вот это и поныне случается) и образовали с'Альбиор в том виде, в каком мы наблюдаем его и сейчас...
— са'Ниир, — ворвался в мои размышления голос Учителя, — время пришло. Мы выдвигаемся.
Глава 47. Цена обучения. Часть третья. (Гермиона)
Драко с Дафной старательно наблюдали за начинающейся стычкой над очередной узловой точкой ритуала. При этом никто из участников даже не догадывался, что уже принимает в данном ритуале участие, и что выплескиваемая ими в пространство Сила, напитанная боевой яростью и готовностью сражаться и убивать — улавливается огромными ритуальными фигурами, наполняя ловчие кристаллы.
Эпизод был, в сущности, рядовой. И наше внимание привлек только тем, что от Ордена Феникса в нем, кроме всего прочего, участвовала недавно переведенная из стажеров в полноценные сотрудники Нимфадора Тонкс. Именно поэтому на грани воплощения застыли духи Хаоса, достаточно могущественные, чтобы обеспечить Тонкс отступление в случае, если события повернутся в ненужную нам сторону, и достаточно тупые, чтобы поддаваться управлению.
Выбор как темной, так и светлой стороны был очевиден: проклятые оборотни — существа достаточно живучие даже вне полнолуния. И переполняющие их ярость и проклятье дадут большой выброс, который наполнит все туже стягивающиеся нити ритуала. А погибшие с именем предводителей на устах маги — только усилят жертвенный ритуал.
— И все-таки, — вздохнула я, — почему так много крови?
Признаться, я не рассчитывала на ответ, но он прозвучал.
— Потому что все участвующие в конфликте стороны склонны обеднять интерпретации реальности с целью оправдать силовое решение конфликта.
— И ты? — я удивленно посмотрела на Гарри.
— А чем я лучше других? — он криво ухмыльнулся и отвел взгляд. — Для меня в этом конфликте замешано нечто настолько ценное, что я не могу отказаться от соблазна разорвать эти сети одним ударом, и забрать себе приз.
Непроизвольно погадав о том, что же это такое "ценное", что принц демонов ксенос Морион не решается даже назвать это мне, я решила, что пока что это не относится к задачам первоочередной важности. А вот пример ритуальной магии и чуждых старой доброй Англии способов мышления — пожалуй, нужны мне прямо сейчас. Тонкс же наша парочка Дипломат/Видящая сумеют вытащить и сами... если, разумеется, ей вообще понадобится помощь.
* * *
Следом за Учителем я прошел в ритуальный зал. В отличие от прочих помещений поместья Учителя, Ритуальный зал, расположенный в самой его глубине так, чтобы захватчикам, либо враждебному потустороннему феномену пришлось прорываться через весь дом, отличался от прочих помещений широкими окнами. От взгляда в них мне стало как всегда нехорошо... Но тут, наверху*, хотя бы есть стены и есть окна, которые можно открыть, чтобы выйти наружу... а можно — и не открывать. А в Глубине острова переходят в варп очень плавно, и только, сделав очередной шаг, понимаешь, что тебя несет ветрами эфира, а вокруг ярится вечный шторм, и скалятся жадные до крови и душ нерожденные твари. И тут уже выживание становится вопросом личной силы, навыков и везения. Вот только тех, кто способны обрести силу и знания — стараются из Глубины изымать, либо забирая в ученики, либо отправляя напрямую на свидание с Хозяйкой Паутины. О везении же тех, кто имеет счастье родиться в Глубине — как-то даже смешно и упоминать.
/*Прим. автора: надо уточнить, что для иллитири "верх" — это те места, где живут представители Домов, где надежны и крепки ограждающие от варпа заклятья. Соответственно, там, где границы пригодного для жизни условно стабильного пространства размываются, а живут отбросы общества — это "Глубина". С обыденными понятиями "верха" и "низа" их роднит разве что звучание обозначающих эти понятия слов, которые уже можно считать омонимами*/
Оставив в стороне воспоминания о детстве и отрочестве, я шагнул к центру зала. Многомерная вязь символов висела в воздухе, готовая для начала магического действа, и мне хотелось ее хорошенько рассмотреть, прежде чем я шагну в один из фокусов колдовской фигуры.
Мифические мон-кей из старых преданий нашего народа настолько ограничены, что из главных потоков Эфира они выделяют только девять, да еще и зачем-то то ли путают, то ли сознательном смешивают Каиш и Хиш, то для иллитири подобная ограниченность невозможно. Тысячи и тысячи потоков, несущих собственные цвета, не поддавались классификации, так как каждый из них был уникален и отличался от любых других настолько, что пытаться объединить их в какие-либо группы было бы напрасным трудом. Судя по легендам те же мон-кей почему-то считали голубой ближе к синему, чем к зеленому, объединяя их словом "Азир", тогда как для любого иллитири очевидно, что это — разные потоки, и работать с ними нужно совершенно по-разному... равно как и и с каждым из сотен и тысяч иных ветров магии. Однако, если признать, что мон-кей все-таки когда-либо и где бы то ни было существовали, то, судя по записям о тех временах (категорически неправдоподобных, по мнению многих магов), то они, лишаясь тонкости воздействия, обретали взамен немалую мощь.
Впрочем, все это — отвлеченные рассуждения, которыми я стараюсь убедить себя, что у меня есть хоть какой-то шанс выжить в предстоящем ритуале. Потому как шанса убежать у меня, такого, какой я сейчас — нет точно.
Пока остальные участники действа не вошли в зал, я старательно выполнял указания Учителя, наполняя Силой знаки на внешнем и внутреннем периметрах ритуального рисунка. Меня несколько напугал тот факт, что при определенном положении звезд часть этих знаков можно было бы прочитать как мое имя, причем не "внешнее" — для других, а "внутреннее", то, которое резонирует с сокровенной сутью моего сознания. Однако, поскольку ничего изменить я не мог — мне оставалось только делать то, что делаю, и стараться скрыть непроизвольные реакции тела, выдающие мой страх.
Увы, это у меня получилось не слишком хорошо. Судить об этом я могу по тому, что мое тело вдруг резко прекратило мне повиноваться. С ломаной грацией марионетки оно сделало два шага вперед, и застыло точной в одном из фокусов рисунка.
— Сообразительный парнишка, — пробормотал за спиной голос Учителя. — Что ж... Обещать могу только одно: сыном Дома тебя объявят до начала ритуала.
Все. Кранты. Такие подарки выдают только в случае, когда возможность ими воспользоваться — не предполагается. Но, с другой стороны, есть повод надуться от гордости. От "никто и звать никак" из трущоб Глубины — в сыновья одного из Великих Домов. Пусть даже этот путь закончится смертью... ну, да в конце концов в гости к Серой Госпоже ведут все пути. Но последний шаг станет воистину триумфальным! А то, что членом Дома я буду с самым низким из возможных статусов — младшего приемного сына, то и нерожденные твари с ним. Все равно воспользоваться этим я уже никак не смогу,
Пейзаж за окном сменился. Теперь вместо заметаемых ядовитым снегом равнин Ш'Энтеры, там расстилался Некрополь Эонты. Грозящие беспросветно-черным небесам серебряные шпили, между которых бродили механические мертвецы, заставили бы меня содрогнуться... если бы я был способен хотя бы на такие движения.
— Ага, — Учитель продолжал что-то делать у меня за спиной. — Она все-таки решилась. Ну что ж. Если кто-то хочет стать мученицей за Веру — кто я такой, чтобы ей мешать?
Подобное высказывание сложно было назвать иначе, чем "кощунственным", и любому другому грозило как минимум — длительным покаянием, по итогам которого бесполезный обрубок выкинули бы в варп-шторм на поживу обитающим там тварям. Однако Учитель неоднократно высказывался подобным образом даже в глаза жрицам... и те так ничего и не смогли сделать с одним из немногих мужчин, пользующихся расположением Хозяйки Паутины.
Двери, лицом к которым я стоял, раскрылись, и в них вошли Безликие: охранники Посвященных Жриц. Право и привилегия оплачивать содержание корпуса Безликих и отправлять в него своих сыновей принадлежит лишь немногим Домам... и Да Гаан Шинзен — входит в это число. Головы в сплошных масках повернулись из стороны в сторону, выискивая угрозу. Никто и никогда не видел этих безмолвных стражей без их масок. Непонятно, как они пьют и едят... но как-то ухитряются. Безликие были одеты и вооружены совершенно одинаково, и как они определяют старшинство — столь же непонятно, как непонятна тайна неснимаемых масок. Но как-то они ухитряются. Старший из стражей кивнул, и в считающееся условно безопасным помещением вошла младшая жрица Хозяйки Паутины. Она встала в расположенный напротив меня фокус узора, и гордо вскинула голову.
— Этот, что ли? — презрительно спросила жрица. — Что ж. Я признаю это... — она запнулась, но все-таки продолжила, — своим младшим братом.
Не возгремел гром, не засияли по углам страшные цвета расторжения... и я почувствовал, как на огромном узоре в центральном поместье Дома появился мельчайший завиток, отображающий мою жизнь.
— Братишка, — услышать это от Учителя когда-либо... что-то совсем уже нереальное сегодня творится. Пусть даже и сказано это было неслышным для других участников ритуала шепотом, — ...ты это... постарайся выжить, что ли.
Вот теперь я порадовался тому, что сковывающее меня заклятье никто так и не снял. Иначе я бы тут же опозорился, рухнув прямо там, где стоял.
Между тем другие ученики моего теперь уже старшего брата замерли в дверях, услышав Объявление. Такой чести на моей памяти еще не удостоился никто. Но Учитель не стал дожидаться, пока они придут в себя. Знакомые (ох, какие знакомые) вспышки жалящих заклятий быстро привели учеников в чувства. Они заняли свои места в Узоре, и ритуал начался.
Жрица запела. Сила потекла в узор, а вечный шторм за окнами стал усиливаться: картинки знакомых и незнакомых пейзажей замелькали с такой частотой, что меня стало подташнивать.
— Периметр протекает в трех местах, — голос са'Лири раздался откуда-то справа. Я непроизвольно повернул туда голову, мимоходом удивившись, что могу двигаться. Однако идея о побеге, мелькнув в голове, быстренько оттуда испарилась. Силы вокруг бушевали такие, что сделать шаг за пределы безопасных мест в Узоре — значило добиваться участи, намного худшей, нежели смерть.
