Школьный демон. Курс пятый

Глава 1. Рассвет

— Шах тан эре, лиссе эш... — пятнадцатисекундная конструкция на иллитири была нехарактерно мягкой как для языка, так и для народа, оный язык использующего. Но все равно предложение отправиться в некоторые близлежащие слои варпа, и предаться некоторым интересным и подробно описанным интимным практикам с первым же встречным демоном без различия пола и возраста — трудно было отнести к благопожеланиям.

— Миа аморе, леди Аметист, Вы уверены, что хотите именно этого? — уточнил я. — Нет, мне, в сущности, не сложно...

Сложности на самом деле, были, но не слишком большие и преодолимые. Все-таки, как и большинство только начавших изучать иллитири (к каковым относились все темные эльфы младше ста лет), Миа допустила в построении фразы небольшую ошибку, допускающую трактовать сказанное как предложение занять активную жизненную позицию... А обитатели упомянутого слоя — достаточно пластичны, чтобы загнать "первого встречного" в нужную фазу не было слишком уж трудно.

По мере того, как девочка просыпалась и осознавала сказанное, сквозь копну непослушных каштановых волос начали просвечивать сначала нежно-розовые, потом — алые, а после и вовсе бардовые ушки.

— Нет!!! — Миа отчаянно затрясла головой, высунутой из палатки, а потом вылезла и целиком. — Лучше... Вот! — она ткнула в меня расческой. — Тебе надо напоминать, что эта штуковина меня ненавидит? И вообще, какого нехорошего слова меня надо было будить в такую рань? — Миа возмущенно ткнула пальцем в темные небеса, в которых еще сверкали звезды, удивительно яркие в отсутствие городской подсветки.

— Мы договаривались помедитировать на рассвете, — улыбнулся я, расчесывая Миа. — А это значит, что все сопутствующие дела к тому моменту уже должны быть завершены.

— Ага, — вздохнула она. — И кто меня вчера за язык тянул? И холодно так...

Холодно — не холодно... но вот прохладой с реки тянуло вполне однозначно. Так что я закончил в расчесыванием, и обнял девочку, чтобы согреть ее... ну и небольшое воздействие на окружающую среду с целью довести температуру до комфортной, то, что Малкавиан во мне называет "химерой" — тоже пришлось к месту. Благо, что химеры Малкавиан никаким Надзором не регистрируются. Не для того они создавались.

— Спасибо, — кивнула Миа, и мы замолчали, глядя на восток. Темные небеса над нами постепенно светлели, и звезды одна за другой, таяли в этом робком еще утреннем свете. С реки поднимался туман. Не затрагивая передний план открывающегося нам вида, он превращал заречные холмы в произведение талантливого импрессиониста.

"Остановка внутреннего диалога", "внутреннее молчание", "сатори"... ощущение, когда "рассвет", "красота", "мир" — теряют всякое значение, просто потому, что это — слова, костыли разума, попытка упростить и огрубить окружающую действительность до уровня, на котором возможно ее постижение. Сейчас же мы с Миа замахивались на более высокий уровень понимания. Тот, который не выразить словами, потому что слова — чересчур слабый для этого инструмент. И в этой внутренней тишине стала слышна тихая песнь местного источника, голос, который люди глушат своим внутренним диалогом, потому что без этого — слишком страшно.

Солнечный диск медленно поднимался над дальними холмами. Заставляя умолкнуть Великую Арфу Ночи.

— Ой! — Миа дернулась и подняла руку к глазам. На ее ладошке алела и серебрилась капелька крови. Мы вместе посмотрели вниз. — Я... я опять?

Миа жалобно посмотрела на меня. Как бы мне ни хотелось ее успокоить, но на данном этапе обучения допустима только правда.

— Да, — кивнул я. — Черная дорога опять прикоснулась к тебе.

Среди травы, на которой мы сидели, виднелись черный стебельки из холодного железа — признак проявления Черной дороги Хаоса в мире смертных. Как я и говорил, сейчас Миа уже получила собственный Источник, отличный от палочки, но еще не научилась его контролировать. И чудеса просто случались рядом с ней: вероятности сходили с ума, даруя кому-то потрясающую удачу, а кому-то — не менее потрясающее невезение. Черная дорога, что вела из дальних пределов Хаоса — вилась вокруг девочки, норовя воплотиться в реальность.

В сущности, весь этот летний поход был задуман как способ познакомить Миа с местными Источниками — рукотворными и естественными артефактами Силы, и помочь ей понять, как изменяется реальность вблизи Источника, чтобы она смогла взять себя под контроль.

Судя по некоторым особенностям колебания варпа, источник, возле которого мы сейчас сидим — как раз относится к рукотворным. А точнее — это рунный камень, мегалит, принесенный сюда ледником, на котором эрили викингов в эпоху датского завоевания, высекли руны, тогда еще не бывшие "древними". Более точно сказать ничего было нельзя, потому что сам Источник располагался где-то на дне реки. Возможно — он скатился туда сам... или был сброшен фанатичными последователями Иисуса из Назарета, забывшими, что заповедовал им Учитель. Время и бегущая вода скорее всего стерли материальное воплощение знаков, но воля создателей источника, подчинивших течения варпа, осталась неизменна. И Источник продолжал существовать. Подозреваю, он продолжит существовать, даже когда мегалит рассыплется мелким песком (если этого еще не случилось).

— Камни — рушатся. Волны — вечны, — произнес я.

— Неплохой коан получился, — улыбнулась Миа.

— Эй, туристы! — криво ухмыляясь, из-за небольшого пригорка выползла троица крайне неприятных личностей. — Вы знаете, что пересекли границу частных владений? И надо бы заплатить...

— Согласен, — кивнул я. — И сколько вы намерены нам заплатить?

Никакой "границы владений" обозначено не было, так что я был абсолютно уверен, что это просто вымогатели... да даже если бы она и была... Помнится, Гаррис в таких случаях выражал желание петь комические куплеты... на пепелище, и Джею стоило больших трудов внушить ему "более христианский взгляд на этот предмет". Вот и мне захотелось немножечко позабавиться. Тем более, что Черная дорога все еще пела вокруг, и за Миа я мог совершенно не бояться: они могут стрелять хоть из шестидюймовой гаубицы: в девочку все равно не попадут. Ну а кто подойдет поближе... я погладил черный стебелек, и он ласково прильнул к моим рукам, — тот останется здесь навсегда.

— Ах ты... — заговоривший с нами бродяга сунул руку в карман, возможно — хватаясь за нож, а то и за пистолет. Но его товарищ сделал шаг вперед и схватил друга за запястье.

— Мы уходим, — это не было вопросом, но я ответил:

— Вы уходите.

Умник повернулся, и двинулся туда, откуда пришел, волоча за собой говорливого. Причем не заметно было, чтобы ему пришлось прилагать для этого какие-нибудь усилия. Третий же из их компании исчез, не дожидаясь товарищей.

— Что это было? — удивилась Миа, вытащив руку из-за спины, и поглощая маленький светящийся шарик. Умница она у меня!

— Проклятый оборотень, — пояснил я. — Они всегда были чувствительны к вещам вроде Черной дороги. Вот и свалил, не дожидаясь проблем.

— А, вроде Люпина, — Миа успокоилась и вернулась к созерцанию рассвета.

— Вроде того, — согласился я с нем.

Глава 2. Проклятие волка. (Ремус Люпин)

Я опять стоял перед толпой оборотней. Как же я их всех ненавижу! Проклятый Фенрир, укусив меня, сломал мою жизнь, сделал таким же чудовищем, как и они все. Мерзость! Но надо с ними общаться. Дамблдор попросил меня выступить перед Стаями, и уговорил их не присоединяться с Тому-кого-нельзя называть. А значит — я буду выступать, пусть и рискуя собственной никчемной жизнью. В конце концов, даже у Гарри, сына моих друзей, боггарт в виде оборотня. Пусть он и появился под действием проклятых маггловских книг. Но все-таки... Я так и не сумел выполнить пожелание Дамблдора и подружиться с Гарри. Он шарахался от меня весь тот год, который я смог продержаться в школе. А потом — и вовсе оказался замешан в истории с возрождением Того-кого-не-именуют. Может — это потому, что я так и не смог удержать его от этого? А все из-за того, что я — оборотень!

Стая собралась. И я готов начать.

Но внезапный всплеск ненависти перехватывает мне горло. В круг выходит Он. Тварь. Мерзость. Фенрир Серый!

— Волшебники придумали очередной способ унизить нас, — начал он, обращаясь к таким же тварям, как и он сам. — Отныне каждый, кто нанимает на работу оборотня — должен гарантировать "безопасное и достойное поведение работника", а также отчислять налог на "восстановление разрушенного и выплаты пострадавшим". — Стая взвыла. Все поняли, что это означает. Но Фенрир еще и озвучил это: — Разумеется, теперь даже те, кто мог бы нанять оборотня — предпочтут этого не делать. Ведь это — дополнительные расходы. Нас давят и стараются уничтожить. Уже сейчас почти все пути для честного заработка для нас перекрыты! Вот взгляните: среди нас есть "агент Света", пришедший агитировать вас на сторону Дамблдора, этого "всеобщего Доброго дедушки", — при этих словах синие глаза молодого парня, стоявшего в первом ряду, странно блеснули. — Но его патрон не может обеспечить достойного существования даже своему верному клеврету! Именно в те времена, когда Дамблдор был, и остается Верховным чародеем — были приняты самые противные из законов против оборотней. И "Великий" Дамблдор ничем не помешал их принятию. Может ли Свободная стая доверять такому волшебнику?

— А может ли Свободная стая доверять ТВОЕМУ хозяину, пес? — отозвался синеглазый прежде, чем я успел что-то ответить на столь наглые нападки на Великого Дамблдора. — В прошлый раз твой Темный лорд — пал. И те, кто пошли за ним — оказались гонимой дичью. Ты — выжил. Многие ли из тех, кто пошел за тобой — могут сказать о себе то же самое?

Хорошие слова. Правильные. Пожалуй, пока что я промолчу.

— Щенок! — взвился Фенрир. — Как ты смеешь разевать свою пасть вперед старших?

— Не всегда мудрость и опыт приходят с возрастом, — спокойно ответил "щенок". — Иногда возраст приходит один. И это в полной мере относится к тем, кто сейчас обдумывает решение снова пойти за тем, кто один раз уже повел Стаю за собой к Смерти... и выжил — в одиночестве, и подставив остальных.

— Ах ты... — Фенрир захлебнулся яростью.

— Помолчи Серый, — остановил его один из Старейшин Стаи. — Мы выслушали твое предложение, выслушаем и Ремуса. А сейчас говорит Черный, — "Черный"? Признаться, я был удивлен. В обычаях этих тварей входил и запрет на именования, связанные с ночью, которые они в своих суевериях считали богиней. И если Фенрир, приняв имя древнего Волка лишь краем прикоснулся к нарушению этого обычая, то уж Черный... Так могли бы называть жреца Ночи, когда у тварей еще были жрецы. Слава Свету, их всех давно перебили. — Говори, — обратился Старейшина к Черному. — Стая слышит тебя.

— Мой сюзерен, Аруэрис Тигр Теней предлагает Свободной стае свое гостеприимство и неучастие в конфликте. Тем, кто пожелает этого он поможет справиться с проклятьем. Прочим — тяжелую работу и достойную оплату этого труда.

В сущности, он предлагает Стае то же, что собирался предложить и я. Только он еще хочет, чтобы твари ушли за ним, и манит сладкой, но несбыточной мечтой. Избавиться от проклятия! Перестать жаждать крови каждое полнолуние. Перестать ощущать корежащую тело боль трансформации и корежащую душу победу волка над человеком! Кто бы не хотел этого? Но ведь все знают, что это невозможно! Проклятие с нами навсегда, и потому мы — твари и чудовища, которым нет места в мире людей.

— Ха-ха-ха!!! — захохотал Фенрир. — "Справиться с проклятьем"? Кому и зачем это нужно?! Мы — высшая ступень эволюции и высшее звено пищевой цепи! Именно нам следует решать, как управлять глупыми смертными. И Темный лорд приведет нас к победе! Смотри, глупый щенок! Может ли твой "сюзерен" даровать ТАКОЕ?

И Фенрир, прямо при свете высоко стоящего над головой Солнца перекинулся в волка. Да. Ведь именно он не боится проклятья, но гордится им... Мерзость!

— Легко!

По рядам оборотней пробежал тихий ошеломленный шепот. Я отвел ненавидящий взгляд от Фенрира... и застыл в ужасе. Я говорил, что Фенрир — тварь и мерзость?! Я ошибался. Сейчас передо мной стояла настоящая Тварь, с самой большой из всех больших букв.

Серый и в человеческом и в волчьем облике был... немаленьким. Но то, что стояло сейчас против него, сохраняя общие черты волка, возвышалось над Фенриром-волком, и могло бы взглянуть в глаза Фенриру-человеку, оставаясь при этом на четырех лапах.

— Ну что, пес? Выступишь ли ты против Брата Тени? Прибегнешь к Суду Ночи?!

Голос Твари звучал прямо в моих мыслях. Так он еще и легилемент?! Говорят — именно такими были погибшие Жрецы. И каждого из них убивали не меньше, чем силами двадцати волшебников. И никогда с поля боя не возвращалось больше половины из тех, кто в него вступил.

Я задрожал от холода и ненависти. Если оборотни вновь обретут силу... Наступают темные времена. И Дамблдор должен знать об этом. Видимо, о тому же подумал и Фенрир, потому что вместо ответа он метнулся куда-то вправо, и тенью исчез в лесу.

— Что ж... — голос Твари был задумчив. — "Акелла промахнулся". Через луну я приду за ответом.

Тварь растаяла в воздухе. Я же, пошатываясь, смешался с толпой. Оборотни не шарахались и не тыкали в меня пальцем. Для них я был своим. Какой позор!!!

— Черная дорога?! Брешешь! — мой отвратительно острый слух уловил разговор неподалеку.

— Я ощущал это так же четко, как и твое смрадное дыхание, — ответил высокий (хотя и ниже Фенрира) оборотень в потрепанной жизнью, но еще довольно приличной одежде. — Девчонка сидела прямо на черной траве, а паренек совсем нас не боялся. Бил показал, что умен — и свалил первым. Не дожидаясь нас с Грегом... А девчонка смотрела из-под каштановой челки и смеялась. И мальчик... черноволосый, зеленоглазый... Он четко врезался мне в память...

Я вспомнил рассказ Дамблдора о турнире. И о Черной дороге, по которой Гарри прошел за своей заложницей во втором испытании. Тритону тогда хватило легкого касания. Но мисс Уизли Гарри тогда вынес — и Черная дорога не повредила им. И тут. Черные волосы. Зеленые глаза. Гарри? И вовсе не в неведомом убежище, где ему следовало бы пребывать...

— Где ты их видел? — спросил я, обернувшись к спорщика?

— А зачем тебе это, шпион Дамблдора? — криво усмехнулся ценный свидетель.

Впрочем, ответ мне не особенно и нужен. Где бегает эта стая — я знаю. А более точные координаты можно вычислить и потом. Главное — Дамблдор должен знать. И я аппарировал.

Глава 3. Маг и инквизитор

Я сошел с Пути в предсказанном месте. Силы, действовавшие в каноне, равно как и их интересы — остались неизменными, так с чего бы изменяться основной канве событий? Более того, несмотря на то, что я не кричал во все горло о возрождении Темного лорда, для имеющегося министерства я был существенно опаснее, чем мальчишка, который, несмотря на Избранность, был "никто и звать никак". Конечно, и выступать против меня — лорда Блэк, лорда Слизерина, наследника Поттер, знающего свои права и готового их отстаивать как в суде, так и с оружием в руках, "находящегося под покровительством могущественных демонов" — было намного опаснее... Но осознать это мог, увы, не каждый. Дураков хватает, хватало и хватать будет. Так что, когда Скайли сообщила о возможности повторения канонических событий, я решил проявить некоторую осторожность. И сейчас сижу, болтая ногой, на тех самых качелях, которые были описаны в путеводной книге, а час "Ч" неумолимо приближается.

Разумеется, совсем отделаться от Миа — не получилось. Узнав, что я собираюсь схватиться с дементорами, она не только настояла на своем присутствии, но и стуканула Трикси. Так что сейчас они с вороном, ради такого дела покинувшим руку невесты Анотонина Долохова, наблюдают за мной из варпа.

— Привет! — ожидаемо возле игровой площадки оказался и другой участник описанной сцены. Правда, в отличие от канона, Дадли Дурсль заявился в компании не со "своей бандой", а под руку с девочкой, невысокой, подтянутой, хотя и не чересчур костлявой, с живыми серыми глазам и заплетенными в косу темными волосами.

— Привет, — кивнул я Дадли. — Представишь меня своей подруге?

— Разумеется, — улыбнулся кузен. — Мери, это мой кузен Гарри. Гарри, моя соученица Мери...

Из того, что Дадли не сказал "одноклассница", я сделал вывод, что вместе эта парочка учится у инквизиторов.

— Мери, — я задумчиво потер подбородок. — А твой псевдоним, случайно, не Джейк? Если да — будь осторожен. Он, как известно, плохо кончил.

— Хм... — отзеркалил мой жест Дадли. — Почему бы и да? Ублюдок он был изрядный... Но стиль у него был, этого не отнимешь. А вот осторожности отец Себастьян нас учит весьма серьезно. Так что той степени заносчивости, которая привела к гибели того Джейка — я постараюсь избежать.

Мери недоуменно смотрела на нас, переводя взгляд с меня на Дадли. Похоже, манхвой, которую я подсунул кузену еще на каникулах после второго курса, он с подружкой не поделился. Ну, да это — его дело.

Подступающий холод, прервавший разговор, неожиданностью не был. Дементоры, о которых предупреждала Кай, надвигались. Дадли, отодвинув девочку к себе за спину, четко развернулся к источнику угрозы и, сведя руки перед грудью, затянул молитву. Получалось у него неплохо. Аура подавления развернулась и накрыла подступающих дементоров. Дышать стало немного труднее. Однако, силы Дадли явно не хватало, а его подруга и вовсе застыла, накрытая ужасом, который несли эти немертвые порождения Гниющего сада.

И тогда вперед шагнул я. Мне-то, в отличие от Миа, не нужна была заемная злость, чтобы литания Ненависти обрела силу. И алый Акши, проносясь над нематериальной равниной, покрытой пеплом сгоревших душ, ударил накопленной мощью имматериума в тварей... и в границы реальности. Хрупкая граница подалась и треснула, открывая проход в Эмпирии. Ворон на плечах леди Аметист расправил крылья, и с хриплым карканьем, проявил свое существование в материальном мире.

Дементоры попытались бежать. Но Тяжкое Слово примарха-жреца придавило их к земле, приковало к месту ненавистью, что сильнее страха. И обе твари стали добычей ворона, что был рожден для охоты на нежить.

— Это и были... дементоры? — Дадли был бледен, но твердо стоял на ногах, чего нельзя было сказать о его подруге.

— Ага, — ответил я и обратил внимание на то, что под протянутой рукой Дадли висел, прикованный цепью е его поясу, толстенный том.

— Index Librorum Prohibitorum? — уточнил я, кивнув на книгу.

— Он, — усмехнулся Дадли, и движение руки убрал Индекс запрещенных книг из реальности.

— Неплохо, — оценил я. — Насколько я знаю, такие вещи выдают не каждому.

— Не каждому, — согласился Дадли. — Но и не так, чтобы редко. В моем случае это, — он плавно повел рукой, намекая на Индекс, скорее — знак уважения, которое квалификационная комиссия питает к отцу Себастьяну, чем следствие моих личных достижений.

— К-к-то эт-т-о? — запинаясь, спросила девочка, не торопясь подняться. Похоже, что ноги ее еще не держали.

— Это — Мунин, — кивнул я на ворона, продолжавшего рвать мумифицировавшиеся тела, в которые превратились погибшие дементоры, поглощая их силу.

— А где Хугин? — бестактно поинтересовался Дадли.

Мунин поднял голову и каркнул, выражая свое мнение о наглом смертном.

— Погиб в Рагнареке, — ответил я за ворона.

— Простите, — смутился Дадли. — Я не знал...

Мунин снова каркнул, но уже более благожелательно, но внезапно взлетел, шумно хлопнув крыльями, и исчез во вратах варпа, открытых с той стороны леди Аметист. Над асфальтом закружилась серебряная воронка, и из нее шагнул отец Себастьян. Его аура прижала меня к земле сильнее, чем все, чего мог бы добиться Дадли... но не настолько, чтобы я не смог встать... да и сбежать Аура Чистоты мне не помешала бы.

Инквизитор внимательно оглянулся, не торопясь гасить сразу несколько могущественных заклятий, развешанных вокруг его отражения в Океане душ.

— Дементоры? — спросил отец Себастьян.

— Они, — кивнул я, отодвигаясь к границе вырожденной Силы, искаженной присутствием инквизитора. Несмотря на то, что я могу спокойно принять благословение отца Себастьяна, его аура Чистоты мне, мягко говоря, неприятна.

— Дадли, — обратился инквизитор к ученику. — Силовое противостояние — зачет. По тактике — будешь слушать дополнительный курс. Кажется, получение Индекса лишило тебя осторожности. Ты должен был позвать на помощь сразу, как только почуял дементоров, а не тогда, когда все уже закончилось. Мери, — девочка дернулась, — сенсорику будешь пересдавать. И дополнительный курс боевой устойчивости — тебе точно не повредит.

— А мне? — поинтересовался Дадли.

— А тебе — может и повредить. И так самоуверенности — через край, — вздохнул отец Себастьян.

— Но здесь же Гарри, — улыбнулся Дадли. — Что с нами могло случиться?

— Дадли? — удивленно посмотрела на кузена девочка.

— И дополнительный курс демонологии — обоим, — вздохнул отец Себастьян.

— Спасибо, учитель, — поклонился, скрывая улыбку, Дадли. Кажется, к девочке он был неравнодушен.

— Кстати, отец Себастьян, — инквизитор перевел взгляд на меня. Впрочем, он и раньше не терял меня полностью из вида. Периферической зрение отца Себастьяна... впечатляло. — ...вот, пополните Индекс.

И я протянул инквизитору томик "Слова Лоргара". Конечно, не раритетный, с автографом и личной печатью автора, а одну из позднейших копий... но Силой светилась и она. И читать ее без подготовки — было бы... небезопасно. Но если Псам Господним нужны поле Геллера, варп-двигатели и хоры астропатов — надо же с чего-то начинать?

Глава 4. Влияние варпа

Возрождение темного лорда намекает на то, что близится большая заварушка. Так что "во избежание" неприятностей и проблем, я извлек из обширных запасов своего домена предмет, удобный для использования подростком, не раскачанным до размеров астартес, и сейчас старательно провожу ритуалы технического обслуживания, со всеми подобающими литаниями и обращениями к духу машины. Оный дух оказался ко мне благосклонен, и ритуальные знаки на поверхности мелта-посоха успокаивающе светились синим, сообщая о полном заряде и исправности всего, что должно быть исправно. Но ритуал — есть ритуал. Так что Хранитель, которого я не призывал вот уже много лет, вновь, как и в давние времена моей службы в Легионе, подвесил мелту в воздухе передо мной и открыл священные защелки, позволяя оружию распасться на составные части, дабы ублаготворить духа машины елеем, освященным еще теми членами культа Механикум, что пошли за генерал-фабрикатором Келбор Халом во времена Раскола Марса.

Оружие, которое в руках библиария смотрелось коротким жезлом, для человеческого подростка выглядело полноценным посохом, поскольку его длина немного превышала мой теперешний рост. К счастью, мелта практически не дает отдачи. А масса... Ну, ее можно и телекинезом удерживать. Или Хранителя попросить. Так что мне останется только целиться и зажимать руну активации.

Конечно, основной недостаток мелты — малый радиус действия, никуда не делся. Но сражаться с библиарием тысячи сынов, или, как нас называют имперские агитаторы — чернокнижником, на дальней дистанции — занятие для записного оптимиста... или парии. Зато в ближнем бою мелта способна пробить лобовую броню Леман Русса, танка, названного в честь нашего злейшего врага, и изрядно покоцать пустотные щиты титана.

— Ой, какая прелесть!

Моя Темная Леди, Миа Аморе леди Аметист, шагнула из ближнего варпа, оставляя гордый и строгий облик княгини демонов ради более домашнего обличья милой девочки-подростка, и потянулась погладить Хранителя. Демоническая сущность от Престола-в-Лабиринте слегка прифигела, облизнула тонкие пальчики Миа волной серебристого сияния, но добилась только усиления ми-ми-ми-эффекта, и ее затискали, не смотря на всю ее нематериальность. Так что ритуал обслуживания оружия мне пришлось завершать самому.

— Щелк!

Последняя защелка встала на место, и мелта-посох готов к бою.

— Гарри, Гермиона, — раздалось от калитки, ишь слегка позже сигнала о том, что из варпа собирается выйти некая могущественная сущность... и раздавшегося хлопка аппарации. — Здравствуйте.

— Здравствуйте, профессор Дамблдор, — синхронно кивнули мы.

Разумеется, прятать мелту уже не имело никакого смысла... А "то, что не можешь спрятать — следует выпячивать", как говорил граф Валмон. Так что я упер подток мелта-посоха в землю и оперся на него.

— Сова опять не смогла найти вас, — вздохнул Дамблдор, обозревая в очередной раз усиленные защитные порядки вокруг дома родителей Гермионы. — Так что министерство попросило меня найти тебя, Гарри, и передать приглашение на завтрашнее заседание Визенгамота.

— В чем его обвиняют? — немедленно заинтересовалась Миа.

— О, нет-нет, — добро-добро улыбнулся Дамблдор. — Гарри ни в чем не обвиняют. Его приглашают в качестве свидетеля по делам о смерти мастера Дароу, и убийстве двух министерских сотрудников. Эти дела решили рассматривать вместе, чтобы не гонять Гарри туда-сюда.

— Министерских сотрудников? — "удивился" я. — Это дементоров что ли?

— Да, — вздохнул Дамблдор. — Они каким-то образом оказались в Литтл-Уигинге, и погибли... И, несмотря на то, что сами по себе дементоры — отвратительны и опасны, это дает Визенгамоту возможность выступить с протестом в отношении действий отца Себастьяна. Возможно, его сумеют вовсе убрать из школы...

— Сомнительно, — покачал головой я. — По крайней мере — не на основании моих показаний. Я могу только сказать, что отец Себастьян появился там уже после того, как дементоры были убиты, и их убийца — скрылся в варпе.

— Понятно, — директор вздохнул. Похоже, он также питал необоснованные надежды на протест против действий инквизитора. — А о финале Турнира...

— Я расскажу то, что видел и слышал, — ответил я. — О том, что тот, кто вышел из каменного котла — Волдеморт, — здесь когномен* можно было называть спокойно: защита намертво отрезала любые следящие чары, — я знаю только с чужих слов, так что не могу свидетельствовать об этом перед судом. Хотя я и уверен, что это так и есть. А вот о том, что Дароу собирался принести меня в жертву, чтобы Волдеморта возродить — эту часть разговора я могу воспроизвести дословно.

/*Прим. автора: В классическое время полное римское мужское имя обычно состояло из трёх компонентов: личного имени, или преномена (praenomen), родового имени, или номена (nomen), и индивидуального прозвища или наименования ветви рода, когномена (cognomen). https://dic.academic.ru/dic.nsf/ruwiki/973228

— Я не думаю, что имеет смысл также углубляться в детали темномагического ритуала... — директор был спокойно-нейтрален. Похоже, мои намерения его вполне устраивали, и он собирался их лишь немного скорректировать. Впрочем, пока что я совершенно не возражал. Тем более, что...

— А я и не смогу рассказать ритуал во всех деталях, поскольку по крайней мере часть его — я провалялся в обмороке. И совершенно не собираюсь это скрывать.

— Хорошо, — кивнул Дамблдор. — Думаю, знания о темной магии, даже неполные и обрывочные... — директор задумался и решительно подтвердил: — особенно неполные и обрывочные, могут оказаться непреодолимым соблазном для слабых душ.

— Вирт и Макморн, помню, — кивнул я, показав, что пример "неправильного использования неполных и недостоверных сведений по темной магии" (а полные, и, тем более — достоверные сведения по такому предмету — взять особенно и неоткуда) хорошо запомнился доброму и умному мальчику.

— Это хорошо, что ты их помнишь, — вздохнул Дамблдор. — Пока что целители святого Мунго не дают сколько-нибудь положительных прогнозов... — Ну, целители Мунго, может, и не дают... а вот Кай прогноз выдала — и он более чем положительный. И оставаться в больнице, по крайней мере Памелла, будет ровно столько, сколько я смогу сдерживать профессора Трогар от вмешательства. С эстетической точки зрения то, что получилось из двоих ослушников демоненку Той-что-Жаждет — не нравится, и она стремится это изменить... Но пока что — не время. По крайней мере — так считает Кай, и я ей верю.

— Наобум экспериментировать с Хаосом... — я повращал пальцами в воздухе, подбирая приличный эпитет к данной ситуации... — ...хорошая заявка на премию Дарвина.

Дамблдор, глава движения маглолюбцев, с недоумением посмотрел на меня. Так что некоторое время заняло объяснение того, что такое "премия Дарвина", за что ее присуждают и в честь кого она названа. Под конец объяснений Дамблдор покачал головой в стиле "и чего только эти магглы не придумают".

— Так вот, о чем это я... — Дамблдор достал откуда-то из глубин лиловой мантии леденец и кинул себе в рот. — Заседание назначено на послезавтра. Если вам не трудно, я хотел бы, чтобы завтра вы перебрались в Нору. Мне будет удобнее забирать вас, и еще несколько человек, которые приглашены в качестве свидетелей, оттуда, а не прыгать по всей Англии.

— Только если Вы, директор, предостережете Молли Уизли от экспериментов с зельями, — вздохнул я.

— Гарри, — Миа обняла меня сзади за пояс и положила подбородок мне на плечо. — Настоящий мальчишка-подросток твоего возраста в такой ситуации должен промолчать. Из уважения к собеседнику... — девочка сделала паузу, наблюдая, как лицо Дамблдора освещается доброй улыбкой, и продолжила: — ...а также в надежде снова заполучить рыжую в адорат, и на этот раз как следует воспользоваться.

Эйс. Гейм, сэт и партия. Лицо Дамблдора, услышавшего такое, описанию в приличных словах — не поддавалось.

Глава 5. Поделить Источник

Как ни странно, но, похоже, Дамблдор сумел разъяснить Молли свою позицию. По крайней мере, Кай не предупреждала о возможной опасности зелий и чар. Но, все-таки Дамблдор выбрал время очень неудачно... для меня. Ведь, как ни крути, а хорошая провокация сама себя не организует!

К счастью, осколок души прежнего темного лорда все еще остается в моих руках, так что перекинуть свой замысел ему — было не сложно. Да и у лорда Волдеморта имелось некоторое количество последователей, которые были собраны "под знамена" специально, чтобы иметь на всякий случай действующий резерв козлов отпущения. И брошенные там и сям невзначай намеки были поняты правильным... хотя и самоубийственным для понявших образом.

Запланированная часть заседания прошла вполне ожидаемым образом. Когда я излагал историю падения мастера Света, дамочка в розовом пыталась всяческими каверзными вопросами заставить меня принять определенную позицию относительно того, возродился Тот-кого-нельзя-называть, или же нет. Но я упорно отбивался, ссылаясь на то, что свидетельствовать с чужих слов запрещено, а иными заслуживающими доверия основаниями утверждать хоть что-нибудь о личности, для которой проводили темномагический ритуал Мастер Света и князь демонов — я не располагаю.

Правда, Дамблдор слегка поморщился, когда я сослался на прецедент Блэка, которого приговорили как раз на основании показаний с чужих слов, впоследствии оказавшихся ложными. Но, в целом, похоже, ожидаемое решение мудрого Визенгамота, о том, что "в результате неизвестного темномагического ритуала некий неизвестный злой волшебник может попытаться создать террористическую организацию, выдавая себя за несомненно мертвого Того-кого-нельзя-называть" — устроило сразу все стороны, что бывает отнюдь не часто.

Второй вопрос и вовсе решился быстро. Просто потому, что никаких оснований обвинять инквизитора в уничтожении существ высшей категории опасности, находящихся за пределами оговоренной Договором темных сил зоны, у Визенгамота не было. И то, что "очень хотелось" тут особой роли не играло. Так что, как мадам Амбридж и ее покровитель — министр Фадж, не кривились, а пришлось признать дело о неспровоцированном нападении на сотрудников министерства — закрытым за отсутствием чего бы то ни было.

И, когда уже Дамблдор собирался объявить заседание закрытым, со своего места поднялся один из "правильно понявших" своего Темного лорда, полукровка и весьма дальний родич Малфоев, Освин Каннингем.

— Господа витены, представители министерства, министр Фадж, — начал он свою речь. — Я хотел бы обратиться к нашему собранию по очень важному вопросу, — Дамблдор удивленно посмотрел на Освина: все-таки подобные выступления обычно согласовывались заранее. — Как известно, множество родовых Источников были утрачены. И как раз сейчас под угрозой находится еще один артефакт силы, представляющий собой национальное достояние Британии. Дом Блэк в настоящее время находится в руках несовершеннолетнего, который не может достойным образом позаботиться об Источнике. Таким образом нам, как людям взрослым и дальновидным, следует учредить попечительский совет, который возьмет на себя непосильные для подростка заботы национальном достоянии.

Дебаты развернулись нешуточные. Дамблдор предложил даже вынести этот вопрос на рассмотрение Хранителя справедливости. В ответ Каннингем выдал, что:

— Мне странно слышать именно от Вас, господин Дамблдор, предложение обратиться к "устаревшим Кодексам, которые давно следовало бы отбросить"!

Я поднял руку, демонстрируя желание высказаться по обсуждаемому вопросу. И немедленно получил слово. Отдавать источник Блэков в руки сторонникам возрожденного Темного лорда Дамблдор явно не хотел.

— Господа. Думаю, мистер Каннингем — прав, — на меня удивленно вытаращились практически все присутствующие. — Не следует оставлять решение столь важного вопроса на откуп артефакту, каким бы древним и могущественным он ни был. А потому я предлагаю обратиться к еще более устаревшим, но не отмененным установлениям.

— Каким же это? — поднялась со своего места Амбридж. Судя по ее лицу, я нравился этой дамочке ничуть не больше, чем оригинальная версия Гарри Поттера.

— Агни Кай! — заявил я. — Пусть нас рассудят Сила и Магия!

— Пусть рассудят! — отозвался Каннингем прежде, чем кто-то успел отреагировать. Размышления старшего Малфоя о том, что "Поттер слишком привык полагаться на древние законы, и его можно на этом подловить" — сделали свое черное дело. И Каннингем даже не подумал о том, почему это давший столь хороший совет Малфой даже не попытался сам выслужиться перед темным лордом подобным образом. — Как вызванный, я называю условия, не так ли?

— Так, — кивнул я, опять обогнав Дамблдора, который начал было подниматься, чтобы потребовать замены в связи с юным возрастом вызывающего.

— Тогда — никаких условий! — радостно выкрикнул Каннингем. — Любые силы, зелья, артефакты! Победитель — получает все. Бой до невозможности продолжать!

— Согласен, — кивнул я, опять не давая возможности вмешаться.

— Гарри-Гарри, — покачал головой Дамблдор, не делая запоздалых попыток вмешаться. — Боюсь, ты стал слишком самоуверен...

Впрочем, поскольку он верит в пророчество Трелони, то считает, что умереть я могу только от руки Темного лорда... исполнив Пророчество.

"Площадка для решения спорных вопросов" обнаружилась неподалеку. И мы с Каннингемом вышли на нее сразу после того, как служители Визенгамота объявили о надежности дуэльных щитов.

Кольцо огней вспыхнуло, надежно отрезав дуэлянтов от зрителей.

— Мальчишка! — рассмеялся Каннингем, извлекая откуда-то из мантии большой кристалл аметиста, и длинный кривой кинжал. — Ты уже проиграл. Это — негатор магии! И теперь ты — в моей воле!

Я грустно улыбнулся. Родовой артефакт Каннингемов был учтен как один из возможных вариантов. Так что теперь передо мной был выбор из тридцати трех возможных и трех невозможных способов убить противника. И я выбрал простейший. Зря я что ли, по указанию Кай провел ритуал технического обслуживания и заново благословил мелта-посох?

Для активации негатора требовалось около трех секунд. И уже на второй меня охватило пурпурное пламя, показывая, на чьей стороне в этой схватке Источник Дома Блэк. Пурпур вспыхнул и погас, выметенный из реальности силой негатора... но было уже непоправимо (для Каннингема) поздно.

Подозреваю, что вид подростка, пусть даже высокого и крепкого для своего возраста, тремя пальцами левой руки за самый конец удерживающего и направляющего на врага металлическую штуковину, превышающую самого подростка как по габаритам, так и по массе, был... фантасмагоричен. Тем более, что сияние Хранителя, собственно и управляющегося с мелта-посохом, исчезло в сером тумане Улгу. Так что Каннингем, равно как и многие зрители, просто уронил челюсть при виде такой вот "волшебной палочки", давая мне возможность слегка повысить градус пафоса и превозмогания. Переводить правильно, те есть художественно, мне было лень и недосуг, так что я пропел на языке оригинала:

В зубы огня листья-слова брошены

Воля твоя, словно трава скошена!

Между нами было метров восемь. На таком расстоянии мелта не оставляет шансов даже танку. И я зажал полыхнувшую синим контрольную руну.

Глава 6. Взгляд со стороны. (Гермиона)

В Нору я не поехала. Морион заявил, что "магия умеет много гитик", и помимо любовных и подчиняющих, существуют и зелья с более, так сказать, прямым эффектом, в расчете на то, что "мальчик поубивается по умершей подружке, да начнет искать новую". Конечно, вероятность этого была не слишком высока: Кай сказала, что не более одного-двух процентов. Но Мори твердо заявил, что "лучше быть живым перестраховщиком, чем мертвым героем", и никуда меня не пустил. Вот и оставалось смотреть за новыми приключениями неуловимого Поттера через варп.

Признаться, выступление Каннингема вызвало у меня эталонный фейспалм, и желание высунуться из варпа прямо посреди заседания Визенгамота и вопросить:

— Дядя, ты — дурак?

А уж когда он радостно схватился за вызов — сомнений и вовсе не осталось. Все было понятно и так. Титул де Билла — его по праву. И даже припасенный негатор магии на итоговую оценку умственных способностей Каннингема — никак не влиял. Начиная с того, что "негатор" отрезал возможность доступа к внешним источникам, но никак не мешал пользоваться внутренними. То есть, беспалочковая магия, равно как и возможность частичного, а то и полного оборота — остались при Мори. Так что, если уж я вижу несколько вариантов того, как убить придурка — то ксенос Морион явно видит их гораздо больше.

Приятно оказаться правой. Когда удалось проморгаться после вспышки выстрела — от Каннингема остались только дымящиеся сапоги и кучка серого праха.

— Оскорбление, нанесенное мне Каннингемом — смыто кровью. Вражда между нами — окончена, — произнес Гарри формальные слова завершения вражды.

— Поттер! — взвилась дамочка в розовом. Судя по прочитанным мной хроникам небудущего — это как раз и есть Долорес Амбридж. — Как Вы посмели притащить сюда эту маггловскую вещь?! Это — нарушение... Это... это... — она заикалась, не в силах сформулировать причину своего возмущения.

— Это — точно следование правилам и условиям дуэли, — холодно перебил ее Гарри. — И выбирал их, прошу заметить, отнюдь не я.

— Должен признать, — поднялся со своего места Малфой, — что глава Дома Поттер — прав. Условиям дуэли он следовал в точности. Однако, мне хотелось бы знать, что это за штуковина, при помощи которой Вы убили Каннингема? И откуда Вы ее взяли?

— Посох разрушения? — Гарри пожал плечами, позволяя мелта-посоху исчезнуть в небытии (и, замечу, возникнуть рядом со мной). — В запасниках Дома Блэк можно найти и не такие вещи.

И, замечу — не соврал. По крайней мере, вспоминая о навигаторском когитаторе (в котором мы так до сих пор полностью и не разобрались), приходится признать: действительно, среди некоторых вещей, хранящихся в запасниках Дома, мелта-посох смотрится вполне ординарно.

— Эту штуковину следует немедленно конфисковать! — взвилась Амбридж.

— Предъявите ордер и протокол единогласного голосования Визенгамота! — выдвинул встречную претензию Гарри, вызвав довольную усмешку Малфоя. Действительно, даже если чистокровные сделают такую глупость, и проголосуют "за" допустив попадание "посоха Разрушения" в руки министерства, то уж Гарри, как представитель сразу двух Домов (и это он еще не заявлял о своих правах в качестве наследника Салазара и главы Дома Сллизерин) — точно проголосует "против".

— Этот глупый закон следует немедленно отменить! — взвилась Амбридж, но была прервана Малфоем.

— Мадам Амбридж. Вы нарушаете регламент. Если у Вас есть предложение по изменению законодательства Волшебного мира Британского Содружества наций, Вам следует подать свой проект в трех экземплярах на рассмотрение профильного комитета, которые передаст его для оценки экспертному сообществу, которое... — перечисление бюрократических процедур продолжалось минут пятнадцать, и, наконец, под остекленевшим взглядом мадам Амбридж, с трудом осознающей, что подобные бюрократические уловки могут быть применены к ней самой, отец Драко закончил: — ...и лишь тогда можно будет вынести вопрос на рассмотрение сессии Визенгамота.

О том, что усилиями самого Малфоя и его союзников законопроект будет утоплен в небытии задолго до этой стадии — отец Драко промолчал. Видимо, это представлялось ему самоочевидным. Надо признаться — мне тоже.

— Мистер Поттер, — поднялся со своего места незнакомый мне заседатель. — Хотелось бы узнать, что за слова вы произнесли перед тем, как вызвать мистера Каннингема. "Агни... кай", кажется? Вроде бы это из санскрита...

— Представления магглов о жизни и обычаях волшебников, — улыбнулся Гарри, — бывают даже более причудливы, чем представления волшебников о жизни магглов. Хотя бы потому, что любой волшебник может выйти на улицу и понаблюдать за магглами, а вот наоборот — не очень получается. Так что в своих книгах и фильмах магглы рассказывают придуманные ими вещи, некоторые из которых показались мне интересными. В частности "Агни кай", "Встреча Огня" — это поединок между двумя магам-носителями этой стихии, описанные магглом в мультике — наборе движущихся картинок для детей магглов. Частенько — ведется до смерти, поскольку огонь — не слишком подходящая стихия для не смертельного поединка.

— Да что мы тут слушаем этого магглопоклонника! — взвилась Амбридж. — Еще и путается с гря...

— Мадам Амбридж, — перебил ее Гарри. — Следует ли мне понимать Ваши слова как оскорбление в адрес даже не меня лично, но Дома Блэк, древнейшего и благороднейшего?

Взгляд Долорес заметался, нигде не находя поддержки. Чистокровным не понравилось оскорбление Дома, каким бы ни был конкретный его представитель, а партии Дамблдора — не могло понравиться пренебрежительное упоминание магглов. И даже министр был недоволен выходкой своей помощницы именно потому, что она подводила его, министра, под недовольство сразу всех крупных партий, что грозит вотумом недоверия.

— Нет! — взвизгнула Амбридж. — Я... Я приношу извинения за слова, вырвавшиеся у меня по горячности.

— Хорошо, — кивнул Гарри. — Я принимаю извинения. Хотя чиновнику Вашего уровня следует лучше себя контролировать.

Некоторое время заседатели еще потратили, обсуждая второ— и третьестепенные вопросы, вроде доклада Персиваля Уизли о необходимости стандартизации толщины и степени кривизны стенок котлов и снижение импортной пошлины на поставки древесины для метел. Но потом сессия Визенгамота все-таки закончилась, и я вернулась на Гриммо не только физически, но и ментально.

— Как все прошло? — поинтересовалась с портрета леди Вальпурга.

— Думаю, — вздохнула я, — если бы Гарри делал зарубки на своем мелта-посохе... у него давно бы не было посоха, а была бы одна сплошная зарубка.

Глава 7. За синие горы, за белый туман...

С заседания меня доставили, как это не удивительно, отнюдь не в Кроули. Причем добирался я не в одиночку, и не в сопровождении только "величайшего мага столетия". На выходе из здания министерства образовался настоящий караван: я, директор Дамблдор, Андромеда Тонкс со своей дочерью, подцепившей где-то Ремуса Люпина, аврор Кингсли, "подлинный" Аластор Грозный глаз Грюм и еще несколько деятелей из "тайного", ну прямо-таки "супер-тайного" общества Орден Феникса, про которое не знает на данный момент, разве что Гарри Поттер. Ну, может, еще Гермиону Грейнджер забыли известить.

И вся эта толпа, мимо золотого фонтана в атриуме, торжественно прошествовала к ближайшему камину, и далее... вполне ожидаемо — в Нору.

— Гарри!!! — на меня немедленно повесилась Джинни Уизли. Ну а то, что я подхватил ее несколько ниже талии и придержал, вызвав у подходящего с сугубо независимым видом Рона натуральный зубовный скрежет — мелочь, недостойная внимания. Даже внимания наблюдающей за всем происходящим из варпа Миа, о чем она меня немедленно и известила. — Гарри... — девочка аж дрожала. Сильно на нее подействовала выходка Миа. — Тут... тут леди Аметист Адскую бабочку прислала. Говорит, тебя опять пытались убить...

— Ага, — кивнул я. — Очередной номинант на премию Дарвина с размаху убился об главу Дома Блэк в попытке хапнуть себе Источник Дома... Кстати, о номинации... Директор, — обратился я к Доброму дедушке Дамблдору, — Вы не знаете, у этого Каннингема родственники есть?

— Есть, — кивнул Дамблдор, звякнув бубенцами в бороде. — Брат, две сестры, дядя... кажется, есть еще кто-то, но эти уже дальние.

— Жаль, — вздохнул я. — Тогда о премии речь не идет. Премию Дарвина выдают только тем, чьи гены убраны из популяции.

— Гарри, ведь ты... — выкрикнула Молли, — ... ты убил его. Совсем убил!!!

— Да, — криво усмехнулся я. — И это уже далеко не первый труп на моей совести.

На мгновение я запнулся, представив себе свое личное кладбище... бескрайняя пепельная равнина, не ограниченная горизонтом, усеянная невзрачными памятниками.

— Гарри... — вскинулась было Молли, но была перебита собственной дочерью, так и не удосужившейся слезть у меня с рук.

— Убийство не может быть добром... но может быть необходимостью! — твердо заявила девочка. — Так учит нас леди Аметист.

— Не смей поминать демонов... — взвилась было Молли, но была остановлена уже Великим Вождем Светлыйх Сил (со всех больших букв, разумеется) Альбусом Много-имен Дамблдором.

— Не надо, Молли, — покачал он головой. — Демоны — коварны, и предлагаемые ими дороги, вымощенные благими намерениями — ведут в Ад и к вечной погибели, — тут он бросил быстрый взгляд на нас с Джинни, проверяя как подействовали его слова... мы, не сговариваясь, сделали вид, что заняты друг другом, вызвав очередной скрежет зубов у Рона. — Но именно данное утверждение, несмотря на его сомнительность с точки зрения классической этики, увы, вполне жизненно.

Я посмотрел на Дамблдлора с интересом, и даже выпустил Джинни. Та вздохнула, и отошла на шаг. Впрочем, "любви и добра" в роновом взгляде это не прибавило.

— Да, — вздохнул Дамблдор. — Иногда я даже жалею, что пошел на поводу у юношеского максимализма, и не добил Гриндевальда. Возможно, в следующем большом приключении ему было бы лучше, чем в Нурменгарде, и он смог бы набраться мудрости... а не ненависти к тюремщикам...

Интерес скачком удвоился. Все-таки как-то слабо это походило на того светлого мага, о котором я читал в книгах. Нет, "то, что Дамблдор не применяет темную магию — не значит, что он в ней не разбирается" (а как можно разобраться в магии, кроме как применяя ее?), да и рассуждения о "следующем большом приключении" — все это в книгах было. Но вот допустить, чтобы подобные рассуждения услышали последователи... Таких проколов книжный Дамблдор вроде не допускал, оставаясь всеобщим добрым дедушкой... даже для Блэка, которого засунул в Азкабан.

Хотя... Помнится, как-то он говорил в присутствии Сейлины, что собирается сделать меня предводителем эдаких мстителей, и с моей помощью проредить чистокровные рода, чтобы убрать-таки заклятые Кодексы крови... Возможно, как раз и начинается подготовка мальчика уже в качестве не только жертвы, но и военного вождя. "А вешать (то есть — уговаривать убиться об Волдеморта) будем потом". Вполне рабочая гипотеза.

— Правильно! — выкрикнул Грозный глаз. — Убивать всех этих...

Прилетевшее силенцио заткнуло рот аврору, несмотря на всю его постоянную бдительность, и не дало высказать все, что сознание, практически пребывающее в симбиозе с Краучем-младшим, может выдать о Рыцарях Вальпурги, не угодивших в Азкабан. Впрочем, когда против тебя колдует настоящий Великий маг, даже постоянная бдительность помогает очень и очень слабо.

— Гарри, — вмешалась в разговор Нимфадора Тонкс. — А зачем ты бродишь по стране? После возрождения Того-кого-нельзя-называть — это небезопасно!

Я внимательно посмотрел на Нимфу, потом — на Люпина, потом — опять на дочь Андромеды, которую я собирался вернуть в семью, но уже на правах младшей ветви...

— Риск встретить врага, способного гнаться за нами по Черной дороге — существенно меньше, чем риск пострадать из-за несовершенного контроля собственных сил, — спокойно ответил я. — Отрицать собственную силу, да еще и делать вид, что ее вовсе нет, или подавлять ее зельем — хороший способ покончить с собой, да еще и утащить за собой окружающих. Сила — она как вода, всегда найдет щель. И если не умеешь ей управлять — она будет управлять тобой. Скажем, стерев из сознания воспоминание о необходимости принимать подавляющее Силу зелье... или еще как.

Люпин посмотрел на меня со смесью боли и ненависти. А вот Тонкс серьезно задумалась. Кажется, некоторые аспекты сущности Ремуса Люпина она не рассматривала под таким вот углом.

— И что бы ты делал, если бы тебя заразили проклятьем? — злобно дернув губой в почти волчьей гримасе, спросил Люпин.

— Обратился бы к тотему, чтобы она помогла взять проклятье под контроль. Великий дух еще и не такое может, — ответил я. — И превращался бы, когда в голову взбредет, а не тогда, когда Луна преодолеет глупые предрассудки.

— Глупые предрассудки? — взвился Люпин. — Да что ты знаешь о том, каково оно: быть чудовищем, тварью...

Кажется, эта истерика все-таки повлияла на Тонкс, и она слегка отодвинулась от Ремуса, чего недоволк так и не заметил.

— Леди Аметист и ксенос Морион — самые настоящие демоны, — пожал плечами я. — И что это меняет? Ничего...

Люпин злобно посмотрел на меня, но промолчал и отошел, подчиняясь знаку Дамблдора. Нимфадора же смотрела на недоволка без прежнего восхищения. Кажется моя провокация хоть немного, да удалась.

— Но что ты собираешься делать дальше? — спросил Дамблдор.

Я зыркнул взглядом, показывая, что не собираюсь обсуждать свои дальнейшие планы в присутствии людей, которым не доверяю. И в присутствии Рона и Молли Уизли в особенности. Директор кивнул, и окружил нас наговорной чертой сферы приватности. Что ж. Кое-что из моих планов можно и приоткрыть. Если путеводные книги еще хоть немного описывают реальность, то в этом году Дамблдор будет играть против министерства. Если я правильно понимаю, он сам допустил консолидацию позиции чистокровных по тому же принципу, как князь Святослав, объявляющий "Иду на Вы!": чтобы собрались вместе и не требовалось изводить по одному. Но теперь, после возрождения Волдеморта оставлять исполнительную власть в руках тряпки-Фаджа стало просто опасно. И от использованного изделия N2 — требовалось избавиться. Что ж. В этом наши позиции совпадают. "Нет постоянных врагов — есть постоянные интересы". Мы же как раз в Британии и находимся, так что половинка максимы — вполне уместна.

— Вы играете в шахматы, господин директор? — поинтересовался я.

— Разумеется, — улыбнулся в белую бороду Дамблдор.

— Думаю, Вы не удивитесь, если я скажу, что после сегодняшнего заседания министерство трудно назвать другом?

— Я как раз хотел предупредить тебя об этом, -вздохнул директор. — Фадж слишком... осторожен. Твое заявление о "сумасшедшем маге, считающим себя Тем-кого-нельзя-называть" сильно пошатнуло его позиции. И теперь он будет стараться уничтожить твою репутацию... а, возможно, и тебя самого...

— Руками мадам Амбридж, — вклинился я.

— Вполне возможно, — кивнул директор.

— А учителя по ЗоТИ Вы еще не нашли, — продолжил свои рассуждения я.

— Не нашел, — согласился директор, не делая даже вида, что это его как-то беспокоит.

— Тогда есть шанс, что сегодняшнее заседание спровоцирует Фаджа на создание позиции с изолированной пешкой в центре, — перешел я на шахматную метафору. — Такая пешка сулит атаку... но является слабостью. А в позиции министерства уже есть неустранимая слабость — Волдеморт, — сигналка Тома дернулась... но Великий маг — есть Великий маг. Сквозь его Сферу конфиденциальности ничего не прошло. — Если же в позиции есть две не компенсирующие друг друга слабости...

— ...позиция — проиграна, — согласился директор, и одобрительно улыбнулся.

Глава 8. Семейные хлопоты. (Гермиона)

Гарри уже несколько раз говорил, что "подглядывать за Великим магом — занятие, чреватое крайне неприятными сюрпризами". Так что, когда Дамблдор закрылся сферой приватности, я туда, разумеется, не полезла. Зачем? Особенно, учитывая, что Мори сам мне все расскажет, а то и покажет. А вот понаблюдать за оставшимися на участке возле Норы — стоило.

Потерянный Люпин стоял, вперяя невидящий взор куда-то в Эмпирии... Зря это он. Мори ведь дал ему по-настоящему рабочий совет... если бы, разумеется, оборотень сумел им воспользоваться. Но он — не сумеет, это уже понятно. А вот реакция Тонкс меня несколько порадовала: если раньше во взглядах метаморфа на оборотня проскакивала некоторая симпатия, то теперь оное чувство куда-то девалось... И это есть хорошо. Если (а точнее — "когда") ксенос Морион, глава дома Блэк, древнейшего и благороднейшего, вернет в Дом его чуть было не утерянную младшую ветвь — такой ухажер для наследницы ветви нам совершенно не нужен.

Я вздохнула. Все-таки, я еще не миновала того возраста, когда девочки грезят о прекрасной любви, о глубоких возвышенных чувствах... но при этом рассуждаю о том, как разрушить такое вот зарождающееся чувство во имя интересов Дома... Как все непросто в этом мире.

— Нет, мам, ты это видела? — возмущался тем временем оттертый на обочину жизни Рон. — Ты видела, как Джинни на него вешается? Ее же... Кем ее будут считать?

— А кем меня могут посчитать? После всей этой истории с приворотом? — ответила Джинни. — При том, что я весь учебный год живу в одной комнате с парнем? И, прошу заметить, съезжать оттуда не собираюсь по крайней мере до тех пор, пока Гарри не закончит Хогвартс!

— Умничка, доченька, — похвалила дочь Молли, отправив Рона в состоянии грогги. — Я смотрю, ты все-таки решилась последовать моим советам?

— Я их обсудила с леди Аметист, — вот теперь выражение лица Молли было неописуемо. Кажется, до нее начало доходить, что для ее собственных детей кто-то там со стороны может оказаться большим авторитетом, чем она сама. — И леди посоветовала мне соблазнить Гермиону, а с Гарри — повременить. Дескать "залет в моем возрасте не полезен для здоровья".

Упс! А вот теперь в нокдауне оказалась я сама. Это когда же я посоветовала Джинни соблазнить саму себя? Или она так восприняла то, что я посоветовала не торопиться с соблазнением Гарри, но про себя ни слова не сказала? Как любопытно!

— ...а еще Гарри сказал, что не против заполучить нашу дочь в адорат, и на этот раз как следует этим воспользоваться! — прошипела Молли на ухо Артуру.

— Чем ты слушала? — рявкнул подошедший к шепчущимся супругам Грозный глаз. — Это сказал не Гарри, а Гермиона, и, думаю, это она так пошутила. Гарри вообще не хотел сюда приходить, опасаясь повторения той истории. Все-таки к вашей* дочери он относится несколько настороженно, но в то же время — опасается навредить.

/*Прим автора: если бы я использовал подход, активно распространяемый некоторыми пуристами от орфографии, которые считают, что если Розенталь пишет "в данном [неизвестно каком, поскольку письмо, на которое отвечает профессор, как правило, не цитируют] случае Вы [с большой буквы] МОЖЕТЕ писать местоимение со строчной буквы", то это означает "НАДО писать ТОЛЬКО с маленькой", то здесь потребовалось бы целое предложение, описывающее, кто куда смотрел и с кем именно говорил. А так пишем маленькую букву — и сразу ясно, что Грюм обращается к обоим супругам. Было бы "Вы" — и получилось бы, что Грозный глаз обращается только к Молли. Разумная экономия ресурсов, ничего более.*/

— Зачем его вообще сюда притащили? — буркнул Рон, не успевший (или не захотевший) отойти подальше.

— Разумеется, чтобы представить Ордену Феникса будущего главу боевого крыла. Того, кто поведет нас на бой с Темным лордом!

Только ради созерцания возвышенного выражения на лице Рональда Уизли стоило задержаться и посмотреть на это представление в жанре немузыкальной комедии. Высокое актерское мастерство в изображении стремительно сменяющих друг друга чувств и тяжелого мозгового ступора — стоило любых аплодисментов.

Но, к сожалению, продолжать просмотр у меня не получилось. Варп слегка колыхнулся, и у моих ног материализовался низший с запиской от Антонина, где он просил меня или Гарри появиться на Гриммо.

Щелкнув пальцами, я усилием воли изменила свое эмоциональное состояние, которое здесь было также и положением в пространстве, и открыла дверь в прихожую семейного гнезда Блэков.

В доме многое изменилось с тех пор, как мы посетили его в первый раз. Домовики вычистили и вынесли всю грязь и весь мусор, скопившийся со времени смерти предыдущей хозяйки дома. Мелкие паразиты, ранее слетавшиеся как осы на сладкое, на эманации бесхозного Источника — сбежали сами, когда у источника вновь появились хозяева. А тех, кто сбежать не успел, те же домовики принесли в жертву Источнику, укрепляя и усиливая его.

В первый раз услышав про "принесение в жертву", я хотела было возмутиться... Но Мори спросил меня, не намереваюсь ли я в таком случает отказаться от куриных ножек и свиных отбивных в меню? Люди едят животных, Источник питается мелкими неразумными порождениями магии. Почему нет? И я, посомневавшись, отказалась от своих требований. Да и, в конце концов, если даже Светлая магии в лице предводителя сил Светы и Бобра требует жертвоприношения невинного мальчика, то магии Темной сам Начавший начало велел...

Посреди гостиной стояло огромное сквозное зеркало, извлеченное из запасников Дома. В отличие от абсолютного большинства подобных вещей, оно было настроено не на общение с каким-то одним абонентом, но скорее представляло собой некую мини-АТС, на которую опирались несколько десятков зеркал по всему миру. Артефакт был более чем полезный, но не получил распространения по одной очень простой причине: делали этот экземпляр дольше, чем ахейцы осаждали Трою. А уж какими путями оно приблудилось к Блэкам... на ночь описание этой эпопеи лучше не читать, чтобы не было кошмаров. Блэки тогда проявили себя во всей красе черной магии.

В ростовом зеркале виднелся человек в незнакомой военной форме, а за его спиной виден был роскошный кабинет.

— Леди Аметист? — поинтересовался он, и я кивнула. Из варпа я вытормозилась именно в этом облике, на мой взгляд — более удобном для переговоров с взрослыми солидными людьми. — Генерал КГБ СССР Белов Михаил Аркадьевич, — представился он. — Курирую направления по связям с магическим сообществом как Советского союза, так и зарубежья.

— Вы — волшебник? — поинтересовалась я.

В принципе, можно было и не спрашивать: аура, видимая даже через зеркало, говорила сама за себя.

— Как говорят у Вас в Англии — "магглорожденный", — ответил он.

— А как это называет у вас, в Советском... — я запнулась, вспомнив о событиях, едва не приведших к распаду Союза. Тогда многие ожидали, что Империя зла вот-вот рухнет... но Михаил Горбачев в начале девяносто первого года внезапно объявил о своей отставке "по состоянию здоровья", а выступления "демократической общественности" были задавлены железной рукой.

— Никак не называют, — покачал головой генерал. — У нас важнее не происхождение, а связи, если Вы понимаете, о чем я говорю.

Я кивнула. По сути, картина, насколько я знаю, была очень похоже на то, что происходит в США: формально никакой дискриминации по статусу крови нет, но родившиеся в "нужных" семьях со старта получают и связи и образование несколько иного уровня, чем дети простых смертных.

— Я услышала, что Вы хотели меня видеть? — поинтересовалась я.

— Да, — кивнул генерал. — Признаться, мое начальство несколько... нервно относится к возможности появления или возрождения Темного лорда. Прошлый обошелся нам слишком дорого. И когда господин Долохов вышел на связь с нашими людьми...

— Понятно, — кивнула я, когда убедилась, что продолжать генерал не планирует. — Что ж. Могу сказать, что в настоящее время на Островах присутствуют сразу два Темных лорда. Но, на мой взгляд, для Вашей страны большую опасность представляют действия Светлого круга...

— Это почему? — заинтересовался генерал.

— Да умоются кровью те, кто усомнится в нашем миролюбии!

Генерал рассмеялся.

Глава 9. Перед школой

Предшкольная поездка в Косой переулок за покупками — есть обязательная принадлежность летних каникул. Не избежали мы с Миа ее и на этот раз. Благодаря "шпиону во вражеском лагере", то есть — Джинни, мы точно знали планы семейства Уизли, и постарались подгадать нашу поездку так, чтобы не пересечься с рыжими. А вот Луну — высвистали, и гуляли по Косому с ней.

Первым делом мы всей компанией завалились в Гринготтс. Миа этим летом много "тренировалась на кошках", так что второму поставщику важных материалов банк Свартальвхейма выделил личный сейф... по странному стечению обстоятельств — соседний с моим... то есть, не официальным сейфом семьи Поттер, а моим личным, ни в каких официальных отчетах не существующим. Кстати, располагаются оба наших сейфа ровно на уровень глубже, чем небезызвестный сейф 731, из которого в свое время забирали Философский камень... и неподалеку от семейных сейфов представителей Дома Блэк, древнейшего и благороднейшего.

— Гарри, мне опять поручили тебя сопровождать! — улыбнулась нам Тонкс, отбрасывая облик невзрачной серой мышки, типичного синего чулка, в котором она ожидала нас в операционном зале банка.

Мы с Крюкохватом переглянулись, и хранитель финансов рода Поттер молча кивнул. Все будет проверено, и если информацию о присутствии Гарри Поттера в банке слил гоблин — этому сливателю будет мучительно больно. Впрочем, мы особо не прятались, а в операционном зале банка постоянно тусуется много народа. Так что Дамблдору мог рассказать кто угодно, и, скорее всего, сделал он это из самых лучших побуждений.

— Какие у тебя интересные мыслепрыги! — восхитилась Луна, проскакав вокруг Тонкс на левой ноге. — Они серебристые и переливаются!

— А ты, значит, дочка Лавгуда? — поинтересовалась "расхлябанная" и "неуклюжая" Тонкс, стремительным движением перехватив высшую вампирессу, недавно напившуюся крови.

Девочка, висящая под мышкой у начинающего аврора, подняла голову и посмотрела на меня. Я демонстративно обнял Миа, показывая, что не собираюсь влезать в возню.

— Как страшно жить, — выдохнула Луна, и покорно обвисла в руках Тонкс.

Впрочем, долго поездить на авроре у Луны не получилось. Спустившись со ступеней банка, Тонкс поставила Луну на ноги и наделила шлепком по тому месту, где спина теряет свое благородное название.

— Ай, — заявила Луна, подпрыгивая на месте.

Мы с Миа просто кисли со смеху, глядя на это представление.

Следующим заведением, которое мы посетили, было ателье мадам Малкин. Сама мадам, вместе с тремя помощницами, тщательно обмеряла девочек. Что характерно, меня никто не попросил ни выйти, ни даже отвернуться, хотя зрелище было, надо сказать, весьма и весьма интересным.

— Хороших ты девчонок себе оторвал, не так ли? — подколола меня Тонкс.

— Не "хороших", — покачал я головой, вызвав встревоженные взгляды оттуда, где вовсю шло снятие мерок. — Не "хороших", Тонкс. Лучших.

Луна и Миа улыбнулись друг дружке, и, пользуясь тем, что их как раз попросили повернуться, вскинули руки над головой, и проделали это, изящно переступая босыми ножками. Я с некоторым трудом сдержал слюноотделение.

— Самых лучших, — озвучил я дополнительный вывод.

— Н-да, — ошеломленно протянула аврор. — Я-то думала, что пошутила...

— А я — нет.

— В смысле "совсем не думал"? Зря, — подколола меня Тонкс. — Думать — это вообще полезно.

— Полезно, — согласился я. — Но как тут "думать", когда рядом две такие девочки? Тут — только "созерцать".

— А не боишься получить по морде от обеих? — заинтересовалась Тонкс.

— Не боюсь, — ответил я, и предвидя следующий вопрос, продолжил: — У меня — хронический гриффиндор головного мозга, так что с боязнью — вообще туго.

Н-да... И не так уж я и приврал. Как еще описать того, кто во главе небольшой кучки наемников бросается на Великий дом? Видимо, этим заразным заболеванием я страдал уже тогда...

— А зачем ему бояться? — спросила Миа, выкручиваясь из рук помощницы мадам, Малки. Впрочем, та, по всей видимости, как раз уже закончила свою работу.

— Он у нас хороший! — вторила подруге Луна.

И обе девочки погладили меня по лицу. Я поймал обе ручки, и поцеловал сначала одну ладошку, а затем и другую, под офигевшим взглядом Тонкс.

— Ну, вот как-то так... — улыбнулся я... и Миа вдохновляющим подзатыльником направила меня на сеанс истяза... то есть — снятия мерок.

Что бы там не говорили, но мантии мадам Малкин явно не руками шьет. Двенадцать минут (я засек) на три полных комплекта одежды, из них два — женских... Жесть. Точно колдовство. А еще говорят "трансфигурация непостоянна"...

По завершении адских пыток Миа рвалась во "Флориш и блоттс" "успокоить нервы". Но мы с Луной в четыре руки направили ее в сторону кафе Флориана Фортескью, пообещав, что потом пробудем в книжном "до полного упора". То есть до тех пор, пока за Луной не явится Ксенофилус... или до закрытия магазина — что случится раньше. В случае главного (и единственного) редактора "Придиры" никогда нельзя быть уверенным.

Мятное мороженое с клубникой... Я наслаждался вкусом... и обществом Миа и Луны, щебетавших мне в уши.

Луна из нескольких заказанных сортов мороженного соорудила нечто, заставившее меня всуе помянуть Принцессу-Ткачиху. Миа поступила более консервативно, и наслаждалась мороженным с ананасами. При этом девочки вовсю обсуждали преимущества и недостатки обоих подходов к лакомству, периодически апеллируя ко мне. В таких случаях с старательно рекламировал мяту и клубнику, время от времени отправляя ложечку с лакомством то одной девочке, то другой в качестве ультимативного аргумента.

К сожалению, полностью отдаться этой нехитрой зщабаве мне мешала Кай, намякивая на некие небольшие, но неотвратимые неприятности. И вот они-таки проявились.

— Мистер Поттер? — обратился ко мне высокий человек с темно-коричневыми волосами, в строгом маггловском костюме и при галстуке. — Аврор Долиш.

— Приветствую Вас, аврор Долиш, — кивнул я. — У департамента магического правопорядка есть ко мне какие-то вопросы?

— Не у ДМП, — покачал головой Долиш. — У министерства. Так получилось, что в Вашем личном деле отсутствует адрес Вашего постоянного пребывания. Мне поручили восполнить этот пробел...

— Очень приятно было познакомиться с Вами, аврор Долиш, — криво улыбнулся я под ошеломленным взглядом Тонкс. В отличие от девочек, действующий, хотя и молодой аврор понимала, насколько наглым является высказанное Долишем требование. — Жаль, что Вы уже пошли нафиг, — я повернулся к девочкам, демонстративно исключив аврора из сферы внимания. Благо, Кай все равно отслеживает кипящего от злости аврора. — Ну, это уже за пределами добра и зла, — покачал головой я. — Требовать адрес дома под Фиделиусом! Может, им еще и ключ дать? От сейфа, где деньги лежат!

Глава 10. Хитросплетения Порядка

Если честно, то я несколько блефовал, и мои позиции отнюдь не были столь прочны, как я старался показать. Да, со времен расцвета инквизиции, завершившегося Войной Темных сил, расспрашивать мага о его жилище считалось неприличным, и даже существуют постановления Визенгамота, охранявшие тайну жилища. Но точно также существуют и постановления того же самого Визенгамота, требующие извещать министерство о местах длительного пребывания школьников, не имеющих близких родственников в волшебном мире, "в интересах контроля выполнения постановления "О разумном ограничении колдовства несовершеннолетних" и соблюдения Статута Секретности". Опять-таки, и тут все было не бесспорно, и можно было зацепиться за определение "близкий" в отношении родственников, постаравшись притянуть под него тех же Малфоев... В общем, упрись Долиш — и кормушка для адвокатов получилась бы на долгие-долгие годы. И даже аппелировать к Хранителю Справедливости не получилось бы: все эти постановления были приняты существенно позднее Кодексов крови. Но мне повезло. Просто повезло... если, конечно, не задумываться о природе этого везения, и некоей девчонке, способной подогнать точное время определенных событий так, как ей нужно.

— Привет, Гарри! — в заведение Фортескью влетели Ханна Эббот и Сьюзен Боунс. А значит и тетя Сьюзен, Амелия Боунс — тоже где-то неподалеку...

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, мисс Лавгуд, аврор Тонкс... — точно, неподалеку.

— Здравствуйте, мадам Амелия. Сью, Ханна, — кивнул я девочкам.

— Мистер Поттер, — заинтересовалась глава ДМП, — а почему это аврор Долиш стоит тут с таким видом, как будто готов Вас растерзать на месте?

— Мадам Боунс, я хотел бы обратиться к Вам, как к главе департамента магического правопорядка. Этот неизвестный, представившись аврором, требует у меня адрес дома под Фиделиусом, да еще в общественном месте, что было бы эквивалентно созданию заклятья Прохода для всех, кто мог бы этот адрес услышать. Я сомневаюсь, чтобы настоящий аврор поступил так. Но, поскольку и Вы, и аврор Тонкс его, по всей видимости, узнали, остается только предположение, что тут использовано оборотное зелье... или какая-то из разновидностей иллюзий... или трансфигурации.

— Вот как... — улыбнулась Амелия. — Любопытно. Джон, а Вы что скажете? Или мне все-таки проверить Вас... на оборотное?

В авроре некоторое время боролись ярость и чинопочитание... и чинопочитание взяло верх.

— Я получил задание установить постоянное место жительства несовершеннолетнего Гарри, главы дома Поттер и наследника Блэк, поскольку по указанному в министерских бумагах адресу он не проживает! — отрапортовал Долиш, злобно косясь в мою сторону.

— И кто же дал Вам такое поручение? Через Департамент оно... — Амелия взмахнула палочкой, невербально использовав какое-то заклинание, — ...не проходило.

— Помощник министра Долорес Амбридж, — тут же сдал отправителя Долиш.

— Вот как... — покачала головой Амелия. — И что же дает Вам основание утверждать, что это была именно она? После истории с проникновением в Хогвартс меченого Пожирателя Смерти под личиной Грозного глаза Грюма, подозрения мальчика отнюдь не кажутся мне надуманными.

— Ну... я... — заблеял Долиш, по всей видимости, действительно упустивший такую возможность из виду.

— Понятно, — вздохнула Амелия. — К счастью, я уговорила-таки Аластора вернуться к преподаванию в аврорате. Так что со следующей недели Вы, аврор Долиш, направляетесь к нему на курсы повышения квалификации. Думаю, Грозный глаз сумеет объяснить Вам, что такое "постоянная бдительность". А по их завершении — на курсы юридической грамотности, раз уж Вас сумел аргументированно заткнуть мальчишка. Аврору следует знать свои права и обязанности.

Долиш скривился. Приказом своего высокого начальства он как минимум на две недели выбывал из лотереи на патрулирование Лютного, а, следовательно — лишался и неплохого дохода от "добровольных пожертвований в пользу нуждающихся служителей Фемиды" со стороны обитающих там мелких торговцев нелегальной ерундой. Крупные торговцы и продавцы действительно серьезных и опасных запретных вещей — не подходили к Лютному и на три полета Авады, предпочитая вести дела с криминальной мелочевкой через длинные цепи посредников.

— Понятно, госпожа директор Департамента, — вздохнул Долиш.

— Тогда я Вас не задерживаю, — кивнула Амелия.

Олларианская школа -

Суровейшая из школ:

Послали рыжего на х*й -

Собрался он и пошел*, — мысленно процитировал я.

/*Канцлер Ги "Фламинго в вороньих перьях"*/

— Он не рыжий! — так же мысленно возмутилась Миа.

— Не принципиально, — молча ответил я ей.

— Мистер Поттер, — теперь монокль главы департамента магического правопорядка был направлен на меня, — полагаю, место Вашего постоянного пребывания вне школы можно обозначить в бумагах как "городской дом старшей семьи Дома Блэк"?

— Можно, — согласился я, поскольку о том, что я его унаследовал, знают многие, а в таком виде обозначение дома ничего не даст тем, кто ищет мое убежище.

Прямо интересно, кто на самом деле организовал эту "слепую атаку"... То есть, однозначно — что министр. В самостоятельность Амбридж я как-то не верю. Но придумал ли он это сам, или им все-таки манипулирует Дамблдор, несмотря на всю демонстрируемую враждебность? Думаю, директору школы было бы очень интересно заявиться в гости, а то и уговорить "неразумного ребенка" предоставить хорошо защищенный дом под штаб-квартиру Ордена Феникса, а там уж — как следует пошуровать в архивах Дома и складах артефактов под предлогом "поиска и уничтожения опасных для ребенка знаний и артефактов". Ну а не получилось — значит, не получилось. Позиции директора это тоже никак не ухудшит.

Я искоса посмотрел на Амелию Боунс. В путеводных книгах было сказано, что убил ее лично Волдеморт... Конечно, информации о том, как это произошло — очень мало. Только упоминание в разговоре премьера и двух министров магии, бывшего и действующего... Вот только в книге сказано, что убита она была "в комнате, запертой изнутри". Учитывая, что мало кто из действительно могущественных магов пренебрегает возможностью запретить доступ на свою территорию посредством аппарации или порт-ключей, такое убийство мог провернуть тот, кому Амелия доверяла... и очень маловероятно, что это был кто-то из сторонников Волдеморта или же он сам. Да и принципиальный и справедливый глава ДМП, не подверженный влиянию извне — мало кому по душе...

— Темные времена наступают, — покачал я головой, не отводя взгляда от главы департамента. — Никому нельзя доверять.

— Эй! — возмутилась Миа. — А нам?

— Вам — можно, — улыбнулся я, обнимая плечи прижавшихся ко мне девочек.

Амелия рассмеялась... Но ее взгляд сказал мне, что к предупреждению она отнеслась очень серьезно.

Глава 11. Стучат колеса

Хогвартс-экспресс несся на север. Сидя в купе, наглухо отгороженном от прочей реальности не только обычными человеческими чарами, но и запретным колдовством варпа, мы с Миа и Луной читали свалившееся прямо нам в руки на платформе 9 3/4 письмо. Драко с Дафной сидели напротив, и с интересом поглядывали на нас, но вопросов не задавали.

Письмо было написано на тончайшей золотой пластинке. Вообще-то, золото такой толщины должно быть очень непрочным, и рваться от легкого прикосновения... но это было не простое, а заклятое золото, так что его можно было спокойно дать в руки троллю — и тот ничего не смог бы с ним сделать.

Изящная вязь позабытых людьми символов (чтобы их прочитать, пришлось обращаться к Некротеку, благо, и Драко, и Дафна, и, тем более, Луна с Миа вполне устойчивы к его песне) извещала "Воина Зимнего двора, известного как Черный камень иного мира, Ксенос Морион", о том, что его "с подругами и подобающей случаю свитой" приглашают на прощальный бал Летнего двора.

— А когда этот самый "прощальный бал"? — поинтересовалась Дафна отвлекаясь от полировки ногтей.

— В ночь с 22 на 23 сентября, — ответила Миа. — Сила лета убывает, сила Зимы — растет. Ты мне лучше скажи, — обратилась она ко мне, — почему Мориона обозначили как "воина Зимнего двора"?

— Потому что для фейри так оно и есть, — улыбнулся я в ответ. — И ты, и я — мы воины Зимнего двора. Не чтим традиции, несем перемены... И при этом — уже не люди.

— Не люди?— удивилась младшая княгиня демонов, леди Аметист.

— Конечно, — кивнул я. — Ни ты, ни я, ни даже они, — я кивнула в сторону Драко, Дафны, да и Луны тоже. — С момента первого появления в варпе без якорей, с того мига, когда мы доказали, что можем там выжить без опоры на материум, мы — Повелители Хаоса, его Дети... Для тех, кто живет на твердом берегу единственно истинной реальности — "демоны". Но не люди. Увы.

Я остановился, присматриваясь к собеседникам. Вообще-то, это один из самых трудных моментов в обучении будущего демона: миг, когда ученик осознает, что учитель привел его, мягко говоря, не совсем туда, куда тот рассчитывал прийти. И теперь возникает выбор: идти дальше... или же плюнуть в морду обманщику и свернуть с навязанной дороги. Увы, перед Миа такой выбор не стоит: проклятый Полог Отчаяния отнял у нее такую возможность. Но вот остальные...

— Всегда хотел быть особенным, — отозвался Драко, притягивая к себе Дафну. Та, не отрываясь от орудования пилочкой, кивнула, соглашаясь со своим парнем.

— А морщерогого кизляка найдем? — заинтересовалась Луна. Впрочем, в ее случае вопрос не имел особенной остроты, так как назвать высшего вампира "человеком" — это серьезное заявление...

— Обязательно, — отозвался я. — В варпе можно найти что угодно. Главное хотя бы приблизительно представлять, что ищешь. Вот найти какого-то конкретного морщерогого кизляка — это уже проблема...

— А мне хоть какого-нибудь, — отмахнулась Луна.

— Значит — найдем, — улыбнулся я.

— Что вообще можно сказать о Дворах? — поинтересовалась Миа.

— Зимний двор... — протянул я. — Мы импульсивны, непостоянны, склонны потакать своим страстям и желаниям... хотя и можем быть удивительно упорны в достижении своих целей.

— "Страсть дает мне силу"? — процитировала Миа.

— Ага, — кивнул я. — Очень похоже.

— А Летние? — заинтересовалась Дафна.

— Летние более стабильны, чтят традиции, обычаи, предпочитают, чтобы их считали благородными. Вот только...

— Что "только"? — спросила Миа, когда я задумался о том, как правильно сформулировать следующее предложение.

— Летний двор всегда оказывается на стороне победителя*. Традиция у них такая. А поддержание традиций — суть и смысл существования Летнего двора.

/*Прим. автора: "Было глупостью доверять ей, сестренка. Она любит быть на стороне победителя, Королева Благого двора" Кассандра Клер "Город потерянных душ"*/

— Добро всегда побеждает, — вздохнула Миа.

— А потому, кто победил — тот и добрый, — продолжил я.

По вагону, потерянно оглядываясь, брела Джинни. Она вздыхала, что-то искала и не могла найти. За ней тащился Рон и о чем-то непрерывно нудел.

— Встретишь ее на ТОЙ стороне? — спросил я у Миа.

— Конечно, — улыбнулась она, радуясь возможности сыграть небольшую шутку над /Роном. Путеводные книги произвели не нее большое впечатление.

Я достал из запасников печать-офуду, не то, чтобы специально нарисованную под этот случай, но вещь удобную и многофункциональную.

— Откройтесь Врата Магано! — возгласил я, и печать накрыла обеих девочек.

Рон застыл на месте, увидев, как его сестра исчезает в золотой вспышке. А через мгновение Миа и Джинни шагнули в реальность нашего купе. Миа недовольно скривилась, и взмахом палочки очистила одежду от призрачной крови обитателей варпа, оказавшихся недостаточно разумными, чтобы уступить дорогу княгине демонов. При этом недовольную гримасу вызвал скорее факт "бездарной и бесцельной растраты ресурсов". Ведь эту же кровь можно было обратить в золото и политическое влияние, продав Свартальвхейму.

— Что это был за кошмар? — заинтересовалась Джинни после завершения обязательной вежливости.

— Варп, — ответила Миа.

— Но ведь он не такой! — воскликнула Джинни. — Я же помню совсем другое. А это... Кошмар настоящий! Разрушенный поезд, кровавые потеки, красные линии, как будто набухшие вены на ткани мироздания...

— "Сущность грезит грезой формы. Формы проходят, но сущность остается,

грезя новой грезой", — процитировал я князя Калкина, Обуздателя*. — Но греза пластична, и легко может обратиться кошмаром. Не зря же обитателей варпа зовут демонами?

/*Прим. автора: "Князь Света", Роджер Желязны*/

Так, обсуждая философские основы сущности инобытия, мы все вместе наблюдали, как Рон мечется возле прозрачной двери купе, не имея сил и возможности взглянуть в нашу сторону. В конце концов на его метания обратила внимание староста Слизерина, патрулировавшая поезд.

— Рональд Уизли? — холодно спросила она. — Что Вы здесь делаете?

— Джинни! — выкрикнул Рон, кажется, даже не обратив внимания на то, с кем разговаривает. — Она пропала!!!

— Правда что ли? — удивилась Паркинсон. — И куда же она могла деться прямо из коридора вагона?

— Не знаю! — выкрикнул Рон. — Она засветилась... и пропала. Прямо вот здесь!

— Ронникинс — дурак! — заявила Джинни, высовываясь из открытой нами двери. — Я просто свернула в купе к Гарри-и-Гермионе. Поболтать о том, о сем... и отдохнуть от твоего беспросветного занудства!

В принципе, тут она не сказала ни слова неправды. А то, что ее путь в купе был немного извилист... Так умолчание — не есть ложь.

И Джинни громко хряпнула дверью, принявшись громко выспрашивать у Гермионы, почему она отказалась от предложенного ей значка старосты Дома.

Глава 12. Большой зал. (Гермиона)

Пока первокурсники плыли через Черное озеро, мы прошли в Большой зал. Над головой медленно плыли в своем вечном круговороте звезды, и я тихо улыбнулась, предвкушая намеченную шалость.

Вокруг тихо шептались. Одни ученики обсуждали отсутствие в Большом зале Хагрида, другие высказывали догадки по поводу нового несчастного, неизбежно попадающего под проклятье на должности преподавателя Защиты от Темных сил, третьи делились впечатлениями по поводу розовой кофточки мадам Долорес Амбридж.

С появлением первокурсников ожидалось выступление принесенной Макгонагалл Распределительной шляпы о пользе дружбы и сотрудничества... Но на каникулах Анна Гриффииндор сумела достучаться до разума боевого шлема ее отца, так что вместо призыва к единению, Шляпа запела об опасности незавершенных дел, что как полы плохо надетой одежды, болтаются под ногами, и могут привести забывчивого к падению.

Удивленные и пораженные ученики и учителя рассматривали улыбающуюся Шляпу до тех пор, пока она сама не напомнила о необходимости распределить новичков. На этот раз Анна лично следила за распределением, и несколько новичков, на взгляд Шляпы — вполне подходящих для Дома Гриффиндор — двинулись к другим столам. А вот Аделина Роули, племянница Торфина Роули, малоизвестного Рыцаря Вальпурги, в свое время отмазанного от Азкабана старшими родичами, с некоторым удивлением на лице пошла к столу Гриффиндора. Там ее встретило шипение Рональда Уизли, но вот члены тайных лож Рассвета были рады пополнению Дома.

Мы с Джинни переглянулись, и рыжая немного отодвинулась от меня. Аделина посмотрела на нас (а в особенности — на Джинни) удивленно, но когда Уизли махнула ей еще раз — подошла к нам и села.

— Привет, — встретила ее Джинни. — Рада, что ты с нами!

— Здравствуйте, — смущенно отозвалась Аделина. — А как же...

— На Ронникинса... — Джинни говорила достаточно "тихо", чтобы это было слышно всему столу Гриффиндора, в особенности — скривившемуся при звуках ненавистной клички Рону, — ...не обращай внимания. Мозги у него, вообще-то есть. Но он ими не пользуется. Принципиально.

Подобравшиеся к нам поближе близнецы дружно грохнули, и предложили девочке угоститься шоколадным батончиком "в знак того, что не держит зла на нашего туповатого братца". Аделина уже протянула было руку... Но Джинни шлепнула ее по ладошке и покачала головой.

— Первое правило выживания в Доме Гриффиндора, — важно произнесла она, — никогда и ничего не есть из того, что предлагают эти двое. Для нарушителей этого правила ослиные уши будут не наказанием, а просто констатацией факта. Я предупредила.

Роза Целлер ушла к столу Хаффлпаффа, и Распределение было завершено. Дамблдор дал ученикам некоторое время, чтобы познакомиться и успокоиться, а потом поднялся и взмахнул руками.

— Нашим новичкам, — звучно заговорил Дамблдор, сияя улыбкой и широко распахнув объятия, — добро пожаловать! Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнёзда! Придёт ещё время для речей, но сейчас время для другого. Уплетайте за обе щёки!

Школьники приступили к обеду. Я же решилась проверить один недавно освоенный мной навык. Проведя рукой над столешницей, я почувствовала изменения Теней. Моя воля тянулась куда-то вдаль, чтобы найти, а может быть — и создать нечто, чего мне хотелось здесь и сейчас. Серебряное блюдо с разложенными на нем полосками тонко нарезанного мяса и серебристыми листьями невиданной в этом мире травы возникло передо мной. Впрочем, на это мало кто обратил внимание. Пир был в разгаре, так что пристально наблюдать за тем, кто и что именно ест — мало у кого находилось время и желание.

Но вот пир закончился, и Дамблдор вновь поднялся со своего места. Он "в четыреста шестьдесят второй раз" напомнил, что колдовать в коридорах — запрещено... что было, я в этом более чем уверена, в четыреста шестьдесят второй раз проигнорировано собравшимися в замке молодыми волшебникам.

Речь Дамблдора закончилась представлением Граббли-Дерг, "временно исполняющей обязанности преподавателя Ухода за Магическими существами", и Долорес Амбридж. Нет, сам Дамблдор собирался говорить и дальше... или, по меньшей мере, сделал вид, что собирался. Но был перебит номинантом на премию Дарвина в розовой кофточке. Долорес Амбридж поднялась, поблагодарила Дамблдора "за добрые слова", и приготовилась было продолжить речь... Но в этот момент сработало-таки заклятье, которе мы приготовили вместе с Анной. Так что речь Амбридж всем стала резко не интересна.

— Там, там! Смотри!!!

Ученики перешептывались, и толкали друг друга локтями, тыкая пальцем в иллюзию звездного неба. Там, истекая молниями, развернулась воронка варп-перехода, в которую и нырнул Хогвартс со всеми его обитателями. А через несколько секунд тьмы, на потолке была уже совершенно другая картина. В окружении бесчисленных звезд, с которыми шесть тысяч звезд, видимых с Земли, даже и близко не могут сравниться, медленно плыла красно-фиолетовая спираль, притянувшая к себе все взгляды. Она занимала полнеба, и неторопливо вращалась. Я снова залюбовалась картиной, которую однажды уже видела, когда мы конструировали сон для Тонкс.

— Что это? — зачарованно спросила Джинни, не в силах оторвать взгляда от чудовищного и величественного зрелища. Впрочем, в этом она была не одинока. Даже за столом преподавателей немногие смоли оторваться от великолепной иллюзии.

— Око Ужаса, — ответила я. — Место, где люди встречаются с богами. Так его видно из Кадианских врат.

— Красиво, — вздохнула Джинни. — Но страшно.

За столом преподавателей поднялась Сейлина Трогар. Она взмахнула палочкой, и произнесла несколько фраз на иллитири, поминая меня и всех участников шутки "тихим незлым словом". К счастью, она так и осталась не понята большинством слушателей. А вот Анна, по этому сигналу, вернула небу исходный вид.

— Продолжайте, пожалуйста, господин директор, — поклонилась Дамблдору Сейлина, усаживаясь на свое место.

— Благодарю, госпожа Трогар, — кивнул ей в ответ Дамблдор. — Так вот, отбор в команды по квиддичу состоится в следующий вторник...

Некоторое время он продолжал доводить до детей некоторые обязательные к ежегодному повторению мантры. Впрочем, как и все годы до этого, подобные вещи влетали детям в одно ухо и вылетали из другого, не задерживаясь в сознании.

Амбридж все это время так и стояла, застыв на месте, с поднятым к потолку лицом. На нее иллюзия Ужаса подействовала особенно сокрушительно, благодаря некоторым дополнениям, внесенным нами в заклятье Хогвартс по предварительному согласованию с Анной.

Дамблдор, закончив речь, объявил торжественный обед оконченным, и ученики начали расходиться.

Глава 13. Темные силы и защита от них

Последствия от нашей выходки были... незаметны. А конкретнее, когда на педсовете Долорес Амбридж попыталась устроить скандал и потребовать "расследовать это безобразное происшествие и как следует наказать виновных", педагогический состав Хогвартса дружно заявил, что "шуточка, хотя и масштабная, но добрая и безобидная". Так что, если мадам помощник министра желает продолжать педагогическую карьеру, то ей следует готовиться к куда более опасным выходкам безбашенной молодежи.

— Дети бывают жестоки, — вздохнула Минерва Макгонагалл.

А профессор Флитвик, прижав кончик палочки к губам, вслух начал вспоминать о некой нечищеной совятне... но под яростным взглядом Долорес с улыбкой замолчал. Тем не менее, поскольку профессору Амбридж так и не удалось объяснить, в чем состоит общественная опасность шутки с изменением иллюзии над Большим залом, дело успешно замяли.

Разумеется, большая часть школы судачила о состоявшемся в конце прошлого учебного года возвращении Темного лорда. Находились и некоторые личности, готовые обвинить меня во лжи и заявлять, что на самом деле никакой Тот-кого-нельзя-называть никуда не возвращался, и что он мертв давно и надежно. Однако, в отличие от канонического Гарри, мои позиции были неуязвимы. Министерские авроры, прибыв в Литтл Хенглтон, обнаружили следы проведения темного ритуала, "вероятно воскрешения или же материализации духа". Мастер Дароу, чье тело было найдено неподалеку — был мертв. А вот на точной идентификации возрожденной либо же материализованной личности — я не настаивал, утверждая только, что "знаю, кто это был единственно с его слов, а он мог и соврать, либо же быть неадекватен". Так что сплетники перенесли тяжесть обвинений на Дамблдора, который принципиально отказывался рассматривать какие-либо версии, кроме возрождения Того-кого-нельзя-называть. И политические позиции пожилого Великого мага постепенно расшатывались. Впрочем, подозреваю, что это ослабление позиций — всего лишь "позиционная жертва пешки, сулящая атаку". Однако, поскольку на данной доске игроков существенно больше двух, ослаблением позиций временного и ситуативного союзника можно было воспользоваться, и это следовало сделать.

Разумеется, тратить на действия со столь малой вероятностью успеха, серьезные ресурсы, например, нацеливая на Дамблдора Риту Скитер, не собирался даже такой видный и известный противник Доброго дедушки, как Люциус Малфой. Но вот журналисты классом пониже — были спущены с поводков, и лаяли громко и дружно. Дамблдору приходилось отбиваться.

Независимо от столь бурных событий на политическом олимпе, дела в школе шли своим чередом. Все преподаватели на первых уроках не забывали напомнить пятикурсникам, что надвигаются экзамены СОВ, и о важности и нужности своего предмета. Разумеется, это отнюдь не привело к невиданным подвигам духа, скорее — наоборот: напряжение и желание показать себя создало благоприятнейшую почву для невиданного количества ошибок. Простейшие зелья — взрывались, как снаряды с боевым ОВ кожно-нарывного действия, изученные в позапрошлом году заклинания — пытались переродиться во что-то опасное, ветви ценных кустарников — безжалостно обламывались дрожащими руками. И на этом фоне мы ожидали первого в этом году урока ЗоТИ.

— Если эта ... — Миа явно проглотила эпитет на иллитири... или пару... или пару десятков, — ...женщина даст вменяемый материал, я поверю, что когда-нибудь Темный лорд уйдет в монастырь...

— ...женский, — вмешался я, заставив Миа прыснуть, но задуматься.

После урока поводов для задумчивости стало больше. Рон Уизли вместе с Симусом Финниганом отчаянно пытались доказать Амбридж то, во что она упорно не желала верить по политическим соображениям: реальность воскрешения Темного лорда. За это они и схлопотали в итоге отработку. Однако, в споре с последователями Дамблдора, сама Амбридж заняла принципиально незащитимую позицию: "никто не воскресал, и вообще Гарри Поттер все врет".

В этот момент я поднял руку, и, получив сдобренное изрядной порцией восторга разрешение, поднялся.

— Следует ли мне сообщить министру магии, уважаемому господину Корнелиусу Фаджу, что его помощник и профессор защиты от Темных искусств, считает его некомпетентным и неспособным подобрать себе дееспособную команду?

Восторг резко угас, а челюсь Амбридж при всеобщем восхищении грянулась об стол. Через пару минут, справившись с недоумением, профессор Амбридж потребовала уточнить: что я имею в виду.

— Ну как же? — "удивился" я. — Авроры, сообщившие, что в Литтл Хенглотоне, по указанным мной координатам, были найдены следы темного ритуала. Воскрешение, либо материализация духа за счет жертвы. Найдено и тело жертвы — магистра Дароу. Вы же, ставя под сомнение это заключение, тем самым — сомневаетесь в компетентности направленных министерством авроров, а, следовательно, и самого министра.

На счастье профессора Амбридж, в этот момент прозвенел звонок, извещающий о завершении занятия. Предварительно проинструктированные члены Рассвета дружно поднялись и хором произнесли:

— До свидания, профессор Амбридж, — после столь же синхронно покинули класс, прежде, чем профессор справилась с ошеломлением и успела назначить новые отработки.

— Пожалуй, стоит задуматься об организации монастыря, — хитро сверкнув глазами в мою сторону, произнесла Миа. — Ордена святой Рависсары, Гонительницы демонов.

— И ты там будешь матерью-настоятельницей, — опять-таки дополнил я, заставив прыснуть уже Парвати, знакомую с кое-какими, рассказанными мной историями. Да и о моих претензиях на титул весь мой Внутренний круг отлично знал, с учетом чего шутка леди Аметист выглядела более чем двусмысленно.

— Ты что, — возмутился Рон, переживающий грядущую отработку, которая грозила лишить его места в квиддичной команде, — хочешь сказать, что во всей этой говорильне был какой-то смысл?

— Я не "хочу сказать", — покачала головой Миа. — Я это прямо говорю. Смысл есть, и очень даже серьезный, хотя этот самый Уилбер Слинкхард и постарался спрятать в натуральном непроходимом словоблудии.

— И что же это за смысл? — высунулся Невилл.

— Смысл в том, что есть области, в которых "недоучка" — хуже и опаснее "полного неумехи". И война, как впрочем, и серьезная медицина — к таким относится безо всяких сомнений. Нет, некоторые общие сведения по обоим предметам не повредят никому... но вот серьезные занятия — нужны только тем, кто этим будет серьезно заниматься. И им, тем, кто относится серьезно, нужно не шесть академических часов в неделю, а шесть астрономических часов в сутки минимум.

В принципе, с учетом временных парадоксов варпа, примерно столько я гонял свой Внутренний круг, а уже они — свои Ложи Рассвета... Ведь принцип "третий раз объяснил, сам все понял..." — еще никто не отменял.

— Ха! — выкрикнул кто-то из задних рядов собравшейся небольшой толпы. — тот, кто хорошо занимается Защитой...

— Хорошо, — перебила его Миа. — Возьмем того, кто "хорошо занимается защитой". А именно — чемпиона* Шармбатона на прошедшем турнире Трех волшебников, Флер Делакур. Она, без сомнений, "хорошо занималась защитой". Она твердо знала, что при нападении гриндиллоу необходимо обломать ему тонкие и хрупкие пальцы. И сильной ей это помогло? — в небольшую паузу никто не влез, а потому Миа продолжила. — А потому, что такие вещи мало "знать". Их нужно "уметь" и "практиковать". Постоянно. А без этого...

/*Прим. автора: в данном случае, как и в оригинальном тексте, имеется в виду слово "чемпион" не в значении "победитель", а в значении "Защитник, поборник чего-н." ("Толковый словарь Д.Н. Ушакова")

— Зачем же тогда вообще курс "Защита от Темных искусств"? — задала заранее согласованный вопрос Парвати.

— Защищаться можно разными способами, — ответила Миа, поудобнее устраиваясь на подоконнике. Я встал рядом с ней. Просто так. На всякий случай. — Можно бросаться на дракона с метлой наперевес, — многие прыснули, представив себе эту картинку... я, впрочем тоже, хотя и представлял себе отнюдь не то же самое, что и они. — А можно — убегать от медведя немного быстрее, чем способен бежать твой товарищ. И, с точки зрения выживаемости, вторая стратегия может оказаться эффективнее первой... хотя и не обязательно. Правильно построенный курс Защиты от Темных искусств должен научить школьников тому, чтобы опознать потенциально опасный феномен, покинуть место его локализации и точно, и содержательно рассказать о нем. Последовав этому нехитрому алгоритму, мы избежим воздействия темной магии, то есть — эффективно защитимся от нее, — в толпе начали перешептываться о трусости... — Для тех же, кто желает в сияющих доспехах и с мечом наперевес биться с темными силами, — продолжила Миа, — всегда открыты двери Академии Аврората, постоянно испытывающей нехватку абитуриентов. В частности, в прошлом году на три места в академии претендовал только один человек. Так что, сдавший ЖАБА по нужным для аврора предметам — с легкостью поступит в академию, и наверняка найдет на свои "нижние девяносто" многочисленные приключения.

— Любопытный подход, — от раздавшегося голоса храбрые гриффиндорцы вздрогнули и побледнели... разумеется, за исключением моего Внутреннего круга, который Хогвартс заблаговременно предупредила о том, что профессор Снейп слушает импровизированную лекцию, укрывшись дезиллюминационными чарами. — Тем не менее, вы все уже две минуты как должны быть на занятии у профессорв Флитвика. Так что пять баллов с Гриффиндора!

И профессор зелий, своей обчной стремительной походкой, в развевающейся черной мантии, эффектно пролетел мимо нас в сторону подземелий.

Глава 14. Трое в башне, не считая проекции. (Гермиона)

Мы втроем, с Мори и Луной, сидели на полу в скрытом от всего Хогвартса помещении, где вот уже века покоится в своем кристаллическом саркофаге Анна Гриффиндор. Признаться, мы довольно долго пытались вычислить: где располагается эта комната по отношению к остальному Хогвартсу... и с некоторым удивлением пришли к парадоксальному выводу, что сейчас мы находимся в том же пространстве, что и гостиная Дома Гриффиндора.

Проекция Анны Гриффиндор неторопливо плыла брассом в воздухе над нами. В принципе, это не удивительно: гравитацию тут веля себя непредсказуемо. Да и степень материальности химерической проекции — величина более чем переменная.

Сфера вероятностей, именуемая некоторыми пророками "хрустальным шаром" переливалась перед нами разными цветами, отражая в себе потоки вероятностей будущего, отраженного в лабиринте зеркал.

— Гарри, — позвала я, отвлекаясь от просмотра изменения вероятных последствий очередной выходки Трикси, — а почему ты так ненавидишь Джеймса Поттера?

— Да я, в общем-то, всю эту мародерствующую компанию не очень... — пожал плечами Гарри. — Очень, знаешь ли, правильно подобранная банда. Там на общем фоне даже Хвост не слишком выделяется. Вспомнить, хотя бы тот факт, что Магия так и не зачла Северусу Долг жизни. И, если не измышлять гипотез, и не вводить лишних сущностей, то придется принять простейшее объяснение: саму ситуацию с оборотнем, и "шутку" Блэка спровоцировал именно Джеймс.

— Но он любил твою маму, — вмешалась Луна.

— Любил? — криво усмехнулся князь демонов ксенос Морион. — Или желал обладать, чтобы еще раз унизить нищего полукровку, посмевшего посчитать себя хоть в чем-то равным Наследнику Великого Дома? — Мори подчеркнул интонацией все большие буквы в последних словах.

— Почему ты так думаешь? — удивилась Луна.

— Если бы любил, то Дамблдора с его предложением "дать на время поизучать Мантию Смерти", он послал бы так далеко, что и за год не вернуться. Но ему не нужен был дополнительный шанс на выживание Лили — ему нужно было еще раз подтвердить всем величие рода, владение легендарной реликвией... И, что интересно: пока мантия была у них, Петтигрю молчал в тряпочку. А как только мантию отдали — тут же помчался сдавать друзей Темному лорду. Так что кто-то в цепочке "Дамблдор — Петтигрю — Реддл" высоко оценивал мантию Смерти и ее способность укрыть и спасти Лили с сыном. В общем, скучающий Блэк, забывчивый Люпин, гордый Поттер, ну и Петтигрю до кучи — они вполне достойны друг друга.

Меня заинтересовали слова про "величие Дома"... вспомнив рассказ Мори и Кай о том, как начались их странствия, я поняла, что они прочно ассоциируют Джеймса Поттера с Главой Дома Шиповник... пусть даже ассоциации не вполне корректные — но для них это если не аксиома, то что-то близкое к этому.

— Кстати, — вспомнила я, — а тебе уже рассказали про "ужасное оружие, скрытое в Отделе Тайн"?

— А как без этого? — усмехнулся Морион, и сфера будущего залилась синим, превращаясь в отражение прошедшего.

* * *

— Директор Дамблдор, — обратилась к Великому Белому Молли, когда он закончил обсуждать с Мори тактику и стратегию шахматно-политических сражений, — стоит ли рассказывать ребенку о таких... грязных особенностях политики? Пусть у него будет детство... — при этом она зыркнула в сторону Джинни, явно намекая, что совершенно не возражает, чтобы это самое "детство" закончилось в объятиях ее дочери.

— Боюсь, — тяжело вздохнул Дамблдор, что ты уже опоздала с этим желанием. Гарри УЖЕ сталкивался и неоднократно с грязной изнанкой нашего внешне благополучного образа жизни.

— Ага, — кивнул Мори. — И знаю, что на одного бойца аврората или поддерживающих его организаций — приходилось два, а то и три мага, принесших клятву верности Темному лорду. Кажется, на реально демократическом референдуме Темный лорд победил бы с решающим отрывом, даже если потребовалось бы квалифицированное большинство в две трети голосов...

— Как ты можешь так говорить? — взвилась Молли. — День падения Того-кого-нельзя-называть — был всеобщим праздником!

— И, с тех пор, как я познакомился с директором Каркаровым — это меня совершенно не удивляет. Особенно — в сочетании со взглядом на его ученика, Виктора Крама и его демонстративной ненависти ко всему, что хотя бы отдаленно напоминает символику Гриндевальда, — я улыбнулась, вспомнив, как Гарри как-то появился в Большом зале, демонстративно сверкая знаками Даров Смерти, на которые, кстати, вполне себе имел право, как глава дома Слизерин, ведущего свой род от среднего из братьев Певереллов, и наследник дома Поттер, ведущего свой род от младшего из братьев. Реакция Виктора была, мягко говоря, болезненной... но при этом выразилась исключительно в шипении в спину.

— Ничего удивительного, — пожал плечами Артур. — Славянские страны сильно пострадали от Гриндевальда и его ставленника — Гитлера...

— Ничего удивительного, — кивнул Мори, — если только не вспоминать, что Болгария почти всю Вторую мировую войну была СОЮЗНИКОМ Третьего Рейха. Зато, совершив резкий поворот в сентябре 1944 года, когда, собственно, все уже было ясно, сейчас — одни из самых ревностных гонителей всего, что как-либо напоминает о Гриндевальде и об их двойном предательстве. Так и с праздником. Те, кто очень хотели вступить под змееязыкий череп, но не решились, либо же были отвергнуты — праздновали особенно бурно.

— Ох, Гарри-Гарри, — покачал головой Дамблдор. — Боюсь, тебе трудно будет вернуться к Свету, после того, как повидал изнанку человеческих страстей. Но я верю, что ты — на самом деле добрый человек... И поэтому я открою тебе одну тайну: с Воландемортом воевал не только аврорат. Я лично собрал и возглавил Орден Феникса для противостояния надвигающейся Тьме...

— Вот как? — заинтересовался "Гарри". — А сейчас?

— Сейчас я собрал Орден снова. И мы готовимся противостоять Воландеморту снова, как и в той войне!

— А мои родители, — "наивно" спросил "добрый мальчик", — они были членами Ордена?

— Конечно, Гарри, — улыбнулся в белую бороду Дамблдор. — Они сражались на стороне Света против Тьмы. Вот, смотри, — и директор достал из своей вырвиглазной хламиды фотографию первого Ордена...

— Тогда я тоже хотел бы вступить в Орден, — начал было Гарри, но был прерван воплем Молли:

— Нет, Гарри! Ты еще слишком маленький!

Дальше все прошло почти по канону, разве что роль отсутствующего Блэка взял на себя Дамблдор, которые осуждающе покачивал головой, услышав предположения о природе хранящегося в Отделе Тайн оружия, которое так вожделеет Темный лорд, но при этом — не возражал против догадок своих клевретов. Ну и, естественно, когда нужная информация была доведена до Мальчика-который-Выжил, представление было оперативно свернуто, а его главный зритель — отправлен обратно в Кроули.

* * *

— Ох, Мори, — улыбнулась я, закончив просмотр. — Разве ж так можно троллить почтенных людей? У тебя вообще совесть есть?

— Вызываемый абонент не существует! — механическим голосом отозвался Мори.

И мы все рассмеялись.

Глава 15. Старосты

Рон расхаживал по школе с гордым видом. Уж на что Перси гордился своим значком... Но Ронни его переплюнул и сделал как стоячего. Правда, старший брат, в отличие от младшего, сразу понял, что ношение значка подразумевает не только права, но и обязанности. Рон же на обязанности сходу возложил болт на двести, и демонстративно наслаждался происходящим. И даже пытался почесать свой ЧСВ, разбираясь с обидчиками (или теми, кого он таковыми считал) с высоты своего неземного положения. Правда, с последним вышел небольшой облом: Драко Малфой также получил значок старосты, только от Слизерина. И "староста на старосту наказания не накладывает". Когда же Ронни попытался вломить меня, близнецы быстро и популярно объяснили братцу, что подставлять свой же Дом — нехорошо. Как уж они этого достигли, я особенно не интересовался, но после общения со своими ближайшими родственниками, Ронникинс пару дней вздрагивал от громких звуков, а за угол не сворачивал, а сначала аккуратно заглядывал.

Внушение близнецов оказалось эффективно: снятия баллов со своих Рон прекратил, а в нашу с Миа сторону — немного опасался даже поглядывать. Последнее не удивительно с свете того, что я продолжал оставаться главным спонсором еще только формирующегося предприятия "Ужастики умников Уизли", подкидывая им время от времени деньги на их эксперименты. Иногда у ребят даже получалось что-то толковое, так что финансирование не прекращалось. Более того, я уже подумываю над тем, чтобы познакомить рыжих с Тигром теней: кое-какие их идеи, на мой взгляд, Ари вполне могут заинтересовать... хотя проверять эти самые идеи они бросались с подкупающим дилетантизмом. К тому же, сам Ари пошутить любит и умеет. А то, что в результате смешно бывает далеко не всем... Ну, что поделаешь. Чувство юмора — есть вещь сугубо индивидуальная.

Второй старостой от Гриффиндора стала Парвати. Вот как раз половинка Ключа к выполнению своих обязанностей в качестве старосты относилась очень серьезно. Однако ее благоразумию и ответственному подходу к выполнению порученного задания несколько мешало то, что ее напарник трудиться ни в какую не хотел, да еще и всячески обзывался, называя девочку "предательницей", "заучкой" и заявляя, что та "просто хочет понравиться учителям".

Что ж. Ронникинс нарвался. И теперь осталось только дождаться момента, когда удастся-таки выпихнуть рыжего на патрулирование. А вот с этим выходили сложности: отрывать время от любимого занятия (сна) новый староста Гриффиндора не хотел просто категорически. Пришлось использовать весьма и весьма нелюбимый в среде учеников прием: настучать декану Макгонагалл.

— Мистер Уизли! — довольно высокая, но отнюдь не поражающая воображение своими размерами декан умудрялась возвышаться над Роном как осадная башня. — По всей видимости, Вы решили, что, получив значок старосты, можете больше ничего не делать? Имейте в виду: это не так. И лишиться значка также легко, как и получить его.

В принципе, довести декана до такой степени гнева было не так уж сложно: достаточно "случайно" встретить ее, патрулируя школу после отбоя. Убедившись, что Рон действительно оставил напарницу в одиночестве патрулировать ночные коридоры школы, Макгонагалл пришла в крайнее возмущение, следствием чего и явилась унизительная сцена. И пока инцидент распутывался, пока Рониикинса унижали, сгибали в бараний рог, вытирали об него ноги и выбивали ему бубну, Парвати стояла рядом с видом, будто она и вовсе не при чем. Ну а как получилось, что маршрут патрулирования декана Гриффиндора пересекся с маршрутом патрулирования одной из старост... Об этом Анну Гриффиндор нехудо было бы поспрошать. Или Кай. Или обеих сразу. Но ведь не сознаются же!

Но, как бы то ни было, у девочек получилось. И Ронникинсу пришлось идти в патрулирование. Конечно, привести план Ключей в исполнение в первый же выход Рона — означало расписаться в собственной причастности. Но и долго тянуть не стоило: внушения Макгонагалл надолго не хватит... а если устроить вторую накачку — Рон может действительно лишиться значка, а это сделает основную часть плана не исполнимой.

* * *

Рон шел по коридору школы. Снаружи, за стенами Хогвартса был туманный вечер... или даже уже ночь — это как посмотреть. Парвати отстала — сказала, что она должна заглянуть... ну... в общем — к Плаксе Миртл.

— Вот ведь... Девчонка, — бухтел под нос рыжий. — "Не оставляй ее одну". Да чего плохого может случиться в Хогвартсе, самом безопасном месте Магической Британии?! Могла бы и одна прометнуться, раз уж шило в заднице покоя не дает!

Справа мелькнуло открытое окно. Рон дернулся было закрыть его... но потом махнул рукой, решив, что это не его дело. И кто открыл окно — тот пусть его и закрывает.

Через некоторое время Рон убедился, что был прав: он нашел еще открытое окно, потом — еще и еще.

— Вот еще! Что я за каждым придурком обязан окна закрывать? — продолжал высказывать свое недовольство староста Гриффиндора.

Туман клубился за окнами, а через открытые — еще и забирался внутрь. Факелы светились словно окутанные маревом. Рон на миг стало жутко, но он рассмеялся и двинулся дальше, продолжая ворчать о "придурках понаоткрывавших окон".

Впереди в тумане мелькнул темный силуэт, и Рон кинулся вперед. Может, это парвати? Или, кто-то из нарушителей? Все равно. Сейчас — главное не остаться одному. Рона уже достала эта тишина, в которой не слышно даже тихого потрескивания волшебных факелов.

Рон уже открыл было рот, чтобы позвать того, кто там, впереди. Но в открытый рот влетело что-то мягкое... Рон машинально сжал челюсти, и плюнул скривившись.

— Пепел, что ли? — произнес парень... и собственный голос показался ему каким-то неестественным. — Эй! — закричал он, увидел впереди мелькнувший силуэт, и побежал за ним. — Эй! Ты кто?

Рон резко остановился. Из тумана к нему вынырнула совершенно незнакомая девочка. Ее лицо казалось белым пятном в заполненной туманом темноте коридора. Маггловская одежда была какой-то серой, как будто покрытой пеплом. Черный спутанные волосы спадали на лицо, на которым темным пятном выделались накрашенные чем-то черным губы. Девочка смотрела холодно и недобро.

При взгляде на незнакомку, Рон ощутил, как у него подгибаются колени, хотя, в общем-то, если бы у него спросили: "чего именно он испугался?" — Рон затруднился бы ответить.

— Пока ты жив — ничего не закончено! — произнесла девочка, поднимая нож.

Черная в тусклом освещении капля сорвалась с блеснувшего лезвия.

— Кровь! — подумал Рон, и рухнул в обморок.

* * *

Вытормозившись из варпа, я шагнул на камень коридора, и бросил взгляд туда, где отчетливо чувствовал дамблдоровы сигналки на мантии Смерти, под которой пряталась Парвати.

— Объясните мне одно, — усмехнулся я, краем глаза отмечая, как в рассеявшемся тумане тает силуэт Темной Алессы. — Где ж вы боггарта-то нашли?

Глава 16. Тайны колдовства. Часть первая (Гермиона и не только)

Я поудобнее устроилась в кресле. Кресло стояло в комнате, комната располагалась во одной из башен Цитадели, прямо над Кристальном залом, а Цитадель стояла в домене Учителя Псайкеров, руки Несущего Беду, ксеноса Мориона. В руках я крутила очередной кристалл, который специально для меня подобрал сам Морион, сказав, что в событиях этого кристалла я найду кое-что интересное. Обычно, это означало, что события, память о которых хранит кристалл, отличаются вовсе уж безумными кровопролитием... или запредельными, головоломными интригами... или тем и другим вместе. Так что ознакомление с очередным фрагментом прошлого моего любимого требовало некоторой ментальной настройки. Проще говоря, мне требовалось некоторое время на то, чтобы обуздать свой страх. Но вот я, наконец, решилась... и приложила кристалл ко лбу, начиная активацию.

* * *

Я шагаю через тонкую грань, отделяющую привычную смертным реальность от бесконечного кошмара варпа. Как ни странно, но вблизи этого мира, первого, выбранного моим сюзереном для начала моего странствия духа, бурлил даже сильнее, чем возле моего родного, но при этом почти не был отмечен вниманием богов Хаоса. Только разная мелочь, которая за полной незначительностью не могла прибиться к одному из Царств, в немеряном количестве крутилась поблизости, насыщаясь эманациями эмоций смертных. Да и граница, отделяющая материум от эмпириев — была здесь тонкой и непрочной. Думается, здесь должно быть просто бесчисленное число колдунов... или, как нас предпочитает называть мой сюзерен — псайкеров.

Шаг... и я стою на серой поверхности, которая, как следует из пакета знаний, переданных мне сюзереном, называется асфальтом.

Оглядываюсь. Н-да. Это не Токио-3, о котором рассказывал сюзерен. И даже не Каменная роза, несмотря на всю ее... "средневековость". По крайней мере, на улицах городов, построенных вокруг резиденции любого Великого дома, стража Дома на раз элиминирует генетический мусор, подобный тому, что невдалеке волочет куда-то бессознательную девчонку. Причем элиминирует не из каких-то высокоморальных соображений (хотя они и декларируются), но просто по той причине, что подобные личности, как правило, не платят налоги сами, и мешают платить другим.

Я еще раз пригляделся к куче мусора, волокущей светловолосую подростка... Одежду ее, как подсказало мне обращение к Некротеку, можно было определить как форму одной из расположенных неподалеку школ. Что ж... Это может быть довольно забавно...

Легким движением я извлекаю из буйной мешанины варпа черную маску с серебрянным изображением черепа, памятного по тем представлениям пляшущих картинок, к которым я пристрастился, отдыхая после завершения моего земного пути в чертогах сюзерена. Нет, в оригинала маска была белая, якобы костяная... Но я — не какой-там мертвый дух. Я — Серебряный маг, Рука Несущего беду!

Шаг вперед. Нет ничего удивительного, что девочка, которую тащат придурки — приходит в себя. Немного, совсем чуть-чуть перелитой жизненной силы — и вот уже девчонка, только что висевшая мертвый грузом — начинает шевелиться.

— Леди, Вам нужна помощь? — интересуюсь я на всякий случай, хотя волны варпа и так поют о том, что помощь не просто "нужна", но "крайне необходима".

— Уйди, — в противоречии с очевидным отвечает девушка. — Ты не сможешь...

— Могу, — спокойно ответил я, вычисляя среди переносчиков жертвы слабенького мага, блокировавшего силы девочки.

Я в очередной раз перемешал внешнюю и внутреннюю реальности. А поскольку частью моей внутренней реальности давно уже стал варп — то в окружающей действительности стало возможно многое... очень многое. Собственно, это и есть суть и сущность колдовства — и его опасность. Принять мощь варпа в собственный внутренний мир, в свою душу и свой разум... не каждый может это выдержать. Далеко не каждый. А из тех кто "может", кто обладает достаточно жестким внутренним стержнем, чтобы не сломаться в этой бурлящем запределье, далеко не все могут называться людьми. Я вот, например, не могу. "Демон", пожалуй, это наиболее адекватное обозначение для меня. Да и для большинства мне подобных.

Впрочем, все эти размышления много времени не отняли. И над моей ладонью уже раскручивался тускло-багровый шарик силы варпа. Было бы проще, имей я возможность привязать этот процесс хотя бы к простенькому ритуалу, вроде щелчка пальцами... Но сюзерен, отправляя меня сюда, напутствовал: "Твоя задача — нарабатывать прямой контроль. Ритуальной магией ты пользоваться более-менее научился. Теперь — научись обходиться без костылей. Твори там что хочешь: строй или разрушай, грабь и убивай, или охраняй порядок... Сильно хуже ты там уже не сделаешь — мир и так быстро и весело катится к Сумеркам богов. Но одно условие — только прямой контроль Силы".

— Маска! — вопли отвлекли меня от размышления о задании сюзерена.

Шарик над моей рукой вращался все быстрее и быстрее, при этом постепенно сжимаясь. Я слегка подосадовал, что отвлекся: его цвет уже медленно переходил от ярко-алого к оранжевому. Так ведь и убить можно...

В меня полетели камни, до сих пор мирно лежавшие на земле. Судя по записи в Хрониках Акаши, противостоящий мне колдун не только блокировал начинающего псайкера, но и мог отчасти пользоваться ее силой. Кажется, по местной классификации это называется "Козырь" и "Контакт" довольно-таки высокого рейтинга.

Камни еще летели, и я сдвинул баланс внутреннего мира и окружающей действительности в пользу варпа. Удерживать на голом контроле сразу два заклинания было тяжело, и боль, стрельнувшая в левый висок, намекнула, что после за это придется расплатиться. Зато передо мной легла карта вероятностей разных событий. Вероятных, невероятных и невозможных. Одно четко сформулированное желание, и почти невероятное событие стало единственно возможным: мой противник промахнулся. Правда, для окружающих это выглядело как "я переместился туда, куда не летел ни один камень". И достоверно сказать, какая из точек зрения является истинной — затруднительно даже для меня.

Сосредоточившись на защите, я слегка упустил из виду атакующие события. И моя ответная атака прошла мимо цели... но при этом свою роль она сыграла: враждебный колдун прервал контакт с жертвой, и камни, уже было отправившиеся в новый полет — бессильно упали на землю. Враг вновь попытался схватить еще не пришедшую в себя девчонку за руку... но свернувший алый луч намекнул, что это — не лучшая идея. Так что, вместо возобновления контакта, дистанцию пришлось наращивать, причем быстро, и резкими скачками.

Пытаясь накрыть удиравшего противолодочным зигзагом противника, я задел нескольких его подельников — и они с воплями размазались по ближайшим стенам. Все-таки, в бою колдунов цивилы, пусть и вооруженные огнестрельным оружием, "не играют". Ну, разве что если под рукой есть тяжелый пулемет, или станковый гранатомет, чего в нашем случае не наблюдалось. Да и с меткостью у завсегдатаев местных притонов были... скажем так, некоторые сложности. А тут еще и похищаемая, наконец-то, оклемалась, и к граду лучей присоединились камни, превращая "поражение" в "разгром"...

* * *

Я отложила кристалл в сторону. Все-таки, просмотр воспоминаний — работа нелегкая. Особенно тяжел момент разрыва контакта, когда внезапно вспоминаешь, что ты, вообще-то, не совсем тот, кто помнит то, что ты просматриваешь... или, точнее — совсем не тот. Пол, возраст, личный опыт, отношение к происходящему... все это рушится на не слишком опытного менталиста, изрядно выбивая из колеи.

— Мори, — с некоторым трудом подняла я взгляд на хозяина домена, — а почему ты решил не бивать этих... уродов?

Вопрос меня действительно заинтересовал. Ведь в относительно современном мне мире (чтоб не сказать — более развитом... там, если я правильно понимаю, уже шло третье тысячелетие) оказался парень с самым что ни на есть средневековым восприятием окружающей действительности, когда оценить жизнь человека в удар меча — вполне себе нормальное решение.

— Нормальное, — улыбнулся Мори. — Честно говоря, оно и сейчас представляется мне если не оптимальным, то, по крайней мере, "достойным рассмотрения". Но именно тогда у меня было несколько веских причин для принятия решения "не убивать". И, в первую очередь — я хотел присоединиться к Подопечным*. "Безопасное развитие сил" — это то, что было мне нужно на тот момент. Ну... настолько безопасное, насколько это возможно в мире, на который надвигались Сумерки богов. Да и кровавой баней я на тот момент несколько пресытился. Так что, учитывая то, что я узнал о мире из "Некротека", план включал в себя еще и притворство законопослушным, хотя и несколько странным подростком... с тараканами в голове, куда же без этого?

/*Прим. автора: в переводах оригинального текста часто используется слово "Стражи", но и формально и по сути "Подопечные" — ближе к вложенному автором смыслу "Несовершеннолетние герои"*/

— С тараканами? — я тихонько хихикнула. — Думается, уже на тот момент тараканов у тебя не осталось — их выжили твари куда более серьезные...

Глава 17. Тайны колдовства. Часть вторая

Пока Миа просматривала мое первое воспоминание о вылазке в иной мир, я взял другой кристалл с той же полки. Если присмотреться, то можно было заметить, что он несколько отличается от остальных кристаллов из этой части зала. Чужая память, добытая искусством менталиста. Такими же когда-нибудь будут у Миа те воспоминания, которые она проживает сейчас. Когда-нибудь... когда у нее будет свой домен и в нем — Кристальный зал.

Я ненадолго отвлекся, позволив себе помечтать, каким будет домен любимой, представить себе грозную цитадель, которая оградит ее душу от врага, богатый арсенал, в котором будет храниться надежное, привязанное к душе оружие, и, разумеется, уютную библиотеку, в которой, возле камина, пылающего темным пламенем Удуна, к стене обязательно будет приставлен посох из синего хрусталя...

Усилием воли я вырвался из сладостных мечтаний, и решительно прижал ко лбу кристалл, что был у меня в руках. Стоило обновить это воспоминание, и решить: стоит ли показывать его Миа сейчас... или это может подождать.

* * *

Собрание Протектората и его Подопечных проходило, как, собственно, и всегда в Броктон-бей, в нервной обстановке. Жирная бабища, типичная жертва, которой каким-то попущением судьбы досталась власть над хищниками, такими как я, сидела за своим столом, и тяжелым взглядом обводил всех нас. Я знаю, что она ненавидит всех масок без исключения. Ненавидит, но сделать толком ничего не может, чем в очередной раз демонстрирует собственную сущность жертвы. Ничем не лучше этой дуры Эбер!

— Итак, с текучкой разобрались... — тяжело душа, произнесла Свинка*. — Теперь перейдем к более серьезному вопросу. Что за новая маска на улице?

/*Прим. автора: для незнакомых с "Червем" Маккрея, стоит пояснить: Эмили Пиггот, директор СКП (Службы Контроля Параугроз) в Броктон-бей — бывший оперативник СКП, сильно пострадавшая при пробуждении угрозы S-класса в Эллисбурге (Нилбога). Тогда маски сбежали, бросив обычных людей, из которых выжило всего двое — Пиггот и Кальверт. Из-за полученных повреждений у нее не работают почки, приходится проходить регулярные мед. процедуры, и набрано много лишнего веса. Из-за этого, а также из-за строгости к маскам (которых она ненавидит), Подопечные за глаза называют ее Piggy (Свинка)*/

— По всей видимости, подкрепление Империи, — отозвался Оружейник. Он мог бы стать хищником. Номер семь в рейтинге Протектората, при том что первые три места — стабильно занимает Триумвират. Но вместо преследования добычи, единственно подобающему занятию для хищника, если не считать драк с другими хищниками, он предпочел закопаться в свои железки, и света белого за ними не видел...

— Уточните, — подняла голову Пиггот.

— Сегодня, в двенадцать тридцать две в полицию поступило сообщение о схватке двух кейпов вблизи Доков. Мы с Мисс Ополчение выдвинулись туда. Собственно, схватка уже закончилась, так что нам осталось только опросить свидетелей и эвакуировать в больницу проигравшего. Им оказался Блокировщик, независимый злодей, нанимающийся к другим злодеям. Контакт 3 и Козырь 6, очень неприятный тем, что, имея физический контакт с маской — не только блокирует его силы, но и может сам пользоваться ими. По его показаниям, его нанял посредник, обычно работающий с Элитой для похищения Руны, злодейки из Империи 88. Игнорируя общепринятые правила, Блокировщику был вручен комплект информации, по которой он сумел выяснить гражданскую личность Руны и напасть на нее врасплох, не вызвав реакции Империи. Так что "оставалось только отволочь девку покупателю". И этот момент его и нанятую на месте группу поддержки из Барыг, атаковал новая маска. Движок и стрелок, он сумел прервать контакт Блокировщика с похищаемой. После этого положение наемника стало безнадежно. Он попытался отступить, но не преуспел. Панацея, работавшая с ним, сообщила, что выжил Блокировщик только чудом. Множественные переломы, ушибы внутренних органов... В общем, можно сказать, что ему повезло, что мы с Мисс Ополчение успели почти вовремя. По крайней мере — вовремя для него и еще нескольких бандитов из Барыг, которых он нанял, и которые оказались в таком же положении.

— А для кого "не вовремя"? — уточнила Пиггот.

— Выжили все. Но маски, и Руна и этот новичок — успели сбежать, — кажется, Оружейник недоволен собой...

— Понятно, — кивнула Пиггот. — Тогда попробуйте обозначить предполагаемые рейтинги опасности новой маски.

— Надо учитывать, что мои данные получены опросом очевидцев, и могут быть, мягко говоря, недостоверны, — уточнил очевидное Оружейник.

— Мы учтем, — согласилась Пиггот.

— Тогда... Судя по описанию, новая маска использует лучи, чем-то похожие на те, которыми пользуются Чистота, Леди Фотон и Лазер-шоу. Но, в отличие от перечисленных, у этих лучей эффект — не термическое, а кинетическое поражение. Последнее было определено осмотром пострадавших, — опять без нужды уточнил наш зануда. — Проникающий эффект невысокий, можно предположить, что и заброневое действие окажется тоже не слишком сильным. Но вот останавливающий эффект достаточно высок, чтобы сбить с ног не слишком сильного Бугая, рейтингом не выше 2-3. Также случались промахи. Собственно, большинство пострадавших наемников-Барыг — как раз результат промахов по основной цели. Таким образом, я склонен присвоить ему рейтинг Стрелок не выше, чем 2-3. Уточним позднее, по мере поступления новых фактов. Также все свидетели, включая Блокировщика, отмечают способность новичка телепортироваться из-под удара. С одной стороны это, по всей видимости, означает отсутствие рейтинга в качестве Бугая. А с другой стороны...

— Движок, — влез, как всегда неудержимый Деннис, он же — Стояк.

— Да, — согласился Оружейник. Вот чем он хорош — так это тем, что не ведется на подколки. Впрочем, ходят слухи, что он их вообще не понимает. — Движок. Опять-таки, телепорт в пределах видимости говорит о том, что рейтинг не так уж высок. Три. Возможно — четыре. Вряд ли больше.

— Или у него не было задач, для которых потребовался бы дальний телепорт, — теперь вмешалась Мисс Ополчение.

— Согласен. Но пока что — три, — Оружейник кивнул шлемом.

— Или четыре, — уточнила Мисс Ополчение. — Лучше считать, что четыре и ошибиться в сторону тройки.

— Или четыре. На этом все...

— А как же... — снова высказалась Мисс Ополчение. Да что же это такое? На кой тут рассуждать о способностях этой мелочи? Отдайте, наконец-таки, приказ валить урода при встрече — и разойдемся. У меня еще куча дел запланирована.

— Не подтверждено и сомнительно, — отрезал Оружейник.

— А несомненных данных у нас, считай, и нет, — не менее жестко ответила Мисс Ополчение.

— О чем вы? — заинтересовалась Пиггот. Как же они меня достали!

— Блокировщик говорил, — ответила Мисс Ополчение, — что, когда он швырял камни силой Руны, новичок иногда уворачивался (телепортировался) раньше, чем камни, собственно, успевали начать движение, но как раз тогда, когда он уже никак не мог повлиять на их полет.

— Преког или усиленные чувства? — заметила Пиггот. — В любом случае — Умник.

— Это не подтверждено, — возразил Оружейник. — Блокировщик сам сомневается: не показалось ли ему.

— Мы должны исходить из худшего варианта, — покачала головой Свинка. Так что — Умник... — директор посмотрела на Оружейника, ожидая, что тот назовет цифры, но тот покачал головой.

— Слишком мало данных. Могу только предположить, что не выше четырех.

— Хорошо, — согласилась Пиггот. — Осталось только рассмотреть статус данной маски...

— Чего рассматривать? — не удержалась я. — Он помог злодейке — значит, и сам злодей!

— Он вступил в бой со злодеем, значит — герой! — извратил мою очевидную логику наш местный изврат Деннис.

— И то, и другое утверждение имеют очень шаткие основания, — вмешался Оружейник.

Как это "шаткие"? Мысленно я возмутилась тем, что совершенно очевидно, что сейчас эту нацистко-сексистскую свинью, эту белую мразь и расиста сейчас будут вытягивать в Бродяги, а то и Герои! Впрочем, ничего удивительного: подавляющее большинство "героев" Броктон-бей — белые. А единственного черного героя — загнали под "испытательный срок", всего лишь за то, что пристрелила белого наркодилера! Небось, стреляла бы черных — даже не почесались...

— Вполне может быть, что парень вступился не за участницу Империи-88, известную злодейку Руну, а просто за девчонку в беде, — спокойно произнесла Мисс Ополчение. Вот как она не понимает, что эта мачистская, шовинистическая сволочь просто унизила девушку, вмешавшись не в свое дело? Впрочем, что она может понять — эмигрантка. Куда ей до коренных жителей священного града на холме в понимании высших идеалов демократии и всеобщего равенства... — Но и о героичности новой маски говорить пока что рано. Думаю, присвоить ему временный статус "Бродяга" и, пожалуй, имя маски "Пустой".

— Вы что? Мультиков с земли Алеф пересмотрели? — в первый раз за все это бессмысленное собрание я была согласна с Пиггот.

— Я — может быть, — покачала головой Мисс Милиция. — А он — совершенно точно. Маска, хоть и не в тех цветах, но очень уж характерной формы. Да и серо с сонидо — намекают. Еще бы на иеро пощупать... Хотя, нет. Маска не сломана — значит, не арранкар.

Я почти с презрением посмотрела на Мисс Ополчение. Даже мне уже как-то смешно смотреть такие вот... мультики.

— Тем не менее, — вздохнула Пиггот, — пока что принимаем "Пустой" в качестве обозначения для новичка. Там посмотрим. И принимается статус "Бродяга", опять-таки, до уточнения его позиции. Теперь рекомендации... Для всех. В конфронтацию не вступать. Постараться уточнить его позицию, и предложить место среди Подопечных. Самим подопечным... В бой не вступать ни в коем случае. Стрелок и Движок — очень опасная комбинация, даже без управляющих ей мозгов Умника. Если же рейтинг Умника подтвердится... Такая комбинация может оказаться смертельно опасна, даже невзирая на присвоенные низкие значения каждого из рейтингов в отдельности. Поэтому, при проявлении Пустым агрессии — отступайте.

— Даже если пострадают гражданские? — спросила я, надеясь получить хоть какое-то оправдание для атаки на эту сволочь.

— В любом случае, — твердо ответила Свинка. — Отступайте, зовите на помощь взрослых героев, прячьтесь. В бой — не вступать. Понятно?

— Понятно, — ответил Рыцарь, буквально отбросив меня хмурым взглядом, когда я уже собиралась было возразить. Ненавижу Рыцаря, и особенно его способность достать меня даже в излом-форме...

Глава 18. Тайны колдовства. Часть третья (Гермиона)

Я задумалась о бешенных тиранидах, конкуренции с которыми не вынесли тараканы в голове Мори, а он, тем временем, аккуратно установил на подставку кристалл, который просматривал в то время, пока я наслаждалась сценой его прибытия на Землю Бет, и щелкнул пальцами, что-то пробормотав про себя. Я вздрогнула и отшатнулась, когда его охватило темное пламя.

— Зачем это? — спросила я, когда гул пламени стих, и я смогла убедиться, что на Мори не осталось ожогов.

— Необходимое очищение после того, как просмотришь осколок памяти этой су... ровой психопатки, — пожал плечами он. — Разъять себя на части, прокалить в Пламени Удуна, и собрать обратно, чтобы убедиться, что это целое — действительно "я". А то, пренебрежешь ментальной гигиеной, и, глядишь, сам уверишься, что некая страна на Заокраинном Западе — действительно источник всякого Света, добра и всеобщего равенства... Или, что ты — хищник, а все вокруг — добыча, жертвы, пища и забава. Последствия могут быть... неприятными. Впрочем, мелкие тараканы в голове девчонки — это далеко не самые ядовитые идеи из тех, с которыми можно встретиться в варпе. Так что это умение — одно из самых необходимых. И к тренировкам этой способности мы скоро приступим.

Я кивнула. Узнавать и учиться чему-то новому — всегда интересно. А то, что Мори не сказал мне об этом раньше... Прямо интересно: то, что я так спокойно к этому отношусь — это тоже влияние усвоенных мной под воздействием его воспоминаний идей? И, скорее всего, теперь они уже усвоены мной настолько прочно, что очищение Пламенем Удуна этого уже не изменит... Так что я спокойно протянула руку за следующим кристаллом с воспоминанием о первом походе Мори за пределами родного мира.

* * *

Идти под руку с красивой девочкой... давненько со мной такого не случалось... По крайней мере — с начала войны, приведшей к падению моего дома. Дома, название которого стерлось из моей памяти. Хорошо еще, что мой сюзерен, могущественный Повелитель Ничего, смог сдерживать ритуал Отречения, чтобы я сумел завершить свою месть...

— Послушай, — обратилась ко мне так и не представившаяся девушка, — твоя маска хорошо скрывает лицо, но перчаток ты не носишь. Ты — белый. Может, ты присоединишься к Империи 88? Кайзер защищает своих людей...

— Нет, — покачал я головой.

— Но почему? — удивилась она.

Я на пару секунд задумался. С одной стороны, девочка, вроде, неплохая, и стоит ей рассказать: что такое Дом и чем он от банды отличается (честно говоря, не так сильно, как это хотелось бы многим главам Домов). Но, с другой стороны, импровизированная лекция скорее вызовет раздражение. А, даже несмотря на мои планы присоединиться к Подопечным, заводить врагов на ровном месте — плохая идея. Гораздо лучше попробовать сохранить хотя бы вежливо-нейтральные отношения... А заодно — проверим на вменяемость...

— Я теперь знаю твое лицо и твою силу, — девушка напряглась. Видимо, продолжать фразу "...а значит, могу вычислить и маску и гражданскую ипостась" — не требуется. Сама поняла. — А значит, вежливым будет открыть и свое лицо.

Я снял маску, и Руна увидела мое лицо, несмотря на общие европейские очертания, несущие явные следы примеси азиатской крови. Правда, об этом я узнал, уже готовясь к отправке в эту экспедицию. До этого о вопросах расовых я совершенно не задумывался. Возможно — потому, что в моем мире этот вопрос совершенно неактуален. Как рассказал сюзерен, уже после предшествовавшего его Пришествию Второго удара погибла примерно половина человечества. Ошеломляющее число в три миллиарда погибших... И огромное множество беженцев после превращения Африканского континента в Африканский архипелаг, а Северной Америки, где я сейчас нахожусь — в Ледяной континент, волны беженцев перемешали всю прежнюю картину распределения расовых признаков. А после, тот ритуал, который и привел к возвышению сюзерена, окончательно смешал все, что только можно и чего нельзя, а потом все это отполировали прошедшие века. Но для среднего европейца из этого мира, и многих сопределов поблизости, мой облик однозначен: европеец с заметной примесью азиатской крови.

— А... ну... — заметалась Руна. — Я поговорю с Кайзером! Он не будет против. Ведь в тебе явно больше европейской крови! Или... или ты собираешься пойти к Лунгу?

Я покачал головой.

— За этот город вяло борются четыре центра влияния.

— Четыре? — вяло удивилась Руна. — Империя, АПП... Барыги, наверное? А кто еще?

— Служба контроля параугроз, — пояснил я.

— А, эти... — махнула рукой Руна.

— Не советовал бы относиться с пренебрежением к Великому Дому, — я повернул голову, осматривая окружающие дома. На величие владеющего городом Дома они как-то не намекали. Но вот было у меня впечатление, что весь этот город — подобие даже не Иргарда как такового, но Гниловражья, рассадника банд, и, как выяснилось, источника неплохих магических талантов.

— СКП у нас — самые слабые, — фыркнула Руна. — Слабее разве что Барыги...

Тут стоило бы рассказать девочке, что случается, когда начинаешь верить собственной пропаганде... И о том, что Оружейник, как ни крути, номер семь в рейтинге Протектората, при том, что первые три места стабильно зарезервированы за Триумвиратом. Но... ладно, пусть пока остается в плену собственных иллюзий. Время развеять их... или же — углубить, придет позже. А пока...

— Допустим, — пожал плечами я. — Но представь: Империя выбила Лунга, додавила Барыг и взяла город под контроль... что случится?

— Мы выгоним всех понаехавших цветных и латиносов... — объяснять, что "понаехали" скорее WASP*, в то время как латиносы уже тут жили, а негров сюда таскали сами же осы, я не стал. — И тогда...

/*Прим. автора: WASP (оса) — White Anglo-Saxon Protestant (белый, англо-саксонского происхождения, протестантского вероисповедания)*/

— А вот мне почему-то кажется, — криво усмехнулся я, — что при подобном раскладе сюда заявится Александрия... или Эйдолон, или Легенда... и восстановит статус кво... если, разумеется, вы будете вести себя в пределах правил, и на вас не выдадут приказа об убийстве.

— Пойду я. Не надо меня провожать...

Вид у Руны был... малость пыльным мешком из-за угла стукнутый. Кажется, она впервые задумалась о планируемом результате всей их бурной деятельности. Такое бывает, если средства (в данном случае — ксенофобия) затмевают собой цель... и еще чаще — если начинаешь верить собственной пропаганде. Но то, что она сумела, пусть и так, косвенно, признать мою правоту — говорит о наличии у девушки определенной способности к здравому мышлению.

Проводив Руну взглядом, я двинулся дальше, спокойно гулять по городу... в маске. Народ просто шарахался, при виде незнакомого кейпа. И в принципе, я людей понимал: мало ли что маске-новичку может прийти в голову. Пару раз я засекал заинтересованные взгляды, но никто из интересовавшихся так и не решился подойти.

Но вот ожидание подошло к концу. На дальней стороне улицы чья-то сила взбаламутила варп настолько, что его искажения стали сказываться на реальном пространстве. Приближался, судя по всему, сильный псайкер. Эпсилон, не ниже. Впрочем, учитывая, что на уровне дельта обосновался легендарный даже среди демонов Гидеон Рейвенор, эпсилон — это весьма и весьма немало.

— Привет! — произнесла мелкая девчонка, шагая на тротуар с крыши пятиэтажного дома. — Я — Виста. А ты — тот новенький, Пустой?

— Ми... Виста, — запнулся, одернув сам себя, высокий парень в неплохой имитации парадного рыцарского доспеха. Того самого, который не для боев и не для турниров, а для того, чтобы демонстрировать богатство его обладателя. — Ты куда рванула? Помнишь, что по протоколу...

— Чхать на протокол, — решительно отозвалась самая опытная из Подопечных. — Нам надо выяснить у новичка: чью сторону он примет, и не согласится ли он вступить в ряды Протектората, и еще...

— С Протекторатом — не получится, — не совсем вежливо прервал я девочку.

— Почему? — удивилась она.

— Мне еще нет семнадцати, — я вздохнул про себя. Технически это не ложь... не совсем ложь. С тех пор, как я сидел на стене Кровавого тумана, размышляя о том, как отправлюсь на первую в своей жизни войну и завоюю немеркнущую славу, в плотных мирах я провел не так уж много времени... а вот как считать то, что может подразумеваться под словом "время" в варпе — вопрос, мягко говоря, не имеющий однозначного ответа. — Так что с Протекторатом — не выйдет. Не возьмут.

— А к нам? К Подопечным? — часть лица Висты, не скрытая визором, осветилась улыбкой.

— Почему бы и да? — улыбнулся девочке я. — Только, боюсь, с памятью у меня проблемы... Не знаю, не станет ли это препятствием к вступлению в Подопечные?

— С памятью? — встревожился Рыцарь.

— Ты ничего не помнишь? — посочувствовала Виста.

— В том-то и дело, что помню, — покачал головой я. — Но если я расскажу, что помню — меня поместят в психушку... либо решат, что я издеваюсь, рассказывая сюжет какого-то романа фэнтези в жанре постапокалипсиса.

— Тут у нас вся окружающая действительность — фэнтези в жанре постапокалипсиса, — махнул рукой Рыцарь. — Да и, если есть проблема — то ее надо решать. И СКП с Протекторатом, наверное, смогут тебе помочь.

Не смогут, это я знаю точно. Но пытаться — несомненно будут. Я же собирался последовать совету сюзерена: "Расскажи им правду. Все равно ни один вменяемый начальник этому не поверит".

Глава 19. Тайны колдовства. Часть четвертая (Гермиона)

Черный обсидиан с серебряными узорами, лишенными какой бы то ни было симметрии или же повторяемости, но при этом — безупречно гармоничными. Я медленно провела рукой по холодному камню, любуясь отблесками пламени Удуна на стеклянисто-блестящей поверхности. Мрачная красота и торжественность Кристального зала всегда нравились мне... ну, по крайней мере, с тех пор, когда я получила возможность ими любоваться. Хотя в замке души моего парня встречаются и более... пригодные для постоянного проживания помещения, чем этот мрачно-пафосный зал, хранящий в себе самое ценное, что у нас есть: память нескольких веков странствий в варпе и материуме.

Мори как-то признался мне, что эта крепость — небольшой кусочек его домена, в основном, соответствующая тому осколку его личности, что остался со времен, когда он еще был человеком.

Я встряхнула головой, отгоняя легкую муть, и задумалась о том, почему, собственно, вывалилась из просмотра воспоминания...

— Ты потратила много сил, — как частенько бывает, мое состояние Мори понял раньше, чем я сама разобралась в себе. — Стоит вернуться в реальность.

— Нет! — потрясла я головой. — Это же так интересно. Твой первый поход за пределами родного мира...

— Хорошо, — вздохнул Мори, и, превратив один из пальцев в длинный острый, сверкнувший темным металлом коготь, распорол себе запястье. — Тогда пей.

Я сглотнула слюну. Нет, время от времени, кровь использовалась в ритуалах... да и отпаивать Мори мне случалось. Но пить самой? Я поколебалась, но любопытство победило.

Пылающее серебро хлынуло мне в горло, обжигая, давая силы и радость. С некоторым трудом я оторвалась от окровавленной раны, и безо всякого удивления увидела, как та исчезла, будто ее и не было. Я потерлась щекой об руку Мори, мурлыкнула что-то благодарное, и потянулась к следующему кристаллу.

* * *

Я упруго шагаю по улице. Рядом, весело подпрыгивая, идет Виста. Девочка умеет изменять пространство силой своего симбионта. Даже жаль, что она пока что не понимает истинной своей силы. Ведь это мне, пришельцу из отдаленного мира, застывшего в бурлящем магическом Средневековье позволено не знать, что пространство и время — суть две части, две ипостаси единого целого, и что невозможно контролировать одно, не затрагивая другое. Впрочем, Мисси всего лишь двенадцать лет... еще поймет. А не поймет — подскажу.

Разумеется, той истории, что я рассказал Эмили Пиггот и мисс Ополчение при поступлении в Подопечные — не поверили, хотя Оружейник со своим тинкертех-детектором лжи и подтвердил, что я, по меньшей мере, верю в то, о чем говорю. Так что историю Империи, не имевшей названия у меня дома, но немедленно поименованной Цветочной Империей моими слушателями, сочли плодом воображения необычайно талантливого Мастера. Так что семьдесят два часа под протоколом Мастер/Скрытник и месяц ежедневных бесед с психологом, очень старавшейся доказать, что я являюсь бомбой Симург*. Но волны варпа пели, подсказывая, как ответить так, чтобы у нее не получалось обосновать даже подозрения.

/*Прим. автора: слышавшие крик младшей Губителя (Губители — +огромные НЕХ, периодически атакующие города, и, частенько стирающие их с лица земли, несмотря на все попытки противостояния) — подвергаются программирующему воздействию, и могут годы спустя начать убивать без особой причины. */

Также за это время мои способности подвергли тщательному тестированию, по результатам которого я получил рейтинги Стрелка 4, Движка 3 и Умника 5. Хотя каждый из рейтингов не был особенно высок, итоговая комбинация была признана достаточно опасной, чтобы меня отправили на курсы управления гневом и самоконтроля. А пока меня не сочли достаточно адекватным, чтобы выпустить на улицу — посадили на место диспетчера, помогать патрулирующим Подопечным и координировать их действия между собой и с Протекторатом. С одной стороны — работа достаточно ответственная, а с дургой — я не оставался без контроля, находясь на Вышке, под присмотром опытных героев Протектората и служащих Службы контроля параугроз. Также, на время, пока не будет выяснено мое "истинное прошлое" и не найдется моя настоящая семья, мне выделили место для жизни на Вышке. Говорят когда-то, в самом начале эры паралюдей, для молодых Масок, потерявших семью (а это часто становилось триггерным событием... или же сиротство становилось следствием триггера, когда Маска не соображала, что творит), пытались как помещать в обычные детские дома, или же организовать специальные заведения. Получалось... не слишком хорошо. Молодые агрессивные маски неизменно устраивали такое... Подчас для нейтрализации последствий требовались соединенные усилия всего Триумвирата. Так что к настоящему времени "в случае невозможности проживания несовершеннолетнего парачеловека с семьей" его поселяли в отделении Протектората, под присмотр более взрослых и ответственных Масок.

Однако, как ни старались психологи Протектората вывести меня из себя и заставить обрушить на их рисковые и не знакомые с понятием "самосохранение" головы всю мощь варпа, им этого так и не удалось. Так что меня признали годным, и отправили патрулировать безопасные улицы, поставив в пару с младшей по возрасту, но самой опытной в команде — Вистой. По словам психологов, я, как "личность спокойная, выдержанная и слабо подверженная стрессам" мог положительно повлиять на рвущуюся на подвиги девочку, а она своим опытом предотвратит совершение мной ошибок по незнанию. В сущности, рациональное зерно в этих рассуждениях вполне даже было.

— ...ну почему меня не отправляют на более серьезные задания, чем это надоевшее патрулирование... — в очередной раз вздохнула девочка.

— Знаешь, — покачал я головой, — когда мне было четырнадцать — мне дали "на поиграться" целый город...

— Вот-вот, — вклинилась Виста.

— И я узнал множество вещей, о которых, по здравом размышлении, предпочел бы остаться в неведении.

— Например? — заинтересовалась девочка, отвлекаясь от разглядывания зданий Бродвея.

— Например, — задумался я, и решил рассказать, как есть, — как чувствуешь себя, когда зазнавшись, пропускаешь удар, который должен был отражать — люди рядом с тобой гибнут потому, что ты валяешься в отключке и их некому прикрыть. Или как заключать сделку, после которой хочется пойти в душ и тереть себя мочалкой, пока не сотрешь всю кожу, хотя и знаешь, что это бесполезно: все равно будешь чувствовать себя грязным. Или каково оно: проходить мимо девушки, которую насилуют несколько уродов, твердо зная, что можешь всю их компанию перешибить пополам одним плевком... и не имеешь права это сделать: не дает та самая, уже заключенная сделка... Сделка, позволяющая спасти хоть кого-нибудь... но не становящаяся от этого более...

— Это из той ложной памяти, что тебе наложил так и не найденный Мастер? — в глазах девочки стыл ужас, и полыхало сочувствие. Только это сочувствие было предназначено не Синди, и не другим девушкам и женщинам Иргарда, подпавшим под Право Войны, а почему-то мне.

— Поскольку другой памяти, "не ложной", у меня нет, предпочитаю считать то, что есть — своим, — ответил я. — Ладно, время дежурства закончилось, идем к Вышке.

— Может, пойдем так? Так ближе! — с несколько наивной хитростью Виста указала путь напрямую через Доки, местность до предела трущобную и насыщенную бандами, в которой нарваться на неприятности — раз плюнуть.

— Лучше так, — и я ткнул пальцем в том направлении, где располагается некая "старшая школы Уинслоу", чье имя звучало в песне варпа, что напевают его ветра почему-то голосом погибшей сестренки.

Виста удивленно посмотрела на меня. Похоже, она не ожидала, что я хотя бы частично соглашусь с ее авантюрным предложением. Все-таки, район, где располагается Уинслоу, к "благополучным" не относится никаким образом.

— Прислушайся к Силе, юный падаван, — прокомментировал я свое решение.

— Ах, да, ты же Умник, — улыбнулась Виста. — Да, — продолжила она, когда мы двинулись к цели, — ты не подскажешь: почему это Сви... мисс* Пиггот сказала, что именно сила Умника делает тебя гораздо опаснее, чем это можно представить по присвоенным рейтингам?

/*Прим. автора: признаться, я не помню матримониальный статус Эмили Пиггот. И если она уже была замужем к моменту действия — я исправлю обращение*/

— Думать, прежде, чем делаешь — это вообще адский чит, — отделался я от девочки несомненной истиной.

На входе в школу Уинслоу к нам бросился охранник. Он бежал и бежал, что-то крича, но мы никак не могли его расслышать. Ведь пространство, которое ему предстояло пробежать — все растягивалось и растягивалось. Решив, что поинтересуемся причинами его воплей несколько позже, мы с Вистой переглянулись, и вошли в здание школы.

Как и положено, школа встретила нас рядами узких, около тридцати сантиметров, и высоких — до потолка шкафчиков. Их дверцы были испещрены местами довольно талантливыми граффити, символами известных в Броктон-бей банд и надписями вида "nigger free", "for Asian only" и "white not allowed"*, намекавшими, что текущая обстановка в школе далека от благолепия.

/*Прим автора: nigger free — "свободно от негритосов", но при этом несет намек на "юденфрай" (judenfrei) — область Третьего рейха, в которой все еврейское население уничтожено или вывезено, for Asian only — "только для азиатов", white not allowed — "белым здесь не рады"*/

Варп пел голосом подруги моего сюзерена и звал меня вперед. Чужой Путь пытался лечь мне под ноги и увести оттуда, куда меня звали, но что мне чужие пути и чаяния?

— Вера моя сила! — прошептал я себе под нос, так что услышала меня разве что Виста, и чужой путь с легким звоном... изменился, приняв и включив в себя мои действия.

Я кивнул самому себе. Хороший план тем и отличается, что встретившись с помехой, не рушится, но упруго прогибается, включая помеху в себя.

— Помогите! — донесся до нас с Вистой почти неслышный голос.

Переглянувшись, мы дружно зашагали туда, откуда он исходил, тем более, что и воля моего сюзерена, выраженная его подругой, вела меня туда же. Кажется, там, впереди, был некто, чье будущее Повелитель Ничего решил посчитать достойным его внимания.

Как и ожидалось, просьба о помощи исходила от одного из шкафчиков. Судя по голосу, там заперли какую-то девочку... Три... шесть... девять шариков серо раскрутились моей волей, и выбросили свои лучи в сторону металлической дверцы, которая просто исчезла под этим ударом. Причем это был не кинетический толчок, вроде того, который я применял в схватке с похитителями Руны, а подлинное "серо", нулификация, умножение на ноль. Собственно, после того, как я продемонстрировал этот эффект, уничтожив мишень, мне и подняли рейтинг Стрелка с двух до четырех.

Дверца шкафчика, отнюдь не поражавшая воображение толщиной и прочностью, исчезла, растворившись в небытии. И из зловонного нутра этого сооружения на нас просто рухнула высокая нескладная девчонка. Кажется, она была, мягко говоря, не в себе. Виста попыталась кинуться на помощь, но отшатнулась, буквально сметенная волной амбре, ударившей из шкафчика. Кажется, туда, вместе с несчастной, напихали мусор, несколько дней отстаивавшийся в теплом месте.

Меня, ветерана нескольких не самых чистых военных кампаний, смутить дурным запахом было труднее. Поэтому я шагнул вперед, и подхватил пострадавшую на руки. Стоять без помощи, не говоря уже о том, чтобы куда-то идти, она явно не могла.

— Отнесем ее в школьную больничку? — предложила Виста, уже готовясь сокращать нам путь.

Я покачал головой, оглядываясь вокруг. Что примечательно: пока девушка была в шкафчике, коридор был пуст, и ее просьбы о помощи "никто не слышал". Стоило же вытащить пострадавшую — как "свидетели", которых я склонен считать как минимум соучастниками, набежали во множестве. Особое мое внимание привлекла одна удивительно знакомая черная физиономия, на которой было написано откровенное злорадство и наслаждение происходящим. Что ж. Сейчас я тебя "слегка" приземлю.

— Нет, — продублировал я жест вербально.

— Но почему? — удивилась Виста. — Ей же явно нужна помощь!

— Нужна, — согласился я. — Но сомневаюсь что школьная медсестра может ее оказать. Пострадавших от параугроз положено доставлять либо у Броктон Централ, либо к нам, на Вышку.

— Думаешь, параугроза? — задумчиво произнесла Виста. Софию Хесс, Призрачного сталкера, она однозначно заметила.

— Дверца была закрыта снаружи, следов взлома на ней не было. А девочка с ключом — оказалась внутри, — темное лицо Софии посерело. Она сразу поняла, о чем я говорю, и, судя по ее ужасу, как минимум — участвовала в этой гадости. И с ее испытательным сроком внимание к этой истории Эмили Пиггот — как минимум означало, что у Призрачного сталкера большие проблемы. Масок Эмили не любила, и мимо повода устроить одному из паралюдей неприятности — она не проходила никогда. Правда, надо признать, что липовых дел она также никогда не шила. Но уж кто попался — тот сам себе злобный буратино. А София — попалась. Уж получив такую зацепку, как в принципе не свойственная нашей "хищнице" эмоция, получить в пении волн варпа подтверждение ее участия труда не составило. И пусть в суде это не будет доказательством, но я — не суд и в доказательствах не нуждаюсь.

— Сократишь нам дорогу к Вышке? — без особенной нужды уточнил я.

Виста кивнула, и мы буквально одним шагом исчезли из зоны досягаемости красной от злости директора школы, вывернувшей из-за угла, скорее всего — на зов охранника, которого мы миновали на вход.

— А ведь ты соврал, — это не было вопросом. — Ты не обыскивал ее, — Виста кивнула в сторону пострадавшей, — и не можешь знать — у нее ли ключ...

Вообще-то я мог бы это узнать, но... "умеешь считать до десяти..." и далее по тексту. Так что я решил подтвердить догадку Висты.

— Более того, я еще и к дверце не присматривался настолько, чтобы с уверенностью сказать: были ли на ней следы взлома. А теперь и вовсе не скажешь ничего определенного: следы взлома определенно есть.

— Да уж, — рассмеялась Виста. — Начисто вынесенная дверца определенно "носит на себе следы насильственных действий". Но тогда зачем мы несем ее на Вышку?

— Подумай, — я улыбнулся девочке, — можно ли назвать такое, — теперь я кивнул в сторону продолжавшей тихонько бредить пострадавшей, — "самым плохим днем в жизни"?

— Думаешь, триггер? — влет поняла мою мысль Виста.

— Не "думаю". Знаю. Просто знаю.

Глава 20. Интриги материума

Собственно, в мой домен, отражение моей души в варпе... или отражении варпа в моей душе, или... вариантов, собственно, почти бесконечное множество, ведутся даже споры о том, счетное оно, или "мощности континуума"*, мы с Миа заявились отнюдь не затем, чтобы полюбоваться моим первых походом за пределы родного мира. И, хотя Миа и вытрясла из меня обещание, что как-нибудь на досуге мы продолжим просмотр, основной нашей целью было отнюдь не это.

/*Прим. автора: счетное бесконечность — множество, элементы которого можно сосчитать. Так, например, если представить себе бесконечное количество карандашей, в каждый из них можно ткнуть пальцем. Бесконечное множество мощности... опустим строгое определение. Важным в данном случае является то свойство, что на какое бы конечное количество подмножеств не разделялся континуум, среди этих подмножеств будет как минимум одно, состоящее из того же числа элементов, что и исходное множество. Так, например, если разделить прямую точкой на два луча, в каждом луче окажется столько же точек, что и в исходной прямой. Добавим вторую точку, получив отрезок... и в нем будет столько же точек, как и в прямой, независимо от длины отрезка*/

Произнеся нужные слова, я поднял с того, что здесь заменяло землю, свою тень и превратил ее в довольно-таки большую печать. Повинуясь моей воле, чести печати скользнули друг вокруг друга, и мир наш распался призрачно-радужными шестиугольниками, пропустив нас с темной изнанки мира обратно в материум.

В принципе, выходить из реальности в варп можно двумя способами: полностью покидая материум, забирая с собой тело, и "частично" покидая реальность, переходя в варп только сознанием. В данном случае мы воспользовались вторым способом. Просто потому, что наше полное отсутствие могло быть замечено и вызвало бы нездоровую сенсацию. А так... Парочка уединилась, чтобы потискаться... Хотя это и было нарушением декрета инспектора школы Хогвартс Долорес Амбридж, но в данном случае о нарушении не донесли бы даже учителя. А уж у ученика нарушившего круговую поруку в данном случае возникли бы очень серьезные проблемы... и "темной" они могли и не ограничиться.

Правда, у предполагаемого свидетеля могло бы вызвать вопросы присутствие рядом с нами Луны... Но оставлять свои тела совсем без присмотра как-то не хотелось. А сама белобрысая заявила, что ей доставляет удовольствие смотреть, как вьются вокруг нас серебряные лунопухи.

Выйдя из варпа, мы с Миа огляделись. Луна, как и ожидалось, устроилась на берегу Черного озера и смотрела на нас.

Признаться, перед тем, как погрузиться в просмотр моих воспоминаний, мы с Миа некоторое время решали важную проблему: какой именно предмет из "памятных, но, в сущности бесполезных", задействовать в плане, который девочка лично разработала, а я взялся претворить в жизнь. Поначалу Миа считала правильным задействовать рекламную табличку "Летайте рейсами компании ИЗР-экспресс", благо, надпись была выполнена по-русски, и время, затраченное оппонентами на перевод — дало бы нам необходимую фору. Но потом я вспомнил про один предмет, со вполне правдивой историей, который мог бы послужить нашим целям ничуть не хуже, и который мы, в итоге, и вынесли из варпа.

Благодаря Кай нам троим не пришлось долго ждать или же искать тех, кто поможет нам с выполнением следующей части плана. Компания рейвенкловцев, особенно усердно высматривающих, с какой стороны масло на школьном бутерброде, и потому — усердно стучащих школьному инспектору, как раз проходила неподалеку. Так что нам осталось только слегка повысить голоса, чтобы привлечь к себе внимание.

— Думаешь, солнечные микозюбри помогут тебе скрыть эту вещь от Амбридж? — весело поинтересовалась Луна.

Фраза сходу привлекла внимания. И проходившая компания постаралась незаметно приблизиться. Ну как "незаметно"? Мне стоило больших трудов удержаться от гомерического хохота. Как там... "Гром гремит, кусты трясутся. Что там делают? Крадутся!" Но, поскольку нам надо был не заметить шпионов, мы и не заметили.

— Не уверен, — ответил я Луне, как уже упомянуто — борясь с подступающим хохотом. — Но у нас не будет другого шанса раскрыть тайны магии, создающей ужасных чудовищ из людей и животных.

— Расскажи, что это вообще такое? — поинтересовалась Миа.

— Это все, что осталось от попытки одного Избранного проникнуть в тайны зловещей и запретной магии, порождавшей чудовищ, — начал я свой рассказ, который велся больше для подслушивающих, поскольку слушавшие его и так знали. — Избранный был велик и силен. Он сумел увести свой народ с дороги во Тьму. А потом — обратился к магическим традициям иных народов... Начал он расследовать и эту, — я показал на добытый из варпа предмет, — но не преуспел и погиб. За его Книгой охотились многие, но в итоге она канула во тьму, и ходят слухи, что заполучили ее истинные хозяева этого, недовольные попыткой Избранного проникнуть в их тайны. Но Книга сверкнула метеоритом и исчезла, а мне вот, по дороге, огрызочек случился. Попробуем разобраться?

— Не думаю, что это возможно... — протянула Гермиона Грейнджер, правильная девочка, всегда соблюдающая правила... через глаза которой смотрел на мир младшая княгиня демонов, Миа Аморе леди Аметист.

— Но попробовать-то надо! — возмутилась наша подопечная. — Серебряные лунопухи нашептывают мне, что из этого может получиться что-то хорошее...

— Слышать голоса в голове — плохой знак даже в волшебном мире, — процитировала Миа саму себя из книги, сдерживая смех.

Подслушивающая компания, ведомая Мариэттой Эджкомб, удалилась. Кажется, на этот раз она надписью "Предатель" во весь лоб не отделается.

Разумеется, по возвращении в гостиную Гриффиндора, нас ждала Долорес Амбридж собственной персоной.

— Мистер Поттер, немедленно сдайте пронесенный Вами в школу черномагический артефакт, представляющий собой опасность для учеников! — заявила преподаватель Защиты от Темных искусств и, по совместительству, инспектор Хогвартса.

— Предъявите протокол! — встречно вызверился я.

— Какой еще протокол?! — Амбридж сделала вид, что не понимает. — Вы принесли опасный артефакт в школу, и должны его немедленно сдать! Он представляет опасность для учеников!

Некоторое время мы лаялись, вспоминая прецеденты. В сущности, не было бы проблемой отвертеться... но данная пешка была выставлена на поле не для того, чтобы за нее держаться, а исключительно, чтобы быть пожертвованной ради атаки.

— Да нате, подавитесь! — бросил я принесенный из варпа предмет. — И учтите, что раз Вы действовали как представитель министерства, то и в суд я подам на министерство. Потребую извинений и компенсацию. Думаю, Визенгамот, решение которого Вы только что грубейшим образом попрали, меня поддержит. А там и до вотума недоверия министру недалеко.

Миа смылась в гостиную еще в разгар свары, и теперь я прошел за ней. А Амбридж так и осталась стоять в коридоре, держа в руках обгорелый клок бумаги, на котором твердой рукой было выведено: "Авва марда авва. Куар..."

Глава 21. Тайны Отдела Тайн

На берегу реки прекрасной сидели мы

И, вспоминая Авалон, заплакали...

Пришли мне в голову строки известного во многих мирах поэта. Правда, сидели мы с Миа на берегу не реки, но озера, да и поводов плакать как-то не намечалось: башни Хогвартса высились, как ни в чем не бывало, да и "утопание в крови" все еще лишь одно из отражений среди бесчисленных вариантов возможного будущего.

С помощью Анны Гриффиндор нам удалось-таки разобраться в следящих чарах, и слегка в них вмешаться. Так что теперь любой, кто захочет поинтересоваться общением двух подростков на берегу Черного озера — получит на уши тонну сахаринового сиропа... Не то, чтобы его не было на самом деле: все-таки, общение с красивой (Так считаю я, а все кто не согласен — могут двигаться ровными шеренгами в глубины варпа. Там Темный принц разъяснит им всю глубину их заблуждений) девочкой подразумевает некоторый уровень романтики. Но, увы, ни красоты теплых (несмотря на то, что сентябрь уже изрядно перевалил за середину, и надвигалось осеннее равноденствие) деньков на севере Шотландии, ни единение душ, ни теплые объятья не могут полностью отвлечь нас от дел низменных, хотя и по-своему увлекательных.

— Ну вот, теперь мне все ясно, — улыбнулась Миа, щелчком пальцев испепеляя полученную записку.

— Ты все-таки выяснила, чем занимается Отдела Тайн? — поинтересовался я.

Именно эта проблема интересовала нас в первые месяцы обучения на пятом курсе. Остальные центры сил в волшебном сообществе Британии уже были более-менее определены, как и их интересы, сложные, запутанные и противоречивые. Но вот отдел Тайн оставался, прошу прощения за тавтологию, тайной. И вступать в серьезную игру с такими пробелами в картине мира было бы... опрометчиво. К тому же, амбиции и любопытство, подобающие адептам Владыки Изменчивых ветров, требовали раскрытия секрета, особенно — такого, которого так тщательно прячут.

И вот, кажется, у Миа получилось... или, по крайней мере, начало получаться.

Нет, разумеется, девочка не проникала тайком в засекреченный отдел министерства магии, не кралась по его темным коридорам ночью и с ножом в одной руке и потаенным фонарем в другой, не похищала работников отдела с целью их зверского допроса... Такие методы подобают разве что адептам низкого уровня посвящения... ну, или тем, у кого совсем нет времени на действительно тонкую и аккуратную игру, или же не хватает вкуса, чтобы наслаждаться красотой игры.

Нет, Миа с поистине детской наивностью и любознательностью задавала вопросы сама, а также ставила задачи для адептов Рассвета, как явного, так и скрытого, лояльного и мятежного, с тем, чтобы озадаченные доносили ее интерес до своих родителей, знакомых, знакомых родителей и родителей знакомых. А еще Миа попросила меня научить ее охотиться на мелких хищников варпа, так что теперь я не был полноценным монополистом в поставках Свартальвхейму истинного серебра. Разумеется, увеличение предложения — снизило цену металла. Зато темные альвы, уверенные, что играют на противоречиях между олигархами с целью получить выгоду, выдавали иногда весьма и весьма интересную информацию, которую в ином случае, вполне возможно, предпочли бы скрыть. Нет, разумеется, не было даже и речи о том, чтобы хитрые и ушлые карлики поделились знаниями, которые они сами по разным причинам считали секретными... Но настоящий аналитик и из отчета ДСП* вполне может извлечь секреты, хранить которые следует исключительно под грифом ДПС*. А Миа постепенно становилась настоящим аналитиком.

/*Прим. автора: ДСП — Для Служебного Пользования*/

/*Прим. автора: ДПС — До Прочтения Сжечь!*/

— Выяснила, — кивнула Миа. — Все очень просто. Налогами они занимаются. Налогами.

— А почему тогда "отдел тайн"? — заинтересовался я.

— Потому что совершеннейшая тайна, как они узнают о доходах, с которых налоги получаются. Вот, скажем, привез Люциус Малфой контрабанды на десяток тысяч галеонов, продал, а налоги — заплатить придется. Хотя... Даже не так. В нужный момент необходимая сумма сама собой исчезнет у Малфоев и окажется в хранилище отдела Тайн. И все равно, хранил ли Люциус эти деньги в сейфе Гринготтса, дома в подвале, или же у родственников или подставных лиц. Или, к примеру, продает духовных наследник Наземникуса Флетчера ворованный котел за горсть кнатов... налог и тут его не минует. А вот как отдел Тайн это делает...

— Тайна, — усмехнулся я, обнимая девочку.

— Вот именно, — кивнула Миа. — Но еще большая тайна — куда отдел эти деньги потом девает.

— Разве не в бюджет? — притворно удивился я.

— Нет, бюджету, конечно, тоже кое-что достается, — покачала головой Миа. — Но именно что "кое-что". А вот все остальное... По косвенным данным получается, что и Вальпургиевы рыцари, и Орден Феникса получали финансирование именно из отдела Тайн. Более того, воскреснув, мистер Риддл связался с невыразимцами, заявил о возобновлении деятельности Вальпургиевых рыцарей как политической организации...

— Дай угадаю, — перебил я аналитика Рассвета. — "... и немедленно получил финансирование"?

— Именно, — кивнула Миа. — Также и Дамблдор этим летом объявил о собрании Ордена Феникса... который, разумеется, немедленно был профинансирован.

— Мне кажется, — улыбнулся я, — или ты намекаешь, что и нам не помешал бы небольшой ручеек из "неучтенных средств на представительские расходы"?

— Тебе кажется, — покачала головой Миа. — Потому как я не "намекаю", а говорю со всей возможной прямотой: Рассвет должен получить финансирование от Отдела Тайн, и я прошу у моего учителя разрешения на эту операцию.

Естественно, разрешение это немедленно было получено, и в ближайшее время один из выпустившихся участников Рассвета отправится в министерство, чтобы зарегистрировать наше тайное общество в Отделе Тайн. В конце концов, деньги — эта такая субстанция, которой может быть "мало" или "слишком мало". "Много" — не бывает.

— Кстати, — заинтересовалась потихоньку подобравшаяся Луна. — А как же пророчества? Их записи хранятся именно в Отделе Тайн. А говорят, там есть еще и Арка Смерти, и хроновороты, и многое другое...

— Все очень просто, — Миа дернула Луну за белобрысую прядку. — Отдел Тайн рассчитывает налоги по формулам, которые, естественно...

— Тайна? — вклинилась Луна.

— Именно, — кивнула Миа. — Но кое-что о них все-таки известно. И это "кое-что" состоит в том, что тот, кто предоставляет Отделу какие-либо интересные артефакты, или же любопытную информацию — могут рассчитывать на налоговый вычет, зависящий от того, насколько интересна переданная информация, или редок и ценен артефакт.

— А давайте тогда Кай что-нибудь напророчит, а мы от имени Гарри передадим запись в Отдел? — предложила Луна, откидываясь на спину. Черная железная трава там, куда она падала — разбежалась в разные стороны, обеспечивая девочке удобное ложе на мягкой травке.

— Идея интересная, — неслышно для прочих вмешалась в разговор Кай, впрочем, посторонние тут и не присутствуют. — Но для записи пророчество кто-то должен произнести. Кто-то, про существование кого министерство знает.

— Она, — мы с Миа дружно ткнули пальцами в белобрысую Малкавиан. Я, конечно, могу озвучить пророчество: ничего в этом трудного нет. Но зачем? А вот Луне слава пророчицы никак не повредит.

— Ну и ладно, — демонстративно, как мышь на крупу, надулась Луна. Вид у нее при этом получился ну просто уморительный. — Ну и произнесу... Когда Роковая звезда встанет в зените, а ветра, покорные воле их Владыки, примчатся с севера, поднимется над землей Древо, изменяя мир и изменяясь в мире. И увидим мы новое небо и новую землю, ибо прежних не будет более... Ну как, у меня получилось? — не меняя тона поинтересовалась начинающая пророчица.

— Получилось, — кивнула Миа, убирая в сумку стеклянный шарик. — Пошли в совятню — отправим в Отдел Тайн.

Глава 22. Зима близко... (Гермиона)

— Князь демонов, воин Зимнего двора, камень иного мира, ксенос Морион со свитой! — проорал церемониймейстер, и только после этого я смогла осмотреться, чуть-чуть придя в себя после варп-портала.

Выходная воронка портала была оформлена в виде камина, самого что ни на есть мрачного и готического вида. От него вверх вела широкая мраморная лестница из богатого каррерского мрамора. На ее верхней ступени которой стояла женщина, одетая исключительно в роскошное золотое ожерелье с желтыми бриллиантами, пояс, довольно-таки широкий, но не настолько, чтобы успешно притвориться юбкой, и серебряные туфли на высоком каблуке. У ног встречающей отирался крупный черный кот.

— Если этот комок меха, — проворчала одна из прибывших ранее, а потому стоявшая на пару ступенек выше, гостья в черном вечернем туалете, рыжие ее волосы были собраны в изящную прическу, — мявкнет что-нибудь вроде "Королева в восхищении" — я забуду про перемирие Бала, и активирую на нем пыточное проклятье.

— Какое из? — заинтересовался Мори. — Приветствую, леди Гелла.

— Привет, Морион, — повернулась Гелла, демонстрируя самую что ни на есть аристократическую бледность, и яркие, почти вульгарные губы. Впрочем, полагаю, что помада, или какие бы то ни было иные ухищрения косметологии, как маггловской, так и магической, не имеют к этому цвету никакого отношения. Единственным дефектом в ее внешности можно было бы назвать причудливой формы шрам на горле... но леди игнорировала его с таким царственным великолепием, что обращать на него внимание было бы почти неприлично, хотя он и был отчетливо виден в глубоком вырезе лифа. — Да первое, какое в голову придет. А ты, смотрю, так и не носишь знаков Дома?

— Зато привел с собой его представительницу, — улыбнулся Мори.

Взгляд Геллы безошибочно сфокусировался на Луне. При этом и она, и мы продолжали подниматься по лестнице. Женщина наверху приветствовала каждого, кто поднимался. Кот же, демонстрируя развитый инстинкт самосохранения, молчал, почти успешно притворяясь неразумной зверушкой.

— У тебя сегодня любопытная свита... — улыбка Геллы чуть-чуть обнажила клыки, демонстрируя, что в своих догадках относительно ее природы я была права. — Истинная, да еще и Рожденная... Приветствую, Сородич!

— Привет, — весело улыбнулась Луна, отхлебнувшая сегодня живительного серебра Хаоса. — Но сегодня я не представляю свой Дом. Сегодня я — демон в свите Князя демонов. Одного из многих, но тем не менее...

Свиту Черного камня составляют сегодня только те из нас, кто уже обрел Облик и Артибут. То есть — я, Луна, у которой с этим вообще не было проблем — вампиресса для нее не "личность", но "сущность", и Видящая со своим бриллиантовым рыцарем. Близняшки-ключи прикрывают наше отсутствие в Хогвартсе, а Джинни... ей пока еще рано знать некоторые вещи.

Поднимаясь вверх по лестнице, Мори с Геллой (неужели — той самой?) в голос обсуждали принимающего кота, и то, что до Бегемота ему — как пешком до К'Сала. Кот морщился, но терпел. Видимо, в сказанном была изрядная доля истины.

Слова "как пешком до К'Сала" — вызвали в моей памяти прозрачные фиолетовые иглы башен, впивающихся в бурлящие всеми оттенками алого небеса, рассеченные золотой полосой.

— Я бы взялась дойти пешком до Саргаба на К'Сале, — пробормотала я как бы про себя, не уверенная в своем статусе на данном сборище. В конце концов, представили меня как часть свиты, и, невольно оскорбив одного из других гостей — я могу причинить неприятности Мори.

Гелла вопросительно посмотрела на Мори и тот ответил.

— Леди Аметист под моим покровительством сегодня впервые выходит под сень царственного леса в качестве княгини демонов. Впрочем, тоже относится и к остальным моим ученикам и соратникам.

— Твой парень, — улыбнулась вампиресса, показывая, что наша с Мори связь не миновала ее взгляда, — умеет подбирать себе необычных учеников. Но чтобы дойти пешком до К'Сала — надо идти, а не разлеживаться на шитой золотом шелковой подушке.

В это время мы поравнялись с принимающей, которая и приветствовала нас изящным реверансом. Молча. Видимо, угрозу леди Геллы она отнесла и к себе.

— Морион, — улыбнулась Гелла. — Была рада поговорить. Встретимся, когда небеса зальются пурпуром, — и она упорхнула куда-то в бальный зал, слившись с наполнявшей их толпой.

"...когда небеса зальются пурпуром..." На языках, имеющих распространение вблизи обода Хаоса это могло означать "через пару часов", если вообще имеет смысл говорить о часах здесь, под Полыми холмами, в немного стабилизированном участке варпа, или "после войны", или "никогда"... Я еще не научилась улавливать такие тонкости.

— ... или "когда-нибудь", — подсказал Мори, не особенно скрывающий, что прочел мои поверхностные мысли. Впрочем, по кодексы псайкера это — вполне его право. Так что мне осталось только поблагодарить.

Лестница привела нас в колоннаду, крышей которой служили осыпающие золотые листья кроны высоких деревьев. Отсюда были видны несколько выходов.

— Погуляйте пока что здесь, — улыбнулся Мори. — Только в золотую арку не сворачивайте, ладно? Остальные — открыты для вас.

— Почему не в золотую? — заинтересовалась Луна.

— Рано вам еще коньяк пить прямо из фонтана, — ответил Мори. — Да и купаться в этом фонтане тоже... не стоит. Магия — магией, но похмелье будет зверским.

— А в шампанском, значит, можно? — Луна аж подпрыгивала от любопытства.

— Как хочешь, — ответил мой сюзерен, учитель и возлюбленный. — У профессора Снейпа антипохмельное будешь потом сама выпрашивать.

— Можно с тобой? — спросила я.

— Почему нет? — пожал плечами Мори. — Но, боюсь, тебе будет скучно: я собираюсь говорить с тай-ига, — и, в ответ на мой вопросительный взгляд, пояснил: — Большинство нерожденных тварей, лишенных материального воплощения, жаждут заполучить себе таковое. Любыми средствами. Тай-ига — не таковы. Они не страдают от своейго состояния, и в отсутствие очень жесткой необходимости с плотными мирами предпочитают не связываться. Так что разговор с присутствующим на балу Старейшиной тай-ига, боюсь, будет для тебя скучен: ни увидеть, ни услышать его ты пока что не сможешь.

Я пожала плечами. Пусть "не смогу", Но это не повод "не пытаться". Так что, когда Мори устроился на скамье из изящных золотых прутьев, прикрытых мягкими и удобными бархатными подушками, я уселась рядом и положила голову ему на плечо.

— Говорят, — журчащий голос вырвал меня из начинающегося транса. Возле нас остановился высокий фейри в зеленой, шитой золотом, куртке и таких же штанах. Носки же золотых туфель, выглядывавшие из штанин, демонстрировали скорее амбиции, чем интеллект, — что кровь человечки особенно вкусна в это время суток...

— Говорят, — ответила я, принимая Облик и обретая Атрибут, что, в принципе, было не совсем вежливо, но в ответ на очевидное хамство — почему бы и нет? — что кровь молодых и глупых сееле ши особенно вкусна, когда хмарь Улгу застилает небеса. Зима близко...

Глава 23. Бал без Князя Тьмы

Вообще-то, тай-ига — довольно далеки от всего человеческого. И когда они общаются между собой — то не выглядят никак. Чистый объем сознаний, перекидывающихся символами высшего порядка и принципиальными абстракциями. Но конкретно эта Старейшина вот уже много лет делает для меня исключение, формируя облик, который носила когда-то давно. Очень давно. Еще до Возвышения.

— Странных шагов порой требует от тебя Путь, — улыбнулся я невысокой молодой женщине в брючном костюме и шляпе из мягкого фетра.

— Кто бы говорил? — традиционно ответила мне она. — Уж не тебе, в одиночку бросившегося на Губителя, говорить об этом. Знаешь, то, что от тебя после этого осталось — хоронили в спичечном коробке.

— Я догадывался. И все-таки я победил, — ритуал на крови, разорвавший связь Губителя и того, кто их призвал, действительно стоил мне жизни... одной из. — Но спичечный коробок? Правда? Я как-то по-другому это себе представлял.

— Как же? — заинтересовалась та, что, как и я, была когда-то человеком.

— Ну... — задумался я. — Торжественное развеивание пепла над морем, военные корабли дают залп из двадцати одного орудия... а потом Сплетница произносит прощальную речь...

— От которой у всех присутствующих вянут уши... — улыбнулась Пророк, точно спрогнозировав возможное развитие ситуации. Впрочем... может, это и не прогноз. В конце концов, она могла эту речь моей былой соратницы слушать лично... и даже конспектировать.

— Не сомневаюсь. Лиза может... — вряд ли одно из имен Сплетницы до сих пор остается тайной для той, кто вертела колесо Чакравартина, отправляя к нему многих неугодных.

— Кстати, там твоей девочке пытаются сделать неприличное предложение, — Пророк обратила мое внимание на более плотные слои реальности.

— Вижу, — отозвался я. — И если предложение станет совсем неприличным — вмешаюсь. Но пока что она справляется.

— От имени своего нерадивого ученика я приношу извинения, — обратился к Миа старший фейри, подошедший под прикрытием иллюзии, и отбросивший ее в последний момент. К чести девочки, напугал и заставил вздрогнуть он исключительно своего ученика. Все-таки, сенсорные заклятья, в том числе и собственноручно разработанные Ученой, девочка держит уже на автомате. — ...и прошу принять этот небольшой подарок в знак того, что не держите зла...

— Благодарю, — кивнула Миа, и спрятала полученный фиал с кровью в складку времени, которую Авантюристка (вместе с Ученой, а как же в таком деле без нее?) приспособили под аналог "Инвентаря". — Что? — Миа с деланным удивлением посмотрела на ошарашенного младшего фейри, покручивая в руке черный атейм, служащий точкой фокуса ее пока еще несовершенного Атрибута. — В небесах сейчас алый Акши, а не серый Улгу... а материала для опытов всегда не хватает. Особенно в таких специфических областях, как законы подобия и контагиона в приложении к магии крови... Ой, прошу прощения, я не представилась: леди Аметист, младшая княгиня демонов.

— Тремер, — выдохнул старший фейри в ответ на недоуменный взгляд младшего. — Очень характерное поведение: сперва исследовать, потом — использовать, — а потом он повернулся к Миа и поклонился. — Аллейнар Иссенд, младший сенешаль Летнего двора.

Я внутренне напрягся. Сенешаль Летнего двора, пусть и "младший" — это управленец, дипломат и интриган с как минимум тысячелетним активным опытом.

— Лорд Иссенд, — Миа исполнила изящный реверанс, — я принимаю дар, и не держу зла на неприятное происшествие.

Я выдохнул: конечно, мир бала — это существенно, но... младший сенешаль сумеет придумать способ устроить неприятности, не нарушая мира. В конце концов, в местной акватории я — отнюдь не самая крупная рыба. И в некоторых ситуациях пришлось бы обращаться за помощью к покровителям. Чего, признаться, не слишком хочется.

Младший сенешаль ответил на слова Миа не менее изящным поклоном и двинулся куда-то по своим делам.

— Учитель, — услышал я обращение так и оставшегося не представленным ученика. — Но почему Вы не осадили этого наглого юнца и ученицу-малолетку, почти смертную?

Шансы на то, что младший сенешаль посчитает меня ушедшим слишком глубоко в транс, чтобы контролировать окружающую обстановку — были околонулевыми. А вероятность, что он не заметит подслушивающий конструкт Миа — и вовсе сугубо отрицательна. Так что услышим мы сейчас "официальную версию, предназначенную для общего пользования". Но аналитику и это будет полезно.

— Черный камень иного мира имеет весьма устойчивую репутацию. В частности — широко известен тем, что убивает без колебаний, хотя и делает это так, чтобы убийство решало проблемы, а не создавало их, — как я и думал — официоз, почти бессодержательная версия, хотя и без грамма прямой лжи. — А уж влипать в интриги Вестника Рагнарека и его учеников — и вовсе занятие для... как это сейчас называют смертные... "мазохиста". Кто знает, когда Х'сар'корр решит, что небеса слишком давно сияют в вышине, и что им пора бы уже рухнуть на землю? Что настало время прийти Сумеркам богов?

Мне оставалось только согласиться. Учитель моего сюзерена репутацию имеет гораздо более устойчивую, чем демон-подросток. Многие ученики, вышедшие из врат замка, что гордо высится над потоком варпа, несут его непреклонную волю. Да и сам Убийца богов время от времени находит будущее достойным того, чтобы в него вмешаться... и не всегда мечом — временами и словом... Результаты, правда, бывают как бы не разрушительнее.

А потом мы танцевали. Танец на балу фейри — это не набор заученных движений. Это выражение души. Предельная, невозможная искренность, отнюдь не исключающая опаснейших интриг. Ведь самой худшей, самой опаснейшей ложью во все времена является вовремя подсунутая правда. И именно поэтому я "вел" всех учеников, впервые присутствующих на балу. Захлебнуться бесстыдно демонстрируемыми эмоциями и отношениями, подсесть на них, как на наркотик — легче легкого. А потом...

И Арвид остался один в лунном свете,

Рыдая до самой зари.

Вьется под деревом наш хоровод,

Где огнецвет цветет.

Но для моих учеников это — необходимый шаг. Умение оставить защиту, чувствовать и воспринимать мир открытой душой без того, что защищает, но и ограничивает восприятие и понимание — необходимо. Иначе торжествующая песнь Некротека разрушит не только разум, но и душу... Ведь, как ни крути, я все-таки, не Повелитель Ничего и его Видящая, чтобы удержать на краю...

Глава 24. Министерство. Начало конца.

Танцы на балу Прощания Летнего двора, балу осеннего равноденствия, пьянили не хуже крепкого вина. Причем мое состояние оказалось ничуточки не лучше, чем у Миа и остальных учеников: помогая им выдержать танец фейри, я и сам получал отражение их чувств. В результате в Хогаватс мы вернулись в состоянии, которое можно описать словами "сильно навеселе". Драко утащил Дафну в сторону подземелий Слизерина, где они, судя по долетающим через связь (которую, заметим, они и не подумали заблокировать) ощущения, принялись вовсю целоваться. Нас же с Миа занесло в Большой зал. Случайно увидевший нас старшекурсник, возвращающийся с полуночного свидания, просто шарахнулся в сторону, и убежал с криком. Представляю, что он увидел...

"Большой зал плавно колышется от силы двух идущих через него фигур и застывает в кошмарных, но при этом притягивающих взгляд формах. Совершенная грёза оборачивается идеальным кошмаром. Там, куда падает их взор — дымятся стены и плавятся стекла, скамейки учеников, стулья учителей, и даже троноподобное кресло самого Дамблдора присели на ослабевших от ужаса ножках. Вспыхнул и обвалился плакат про народ и сенсации..." Впрочем, это меня куда-то не туда занесло. Разумеется, никакого "плаката про народ и сенсации" в Большом зале не было. Зато вспыхнул и рассыпался в пыль, в прах, в каленый пепел щит, на котором вывешивались высокомудрые указания госпожи Инспектора Хогвартса... разумеется, вместе со всеми прокламациями министерства, инспирированными Инспектором, включая печально знаменитый Декрет N25, регламентирующий минимальное расстояние между мальчиками и девочками*.

/*Прим. автора: я знаю, что, скорее всего, этот Декрет появился не ранее октября 1995. Но мне нужно, чтобы он уже был...*/

Миа, устроившая этот небольшой пожар, хулигански хихикнула, покачнулась, и огнем, истекающим с указательного пальца, вывела прямо на стене кандзи "Рассвет" и "Приближение". Я, как уже было сказано, тоже изрядно веселый, заключил творение Миа в сложную печать так, что теперь от надписи не избавиться, даже уничтожив стену, на которой она нанесена: кандзи останутся висеть в воздухе, полыхая темным пламенем Удуна.

А потом мы рассмеялись, я притянул девочки к себе и сладко-сладко расцеловал ее мягкие губы. И, покачиваясь в такт колебаниям реальности вокруг нас, мы двинулись в сторону гостиной Гриффиндора, по пути сбросив частично иллюзорные обличья Темной леди и Повелителя Хаоса.

Наутро завтрак был практически сорван. Вместо спокойного принятия пищи, школьники любовались истерикой госпожи генерального Инспектора Хогвартса, убедившийся в отсутствии ее бесценных распоряжений. Более того, попытки повесить их заново — прерывались на том моменте, когда один из Декретов хоть чуть-чуть закрывал мою печать, или каллиграфию Миа: в тот же момент все указы осыпались серым прахом, добавляясь к кучке, что уже лежала у стены.

Разумеется, участники Рассвета отнюдь не изображали невозмутимость, поглощая еду, но толпились возле стены с новой надписью, вместе с прочими учащимися.

Уже к концу времени, отведенного на завтрак, Долорес Амбридж задала вопрос, с которого, вообще говоря, стоило бы начинать.

— Что это?! — возопила она, тыкая пальцем в надпись и окружающую ее печать.

— Хм... — Дамблдор сверкнул очками-половинками. — Хм... — повторил он. — Как представитель Англии и председатель Международной Конфедерации магов... Хм... Кажется, я уже встречал подобные символы... Минуточку...

Директор взмахнул палочкой, невербально выполняя заклинание, судя по всему, не входящее в школьную программу.

— Знаки в центре означают "отступление тьмы", кажется... А вокруг них — магический чертеж, превращающий стену в некий аналог артефакта, и не дающий уничтожить, или хотя бы загородить надпись, — выдал свой вердикт Дамблдор.

— Что?! — взвизгнула генеральный инспектор. — Руны?

— Дорогая Долорес, — мягко улыбнулся директор, — если бы в свое время Вы посещали занятия по Древним рунам, то знали бы, что эрили Севера — не единственные маги, использовавшие начертания. Конкретно эта надпись... больше похоже на печать одной из школ оммёдзи... хотя и сильно фонит Хаосом. Мисс Трогар, а что Вы скажете?

Сейлина, наблюдавшая за представлением из первого ряда, подошла к нашему с Миа творению, и улыбнулась.

— Тьма сильнее всего перед Рассветом, — сказала он, и провела кончиком пальца по одной из линий печати. — А вот печать... Свернутый в четкие линии Вечности варп-шторм. Обычный подход псайкеров, достаточно сильных, чтобы работать с варпом напрямую, не опасаясь мелких хищников, но не настолько сильных, чтобы погружаться в пылающие глубины. Я бы не рекомендовала пытаться как-то ее повредить — может получиться... нехорошо.

— Рассвет?! — кажется только это и выцепила Долорес из речи профессора Трогар. — Как представитель Министерства, как Генеральный Инспектор Хогвартса, я запрещаю деятельность Рассвета! И вообще... Все ученические организации — распущены! Для возобновления деятельности...

— Хана министерству, — выдохнул незаметно подошедший к нам Драко.

— Это почему еще? — дернулся Дин Томас, и Малфой-младший решил пояснить:

— Устав Хогвартса — заклят основателями. И в нем записано право учащихся образовывать организации по своему вкусу и желанию. Прекратить деятельность учебной группы не может даже директор. Для того, чтобы проделать это — надо предоставить Хранителю Справедливости существенные доказательства вредоносности данной организации...

— Хранителю Справедливости? — ахнул кто-то из старших, видимо, осведомленный об особенностях правосудия на основе Кодексов Крови. Впрочем, после неоднократных попыток наезда на меня и дележа достояния азкабанских сидельцев, об этих особенностях были осведомлены все, кто хоть сколько-нибудь этим вопросом интересовался.

— Именно, — кивнул Драко. — И Устав школы заклят на крови: жизни более чем пяти сотен рабов ушли на то, чтобы сделать заклятье нерушимым.

— Проклятый Слизерин... — пробормотал кто-то из гриффиндорцев.

— А при чем тут Салазар? — вмешалась Миа. — Салазар Слизерин, как химеролог, гекатомбами не интересовался. У него были другие занятия и другие пути. Это как раз боевой маг Годрик Гриффиндор знал толк в жертвоприношениях. В частности, любой, убитый его мечом — оказывался жертвой в кровавом ритуале, усиливающем Годрика. Впрочем, некромант Рейвенкло и целительница Хаффлпафф — тоже в магии разбирались, куда уж нынешним...

Зал взбурлил. Гриффиндорцы возмущались "предательством". Рассвет веселился по поводу "роспуска" организации, и предвкушал, как будет рассказывать этот анекдот во время ближайшего собрания. Миа доказывала заявленную точку зрения, сыпля цитатами из "Истории Хогвартса". История, конечно, была изрядно подчищена... но если знать, на что смотреть, и как понимать — даже из "официальной версии" можно было вытащить доказательства откровенно крамольного характера.

— Директор Диппет и директор Дамблдор даже Вальпургиевых рыцарей не смогли распустить, — дополнила свой рассказ Миа. — Если поинтересуетесь — они до сих пор в списке "разрешенных" и "действующих".

— При чем тут какие-то там "рыцари"? — фыркнул Рон.

— Да почти не при чем, — пожала плечами Миа. — Просто когда школьники, участвовавшие в организации, подросли, их стали называть иначе...

— Как? — заинтересовался Седрик.

— "Пожирателями Смерти", — спокойно ответила Миа, и все охнули.

— А все-таки, при чем тут министерство? — робко прикоснувшись к плечу Драко, поинтересовалась Сьюзан Боунс.

— Как же? — Малфой посмотрел на племянницу видного деятеля Министерства, главы Департамента магического правопорядка, Амелии Боунс несколько даже покровительственно. — Профессор и Генеральный Инспектор Амбридж объявила запрет учебной организации не лично, а от имени министерства. А значит, и проклятье за нарушение заклятого Устава — падет именно на Министерство...

— Но министерские ликвидаторы проклятий... — приугаснув, попыталась возразить Сью.

— Хорошие ликвидаторы — организуют собственное дело и гребут деньги лопатой, — отозвался Драко. — Посредственные — заключают договор с Гринготтсом, — брат одного из посредственных ликвидаторов дернулся было, но Малфой сделал вид, что этого не заметил, а Миа демонстративно сложила печать Тигра, подавив бунт на корню. — А министерству остаются... остальные. Им-то разве что всякие "венцы безбрачиля", или, да простят меня дамы, "проклятье неудержимой твердости" снимать... Проклятья такого уровня, как наложенное Основателями они даже заметить не смогут! Даже если их ткнуть носом.

— Но как же... тетушка... — Сьюзен всхлипнула, и в глазах ее засеребрились слезы.

— Обратись к Рассвету, они помогут, — тихо-тихо, посоветовал ей Драко.

— Поможем ведь? — уточнил я у Анны.

- Разумеется, — отозвалась бастард Годрика. — Меня для того и сделали Голосом и Разумом Хогвартса, чтобы принимать решения в случаях, слишком сложных, для простых условия заклятья.

Глава 25. Пощадить невинных

Осень закончилась, и в Шотландии безраздельно воцарилась зима. За прошедшее время самым заметным событием был шикарный обряд, которые устроили лорд Морион и леди Аметист по просьбе Сьюзан Боунс для избавления ее тетушки от проклятья, которое навлекла на все министерство магии Долорес Амбридж. Обряд был роскошен. Первой его частью был день строгого поста. За ним последовала "предварительная подготовка" в виде рисования огромной и очень сложной пентаграммы. Саму пентаграмму в меру фантазии и художественного таланта изобретала Миа. И того и другого оказалось в избытке. Так что пентаграмму рисовали три дня, а точнее — ночи, поскольку рисовать ее надо было обязательно ночью и обязательно в нагом виде. Правда, на процесс рисования ни Миа, ни Джинни, ассистировавшие Сью, никого из парней не допустили, и воспоминаниями не поделились... но это уже частности. Для того, чтобы довести Невилла до мечтательно-отсутствующего взгляда и порозовения всей поверхности кожи оказалось достаточно упоминания самого факта. А уж когда Миа, ехидно оглянувшись, и убедившись, что Невилл неподалеку, "прошептала" мне, что "она рыженькая везде", сделав ударение на последнем слове и большие глаза, наследник Лонгботтом, удалявшийся на отработки Снейпу, и вовсе попытался выйти из гостиной прямо сквозь стену. С "не замечать препятствий" у Невилла было все более чем в порядке, а вот видение цели, похоже, подкачало. Судя по всему, цель ему намертво заслонило некое рыженькое видение приятно округлых форм. Так что пройти стену насквозь — не получилось. А вот вмятина в стене осталась изрядная.

После того, как пентаграмма в Выручай-комнате была начерчена и неоднократно проверена ("не дай варп где линии не сойдутся... что будет!!!"), настало время собственно ритуала. Тут уже Миа дозволила участникам быть одетыми. Зато на спецэффекты — не поскупилась. Вспыхивало темное пламя. Звучали потусторонние звуки, вливавшиеся в выводимые дрожащими полудетскими голосами катрены. В авторстве последних я сильно подозреваю нашу мелкую Малкавиан — уж больно стиль был... характерный. Но и без редактуры и корректуры от Миа — тоже не обошлось. Нервы щекотала запретность и нелегальность действа.

Разумеется, Тайная вечеря не могла обойтись без Иуды... и не обошлась. В качестве консультантов были приглашены две рейвенкловки. И если Чоу очень старалась что-нибудь понять и быть полезной (отчего глазки пучила преуморительнейшим образом), то Эджкомб старательно надувала щеки, и напряженно ждала: когда же появится заранее предупрежденная Инспектор. Но Долорес не спешила являть свой лик народу. Да она и не могла успеть: когда против тебя работают Анна Гриффиндор и Кайгерн Скрытная, чтобы прийти вовремя надо быть ну очень сильномогучим волшебником. Так что, когда Амбридж вынесла двери Выручай-комнаты бомбардой, ритуал, а точнее — его единственная содержательная часть, включающая взывание к Духу Хогвартса с просьбой "пощадить невиновных", уже был завершен. И участники действа с хохотом растворились в воздухе, оставив злобной, как голодный крайт-дракон, Амбридж только растерянную доносчицу и большую, медленно гаснущую пентаграмму.

— Хнык, — всхлипнула Чоу, придя в себя в Тайной комнате Салазара Слизерина. Раз уж в нее не получилось попасть у Дамблдора — то у Амбридж тем более не получится. — Простите. Я... Я подвела вас... Простите...

— Ты — хорошая подруга, — улыбнулась китаянке Миа, — и вершь тем, кого считаешь друзьями. Увы, это не всегда работает.

Собственно, чтобы излечить Чоу от излишней доверчивости, и было затеяно данное мероприятие. Ну, еще, чтобы слегка вогнать в мистические долги Амелию Боунс (не то, чтобы кто-то собирался требовать выплаты этих долгов... но когда собеседник чувствует себя перед тобой в долгу — это сильно облегчает ведение переговоров. А переговоры с главой Департамента Магического Правопорядка ожидаются... Но даже если потребности в них и не случится — козырь в рукаве лучше иметь, чем не иметь). Еще одной целью ритуала было сблизить Сью и Нева. Ставим галочку: вон как дрожат, прижавшись друг к другу...

В общем — хороший план. Правильный. Объявляем аналитику, его составившему благодарность перед строем.

Миа немножко потупилась, подсвечивая золотыми глазами, и покраснела. В свое время у нее ушло много сил, чтобы добиться проявления смущения в более естественном для человека виде. Но вот от когтей и золотого взгляда смущенная девочка так и не избавилась. Так что у нее теперь наблюдается все сразу...

Между тем, "на месте преступления" собралась уже настоящая комиссия. Амбридж потребовала присутствия министерских работников: разрушителей проклятий и авроров. С аврорами явилась и глава ДМП. Амбридж прошипела себе под нос что-то нелицеприятное, но отказать главе департамента магического правопорядка в праве присутствовать — не смогла. От Хогвартса были сам Дамблдор, Снейп (на случай, если придется опознавать какие-нибудь зелья), и эксперт по Хаосу — Сейлина Трогар.

— Хм... — произнесла Сейлина, осматривая результат творческих порывов Миа. — Отдельные куски этого узора мне знакомы, но они не складываются ни во что, что я могла бы опознать...

Неудивительно. Собственно, основной сложностью, ограничивающей полет фантазии Миа, было именно условие, чтобы результирующий узор ни при каких мыслимых сочетаниях условий не мог сложиться во что-нибудь действующее. Рассчет узора занял немало времени, даже учитывая, что были задействованы мощности колдовской башни Аруэриса: уж больно замысловатые требования предъявляла Миа. Но в итоге все получилось так, как мы и хотело, что и озвучила Сейлина, ничуть не покривив душой.

— ... ваша племянница! — визгливо выдохнула Амбридж. Признаться, большую часть ее инвективы я как-то прослушал, поскольку содержание предсказать было несложно, а форма мне была принципиально не интересна. Вероятность того, что Долорес придумает что-нибудь действительно интересное, от нуля практически не отличалась.

— На чем основываются Ваши утверждения? — холодно спросила Амелия.

— Вы же слышали, что сказала Мариэтта Эджкомб! — вспыхнула Амбридж.

— Слышала, — кивнула Амелия. — Но как можно доказать, что ребенок не был обманут оборотным зельем, или каким-либо заклятьем? — любимый аргумент министерства в сваре с Дамблдором, будучи обращен против самой Долорес подействовал... оглушающе. Амелия некоторое время постояла, ожидая возражений, но, не дождавшись, пожала плечами. — Прошу меня простить, но я бы хотела увидеть Сьюзен, раз уж все равно мне пришлось появиться в Хогвартсе. Помона, ты же меня проведешь? — спросила глава ДМП подошедшую декана Хаффлпаффа.

— Вообще-то, детям в это время надо спать, — вздохнула профессор Спраут. — Но, полагаю, было бы правильно проверить наличие девочки в своей спальне. — Помона злобно зырнкнула в сторону Долорес. А в этом тихом омуте обитают немаленькие черти.

— Расходимся, — сообщил я участникам ритуала, и щелкнул пальцами, маскируя этим нехитрым действием обращение к Хогвартс. И перед каждым из собравшихся открылся Темный путь к собственной кровати.

— Раздеться только не забудьте, — посоветовала Миа, скрываясь за темной гранью, за мгновение до того, как возникнуть в нашей спальне.

Глава 26. Тьма наступает

Сидеть на снегу — вообще говоря, не слишком здоровое занятие... Но не для парочки магов, пусть и начинающих, но неплохо отработавших согревающие заклятья... и еще некоторое, применимые в данной ситуации. Так что нам с Миа доставляло немалое удовольствие сидеть на берегу Черного озера, покрытого тонким льдом, и любоваться природой. Тем более, что в этой самой природе происходило кое что интересное. А именно — Хагрид договаривался с вожаком табуна единорогов о присутствии некоторых представителей данного табуна на завтрашнем уроке УЗМС.

Как выяснилось, при наложении Маски Ожидания Миа постаралась серьезнее, чем можно было бы ожидать. И модифицировала поведение Хагрида не только для свидания с Олимпией, но и для общения с учениками. Так что, хотя по меркам магглов, из полувеликана не получилось даже "сносного" преподавателя. Но где вы видели "сносного" в Хогвартсе? Так что по местным меркам преподаватель УЗМС оказался вполне себе на среднем уровне, если рассматривать чисто профессиональные качества (теперь, с Маской — вполне приличные для самоучки). А, учитывая обширные, хотя и несколько бессистемные знания по предмету... В общем, преподавание УЗМС велось на весьма и весьма приличном уровне.

Картинка "полувеликан общается с единорогом" была настолько умильной, что мне захотелось слегка разбавить общую мимимишность происходящего. И я процитировал широко известного в узких кругах шпиона и убийцу, прячущего истинную сущность за розовой внешностью:

— Некоторые козлы, заимев в процессе эволюции только один рог, в дальнейшем имеют дело только с девственницами. Во избежание!

Миа долго, почти целую секунду, осознавала сказанное, потом воскликнула:

— Фу! — и со смехом кинулась на меня с кулаками.

Разумеется, у нее получилось повалить меня в белый и пушистый снег, но я утянул ее за собой. И так, смеясь, и перекатываясь друг через друга, мы какое-то время барахтались в снегу. Судя по розовеющим мордочкам девиц, проходивших мимо нашей засидки, они нас правильно поняли, и даже вообразили себе многие, чего еще и не было.

— Да, — произнесла Миа, убедившись, что вокруг нет никого, кто мог бы нас подслушать, и аккуратно сдвигая нить наблюдательного заклятья директора так, чтобы со стороны казалось, что мы все еще просто молчим, — когда я читала твои книги, мне всегда было интересно: если Артур Уизли при нападении змеи не смог не только отбиться, но и подать сигнала бедствия, то сколько он продержался бы, напади на него та команда, что гоняла "нас", — кавычки Миа отчетливо выделила интонацией, — по отделу Тайн?

— Вот сегодня и узнаем, — улыбнулся я, глядя на темнеющее в небесах пламя заката.

По странному стечению обстоятельств (и Кай тут ну вот совсем не при чем), именно сегодня дежурить перед дверью в отдел Тайн должен Артур. Так что я совершенно не удивился, проснувшись ночью от весьма увлекательного кошмара.

В коридоре, куда выскочил "перепуганный" и "паникующий" подросток, меня уже ждала Минерва МагКошка. И на этот раз металлически-твердый душой и телом Оракул действительно не при чем. Кто-то другой постарался...

— Мистер Поттер, что с Вами? — холодно поинтересовалась декан Гриффиндора, но за ее маской я однозначно чувствовал некое беспокойство. Но вот беспокоилась она насчет состояния ее ученика, или же о выполнении поручения директора — невозможно было сказать, не влезая в ее сознание глубже, чем это было бы разумно.

— Я... — я захлебнулся в ужасе ночного кошмара, который не был кошмаром. Это было не так уж просто, но если бы я не умел верить своим словам и эмоциям — давно бы спалился перед Ордо, причем равновероятно — Маллеус, Еретикус, и даже Ксенос. — Я сон видел...

— Кошмар? — уточнила Макгонагалл.

— Не знаю, — покачал я головой и встрепенулся. — Мне надо к директору. Вдруг... Вдруг это не кошмар?

— Идем, — согласилась декан, и повела меня к кабинету директора.

С горгульей на входе проблем не было. Она отскочила раньше, чем мы подошли. В кабинете, помимо хозяина обнаружилась Сивилла Трелони. Кажется, ее стихийное пророчество и было причиной бурной активности и директора и декана.

— Гарри? — Дамблдор заинтересованно приподнялся в своем тронообразном кресле. — Что случилось?

— Можно я воспользуюсь Вашим Омутом памяти? — поинтересовался я.

— Конечно, — по-доброму блеснул очками Дамблдор, возможно — вспоминая, как мы просматривали воспоминания демонов о сражении за Джинни.

* * *

Темный лорд шествовал по коридору министерства мрачно и величественно, как и положено носителю столь громкого титула. Существо, глазами которого я наблюдал за этим тяжеловесным и пугающим продвижением, скользило по самому полу, время от времени оглядываясь на сопровождавшую своего предводителя свиту — дюжину Вальпургиевых рыцарей в характерных черных плащах и белых масках-черепах.

Как и ожидалось, яростное сражение Артура Уизли против наступающей Тьмы заняло ровно столько времени, сколько понадобилось Риддлу, чтобы достать палочку и сформировать заклятье. И нет, это не была "Авада Кедавра". По поводу Артура мы с Томом договорились: все-таки, при всей своей подкаблучной сущности, старший Уизли служил неплохим модератором для "гениальных" идей, посещавших матриарха клана Уизли не менее, чем раз в неделю. Нет, разумеется, он не спорил с супругой. Но тихим и колеблющимся голосом задаваемый вопрос, вроде "а понравится ли это Джинни?" или "а не помешает ли это дочкиным планам?" производил на Молли эффект вылитой канистры с ледяной водой, и заставлял оставить очередной замысел... Так что Артур пока что был нужен.

— Добить его, мой лорд? — из-под белой маски послышался незнакомый женский голос.

— Нет, — резко ответил Темный лорд. — Он мне еще нужен. Он донесет мое послание Дамблдору.

— Но этот почитатель жареной курицы без сознания, — вмешался еще один... столь же незнакомый, но уже мужской голос. — Как он запомнит и передаст Ваше послание?

— Ему и не нужно ничего "понимать" или же "запоминать", — усмехнулся Темный лорд из-под непроглядной тени капюшона. — Он сам будет посланием.

— Каким? — снова задал вопрос тот, кто обращался и с прошлым. В принципе, это было понятно. Принцип "лучше задать вопрос и показаться дураком, чем промолчать и оказаться таковым" — Темный лорд вбивал в своих сторонников твердой рукой и живительными круциатисами.

— "Иду на вы!" — отозвался Риддл, заклятьем вынося дверь хранилища пророчеств.

В принципе, само по себе пророчество Тома интересовало чуть менее, чем нисколько: я ему его уже сообщил. Но вот возможность громко заявить о себе... Это совсем другое дело. Так что проинформированная "пожелавшим остаться неизвестным доброжелателем" Рита уже сидела в атриуме министерства в своей анимагической форме и ждала обещанную сенсацию. А заход в отдел Тайн с демонстративным разрушением сигнальных заклятий как раз и служил целям "дать противнику собраться".

Темный лорд нырнул в "обороняемую" Артуром дверь, и задержался там на строго отсчитанный промежуток времени. Выходя же, он бросил своей свите:

— Если бы я знал это пророчество полностью тогда...

— То что? — поинтересовалась девушка, спросившая разрешения добить Артура Уизли.

— То я выбрал бы не Поттера, а Лоннгботтома, — отозвался Темный лорд. — И вы бы у меня как минимум половиной состава в четыре смены охраняли парнишку, чтобы не дай варп, с его головы волоска не упало... "...и один обязательно падет от руки другого..." Как интересно... Ладно, двинулись. Let the Galaxy burn!*

/*Прим. автора: Let the Galaxy burn! — слова Воителя Хоруса, ставшие девизом Черного легиона. "Пусть Галактика сгорит в огне!" В данном случае имеется в виду, что Темный лорд произнес эти слова не по-английски, а на высоком готике. Т.е. поняли его немногие*/

* * *

Видение прервалось, или, точнее, было прервано директором.

— Минерва, — бросил он столь же встрепанному декану, — проводи Поттера к башне Гриффиндора, и присоединяйся! — после чего директор исчез в полыхнувшем зеленой вспышкой камине.

Что за адрес он назвал — было не услышать, но я как-то не сомневался, что это будет один из каминов в министерстве.

Глава 27. Отражение в Темном зеркале. Часть первая. (Гермиона)

Как ни странно, но утро после богатой на события ночи получилось довольно-таки спокойным. Как ни старалась Рита, но ее статья о погроме в министерстве не попала в утренний выпуск, а "о чем не было напечатано в газетах — того и не было". Так что школьники завтракали довольно-таки расслабленно. А вот Долорес Амбридж спокойна не была. Уж ее-то известили весьма оперативно. Так что после уроков мы с Гарри смогли позволить себе устроиться на берегу и предаться расслабленному отдыху.

Я неторопливо погладила льнущий ко мне стальной стебель. А когда я отвела руку — он потянулся за новой порцией ласки. На западе солнце уже клонилось к закату, а на востоке уже поднимался бледный серпик растущей луны. Зато прямо над нами располагалось пятно темного неба с гордо плывущей через него золотой полной Луной* (той, которая спутник, а не девочка).

/*Прим. автора: вот не помню, было ли это в оригинале, так что образ "всегда полной Луны над Черной дорогой" — цельнотянутый у Серого кота и его "Времени цветущих яблонь"*/

Признаться, было немного любопытно наблюдать за тем, как гуляющие ученики выходят на берег, и застывают, наблюдая столь необычное астрономическое явление. К тому же, надо сказать, что зрелище отпавших челюстей и застывших в изумлении глаз немного компенсировало мне неприятное осознание того, что я так и не смогла взять под контроль проявление Черной дороги в плотной реальности. Мори говорит, что это постепенно придет с опытом, и я перестану быть живым провалом в варп, источником Искажения. Но когда это еще будет?

Железные травы вскинулись, готовясь атаковать чужака, посмевшего ступить на Черную дорогу, не имея сил и права, чтобы идти по ней. Но я потянулась к Силе, объявляя свою власть, и запретила атаку. Кто-то бежал от школы, и его или ее боль колыхала варп. Случилось что-то нехорошее... Впрочем, вспоминая подброшенные мне книги, думаю, нет смысла ставить вопрос "что случилось", но только "с кем".

Повинуясь моей воле, травы сместились, оставляя только один возможный путь. Так что теперь, куда бы не бежала жертва, чья боль колышет варп, прибежит она только сюда.

— Хнык... — сталь травы расступилась, и на полянку на берегу озера выбежала первокурсница, судя по цвету шарфа — из Дома Хаффлпафф. Нити сигнально-прослушивающей системы, которые мы не блокировали, поскольку не собирались делать ничего осмысленного, всколыхнулись, обозначая интерес того, кто их растянул.

— Привет, — обратилась я к девочке, которая просто рухнула на колени возле нас, баюкая пострадавшую руку.

— При... ой! Здравствуйте! — только начав приветствие, девочка подняла взгляд и узнала нас с Гарри. — Я — Мэри Эбигейл Диксон*, с Хаффлпаффа. Извините... — девочка застеснялась, похоже, решив, что сорвала нам свидание.

/*Прим. автора: Мэри Диксон — персонаж совершенно не канонический*/

— Привет, — улыбнулась я. — Нас с Гарри, ты, похоже, уже знаешь.

— Да, — придушенно пискнула Мэри. — Вы — Гарри-и-Гермио... ой...

Гарри широко улыбнулся и показал Мэри сжатый кулак с большим пальцем, направленным вверх.

— Покажи, что с рукой, — потребовала я у девочки.

Та смутилась, но все-таки показала мне руку, на которой жуткие, кровавые шрамы складывались в надпись "Я должна слушаться старших". Порезы продолжали кровить, и я вздрогнула от эмоций, далеких от какого бы то ни было Света и добра. Однако, с "через страсть я получаю Силу" следовало повременить. Сначала — помощь пострадавшей.

Щелчком пальцев я извлекла из небытия аптечку, в которой обязательным компонентом входит эссенция сущности растопырника*, которой я и обработала рану.

/*Прим. автора: эссенция сущности растопырника — "murtlap essence" в оригинальном тексте*/

— Амбридж? — спросила я. Впрочем, вопрос был не особенно осмысленный. Кто еще мог такое вытворить? Так что судорожному кивку я не удивилась. — Беги к мадам Помфри. А то медик я тот еще... пусть она посмотрит.

Мэри еще раз судорожно кивнула, а потом встала и огляделась.

— Ой, — сказала она, увидев, наконец-то, черную стальную траву и пятно ночного неба с плывущей по нему полной Луной.

— Вот, как-то так, — улыбнулась я. — Беги, Черная дорога не причинит тебе вреда.

Хаффлпаффка убежала, а мы с Гарри продолжили разговор, уже для слушателя.

— Не зря я все-таки попросил леди Аметист научить контролировать Черную Дорогу, — лицемерно произнес Гарри.

— Инцидент с тритоном, похоже, многому тебя научил, — кивнула я. — Но сейчас... Я хочу крови.

— Позволь уточнить: ты хочешь мести, или справедливости? — переспросил Гарри, в глазах которого уже медленно разгоралось Пламя Удуна. Все-таки как бы он ни считал себя демоном, но со стороны видно, как много в нем человека.

— И того, и другого, и если можно — без хлеба, — процитировала я медвежонка Винни.

— Тогда — нарываемся... — твердо решил Мори.

Я задумалась, но, вспомнив финал Чемпионата мира по квиддичу, быстро сообразила, что он имеет в виду, и хищно улыбнулась. Действительно, подобное будет весьма справедливо... но вот чтобы утолить жажду мести — пожалуй, маловато.

Вечерний выпуск "Ежедневного пророка" доставили прямо к обеду*. Совы, как обычно влетели плотной стайкой, и обрушили на головы учеников и преподавателей поток знаний о внешнем мире. Не всем это пошло на пользу: получить по голове увесистой газетой не слишком приятно, да и попадание прямо в тарелку у многих вызвало желание помянуть незыблемые традиции (включая время доставления почты) тихим незлым словом. Но увы, подловить чуть ли не всех обитателей Хогвартса разом в одном помещении можно было исключительно во время принятия пищи. Вот и получилось, что, во избежание бесконтрольного перемещения стаи сов по школе, время из прилета было строго регламентировано и совпадало с завтраком и обедом.

/*Прим. автора: я уже несколько раз это писал, но на всякий случай повторюсь: обед — это dinner и начинается он где-то около восьми вечера*/

Передовица газеты кричала "Безумный террорист пытается прикрыться ужасом прошлого", из чего сразу было понятно, что министерство и тут будет до полного упора пытаться отрицать возвращение Темного лорда... Впрочем, и мне и Тому... в общем, всем заинтересованным сторонам, кроме Дамблдора и Светлого круга это в определенной степени на руку. По крайней мере, ожидать официального противодействия в масштабе, достаточном, чтобы остановить Реддла — не приходится. Более того, министерство само будет тормозить "паникеров и параноиков", которые попробуют мобилизовать общество "против". А те, кто "за" и так пойдут под знамена Тьмы, независимо от того, поверят в возвращение Лорда, или нет.

— Гермиона, о чем задумалась? — Гарри спросил это не то, чтобы криком... но услышали его многие, особенно — за столом преподавателей. — Надеюсь, не о сущности инобытия?

Губы Снейпа искривились в сардонической усмешке: похоже, он вспомнил, при каких обстоятельствах я это выдала в прошлый раз.

— Нет, — покачала я головой, краем глаза фиксируя, что мы привлекли к себе достаточно внимания. — Исключительно о том, насколько дур... альтернативно умным должен быть тот, кто пропустил вот это в качестве официальной позиции министерства.

— Мисс Грейнджер! — ракетой взвилась к иллюзии ночных небес Амбридж. — Извольте объясниться! Что Вы имеете в виду?!

— Я? — "удивилась" я. — Я ничего не "имею в виду". Я прямо говорю — тот чиновник в министерстве, кто санкционировал появление этой статьи — не умный человек.

— Вы... да как Вы смеете... — лицо Долорес так стремительно покраснело, что я задумалась: не хватит ли преподавателя ЗоТИ удар прямо сейчас?

— Тот, кто собрал под свои знамена Пожирателей смерти — очень опасен. В особенности, если за ним последовали "благовоспитанные и благонамеренные стопы общества", — прокомментировала я свое высказывание. — И тут уже совершенно не важно вернулся ли Волдеморт... — я не стала блокировать сигнальное заклятье, и несколько человек за слизеринским столом скривились, демонстрируя, что Том уже начал раздавать новые Метки. Директор, надо сказать, этого старательно не заметил. — ...или мы имеем дело с сумасшедшим или же одержимым. "Идея, овладевшая массами, становится материальной силой" даже среди магглов. А уж в мире волшебства...

— Мисс Гренджер! Отработка. Со мной. Неме... — профессор Амбридж запнулась. Похоже, она все-таки что-то прочитала, и знает, что "отработки не должны назначаться на учебное время, или затрагивать время приема пищи". — Сразу же после обеда!

Лицо Амбридж искривилось почти оргазмическим предчувствием... Я сумела сохранить покерфейс... но внутри ощущала себя почти также. Добыча смела шла навстречу охотнику, искренне считая, что хищник в данном раскладе — именно она.

Глава 28. Отражение в Темном зеркале. Часть вторая. (Том Риддл)

/*Прим автора: мнения и оценки, содержащиеся в данной главе — принадлежат тому, от чьего лица они высказаны, и могут не совпадать как с мнением и оценками других героев, так и с окружающей действительностью*/

Встречаться прямо в варпе с кем бы то ни было мне приходилось... Да после того, как учитель оставил меня, удалившись в одному ему известные бездны, и не приходилось вовсе. Те магглы с палочками, которые спрятались под Статутом, и о которых магистр отзывался исключительно нецензурно, временами — даже с вкраплениями ксенолексики, до такого авангарда, как погружение в варп не доходили, считая это искусство "древним, чрезвычайно опасным и вообще утерянным". Правда, с появлением в магическом мире Гарри Поттера, которым лихо прикрывался темный магистр Ксенос Морион, некогда забытые вещи стали всплывать в повседневном обиходе... Да и я потихоньку своих обучаю.

Н-да... Задумавшись о своем поведении перед падением, я постарался затолкать эти воспоминания на самое дно, к своим худшим воспоминаниям, в компанию к гибели Плаксы Миртл и еще нескольким таким же. И вопрос даже не в жестокости: война и обучение у магистра Хейона, библиария Тысячи сынов, а после — колдуна Черного легиона, выжгли из моей души гуманизм и веру в доброту мироздания. Но ведь глупость творил несусветную. Магистр бы за такое так поучил... круциатис за счастье был бы. Повелся на все провокации как Светлого круга, так и "союзников". Разрушил собственную репутацию. Собственными руками чуть не приблизил окончательный захват Хогвартс Светлым кругом, сам, своими руками запустил пророчество о собственном уничтожении, выпустил из рук статус Наследника лорда Слизерина... Знали бы все, радостно молящиеся на Мальчика-который-Выжил, что именно он сейчас — Глава Дома Слизерин по праву победы и завоевания, признанный Основателем... Впрочем, как раз этого они узнать не должны. Ни мои ребятки, ни, тем более — Светлые. А обывателям и вовсе без разницы. Для них есть официальная версия. И ее продиктует победитель. Но самое худшее — я настолько позволил паранойе завладеть мной, что перестал обучать собственную команду. Нет, кое-какие крохи я им дал — и этого оказалось достаточно, чтобы ужасные Вальпургиевы рыцари нагоняли страх не только на обывателей, но и на аврорат... Но все равно этого недостаточно. И в нужный момент у моего дела не оказалось преемников. Не нашлось никого, кто стал бы у руля и присмотрел за троном на время моей недееспособности. И это — моя вина и моя глупость.

— Итак? — поднял на меня взгляд ксенос Морион, библиарий Тысячи сынов, Учитель псайкеров и еще несколько десятков столь же громких титулов, висящий внутри сложнейшей асимметричной конструкции, включающей время, пространство, судьбу и еще десяток абстракций высшего уровня. Все-таки, похоже, он серьезно принялся за решение задачи, для которой даже все могущественные темные семьи, даже в союзе со Светлым кругом смогли изобрести разве что паллиативное решение. А то, что я вижу (а точнее — могу осознать), говорит о том, что Морион близок к нахождению если не "решения в общем виде", то хотя бы приемлемого частного.

— Все плохо, — выдохнул я, создавая иллюзия существования кресла, в котором и устроился. В настолько пластичном континууме иллюзии слабо отличаются от реальности, и иллюзорное кресло выдерживает мой вес ничуть не хуже, чем деревянное.

— Н-да? — поднял бровь демон, почти не отвлекаясь от возводимой им конструкции, аккуратно подправляя некоторые смыслы.

— Идейные — в Азкабане, зато на слухи о моем возвращении набежала такая шваль, что в них и плюнуть-то — унизиться, — проворчал я. — Более-менее — Малфой, Снейп, еще несколько лиц... А остальных надо жестко контролировать, а то устроят опять что-то вроде финала Чемпионата... и, что самое обидное — безо всякого смысла и пользы.

— Пусть чудят осмысленно и по делу, — отозвался демон.

Вначале мне показалось, что он просто в очередной раз правит чем-то непонравившийся ему расчет будущего ритуала... но потом я осознал, что демон просто разворачивает ее так, чтобы я смог увидеть очередную часть, доступную для моего понимания.

— Нам все равно так и так нужна гекатомба... — продолжил Морион, указывая на полыхнувшую рубиново-алым область.

Часть конструкта показалась мне совершенно бессмысленной, но, чуть-чуть покрутив ее перед своим внутренним взором, я осознал, что смысл есть. И смысл этого смысла в том, что часть работы должен проделать Светлый круг...

— Думаешь... — начал было я.

— Реальность конструируется таким образом, что столкновение становится неизбежно, — отозвался демон, не то прочитав мои мысли сквозь окклюментный блок, не то просчитав их... и я не уверен, какой из вариантов хуже. — Так что я взял на себя труд проверить: не сделали ли "светлые"... — в голосе демона отчетливо слышен был скепсис. Кажется, в праве Светлого круга называться "светлым" он здорово сомневается. — ...по крайней мере часть работы за меня.

— И что? — заинтересовался я.

— Артефакты — расставлены, узоры — расчерчены. Остается гекатомба, и...

— Добровольная жертва, — прочитал я очередной участок конструкции, предусмотрительно развернутый ко мне.

— Хм... — я протянул руку к очередному участку конструкции, и покатал между пальцев ключевой символ. Символ пружинил и жег руку интересными смыслами. — А гекатомбу можно проводить частями... И пока не принесены финальные жертвы, не произнесены Тяжкие слова — никто ничего не заметит... Любопытно. Кстати, Морион, а почему ты сегодня один? Твоя леди обычно не пропускает наших встреч.

— Гермиону направили на отработку, и Аметист за ней присматривает, — Морион скривился. Все-таки его привязанность к этой парочке школьников — Поттеру и Грейнджер, несколько сильнее, чем это разумно. Впрочем... о высших демонах мало что известно. Может это для них и нормально. "Драконья жадность" и все такое... — Конечно, Амбридж мало что сможет сделать — Темное зеркало есть Темное зеркало, чтобы его продавить — нужно быть темным же магистром...

— ...или уметь терпеть боль, — подхватил я, показывая, что не совсем уж новичок в темной магии. — И ни того, ни другого за Абридж не замечали.

— Не замечали, — согласился Морион. — Но на всякий случай... Кстати, как профессор Защиты от Темных искусств Амбридж не сможет отказать в просьбе помочь с защитой Хогвартса от всяких злых и черных магов. А то и вовсе — рванет в первых рядах, стремясь доказать, что "Дамблдор врет. Никто не воскресал, и воскреснуть не мог", а в Министерстве — буянил злостный самозванец. И в таком случае я совершенно не возражаю против... несчастного случая.

"Да уж", — подумал я. — "Аваду в лоб сложно назвать "счастливым случаем".

— Кстати, — продолжил Морион. — Пожалуй, имеет смысл заявить, что вы не доверяете Северусу, и потребовать от назначенных на операцию, чтобы они ничего Снейпу не сообщали...

— Да уж, — криво усмехнулся я. — После успеха операции предателя, виновного в ее провале, можно будет искать среди выживших долго и упорно...

— ...и найти много интересного, — улыбка подхватившего мою фразу демона выглядела зловеще.

Глава 29. Отражение в Темном зеркале. Часть третья. (Минерва Макгонагалл)

/*Прим автора: мнения и оценки, содержащиеся в данной главе — принадлежат тому, от чьего лица они высказаны, и могут не совпадать как с мнением и оценками других героев, так и с окружающей действительностью*/

События в магическом мире привели меня в стойкое недоумение. С одной стороны, деятельность министерства, упорно замалчивающего возрождение Того-кого-нельзя-называть, и приславшего в школу эту садистку — вызывало тягостное чувство недоумения. Ведь эта розовая дрянь примкнет к Пожирателям Смерти при первой же возможности. Да и политика замалчивания... Как сказал об этом Гарри своей подруге Гермионе, похоже, считая, что его никто не услышит: "Чем глубже прячешь голову в песок, тем беззащитнее выставленный зад". Портрет директора Декстера Фортескью, пивший чай в компании своих друзей — портретов известный выпускников Хогвартса XIX в, услышал эту "чеканную формулировку", и с восхищением воспроизвел ее на очередном педсовете в кабинете директора. И, если это заметил школьник — то почему в упор не видят политические деятели, взобравшиеся на вершину Магического мира?

С другой стороны — Тот-кого-нельзя-называть... Я покатала в сознании настоящее имя Темного лорда. Директор настаивает, чтобы его называли полностью... но те, кто участвовали в прошлой войне — точно знают, что он может почувствовать или услышать, как его имя произносят. Но сейчас он выступил "в силах тяжких" только один раз — и то, прорвался в Отдел Тайн и вырвался обратно. Больше похоже на попытку заявить о себе, чем серьезная операция с хотя бы тактическими целями. Раньше Тот-кого-нельзя-называть на такую клоунаду не разбрасывался. Каждое его выступление, когда он считал нужным вмешаться в ход событий лично — сопровождалось горами трупов и реками крови. А теперь... Даже несчастного Артура, так неудачно подвернувшийся его команде — почему-то выжил. В прошлые годы он оставлял сообщения вида "Иду на Вы!" в виде изуродованного, расчлененного трупа со следами зверских пыток. С чего вдруг такое милосердие?

Но главное, что меня беспокоит — это поведение Дамблдора. Такое впечатление, что директор увидел какую-то цель, которую он готов преследовать, не считаясь с потерями. Возьмем тот же эпизод в Министерстве. Ну вот чего хотел добиться директор, отправляя членов Ордена на это задание? Ведь связи Того-кого-нельзя-называть в Министерстве — обширны, так что выяснить состав "защитников пророчества" и направить против них заведомо сильнейшую группировку — труда не составило. Я вспомнила, как задавала этот вопрос на собрании Ордена... но получила ответ, что "о некоторых вещах рассказывать еще преждевременно и опасно". И все. Единственной причиной того, что я до сих пор не покинула ряды Ордена является осознание того, что больше бороться с Тем-кого-нельзя-называть, в сущности, и некому. Но все равно... Полог Отчаяния, Философский камень в школе, полной детей, в упор не замеченные одержимый преподаватель и подмена старого друга... Подобные средства пятнают саму священную цель! К тому же, складывается стойкое впечатление, что директор и его соратники (к которым, Орден Феникса, увы, не отнесешь — мы, скорее, инструменты, в чем-то ценные, но "сломались — и ладно, куплю новые"), рассматривают борьбу с Тем-кого-нельзя-называть не в качестве главной цели, а лишь как средство для достижения каких-то иных, воистину глобальных целей. Аргументировать это я не могу, но и отделаться от таких мыслей — тоже.

— Здравствуйте, профессор Макгонагалл, — раскланялась со мной Парвати Патил, вышедшая на патрулирование, как и положено старосте Гриффиндора.

— Здра... бур-бур-бур, — неразборчиво пробормотал себе под нос Рональд Уизли.

Все-таки, зря директор Дамблдор настоял на назначении Рональда старостой. В сущности, именно из-за него я в последнее время прокладываю маршрут патрулирования так, чтобы по крайней мере пару раз пересечься со старостами. Будь староста Гриффиндора более ответственным, я могла бы идти иначе, охватывая существенно большую территорию, и не дублируя старост. Но Уизли — есть Уизли. Моего внушения хватило ненадолго, так что приходится контролировать.

Продолжая патрулирование, я с неоднозначными чувствами вспоминала вчерашний вечер. Совершенно случайно лестницы повернулись так, что самый короткий путь от кабинета трансфигурации, где я готовилась к завтрашним занятиям, к моей комнате, проходил мимо кабинета ЗоТИ. И, как раз когда я вышла в этот коридор, из-за закрытой двери кабинета раздался громкий крик.

Признаться, я не сразу опознала в кричавшей Долорес Амбридж. Только ворвавшись в кабинет я увидела, как Носящая Розовую кофту указывает на стену дрожащей рукой, с которой на преподавательский стол и пол возле него капала кровь. Но ни кровотечение, ни, судя по всему, довольно сильная боль не вызвали этого крика ужаса. На стене, куда указывала Долорес, чья-то невидимая рука прямо у нас на глазах выводила огненные буквы.

— Nostramo Quintus — прочла я надпись. — Что бы это значило?

— Гадкая девчонка, — Долорес Амбридж оторвалась от рассматривания непонятной надписи, и снова вскрикнула. На ее руке пролегла очередная кровавая надпись.

Я оглянулась, и обратила внимание на то, что Гермиона Грейнджер, вызванная профессором ЗоТИ для отработки, что-то пишет, не обращая внимания на происходящее в классе. Судя по всему, девочка находилась в глубоком трансе.

— Эннервейт! — бросила я пробуждающее заклятье, без особенного, впрочем, результата. Перо в руке девочки даже не покачнулось, продолжая выводить красные знаки на пергаменте. И точно такие же знаки появились на руке Долорес, и очередной ручеек крови пополз по коже преподавателя вниз.

— Ступефай! — Долорес воспользовалась паузой, когда девочка переносила перо в начало новой строки... и улетела на пол сама.

В свое время я, хотя и не присоединилась к основанным Томом Риддлом Вальпургиевым рыцарям, но, скажем так, интересовалась их путями. И Августус Руквуд, стремясь заманить в "клуб самоподготовки" нового неофита рассказал мне кое-то о некоторых темных заклятьях. В их число входило и Темное зеркало, или Зеркало боли, эффект которого я, несомненно, сейчас наблюдала. Энервейт, как не несущее прямого вреда, прошло сквозь зеркало, но оказался недостаточно сильным, чтобы пробить транс. А вот ступефай — уже полноценно боевое заклятье — отразился. Пожалуй... Мне в голову пришла идея, как остановить девочку.

— Акцио Кровавое перо, — взмахнула я палочкой, и ко мне прилетело не менее пяти таких артефактов, хотя и не запрещенных, но и не рекомендованных Постановлением Визенгамота. А уж о том, чтобы применять этот... артефакт к детям.... В общем, нас с милейшей Долорес ждет серьезный разговор. А пока что...

Заинтересовавшись еще в школе темной магией, я подумала и о способах противодействия. Так что призванный мной патронус разлегся на кучке невысокого ранга артефактов, своим Светом изгоняя и разрушая запятнавшую их Тьму. Теперь от них остались просто перья, лишенные какой бы то ни было магической начинкой: слишком многое в них было завязано на темную магию, и рухнуло вместе с ней.

Лишенная пера, девочка некоторое время продолжала водить рукой над пергаментом, но постепенно приходила в себя. Я подошла к Гермионе, и заглянула ей через плечо. На доске, под огненной надписью, почерком Долорес Амбридж было выведено: "Я не должна пререкаться с преподавателем" — видимо, та самая фраза, которую девочка должна была писать Кровавым пером, впечатывая ее в собственную нежную кожу. Но вместо этого, на пергаменте было написано:

Нострамо Куинтус, моя колыбель.

Мир вечной ночи, вскормивший меня.

Мученик, Смерть и Луна... Колода открыта.

Нострамо, мой дом... Твоя судьба решена.

Мы вернулись к тому, с чего всё начиналось...

Вы чтили мой закон, живя в покое годами.

Но это забыто...

На этом запись обрывалась, видимо, потому, что в этот момент я вырвала перо из руки девочки. Но все равно, смысл записи представлялся мне довольно зловещим. Пожалуй, надо проконсультироваться с Дамблдором... и Трелони. Она хоть и шарлатанка, но случаются у нее иногда некие... необъяснимые усмехи.

Я использовала Локомотор на женщине, лежащей без сознания, и девочке, крайне медленно "всплывающей" из транса, и двинулась в сторону больничного крыла. И надо же было такому случиться, чтобы, стоило мне отойти от кабинета ЗоТИ, как в меня почи врезался, только в последний момент затормозив, Гарри.

— Декан Макгонагалл...— мальчик вскинулся, поняв. В кого он чуть было не влетел. — Вас-то я и ищу... Я тут такое увидел... Ой! Это же Гермиона! Что с ней?!

Глава 30. Отражение в Темном зеркале. Часть четвертая. (Гермиона)

Наблюдать за собственной отработкой из варпа, оставив тело в глубоком трансе — было прикольно. Амбридж, периодически хватаясь за руку, весело металась у доски с огненным предостережением, которое нарисовала Анна. Я же, ее кровью выводила на пергаменте текст песни "Нострамо", которую как-то слушала в кристальном зале Мори. Жаль только, что декан Макгонагалл заклятьем вырвала у меня перо, не дав дописать самую содержательную часть катрена:

"... Так не ждите ж пощады.

Я вынес приговор. Я пришел за всеми вами!"

Но, как говорится, "не судьба". Впрочем, даже имеющаяся надпись доставила Амбридж изрядные проблемы. Так что, зайдя в Больничное крыло, куда меня доставили при помощи левикорпуса, она заверещала, как резанная, требуя от появившегося здесь же Дамблдора моего наказания, исключения, и выдачи на суд Визенгамота за занятия темной магией и покушение на Генерального инспектора Хогвартса.

— Директор Дамблдор, — разумеется, тут же вмешался Гарри Поттер. — Мне кажется, или профессор ЗоТИ Амбридж только что продемонстрировала свою полную некомпетентность и незнание преподаваемой дисциплины?

— Да, Гарри, ты прав, — лицемерно вздохнул Дамблдор.

— О чем это вы? — взвизгнула профессор ЗоТИ.

Дамблдор покачал головой, и приступил к объяснениям:

— "Темное зеркало", владение которым продемонстрировала мисс Грейнджер, постановлением Визенгамота от 1802 года отнесено к условно-разрешенным зачарованиям*, поскольку оно может быть получено не только в результате запрещенных уже тогда темномагических ритуалов, но и как знак приязни и Покровительства со стороны могущественного Темного Дома.

/*Прим автора: в русском языке нет однозначного разграничения между тем, что произносят, размахивая волшебной палочкой, и тем, что накладывают на объект. И то, и другое — "чары" или "заклинания". В английском языке области определения понятий charms или spells и enchantment тоже перекрываются, но все-таки различие выражено более явно. И в данном случае Дамблдор произносит именно enchantment, обозначающее скорее состояние, чем процесс*/

— Дом Поттер не является Темным Домом! — взвизгнула Амбридж.

Я аж хихикнула, наблюдая этот цирк через переливы варпа. Разумеется, Дом Певерелл, Дом бретеров, ассасинов и некромантов, к которому восходит дом Поттер — светлые, аж глазам больно от сияния. Только вот крылья в починке, нимб на подзарядке... А уж теперь — и вовсе.

— ...так какой это Темный Дом осчастливил своим Покровительством это... это маггловское отродье?

Гарри посмотрел на Амбридж многозначительно. И то, что он не стал ничего предпринимать, объяснялось только тем, что он уже списал Амбридж в неизбежные потери. Так что существенно ухудшить собственную участь она не могла. Кажется, Дамблдор это понял. Вот насчет Макгонагалл — я не уверена.

— Разумеется, темнейший из всех, — усмехнулся Гарри. — Дом Блэк.

— Что?! — только и смогла произнести Амбридж.

— Разумеется, — об улыбку Гарри можно было порезаться, — Вы можете оспорить мое право как Наследника, — вообще-то "Главы", но об этом мало кто знает, — даровать Покровительство Дома Блэк. Для этого достаточно собрать заседание Визенгамота, — расцветшая было Амбридж резко угасла. Кажется, она и сама поняла, что сейчас произнесет Гарри, — воззвать к Хранителю Справедливости, и, возложив руку на него — озвучить свои претензии...

Многомудрый Дамблдор медленно кивнул. Думается, ни для кого в этой комнате не было секретом: каким будет решение заклятого камня.

— Мадам Помфри, — обратился Дамблдор к школьному колдомедику, решив, что вопрос о Покровительстве — решен и закрыт. — Что там с девочкой?

— Глубокий транс, и, насколько я понимаю, частичная одержимость... — отозвалась мадам Помфри, закончив манипуляции диагностической октаграммой.

— Она еще и одержимая? Темное суще... — взвизгнула Амбридж.

— ...Хогвартсом, — закончила диагноз Мадам Помфри. — Кажется, духу и разуму замка настолько не понравились нарушения заветов Основателей, что он решил пробудиться, и действовать через лучшую ученицу своего поколения.

Я отодвинулась чуть дальше в варп, оставляя физическое тело под управление Анне Гриффиндор, что немедленно отразилось на диагностической октаграмме. Анна открыла мой глаза, и истекающим с пальца огнем вывела символ бесконечности, а потом, ухватив его за одну из дуг, повернула чуть больше, чем на полтора радиана. Склонив мою голову, Анна посмотрела на Амбридж через темное пламя.

— Нарушение Воли и Заветов Основателей не останется без наказания, — произнесла она. — Наказание первое: страх!

Макгонагалл замерла, то ли в ужасе, то ли в восторге. Дамблдор, сверкая очками, шептал в свою бороду, и я горько жалела о невозможности кратко законспектировать произносимое. Даже не предполагала, что в английском языке такое возможно. Мадам Помфри рассматривала нас с глубокой заинтересованностью. А вот Амбридж сделала удачную попытку мимикрировать под стену, выкрашенную в белый цвет.

— Гарри, — обратился к ученику Дамблдор, — а зачем ты искал меня?

— Директор, — Гарри стрельнул глазами в сторону Амбридж, показывая, что не собирается говорить при ней, — а что произошло с Гермионой?

Сейчас мое тело, полностью лишенное контроля, растянулось на больничной койке.

— Ничего страшного, — отозвалась мадам Помфри, не отрывая горящего взгляда от октаграммы. — Дух Хогвартса медленно и осторожно покидает девочку. Признаться, в первый раз такое вижу. Обычно духи, которыми одержим смертный, склонны наплевательски относится как к захваченному ими телу, так и к оттесненной душе...

— ...или же не понимают степени опасности своих действий и для одного и для другого, — влез Гарри, показывая, что кое-что из библиотеки Дома Блэк он все-таки прочитал.

— Или так, — кивнула колдомедик. — И даже экзорцизм, изгоняющий духа, оставляет травму, которую очень трудно, почти невозможно полностью залечить средствами современной колдомедицины. Но сейчас я наблюдаю третий вариант: дух уходит по собственной воле, аккуратно разрывая свои управляющие конструкции, и восстанавливая замещенные им связи. Это надлежит внимательнейшим образом пронаблюдать. Возможно — данный случай может послужить основной для исцеления одержимых... и по совершенствованию методик экзорцизма.

В этот момент я "пришла в себя" полностью вернув себе контроль над телом.

— Ой! — выдала я "потусторонним" голосом. — А где это я?

— Что ты помнишь? — спросила у меня мадам Помфри.

— Кажется... кажется я пошла на отработку к профессору Амбридж... А потом... — я старательно запиналась, "вспоминая" происходившее. — Но ведь этого не может быть?!

— Расскажи, что ты видела, а "может быть", или "этого не может быть потому, что не может быть никогда" — мы решим позже, — вмешался Дамблдор.

Я рассказала, как пришла на отработку, села за стол, взяла Кровавое перо, и начала писать. Гриффиндорцы часто получают отработки у профессора Амбридж, так что я не удивилась отсутствию чернил. Но дальше все пошло не так... Как будто преграда из темного стекла встала между мной и реальностью. Профессор Трогар показывала нам подобные вещи, так что я сразу поняла, что оказалась в варпе, и могла видеть, как мое тело продолжает писать, но это были не те строчки, которые мне приказали. Я могла только смотреть, как кровавые строки проявляются на руках профессора Амбридж... А потом пришла декан Макгонагалл...

Меня бы еще долго расспрашивали о деталях происшествия, но тут взвыла Амбридж. Все-таки ощущения от письма Кровавым пером, отразившиеся в Темном зеркале на того, кто хотел причинить мне вред — весьма и весьма своеобразные. Дамблдор незаметно для преподавателя ЗоТИ подмигнул школьной колдомедику, и Долорес Амбридж немедленно получила фиалы с обезболивающим и заживляющим зельями, выпив которые она полностью отключилась.

— А теперь, Гарри, когда нас не могут слышать те, кто не должен, а твоя подруга — в порядке, ты можешь рассказать, что случилось с тобой.

— Я... — дернулся Гарри. — Мне... Помните, как я видел нападение на Артура Уизли?

— Помним, — кивнул директор. — Ты снова видел Волдеморта?

Разумеется, на имя, произнесенное Великим магом сигналка и не подумала отреагировать.

— Да, — кивнул Гарри. — Он... он... Он приказал своим людям напасть на школьников, когда они будут в Хогсмите!

— Странно, — директор дернул себя за бороду. — Мои агенты не...

— Он приказал ни в коем случае не говорить Снейпу, — влез со своим комментарием Гарри. — Говорит, что подозревает профессора в том, что он Ваш шпион.

— Хм... — белая борода подверглась еще одному рывку. — Тогда решение — очевидно...

— Похода в Хогсмит не будет? — грустно спросил Гарри.

— Будет, — покачал головой Дамблдор. — Запретив школьникам покидать замок, боюсь, мы покажем, что знаем их план, и спугнем... Вот что мы будем делать...

Глава 31. Битва за Хогсмит. (Часть первая). (Гермиона)

Признаться, у меня еще оставались некоторые радужные надежды относительно Великого Белого. В частности, я надеялась, что его удастся уговорить если не отменить прогулку в Хогсмит в известный день нападения миньонов Темного лорда, то хотя бы хоть как-то подстраховать детей. Мори аж прямо умилялся с такой наивности, но согласился попробовать.

В общем-то, результат эксперимента был предсказуем и нулевой гипотезы никоим образом не опроверг. Для Дамблдора возможность подловить и то ли захватить, то ли уничтожить несколько Пожирателей Смерти была существенно важнее, чем жизни нескольких детей... а то и многих: при желании (которое у нападающих, несомненно, будет) перебить беззащитных школьников при неожиданной атаке можно довольно-таки много. Так что пришлось переходить к плану "Б".

Сам план мы собирали из кусочков довольно-таки долго и со скандалами. Мори заявил, что не отпустит меня туда, даже если будет угроза, что Хогвартс провалится в Тартар к Тысячеруким.

Признаться, это меня немного покоробило: слишком уж похоже было на позицию Дамблдора. Когда же я все-таки решилась это высказать, Мори пожал плечами, и напомнил, что в битве с драконом самая страшная опасность — не драконьи когти, клыки и хвост, и даже не огненное драконье дыхание. Самая большая опасность для сражающегося с драконом — это возможность самому стать драконом. Однако, все-таки постепенно, план начал вырисовываться.

Так что сейчас по улицам Хогсмита, мимо, признаться, порядком поднадоевших лавочек, брела самая настоящая "Гермиона Грейнджер". Ну, то есть, ее таковой признала бы любая маггловская, и большинство магических экспертиз. И только очень уж темные ритуалы самой настоящей темной магии могли бы определить, что сейчас по Хогсмиту прогуливается самая настоящая Нерожденная тварь, скованная и одержимая волей младшей княгини демонов. Твари варпа, особенно — не осознающие своего существования, вообще чрезвычайно пластичны, и могут быть загнаны в любую форму. Из них даже делают близкие к наилучшим оружие и доспехи. А уж изобразить из себя человека для них и вовсе нетрудно. Правда, само пребывание в материуме для большинства Нерожденных тварей сладостно, но и мучительно. Потому и рвутся они сюда, но поэтому же — вылетают из материального мира, стоит только распасться удерживающему их заклятью.

— Герми, привет! — вывернула из-за Сладкого королевства Лаванда Браун. Все никак не соберусь спросить: не было ли среди ее родственников священника... Впрочем, "Браун" -более чем распространенная фамилия, так что вероятность того, что именно родственник Лаванды послужил прототипом героя известной серии детективов — крайне низка.

— Сколько раз я просила не сокращать мое имя? — вызверилась "я" устами марионетки. Не то, чтобы это действительно имело хоть какое-то значение, но терпеть фамилиарность от подруги Рональда Уизли мне не нравится.

— Ну, Гермиона, не будь букой. Пойдем! — Браун вцепилась мне в руку и потянула к "Сладкому королевству". — Там все девчонки Гриффиндора! Или... или ты тут Гарри ждешь? — глаза главной сплетницы всея Гриффиндора загорелись негасимым огнем.

— Жду, — спокойно кивнула "я". Если Лаванда ждала смущения и попыток отрицать очевидное — то зря. Правда жду я не совсем Гарри, а точнее — не только его. Блин... Как бы сплавить отсюда эту дуру? Отбраковка Вальпургиевых рыцарей скоро будет тут... А я даже не могу ее принудительно отсюда телепортировать — спросят "откуда ты знала, что ее надо..."... Упс! А ведь есть вариант.

— Браун, отцепись, — злобно рявкнула "я". — Достала уже.

Щелчок пальцами, и Врата Ада раскрываются прямо у Браун под ногами, и Лаванда с визгом улетает во Тьму варпа. Там ее подстрахуют... а портал замкнется в "Сладкое королевство"...

— Петрификус тоталус! — признаться, на каждое слово заклятья я могла бы ответить как минимум двумя "серо"... но вот только противник был далеко не один. А потому кукла "не заметила" врага и "не успела среагировать", и потому упала бревном.

— Ха! Грязнокровка... — "меня" перевернули на спину, и застывшие в открытом положении глаза увидели несколько масок-черепов под черными капюшонами. — Смотри-ка, подружку свою аппарировала, а сама осталась. Наверное, хочет пообщаться поближе с настоящими мужчинами, — глумился тот, что слева. — Слушай. Сейчас я сниму заклятье. И ты нас всех как следует обслужишь. Тогда умрешь без мучений. Поверь, это больше, чем достанется многим в этой проклятой деревушке! Фините инкантатем!

Отбросы, которые прежний Темный лорд отфильтровал из рядов Вальпургиевых рыцарей кого за беспросветную тупость, кого — за привычку думать нижней головой, а кого и по другим причинам, делавшим их пребывание в рядах нежелательным, заржали, как кони. Признаться, я готова была уже снять фиксирующее заклятье, и посмотреть, как эти придурки будет "развлекаться" с самым настоящим демоном, а заодно — проверить, во что превратится моя кукла после длительного пребывания в материуме да еще под моим контролем, но тут сверкнул луч, рядом с которым расплавленный металл показался бы тусклым. Чудо волшебной науки — говорящий козел, рассыпался искрами, которые на фоне убившего его луча казались черными. Отбросы замерли. "Я" же вызвала Врата Ада, рухнула вниз, и вытормозилась из варпа за спиной ксеноса Мориона. Он был в неописуемом гневе. Он был ужасен... Правда, плаката "про народ и сенсации", который мог бы вспыхнуть и обвалиться, равно как стульев, которые могли бы присесть на ослабевших от ужаса ножках, поблизости не наблюдалось. Так что все это разрушительное великолепие обрушилось на замерших в испуге Пожиретелей трупов. Битва за Хогсмит началась.

Глава 32. Битва за Хогсмит. (Часть вторая).

Я стоял над улочкой Хогсмита, и кровавая ярость заполняла мой взор видениями Лестницы*. К сожалению, пока что убирать эти отбросы было еще рано. План есть план. Нужно было дождаться прихода Дамблдора и прочих Светлых. Но вот одна из душ, самая гнилая, уже билась в крепких нитях Сети Душелова, в Ловушке тысячи голосов, что я предусмотрительно растянул на Той стороне. Так что для конкретной личности да индивидуальности ничего еще не закончилось.

/*Прим. автора: Морион имеет в виду Лестничный бастион, лестницу, ведущую через Кольцо Погибели и стены Медной цитадели к Трону черепов. См. Либер Хаотика: Кхорн*/

Пожирательские отбросы застыли. Перед их глазами все еще сияла, ослепляя, тоненькая струйка Погибельного огня. Я не вкладывал в него много сил, чтобы не распустить слишком большой участок Узора... но, что бы этот мусор не делал, собираясь сегодня исполнять приказ Темного лорда, это уже не случилось.

— Вычеркнул из Книги Жизни, — произнес я, движением пальцев закрывая Некротек, висящий в воздухе над моей рукой. — Трижды по три раза будет проклят. Не будет ему спасения и Возрождения.

Подбадривая себя выражениями, которых Миа не стоило бы даже слышать (хотя, кажется, она тишком у меня за спиной конспектирует), ПСы выхватили палочки и начали поливать меня градом заклинаний, иногда довольно заковыристых. А толку? Ни меня, ни Миа уже не было там, куда они целились. Цветы на воде пленили их разум, заставляя видеть то, чего нет. Мы же с леди Аметист, стояли над копошащимися смертными, бескрылой сытью, в броне из собственной силы, как истинный владыки фейри, как князья демонов, которыми, собственно, и являемся, насмехаясь над бесполезными попытками достать нас.

— Fiendfire! — выкрикнул один из этих недоносков, призывая тварь, что на плане смертных воплощалась огнем Удуна. Не имеющая возможности осознать собственное существование тварь рванулась вперед, поглощая все на своем пути. ПСы замерли в надежде, что сейчас меня поглотит это пламя.

Ню-ню. Оптимисты.

— Хорошая собачка! — погладил я тварь, что, счастливо повизгивая, ластилась к моей руке.

Наблюдавшие за этом твари в черных плащах и масках остолбенели, и воспользовавшись этим, мы с Миа растворились в воздухе... не забыв натравить Адское пламя на того, кто его вызвал. Конечно, будь вызывающий если не Великим, то хотя бы сносным магом — и этот номер не прошел бы у меня так просто: на призыв пришла бы настоящая тварь, которой пофиг на силу того, кого ее послали сжечь. Но этот... детеныш... Подчинение сильному у него прописано в том, что нам, демонам, заменяет ДНК, на уровень инстинктов.

Одного из масочников щеночек адского пламени все-таки сумел порвать и сжечь, отправив его помятую и погрызенную душу в Сеть. Прочие же, соединенными усилиями смогли оттеснить того, кого сами же и призвали, и приготовились продолжать порученное дело. На самом деле им уже стоило бы отступить, но "солдат должен бояться палки сержанта сильнее, чем огня противника" — с подобными отбросами только такие методы дрессировки и работают. Тем более, что набегающий (Ногами! Не летящий, не возникающий, где надо! Просто бегущий!) Дамблдор показался им скорее смешным, чем страшным. Зря. Очень зря. Ребятки привыкли к Доброму дедушке (я в очередной раз мысленно содрогнулся при этом наименовании... но что поделаешь, если оно Дамблдору подходит, как родное?) и совсем подзабыли, что он все-таки — Великий маг? И что сам Риддл к нему в Хогвартс не совался?

— Он принесет Справедливость! — мой голос раскатился над Хогсмитом. При том, что источник его не сумел обнаружить (по крайней мере — достаточно быстро) даже Дамблдор, некоторое впечатление я произвел. А потом началось...

Всеобщая свалка каталась по главной (и единственной) улице поселка, временами выплескиваясь брызгами в переулки. Собственно, основной причиной того, что бой не закончился в первую же секунду — было очевидное желание Дамблдора не запачкать руки. Признаться, я, несмотря на весь мой опыт, не слишком понимаю, как это нежелание сочетается с выращиванием ребенка буквально на убой, или же с засовыванием соратника в тюрьму. Да и Полог Отчаяния почему-то не был отнесен к чему-то, способному замарать... Хотя по мне — лучше уж гекатомбы. Но, то, что я чего-то не понимаю, не означает, что "этого не может быть, потому что не может быть никогда". И если что-то присутствует в реальности "данной нам в ощущениях", отрицать это "что-то" на основании "этого не может быть" — может оказаться смертельно опасным.

Так что преподаватели Хогвартса и Пожиратели Смерти сходились в бою, где опыт и умения преподавателей вроде бы уравновешивались готовностью молодых и отмороженных дегенератов кидаться более опасными заклинаниями. Однако, равновесие это было вполне мнимым. И даже если забыть про мое присутствие — продлилось бы оно не долго. А со мной...

— Ступефай! — и тело молодого волшебника, только что бросившего в Дамблдора Аваду (вотще — директор закрылся выломанным куском забора), улетело в сторону. А то, что при этом шея тела оказалась переломлена при встрече с неудачно подвернувшимся камнем — это уже чистая случайность... Зуб даю. Правда — не свой, а Ронникинса.

— Петрификус тоталус! — взмахивает МакГонагалл палочкой. А то, что парализующее оказывается чересчур сильным, и останавливает не только скелетные мышцы, но и сердечную... Ну, что сказать... Бывает.

Работать с реальностью и вероятностями на таком уровне, да еще в присутствии Великого мага — нереально сложно. Так что с волнами врапа, растекающимися от места схватки, работает Миа. Конечно, волны эти далеко не так сильны, как те, что катились через Каэр Азкабан при гибели бессмертных дементоров... Но Миа аккуратно подправляла их, и они начинали складываться в интересную, самоподдерживающуюся конфигурацию — основу для будущего ритуала.

Разумеется, было бы странно и неприемлемо, если бы потери в этом бою несла одна сторона... Ничуть не менее странно, чем если бы преподаватель Защиты от темных искусств попытался отсидеться в замке, когда эти самые Темные Силы(тм) нападают на учеников. Так что Долорес Амбридж, хотя и совершенно нехотя, но все-таки появилась на поле битвы. И, разумеется, именно в нее, как имеющую наименьший реальный опыт в сравнении с Победителем Гриндевальда, Многократным чемпионом Магических поединков, и Действующим Вальпургиевым рыцарем, пришлась шальная Авада.

— Приветствую Вас, мадам Амбридж, — криво ухмыльнулся я, наблюдая, как смутное облачко души, провалившейся из мира живых в Эмпирии, обретает облик преподавателя ЗоТИ. — Полагаю, Вы уже поняли, что с Вами произошло?

От ответной тирады покраснели бы даже записные каторжники... На меня, впрочем, они не произвела никакого впечатления: и не такое слышал. А Миа — слишком поглощена своей задачей. А то, боюсь, она начала бы конспектировать... и выяснять у мадам Амбридж значения незнакомых слов. Впрочем, последнее она еще сможет проделать. Мало ли что может знать помощница министра Магии, что бы и нам самим не вредно было бы выяснить.

К счастью, ритуал, оговоренный с Томом, не требовал какой-то особенной точности в количестве использованной Силы. Так что я, ничтоже сумняшеся, отщипнул крохотную часть разливаемой мощи, дабы употребить ее на свои, сугубо эгоистические, желания.

Черная звезда вывернулась наизнанку, вырывая дикий вопль муки из погибающей души. И на подставленную ладонь упал грязно-фиолетовый кристалл: чистый объем памяти, лишенный эмоционального наполнения. С доставшейся мне копией еще предстоит разбираться. Что же до ее хозяйки...

— Приятного марша. Пока-пока...

Я сделал ручкой, наблюдая, как новорожденное Дитя Тьмы проваливается на дно миров, к легионам своих собратьев, чтобы присоединиться к легионам своих собратьев в их бессмысленном марше в ожидании Сумерек богов.

Глава 33. Пикник на обочине.

Жарить шашлык на мангале, расположенном в Запретном лесу — это совершенно особенное удовольствие. Правда, для того, чтобы нам никто не помешал, пришлось пробежаться по округе и пометить территорию. Подранная когтями кора, пробитые жалом насквозь вековые стволы и неповторимый запах дадут понять: "здесь — пара мантикор" тем, кто понимает. А кто не понимает... настолько тупорылые твари долго не живут даже в Светлом лесу. Мы же Лесной тропой ушли аж на границу Лихолесья. Пусть нас Дамблдор поищет... Правда, полагаю, он сейчас "слегка" занят разборками в Визенгамоте и Попечительском совете.

— Итак, — улыбнулась Миа, утаскивая горячий кусок мяса, который я только что снял с шампура, — каковы же результаты операции "Истваан-3"?

— Ожидаемы, — кивнул я. — Из всех нападавших на Хогсмит новициев Ордена Вальпургиевых рыцарей выжило только двое. Впрочем, полагаю, что это ненадолго. Охота на ведьм, в смысле поиск того, "кто подставил кролика Роджера" — в самом разгаре. Некоторые особо интеллектуальные попытались обвинить Снейпа, но Волдеморт, — я в очередной раз машинально блокировал сигнальные чары, — с некоторым удивлением вопросил этих "особо умных": "кто из них проинформировал Снейпа о предстоящей операции, вопреки строжайшему запрету?" В общем, их сейчас шерстят в поисках ответов. И когда специально подобранные профессионалы придут к выводу: "они запрета Темного лорда не нарушали" — полученные овощи останется только высадить на грядку. Больше они ни на что годны не будут. В общем, черную кошку в темной комнате можно искать долго...

— ...и найти много интересного, — подхватила Миа.

— Кое-что уже нашли, — отозвался я, поливая готовые вспыхнуть угли водой. — В частности, двух парней из Китежа. При этом даже сам Темный лорд не уверен, что это — агенты, а не долбодятлы, отправленные специально, чтобы их поймали и успокоились.

— А от министерства? — поинтересовалась Миа, усилием воли левитируя шампуры над углями. Собственно, данное упражнение призвано было повысить ее контроль над Силой... и заодно, — способность продолжать действовать, несмотря на отвлекающие факторы.

— Разумеется, и от министерства есть. Но они были столь "талантливы" и законспирированы, что их уже давно вычислили, — очередная порция воды возникла из совмещения материи косного мира и изменчивой сущности варпа, и плеснулась на участок, температура которого показалась мне неприемлемой. — Еще есть шпионы нескольких банд Лютного, но эта такая мелкая шушера, что их и упоминать не стоит. Более серьезные люди предпочитают не засылать шпионов, а договариваться с Темным лордом. Ну и перекупать чужих, чтобы в случае чего оказалось, что сами они совершенно не при делах. Есть также иностранные шпионы. Американский, — я слегка скривился от использования столь корявого прилагательного, — то есть, нанятый Соединенными Штатами Америки. А сам он, если мне не изменяет память, китаец, причем — из знатной и чистокровной, хотя и обедневшей семьи. Приехал на Острова году так в 1986. Есть и австрийский, и германский шпионы. Франки тоже стороной наш междусобойчик не обошли... В общем, среди тех, кто присоединился после Возрождения Лорда, шпионов раза в полтора больше, чем самих нивициев. В Хогсмит Том отправил разве что самых никчемных, тех кому совсем уж никакого другого применения не нашел. Там-то как раз на всю толпу всего-то три шпиона и было, да и те — дохленькие, можно сказать, никакие.

— А уругвайский? Уругвайского шпиона нашли? — улыбнулась Миа, перемещая ко мне шампур с уже готовыми шашлыками.

— А как же? — усмехнулся я. — Куда же без уругвайского шпиона уважающей себя организации? Есть и такой. Правда он, одновременно еще и аргентинский и парагвайский... но это же такая мелочь?

— Абсолютная... — но тут улыбка исчезла с губ Миа. — Знаешь... когда я работала с волнами и ветрами... мне показалось, что варп поет. Я слышала эту песню. Она... она манит меня даже сейчас. И... и еще, мне кажется, что варп точно также пел бы, если бы мы пропустили этих тварей к детям и мирным жителям... Точно так же. И... и мне страшно... но я снова хочу...

— Желания отправится вырезать Ультрамар не возникает? — поинтересовался я.

— Не... Что? — опомнилась Миа от кровавых видений. — Какой Ультрамар? Зачем мне туда?

— Значит, все хорошо, — кивнул своим мыслям я. — Значит, ты пока что не потерялась в волнах варпа. Но ты права. Варп сам по себе не знает добра и зла. И от гибели детей и женщин он поет точно так же, как и при смерти самого отпетого убийцы. Варпу все равно. Только мы можем дать оценку своим действиям. Даже боги варпа, даже сам Изменяющий пути если и знает о самом существовании добра и зла, то это для него просто академическое знание, начисто лишенное эмоциональной окраски. Выбор сделать можем только мы. Равно как и принять его последствия...

— Из которых не менее двух будут не приятны? — уточнила девочка.

— Я бы сказал, что не меньше четырех, — вздохнул я. — Но это, — тут я улыбнулся, — поддается корректировке.

— А если ничего не делать? — очередной шампур взлетел над углями, после того, как на него само собой нанизалось мясо.

— "Ничего не делать" — это тоже выбор, — озвучил я очевидное. — И у него тоже есть свои последствия... Упс!

Я подхватил своей волей шампур, который Миа просто уронила, до того, как мясо рухнуло в угли. Так что на этом мы прекратили разговоры о высокой политике, и перешли к дегустацию мяса... и губ друг друга. А если бы нам не нужно было сегодня возвращаться в Хогвартс — я бы еще и бутылочку хорошего вина раздобыл, но увы...

Впрочем, поцелуев и обнимашек нам вполне хватило, чтобы возвращались мы в Хогвартс веселые, и "слегка пьяные". Да и будущее уже рисовалось отнюдь не в таком мрачном свете.

Варп пел. И восходивший над горизонтом марс был очень ярок сегодня.

Глава 34. Похороны павшего героя. (Гермиона)

Из Запретного леса мы с Гарри возвращались на метлах. Ну я и дура... Ведь предлагал же Мори пройти Темной тропой... или, хотя бы, полететь на наших метлах, специально для нас сделанных Аруэрисом Тигром Теней.

Признаться, когда мы в свое время обратились к нему с такой просьбой, библиарий Тысячи сынов на покое сначала долго не мог понять, о чем мы вообще говорим, а потом долго смеялся. Но в итоге сказал, что сам давно хотел провести пару экспериментов. Он даже сказал, что именно это за эксперименты, и какую именно гипотезу он хочет попробовать опровергнуть... Но, увы, в том наборе звуков, что он произнес, я не сумела даже выделить границы слов, не говоря уже о том, чтобы что-то понять. Впрочем, Мори позже сказал, что в такие глубины абстрактной онотологии он никогда не лез, а потому тоже понял только, что Ару хочет проверить результаты каких-то своих размышлений о взаимодействии локального эгрегора с глобальным континуумом.

/*Прим. автора: Онтология — учение о сущем; учение о бытии как таковом; раздел философии, изучающий фундаментальные принципы бытия, его наиболее общие сущности и категории, структуру и закономерности.*/

Когда мы еще только собирались в гости к одному из колдунов К'Сала, я спросила у Гарри, не может ли он зачаровать метлы сам. Но он ответил, что, хотя ему и доводилось обучаться артефакторике, но скорее — из соображений "получить общие представления о предмете. Если же ему нужен какой-то артефакт, то он всегда предпочитал обратиться к тому, кто это сделает хорошо, или же найти в паутине вероятного прошлого точку, где нужный ему предмет уже изготовлен. Его же собственные навыки проходят скорее по разряду "при помощи лома, кувалды и какой-то там матери собрать из отходов и палок нечто, что поможет выжить вотпрямщаз, а потом... сорок витков продержится — и пусть катится со своими нервами".

Полученные от Аруэриса предметы были качественно замаскированы под последние модели "Огненной стрелы"*, что вызвало приступы слюноотделения и неконтролируемой зависти не только у некоторых особенно рыжих.

/*Прим. автора: на языке оригинала метла Гарри называется Firebolt*/

Однако сегодня мне взбрела в голову дурацкая идея: попробовать, что ощущают люди, управляющие не уникальный артефактом, вышедшим из верфей К'Сала, на котором можно, если вдруг совсем припрет, дотянуть с Терры до Кадии, а обычной, ординарной метлой. Вот мы взяли "рядовые школьные метлы для дополнительных занятий по полетам", благо, возможность этого была предусмотрена школьным Уставом, и пользовались ею ученики не так уж редко. Правда, надо сказать, что в основном к этой статье Устава обращались парочки, которым приспичило оказаться вдали от посторонних глаз... а в последнее время — еще и от ревнителей Декрета о пресловутых 8 дюймах*.

/*Прим. автора: тут я беру кИнонную версию. "Декрет об образовании N31", регламентирующий расстояние между девочками и мальчиками, существует только в кино*/.

Вот мы и полетели. Нет. Ну как вот на этом хламе вообще можно летать? Он же деревянный! Управления почти не слушается, летит, куда ему вздумается. Пришлось мне открыть Врата в глубине своего разума, и призвать Чэмон, золотой ветер разума, анализа и познания. Он легко откликнулся на мой Зов, и подхватил меня на своих крыльях. Так что до Хогвартса мы домчали достаточно быстро. И хотя комендантский час уже наступил, мы точно знали, как пройти от места, где мы приземлились на боевую галерею замковой стены до башни Гриффиндора, не повстречавшись с дежурящими преподавателями.

А наутро состоялись похороны павшего героя. Большой зал был убран в траурные цвета. Мадам Амбридж, в своих розовых кофточке и юбке, с любимым черным бантиком, выглядела совершенно как живая. И только то, что она не вскочила с привычным "кхе-кхе" при виде толпы детей, в которой ее Декрет N31 был безбожно нарушаем, говорило о том, что Амбридж все-таки мертва.

Министр, прибывший на похороны своей бывшей помощницы, произнес речь, в которой сравнивал погибшую с героями древности, и призывал всех присутствующих видеть в погибшей негаснущий маяк, пример борьбы за все хорошее против всего плохого и следования без сомнения мудрым указам Министерства магии, которые, разумеется, направлены к достижению наибольшего блага для наибольшего числа людей.

— "А умудренный кровосос встал у изголовия", — прокомментировал эту речь Гарри, — "и очень вдохновенно произнес речь про полнокровие".

Правда, поскольку переводить стихи с одного языка на другой — это труд, вполне сравнимый с написанием новых стихов, произнес это Гарри по-русски. Так что давиться хохотом, злобно сверкая глазами в его сторону глазами, пришлось только мне.

После министра с речами выступили последний начальник Долорес Амбридж — директор Хогвартса, ее скорбящие коллеги, судя по блеску глаз — с трудом удерживающиеся от того, чтобы пуститься пляс, и товарищи по нелегкой политической деятельности.

По окончании речей, четверо сотрудников министерства подняли погибшую, и медленно и торжественно понесли к берегу Черного озера, где было предложено, в качестве вознаграждения за достижения в области педагогики и заслуги при отражении нападения Пожирателей, похоронить мадам Амбридж. Гроб и его переносчиков окружали десяток авроров, с профессионально-непроницаемыми лицами отражающие бесчисленные ватноножные, помеховы, и прочие чары, щедро сыплющиеся из толпы.

Признаться, мне неприятно было на это смотреть. Не найдя в себе сил и храбрости выступить против живой Амбридж, эти... бабуины щедро выплескивали миновавший страх, пытаясь издеваться над мертвой... и над людьми, которые не сделали им ничего плохого. Успокаивало меня только объятие Гарри... и взгляды авроров, говорившие о том, что, несмотря на их формально-торжественную поступь, на источники заклинаний они внимание очень даже обращают. Так что у многих из тех, кто сейчас восхищается собственным хитроумием, швыряясь заклятьями из толпы — завтра возникнут проблемы.

Когда траурная процессия добралась до берега озера, министр произнес еще одну речь. На этот раз о "подонках и негодяях, нарушающих гражданский мир и законный порядок, и старающихся убедить добропорядочных граждан, что воскрешон ужас недавнего прошлого — Тот-кого-нельзя-называть. Но Министерство точно знает, что это невозможно, а черный маг надежно упокоен. Так что он, министр, призывает граждан не поддаваться на провокации, и четко следовать линии министерства, что обязательно приведет к миру, счастью и всеобщему процветанию".

На этот раз министр постарался, чтобы запомнили именно его заключительную речь. Так что никакой возможности для высказывания позиции, отличной от единственно верной, то есть — министерской, никому предоставлено не было. Фадж взмахнул палочкой (а вместе с ним это же сделали с десяток помощников, разбросанных в собравшейся толпе), и стол, на который был установлен гроб мадам Амбридж, охватило пламя. Черно-багровыми всполохами оно взвилось к небесам, и быстро опало, оставив после себя гробницу из дорогого розового каррарского мрамора, удивительно неуместно выглядевшую на зеленой траве.

Глава 35. Девять негритят

Сквозь вечный шторм варпа мы с Миа медленно и осторожно подбирались к видениям спящего человека. Вообще-то, обычно даже спящую душу надежно защищает от ужасов варпа мелодия Великой Арфы ночи. Но при некоторых знаниях в пограничных областях эту мелодию можно было слегка пригасить, и вместе с потоком грез и кошмаров потихоньку просочиться в мысли спящего. Разумеется, проделывать подобные фокусы с великим магом — занятие для записного оптимиста, если не самоубийцы. Но, в данном случае, мы старательно подбирались ко снам одного из мелких сотрудников Светлого круга, имевшего неосторожность, прибыв в школу ближе к ночи, когда силы зла властвуют безраздельно, тут и заснуть.

Вихрь варпа, неторопливо вращаясь, все сильнее и сильнее затрагивал внешние сферы чужого сна. И вместе с вихрем все ближе и ближе к чужому сну подбирались мы.

Сон светлого был сладостной грезой. Волк возлежал рядом с ягненком, и лев ел сено, подобно волу, и ребенок, смеясь, протягивал руку над гнездом змеи. Но присутствие варпа, как и положено, обратило грезу кошмаром. Аспид поднялся из гнезда и обвился вокруг детской ручки. И ребенок рассмеялся, вознося змея к небесам. Молния рухнула из ясного голубого сияния, поражая и дитя и змею, но мальчик продолжал смеяться, взлетая все выше и выше. Змея же, полыхая голубыми искрами разрядов, ползла по руке, поднимаясь все выше и выше. Очередная вспышка молний, змеящихся по чешуе, сложилась в очертания кожистых крыльев, и невинное дитя, продолжая хохотать, стало сливаться со змеей. Тень его пала на землю, и там, где она накрывала междоусобица и раздоры. Варвары под кроваво-алыми знаменами врывались в мирные, живущие пасторальной жизнью, деревни, оставляя после себя дымные заводы, кошмарно-вонючие дороги и те железные ленты, которыми глупые магглы пытались сковать свободную землю Зеленого мира. Магглы множились, занимая все больше земли, и не осталось уже места для прекрасного рая. Все это было противно душе друида-сноходца...

Легкий южный ветерок взблеснул алым и синим, и постарался откланяться, как и положено для англичанина, не прощаясь. Но на его пути встал огромного роста воин. Он взмахнул алыми когтями металлической перчатки и воззвал к "силам Шторма, что естественным образом очистят мир от порождений проклятого колдовства".

Вместо ответа на защитника снов друида обрушился удар хеки — изогнутого посоха, на вершине которого было закреплено хищного вида лезвие. Оружие держал в руках боец, ничуть не уступавший ростом чемпиону друида, но закованный не в серую, а в синюю с золотом броню. Руны на серой броне полыхнули голубоватым призрачным цветом, а золотой скарабей на синей броне открыл кроваво-алые глаза. В руках у серого возникли топор, которым тот отразил второй удар, и посох, окутанный разрядами молний, и бойцы закружились в стремительном танце смерти. Было видно, что серый — сильнее своего оппонента. Итог схватки был предрешен: раз за разом обрушивался серый топор на синюю броню, и вот один из гигантов пал.

— Магнус имморталис! — прохрипел он, распадаясь черным пеплом.

— Все прах, — согласился я, просыпаясь возле кристалла Анны Гриффиндор.

— И тебе не жалко его? — поинтересовалась Анна, с удобством усевшись на кристалле, заключавшем в себе ее прОклятое тело.

— Кого? — уточнил я, когда смог более-менее адекватно воспринимать реальность.

— Того, которого ты оставил там... в этом странном сне, — ответила Анна.

— Это был рубрикатор, Десантник Рубрики, — махнул рукой я. — Примарх уже воскресил его... если он когда-нибудь существовал. Но, согласись, наш отход он прикрыл качественно.

— Качественно, — вздохнула Миа, потеснив Анну на ее насесте. Как ни странно, но душа и разум Хогвартса любила, когда Миа устраивалась рядом с ней, на том, что фактически являлось ее гробом. — Но мне вот не нравится другое. Откуда этот светлячок сумел вытащить образ Космического волка? Если он — друид, ни разу не интересовавшийся "маггловскими фантазиями"? Или... думаешь, это ловушка специально на тебя, и ему рассказали об истории с боггартом?

— Столкновение сновидцев — всегда взаимное проникновение, — отозвался я. — Наш враг — знает, как сражаться во снах, знает, как извлечь из воли противника его слабые места, знает, как узнать самого сильного противника своего врага и воплотить его в ткани снов. Это его и подвело.

— То есть? — удивилась Анна.

— Он действительно нашел того врага, с которым я... скажем так, опасаюсь сходиться в прямом бою. В конце концов, Леман Русс отправлял своих волков пятерками, в твердой уверенности, что такие пятерки превозмогут и Ангела среди его собственного легиона*, и Робаута Жиллимана в Ультрамаре*.

/*Прим. автора: "Где Ангел не решиться сделать шаг"*/

/*Прим. автора: "Отметка Калта"*/

— Серьезно, смогли бы? — удивилась Миа.

— Честно говоря — не уверен, — покачал я головой. — Примархи это... примархи. Магнус мог бы убить Айзека Аримана, одного из сильнейших, если не сильнейшего колдуна нашего Легиона "с другого конца Галактики, просто пожелав этого". И, думаю, что Айзек имел в виду прямой смысл, записывая эти слова. Но все равно в схватке один на один рунный жрец Космических волков — опасный противник для одного из Тысячи.

— В чем же тогда ошибся этот друид? — продолжили задавать заинтересовавший ее вопрос Анна.

— Почти не в чем. Почти, — криво усмехнулся, я. — В отличие от наших братьев, мы, Тысяча сынов, никогда не стремились пробивать стены собственной головой, и не считали отступление — позором. Правда, в результате "Куда пропал Леман Русс — знают разве что Магнус и его Тысяча сынов. Но они предпочитают собирать знания, а не распространять их"*

/*Прим. автора: "Кодекс Космодесанта", 5-я редакция.*/

— Так я не поняла, — Анна склонила голову к плечу, — чем, все-таки, закончилась схватка?

— Я был побежден, и едва сумел уйти, — признал я. — Мой противник торжествует: он сумел найти слабое место и ударить в него. А это — основа тактики, какова бы не была природа схватки. И он знает, что это место останется слабым и уязвимым для удара...

— А ты? — спросила Миа. Вообще-то, ответ на этот вопрос она и так знает, так как была там вместе со мной, и видела и поняла больше, чем Анна, бывшая в этой авантюре сторонним наблюдателем. В сущности, смысл присутствия девочек как раз и состоял в том, чтобы выдернуть меня, если ситуация выйдет из-под контроля. А Драко стоял над колдовской фигурой, чтобы, если понадобится, по приказу Видящей, взбаламутить варп, и прикрыть наше с Миа беспорядочное бегство. К счастью, всего этого не понадобилось.

— А я... Я нашел подтверждения некоторых своих догадок. В частности, удостоверился, что кампания по уничтожению реликвий Основателей была задумана даже не Дамблдором, а Светлым кругом. В итоге остались бы только меч и Лев Гриффиндора, и директор надеялся (признаться, думаю, что небезосновательно), что сумеет убедить их "даровать покой несчастной девочке". А потом — пафосное "самопожертвование", похороны на территории школы... и вот уже у Хогвартса — новый разум и новый голос.

— Это и было целью плана? — Миа кивнула в сторону пронесенного в покои Анны книжного шкафа, где среди прочих томов стояло и Семикнижье мадам Роулинг.

— Одной из целей, — отрицательно покачал я головой. — Далеко не самой главной. Просто еще одна ступенька в выполнении Великого плана.

— И к чему же должен привести этот... "Великий", — кавычки в голосе Миа были слышны совершенно отчетливо, — план?

— Разумеется, ко Всеобщему Благу, — я с трудом удержался от того, чтобы выругаться на иллитири. Удержало меня разве что то, что Миа уже начала понимать этот язык... а при случае — записывать в свой блокнот все новые и новые обороты и идиомы.

— "Счастье для всех, даром..." — начала цитату Миа, и я, разумеется, тут же подхватил:

— "...и чтобы никто не ушел обиженным". К счастью, Восемнадцатый Ангел бдит, и мало какие планы такого рода могут преодолеть его сопротивление.

— А которые могут? — заинтересовалась Анна.

— Начавший Начало поставил на страже Эдема еще одного Ангела...

— С "мечом огненным" — продолжила Анна.

— Скорее "звездным", — покачал головой я. — Но тот, кто записывал Откровения, по всей видимости, не видел разницы. И там, где планы "Всеобщего Бобра" входят в завершающую стадию, там, где люди вновь вступают в пределы Эдемского сада, там Звездный оставляет в ткани мироздания лакуны, куда даже демонам не то, чтобы "нырять" — заглядывать и то не рекомендуется.

Глава 36. Начало конца. Часть первая. (Гермиона)

— Привет! — Морион, как всегда, внезапно возник в той части комнаты Анны, которую мы отвели под лабораторию. — И что это такое? — указал он на объект, с которым я в настоящий момент работала.

— Это? — повторила я его жест. — Это Извращение Естества Марк Семнадцать, — из чего можно было сделать вывод, что ненаписанный в данной реальности фанфик на не существующую в данной реальности книгу в очередной раз произвел на меня глубокое впечатление.

— И мы не говорим о Марке Шестнадцать? — тут же уточнил Мори.

— Мы НИКОГДА, — я подчеркнула интонацией это слово, — не говорим о Марке Шестнадцать.

В сущности, это было оправдано. "Изделие Мк16" реально неслабо помотало мне нервы, заставив усомниться в том, что совпадение действительно случайно, а не является делом рук Оракула, у которой и рук-то, по-хорошему, сейчас нет.

— И что же оно должно делать? — заинтересовался Мори. Во времена, последовавшие за нападением на Хогсмит и гибелью Долорес Амбридж, на Мориона рухнул огромный пласт политико-магических проблем, и он на некоторое время несколько отдалился от своих учеников. На самом деле это и стало причиной, по которой я начала заниматься Извращениями Естества.

— В теории... если щелкнуть хвостом вот так — то противника должно вывернуть наизнанку! — прозвучало это особенно замечательно, учитывая, что у меня нет хвоста. И я пока что не планирую конструировать себе отдельную форму для посещения демонических миров, равно как и посещать таковые. Мне и в мирах более материального характера есть чем заняться.

— Так... — протянул Мори. — Ага. А если... Оп! — он дернул за одну из нитей управляющего контура... и Изделие сложилось именно в ту форму, которую я безуспешно пыталась ему придать на протяжении последней пары часов.

— Ура! — обрадовалась я, и немедленно нацепила полученный конструкт на руку, где он с легким щелчком стал невидимым.

Теперь окружавшее меня Темное зеркало, ранее насквозь стандартное, обрело несколько интересных дополнений, которые, я уверена, заставят задуматься даже профессионального взломщика проклятий. Не то, чтобы это было мне очень нужно... Но поставленная задача заставила меня прочесть несколько любопытных книг, и разобраться в некоторых вещах, которые я ранее считала само собой разумеющимися, но которые оказались отнюдь не таковыми при ближайшем рассмотрении.

— Вот и хорошо, — улыбнулся Морион. — А теперь — пойдем, посмотрим кино? А то, скажу честно, мне надо немножко отдохнуть. Задолбало!

— Пойдем! — сразу же согласилась я. Даже ментальный образ Мори нес на себе отпечаток серьезной усталости. Так что ему стоило бы вернуться в свой домен, расслабиться и отдохнуть. И если ему для этого требуется повод в виде моего просвещения — то почему бы и нет.

Признаться, я уже некоторое время хотела просмотреть воспоминания Мори о его первом походе за пределы родного мира. Тем более, что именно канон этого сиура описан в книге, которую (вместе с некоторыми фанфиками) я с удовольствием прочитала. Хотя меня немного смущало то, что, судя по всему, в этих воспоминаниях могли найтись и некие... отношения с женщинами. О том, что я никак не могу быть у Мори первой — не догадался бы разве что Рон Уизли. Но вот каким образом все это происходило... не уверена, что я хочу знать об этом. Но, в то же время какое-то болезненное любопытство не давало мне отступить. И даже расклад ситуации в аналитическом трансе дела не менял. Рабыня готова была подчиниться любому решению. Пай-девочка была "Против", но в этом никто и не сомневался. Воительнице было интересно посмотреть на сражения, в которых участвовал Мори, а они явно были. Авантюристка была склонна присоединиться к Воительнице, плюс сам факт нарушения неких моральных ограничений, признаваемых обществом, без нарушения ее собственных принципов — несказанно радовал мою мятежную душу. Ученая просто рвалась увидеть что-то новое. Но вот Джульетта... Ее отталкивало понимание, что она увидит, как Мори обнимает другую... и при этом — она очень хотела увидеть то, что обычно не показывают на людях, "чтобы узнать, что ему нравится". И именно эти противоречивые рассуждения вносили диссонанс в наш внутренний мир. Тем не менее, общее решение было однозначным: "Смотрим!"

В отличие от прошлых моих посещений Кристального зала, Мори выдал мне не один кристалл, а целую пригоршню, мотивировав тем, что "на некоторые вещи надо смотреть с нескольких точек зрения".

Этот набор воспоминаний был довольно обширен. Драки, которые сложно было назвать "схватками", и, тем более, "битвами", с местными бандитами и магами, что назывались "Масками". Интриги, направленные не столько на продвижение в иерархи местной власти, сколько на то, чтобы удержаться на своем месте, и не скатиться до уровня "помыкаемого". Небольшой романчик со Сплетницей (Служба Контроля Параугроз в лице ее директора Эмили Пиггот отнеслась к последнему крайне неодобрительно, но вынуждена была смириться: уж больно интересные сведения поставляла пусть и официально признанная злодейка, но все же Умник высокого ранга). Признаться, смотреть на то, как Морион обжимается с другой девушкой было... не слишком приятно, но, как ни крути, это было далекое прошлое. И, главное, я отчетливо ощущала мотивы этого сближения. Пусть Сплетница и была ему (да и, признаться, мне тоже) чем-то симпатична, но, все-таки, в основном, роман этот Мори крутил для того, чтобы согреться после того кошмара, в который превратилась его жизнь после убийства сестры. Здесь же "ужасные поступки ради правильной цели" совершал кто-то другой, а сам Морион мог спокойно расслабиться... как ни странно это говорить о мире, стоящем на грани Сумерек Богов, и подвергающемся ударам чудовищно мощных тварей.

Еще одним аргументом при выборе Сплетницы было то, что именно она, возможно, благодаря своей силе, сумела поверить в то, что "наложенная неизвестным Властелином ложная память" — на самом деле и есть истинное прошлое нового кейпа. В целом все это и позволило ребятам довольно быстро сойтись. Правда, немного огорчило меня то, что Мори все-таки урезал показываемые воспоминания, убрав из них моменты "18+", оставив только намеки, что таковые все-таки случались. С другой стороны, не могу не думать о том, что переживать "горизонтальное общение" с точки зрения мужчины было бы... довольно-таки странно.

Главной же проблемой сладкой парочки было то, что никак не удавалось прищучить Выверта. Тот, как бы не тавтологично это звучало, все время выворачивался, хотя как у него это получалось — было совершенно непонятно. Однако ни одна операция, призванная уничтожить Выверта, или, хотя бы, выявить источник и суть его силы, не возымели эффекта.

Я просматривала одно воспоминание за другим, с некоторым удивлением отмечая, что, по всей видимости, трачу на это меньше сил, чем раньше... Или же, возможно, причиной было то, что на этот раз Мори не отвлекался на просмотр других воспоминаний, а каким-то образом помогал мне? Все может быть... Но, вот я, наконец, дошла до последнего воспоминания в выданной мне на сегодня кучке кристаллов.

* * *

Был довольно-таки солнечный и веселый денек. Мы со Сплетницей в гражданских личностях неторопливо прогуливались по Бродвею, не привлекая к себе какого бы то ни было внимания. Городок, в который привела меня воля сюзерена был, признаться, не в лучшем состоянии, и знавал гораздо лучшие годы... но было все-таки в нем некоторое очарование.

— Зайдем? — указал я Сплетнице на небольшой ресторанчик с левой стороны.

— И почему парней все время тянет налево? — улыбнулась Лиза, но при этом свернула туда, куда я предложил.

В зале было очень мало народа. Зато та компания, которую я заметил краем глаза, была на месте. Эмма Барнс и Медисон Клементс с понурым видом сидели за столиком у окна, и потихоньку тянули какой-то напиток.

После истории с триггером* Эберт, София Хесс поспешила свалить, не дожидаясь, когда на нее наденут электрические наручники. Но долго в своем убежище она не усидела, и высунулась, пытаясь за раз накрыть сразу двоих, виновных, по ее мнению, в ее бедственном положении: меня и Эберт, благо нас как раз поставили на патруль вместе. Правда, очень быстро выяснилось, что ее излом-состояние нифига не помогает против серо, на чем ее карьера независимого злодея и закончилась в связи с тяжелыми травмами и арестом по многочисленным обвинениям. Мне по этому поводу прописали очередные курсы управления гневом и реагирования во "внезапно возникшей сложной ситуации", но, учитывая, что болты в арбалете Призрачного Сталкера были вполне себе боевые, даже на "превышение самозащиты" мои действия никак не тянули. Две же подружки Софии по "Сучьему Трио" отделались легче... хотя, это, конечно, с какой стороны посмотреть. Эмма с трудом, и, в основном благодаря помощи отца-адвоката, сумела все-таки избежать попадания в психиатрическую клинику... но вот регулярных визитов к психиатру и прозвища "психическая" — избежать не удалось. Как это обычно и случается со свитой падшей королевы, Эмма рухнула на самое дно школьной иерархии. И те, кто раньше радостно кидался исполнять любой ее каприз, теперь радостно травили былого лидера. Разумеется, виновными в этом падении Эмма назначила отнюдь не Призрачного Сталкера, и, естественно, не себя, за Сталкером последовавшую, как овца за козлом на бойню. Крайними в ее восприятии оказались "дура Тейлор", и "мерзкий Пустой". Однако, после попытки Сталкера отомстить, завершившуюся настолько неудачно, что новых последовать уже не могло в связи туристической поездкой пытавшейся в Клетку, Эмма не стала даже и пытаться совершить то, что не вышло у ее идеала. Хотя, надо признать, у меня осталось стойкое ощущение, что это — временное явление.

/*В мире "Червя" "триггером" называют обретение парачеловеком суперсил. Происходит это обычно на пике эмоционального напряжения такой силы и направленности, что общим местом является утверждение "триггер — худший день в жизни"*/

Легче всех из Сучьего Трио отделалась Медисон. Она просто отошла в сторону также, как раньше почти незаметно следовала в фарватере своих подруг. Да, конечно, неприятности не миновали и ее, но Медисон выкрутилась, и даже не перестала дружить с Эммой.

В принципе, после всей истории с моим падшим Домом, для меня не составило бы труда устроить и для этих двоих приключение с летальным исходом. Однако, за них просила Тейлор, а это дело было в большей степени ее, чем мое. Так что атаковать две трети Сучьего Трио я не стал. Но и отказываться немного потрепать им нервы, пользуясь тем, что они не узнали гражданскую личность Пустого — я не собирался. Так что...

— Предоставляешь, Лиза, — громкость была подобрана так, чтобы казалось, что я просто общаюсь с подружкой, но, в то же время — Эмма и Медисон никак не могли пропустить мои слова, — я недавно прочитал статью, в которой описывался механизм инфекционной передачи психических заболеваний! Я раньше я думал, что с ума по одиночке сходят, это только гриппом все вместе болеют.

— Н-да? — Лиза удивилась лишь на мгновение. Но ее сила вычислила мои мотивы практически мгновенно, и она тут же меня поддержала. — И как же передается сумасшествие?

— Источник заражения генерирует идею, часто — далекую от реальности, но чем-то привлекательную. Или же, напротив, абсолютно логичную и внутренне непротиворечивую, но базирующуюся на ложных посылках. И те в его окружении, кто не поддерживают должную ментальную гигиену, оказываются заражены этой идеей. В статье в качестве примера приводился нацизм, приобретший, в свое время характер настоящей пандемии. А не так давно я слышал про историю, случившуюся в Уинслоу... говорят, там тоже одна безумная ученица заразила своими бредовыми идеями других учеников, одному из которых даже пришлось на полном серьезе обращаться к профильному специалисту...

Отчетливо слышавшая все это Эмма сначала дернулась то ли влепить мне пощечину, то ли накричать... но потом она все-таки осознала, что, не имея на руках сколько-нибудь значимого повода — скорее сама заработает неприятности. Так что, в слезах она вылетела из помещения.

— Кажется, девушка приняла твои слова на свой счет... — неторопливо произнесла Сплетница.

Я пожал плечами.

— На свой счет имеют обыкновение принимать те, у кого этот счет есть.

Мы собирались было продолжить беседу, никоим образом не связанную с убежавшей Барнс... но тут взревели сирены, предвещая кровь, горе и ужас. С ясных небес на оцепеневший Броктон-Бей рушилась Симург.

Глава 37. Начало конца. Часть вторая. (Гермиона)

Все-таки просмотреть воспоминания Мориона о части его пребывания в Соединенных Штатах Америки странно искаженного, почти сказочного мира ("фэнтези в стиле постапокалипсиса", как выражались местные), все-таки не удалось. Моих сил едва-едва хватило дотянуть до появления Симург. Зрелище того, как многокрылый ангел рушится на обреченный город, было воистину эпическим... но вот как раз на этом моменте меня прямо-таки выбросило, причем — не только из воспоминания Мориона, но и из его домена. Хорошо еще, что точкой финиша в подобных случаях было настроено убежище Анны Гриффиндор.

Приземлилась я на ноги, но меня тут же повело. Лишь рука Анны помогла мне кое-как устоять, и я сначала оперлась на ее кристалл, а потом — все-таки плюхнулась возле него на "пятую точку опоры".

— Ф-фух, — произнесла я, вытерев пот со лба.

— Тяжело пришлось? — заинтересовалась Анна.

— Не просто, — согласилась я.

— И оно того стоило? — продолжала расспросы дочка Основателя.

— Не знаю... — пожала я плечами. — Понимаешь, я... — укол когтей в ладони намекнул, что люди в таких ситуациях краснеют, и я предприняла необходимые для этого усилия, — ... я ... Я хотела посмотреть: как это... ну... между мужчиной и женщиной. Любопытно ведь! В книгах по медицине оно как-то... непонятно описывается. А уж в романах... и вовсе.

— И как? — заинтересовалась Анна. Судя по дневникам предка Малфоев, до которых докопался Драко, в те времена мужчины не сильно смущались, "овладевая" покоренными, так что, может быть, Голос и Душа Хогвартса сможет мне объяснить?

— Никак, — вздохнула я. — Он эти моменты вырезал. И, думаю, сбросил Кай.

Некоторое время мы еще беседовали о важном — то есть, о мальчишках. Но, увы, Анна не смогла толком рассказать мне о том, что я хотела узнать: ее, как наследницу и "малышку" берегли от всего "неподобающего". А потом... ей нашли жениха, и мама-Хельги уже собиралась объяснить юной леди все, что ей надо знать для общения в оным женихом... но буквально за день до обещанной даты Анна поймала проклятье, и ей резко стало не до того. Еще три года и она сама, и все Основатели, и часть их учеников — боролись за ее жизнь... но в итоге все это оказалось бесполезным, и закончилось кристаллом. Так что в обсуждаемом вопросе дочь Годрика и Хельги разбиралась как бы не хуже меня: мне хотя бы были доступны книги.

Вернувшись в нашу комнату, я наколдовала зеркало, и стала репетировать перед ним то, что демонстрировала Сплетница: слегка выставила ножку, так что юбка чуть-чуть задралась, но, однако, не настолько, чтобы стали видны трусики. Потом — "естественно" и "незаметно" наклонилась, позволяя тому, кто мог бы стоять напротив меня, заглянуть в вырез платья... Последнее меня даже посмешило, поскольку на мне в этот момент был надет свитер "под горло". Но, в целом, представление меня несколько огорчило. Сплетница в воспоминании Мориона была на пару лет старше, и, надо признать, ее округлости были... более округлые. Не удивительно, что она привлекла внимание Мори...

Я тяжело вздохнула, и усилием воли спрятала выдвинувшиеся из пальцев когти.

— Гермиона? — зашедшая в нашу комнату Джинни, мягко говоря, немного удивилась моему поведению. До сих пор я как-то в подобном замечена не была. Признаться, такое поведение было удивительно и для меня самой. Впрочем, как раз про это в книгах рассказывалось. "Подростковый возраст", гормоны шалят. Конечно, по идее, начаться это должно было раньше, но... "сублимация"... А сейчас, видимо, перехлестнуло даже через нее. И даже через способности оборотня к контролю собственного тела.

— Как-то так... — вздохнула я.

— Бывает, — грустно улыбнулась Джинни. — Гарри соблазнять будешь?

— Наверное, — пожала плечами я. — Если понадобится. А то такое впечатление, что он и не замечает, что я уже выросла...

Не думаю, что Джинни поймет меня. Ведь для рыжей — Гарри все еще мальчик, старше ее самой, но младше меня почти на год. И мое к нему отношение вряд ли будет понятно... Но пояснять я пока что ничего не собираюсь. Увы, но не то, чтобы я ей не доверяю... однако, есть люди, для которых ее сознание не то, чтобы "проходной двор", но и отнюдь не сейф за семью запорами, с бдительной и недреманной охраной.

— Гермиона, — плюхнувшись на кровать, Джинни решает сменить тему разговора, — а ты знаешь, что тебя пол-Хогвартса втихую матом кроет? Опасаются только, что Поттер услышит, а то и вслух бы крыли...

Разумеется, я это знаю. Откуда взялась среди учеников версия, что в свое время Гарри потребовал от отца Паркинсон пробить введение в программу "Обычаев и традиций магического мира" исключительно, чтобы потрафить мне — никто толком не знает. Однако именно эта версия распространяется с невидимой пометкой "хайли лайкли", то есть — в статусе "несомненной истины", ведь это "все знают".

— ...такая скукотень...

А вот тут я чуть не села. "Обычаи и традиции магического мира" у нас вела Сейлина Трогар, поскольку именно ее нагрузка на занятиях магии Хаоса оказалась наименьшей, а нанимать еще одного преподавателя Дамблдор не захотел, в чем и был поддержан Попечительским советом: так они все вместе решили сэкономить деньги. Но факт в том, что свой предмет Сейлина вела просто замечательно, не только рассказывая об обычаях и традициях, но и объясняя: откуда они взялись и зачем нужны, и чем чревато нарушение. Как говорится: "незнание закона не освобождает от ответственности, зато знание — может помочь этой ответственности избежать". И этот предмет, один из имеющих наибольшее практическое применение в жизни, Джинни считает "скукотищей"? Вот от нее-то я такого и не ожидала.

— Правда — скукотень? — переспросила я, надеясь, что чего-то не расслышала, погрузившись в размышления о природе слухов.

— Нет, конечно, — вздохнула Джинни. — Но многие так считают. Ведь на ее уроках ананасы не пляшут, птиц в кубки не превращают, даже романтики ночного похода на Астрономическую башню — и то нет. Вот народ и считает "Обычаи..." очень скучным предметом. Еще одним уроком сна, на котором еще и не поспишь: профессор Трогар небрежение влет карает.

— Ф-фух... — выдохнула я.

Разумеется, подобное отношение учеников, которые приходят в школу не учиться, а развлекаться, для меня новостью не было. Но и понять подобное я все равно не могу. Глупо как-то...

Но тут вернулся Гарри, и "Шахерезада прекратила дозволенные речи".

Утро встретило меня бодрой и готовой к активной деятельности. Уроки, общение и руководство нашей маленькой сектой во всех ее ипостасях не давали мне времени задуматься о том, что я видела. Но наступил, наконец, вечер. И мы с Морионом вновь оказались в Кристальном зале. И первым, что я увидела, погрузившись в воспоминания моего парня — оказалась летящая прямо в меня оторванная человеческая голова.

Глава 38. Начало конца. Часть третья

Голова летела медленно и красиво. Шлейф из капель крови на мгновение застыл алым штрихом на лазурной ткани мироздания. Слетевшая маска открыла лицо, на котором не было видно ни боли, ни отчаяния, ни хотя бы даже удивления. Но всей видимости, кейп, на свою беду успевший к самому началу атаки не смог осознать того факта, что уже, собственно, убит.

— Летяга убит, Попутчик выбыл, — сообщила Дракон*, когда мир мигнул, пропуская меня в точку, не подвергающуюся удару Симург.

/*Дракон — считается сильнейшим Технарем мира Червя. На самом деле под этой маской (точнее — робокостюмом) скрывается ИИ (искусственный интеллект) созданный погибшим Технарем*/

— ... — кратко высказался я.

Впрочем, в этом я был не одинок: многие кейпы в этот момент высказались сходным образом. Попутчик, как не крути — один из сильнейших кейпов-телепортистов. Так что бы надолго, а то и вообще остались без подкреплений.

Черный плащ Александрии мелькнул, нанеся чудовищный силы удар по многокрылой. Увы, серьезного эффекта он не возымел: Симург точно рассчитала атаку противника, и удар лишь отбросил ее к ажурной конструкции, которую Губитель начала собирать. А вот ее ответ отшвырнул предводительницу Триумвирата и признанного сильнейшего кейпа Северной Америки, а то и всего мира (за исключением, разумеется, Зиона — молчаливого Золотого человека, время от времени появляющегося тот тут то там).

— Симург в Б-6. Пошел крик.

Да... Крик. Симург — ошеломительно прочна, сокрушительно сильна. Ее телекинез позволяет ей швыряться небоскребами как шариками для пинг-понга, а способности Технаря она использует, чтобы создавать самые разрушительные машины... Но самыми опасными в ее наборе по праву признаются две: способность Умника-пророка, и крик. Оглушающий, сводящий с ума крик, который звучит все время, пока Симург не вернется тем или иным путем на свою орбиту. И те, кто слышал его достаточно долго — становятся "бомбами Симург", а значит — в какой-то момент, когда это будет наиболее выгодно Многокрылой, такой человек срывается с нарезки и идет убивать. С дробовиком в уличную толпу, или же с особо вирулентным штаммом к городскому водопроводу... Жертвы бомб Симург исчисляются миллионами. Да, Бегемот, Погибель героев, убил больше масок. Да, Левиафан, на чьем счету затопленные Ньюфаундленд и Кюсю — лидирует в общем зачете смертей. Но кошмар, оставляемый после себя Симург не сравниться ни с чем. И даже если ее удается тем или иным способом отогнать — это далеко еще не означает, что все закончено... Удары Симург могут давать эффект отложенный на дни, часы, месяцы и годы. Взаимные подозрения и ожидание удара — подлинный ужас ее атак.

Темно-фиолетовый луч прилетел оттуда, где мне показался зеленый отблеск. Судя по всему, это — Эйдолон, второй из Триумвирата. Видимо, Попутчик успел доставить их прежде, чем Симург выбила его. Это хорошо, потому что третий — Стрелок и Дижок Легенда доберется сам. Эйдолон целил не в саму Губителя, а в собираемый Многокрылой агрегат. Однако Симург сместилась, закрывая свое сокровище, и ее белоснежные крылья полностью поглотили силу удара.

— Проклятье! — услышал я, когда очередной скачок привел меня на крышу, где пряталась Сплетница. — Она это нарочно!

— Что именно? — уточнил я, тремя серо разбивая бетонный блок, который Симург запустила в нас.

— Она нарочно затормозила после того, как Дракон определила ее траекторию, — пояснила свои выводы Сплетница. — Сирены сработали... и люди кинулись к убежищам...

— ... — высказался я. Симург в данный момент висела прямо над одним из убежищ, к которому кинулись люди, получив Губительное предупреждение. А его бетонные перекрытия, способные удержать волны Левиафана и чудовищные удары и радиацию Бегемота, от крика Симург защищали чуть лучше, чем совсем никак. Обычно убежища при атаке Симург использовались как точки сбора, откуда бегущих людей переправляли подальше от места боя... Но на этот раз маски просто не успели. И те, кто собрались в этом убежище — гарантировано обречены. Даже если они выживут — татуировка лебедя, отметка возможной бомбы Симург — им гарантирована*. Всем. Без исключений. Застрянь там хотя бы и ребенок Президента Соединенных Штатов.

/*Прим. автора: в каноне клеймение было отменено после массовых протестов. Но у меня АУ — так что закон об обязательном клеймении сохранился. Хотя многие организации правозащитного толка практикуют самочинное нанесение аналогичных татуировок в знак солидарности с "жертвами общества больше, чем Губителя"*/

Все это время я сосредоточенно наблюдал за Симург, и огненная сеть лучей серо уже разбила несколько обломков, которые она в нас запустила. И только из-за такой сосредоточенности на противнике я заметил, как на фарфорово-белом лице чуть-чуть приподнялись уголки губ, а голова склонилась, соглашаясь с выводами Умницы.

— Ты... ты видел это? — спросила Сплетница, хватаясь за голову. Мигрень — бич Умников уже обрушилась на нее. Что ж. С этим я могу ей немного помочь. И боль становится силой, которую я выплескиваю сразу несколькими атаками на предметы, которыми Зиз* атаковала собравшихся противостоять ей Масок.

/*Прим. автора: Зиз — сокращение от "Симург". Как оно получается — я не знаю, но факт имеет место быть*/

Увы, этого оказалось недостаточно: незамеченное мной огромное лезвие, одно из тех, которыми чуть ранее пытался атаковать Симург Кайзер, предводитель местных нацистов, исчезло в облаке тьмы... после чего вылетело из него с нанизанным на него высоким парнем в черном костюме и маске-черепе.

— Мрак! — вскрикнула Сплетница. — Пустой, помо... — на этом девушка замолчала. Увы, благодаря своей силе, Сплетница не хуже меня видела, что помогать там уже некому: мгновенная смерть.

— Мрак погиб, — озвучила Дракон то, что мы и так знали.

— Принеси сюда Вики! — выкрикнула Сплетница, и я с некоторой неохотой, "мигнул" туда, где увидел золотое сверкание Славной Девочки*.

/*Прим. автора: Слава (Glory Girl), Вики Даллон — известна также как "Барби попутного ущерба" и "Мини-Александрия". Подобно последней может летать и считается (но, увы, не является) неуязвимой*/

Касание руки, сдвиг, и вот я снова стою рядом со своей девушкой.

— ... — произнесла Слава, падая на колени. Похоже варп-скачок не прошел для нее совсем уж без ущерба, и сейчас ее вестибюлярный аппарат выражал свое несогласие с подобными мерами. — Пустой! Ты какого ... такую ... творишь? — лексикон Славы явно не соответствовал образу воздушной и всячески положительной девочки...

— Если бы он тебя не вытащил, — ответила Сплетница, — через семь секунд в тебя влетели бы три крупные глыбы с промежутком менее чем в две секунды.

Барби Попутного ущерба побледнела. В отличие от неуязвимости Александрии, ее щит вполне можно перегрузить достаточно сильным ударом. И тогда она на две-три секунды остается беззащитной. Так что описанная Сплетницей ситуация вполне могла закончиться ее гибелью, даже с учетом того, что все, что менее чем "смерть на месте", ее сестра* вполне способна вылечить.

/*Прим. автора: Панацея — Эми Даллон, приемная сестра Вики Даллон, известнейший в мире Червя целитель. Способна вылечить практически все, кроме травм или заболеваний головного мозга, которые не лечит по принципиальным соображениям*/

— Брандиш* убита, — мелькнуло в потоке сообщений Дракон о погибших и выбывших масках.

/* Прим. автора: Кэрол Даллон, (в костюме — Брандиш) мать Вики Даллон (Славы) и приемная мать Эми Даллон (Панацеи)*/

— Мама! — крикнула Вики, и рванулась вверх. Удерживать ее я не стал: существовала небольшая вероятность, что Дракон приняла разрушение браслета за гибель его носителя.

— Кид Вин выбыл, — информировала Дракон. Ракета, запущенная кем-то из Технарей, оказалась перехвачена Симург, и рванула рядом с ховербордом Подопечного*, начинив летательное устройство огромным количеством "готовых поражающих элементов". К счастью, боевая броня несовершеннолетнего Технаря оказалась достаточно прочна, чтобы выдержать это испытание, а мешком падающее вниз тело мгновенно исчезло. Судя по всему — Виста бдит, оттаскивая выбывших... ну, то есть тех, до кого может дотянуться. Запустивший ракету Технарь тут же огреб по шлему от соседа. Зря это он. Заряди зенитчик вместо совершенно неэффективной в бою с Губителем зенитной ракеты с ОФ-боеголовкой* более уместную бронебойную — и прямого попадания кумулятивной, и то и тандемной боеголовки Кид Вин мог бы не пережить. А уж прямое попадание системы РЭБ "от Симург" обеспечили бы без особенного труда. Я уже сжег несколько таких вот, "потерявших наведение" ракет, из тех, что во множестве выпускали Технари. Та же ракета, что была направлена в Кид Вина, видимо, проскочила мимо моего внимания именно потому, что не представляла особой угрозы для жизни Подопечного.

/*Прим. автора: у нас Wards неправильно переводят как "Стражи". Но "страж, хранитель, старейшина" — это warden. А ward — "питомец, воспитанник, подопечный". И, на мой взгляд, именно правильный перевод лучше соответствует сути и сущности организации, созданной "для безопасного развития сил" малолетних героев*/

/*Прим. автора: ОФ — "осколочно-фугасная"*/

Между тем, бой продолжался. Не было ни малейшего намека на то, что сегодня — "хороший день". А ведь в случае схватки с Губителем даже "хороший день" означал, что где-то четверть масок, собравшихся для противостояния этой НЕХ, к концу боя будут мертвы.

* * *

Я вынырнул из воспоминания. Показывать Миа эту кровавую мясорубку не хотелось до зубовного скрежета. Однако, Аналитик должен знать, что иногда даже "лучшее решение" и "оптимальный план" приводят к таким вот последствиям. Ведь полководец разменивает Победу на жизни своих солдат. И иного способа воевать, увы, как-то не придумали. Хотя старались многие.

Глава 39. Джинни Уизли и Тайная комната. (Гермиона)

После ночного сна и школьных занятий, я чувствовала себя обновленной и полной сил. Даже удалось перехватить момент и поцеловаться с Гарри по дороге с трансфигурации на чары. Правда, у последнего действия нашелся негативный момент: кто-то, кому было больше всех надо, стуканул старосте школы от девочек, Оливии Берквуд* о "безнравственном и распутном поведении". А вот и последствия...

/*Прим. автора: Оливия Берквуд, Хаффлпафф — персонаж не канонический. Впервые появляется в повествовании о событиях третьего курса.*/

— Грейнджер! — разумеется, без Панси ситуация обойтись не могла. Нет, после событий второго курса она присмирела, и серьезных пакостей не вытворяет, но если может сделать гадость, оставшись, так сказать, "в рамках" — старается такой возможности не упустить. Признаться, такое поведение вызывает даже некоторое умиление... — Грейнджер! Тебя Прайс вызывает. Для серьезного разговора!

Признаться, тащиться куда бы то ни было, да еще потом выслушивать бредовые обвинения воплощения растрепанной зависти и духовной наследницы Долорес Амбридж мне лень и недосуг. Так что я щелкаю пальцами:

— Это не та Грейнджер, которую ты ищешь.

— Это не та Грейнджер, которую я ищу, — безвольно повторила Панси.

— Свободна, можешь идти в общежитие — вбиваю я новое внушение в податливое сознание девочки, искренне считающей себя моим врагом.

— Я свободна и могу идти в общежитие, — подтверждает она получение приказа, и почти строевым шагом удаляется в сторону подземелий Слизерина.

— Ни себе фига, — восхищается подошедшая из-за поворота Джинни. — И что это было такое?

— Беспалочковый конфундус, — отвечаю я. — Надо же мне на ком-то его тренировать?

— Надо, — согласилась Джинни. — А почему ты не произносишь само заклинание?

— Слово "конфундус" слишком уж связано с движением палочки, — пожала я плечами. — К тому же оно выдает мои намерения. А так я сначала внесла помехи в мышление оппонента, а лишь потом сформировала желаемое действие. Конечно, это не империус, ничего сложного так не внушишь, но вот простое "Отвали и не мешайся. Это не я" — как видишь, отлично работает.

— Это тебя леди Аметист научила? — заинтересовалась Джинни. — А если я ее попрошу... она и меня научит? Дома очень полезно будет. Ронникинс...

Я задумалась. С одной стороны — никаких особенных причин отказывать у меня нет. Даже более того — "третий раз объяснил, сам все понял" — это любимый метод обучения Мориона. Но с другой стороны... Я хотела просмотреть завершение битвы с Птицей Улама, а если я сейчас пойду натаскивать Джинни — то это займет все время до вечера.

— Что может быть проще времени? — возник в моем сознании голос князя демонов, Мориона.

— Ничего, в общем-то... — отозвалась я.

— Пойдем, — бросила я рыженькой. — Я попробую тебя научить. А если не получится — обратимся к леди Аметист.

— Идет, — кивнула Джинни. — Попробуем.

Я повела Джинни ко входу в Тайную комнату. Для занятий нам нужно место, чтобы не прервали. Конечно, можно подождать до ночи, и устроить сеанс сновИдения... Но, как уже упомянуто, общаться со старостой школы мне лень, да и небольшая встряска школе не повредит... если, разумеется, кому-то вообще будет интересно: куда делись две ученицы.

Процедура открытия двери, скрытой за почти материальной иллюзией одной из раковин в женском туалете третьего этажа не изменилась со времен Основателя. Разве что теперь, в зависимости от воли обитателя Тайной комнаты, проход может вести как в саму комнату, так и обрываться в варпе. И, поскольку я не тварь дрожащая, но право имею, мы шагнули бестрепетно... хотя Джинни и несколько побледнела. Все-таки воспоминания о ее первом курсе у рыжей остались... не самые радостные.

Разумеется, никаких покатушек по трубе не случилось. Это молодой еще Риддл был твердо уверен, что Тайная комната Слизерина — она обязательно где-то внизу, под подземельями соответствующей башни, где обитают его ученики. Вот он и придал варпу облик подземного хода. С Хаосом же начинающий темный маг близко познакомился уже после выпуска из школы. Думаю, сейчас вход в Тайную комнату для Тома был бы совершенно другим. А уж для нас...

Хрустальная платформа, залитая светом нескольких лун, неторопливо возносила нас с Джинни к небесам. Я раскланялась со Стражами, которых пригласил Мори для защиты дороги в Тайную комнату. Точнее, договор с нерожденными тварями заключил еще Салазар Слизерин, а Морион лишь возобновил действие договора, принеся необходимые жертвы.

— Красиво, — Джинни ошарашенно оглядывалась по сторонам.

Еще бы. Ведь в прошлый раз ее путь в тайник Салазара был, мягко говоря, несколько иным. Но с тех пор многое поменялось. И мы с ребятами именно на путях в Тайную комнату отрабатывали фиксацию формы варпа, создавая в изменчивости пространства хаоса нечто более-менее постоянное.

Платформа ускорила свое падение вверх, вращаясь вокруг сразу нескольких осей. При этом мне пришлось присматривать за Джинни, подправляя ее восприятие. Иначе проблемы с вестибулярным аппаратом были бы неизбежны. Собственно это стало одной из линий обороны против особо любопытных, которые тем или иным способом открыли бы портал в женском туалете третьего этажа. Разумеется, это не помогло бы, попытайся прорваться Дамблдор. Однако директор школы считает Путь разрушенным... а если и решит проверить, то платформа разрушится у него прямо под ногами, так же, как оборвалась в прошлый раз путеводная нить.

Я привлекла внимание Джинни, сжав ее руку, и прыгнула. Миг полета, и мы уже стоим на другой платформе, провожая взглядами наше прошлое средство перемещения.

— Ты что творишь?! — возмутилась Джинни. К счастью, дергаться и выражать свое недовольство она стала только тогда, когда мы уже приземлились. Не то, чтобы она действительно могла мне помешать, или вырваться без моего на то желания... Но все равно так было удобнее... и приятнее.

— Веду нас в Тайную комнату, — отозвалась я, высматривая среди множества плавно перемещающихся в разных направлениях обломков комнат.

— В прошлый раз было не так... — задумчиво произнесла Джинни.

— Тот путь уничтожен, — объяснила я. — Его сокрушил Морион, чтобы не пропустить Дамблдора в покои Салазара Слизерина.

— Понятно, — вздохнула Джинни.

Две платформы мягко состыковались в одну. Я шагнула назад, в открывшуюся за нашими спинами дверь.

— Можешь открывать глаза, — успокоила я перенервничавшую Джинни. — Мы прибыли.

— Я точно не сплю? — спросила Джинни, осматривая зал, в который мы приводили ее и остальных участников Рассвета через сон.

— Кто знает? — не стала разрушать ее сомнения я. — Мы в варпе. Здесь, сказав про что бы то ни было: "оно реально", или "это иллюзия", или же "это сон" — всегда можно ошибиться.

Джинни вздохнула. Все-таки, она все еще хотела жить в простом и понятном мире, где "реальность", "иллюзия" и "сон" — понятия, однозначно разграниченные друг от друга. Но увы. Она уже вступила в темные пограничные области магии, те самые, которые частенько именуют "запретным колдовством". И теперь я считала себя обязанной аккуратно подстраховать ее. Ведь "мы в ответе за тех, кого приручили".

— А зачем мы пришли сюда? — наконец-то догадалась спросить Джинни. — Неужели нельзя было заняться где-нибудь наве... — рыжая запнулась, сообразив, что, с учетом наших перемещений, "наверху" будет не слишком адекватным обозначением для положения Хогвартса относительно нас.

Вместо ответа я щелкнула пальцами, и на каменном полу засветилась септаграмма, расчерченная еще самим Салазаром.

— Что это? — удивилась Джинни.

— Это — главное и единственное сокровище тайной комнаты. Сокровище Салазара Слизерина...

Глава 40. Демонические добродетели. (Гермиона)

Джинни распростерлась в септаграмме в точности по моим указаниям. При этом подол ее мантии задрался, обнажив ее ножки, и я ощутила странное чувство, которое больше привыкла испытывать в присутствии Гарри. Честно говоря, доводилось мне видеть рыженькую и вообще без ничего, но почему-то это не давало такого интересного эффекта. Может, я взрослею? Или это — влияние варпа? Открылась одна из шести дверей?

— Эй-эй! — возмутилась Джинни. — Это на что такое ты смотришь? И о чем думаешь?

Примечательно, что движения поправить мантию Джинни не сделала. Так что, не отводя взгляда, я ответила на второй вопрос, проигнорировав первый, как тривиальный. И нет, ответ был не "о сущности инобытия", как я в свое время ответила на аналогичный вопрос Снейпа.

— О том, что жадность — входит в число демонических добродетелей.

— И гордыня — тоже, — добавил Мори, вытормаживаясь из варпа и перетекая из темного вихря в знакомый облик Гарри Поттера.

Вот при его появлении Джинни дернулась... но движения своего не завершила, оставив мантию в том положении, где он оказался.

— И гордыня, — согласилась я, понимая, что именно гордыня заглушает голос ревности уверенностью в том, что "я все равно останусь первой".

— Кстати, неплохо ты Рона отшила...

Я вспомнила, как по дороге к туалету мы наткнулись на Ронникинса, и он поинтересовался: куда это нас с Джинни Мордред несет? Ответ был, признаться, не вполне вежлив. И, судя по словам Гарри, Ронникинс пошел-таки туда, куда я его направила.

— К Плаксе Миртл завернул? — на всякий случай уточнила я.

— Именно туда, — с улыбкой отозвался Гарри. — Он все еще сидит там и молчит, уткнувшись в стенку.

Признаться, достижение было из разряда "так себе". Низший, в которого медленно и незаметно даже для себя, но почти необратимо мутировал Рон — не имел никаких шансов в противостоянии воли даже с начинающей княгиней демонов, а потому — подчинился беспрекословно.

Между тем Гарри прошел вокруг так и лежащей в септаграмме Джинни, расставляя свечи и располагая в нужных местах пучки травы и камни, взятые из разных мест Хогвартса по подсказке Анны Гриффиндор. В принципе, этого можно было бы и не делать, заместив недостающие материальные компоненты силой варпа... Да, вообще говоря, и сама септаграмма была излишней. Но вот только сами суть и смысл ритуала были в том, чтобы стандартизировать наши сознания, позволить сосредоточиться на желаемом, а не растрачивать даже не столько силы, сколько внимание, на поддержание "материальных" компонентов.

Джинни, не двигая ни рукой, ни ногой, поворачивала голову с боку на бок, рассматривая то, что мы делаем. На поверхности ее сознания метался вопрос о том, откуда Гарри знает, что мы задумали, и что мне понадобится для проводимого ритуала. Но вслух она не произнесла ничего, демонстрируя доверие. Хотя доверять последователям Изменяющего пути и не слишком разумно, но в данной ситуации ее интересы совпадают с нашими.

Морион встал на место в ногах Джинни и заговорил на иллитири. Четкие, чеканные слова падали, отрицая старый, и формируя новый мир. Признаться, я ожидала, что эта роль достанется мне, а Гарри — возьмет на себя жертвоприношение... Но если Морион посчитал нужным поменяться ролями, то мне, как ученице, остается только подчиниться.

Слова звучали... но слов было недостаточно. Нужно было согласие того, а в данном случае — "той", кто подвергался Изменению, и готовность жертвовать. Это было нелегко. Ведь сейчас в кругу лежал не урод и сволочь из числа врагов Луны, а моя подруга и уже почти сестра Джинни. Но я решительно извлекла атейм из ножен небытия, и опустилась на колено. Короткое касание кожи. Ранка открылась совсем крошечная. Но тело Джинни забилось от боли, никак не связанной с повреждением тела. Сейчас сила варпа касалась ее.

Наверное, можно было бы провести Джинни по тому же пути, каким Мори провел меня и Драко с Дафной. Да и путь Ключей или же Луны отнюдь не был столь беспощаден. Но Джинни слишком долго была в распоряжении врага. Ей было привычно подчиняться матери. И сейчас волны варпа позволяли нам увидеть ее такой, какая она есть, без наносного смирения и без того, во что ее пытались превратить. Боль, страх, отчаяние, желание защищать и помогать... льющаяся кровь и ярость, обращенная на врагов... похоть и жажда жизни... колдовство, амбиции и стремление возвыситься. Древний Змей взглянул на нас пламенеющим рубином своего единственного Ока.

...

Я открыла глаза, рассеивая взглядом окутавшую тайную Комнату Тьму. Василиск Слизерина окружил септаграмму своим телом, отрицая и защищая нас, тех, кто внутри, от кошмара вовне. Один из его золотых глаз вспыхивал рубиновым пламенем, когда очередной низший, решивший подзакусить телами и душами колдунов, ослабленных тяжелым ритуалом, попадал вместо места ЗА обеденным столом — НА стол для более сильного. А над ним парил Морион, разя клинком и тяжким словом. Кровь низших лилась рекой, собираясь в предусмотрительно созданные еще Изумрудным магом бассейны.

Я подняла атейм, убирая его туда, откуда взяла. Присоединяться к бойне у меня не было ни сил, ни желания. Да и варп, локально взбаламученный ритуалом, постепенно успокаивался. Мне же было интересно: что сталось с Джинни?

Внешних проявлений проведенного ритуала не было от слова "совсем". Даже нанесенный мной шрам — исчез бесследно. Но вот инициация варпом — полноценно получилась. Сейчас я видела перед собой такую же колдунью варпа и будущую княгиню демонов, какой и сама являюсь. Теперь можно будет доверить Джинни некоторые секреты из тех, которые ранее мы опасались ей рассказывать просто из боязни ее слабости. Ну а, заодно, проведенный ритуал удачно вписался в более масштабные события, проводимые как Темными лордами, так и Светлым кругом. Каждый из более-менее крупных игроков сейчас стремился к одной и той же позиции, оценивая ее как выгодную именно для него. И чья оценка была вернее — покажет будущее.

Я опустилась на колени возле разметавшейся Джинни. Ее одежда сгорела в Пламени Удуна. Также в этом пламени исчезло все лишнее, все, что мешает, все, что кажется.

Как последовательница Архитектора Судеб, я положила руку на живот лежащей без сознания девочки, и произнесла:

— Нет судьбы!

Сейчас, когда принудительные инсталляции, навешенные на душу Джинни другими — исчезли, ее судьба действительно определялась только тем, какая она есть, а не тем, что хотел бы видеть кто-либо еще.

Черное лезвие Кайгерн Скрытной мягко рассекло твердый гранит, погрузившись в него ровно настолько, чтобы меч встал вертикально, не качаясь. Черный камень Иного мира, Ксенос Морион опустился на колено напротив меня, и положил свою руку на мои пальцы.

— Наша! — произнес он, соглашаясь с моими словами и отрицая их. Пусть сейчас с Джинни были окончательно сброшены цепи чужой воли... он она оставалась той, кто она есть. Наверное, это можно назвать судьбой. Ведь в той фразе, которую я начала, есть еще и продолжение: "...кроме той, что творим мы сами". Наверное...

Глава 41. После ритуала. (Джинни)

Лежать голой было несколько... стыдно. И, почему-то, меня больше смущало присутствие Гермионы, чем Гарри, хотя раньше я спокойно купалась вместе с ней в душе. Но после этого "Наша!" все почему-то изменилось. Странно...

— Ритуал завершен, — произнес Гарри, не убирая руки с моего живота. — Я именую тебя, Янтарь!

— Ритуал завершен, — подтвердила Гермиона, поднимаясь. — Кстати, ты можешь встать.

Я поднялась и задергалась в поисках хоть чего-нибудь, что могло бы сойти за одежду.

— Не дергайся, — твердо прекратил мои метания Гарри. — Ты ведьма, или где? Просто представь на себе любую одежду, которая тебе нравится.

Я закрыла глаза, и представила, что стою в той самой мантии, которую как-то раз видела в витрине "Твилфитт и Таттинг". Разумеется, у нас не хватило бы денег купить эту мантию... подозреваю, даже если бы мы продали Нору — все равно не хватило бы... Но сейчас я как вживую почувствовала прикосновение мягкой ткани к своей коже. А открыв глаза, я с удивлением убедилась, что на мне — действительно та самая мантия!

Стоять босиком на камне было холодно, и я, снова закрыв глаза, представила себя в легких, но красивых туфельках. Конечно, если пройти в них по Хогвартсу — будет не очень хорошо, но вот покрасоваться перед Гарри и Гермионой — почему бы и нет?

— Ого! Хрустальные туфельки? — удивилась Гермиона, заставив меня открыть глаза.

И в самом деле, хру...

— Не хрустальные, — покачал головой Гарри. — Если глаза мне не изменяют — алмазные. А недешевые вкусы у нашей Джинни!

— Прокормим, — махнула рукой Гермиона. — Нам же Ару доступ к алмазным полям на К'Сале не закрыл? А там на такие туфельки набрать — минут пятнадцать походить, да не лениться, за камушками нагибаясь.

Вот тут я почему-то почувствовала в словах Гермионы некую... неискренность. Почему-то ее взгляд периодически отдрейфовывал к бассейнам по периметру комнаты, в которых сейчас кипела серебристая жидкость. А ведь когда мы с Гермионой пришли сюда — бассейны были пусты! Но не может же быть, чтобы те смутные видения, которые посетили меня, пока я валялась, содрогаясь от боли, были истинны? Ведь это не может быть кровь? Кровь ведь не бывает такого цвета, правда?

— А давайте посмотрим, что сейчас в Хогвартсе делается? — улыбнулась Гермиона, отвлекая меня от не слишком комфортных раздумий. — Мы тут встряли, как я предполагаю, часа на три, так что нас уже должны были потерять...

— Давай, — согласился Гарри, и щелкнул пальцами.

Из бассейна справа от нас поднялся пузырь кипящей жидкости. Он начал медленно, но постепенно ускоряясь, разгоняться, сплющиваясь и превращаясь в зеркальный диск, диаметром около двух метров. Только, вот было он какой-то странный...

— Спиралодиск, продукт чуждого разума, — прокомментировала происходящее Гермиона.

— Ага, — согласился Гарри, и еще раз щелкнул пальцами.

Теперь в серебряной поверхности отражалась не наша троица, а туалет Плаксы Миртл, из которого мы начали свой путь в Тайную комнату, и в который Гермиона очень уж кружным путем направила Рона.

Гарри сказал, чтобы мы уселись прямо на пол. Дескать "представление вот-вот начнется".

Признаться, сидеть в мантии на голое тело было несколько неуютно, но просить Гарри, или Гермиону наколдовать мне еще и трусики... Ой, стыдно-то как... нет, лучше уж так посижу.

— Вот тут он и сидел, — показала Макгонагалл на место в углу туалета.

— Просто сидел и смотрел в стену? — уточнил Дамблдор.

— Просто сидел, — подтвердила наш декан.

— Странно... — бубенцы в бороде директора звякнули. — И каково его состояние сейчас?

— Когда я была у Поппи, он все еще рвался сюда. Пришлось наложить на него петрификус — только так удалось успокоить. Говорил, что "Должен сидеть в сортире и пялиться в стенку".

— Странно, — повторил директор. — Возможно — он увидел что-то, чего не должен был видеть? Просто "оказался в неудачное время в неудачном месте?

— И долго он так еще будет? — спросила я Гермиону.

— Ну... — она задумалась. — Время я никак не ограничивала. Но, признаться, не думаю, чтобы моих сил хватило больше, чем еще минут на двадцать.

Летящей походкой, в черной мантии без какого бы то ни было подбоя, в туалет ворвался преподаватель зельеварения профессор Северус Снейп.

— Северус, что с мальчиком? — заботливо спросил Дамблдор.

— Это еще не "империо", — отозвался зельевар, — но уже определенно, нечто большее, чем "конфундус". Такое ощущение, что тут замешана не только ментальная магия. Мальчишке как будто... подменили судьбу.

— Очень точная формулировка, профессор Снейп, — следом за преподавателем зельеварения в туалет просочилась профессор Трогар. — Кто-то закрыл некоторые из доступных мальчику Путей, оставив открытыми только те, в которых он сидит и смотрит в стену этого туалета. Кажется, приказ был сформулирован примерно так "вали отсюда дальними закоулками, в туалет Плаксы Миртл. Сиди там и не отсвечивай".

Признаться, посыл Гермионы профессор Трогар воспроизвела хоть и не вполне точно, но весьма и весьма близко к тексту. Не могла же профессор знать, что Гермиона не просто послала "дальними закоулками", но точно указала маршрут и график движения?

— Почему Вы так думаете? — заинтересовалась Макгонагалл.

— Рональда Уизли видели, когда он обходил редко посещаемые уголки школы. При этом некоторые свидетели отметили некоторую... неестественность его поведения, — разъяснила преподавательница магии Хаоса. — С другой стороны, я не думаю, что это было что-то большее, чем брошенное в сердцах пожелание. Увы, Рональд Уизли вообще склонен к необдуманным поступкам, так что вполне мог нарваться на такое вот.

— Мог, — вздохнула Макгонагалл. — И что нам теперь с этим делать?

— Либо искать того, кто так уверенно послал Рональда в голубую даль*, — ответила профессор Трога, — чтобы он... или она сняли заклятье. Либо просто подождать. По моим расчетам, эффект "посыла" продлится еще около восемнадцати минут.

/*Прим. автора: разумеется, была использована соответствующая английская идиома*/

Некоторое время преподаватели еще обсуждали произошедшее, но в результате — покинули туалет, так ни о чем и не договорившись. Что примечательно, о нашем с Гарри и Гермионой отсутствии никто из них так ничего и не сказал. Выходя же из туалета, директор Дамблдор пробормотал про себя:

— Быстро детишки растут. Н-да... Быстро. Пожалуй, надо ускорить план...

Я посмотрела на Гарри, потом — на Гермиону, но они ничем не показали, что понимают: о чем это было сказано. Но вот Гарри почесал затылок и пробормотал:

— Подсматривать за Великим магом — занятие, чреватое многими неожиданностями. И главное — никогда не знаешь: видел ты то, что видел, или то, что тебе хотели показать?

Глава 42. Предсказания и пророчества

Возвращение в гостиную Гриффиндора ознаменовалось вихрем подружек Джинни, живо интересовавшихся тем, где она была, и слышала ли она о том, что приключилось с ее братом.

Разумеется, о Роне и приключившейся с ним неприятности, из-за которой он загремел в Больничное крыло, Джинни слышала только минимум необходимого: да, такое случилось, и да, Рон, полностью парализованный, лежит в Больничном крыле, куда мы всей компанией устремились, только услышав от встреченной в коридоре Парвати, которой сказала Падма, которой рассказала Луна встретившая процессию преподавателей с Роном на руках. Джинни, "обеспокоенная судьбой брата", разумеется, немедленно отправилась в Больничное крыло. И, естественно, мы с Миа двинулись вместе с ней: аура Янтаринки после проведенного ритуала изменилась. Так что имело смысл показаться медичке на глаза сейчас, пока у нас заготовлено объяснение состоянию Джинни, чем объясняться потом, когда изменения в ауре девочки станут заметны и существенно менее компетентным и пристрастным наблюдателям, чем Великий Белый.

В больничном крыле обнаружились все те, кто искал следы пребывания демонов в туалете. Помфри, как профессионал, пришла к выводу, что на Рона воздействовали заклятьем, которое захватывало и обычную ментальную магию, и магию Судьбы, традиционно относимую к Черной. Ведь "Темный маг Судьбы" — с давних пор было синонимом для "малефика", мастера проклятий. Да и один из титулов, принятых на себя Волдемортом, звучал как "лорд Судеб". Но вот ничего необычного в состоянии пациента мадам Помфри не обнаружила. По ее словам, существовало около трех десятков проклятий, дававших сходную симптоматику, причем не менее десятка из них было вполне по силам если не первокурснику, то уже ученику третьего курса, имеющего минимальный талант к подобным манипуляциям — однозначно.

Снейп предложил устроить поголовную проверку палочек у всех учеников, чтобы обнаружить этого новоявленного конкурента Темного лорда (про произнесении этого эвфемизма Дамблдор почти незаметно поморщился: он не любил, когда при нем использовали титул, которым наградили Риддла его последователи). Однако, его недовольство скорее помогло ему обрушиться на идею "оскорбить всех учащихся недоверием", хотя саму идею расследовать произошедшее, директор посчитал правильной:

— ...необходимо найти юную душу, ступившую на опасный и коварный путь, и разъяснить всю пагубность этого поступка.

Так и хотелось спросить у Миа, "ощущает ли он всю пагубность избранного пути?", но использовать связь Меток в присутствии Великого мага... Ну его нафиг, такие эксперименты: скорее всего, не поймает, а ну как да? Так что я только молча сжал руку девочки...

Разумеется, отвернувшись от Рона, мадам Помфри немедленно обнаружила нового кандидата в пациенты в лице его сестры, аура которой бурлила и шла волнами только что пережитой инициации.

Разумеется, некоторое время все присутствующие обсуждали, что случилось с девочкой, пока не догадались обратиться к главному (и единственно признанному) эксперту по Хаосу: Сейлине Трогар. Та внимательно осмотрела "пострадавшую", и вынесла вердикт: Инициация Хаосом. Поскольку реальность Хогвартса в принципе нестабильна (одни только лестницы чего стоят), да еще и Змей рядом проявлялся — то удивляться стоит скорее тому, что самопроизвольных инициаций так мало

С тяжким вздохом, выражающим скорбь Великого Белого о несовершенстве мира, Дамблдор согласился с диагнозом, и предложенными мерами. Благо, последние не требовали вообще чего бы то ни было делать: новициата следовало бы переселить в отдельную комнату, под присмотр тех, кто уже прошел инициацию ранее... Но, поскольку Джинни и так уже жила с нами — то и предпринимать какие-либо специальные усилия (включая информирование родителей) необходимости не было. Тем более — девочка в сознании, чувствует себя хорошо... А за состоянием ауры и мадам Помфри может проследить.

Таким образом, Джинни в очередной раз получила предписание о регулярных посещениях Больничного крыла "во избежание", и нас отпустили.

Разумеется, из всего вышеперечисленного, в гостиной мы рассказали разве что о состоянии Рона, а также донесли до общественности предположение о появлении в школе нового малефика. Благо, никто не догадался взять с нас слово не рассказывать о выводах высокой комиссии. Подозреваю, что последнее означает: директор хотел распространить слухов, в надежде, что это спровоцирует малефика на некую активность, по которой его можно будет отследить... или же заставит "залечь на дно", что тоже неплохо.

Подозреваю, что директор не мог не связать между собой оглушенного заклятьем Рона и инициированную Хаосом Джинни. Мне даже было немного интересно, какие выводы Дамблдор сделает из сложившейся ситуации. Благо вероятность того, что он этими самыми выводами поделится если не с профессором Трогар, то деканом Снейпом — существенно превышает 50%.

Пока я обдумывал это, разговор девушек удалился от не особенно интересного, как оказалось, происшествия с Роном (новые проклятья изобретались в школе едва ли не ежедневно, и, раз мадам Помфри быстро справилась — то и говорить не о чем), в сторону домашнего задания по Предсказаниям.

Учащиеся у Трелони в очередной раз должны были записать ночные видения и истолковать их в соответствии с теориями, изложенными Сивиллой. Пока что с этим заданием честно удавалось справиться только Парвати. В основном, за счет того, что необходимый минимум для выживания в варпе включал в себя и ментальные техники работы с памятью. Так что, проснувшись, половинка Ключа могла точно описать все свои сны... и, иногда, даже истолковать их. Временами у девочки даже получалось что-то предсказать, что Кай сочла признаком того, что у близняшки реально есть талант Оракула. Так что сестренка обещала позаниматься еще и с ней.

В этот момент Анна подсказала, что к портрету Полной Дамы приближаются директор Дамблдор и декан Макгонгалл. И я решил последовать древнему эзотерическому пути "отбалды" и немного пошутить.

— А мне тут недавно такое приснилось...

— Рассказывай, рассказывай!!! — заинтересованно защебетали ученицы профессора Трелони, явно надеясь вписать мой сон в свои работы.

— Я видел, как директор Дамблдор стоит на Астрономической башне с профессором Трелони. Профессор вдохновенно смотрела на звезды и что-то бормотала себе под нос. Директор спросил ее: "Что Вы Видите?", причем слово "Видите", если бы его записали, явно было бы написано с большой буквы.

— А дальше, дальше! — заинтересовалась Лаванда Браун, отвлекшись от мыслей о неприятностях своего возлюбленного, и придвинувшись в нам поближе. Впрочем, ее конкурентка Марта Олдридж от нее не отставала.

— Профессор Трелони и говорит: "Шесть — несчастье. Вечер — семь. Вас убьют "авадой". Директора спрашивает: "Кто? Враги? Пожиратели?", а Трелони отвечает: "Нет. Член Ордена Феникса"... Ох... — я с недоумением оглянулся. Разумеется, после стольких лет общения с настоящим Оракулом, мне не составило труда симулировал начальные стадии пророческого транса. Да случалось мне и самому выдавать Пророчества (ложные, либо самоисполняющиеся... хотя после слов сестренки о том, что у меня есть-таки нужный талант... мучают меня смутные сомнения: не затесались ли среди них одно-другое истинное?). — Что? — спросил я у собравшихся. — Я что-то сказал? Вроде, только что собирался сон рассказать...

Потеря памяти оракулом частенько рассматривается как признак истинного предсказания (хотя это и не соответствует действительности: подобное встречается только у неопытных, либо необученных оракулов, и то не всегда). Так что невозмутимость вошедшего в гостиную директора показалась мне несколько... надтреснутой.

Глава 43. Черная дорога. (Гермиона)

Очередной шаг, и железная трава сминается под моей ногой. Крылатые тени скользят среди изломанных, искаженных деревьев. И стоны страдающих душ сливаются в древнюю песнь кошмаров. Черная дорога ведет меня от одного источника Силы к другому. Нить дороги вела меня, обходя Дагон Фалл, место, где один из богов варпа сошелся в бою со смертным — и пал, как пали тысячи до него, и падут тысячи тысяч после. Люди иногда вновь собираются, чтобы устроить моления падшему богу, рассматривая как священное писание игру разума, созданную такими же, как они, людьми. Но даже если над Иннсмаутом снова поднимется тень — это будет иная тень, не та, которую некогда пронзило холодное железо в руках человека.

Я бросила лишь краткий взгляд в сторону озера, из которого некогда поднимался властитель Хаоса, чтобы "прихлопнуть надоедливую мошку", и куда он рухнул, рассыпая огненные капли драгоценного ихора. По берегу двигались смутные огоньки.

Я отвернулась. Глупцы вновь и вновь приходят к берегам проклятого озера, чтобы собирать окаменевшую кровь бога. Кому-то даже удается вернуться в свои миры, обретая богатство, славу и власть... Они не понимают, что становятся приманками для иных глупцов, игрушками в руках сил, которые даже не способны осознать, искрами огня, что манит все новых и новых мотыльков.

Огненный взгляд лишь на мгновение пронзил окружающую меня тьму, и глаза, что возникли из небытия над моим левым плечом, снова исчезли. Это Хранитель напомнил мне, что краткий взгляд — это все, что я могу себе позволить, и что помочь кому-нибудь из тех, кто этой ночью пополнит сонмы стенающих душ у мертвого озера — не в моих силах. Даже настоящая княгиня демонов... да что там, даже сама Безмятежная паучиха, со всем ее опытом, с почти безграничным могуществом, вряд ли сможет избежать ловушки Тысячи голосов, что сейчас шепчут искателям заемной силы.

— Чтоб вам Шорох привиделся, — бросила я спасительное проклятье тем, кто сейчас ищет свою погибель, бродя по колена в черной воде. В конце концов, ужасная и мучительная гибель физического тела — это не столь уж высокая плата за возможность вырвать душу из-под власти того, кто скрывался сейчас в озере, того, кто был порожден принесенной в жертву варпу жизнью бессмертного бога. — Спасибо, Феро, — погладила я котенка, что прыгал сейчас по моей руке, и чей взгляд прервал наваждение.

Призрачные кошки, хранительницы истинного Пути, выскользнули из-за железных стволов, посмотрели на меня, и снова скрылись в железном лесу. Воля Великой Мантикоры была явленая ясно, и призрачные кошки не тронут меня.

Шаг. Черный ствол выгибается в мою сторону, искаженное мукой лицо взывает о помощи, изломанные ветви тянутся ко мне. И я шагаю дальше. Тем, кто рухнул в кошмар Леса — заслужили свою участь.

Очередной шаг я делаю уже на твердом полу реальности... или же это — иллюзия высшего порядка, привидевшаяся тому, кто прочитал книги, написанные в ином мире? Но в настоящий момент разница между этим вариантами принципиально несущественна.

Девушка, только что обметавшая пыль с верхних полок громадной библиотеки древнейшего и благороднейшего дома Блэк, спустилась по ступенькам приставной лесенки, и опустилась передо мной на колено, только заметив, как я вытормозилась из варпа.

— Госпожа? — обратилась она ко мне, не поднимая головы.

— Встань, — бросила я. — Не люблю, когда передо мной унижаются... То, что ты получила убежище в Доме, не делает тебя рабыней.

— Я прислуживаю в доме, и служу Дому, — ответила молодая ведьма, которую Трикси вытащила из борделя, принадлежавшего "достойному и благоразумному члену общества". Ее подруги давно уже вернулись в волшебный мир, и продолжили жить своей жизнью под бдительным взглядом Министерства, все еще надеющегося выйти через них на "беглянку Лестрейндж", а кое-кто и вовсе скрылся в большом мире, сочтя пережитое — достаточным основанием для того, чтобы покинуть мир волшебников (и не сказать, чтобы я их не понимала).

— Хорошо, Филис, — кивнула я ведьмочке-служанке. — Можешь продолжать. Скажи только: где сейчас гостья Дома?

— Юная госпожа Делакур сейчас в гостиной. Госпожа Блэк приказала подать туда горячий шоколад, — ответила Филис, не поднимаясь с колен.

Я пожала плечами. Если это уничижение превыше гордыни ей нравится — то почему бы и нет? Я все-таки, стараниями демона Хаоса — не та девочка, что старалась навязать домовикам свою единственно верную истину, не понимая, что, заставляя их измениться по моей воле — не даю им свободы, а, всего лишь, меняю им хозяина.

В гостиной ожидаемо обнаружилась светловолосая девочка, которая держала двумя руками чашку с дымящимся густым напитком, и заинтересовано оглядывалась по сторонам.

— Привет, Габриэль! — поздоровалась я, отбрасывая боевой облик.

— Эрмион! — обрадовалась девочка. — Я так рада видеть Вас! Тут так все интересно! Мадам Блэк показала мне дом, и я...

Я улыбнулась, слушая непосредственные впечатления открытого и доброго ребенка.

Сверху, из жилых комнат, спустилась Трикси, получившая сигнал от защиты о пересечении периметра.

— Хранительница крови Блэк... — не смотря ни на что, мне до сих пор странно видеть, как взрослая женщина склоняет передо мной голову, признавая мое старшинство в роду. Но, как-то так оно и получается... Так что мне остается только принять это.

— Трикси, — улыбнулась я, — как прошло ваше с Габриэль путешествие?

— Миледи Делакур была несколько... удивлена моим появлением. Ведь всем, кому это сколько-нибудь интересно, известно, что Дом Лестрейндж — прерван. А вот о том, что глава Блэк вернул мне имя Дома — широко известной информацией не является. Но я сумела доказать, что являюсь официальной представительницей Дома, и действую по поручению Главы.

— От Очищающих отвязаться удалось? — поинтересовалась я. Признаться, я сомневалась в том, что наивный маневр с публичной истерикой Аполлин Делакур мог сбить со следа Очищающих. Собственно, потому мы и отправили за Габриэль одного из лучших боевиков Дома... да еще и с поддержкой Антонина Долохова.

— Шестерых списали в безвозврат, еще двоим удалось сбежать, — отчиталась Трикси.

— Надеюсь, они видели твое лицо? — уточнила я.

— И Антонина, — подтвердила Трикси. — Так что сейчас они ищут добычу у Темного лорда.

— Пусть ищут, — кивнула я. — Авось найдут... неприятностей.

— Как говорит наш Глава, — усмехнулась Трикси, — "Познать Полного Песца можно только встретившись с ним".

Мы с Трикси вместе полюбовались недоумевающим выражением на личике Габриэль и дружно расхохотались.

Глава 44. Распределяющая шляпа

Мы сидели возле камина в гостиной дома Блэк, и наслаждались статьей в Ежедневном Пророке, больше напоминавшей военную хронику, чем статью мирного времени. Стычки Вальпургиевых рыцарей и Очищающих происходили по всей Англии. Разумеется, происходили они не только в тех местах, которые Том при моей помощи наметил, как места ключевых гекатомб будущего ритуала. В этих местах схватки были даже не самые впечатляющие, чтобы не навести кого не надо на ненужные мысли.

Светлый круг тоже не сидел, сложа руки. Друзья и соратники Дамблдора готовились к столкновению с Тьмой: собирали силы, контрабандой завозили запрещенные артефакты, вели агитацию... Думаю, что и моя, и томова разведки не нашли и половины того, что готовил Светлый круг. Также наивно было бы надеяться, что деятельность Вальпургиевых рыцарей совсем прошла мимо внимания шпионов и аналитиков Светлого круга.

Визенгамот лихорадило: ожесточенные словесные схватки, плавно перетекающие в дуэли, случались практически по каждому, самому незначительному вопросу.

Разумеется, все это не могло не привлекать внимания директора Хогвартса, так что некоторые вещи, невозможные в его присутствии, становились всего лишь "трудными". Благо, на фоне обширной подготовки к кровавому ритуалу, и не менее обширной дымовой завесы из пролитой крови, несколько Очищающих, равно как и с полдюжины Пожирателей Смерти, погибших не там и не тогда — не привлекли к себе какого бы то ни было внимания. А построенное на их гибели заклятье пробило защиту директорского кабинета. Разумеется, если бы сам Дамблдор присутствовал в это время в школе, и имел возможность оперативно корректировать защиту — номер бы не прошел... Равно как и в менее бурные времена подготовка к штурму была бы вовремя замечена и парирована... Но сложилось все так, как сложилось, и запереться в замке, подняв щиты в режим "Осада" и готовясь отражать штурм, директор возможности не имел.

Опять-таки, даже при удачно взломанной защите, лорды демонов Морион и Аметист, прорвавшиеся в кабинет директора, не имели возможности спокойно порыться в директорских закромах: время до появления хозяина кабинета, по разным оценкам, колебалось от нескольких секунд и пары минут. Так что пока леди Аметист общалась со Шляпой, отвлекая внимание портретов, ксенос Морион по-быстрому побросал в мешок несколько привлекших его внимание приборчиков, и налетчики были таковы. Вернувшийся Дамблдор мог лишь констатировать, что нападавшие "ушли тем же путем, каким пришли": воспользовавшись пробитой брешью в защите, выбрались из кабинета, а там соскользнули на Темную сторону, где гнаться за ними было уже бесполезно.

Что интересно, вызывать Гарри Поттера для того, чтобы обсудить с ним этот наглый налет, и ткнуть его носом в "вот какие у тебя союзники" — директор счел излишним. Видимо, он и без посторонней помощи просчитал ответ "в нашем договоре не записано, что они не могут грабить Ваш кабинет, простите уж глупого мальчишку". Тем более, что логичным развитием разговора было бы поинтересоваться: "а что такого любопытного вынесли демоны из директорского кабинета"? Нет, разумеется, директор нашел был что сказать, и о чем промолчать... Но Дамблдор решил не заморачиваться, и промолчать обо всем вообще.

Так что теперь, когда директор в очередной раз отправился разбираться с очередной проблемой в Визенгамоте, проигнорировать которую было бы опрометчиво, мы с Миа окольными темными тропами пробрались в наш дом — Цитадель Тьмы на площади Гриммо, и сейчас разбирали добычу... а заодно — болтали с Габриэль Делакур "о том, о сем".

В основном, любопытной девочке представлялся интересным сам Хогвартс. Нет, разумеется, кое-что ей рассказали, еще когда она гостила в школе во время проведения Турнира Трех волшебников... Но любопытство француженки оказалось воистину неутолимо, благо, за время пребывания в Шотландии она значительно усовершенствовала собственное владение английским языком.

— Гарри, — выдала девочка очередной вопрос. — А зачем вообще нужно это Распределение?

Я пожал плечами.

— Просто чтобы не собирать на одном занятии всю толпу с одного потока, а разбить на более управляемые группы.

— Я не про то, — скривилась малышка. — Зачем нужно делить учеников на "хитрых", "умных", "верных" и "храбрых"?

— А, — усмехнулся я. — Давай я тебе покажу одно воспоминание, которое мне передала леди Аметист... Кричер!

Явившийся на мой зов домовик притащил Омут памяти. Вообще говоря, Омут — артефакт редкий и недешевый. Но и Блэки — семья в финансовом плане не бедствующая, к тому же в должной мере снабженная такой демонической добродетелью, как жадность. Так что в ее закромах можно найти много чего интересного... И Омут памяти — отнюдь не самое редкое и ценное из того, что там хранится. Что интересно, данный экземпляр записан в Книге учета как "трофей, добытый в конфликте с семьей Прюэтт в 1480 году, во времена Войны Алой и Белой розы, задолго до принятия Статута. Если интересно, Блэки в те времена держали сторону Белой розы, то есть — Йорков, до самой гибели Ричарда Третьего на Бостуотском поле.

Я вылил в Омут воспоминание Миа о разговоре со Шляпой. И Мы втроем погрузились в него.

* * *

— Многоуважаемая Шляпа, — обратилась леди Аметист к Распределяющей шляпе, — не расскажите ли Вы о принципах Распределения несколько больше, чем поете на церемонии?

— Что именно Вас интересует, леди? — боевой шлем Годрика и так весьма общителен, а сейчас, понукаемый Анной, с падением защиты, получившей доступ в ранее недоступный ей кабинет директора, и вовсе представлял собой образец вежливости и доброжелательности.

— Прежде всего — почему Вы предлагали Гарри Поттеру, — улыбка Шляпы осталась в ментальном поле, а потому в воспоминании не отразилась, — поступить на Слизерин?

— Хм... — Шляпа задумалась очень ненадолго. — Пожалуй, действительно стоит объяснить с самого начала. Дома Хельги, Ровены, Годрика и Салазара названы не просто так, чтобы потешить манию величия Основателей. В те годы, когда Хогвартс был только построен, и Основатели еще жили и учили детей тут, они отбирали среди юных волшебников тех, кто подходит им по личным качествам. Сначала они делали это лично, позже — приспособили меня... Так что в Дом Гриффиндор я отправляю тех, кого удобно было бы учить Годрику, в Дом Слизерин — ребят, симпатичных Салазару, и так далее. Естественно, при этом я учитываю интересы ребенка... в той мере, в которой это не противоречит основной задаче. Так вот... Салазару, без сомнений, понравилась бы хитрость и умение Гарри манипулировать людьми. А Годрику — его храбрость и готовность лить кровь.

— А еще, — прокомментировал я через Связь, чтобы Габри не услышала, — Дом Салазара дал бы Гарри способность различать врагов и друзей, находить пути решений сложных задач и противостоять давлению — то есть именно те качества, которые Великий Белый счел для своей одноразовой марионетки совершенно излишними.

— Лить кровь? — уточнила Миа.

— Годрик был боевым магом, — отозвалась Шляпа. — Для него было важно, чтобы его ученики могли поднять меч и посох против врага, обрывая его нить жизни. Ну и, готовность сражаться за тех, кто заплатил, что бы ты не думал об их целях — тоже рассматривалось Годриком как несомненное достоинство. "Пусть он сукин сын, но он наш сукин сын" — сказано значительно позже, но сам принцип известен столько же, сколько существует человечество.

— "Сражаться, за тех, кто заплатил"? — переспросила Миа.

— Даже боевым магам хочется есть, — улыбнулась Шляпа. — Причем есть вкусно и регулярно. Так что ничего удивительного в том, что Годрик, пока не остепенился в Хогвартсе, продавал свой меч тем, кто больше заплатят. Но уж, приняв плату, он сражался на избранной стороне до конца. Риск же для жизни и необходимость самопожертвования ради общего успеха — всегда рассматривались Годриком как нечто, присущее избранному им пути... Но и платили ему столько, что прозвище "Золотой Грифон" он получил отнюдь не за золотой характер...

— Время вышло! Уходим! — ворвался в интересную беседу голос ксеноса Мориона. И, как бы леди Аметист не хотелось продолжить беседу, пришлось убегать.

Глава 45. Цена обучения. Часть первая. (Гермиона)

Рассказ Шляпы, в сущности, был откровением разве что для Габри. Да и то ее больше заинтересовало поведение демонов, грабящих кабинет Дамблдора. В частности, она попросила повторить показанное воспоминание, и, в процессе просмотра, обращала внимание не на то, что говорит Шляпа, а на приборы и приборчики на стеллажах, особенно — те, которые привлекли внимание Мориона. Не все заинтересовавшие Мори приборчики нам удалось унести. Но вот каждый, привлекший его внимание, подвергся подробному рассмотрению со стороны Габриэль. Она даже что-то старательно записывала на извлеченный ею откуда-то свиток.

— И что ты собираешься с этим делать? — поинтересовалась я у девочки, когда мы покинули воспоминание.

— Отправлю папе, — светло и радостно улыбнулась младшая дочь Делакуров. — Может быть, он что-нибудь опознает?

— Может, и опознает, — согласился Мори. И удалился в сторону подставки с непрозрачным шаром из черного камня.

Гарри что-то пробормотал над ним, и темнота камня просветлела, а в ней проявилось жесткое, костистое, болезненно-бледное лицо. После этого он взмахнул палочкой, и нас от него отделил звукопоглощающий барьер. Судя по всему, он хотел показать Габриэль своего собеседника, а вот о чем они будут с этим русским разговаривать — француженке знать не надо. Сама Габриэль, судя по всему, пришла к тому же выводу, и попросила отвести ее в библиотеку, где она недавно нашла очень интересную книгу.

Как Хранительница крови рода, я выдала девочке разрешение, и Габриэль надежно потерялась в автобиографии Кастора Блэка, старшего из близнецов Блэк, принимавших участие в Столетней войне. Были там кое-какие факты о вполне себе здравствующих французских родах, которые отнюдь не остыли за прошедшие века, и которые мы с Гарри, с благословения Вальпурги, решили ненавязчиво засветить союзникам. Оттого-то Габриэль еще в прошлое посещение библиотеки "совершенно случайно" наткнулась на записи Кастора. Прочла она достаточно, чтобы заинтересоваться, но не столько, чтобы удовлетворить интерес и забыть. А без меня или Гарри даже Трикси не могла разрешить пользоваться некоторыми книгами, к числу которых воспоминания Кастора Блэка вполне себе относились. Так что, когда Габриэль, общаясь с отцом, пересказала ему историю о том, как получилось, что Жанна д'Арк в свой последний бой пошла без некоторых интересных артефактов, и почему ее вообще смогли захватить в плен, тот не мог не заинтересоваться. В конце концов, предок семьи Делакур, живший в те времена, давал клятву верности Жанне не только лично, но от всего рода. И теперь Габриэль полностью погрузилась в изучение воспоминаний Блэка, старательно делая записи. А пока она занималась, я решила тоже погрузиться в воспоминания... и как бы не более давние.

* * *

Темный эльф шел по улицам города. Когда речь идет об иллитири и их городах, в воображении рисуются либо подземелья Мензоберронзана, либо вечный сумрак Камморага. Но данный город был исключением. Три огромные луны, каждая из которых, поднимаясь над горизонтом, занимала по полнеба, освещали кристаллические строения неярким призрачным светом, почти не дающим теней.

Узкие, извилистые, удобные для обороны улицы периодически пересекались с широкими каналами. Впрочем, каналы не были каналами в полном смысле этого слова, и текла там отнюдь не вода. Да и мосты, соединяющие Лантариал в единое целое, не были мостами. И, шагнув на один из них, несведущий путник мог оказаться где угодно. В том числе — и в прямом смысле этих слов, прошагать на тот свет даже без помощи таких естественных причин, как кинжал в спине. Так что темный эльф, в одиночку пересекающий город в плаще со знаками небольшого, но широко известного в узких кругах Дома Да Ганн Шинзен, сильно рисковал. Тем более, что на улицах города никогда не переводились добрые души, жаждущие помочь несчастным, ищущим неприятностей, их найти.

Впрочем, приемный сын Дома, хоть и был новичком в Лантариале, зато осознавал опасности потока варпа, несущегося под теневым путем, что почти успешно притворялся мостом. Впрочем, в отличие от большинства местных обитателей, он знал и о преимуществах, которые предоставляет колдуну Хаоса это место. Так что он остановился прямо на мосту, и, опираясь на тонкий черный посох, ждал приближения банды летунов, что на своих заклятых досках с хохотом налетели на глупого одиночку.

— Эй, шинз*, — крикнул предводитель маленького прайда, разглядывая несимметричный узор на лице остановившегося странника. — Ты еще новичок в городе, поэтому не знаешь, что за проход через наш район принято платить!

/*Прим автора: "шинз" — сокращение от "шинзгерранх" — помраченное состояние сознания вследствие употребления определенных наркотиков, либо же колдовских экспериментов. Довольно обычно для Домов, ищущих силу на путях колдовства, к числу которых относится и Да Гаан Шинзен. По понятным причинам, данное оскорбление воспринимается членами Дома Да Гаан Шинзен особенно болезненно (частенько — для оскорбителей)*/

Странник рассматривал заговорившего с ним, слегка наклонив голову. На его губах мелькала какая-то призрачная, потусторонняя улыбка. Так что не было понятно: сознает ли тот, к кому обращались, присутствие собеседников.

— Слушай, — обратилась к своему предводителю одна из следующих за ним девчонок. — Это же действительно шинз! Давай уйдем отсюда. Знаешь же: от таких не знаешь, чего ожидать. Им же законы не писаны: ни эльфийские, ни Высшие!

В большинстве своем летуны представляли собой отбросы общества Лантариала: изгнанники Домов, либо же родившиеся на дне, они сами изготавливали и зачаровывали себе летающие доски, добывали оружие на свалках, либо же мародерством на местах стычек более высокопоставленных эльфов. Сбиваясь в стаи, они носились между прозрачных стен, отмечающих границы владений Домов, нападая на всякого, кто выходил из-под защиты своих Домов, если, разумеется, считали возможным победить. Основной идеей для большинства из них было награбить достаточно, чтобы купить место в одном из Домов... либо же быть замеченным и прибиться к одному из сильных в качестве ученика: по сути, прислужника и первого кандидата в жертвы в каком-либо темном ритуале, но все-таки, обладателя определенного статуса в городе. Впрочем, случались среди летунов и подобные тому, кто висел сейчас перед странником, обдумывая слова случайной подружки: представители золотой молодежи, ищущие на дне жизни острых ощущений. Подобное поведение даже отчасти поощрялось Домами: сильный и умный выживет, а дураки... дураки Домам не нужны. Естественный отбор в чистом виде. Только снимай знаки Дома — и вперед. А то что это за "острые ощущения", когда можешь попытаться выбраться из неприятностей, апеллируя к Дому? Так что негласным, но тем не менее — непреложным правилом было "не мстить за любые неприятности, случившиеся с летуном". Разумеется, встречались и нарушения (ведь единственным действительно уважаемым правилом среди темных эльфов было "не попадайся"). Но репутация тех, кого ловили на попытках "завернуть детишек в вату" — рушилась довольно сильно.

Однако все равно было заметно, насколько отличаются доспехи и вооружение предводителя банды (и, по совместительству, гарема) от тех, кто следовал за ним. Да и доска предводителя, заклятая профессиональными специалистами-артефакторами, изрядно превосходила самоделки его любовниц.

Предводитель, так и не дождавшись ответа, двинулся вперед. Двигался он плавно, изящными движениями, более подходящими для танца, чем для сражения. Однако блеснувший в его руке зазубренный клинок делал это невыносимо-изящное движение смертельно опасным.

Странник, наблюдавший за колебавшимся предводителем без тени мысли во взгляде, двинулся навстречу смертельной атаке и... споткнулся. Летящий меч, казалось, взвыл от разочарования, когда его зубцы вместо мягкой и податливой плоти ударили в черный металл посоха, совершенно случайно оказавшийся именно там, где это было очень не нужно предводителю летунов.

— Везучий... тан эре... — высказался летун, отскакивая на безопасную, как ему казалось, дистанцию. — Все! Вперед!

Разумеется, сам предводитель продемонстрировал развитый, как и всякого жЫвотного, инстинкт самосохранения, и лично в атаку не пошел. Но вот ума не висеть над мостом у него не хватило.

Как только вся банда оказалась над каналом, странник уронил свой посох, и его черный металл ударился о металл моста. И канал под мостом отозвался. Низкая, тягучая нота, от которой у наблюдателя заломило зубы, пронеслась над городом. Наблюдатель еще успел заметить поднимающуюся в канале волну, когда кристалл, через который он следил за новичком его Дома, пошел трещинами и осыпался бессмысленным невесомым прахом. А когда наблюдатель смог переключится на следующий в цепи наблюдения камень, банды летунов уже не существовало. Лишь новичок стоял прямо в воздухе над успокоившимся каналом, удерживая за шкирку обвисшую, как недоутопленный щенок, девчонку. Единственную, которую он то ли смог, то ли посчитал нужным выхватить из взъяренного Призывом потока Дхар*.

/*Прим. автора: см. "Либер Хаотика: Тзинч" "О делах тайн и магии"*/

Глава 46. Цена обучения. Часть вторая. (Драко)

В последнее время нам с Дафной приходится изрядно крутиться: при том что и сам Гарри, и Гермиона сейчас заняты в каких-то высших сферах тяжелой магии и политики, на нас остался Рассвет, все более и более распространяющий свои лучи за пределы Хогвартса. Знакомые, друзья, знакомые друзей и друзья знакомых... по этим длинным и не всегда надежным цепочкам к нам стекаются сведения, а от нас расходятся слухи — большей частью, правдивые, но сформулированные так, чтобы выслушавший их пришел к нужным нам выводам. Как ни странно, но в этом смысле проще работать с магглорожденными и полукровками: как правильно сказала Гермиона, "для волшебников "логика" — пустой звук", а потому выводы, к которым можем прийти мы, чистокровные маги, предсказуемы далеко не всегда. Те же, кто проходит обучение в маггловской школе... С одной стороны, они знают о маггловском мире, как и о природе живого и неживого частенько больше таких, как мы с Дафной. Но, с другой стороны, их буквально вбивают в довольно-таки жесткую систему координат. Для волшебника из волшебной семьи эти оковы гораздо более пластичны, прежде всего за счет того, что основной постулат нашей системы координат: "сознание определяет бытие". Увы, есть у этого постулата и обратная сторона: если кто-то демонстрирует заведомо превосходящую мощь, то любой чистокровный понимает, что именно эта мощь и будет определять не только законы социума, но даже и физические параметры окружающего мира. Поэтому-то чистокровные маги, такие, как, скажем, Уизли, легко склоняются перед магами Великими. Неприятно это признавать, но и я от них недалеко ушел. Мне показали эту самую "превосходящую силу" еще тогда, в Хогвартс-экспрессе, когда Грейнджер получила Крылья-и-Жало, и у меня практически не осталось выбора.

— Драко, — Дафна потрепала меня по щеке, отвлекая от размышлений, — моя очередь...

В данный момент мы с Видящей наблюдали за одним неприметным домиком на окраине Лидса, где как раз сейчас собралась группа оборотней, пока еще не решившихся последовать за жрецом, присланным Аруэрисом, и обсуждающим варианты решения. К этой группе прибился и Ремус Люпин, который как раз сейчас пытался уговорить своих собратьев перейти на сторону Света, которая за все время отсутствия Темного лорда так и не удосужилась сделать хоть что-нибудь для облегчения их положения. Шансы на успех подобной агитации можно было легко представить, особенно, учитывая, что выделить какие-либо суммы на представительские расходы Дамблдор Люпину как-то не удосужился, и облик, а также состояние одежды бывшего преподавателя сами по себе служили отличной антирекламой продвигаемым им идеям. Впрочем, учитывая полученную от Мориона информацию о том, что перед Светлым кругом стоит задача не "ограничить силы противника", а скорее — наоборот, "максимальная эскалация конфликта, с втягиванием в него всех, кто мог бы поддержать Тьму, чтобы нанести темным максимальные потери", такой выбор посланника было совершенно неудивителен.

Еще менее удивительно было то, что домику сейчас подбиралась ударная группа светлых: Люпину не составило труда назначить встречу в соответствии с указаниями Дамблдора. А потому они сейчас находились в непосредственной близости от одного из узлов ритуала, проводимого совместно Светом и Тьмой, при том, что каждая сторона держала фигу в кармане, и рассчитывала завладеть результатами ритуала в свою пользу.

Группа светлых вела себя в точном соответствии с заветами параноика Грюма. Однако мелкий дух Хаоса, чьими глазами мы сейчас наблюдали, умел укрываться и от более серьезных поисковых ритуалов, а также псайкеров-сенсоров, и уж подавно не был "хоменум", которого можно было бы "ревелио". Так что наше присутствие так и оставалось не замеченным.

О данной коллизии Кай известила еще неделю назад, а я осторожно, чтобы ни в коем случае не вызвать подозрения в намеренном сливе, проговорился об этом казусе перед папой. Время и место очередного кровопролития определялось довольно-таки жестко, и отменить операцию светлые не могли, даже узнав о перемещении сил противника: это обесценило бы если не всю, то изрядную часть предыдущей подготовки. Так что у Северуса Снейпа получилось достичь серьезного успеха: он сумел выяснить точные время и место очередной атаки Темного лорда. Заварушка предполагалась очень серьезная. И обе стороны пока что маневрировали, стараясь остаться незамеченными самим (что у них пока что и получалось), и обнаружить противника (а вот с этим были проблемы... даже у нас: Вальпургиевых рыцарей наш дух шпионажа обнаружить пока что не смог).

Ничего интересного не происходило. И я перекинул нити заклятья, связующего нас у духом Хаоса, Дафне, а сам погрузился недавно просмотренные воспоминания одного иллитири.

* * *

Сегодня решающий день*. Учитель сказал, что я приму участие в ритуале, который сможет поднять меня до уровня, всего лишь на ступень ниже его самого. А значит, обучение мое будет закончено. Нет, разумеется, разобраться с Учителем — не стоит и надеяться. Ступень — есть ступень. Но вот убежать, скрыться и продолжить изучение магии самостоятельно — почему бы и нет? В любом случае продолжать — будет чересчур рискованно. Шанс принять участие в смертельном ритуале, или же получить невыполнимое задание по мере приближения к возможностям Учителя — возрастают просто непропорционально. До сих пор окончило обучение, оставшись в живых, лишь пять учеников. Из них один — собственный сын Учителя, один — полнейшая бездарность, обучение которого было признано совершенно бесперспективным, а потом его отправили в одну из периферийных субреальностей, как бы не ту, где раньше находилась ветвь Паутины, ведущая на легендарную Икресса*, под когти демонов, что периодически туда проникают. Трое остальных — представители Дома Да Гаан Шинзен, за которыми стояли их могучие родичи. И убивать их — значило ввязываться в длительную вендетту внутри Дома, к чему матрона относится, мягко говоря, безо всякого понимания, а то и вовсе — с неудовольствием.

/*Прим. автора: поскольку данная ветвь эльфийского народа обитают в условиях, отличных от "системы из одной звезды с обитаемой планетой", понятие "день", как "отрезок времени, в который данный участок планеты освещается солнцем" у них не в ходу. Но лексическую конструкцию, обозначающую "отрезок времени, предназначенный для перемещений, не требующих скрытности", на мой взгляд, вполне можно перевести на русский как "день".*/

/*Икресса — один из центральных миров империи эльдар, погрузившийся в варп при рождении Той-что-Жаждет (см. "Аврелиан", Аарон Дембски-Боуден). Тогда же на ее поверхность рухнул как минимум один корабль-ковчег. Ныне планета лежит в руинах в Оке Ужаса, и получила у эльдар имя Шанриата (Незабытая). Но о последнем осколок империи, оставшийся без связи с остальной Паутиной в участке нестабильной реальности на краю варп-шторма — не знают.*/

А вот таким, как я, "ученикам", набранным во тьме Глубинных ярусов, в вечной резне банд, не несущих Знаков какого-либо из Домов, будь то Великих или малых, приходилось настороженно следить, чтобы не набрать слишком много... всего. Силы, знания, навыков... Чтобы не стать опасным для Учителя. Потому что при пересечении этой грани реакция следовала однозначная. И даже знание об этой особенности Учителя — не спасает.

Я настороженно посмотрел на са'Лири. Мы с ней попали к Учителю из одной банды, когда наш предводитель решил провести ритуал из неведомыми путями попавшей к нему в руки книги. Учитель появился прямо там, где мы готовились к ритуалу, и почти по-отечески пожурил нас. А когда выжившие вышли из комы — сообщил, что мы все-таки произвели некоторое впечатление, и он готов принять нас в ученики. И мы, все трое из пяти десятков, радостно согласились.

Я демонстративно отвернулся от девчонки, уже несколько раз пытавшейся открыть мне ворота в Великие царства Эфира (надо сказать, что и я тоже с удовольствием посмотрел бы на ее естественную смерть: ведь кинжал, всаженный в спину по самую рукоять прерывает жизнь вполне естественным образом), и сделал вид, что полностью поглощен рассматриванием тяжеленого, потрепанного тома "Рассуждения о происхождении народа Иллитири и природе реальности". Ее автора, ан'Геррана да Гаан считают великим этнографом, собравшим большинство примитивных верований древних иллитири, потому как в самой возможности существования таких вещей как "стабильная реальность" и мифические "мон-кей" большинство магов сильно сомневается. Тем не менее, Учитель несколько раз говорил, что порой ему приходилось натыкаться на некоторые события, которые сложно объяснить в рамках современных представлений о реальности, зато они очень хорошо согласуются с тем, что записал в своей книге один из патриархов Дома да Гаан Шинзен.

Я осторожно прикоснулся к обложке из обшитой кожей нерожденной твари доски дерева реноррит, что растет исключительно на ядовитых снегах Осколка ре'Витар, оставленного эльфами после особенно масштабного Расторжения.

Ан'Герран писал, что когда-то наш народ занимал большую часть некой "Галактики", что бы он не подразумевал под этим словом. Тогда наши предки обитали в какой-то "Паутине", ограждающей разумных от ветров Эфира, но позволяющей им перемещаться на огромные расстояния. Наше поселение было отдаленной провинцией, связанной с метрополией единственной нитью. И когда случился Крик* нить, связывающая нас с прочими поселениями нашего народа, разорвалась, и оставшееся без связей как с паутиной, так и с той самой "стабильной реальностью" поселение было выброшено не только за пределы сколько-нибудь привычного предкам мира, но и вообще за любые ведомые нашим предкам пределы. Последствия катастрофы были ужасны. Большая часть населения была мертва, а оставшиеся в большинстве своем нуждались в срочной помощи. И тогда Великий маг, чье имя приводится ан'Герраном в нескольких вариантах, поскольку на него претендуют сразу несколько Домов, и каждый приводит собственное имя, шагнул в варп-шторм, и узнал, что мы оказались где-то в "планах Хаоса вблизи чего-то, что называется "Абейр-Торил". Там он обратился к Хозяйке Паутины, и, с некоторым удивлением, получил запрошенную помощь, став ее первым жрецом. Прочие же боги ничем не помогли нам, а потому — были отвергнуты, и имена их забыты. От них осталась только перчатка из мерцающей кости, на которой с немалым искусством изображены капли стекающей крови. Говорят, некогда это была рука громадной статуи бога. Ныне же она хранится в храме Хозяйки Паутины, как величайший из трофеев.

/*Прим. автора: са'Ниир об этом не знает, но Крик — это был крик рождения Темного принца, уничтоживший большую часть империи эльдар*/

Тогда воспрявшие эльдар приняли новое имя: "иллитири", и новый путь. Наши предки создавали из перемещенного вместе с поселением варп-шторма все новые стабильные участки, пригодные для жизни (ныне это знание утеряно) и притягивали случайно образовавшиеся острова стабильности в плане Хаоса (а вот это и поныне случается) и образовали с'Альбиор в том виде, в каком мы наблюдаем его и сейчас...

— са'Ниир, — ворвался в мои размышления голос Учителя, — время пришло. Мы выдвигаемся.

Глава 47. Цена обучения. Часть третья. (Гермиона)

Драко с Дафной старательно наблюдали за начинающейся стычкой над очередной узловой точкой ритуала. При этом никто из участников даже не догадывался, что уже принимает в данном ритуале участие, и что выплескиваемая ими в пространство Сила, напитанная боевой яростью и готовностью сражаться и убивать — улавливается огромными ритуальными фигурами, наполняя ловчие кристаллы.

Эпизод был, в сущности, рядовой. И наше внимание привлек только тем, что от Ордена Феникса в нем, кроме всего прочего, участвовала недавно переведенная из стажеров в полноценные сотрудники Нимфадора Тонкс. Именно поэтому на грани воплощения застыли духи Хаоса, достаточно могущественные, чтобы обеспечить Тонкс отступление в случае, если события повернутся в ненужную нам сторону, и достаточно тупые, чтобы поддаваться управлению.

Выбор как темной, так и светлой стороны был очевиден: проклятые оборотни — существа достаточно живучие даже вне полнолуния. И переполняющие их ярость и проклятье дадут большой выброс, который наполнит все туже стягивающиеся нити ритуала. А погибшие с именем предводителей на устах маги — только усилят жертвенный ритуал.

— И все-таки, — вздохнула я, — почему так много крови?

Признаться, я не рассчитывала на ответ, но он прозвучал.

— Потому что все участвующие в конфликте стороны склонны обеднять интерпретации реальности с целью оправдать силовое решение конфликта.

— И ты? — я удивленно посмотрела на Гарри.

— А чем я лучше других? — он криво ухмыльнулся и отвел взгляд. — Для меня в этом конфликте замешано нечто настолько ценное, что я не могу отказаться от соблазна разорвать эти сети одним ударом, и забрать себе приз.

Непроизвольно погадав о том, что же это такое "ценное", что принц демонов ксенос Морион не решается даже назвать это мне, я решила, что пока что это не относится к задачам первоочередной важности. А вот пример ритуальной магии и чуждых старой доброй Англии способов мышления — пожалуй, нужны мне прямо сейчас. Тонкс же наша парочка Дипломат/Видящая сумеют вытащить и сами... если, разумеется, ей вообще понадобится помощь.

* * *

Следом за Учителем я прошел в ритуальный зал. В отличие от прочих помещений поместья Учителя, Ритуальный зал, расположенный в самой его глубине так, чтобы захватчикам, либо враждебному потустороннему феномену пришлось прорываться через весь дом, отличался от прочих помещений широкими окнами. От взгляда в них мне стало как всегда нехорошо... Но тут, наверху*, хотя бы есть стены и есть окна, которые можно открыть, чтобы выйти наружу... а можно — и не открывать. А в Глубине острова переходят в варп очень плавно, и только, сделав очередной шаг, понимаешь, что тебя несет ветрами эфира, а вокруг ярится вечный шторм, и скалятся жадные до крови и душ нерожденные твари. И тут уже выживание становится вопросом личной силы, навыков и везения. Вот только тех, кто способны обрести силу и знания — стараются из Глубины изымать, либо забирая в ученики, либо отправляя напрямую на свидание с Хозяйкой Паутины. О везении же тех, кто имеет счастье родиться в Глубине — как-то даже смешно и упоминать.

/*Прим. автора: надо уточнить, что для иллитири "верх" — это те места, где живут представители Домов, где надежны и крепки ограждающие от варпа заклятья. Соответственно, там, где границы пригодного для жизни условно стабильного пространства размываются, а живут отбросы общества — это "Глубина". С обыденными понятиями "верха" и "низа" их роднит разве что звучание обозначающих эти понятия слов, которые уже можно считать омонимами*/

Оставив в стороне воспоминания о детстве и отрочестве, я шагнул к центру зала. Многомерная вязь символов висела в воздухе, готовая для начала магического действа, и мне хотелось ее хорошенько рассмотреть, прежде чем я шагну в один из фокусов колдовской фигуры.

Мифические мон-кей из старых преданий нашего народа настолько ограничены, что из главных потоков Эфира они выделяют только девять, да еще и зачем-то то ли путают, то ли сознательном смешивают Каиш и Хиш, то для иллитири подобная ограниченность невозможно. Тысячи и тысячи потоков, несущих собственные цвета, не поддавались классификации, так как каждый из них был уникален и отличался от любых других настолько, что пытаться объединить их в какие-либо группы было бы напрасным трудом. Судя по легендам те же мон-кей почему-то считали голубой ближе к синему, чем к зеленому, объединяя их словом "Азир", тогда как для любого иллитири очевидно, что это — разные потоки, и работать с ними нужно совершенно по-разному... равно как и и с каждым из сотен и тысяч иных ветров магии. Однако, если признать, что мон-кей все-таки когда-либо и где бы то ни было существовали, то, судя по записям о тех временах (категорически неправдоподобных, по мнению многих магов), то они, лишаясь тонкости воздействия, обретали взамен немалую мощь.

Впрочем, все это — отвлеченные рассуждения, которыми я стараюсь убедить себя, что у меня есть хоть какой-то шанс выжить в предстоящем ритуале. Потому как шанса убежать у меня, такого, какой я сейчас — нет точно.

Пока остальные участники действа не вошли в зал, я старательно выполнял указания Учителя, наполняя Силой знаки на внешнем и внутреннем периметрах ритуального рисунка. Меня несколько напугал тот факт, что при определенном положении звезд часть этих знаков можно было бы прочитать как мое имя, причем не "внешнее" — для других, а "внутреннее", то, которое резонирует с сокровенной сутью моего сознания. Однако, поскольку ничего изменить я не мог — мне оставалось только делать то, что делаю, и стараться скрыть непроизвольные реакции тела, выдающие мой страх.

Увы, это у меня получилось не слишком хорошо. Судить об этом я могу по тому, что мое тело вдруг резко прекратило мне повиноваться. С ломаной грацией марионетки оно сделало два шага вперед, и застыло точной в одном из фокусов рисунка.

— Сообразительный парнишка, — пробормотал за спиной голос Учителя. — Что ж... Обещать могу только одно: сыном Дома тебя объявят до начала ритуала.

Все. Кранты. Такие подарки выдают только в случае, когда возможность ими воспользоваться — не предполагается. Но, с другой стороны, есть повод надуться от гордости. От "никто и звать никак" из трущоб Глубины — в сыновья одного из Великих Домов. Пусть даже этот путь закончится смертью... ну, да в конце концов в гости к Серой Госпоже ведут все пути. Но последний шаг станет воистину триумфальным! А то, что членом Дома я буду с самым низким из возможных статусов — младшего приемного сына, то и нерожденные твари с ним. Все равно воспользоваться этим я уже никак не смогу,

Пейзаж за окном сменился. Теперь вместо заметаемых ядовитым снегом равнин Ш'Энтеры, там расстилался Некрополь Эонты. Грозящие беспросветно-черным небесам серебряные шпили, между которых бродили механические мертвецы, заставили бы меня содрогнуться... если бы я был способен хотя бы на такие движения.

— Ага, — Учитель продолжал что-то делать у меня за спиной. — Она все-таки решилась. Ну что ж. Если кто-то хочет стать мученицей за Веру — кто я такой, чтобы ей мешать?

Подобное высказывание сложно было назвать иначе, чем "кощунственным", и любому другому грозило как минимум — длительным покаянием, по итогам которого бесполезный обрубок выкинули бы в варп-шторм на поживу обитающим там тварям. Однако Учитель неоднократно высказывался подобным образом даже в глаза жрицам... и те так ничего и не смогли сделать с одним из немногих мужчин, пользующихся расположением Хозяйки Паутины.

Двери, лицом к которым я стоял, раскрылись, и в них вошли Безликие: охранники Посвященных Жриц. Право и привилегия оплачивать содержание корпуса Безликих и отправлять в него своих сыновей принадлежит лишь немногим Домам... и Да Гаан Шинзен — входит в это число. Головы в сплошных масках повернулись из стороны в сторону, выискивая угрозу. Никто и никогда не видел этих безмолвных стражей без их масок. Непонятно, как они пьют и едят... но как-то ухитряются. Безликие были одеты и вооружены совершенно одинаково, и как они определяют старшинство — столь же непонятно, как непонятна тайна неснимаемых масок. Но как-то они ухитряются. Старший из стражей кивнул, и в считающееся условно безопасным помещением вошла младшая жрица Хозяйки Паутины. Она встала в расположенный напротив меня фокус узора, и гордо вскинула голову.

— Этот, что ли? — презрительно спросила жрица. — Что ж. Я признаю это... — она запнулась, но все-таки продолжила, — своим младшим братом.

Не возгремел гром, не засияли по углам страшные цвета расторжения... и я почувствовал, как на огромном узоре в центральном поместье Дома появился мельчайший завиток, отображающий мою жизнь.

— Братишка, — услышать это от Учителя когда-либо... что-то совсем уже нереальное сегодня творится. Пусть даже и сказано это было неслышным для других участников ритуала шепотом, — ...ты это... постарайся выжить, что ли.

Вот теперь я порадовался тому, что сковывающее меня заклятье никто так и не снял. Иначе я бы тут же опозорился, рухнув прямо там, где стоял.

Между тем другие ученики моего теперь уже старшего брата замерли в дверях, услышав Объявление. Такой чести на моей памяти еще не удостоился никто. Но Учитель не стал дожидаться, пока они придут в себя. Знакомые (ох, какие знакомые) вспышки жалящих заклятий быстро привели учеников в чувства. Они заняли свои места в Узоре, и ритуал начался.

Жрица запела. Сила потекла в узор, а вечный шторм за окнами стал усиливаться: картинки знакомых и незнакомых пейзажей замелькали с такой частотой, что меня стало подташнивать.

— Периметр протекает в трех местах, — голос са'Лири раздался откуда-то справа. Я непроизвольно повернул туда голову, мимоходом удивившись, что могу двигаться. Однако идея о побеге, мелькнув в голове, быстренько оттуда испарилась. Силы вокруг бушевали такие, что сделать шаг за пределы безопасных мест в Узоре — значило добиваться участи, намного худшей, нежели смерть.

— Держать! — прошипел Учитель.

Голос жрицы продолжал выводить катрен. Линии Силы дрожали. Си'Наарен рухнул на колено. При этом его рука оказалась за пределами защитных линий... и немедленно посерела. А потом смертное серебро распространилось по всему телу, с потом си'Наарен обрушился вниз серебристым прахом, а его жизнь — влилась в ослабевший было внешний контур Узора.

Окно, отделяющее заклинательный зал от окружающего варп-шторма разлетеелось крупными осколками, и один из них попал точно в спину са'Лири. Девчонка вскрикнула от боли, рухнула плашмя — и немедленно последовала за си'Наареном. Что-то сегодня сбываются все мои мечты... даже те, об осуществлении которых я и мечтать не смел.

Смерти двоих ведущих Внешнего кольца укрепили контур... зато внутренний цикл почти распался. И накопленная в Узоре мощь стала протекать уже не по линиям, а непосредственно через жрицу. Ее стало корежить. Одежда на ее груди лопнула, и истлела, руки превратились в хитиновые клинки, а голова превратилась в гротескное подобие птичьей. Но голос Искаженной не дрогнул. Она продолжала выводить катрен за катреном.

Через разбитое окно в ритуальный зал ворвался ветер. Он был зол, но при этом весел. Ветер закружился вокруг узора, выискивая в нем хоть малейшую слабину... И нашел ее. Кровь са'Лири капнула на линию узора, ослабив ее. И тварь извне шагнула внутрь. Жрица запнулась на очередном катрене. Откат рухнувшего Узора убил ее прежде, чем ее тело долетело до каменного пола. А из мелькания ветра и теней перед мной шагнул мальчишка. Совсем еще ребенок: лет сто-сто пятьдесят, не более. Серебряные волосы рассыпались по плечам, затянутым в черный шелк и серебряными же узорами. Болезненно-бледная кожа только что не светилась в сумраке ритуального зала. Взгляд серебристо-прозрачных глаз уперся в меня.

— Ну, скажем, привет!

Глава 48. Цена обучения. Часть четвертая

Пока мой Внутренний круг знакомился с воспоминаниями о граде иллитири в глубине локального варп-шторма, я приглядывал за схваткой сил Света и Тьмы в ограниченном масштабе. Пока возле логова оборотней группы магов поумнее да поквалифицированнее маневрировали, стараясь подловить друг друга, на окраине Кроули два отряда сошлись грудь в грудь. Гермионе я об этом говорить не стал, зато защитные заклинания на доме ее родителей поднял в режим "Осада", благо сегодня они дружно решили устроить себе выходной, записав страждущих на другие дни. А почему так совпало, что маги решили выяснять отношения именно в этот день... Кто знает?

Судя по всему, ребятки из Кроули были твердо уверены, что самыми полезными в бою заклинаниями являются непростительные, а также секо и прочие наносящие вред... ну, или защищающие от него. Аппарацией и маскировочными чарами ребятки с обеих сторон пренебрегали, а уж обнаружение... Банального Хоменум ревелио никто так ни разу и не кинул. Аластор Грюм был бы этой компанией крайне недоволен. В отличие от Дамблдора: от начального состава Пожирателей Смерти* осталось едва ли четверть, и то, что половина младших фениксовцев тоже полегла — вряд ли испортит ему настроение.

/*Прим. автора: сами соратники Риддла "Пожирателями Смерти" называют тех, кто уже принес клятвы и получил Метку, но по разным причинам не был признан достойным для вступления в орден Вальпургиевых рыцарей, своего рода послушники, донаты и "гости" Ордена*/

В двух шагах от схватки спокойно шли люди, не замечая того, что совсем рядом с ними кипит настоящая колдовская битва. Пока что всем прохожим везло: случайные заклятья летели мимо. Но долго так продолжаться не могло. И вот один из бойцов Ордена Феникса бросил в своего противника секо, но тот отбил атаку отражающим щитом, и заклинание ударило в горло мужчины, мирно идущего по другой стороне улицы. Тот упал на месте. Впрочем, на это не обратил внимания никто не сражающихся. Кому есть дело до каких-то там магглов, когда вот тут стоит (или бежит) настоящий враг.

Кто-то из идущих по улице остановился поглазеть, некоторые достали фотоаппараты-мыльницы и Поляроиды... Но нашлись и те, кто кинулся помогать упавшему... и в эту-то группу влетело редукто еще одного ярого паладина Света. Авада же, выпущенная Пожирателем, сразила, как ей и полагается, всего одного человека, зато наверняка. Впрочем, ни ту, ни другую сторону потери посторонних нисколько не интересовали. Так что каноническая история "ну, подумаешь, двенадцать магглов убил — но Рафик же неуиноват?" приобретает вполне реалистическое звучание.

Но вот от толпы (отрядом это при всем желании не назовешь) Пожирателей отделился один, то ли самый смелый, то ли самый хитрый, и побежал в сторону дома Грейнджеров. Защита постаралась отвести ему взгляд, он бегущий прямо на ходу активировал какой-то артефакт... Впрочем, артефакт у него оказался какой-то слабенький. Судя по неуверенным движениям, что-то перед собой он обнаружил, но вот понять: что это такое перед ним — уже не вышло. Вот и заметался беглец, не понимая, что же это такое он видит перед собой.

Что ж. Пожалуй, этой беде можно и пособить. Очередной шаг приводит Пожирателя Смерти туда, куда шагать точно не стоило бы: прямиком в разрыв реальности, в просторечии именуемый "прорывом Инферно". Феномен достаточно естественный, хотя и редко встречающийся. А вот почему реальность разорвалась именно здесь, а не где-нибудь еще — кто же его знает? И защитные заклятья, ключи от которых совершенно случайно оказались в моей руке — тут совершенно не при чем.

"Отряд не заметил потери бойца": Пожиратели, еще оставшиеся в строю, продолжили сражаться, не обращая внимания на то, что происходит у них за спинами. А вот фениксовцы видели случившееся с их противником совершенно отчетливо. И, стоило только твари, что вырвалась из распадающегося тела их противника, со змеиной грацией скользнуть вперед, как доблестный, до зубов вооруженный отряд храбро кинулся наутек, получив в спины еще несколько боевых проклятий.

Пожиратели с издевательскими криками кинулись в погоню... но тут не повезло еще одному из них: копье, сплетенное из потоков варпа ударило его в спину. Его силуэт на мгновение стал инверсным: ослепительно сияющий контур в стремительно сгустившейся тьме, а потом развеялся и исчез. О том, что тут только что стоял человек — говорила только упавшая волшебная палочка.

К чести Пожирателей надо сказать, что страх отнюдь не парализовал их. Заклятья густо посыпались на вырвавшегося в материум демона густо и зло.

— Мордред тебя подери, кто же ты?! — выкрикнул один из Пожирателей, видя, как очередная авада рассыпалась бесполезными зелеными искрами на хитиновой броне существа, сочетающего в себе черты змеи, человека, и кошмарной твари.

— Я? — челюсти существа не двигались. Его голос звучал прямо в сознании Пожирателей. — Я — посланник Изначальной Истины! Скло...

Посланник не договорил. Один из Пожирателей, тот, который был наиболее прилежен на занятиях с Томом Риддлом, воспользовавшись возникшей паузой, закрутил нечто совсем уже невообразимое. Заклятье темным облаком ударило в грудь демона, что, приняв смертную оболочку от убитой им жертвы — стал отчасти уязвим. Сама ткань мира не выдержала высвобожденной мощи, разрываясь и разрушая все, попавшее в зону поражения заклятья. Лишенный материального якоря, воющий демон был затянут обратно в варп, из которого появился.

— Ты... ты убил его? — задыхаясь, спросил у своего товарища один из Пожитрателей.

— Боюсь, что нет, — выдохнул тот. — Подобные твари не умирают. Они отступают в ад для перегруппировки. Бежим.

Не дожидаясь реакции товарищей, самый сообразительный из Пожирателей исчез с хлопком аппарации. Впрочем, остальные не сильно от него отстали.

— Они не узнали Изначальной Истины, даже встретившись с ней лицом к лицу, — улыбнулась Миа, вышедшая из гипнотического транса воспоминания са'Ниира, и присоединившаяся к наблюдению.

Я пожал плечами, и мы вновь нырнули в воспоминания, предварительно убедившись, что никто из сражавшихся не собирается возвращаться.

* * *

Мое тело было повреждено для полной нефункциональности прежде, чем рухнуло в открытый Повелителем Ничего портал. Восстанавливаться ему предстояло довольно-таки долго, так что мой сюзерен предложил мне "почувствовать себя настоящим демоном", и отправил на очередное задание прямо таким, каким я явился к его трону. Верта варпа подхватили меня, и я не стал противиться их мощи. Цель путешествия приближалась...

Круг чернокнижников тянул и тянул песнопение. Граница защитных чар, выделяющая пригодный для их жизни объем многомерного пространства трещала под ударом изнутри. Вот один из колдунов исчерпал запасы жизненной силы и рухнул, теряя не только собственно жизнь, но и душу. На мгновение защита усилилась, но тут же стала рушиться с удвоенной скоростью. И скоро вторая жертва, воображавшая себя жрецом, последовала за первой. Подозреваю, что для большинства тех, кто сейчас в Круге, это покажется досадной ошибкой в ритуале. И только немногие будут точно знать: никакой ошибки не было и не могло быть. Сама суть проводимого ритуала требовала жертвы.

Тело и душу жрицы, стоявшей напротив Ведущего Круга, корежила мутация. Она не могла выдержать Силы, которой возжелала овладеть... и не выдержала.

— Смерть и ад. Брошены были в озеро огненное, — процитировал я раритет времен до Пришествия Повелителя, книгу, сохранившуюся в немногих Великих Домах. — Это — смерть вторая.

Веселый и игривый Азир закружился рядом со мной, переливаясь лазурным вихрем. Отсюда, из варпа, он выглядел совсем не так, как для глаз смертного в материуме. И с ним я сделал шаг вперед.

Признаться, мыслил я уже далеко не столь ясно, как мне бы хотелось. Вот в упор не помню: что я сказал тому, кто стоял передо мной в центре круга. Но, в сущности, это было и не важно. Мы сошлись в поединке. На его стороне было сотни лет жизни в далеком от спокойствия городе, по сравнению с которым мой дом представлялся просто безмятежным раем. Но за моей спиной метались и кружились ветра варпа. Я медленно, но неуклонно давил, загоняя противника в ловушку в глубине сознания. Я забирал и делал своими его навыки и воспоминания, атакуя сразу на нескольких уровнях, частично обращая его же опыт против него. Ведь я не был в полном смысле нерожденной тварью. И те приемы, что он пытался задействовать, подходили для нашего противоборства далеко не полностью. В его оборонительных порядках зияли дыры, невидимые нерожденному, но очевидные для смертного. Однако, не остаюсь невредимым и я сам. Удары врага корежат мои мысли, разрывают ассоциативные связи. Он пытается вырваться отчаянно, не глядя на сохранность собственной души. Тогда как мне приходилось быть осторожным. И, если бы не целительные аспекты Гур, не уроки сереброглазой подруги Повелителя Ничего, то победителя бы в этой схватке не было бы. Но и так сознание мое было повреждено настолько, что я не помню завершения ритуала: "я" просто не присутствовал при этом.

Немного и лишь отчасти я пришел в себя, когда перед теперь уже моим телом встала жрица, способная укротить бурю Силы и выжить в пропустившем меня ритуале (и именно по этой причине такая, как она, никогда не будет в подобном участвовать: ей это просто незачем).

— Что ж, — улыбнулась она так, что если бы я был в чуть более ясном сознании — постарался бы забиться в какую-нибудь щель и не отсвечивать. — Ритуал завершен и его результат очевиден. По договору ты, кто бы ты ни был, теперь — младший приемный сын моего Дома. И я должна назвать цену. Она будет такова: иди, убей Гуэрна да'Ночеитес, и принеси мне его меч. Такова будет цена твоего обучения.

Глава 49. Ангел и демон. Часть первая

Просмотрев и освежив воспоминание, я отдал соответствующий кристалл Миа. И девочка тоже погрузилась в память о моем первом опыте одержимости. Какой же я был тогда молодой и глупый... и даже этот эльфенок недоученный — казался серьезным и опасным противником...

Между тем, медленное и осторожное маневрирование вблизи логова оборотней завершилось короткой, но яростной схваткой. Вот тут что рыцари Вальурги, что посвященные Ордена Феникса наглядно показали, что такое "специалист" и чем он от "любителя" отличается. Прошу заметить: именно "специалист", а не "профессионал". Профессионал — это тот, кто за свою работу получает деньги. И как таковой вполне может оказаться дилетантом вполне на уровне любого любителя. Специалист же — это как раз тот, кто в своем деле разбирается хорошо, а в идеале — еще и любит свою работу. И как раз в этом случае сошлись именно спецы. Я порадовался, что настропалил Дипломата и Видящую понаблюдать за схваткой настоящих бойцов, а не за тем позорищем, что развернулось в Кроули. Понаблюдать за тем, как тактически грамотно перемещаются по местности и умело применяют подходящие заклинания (боевым было в лучшем случае каждое третье, если не реже: остальные обеспечивали скрытность, бесшумность, разведку и прочие вспомогательные, но очень важные в бою вещи), настоящие боевые маги было намного полезнее, чем любоваться на драку стенка на стенку в стиле "ирландский Ванька-встанька". Соответственно, и потерь в этом бою было намного меньше. Но зато и Силы каждый из все-таки погибших магов выплескивал в Узор гораздо больше, чем десяток колдунчиков, сразившихся в Кроули.

Разумеется, даже пророческими способностями не надо было обладать, чтобы предсказать: в рядах Ордена Феникса самым слабым звеном оказалась Нимфадора Тонкс. И, не менее очевидно, Вальпургиевы рыцари эту слабость немедленно вычислили, и начали на нее давить, вынуждая светлых защищать ее. Образовалась классическая "позиция с изолированной пешкой в центре", которую одна сторона упорно атакует, а другая не менее упорно защищает. Вопрос только в том, что в такой ситуации либо атакующий пешку внезапно переносит вектор атаки на фланг, который обороняющийся, скованный защитой пешки не успевает прикрыть... либо защищающий пешку жертвует ее — в надежде, что пока противник разберется — успеть перебросить на сулящий атаку участок подавляющие силы. И оба варианта пешке не сулят ничего хорошего.

Вот так и получилось: один из бойцов Светы и Бабра вместо того, чтобы прикрыть задохнувшуюся от быстрого бега Тонкс, увлекся атакой на подставившегося Рыцаря Вальпурги. Цель-то свою он завалил... вот только и сам подставился, и Тонкс подставил, и еще пару своих, понадеявшихся, что противник сосредоточен на девчонке... В общем, классическое "выигрывает тот, кто допустит на одну непростительную ошибку меньше". Правда, выигрыш был, так сказать, тактическим: неприсоединившихся оборотней успели выбить практически всех, чем снизили вероятность успеха последующих миссий Люпина даже не до нуля, а куда-то в область величин сугубо отрицательных. Ну и рисунок Узора наполнился под завязку, с чем стороны и разошлись.

"Убитая авадой" Тонкс поднялась. На лице ее застыло принципиальное непонимание произошедшего. И только мелкий демон из породы принципиально невоплощенных, знал, как его выдернули из варпа в материум только для того, чтобы тут же зеленой вспышкой отправить обратно. Особенно вреда ему это не нанесло, а чтобы испытать недоумение — надо обладать разумом, или хотя бы его подобием, которых данный образчик демонической фауны был начисто лишен.

Миа отложила кристалл с воспоминанием о начале моего обучения некромантии, и посмотрела на меня.

— Мори, — спросила она, — вот ты там думал "поскольку мое тело было сильно повреждено..." А как это, собственно, случилось?

Вместо ответа я перекинул ей очередное воспоминание. Благо, сейчас девочка выдерживает более длительное погружение в чужую память, чем раньше. Сам же я тоже вспомнил то, что сейчас просматривает Миа: для этого мне не нужны были никакие техники или же вспомогательные предметы, вроде кристаллов.

* * *

Над обреченным городом, раскинув шесть могучих крыльев, парил прекрасный ангел. Симург. Зиз. Израфель. Улама. Убийца Надежды. Она была бесконечно прекрасна... и столь же бесконечно кошмарна. Ее изощренный разум в сочетании с мощнейшим телекинезом — сами по себе могли бы решить исход любого сражения. Что она сейчас и демонстрировала, практически оставив в стороне еще одну грань своей Силы: способность создавать псевдотехнические устройства, вполне достойные орочьего мека, о которых я читал в библиотеке моего сюзерена — Повелителя Ничего.

Золотая девочка рухнула рядом с нами, и забилась в рыданиях. Страшный, рвущий сознание Крик только подстегивал ее истерику, вылившуюся в бесконечный вой "Мама!!!"

— Это Симург, — вздохнула стоящая рядом Лиза. — Мы все здесь, считай, уже мертвы. Выжившие — порадуются, но и очень удивятся.

Что-то царапнуло мое сознание. Что-то, то ли в словах Сплетницы... то ли в облике Симург. И я погрузился в транс, надеясь извлечь на поверхность, рассмотреть и понять: что именно меня так зацепило.

В ином зрении Симург выглядела совершенно не так, как в глазах смертного. Нет, пугающее совершенство потоков варпа, составляющих ее суть, никуда не делось. Но вот поверх этого многоцветного сияния было наброшено грубое заклятье вне всякой красоты и логики. Оно не было "законченным", "совершенным", или, хотя бы "красивым". Единственное, чем оно могло похвастаться — была мощь, впитывающая в себя жизни бесчисленных жертв Уламы. Заклятье, по сути, превращало прекрасного ангела в простую марионетку, если бы не несло в себе единственный приказ: "Брось мне вызов!"

— Проклятый пророк! — буркнула немного пришедшая в себя Слава. Ее способность сопротивляться крику Симург была уже практически исчерпана. От превращения в "Зиз-бомбу" ее отделяло всего ничего.

— Не "пророк", — произнес я, не выходя из транса, и накрыл Вики изгибом варпа, гасящим и звук, и ментальное воздействие. — Видящая. Это-то и плохо.

— Не вижу разницы, — отмахнулась Вики, постепенно успокаиваясь.

— Ты... — ошеломленно сказала Сплетница, хватаясь за голову. — Ты не Стрелок!

— Ага, — согласился я. — По местной классификации скорее — Умник и Эпицентр. Силы же Движка и Стрелка я эмулирую силой своего Эпицентра.

— Хитро, — усмехнулась одна из сильнейших Умников в городе... а то и в мире.

— Почему "Видящая" — хуже, чем "пророк"? — заинтересовалась уже почти пришедшая в себя Слава.

— Пророк навязывает реальности свою волю, формируя несколько ключевых ситуаций, между которыми жизнь течет по своим законам. Но чужой путь, навязанный мне таким образом — я смог бы перебить, сколь бы силен ни был противник. Этому меня хорошо учили. Зато Видящая... Она видит мириады вариантов будущего в зависимости от своих и чужих решений, и на основании этого выбирает, как ей поступить, чтобы реализовался тот вариант, который ей нравится.

Произнося это, я не выходил из транса, напряженно выискивая уязвимость уже не в самой Симург, а в сковавшем ее заклятии. Возможно, если удастся его взломать — Израфель уйдет и, может быть, больше не вернется. Но пока что такой уязвимости не находилось. Все несовершенства и косяки заклинавшего с лихвой перекрывались тупой мощью, влитой в заклятье.

— Смотрите! — вскрикнула Слава. — Смотрите! Она... Она кивнула. Это что? Симург нас слышит?

— Разумеется, — ответил я. — Видящая. Она видит, слышит и понимает все, что влияет на просматриваемые ей варианты.

— Я поняла! — вскрикнула Сплетница, которую мои слова, видимо, натолкнули на какую-то мысль.

— Что ты поняла? — напряженно спросила Слава.

— Я поняла в чем сила Выверта! Он — такой же, как и она: видит несколько вариантов, и выбирает свое поведение в зависимости от того, что видит!

— Вряд ли больше двух, — прокомментировал я радость Сплетницы. — Если только он не намного сильнее тебя (что вряд ли) — то попытка просматривать сразу три варианта — отправит его в больницу с инсультом. А сейчас — сомневаюсь, что его готовности терпеть боль хватает и на два.

Симург, отражая малыми крыльями ракетный удар и перенаправив лазерный луч Легенды в одного из атакующих ее Бугаев, медленно и величественно кивнула.

Я же внезапно обнаружил ту самую уязвимость, которую так искал. То место в заклинании, ударив в которое, можно было обрушить все заклятье, приложив ничтожные, несоизмеримые с его мощью силы. Вот только беда в том, что даже эти "ничтожные" силы — были несколько больше того, что я мог бы задействовать, даже использовав на полную свой канал связи с варпом, рискуя мутацией не только тела, но и разума и даже души. А создавать Круг... нет времени, да и авторитета, достаточного, чтобы убедить хотя бы одиннадцать из присутствующих масок остановиться в зоне досягаемости Симург и, замерев на месте, произносить непонятные им слова, у меня не было. А значит — оставался только один путь. Жертвенная некромантия. Магия крови.

— Сплетница, — бросил я своей девушке. — Смотри внимательно. Именно ты можешь понять, что я сейчас буду делать, и показать другим, — я зажал две клавиши на выданном мне браслете Дракон. — Всем. Говорит Пустой. Не атакуйте Симург, пока я буду перед ней. Повторяю: не атакуйте ее. Помочь вы ничем не сможете, а вот помешать — запросто.

— Что ты собрался сделать, придурок? — во всеобщем молчании прозвучал голос Александрии.

— Выиграть если не войну, то этот бой — точно.

Короткое мерцание, полет сквозь варп, и вот я уже стою перед Убийцей Надежды. Стою на волне ярости, горя и восхищения. Стою в самом эпицентре ее Силы и Власти. И она стоит передо мной, даже не пытаясь что-либо делать. К счастью, ограничивающее Зиз заклятье не заставляет Симург защищать самого себя. Более того, логика вложенного приказа "Брось мне вызов" требует попыток взломать его и освободиться. Так что Симург, поняв, что я собираюсь делать, замерла и замолчала.

— Ты выполнишь мою просьбу? — спросил я, зная, что Улама поймет меня правильно.

И люди в первый раз услышали голос Израфель не в ужасном, ломающим разумы и души, крике, а в виде простых слов.

— Он уже мертв, — ответила мне Симург. И я понял, что в этот самый момент Выверт, пытающийся увидеть безопасное для себя будущее, получил кровоизлияние в мозг.

— Глаз, что смотрит вперед, выбирая безопасный путь, закрывается навсегда, — процитировал я Пророка Песков, и Симург в ошеломленном молчании всех собравшихся на битву героев кивнула мне. — Что ж. Начнем.

Среднюю пентаграмму я уже давно вычерчиваю одним желанием. И, хотя сюзерен и наказывал пользоваться только прямым контролем, но здесь им явно не обойдешься... Потоки Силы, свиваясь в жгуты, формировали конструкт, способный удержать и провести через себя мощь, высвобожденную Серыми пределами.

Пентаграмма охватила нас с Симург. И, разумеется, тут же нашелся кто-то, кто посчитал себя самым умным: ракета разбилась об крыло Симург в паре метров от меня... и Зиз телекинезом перехватила и отвела все осколки и готовые поражающие элементы, каждый в отдельности.

— Не стрелять!!! — голос Александрии, казалось, вобьет незадачливого стрелка-Технаря в пыль. — Руки вырву и другим концом вставлю!

— Они и так приживутся, — раздался в канале голос Панацеи. И это, кажется, напугало собравшихся героев как бы не сильнее, чем угроза Александрии.

Вот узор был завершен. И в то же мгновение белоснежное крыло, только что защищавшее меня от осколков ракеты, ударило мне в грудь. Кровь и Сила наполнили узор и ударили в единственно уязвимое место подчиняющего заклятья. В последний миг моей жизни в этом мире Симург улыбнулась мне.

Глава 50. Ангел и демон. Часть вторая

Из транса-воспоминания Миа вывалилась, тяжело дыша и хватаясь за грудь.

— Ну, тебе и досталось, — выдохнула она, когда смогла, наконец, говорить. — Почти пополам развалила, тварь пернатая! А что хоть дальше было?

Несмотря на весьма болезненные даже в адаптированном и потертом варианте ощущения, глаза девушки горели негасимым любопытством. И как хорошо, что мне не придется отделываться банальным "Не знаю, я же умер!": один из шпионов Повелителя Ничего каким-то образом докопался до воспоминаний еще одной участницы того эпизода: Ханна, она же "Мисс Ополчение", наблюдала за всей этой трагикомедией и ее последствиями с весьма удобной точки. И я уже подготовил соответствующий кристалл для Миа.

* * *

Картина была... ошеломляющей. Губитель застыла, рассматривая мошку, осмелившуюся противостоять ее мощи. Мы в очередной раз убедились, что крылья нужны Птице Улама отнюдь не для полета: она висела в воздухе, при этой ее огромные, даже для пятиметрового тела, крылья оставались неподвижны.

— Что он творит?! — Спросил Эйдолон, обрушиваясь рядом со мной. Впрочем, как раз меня сильнейший из героев Земли, кажется, совершенно не заметил, а вопрос задал скорее как риторический. Но ответ он все-таки получил.

— Не важно, — Александрия спустилась гораздо аккуратнее. — Главное — у нас есть время перевести дух, пополнить боеприпасы и перегруппироваться... Да и таймер сбросим*.

/*Прим. автора: все кейпы, участвующие в бою с Симург надевают браслеты, снабженные специальным таймером, который отсчитывает для них допустимое время пребывания в зоне Крика Симург. И каждый дает подписку, что знает: в случае превышения этого времени он будет считаться "бомбой Симург" и будет убит. Жестокое, но необходимое решение. Способность Убийцы Надежды вкладывать в сознание своих жертв программы, которые могут проявиться через многие годы — общеизвестна. Значение таймера по каким-то своим соображениям исчисляет Дракон*/

— Думаешь? — удивился Эйдолон. — Ох, точно! Крика нет!

Тут и я обратила внимание на совершенно невозможную в бою Симург тишину. Зиз почему-то больше не кричала. Она просто висела, и рассматривала человечка, который стоял прямо перед ней, и световую конструкцию из сложной комбинации линий и непонятных символов, охватывающую их обоих.

Кто-то возомнил себя самым умным, и из развалин Доков в сторону Симург сорвалась ракета.

— Не стрелять!!! — хотя Александрия и говорила в браслет, да и обращалась не ко мне, но желание укрыться, сжаться и постараться быть поменьше — охватило меня с давно забытой силой. — Руки вырву и другим концом вставлю!

— Они и так приживутся, — спокойный голос Панацеи заставил затрепетать даже самых стойких. С Панацеей так или иначе сталкивались все, кто участвовал в боях с Губителями. И все понимали, что это отнюдь не пустая угроза. У Панацеи — в самом деле приживутся. Тем более, что она и Вики в этом бою потеряли мать, так что девочки наверняка в депрессии и озлоблены.

Между тем серебряный светящийся узор все усложнялся и усложнялся... а Симург смотрела на все это с непреходящим любопытством. Кажется, она видела в этих серебряных линиях что-то очень для себя важное.

Пустой закончил. И Симург немедленно ударила. Перья, издалека казавшиеся такими мягкими, вспороли грудь парня одним ударом, вспоров черный шелк, украшенный подозрительно знакомым серебряным узором, разрезав мышцы, переломав ребра. Кровь парня плеснула... Но при этом острое зрение снайпера позволило мне видеть удовлетворенное выражение лица погибающего. Он успел. Или... или считал собственную смерть необходимым элементом того, что он делала... чем бы оно ни было.

Тело парнишки еще падало, а его кровь, прямо на лету наливаясь серебром, заполняла какие-то пропуски в узоре, и вся конструкция светилась все ярче и ярче. Я догадалась, что сейчас произойдет, и, отвернувшись, зажмурилась. Тех же, кто этого не сделал — ослепила яркая вспышка.

— Я свободна? — в первый раз за все битвы с Симург люди услышали ее голос, не заходящийся в крике. Она что, умеет говорить? — Я — свободна!!! Можно спать, сраться на форумах, троллить ПХО* и нифига не ходить на эту проклятую работу, как она мне надоела!!!

/*Прим. автора: ПХО — "ПараХуманс Онлайн" — сайт о кейпах. Содержит кейп-википедию, доски сообщений, форумы и прочие средства общения по теме сайта*/

Инверсионный след и торжествующий вопль показали направление на удаляющуюся обратно на орбиту Симург.

— "Работу"? — удивился Эйдолон.

— "Троллить ПХО"? — не менее удивленно произнесла Александрия. — У нее что, есть там аккаунт?

В моем кармане тренькнул сотовый телефон, сообщая о поступлении нового сообщения на ПХО. Вообще-то, конечно, в бою не до того, но сейчас что-то толкнуло меня взглянуть: что же это там пишут.

WingedOne (Зиз, Симург, Птица Улама, Подтвержденный Губитель): "Мне больше нет нужды убивать вас, маленькие людишки. Можете верить, или же нет, но все "бомбы Симург" разряжены: нафига они мне теперь? Я-ху-у!!! Я счастлива!"

— "Подтвержденный Губитель"? — оказывается, Александрия заглядывала мне через плечо. — Дракон, что это такое?

— Это не я, — отозвалась канадский Технарь. — Кажется, безопасность ПХО скомпрометирована на высочайшем уровне.

— ... ..., ... — высказался Эйдолон.

— Согласна, — вздохнула Александрия. — Еще бы понять: что сделал этот мальчишка? Пустой... Кажется, из новеньких...

— Из новеньких, — подтвердила я. — Он недавно возник прямо в Брокто-Бей. Вместо воспоминаний — какая-то каша из неправдоподобных событий. Считался слабеньким Движком, Стрелком и Умником.

— "Движок и Стрелок"? — переспросила Александрия. — Да еще "Слабенький"? Ха! Эпицентр. Причем из сильнейших. Он с кем-нибудь общался среди ваших Подопечных? — спросила глава Протектората.

— Больше с Вистой, чем с кем-либо еще... — постаралась вспомнить я. — Еще все время ссорился с Призрачным Сталкером, пока ее не упекли в Клетку за доведение до триггера... с его же легкой руки. Рой, та девочка, которую довела Сталкер — тоже входила в круг его общения. Ну и еще... — я задумалась, стоит ли говорить об этом, но возглас Александрии выбил из меня ненужные мысли.

— Что "еще"?

— Он говорил, что сможет вернуть к нормальной жизни как минимум до уровня "бродяги", если не "героя" одну из мелких суперзлодеек — Сплетницу. Кажется, он считал, что ее шантажируют, вынуждая заниматься тем, чем она сейчас занимается. И если шантажиста вычислить и убрать — злодейства станут ей не нужны, — вообще-то, вся эта история могла ляпнуть изрядно грязи на пиар Стражей. Но вот если бы ему удалось... В общем, мы с Эмили проигнорировали возражения Оружейника, и разрешили ему попытаться... Главным образом из соображений, что "если не можешь запретить безобразие — следует его возглавить". А в том, что запретить мы не сможем, и он все равно попробует — ни у меня, ни у директора Пиггот не было никаких сомнений.

— Так... — задумчиво протянула Александрия. — Сплетницу, Висту и Рой — ко мне! Немедленно!

Последние слова она произнесла в режиме циркулярного вещания в сеть браслетов, так что Виста шагнула к нам через искаженное ее силой пространство как бы не прежде, чем Александрия договорила. Эйдолон исчез, и через мгновение появился снова, но уже держа за плечо Рой. И последней прибыла Слава, несущая на руках Сплетницу.

— Прямо как принцессу, — съехидничала та, спрыгивая на землю.

— Сплетница, — протянула Александрия. — Умник 8. Способна делать верные выводы на основе самых обрывочных и недостоверных данных. — Откуда она это знает? В наших отчетах данные по Неформалам были самые размытые. Ну, то есть, было известно, что Мрак создает облака тьмы, Сука управляет собаками и превращает их в монстром, Регент — слабенький телекинетик... А вот по Сплетнице не было даже таких данных. Вплоть до того, что ее считали настоящим телепатом. — Что-нибудь можешь сказать о том, что сотворил Пустой?

— Могу, — отозвалась Сплетница. — Но не даром.

— Да что ты себе... — начал было Эйдолон, но Александрия заткнула его взмахом руки.

— Что ты хочешь? — спросила глава Протектората.

— Честное расследование и справедливый суд для Суки...

— Кого? — переспросил Эйдолон.

— Адской Гончей, — отозвалась Сплетница. — Но она не любит это имя. Предпочитает, чтобы ее называли Сукой. Хорошего опекуна для Аиши Лаборн. Мрак сегодня погиб, их отец не справится, а мать... ее лучше к девочке не подпускать, — Александрия кивнула. — Убежище для Регента. И чтобы семейство Ливси не могло приблизится ко мне на три ее, — Сплетница кивнула в мою сторону, — выстрела.

— Да ты... — снова начал было Эйдолн, но снова был заткнут взмахом руки в черной латной перчатке.

— Значит, вот чем тебя держал Выверт... — протянула Александрия. И Сплетница кивнула.

Над Неформалами стоял Выверт? Упс. А мы здесь этого и не знали...

— Хорошо. Нас все устраивает, — решительно произнесла Александрия. — Ты с Регентов вступаете в Подопечные. И пусть только Ливси что-нибудь попробуют вякнуть. Изничтожу, — ненависть Александрии ко лжи — общеизвестна. Так что как она сказала — так и сделает.

— Алека... то есть — Регента нельзя привлекать к публичным выступлениям, — утонила Сплетница.

— Учту, — кивнула Александрия. — Опека над Аишей Лаборн... Я пока что ничего об этом не знаю. Но если сведения о том, что отец не справляется, а мать лучше не подпускать к воспитанию — подтвердятся, я найду, что сделать, — Сплетница кивнула, соглашаясь с таким решением. — И, наконец, Рейчел Линд... Полагаю, ты уверена, что с ее делом не все чисто, и беспристрастное разбирательство это выявит...

— По меньшей мере — там есть смягчающие обстоятельства, — вклинилась в пузу Сплетница.

— Хорошо, — согласилась Александрия. — Поручим Легенде приглядеть за ходом следствия. В его беспристрастности никто не усомнится. На этом все?

— Да, — согласилась Сплетница. — Если вас устраивает изложенное — я вся Ваша, — И она крутанулась на каблуках, ехидно улыбнувшись. — И еще... — Эйдолон дернулся, но промолчал. — Заберите с базы Выверта Дину Олкотт. Он похитил девочку, пока все любовались на то, как мы грабим банк.

Я вспомнила упомянутый Сплетницей эпизод... и мне стало стыдно. В самом деле... настолько отвлечься на рядовую, в сущности, ситуацию, чтобы прохлопать ушами похищение... Стыдно. Очень стыдно.

Дальнейшее плохо отпечаталось в моей памяти. Базу Выверта взяли штурмом. Александрия где-то достала информацию о ее местонахождении, и ворвалась внутрь во главе ударного отряда. База была солидно укреплена, и взять ее силами местного Протектората и СКП было бы нелегко... Но, когда среди штурмующих — Александрия, дела обороняющихся заведомо неважны, какие бы укрепления они не возвели. Накачанную наркотиками девочку вывели, и Панацея пообещала избавить ее по крайней мере — от физической зависимости. Из информации, найденной на базе, следовало, что девочка — один из сильнейших пророков, так что в Подопечные ее зачислили даже в таком состоянии.

Томас Кальверт, один из ведущих экспертов, работавших на СКП в Броктон-Бей, был найден на пороге удивительно мало пострадавшей Вышки*. Видимо, он пытался добраться до выхода, чтобы эвакуироваться, когда с ним случился инсульт.

/*Прим. автора: база Протектората — организации кейпов, поддерживающих порядок, в Броктон-Бей расположена на бывшей нефтяной вышке в заливе, давшем имя городу*/

Строгий, но справедливый суд признал Рейчел Линдт, она же — Сука и Адская гончая, виновной в убийстве и причинении вреда здоровью по неосторожности в состоянии аффекта, и предписал ей вступить в подопечные с испытательным сроком, подобно тому, как поступили с Призрачным Сталкером. Надеюсь, что в этом случае результаты будут получше. По крайней мере — наблюдать за ней будут серьезнее. Та история с Рой нас здорово встряхнула. Аиша Лаборн была серьезно травмирована и пережила триггер во время нападения Симург, так что присоединить ее к Подопечным на тех же условиях, что и Висту — труда не составило... Регент куда-то пропал, но Аиша периодически получает от него письма, доставляемые через СКП Лос-Анжелоса. А вот Сплетница пропала с концами. В отличие от Висты и рой, которых серьезно допрашивали, но, в сущности, не смогли получить от них такой уж важной информации, Умник-8, видимо, сумела понять в действиях Пустого нечто важное... и ее унесла с собой лично Александрия. И любые сведения о ней — попали под гриф секретности.

* * *

На этом воспоминание Мисс Ополчение обрывались. Миа, отложив кристалл, посмотрела на меня.

— Мори... Они... они такие красивые...

— Кто? — притворился удивленным я.

— И та жрица, о которой ты вспоминал, когда поступал в обучение. И блондинка-Сплетница... и даже Симург... А тут я...

Вместо ответа я кинул в нее крошечным кристаллом с воспоминанием о нашей встрече на вокзале Кинг Кросс. Всего несколько секунд. Мягкое сияние и теплое, пушистое прикосновение ауры. И рвущийся откуда-то из глубин души драконий рев: "Мое!!!"

Глава 51. Разговор в свете...

Из туалета для девочек на третьем этаже мы с Миа вышли гордо и практически демонстративно. Учитывая, что, хотя сам туалет и был закрыт со времен гибели Плаксы Миртл, но коридор мимо него — довольно-таки посещаем, видели нас многие. Так что ожидать свежих сплетен о том, чем таким интересным мы там с Миа занимались — долго не придется. А уж вызов к директору, последовавший сразу, как только первый из доброжелателей успел добежать до директорской башенки — и вовсе никого не удивил.

Ограбленный кабинет вызвал приятные воспоминания. Кое-какие из упертых артефактов восстановить директору будет довольно трудно: источники материалов для артефактов такого уровня, как правило, редки, скрытны, и активно сопротивляются изъятию этих самых материалов.

— Итак, — Дамблдор отвлекся от созерцания осколка стекла, любезно забытого мной на его столе, разумеется, совершенно случайно. — Насколько я понимаю, вы посетили Тайную комнату?

— Да, господин директор, — Миа была... ну, настоящая пай-девочка. Говорить я предоставил ей: Миа будет легче и приятнее говорить директору чистую правду. — Морион позвал и мы пошли.

— Вот как... — директор огладил свою бороду. — Просто "позвал" и вы просто пошли?

— Именно так, — согласилась Миа, а я промолчал. Мне бы сформулировать ту же самую мысль так, чтобы она была правдивой — было бы гораздо сложнее. Хотя и возможно.

— И зачем же вы пошли, зная, что вас позвали демоны? — радикально-светлому Дамблдору это было решительно непонятно.

— Нас известили, что на дом моих родителей готовится нападение. И я захотела узнать: что именно там случилось, и не нужна ли им какая-либо помощь, — удачно сформулировала Миа.

— Вот как... — директор опять взглянул в глубину стекла... но сумел отвести взгляд, демонстрируя нечеловеческую силу воли. — "Готовится", значит...

— Именно так, — кивнула девочка.

— Любовь... — вздохнул директор. — Какое светлое и дивное чувство... И как жаль, что легко его использовать тому, кто намерен привнести в мир Зло...

— Если бы любовь не была оружьем, — обратилась Миа к Легенде о Вратах, — Может быть она и спасала б души...

— Но во все века неизменны люди, — подхватил я. — И любовь их злу и гордыне служит!

— Как печально видеть столь юные души, пораженные цинизмом и неверием, — вздохнул Дамблдор.

Мы дружно пожали плечами, и директор отвел взгляд, снова соскользнувший в сторону бликующего стекла.

— Ладно, — вздохнул Дамблдор, вновь отрываясь от созерцания Прекрасного Нового Мира (со всех заглавных букв, разумеется). — Не буду читать вам мораль и объяснять как вы рискуете. Думаю, профессор Трогар на уроке обязательно затронет эту тему. Но даже из столь прискорбного происшествия можно извлечь пользу. На дом твоих родителей напали?

— Нет, — покачала головой Миа. — Артефакт, обнаружившийся у одного из Пожирателей Смерти оказался недостаточно силен, чтобы позволить ему хотя бы увидеть мой дом. А потом он потревожил одну из ловушек, расставленных демонами в дополнение к Кровной защите.

— И? — заинтересовался Дамблдор. Видимо, доклад "по команде" от участников кружка "юный фениксовец" до него еще не дошел.

— Его кровь и душа послужили тараном, на краткий миг поколебавшим границу миров, — вмешался в разговор уже я, чтобы не вызывать у директора подозрений своим упорным молчанием. — И пропустили в мир того, кто назвался "Посленником Изначальной Истины".

— Еще один демон... — выдохнул Дамблдор.

— Нет, — ответил я.

— Нет? — удивился директор.

— Товарищ погибшего Пожирателя атаковал демона каким-то темным заклятьем... и уничтожил, по крайней мере — его физическую оболочку, отправив обратно в варп.

— Ф-фух... — Дамблдор стер пот с лица. — Величайшее благословение нашего мира — то, что темные силы никогда не смогут объединиться: каждый из них всегда будет жаждать Силы и Власти лишь для себя...

— А величайшим проклятьем, — подхватил я, — то, что и Светлые Силы не могут объединиться точно также: каждый уверен, что именно он знает истинный Путь-к-Свету, а все окружающие — заблуждаются.

— Увы, — вздохнул Дамблдор. — Но ты прав. Нет единства. Растопыренными пальцами тычем мы в грудь Темного войска, вместо того, чтобы крушить его могучим кулаком. Но ты, Гарри — сможешь стать символом и знаменем, под которым объединятся многие... Тебе еще рано знать...

— Знать что? — разумеется, ждать ответа было бы наивно... И, разумеется, подросток не мог не задать вопроса.

— Позже, — покачал головой Дамблдор. — Боюсь, некоторые тайны, будучи несвоевременно раскрыты, могут быть опасны.

— "Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!" — процитировала любопытная девочка Гермиона. — Вы не боитесь, что некоторые тайны, не раскрытые "своевременно" могут так и остаться тайнами для кого-то, кому они могли бы помочь?

— Боюсь... — медленно и важно кивнул директор. — Все-таки — очень талантливый мальчик... был. Жаль. Очень жаль. Как можно с таким талантом воспевать Князя Тьмы? — прошептал он, но, как будто очнувшись, поднял голову и посмотрел на нас, уютно устроившихся в обширном кресле перед его столом. — Пожалуй, некоторым тайнам пришло время быть раскрытыми! — а вот этим он меня действительно поразил. Неужели сейчас Дамблдор расскажет о пророчестве? Или же о филактериях и их расположении? — На случай, если со мной что-либо случится, и я не смогу наставлять тебя, мой мальчик, — Дамблдор подошел к глухой и на вид монолитной стене, и прикоснулся к ней. Совершенная иллюзия исчезла, и перед нами раскрылась ниша, в которой обнаружился Думосброс и несколько флаконов с воспоминаниями. — Дуаю, ты знаешь, что это такое, и как им пользоваться? — посмотрел директор на меня.

— Знаю, — согласился я. — В доме крестного есть такая штука. И есть описание того, как им пользоваться.

— Вот и хорошо, — Дамблдор медленно провел пальцами по краю каменной чаши. Для опытного взгляда было заметно, что пальцы его еле заметно дрожали. — Тогда... Приди сюда. Дверца настроена на тебя и откроется тебе. Просмотри воспоминания.... А сейчас, бегите, дети. Скоро — отбой. Вам надо добраться до башни Гриффиндора.

— С директором что-то не так, — пробормотала Миа, "не замечая" Лаванду, устроившуюся у самого входа в гостиную нашего Дома. — Гарри, ты заметил стекло у него на столе? Ты его видел раньше?

— Нет, — отозвался я. — Странно это... И то, как он схватился за эту стекляшку, отпустив нас...

— Не нравится мне это... — покачала головой Миа. — Может, это какой-то темный артефакт?

— "Темный"? — переспросил я. — Не думаю. Все-таки Дамблдор — великий светлый маг. Темную ловушку он обязательно бы опознал.

— Зато он не раз говорил, что не является специалистом по Хаосу!

— Профессор Трогар! — вскрикнули мы, и ломанулись в коридор.

Глава 52. Воины Добра. (Тонкс)

Я с трудом подняла голову.

— Незнакомый потолок? — что-то в этой фразе показалось мне не то, чтобы "неправильным", скорее — "неуместным", хотя формально она была абсолютно верной: с данным потолком нас никто не знакомил, а значит, он — "незнакомый".

— Тонкс? — в палату ворвался Бен Ансоло. Парень одновременно со мной поступил на курсы аврората, и все это время не слишком успешно за мной ухаживал. "Не очень успешно" главным образом потому, что в моей бедовой головушке намертво застрял образ трагического героя: оборотня, героически превозмогающего собственную нелегкую судьбу. Увы, но мои поползновения в сторону Люпина — остаются столь же безрезультатны, как и Беновы — в мою сторону.

— Бен? — бессмысленно спросила я. Как будто сама не вижу, кто вошел? — Что со мной?

— Старшие говорят, что ты чуть было не поймала Аваду прямо в грудь, а потом тебя приложили каким-то хитрозлобным проклятьем, из-за которого ты так и провалялась в коме не только весь бой, но и еще неделю, — изложил Бен. В принципе, я чего-то такого и ожидала. Но вот помнится мне кое что странное: зеленая вспышка Авады, рассыпающаяся бессильными искрами в паре ладоней от моей груди. Хотя... может быть, бредовые видения — часть симптомов поразившего меня проклятья? "Хитрозлобного" по словам Бена.

Впрочем, спрашивать об этом, однозначно демонстрируя, что я "не в себе" я не собираюсь. А то еще упекут к мозговедам и мозгоправам — и неизвестно, удастся ли от них выбраться, а если удастся — то с каким диагнозом?

— Бен, — произнесла я, когда у меня хватило на это сил. — Расскажи, что случилось у вас? Вроде, вашу группу вызвали до нас... — признаться, события вчерашнего дня у меня в памяти были более чем смутными. Все-таки приложили меня знатно...

— Нас вызвали в какой-то маггловский городок...

— Маггловский? — удивилась я.

— Точно маггловский, — кивнул Бен. — Там, по данным министерства, проживает только одна ведьма, да и та — какая-то магглорожденная... Сейчас вспомню... нам же называли... Грем... Грим...

— Гермиона Грейнджер, — сообразила я.

— Да, точно. Гермиона Грейнджер, — кивнул Бен. — А ты откуда знаешь?

— Не подлежит разглашению, — ответила я.

— Ясно, — кивнул Бен. Задания авроров частенько закрывались Непреложным обетом о секретности. Так что требовать пояснений было бы неуместно. Но мне сразу стало понятно, что делали Пожиратели Смерти в маггловском городке: искали если не самого Гарри, то его летнее убежище. — В общем, мы сошлись с ними на окраине. Сэм сразу шарахнул по ним редукто. Но его накрыли круциатисом. Предатсавляешь? В маггловском городе — круциатис!!! О каком Статуте Секретности вообще идет речь?! Гады такие...

Я слушала рассказ Бена, и мне оставалось только вздыхать. Настоящая схватка: грудь на грудь, палочка против палочки... не то, что мы ползали вокруг домика, где заныкались какие-то там оборотни, и пытались не быть замеченными мерзкими Псами... А потом... их все равно перебили практически полностью. Разве что Люпин, слава Свету, спасся. Да еще какой-то мальчишка, утекший в самом начале... Не то, что группа Бена, в яростном бою защищавшая обычных людей от набега кромешного зла.

— ... и потом один из них попытался призвать демона. Но что-то у них пошло не так, и демон, вместо того, чтобы напасть на нас — атаковал их самих, представляешь?

— А как он выглядел, этот демон? — заинтересовалась я. Ведь не может же быть, чтобы во сне я видела именно демона?

Но, по мере того, как Бен рассказывал — мне становилось все хуже и хуже. То, что он описывал — в точности совпадало с моим кошмаром. Вплоть до фиолетовых глаз. Как такой вообще может быть?

— Нимфадора Тонкс? — Убила бы! С трудом приподнявшись на локте, я посмотрела в сторону двери. Ну, разумеется! Кто же это мог быть? Естественно — Снейп! Жаль только, что у меня нет сил даже поднять палочку... да и самой палочки — нет.

Как вспомню, как мне приходилось заниматься днем и ночью, как пришлось выбрать Хаффлпафф вместо светившего мне Гриффиндора, чтобы получить заветное "Превосходно" по зельям на СОВ, без которого нечего и думать о том, чтобы пойти на Продвинутые зелья, оценка по которым является обязательной для поступления в Академию Аврората... В общем — мерзкий он тип, вот!

— Да, это она, — Бен! Предатель!

— Вижу, — кивнул Снейп. — Я помню все учеников, которые приложили хотя бы минимум усилий для изучения тонкой науки зельеварения.

"Превосходно" — это "минимум усилий"?!

— Вот, — Снейп выставил на прикроватный столик коробку с фиалами. — Этот набор поможет Вам оправиться после полученного поражения. Синие пить с утра натощак, — я посмотрела на набор... синих зелий там было много... больше десятка — точно. Это сколько же мне тут загорать? Две недели? Три? — Зеленые — после синих, через пятнадцать-двадцать минут. Красные — после обеда.

— Это сколько мне тут валяться? — взорвалась я, глядя на флаконы с зельями.

— Не знаю, — пожал плечами Снейп. — Полагаю, завтра Вас выпишут.

— Но... — я кивнула на коробку с зельями.

— Полагаю, Вы достаточно взрослая, чтобы пить необходимые зелья без постоянного надзора колдомедиков.

Тварь! Даже вроде бы похвала из его рта звучит так, что лучше бы он покрыл матом этажей эдак в семь!

— Да, — взорвалась я. — Я буду пить твои* зелья!

/*Прим. автора: да, англичане не могут выразить отношение переходом с "вы" на "ты". Но в английском языке есть аналогичные по смыслу интонационные тонкости*/

— Вот и хорошо, — усмехнулся Снейп, как будто не обратив внимания на мою злость. — Следуйте указаниям медиков — и Вы сможете продолжать рисковать своей жизнью, как Вам заблагорассудится.

Резко развернувшись на месте, Снейп покинул палату.

— Ты что, влюбилась что ли? — ошеломленно спросил Бен.

— В кого? — не поняла я.

— В этого Снейпа?

— Не поняла?!

Я застыла на месте (что было нетрудно, пребывая на больничной койке). Как можно было посчитать, что я — и Снейп?! Вот КАК?!

Глава 53. Разбитое стекло. (Гермиона)

Разумеется, на зов Гарри Сейлина прилетела, как встрепанная. И давнее поражение играло в этом не такую уж большую роль. Уважение, которого сумел добиться ксенос Морион, Учитель псайкеров у малолетней демонессы почти не имело отношения к оковам, наброшенным на ее душу. Ученица и последовательница Темного принца сумела оценить красоту игры, которую ведет Мори... и результат, который он ей обещал.

Выслушав в присутствии гриффиндорцев наш рассказ, Сейлина немедленно отправилась к директору. Мы, не получив однозначного запрета, потащились за ней.

Сейлина, как преподаватель, имела право входить в директорский кабинет без доклада... если, конечно, Дамблдор не запрещал доступ "всем без исключений".

— Господин директор! — разумеется, Сейлина застала Дамблдора погруженным в рассматривание осколка стекла. Отвлечь его от этого занятия удалось только жалящим заклятьем в нижнюю часть спины.

— Мисс Трогар? — удивился директор, более-менее придя в себя. — Гарри? Гермиона?

— Директор, — обратилась к Дамблдору Сейлина. — Когда дети рассказали мне о своем визите к Вам, я, признаться, решила, что они преувеличивают. Ну, что только ребенку не примерещится... Но теперь я вижу, что они даже преуменьшили угрозу. Директор, боюсь, Вы — в серьезной опасности!

— Я? — удивился Дамблдор.

— Именно Вы, — твердо ответила Сейлина. — Скажите: что Вы видите в этом "безобидном" осколке стекла?

— Там... — взгляд директор на мгновение поплыл, показывая, что он прочно сел на варп-наркотик. — Там я вижу светлый мир моей мечты. Где все понимают друг друга. Где нет места лжи, и где нет нужды в таких структурах, как аврорат: замысел злодея станет очевиден все раньше, чем получит шанс на реализацию. Мир, где любящим нет смысла (как и возможности) скрывать свои чувства, и где все пронизано ярким оранжевым светом...

— Оранжевым? — шепотом спросила я у Мори.

— Море LCL, — так же тихо ответил мне он. Я вспомнила рассказы Мори о прошлом его учителя, и мне осталось только вздохнуть. Вот это была действительно героическая сага, а не то, что наша возня на краешке мира.

— Мир, очищенный от первородного греха... — сказала Сейлина. — Счастливый мир... — Дамблдор кивнул, радостно улыбаясь. — Мертвый мир, — жестко закончила Сейлина.

— Что?! — вскинулся директор.

— Я знакома с подобными штуками, — вздохнула школьный специалист по Хаосу. — Этот осколок стекла когда-то был окном в доме. Дом стоял в городе, город был частью страны, страна — располагалась на планете... И все это однажды поглотил варп-шторм. Гибель мириадов разумных запечатлела в материи гибнущего мира волю Темных богов, могущественных и коварных. Даже песчинка, вынесенная с этого мира-могильника — смертельно опасна. А уж такой крупный осколок — и подавно.

— Воля Темных богов? — переспросил Дамблдор.

— Именно, — кивнула Сейлина. — Материализованная Воля. Полагаю... — она запустила в сторону осколка сканирующее заклятье, — ...да, так и есть. Ему осталось два-три раза, не больше. После этого он рассыплется горкой безопасной и бесполезной стеклянной пыли... — вид у директора был самый что ни на есть несчастный. Все-таки ломка после флекта — куда опаснее, чем после любого из наркотиков, изобретенных людьми. Разве что спайс, порождение богов-червей Песчаного моря может сравниться с ним по степени воздействия на душу и разум. — Полагаю, после того, как Вы в полной мере осознаете последствия этого события, тот, кто "случайно забыл" этот осколок на Вашем столе, придет к Вам и предложит купить еще один. Дорого. Ведь добывать такие фещи — смертельный риск.

Бешеных молний крутой зигзаг

Черного вихря взлет

Злое пламя слепит глаза...

Стих, процитированный Гарри, привлек внимание Сейлины.

— Хуже, намного хуже, — отозвалась она. — Там не виден Свет Астрономикона, сбоят поля Геллера, и демоны ходят среди людей... — "Как и здесь" — но этого я даже не подумала. — Там легко потерять не только жизнь, но и саму душу. И лишь безумные колдуны решаются открыть портал на мертвый мир, ставший средоточием Воли Древнего врага, в поисках невиданного могущества... или же неслыханного богатства. Но подавляющее большинство из них находят лишь смерть и погибель вечную. И лишь единицы возвращаются с баснословными богатствами... или же чудовищным могуществом. И мало кто кроме них знает, что они не "вырвались" — их "отпустили", чтобы рассказы о власти и богатстве, скрытых за Темными вратами приманивали жадных и глупых.

— Этого не может быть, — твердо возразил Дамблдор, показывая, что зараза флекта крепко зацепилась за его душу. — Этот прекрасный, дивный мир — не может быть мертв! — Я...

Директор поднес флект в глазам, погружаясь в видения... Но стекло, как и предсказывала Сейлина, с печальным звоном рассыпалось.

— Что?! — Дамблдор пал на колени, и стал перебирать белый порошок, в тщетной надежде найти хотя бы крохотный соколок, в который можно будет "взглянуть".

— Директор Дамблдор! — в кабинет твердым шагом вошел высокий мужчина в алой мантии аврора. Впрочем, с уверенного шага он тут же и сбился, увидев директора ползающим на коленях. — Что... — аврор запнулся. — Что тут... Да какого Мордреда?! Что тут творится?

— Не выражайтесь при детях! — твердо прервана не начавшуюся тираду Сейлина. — Директор Дамблдор пострадал от действий злоумышленника. Господин Найджелус! — обратилась она к одному из портретов. — Позовите, пожалуйста, сюда мадам Помфри.

— Конечно, — отозвался директор Блэк, покидая раму.

— Полагаю, — вздохнула Сейлина, глядя на директора, что с безутешным видом перебирал в пальцах стеклянную пыль, не реагируя на окружающих, — что мы с мадам колдомедиком сумеем привести его в норму. Но это однозначно будет не сегодня. И, скорее всего, даже не на этой неделе.

— Мордред! — еще раз помянул сына короля Артура аврор. — А в его отсутствие... Полагаю, его заместитель, как и прежде — Макгонагалл?

Сейлина молча кивнула.

— Тогда полагаю, что с моим делом я могу обратиться и к ней.

— С каким делом, если не секрет? — заинтересовалась Сейлина.

— Во время похорон профессора Амбридж несколько школьников позволили себе... отвратительные выходки, — отозвался аврор. — Наши сотрудники предоставили воспоминания, по которым мы рассчитываем опознать виновных, и предъявить им обвинения в нападении на представителя правоохранительных органов при исполнении.

— Убить теми заклинаниями было невозможно, — задумчиво пробормотал Гарри. — Да и серьезно покалечить — тоже. Значит — от месяца до трех на верхних уровнях Азкабана, поскольку несовершеннолетние... А если кого из старших прихватят — до полугода.

Аврор криво усмехнулся.

— Полагаю, их родители отделаются штрафами... то есть те, с которыми вообще можно договориться.

Глава 54. Тайные пути

Скандал получился знатный. Когда не просто директор школы, но фактический глава судебной и законодательной власти, в присутствии аврора демонстрирует явные признаки неадекватности — это серьезно. Дамблдора тут же попытались сместить со всех постов... И ожидаемо натолкнулись на противодействие. Дамблдор покидать насиженные места не захотел, и, несмотря на явные признаки абстинентного синдрома, дал тяжелый арьергардный бой. Сохранить все он не мог и рассчитывать, и из председателей Международной конфедерации магов Дамблдора все-таки, с большим трудом и немалым скрипом, поперли. Но вот за место Верховного чародея Визенгамота драчка шла с переменным успехом, и похоже было, что это кресло Дамблдор за собой сохранит. А позиции директора в школе и вовсе остались непоколебимы: слишком уж давно он подбирал под себя персонал, слишком большим уважением пользовался среди бывших и нынешних учеников...

Зашевелился и Светлый круг. В помощь "пострадавшему от происков Темных Сил (тм)" директору прибыли трое чародеев от этой организации. Нет, формально они представляли ту самую "международную конфедерацию", озабоченную положением с образованием в Магической Британии... Однако, выяснить реальную принадлежность данных "помощников" было не особенно трудно, особенно — учитывая тесное взаимодействие с теми самыми Темными Силами(тм) в лице Томаса Марвало Риддла.

И, разумеется, когда мы смогли уединиться в общем сне перед начало очередного собрания Рассвета, Миа высыпала на мою голову несколько вопросов.

— Зачем ты привел к директору Сейлину? — спросила она, уютно устроившись на голове василиска. — Ведь, если бы, скажем, удалось подкинуть ему еще дозу флекта — воздействие стало бы однозначно необратимым?

— Военная теория говорит нам, — усмехнулся я в ответ, — что раненый враг во многих случаях лучше убитого. Убитого можно прикопать и забыть. А в худшем для нас случае он станет знаменем борьбы и святым мученником... Придаст врагу сил и уверенности в том, что они борются за святое дело. А вот раненый, а еще лучше — инвалид, вызывает жалость и отвращение у соратников, отвлекает на себя ресурсы, и чтобы его использовать в пропаганде — надо очень сильно постараться!

— А у директора, значит, есть надежда... — пробормотала Миа.

— Небольшая, — хищно усмехнулся я. — Очень небольшая. Но есть. И он будет всячески стараться ею воспользоваться, отвлекая на эту важнейшую задачу ресурсы, которые ему могут понадобиться где-нибудь в другом месте. Тем более, что обязательно найдутся те, кто всячески постарается не дать этому счастливому шансу выпасть.

— Риддл? — уточнила Миа.

— И он тоже, — кивнул я. — Но в большей степени те, кто уверены, что они лучше Дамблдора знают, где есть Свет, как до него добраться, и главное — как загнать в это счастливое "туда" "глупых людей".

— Пусть мирно и слепо пасутся народы, — пропела Миа.

— Нет дара для них тяжелее свободы...

— Пускай эту тяжесть возьмут на себя, — поддержал я ее.

— Такие, как ты, такие, как я, — и продолжил: — Пусть я и не "король", но вот "жрецом" я в определенной степени являюсь.

— "Сегодня над миром прольется Огонь Твоего алтаря" — рассмеялась Миа. — Кстати, об огне... Почем огонь твоего гнева пролился на Дамблдора — мне понятно. Почему только задел и опалил, но не уничтожил — понять сложнее... но я еще помедитирую на этот коан. Хотя любой раздор среди сторонников Света на руку Темным Силам, то есть — нам. Но вот почему именно сейчас? Не на первом курсе, после Полога, даже не на четвертом, когда он неоднократно пытался убить тебя. Почему сейчас?

— Почему "сейчас"... — повторил я ее слова. — На первом курсе добра девочка Гермиона, слушающаяся взрослых и исполняющая правила — пришла бы в ужас от подобной деятельности... — о том, что мне не составило бы труда откреститься, я упоминать не стал... как и о том, что делать это я бы точно не стал: не хочу строить отношения с любимой на лжи.

Гермиона потерла пальцем переносицу, вспоминая "себя-прошлую", еще не способную не только посмотреть на мир сразу с шести точек зрения, но и вообще с трудом осознающую, что точка зрения, отличная от того, что ей сказали родители — вообще возможна. Также Ученая быстро пробежалась по ветке вариантов, о которых я предпочел умолчать, сообщив о своих осознаниях Совету... и под давлением Джульетты Совет признал эти соображения правильными.

— Хорошо, — с трудом, но все-таки кивнула Миа. — С первым курсом понятно. А дальше? Скажем, на третьем, когда мы стали убивать дементоров, чтобы открыть Путь из Каэр Азкабан?

— Время, — пояснил я. — Время — ключевой вопрос для подобных действий. "Вчера было рано, завтра будет поздно!" Погибни Дамблдор, или, хотя бы отойди от дел, на третьем курсе — у Светлого круга было бы много времени, чтобы разобраться с последствиями этой диверсии. Знамя Света, выпавшее из ослабевших рук павшего предводителя, подхватили бы иный руки, и Крестовый поход на небеса был бы продолжен. А повторить трюк уже не удалось бы: на "забытый на столе осколок стекла" второй раз никто не поведется. Нет, разумеется, определенный процент альтернативно одаренных всегда есть... но только тех, кто нам интересен, среди них нет.

— А сейчас... — задумалась Миа. — Сейчас у нас есть официально признанный Темный лорд. Он ведет атаку на позиции Света, готовит некий темный ритуал... и подготовка уже вошла если не в завершающую стадию, то где-то близко. Цейтнот?

Я молча кивнул.

— Финальное противостояние близится... Причем, настолько близко, что ты начинаешь убираться с дороге мешающие тебе фигуры, — продолжила рассуждать Миа. — Знаешь, я тут пыталась медитировать на ваш с Томом ритуал... Даже сами приготовления, включающие десятки гекатомб, уже намекают на что-то грандиозное. Но вот что у вас должно получиться? Причем, Свет тоже отнюдь не против, чтобы это "что-то" получилось... но желает получить результат только для себя. Сила, высвобождается ритуалом, но не рассеивается в пространстве: для организации локального варп-шторма над Азкабаном нам хватило много меньшего. Так что если бы Сила выбрасывалась в пространство — у нас уже был бы если не демонический мир, то, по крайней мере — прорыв Инферно. Но его нет. А значит — Сила идет на что-то другое... или... Или она накапливает!

Не сомневаюсь, что Миа провела эту цепочку рассуждений отнюдь не прямо сейчас. Скорее — произнося все это, девочка пытается определить степень близости своих рассуждений к истине по моей реакции. Вотще и втуне, разумеется. Времена очевидных подсказок уже прошли. Сейчас ей следует искать истину самой. А с моей стороны лучшей помощью будет "не мешать", даже и такими вот подсказками. Я знаю, она сможет докопаться до сути проводимого ритуала. Хотя... "не мешать" можно по-разному.

— У тебя на руках есть все ресурсы.

— Все? — не замедлила усомниться Миа. — Хм... Надо разузнать все о прошлом ритуале, который "сорвался"... — игрой интонации она подчеркнула, что испытывает некоторые сомнения в таком уж неудачном исходе прошлого ритуала. Небезосновательные сомнения, надо сказать. — Так... у темных поработает Дипломат. У него хорошие связи, знающие информаторы, и доступ к мемуарам нескольких семейств, тем или иным способом оказавшимся в запасниках Малфоев. С министерством и прочими нейтралами поработает Рассвет. А вот в свете... Хм... Пожалуй... — Миа произносила слова с безмятежным лицом, на котором не отражалась работа мысли. Так бы любовался и любовался. — Дафна! Мне нужна твоя помощь. Кто-то этой ночью просто обязан увидеть интересный сон!

Глава 55. Сны о главном. (Тонкс)

Где я? Что со мной? Как я вообще очутилась в этом жутком месте?

Странный черный песок пересыпается под ногами, несомый теплым ветров. Но почему в песне песка и ветра мне чудится эхо боевых кличей, грохот столкнувшегося оружия и крики умирающих? Может быть, потому, что темный песок у меня под ногами остро пахнет железом? Но ведь не может же быть так, что весь этот песок на необъятной, до самого горизонта, без конца и края, равнине — засохшая кровь? Ведь, правда, не может?

Сверху лился ровный, не дающий теней, свет. Я подняла взгляд... Купол неба выглядел так, как будто он был сделан из неравномерно-мутного стекла... Или, точнее — не стелка, а какой-то жидкости. Пятна и полосы медленно перемещались, создавая почти гипнотический эффект. Мне стоило больших трудов вспомнить упражнения по окклюменции, и суметь оградить свое сознание в достаточной мере, чтобы сосредоточить внимание на засохшей крови у меня под ногами.

И как раз в этот момент что-то невдалеке блеснуло у меня под ногами. Я сделала несколько шагов в ту сторону, и опустилась на колени. Передо мной был кинжал, большей частью скрытый в то ли в песке, то ли в засохшей крови. Признаться, поняла я это, только достав привлекший мое внимание предмет.

Кинжал был небольшим, около 10 дюймов длиной. Гарда его была сделана в виде феникса. Поднятые вверх, к лезвию, крылья были подобны усам даги, способным захватить и сломать вражеский клинок. Само лезвие, поднимающееся от клюва огненной птицы, было светлым и очень крепким.

— Кинжал главы Дома Феникса, — раздался голос у меня за спиной. — Он тогда так и не вернулся с Полей Темной крови.

Я резко развернулась, выставляя найденный кинжал вперед... и увидела то самое чудовище, которое когда-то мне уже снилось. Фиолетовые глаза, казалось, смотрят мне прямо в душу. Хитиновые мечеруки были подняты в защитную позицию.

— Что? — мертвое лицо расколола кривая усмешка. — Думала: проснулась, и все? Избавилась от меня? Зря.

Точно! Я же сплю. Я просто сплю. И мне надо проснуться.

Я полоснула лезвием найденного кинжала себя по руке. Боль была оглушающая, совершенно не соответствующая крошечной царапине. Когда же я прекратила с криком кататься по черному песку, оказалось, что тварь нависает надо мной, с интересом разглядывая, как я корчусь от боли.

— Зря, — флегматично произнесла тварь. — Кто знает, какие чары колдуны-оружейники Огненного Дома навешали на кинжал, предназначавшийся в подарок Главе Дома? Впрочем, кажется, теперь я уже если не "знаю", то вполне могу высказать обоснованную догадку: что-то болевое, рассчитанное вывести противника из боя даже небольшой царапиной. Любопытная идея. Надо будет взять на вооружение.

Я, не поднимаясь с земли, оглянулась. Почему я еще не в своей кровати? Почему я не проснулась? Этого просто не может быть!

— На твоем месте я бы не пробовала чересчур радикальные способы пробуждения, — как будто предугадывая мой следующий ход, сказала тварь, отодвигаясь подальше. Опасается кинжала-феникса? — Рискуешь. То, что произойдет сейчас с тобой — станет реальностью, когда ты проснешься. А с пробитым горлом, или перерезанной артерией просыпаться будет не слишком комфортно!

Я с ужасом посмотрела на кинжал в моей руке и захотела отбросить его... но почему-то не смогла. Он был такой красивый... Конечно, это была какая-то хищная, убийственная красота. Но все равно мне хотелось оставить его себе... пусть я и отчетливо понимала, что его не окажется рядом, когда я проснусь... или, точнее — "если" я проснусь. Какая пугающая мысль.

— Можешь называть меня "Аметист", — сказала тварь, поудобнее устраиваясь на змеином хвосте, заменявшем ей ноги.

Интересная формулировка. "Могу называть"... а могу, значит, и не называть. Не думаю, чтобы предводительница Рассвета.

— Что? — перехватила мой взгляд тварь. — Я как-то не так выгляжу?

В самом деле... Что может быть "не так" в змееногой твари с яркими фиолетовыми глазами и хитиновыми мечеруками, сидящая посреди необъятного поля пролитой в древние времена, да так и засохшей крови?

— Ой, — неискренне смутилась она. Левый клинок, росший прямо из запястья, со щелчком раскрылся, превращаясь в когтистую лапу. Пальцы щелкнули, и сбоку от нас возникло алое зеркало. В нем отражалась я, а вместо жуткой твари — стояла симпатичная девочка, чем-то похожая на Гермиону Грейнджер, подругу Гарри.

Твари и ее отражение переглянулись, прикоснулись к стеклу снаружи и изнутри. Мне стало дурно, когда мир вывернулся наизнанку. И теперь тварь отражается в зеркале, а передо мной стоит девочка.

— Почему... — я только начала формулировать вопрос, а Аместист, которую уже не хотелось называть "тварью" уже ответила.

— Этот облик чем-то нравится моему учителю и принципалу. Мне — несложно, а ему — приятно.

— А как ты выглядишь на самом деле? — видя, что по крайней мере "пока" меня не собираются убивать — я решила попробовать задать еще несколько вопросов. Глядишь и ответят.

— "На самом деле"? — переспросила Аметист. — А как ты определяешь, какой облик "истинный", а какой — "ложный"? Ведь поддержание собственного лица в любом состоянии не требует от тебя сил или внимания?

— Истинный облик — тот, в котором ты родилась, — озвучила я очевидное.

— "В котором родилась"? — смущенно переспросила Аметист, поворачивая голову к зеркалу. Сейчас вместо твари там отражался завернутый в пеленку младенец. — Боюсь, тот облик давно уже исчез в вихре перемен.

— Вот же... — пробормотала я. — Задаешь простой вопрос, а ответ получаешь... как будто про кота Шредингера спросила.

Дедушка Вильям Тонкс, отец папы Теда, работал в свое время в британском ядерном проекте до самого Квебекского соглашения, после которого наши правители по сути, сдали наши наработки жителям мятежных колоний. Вот он-то и рассказывал мне про "кота Шредингера". В свое время идея кота, который одновременно частично жив и частично мертв — меня просто поразила.

— В истории с котом Шредингера, — внезапно сказала Аметист, явно расслышавшая мое бормотание, — сложным мне представляется только одно: понять, а что там, собственно, сложного.

— Что?! — я села прямо на песок.

— О! Хорошая идея, — и Аметист опустилась напротив меня. Зеркало при этом исчезло. — Давай сначала убедимся, что мы говорим об одном и том же. Мысленный эксперимент Шредингера предполагал, что кот закрыт в ящике с капсулой ядовитого газа. Там же есть некоторое количество делящегося материала и детектор, который связан с исполнительным механизмом, который может раздавить капсулу в тот момент, когда произойдет распад атома. Так?

— Да, — кивнула я. — И получается, что, пока ящик закрыт — состояние кота является суперпозициями состояний "жив" и "мертв"! Кот жив и мертв одновременно!

Аметист покачала головой.

— Для простоты чуть-чуть изменим условия эксперимента, заменив делящееся вещество на вполне себе макроскопическую рулетку. Попав в некоторые ячейки шарик замкнет контакты, вызвав срабатывание исполнительного механизма, точно такого же, как и в прошлом случае. И что же мы сможем сказать о состоянии кота, пока ящик закрыт?

— Ну, что кот... — я замолчала: до меня дошло. — Кот либо жив, либо мертв? Так же, как и в первом случае?

— Именно, — кивнула Аметист. — То есть, умопомрачающе сложное следствие квантовой теории превращается в тривиальное утверждение: "пока мы чего-то не узнали — мы этого не знаем"!

Глава 56. Кинжал сновидений. (Тонкс)

Когда я проснулась, кинжал оказался у меня в руках. Кинжал Четвертого Феникса, павшего на полях Темной крови, когда светлый Император решил навеки избыть зло Повелителя Ничего, и пошел войной на его темную цитадель. Что интересно, Аметист сказала, что "сейчас", что бы это не значило для сна, из которого можно проснуться с таким вот "сувениром", "над Домом простер крылья Восемнадцатый Феникс". То есть, грубо можно прикинуть, что этому клинку около трехсот лет, в течение большей части которых он валялся на земле, слегка присыпанный песком и лишенный не то, что "надлежащего", но и вообще какого бы то ни было ухода. На его лезвии — нет и пятнышка ржавчины, на кожаной обмотке рукояти — ни следа тления, и камни — огненные глаза феникса, — нисколько не потускнели. Думаю, что это оружие — как минимум заслуживает называться "реликвией Дома", и мне следует подумать о том, как вернуть его законным владельцам. Ведь, хоть и неумышленно, я уподобилась мародерам, забрав чужое оружие с поля боя.

— Нимфадора! — вот за что мне это наказание?

— Да, мам! — отозвалась я, быстро собираясь.

— Куда ты сегодня? — мама взмахом палочки отправила пирог с почками в духовку, и повернулась ко мне. — Надеюсь — не охотится на оборотней в Лютном?

Разумеется, я не стала рассказывать родителям, что миссия, на которой меня ранили, заключалась даже не в охоте, а в самой натуральной охране оборотней. Вообще, мама в последнее время как-то настороженно относится к Дамблдору в частности и Ордену Феникса вообще.

— Нет-нет, — покачала я головой. К счастью, сегодня мне не придется не только врать, но даже и умалчивать. — После ранения меня еще не сочли достаточно оправившейся. Поэтому отправляют патрулировать Хогвартс — самое безопасное место в магической Британии!

— И зачем же "в самом безопасном месте Британии", — сарказма в голосе мамы не заметил бы разве что глухой... или тупой, — где бродят тролли, василиски, акромантулы, носители демонических культов и сами демоны, нужен аврор?

— Следить, чтобы детишки не доколдовались до непотребного, — намеки в адрес директора школы я предпочла проигнорировать. — А то в связи с возрождением Того-кого-нельзя-называть, некоторые особо чистокровные могут совсем уж вкрай распоясаться.

— Понятно, — вздохнула мама. — Кстати, если хочешь скрыть кинжал, что ты привесила под мантию, перевесь его на другую сторону. Левой рукой тебе будет не так удобно поглаживать его рукоять.

Только тут я заметила, что действительно прицепила к поясу ножны (откуда они у меня вообще взялись?) с приснившемся мне кинжалом-фениксом. Нет, эту штуковину надо отдать не хозяину, которого я еще неизвестно когда найду... да и найду ли вообще? А Дамблдору. Похоже, эта вещица куда опаснее, чем мне казалось.

Я призвала из своей комнаты контейнер для хранения особо опасных артефактов. Увы, аврорам в своей деятельности приходится сталкиваться со всякой пакостью. Так что каждому из нас предписано иметь подобный контейнер, как говорят — как бы не отражение того самого Черного Ящика, который в свое время открыла одна любопытная дура. Разумеется, с собой его берут лишь особо повернутые на уставе почитатели всяческих инструкций и распоряжений, вроде Долиша... или тогда, когда риск столкнуться с очередным произведением Темных Искусств становится вполне реален. Вот и валяется мой черный ящик у меня под кроватью, откуда его, впрочем, нетрудно призвать.

Убрав в него кинжал, я бросила в камин летучий порох, и вышла в директорском кабинете Хогвартса. Дамблдор разъяснил мне порядок патрулирования. С мягкой, всепрощающей улыбкой, он пояснил, что, вообще говоря, присутствие в школе аврора — лишь перестраховка... Но для спокойствия родителей — необходимая. И, раз уж медики считают, что мне надо отдохнуть после ранения — их рекомендации следует принять во внимание.

Хотя подобная логика и заставила меня скривиться, но поделать ничего было нельзя. Официальное предписание — есть официальное предписание. "Аврор должен выполнять любую работу, которую его начальство считает необходимой для поддержания правопорядка". А если чересчур бунтовать — то и отстранить могут. Так что бродить мне по этим коридорам, пока дети не угомонятся, а патрулирование не возьмут на себя преподаватели.

Ученики были на занятиях, так что бродить в этой пустыне Кор-и-Дор было очень скучно. Конечно, когда я сама училась здесь, то, сбежав с урока — скучать не приходилось. Но в том то и дело, что сбегают ученики редко и нерегулярно. А все остальное время коридоры замка — пусты... или же — не совсем?

Прямо из стены мне наперерез вышла незнакомая девочка. Вообще-то, за время учебы в Хогвартсе я неплохо познакомилась с местными общинами домовиков и привидений: Хаффлпафф способствует обзаведению знакомствами. Конечно, я не бывала здесь уже несколько лет, и могло приблудиться новое привидение... но на встречах Ордена Феникса ни Макгонагалл, ни Снейп, ни сам Дамблдор ни о чем подобном не упоминали!

— Стой! — крикнула я, поднимая палочку. — Ты кто? И что здесь делаешь?

— Живу я тут, — отозвалась она, отвечая на мои вопросы в обратном порядке, хотя, конечно, слово "живу" применительно к привидению звучит несколько странно, чтобы не сказать больше. — А "кто"... — Девочка выпрямилась, а потом изобразила даже не книксен, а полноценный реверанс. — Позвольте представиться: Анна, второе в мире привидение с мотором, симпатишное, но дикое.

Будучи дочерью магглорожденного волшебника, я не избежала чтения истории про Карлсона, который живет на крыше. Видимо, эта бедная девочка — тоже либо магглорожденная, либо полукровка, убитая приспешниками Того-кого-нельзя-называть. Бедная...

— Привидение с мотором? — переспросила я, и задала довольно-таки бестактный вопрос: — А где же твой мотор?

Признаться, я немного ожидала, что Анна ткнет себя пальцем в грудь, или пожужжит, или еще как изобразит пропеллер... и немного боялась, что девочка обидится. Но то, что она сделала, меня потрясло: Анна извлекла непонятно откуда предмет, сильно напоминающий маггловскую бензопилу, только на рукояти с гардой, напоминавшей сабельную. Двигатель взревел, разгоняя зубцы до такой скорости, что они слились в сплошное туманное лезвие.

— В-ж-ш-шь! — сказал воздух, рассекаемый лезвием.

— Кр-р-х-ш! — отозвалась стена, рассыпая искры и каменную пыль.

— Ой! — сказала Анна. — Простите-простите... Я еще не очень хорошо им владею! Мне надо тренироваться! Да! Точно! Тренироваться! — и она исчезла в стене прежде, чем я успела ее остановить.

Я подошла к глубокой борозде и потрогала ее пальцем. Борозда была вполне материальна. Как это?! Как может привидение удержать в руке что-то настолько весомое, что бы могло оставить такой вот след?

— Кстати! — Анна высунулась из стены дальше по коридору. — Кинжал удобнее выхватывать правой рукой, если он висит на поясе слева!

Я отпустила судорожно сжатую рукоять... Стоп! Рукоять? Откуда у меня этот проклятый кинжал-феникс? Я же убрала его в черный ящик, а оттуда трудновато выбраться даже филактерии!

Окклюментный транс пришел мне на помощь, секунда за секундой восстанавливая воспоминание. Вот я призываю контейнер и открываю его. Вот — достаю из ножен кинжал, и любуюсь бликом солнца на его клинке. А вот... убираю кинжал обратно в ножны и захлопываю контейнер, в полной уверенности, что убрала кинжал в него! WTF?!!

Глава 57. Дурные привычки. (Гермиона)

Мы с Гарри устроились в гостиной Гриффиндора. Сегодня не было нужды сразу после занятий скрываться в наших комнатах, усиливая слухи о том, что мы втроем с Джинни вовсю "грызем" "запретный плод". Но сегодня... Задачи поставлены, подчиненные напряжены, а значит главы культа могут себе позволить расслабиться, и просто посидеть в гостиной своего Дома, пообщаться с друзьями. Так что Гарри уселся в кресле у камина, и запустил руку прямо в огонь, играясь с лепестком пламени Удуна. Раньше, года два назад, это вызвало бы удивление на грани шока даже у старшекурсников... теперь же все уже привыкли. Да и не один Гарри любит выпендриться подобным образом. Чуть менее, чем все сколько-нибудь преуспевающие на уроках профессора Трогар рано или поздно, так или иначе обозначают свои успехи какой-нибудь детской шалостью в подобном духе.

Я улеглась на том же диванчике, положив голову Гарри на колени. И он немедленно запустил пальцы в мои волосы. Я тихо замурлыкала.

Джинни, обратив внимание на происходящее, прекратила болтовню с Демельзой Робинс, и переместилась поближе к нам. У ног Гарри рыжая опустилась на колени. Рон, игравший в шахматы с Дином в дальнем от нас углу, скривился, но промолчал. Видимо, он еще хорошо помнит, как в ответ на обвинения в неприличном поведении, Джинни ответила, что "вы с матушкой сами довели меня до статуса адорат", и что "некоторые вещи, раз случившиеся, уже невозможно стереть из памяти или же изменить". Спешно вызванная мадам Помфри подтвердила, что иногда подобные вещи случаются... хотя и редко. Уже после она решила втайне объяснить преподавательскому составу и родителям Джинни свой взгляд на эту историю. Ну, как "втайне"... Скрыть в Хогвартсе что-нибудь от Анны, которая и есть "Хогвартс" — душа и разум замка, мог бы сам Дамблдор, или кто-то равный ему по силам. Но никак не Макгонагалл, которая взяла на себя задачу обеспечения тайны этого разговора от любопытных школьников. Так что эту беседу мы слушали "в реальном времени", тем более, что происходила она как раз тогда, когда директор уже попал в ловушку флекта, но до того, как это обнаружилось. Так что на собрании, посвященном состоянию Джинни — директор не присутствовал, отговорившись "важными делами.

— Так что там с Джинни? — встревоженно спросила Молли, появляясь в кабинете трансфигурации.

Как ни странно, но вошедший следом за ней Артур выглядел намного более встревоженным, чем его супруга.

Некоторое время ушло на объяснение сложившейся ситуации и ее причин.

— Знаете, — вздохнула мадам Момфри, — должна признать: похоже, что я ошиблась. Зря мы так бдительно следили за отношениями этой пары. Конечно, начало половой жизни для девочки, первого года обучения в Хогвартсе — не слишком полезно... Но...

— Но? — переспросила удивленная Макгонагалл.

— Но я не знала масштаба той агитации, которую проводили в семье девочки. Не знала, что для нее Гарри — не "просто еще один соученик", а настоящий идол, — школьный колдомедик злобно зыркнула в сторону Молли. — Так что, хотя физическое влечение и необходимость выполнять приказы — уже давно отсутствуют, но вот психологически... Мальчик для нее — абсолютный идеал, а его слово — не менее абсолютная истина. Я не знаю, что должен сделать Гарри, чтобы сойти с этого пьедестала. Думаю, даже если он окажется настоящим демоном — Джинни скорее будет искать способ сделаться такой же самой, а не отвергнет его.

— И что же теперь делать? — заинтересовалась Макгонагалл.

— Ничего, — пожала плечами Помфри. — Мы уже ничего не можем. Если повезет — дети переспят и разойдутся...

— А если нет? — встревожилась Молли.

— А если нет — то все очень плохо. — колдомедик покачала головой. — Тогда девочка так и будет таскаться хвостом за Гарри и Гермионой.

— Именно так: "за Гарри и Гермионой"? — переспросил Артур. — Не "за Гарри"?

— Именно так, — ответила колдомедик. — Уж не знаю, умышленно он это делает, или просто добрый мальчик, не просчитывающий ситуацию так глубоко, но Гарри старательно делает все, чтобы его с мисс Грейнджер воспринимали как некое нераздельное целое. И если для остальных учеников это разве что еще один повод для сплетен, то с Джинни все гораздо хуже: героический ореол Гарри распространяется в ее сознании и на его девушку.

— Значит, оттеснить эту Грейнджер, и остаться с Гарри единственной Джинни не сможет, — вздохнула Молли.

На нее посмотрели... по-разному, но добрых и понимающих взглядов там не было. И только мадам Помфри соизволила ответить:

— Не захочет, — колдомедик посмотрела на Молли, и решила пояснить: — А кто попытается заставить ее действовать против Гарри (или против Гермионы, что для девочки — одно и тоже) — станет безусловным врагом.

— Что ж... — тяжело вздохнула Молли, — Врагом своей дочери я быть не собираюсь.

Разговор этот случился незадолго до выявления того, что Дамблдор отравился флектом. Ронникинс, как доносчик, выхватил своих законных люлей. Но вот о конкретном содержании наказания предпочли не распространяться даже его безбашенные братцы. С тех самых пор Рон, даже видя поведение сестры, "безусловно порочащее репутацию семьи", бледнел и отходил куда-нибудь подальше.

Я запустила пальцы в рыжие волосы. Не то, чтобы это доставляло мне такое уж удовольствие... Но вот наблюдение за некоторыми перекошенными рожами (и отнюдь не за одним только Ронникинсом) — радовало гордую Воительницу и смешило Авантюристку. А теплая аура, которую раскрыл Гарри, грела Джульетту. Ну а Ученой и рабыне было, в общем-то все равно. Так что возмущением Пай-девочки "так же не делают!" решено было пренебречь. Да и вообще, влияние этой части моей личности в последнее время сильно уменьшилось. Молодой демонессе леди Аметист одобрение окружающих и установленные этими "не ближними" порядки представлялись намного менее важными, чем для застроенной до полной правильности ученице, только начинающей сознавать себя ведьмой.

Портрет Полной дамы отодвинулся в сторону, пропуская посетителей извне в гостиную Гриффиндора.

Первой вошла декан Макгонагалл. Вообще-то, появление нашего декана в гостиной Дома — это уже нечто, серьезно выбивающееся из обыденного "статус кво". А уж вошедший следом пожилой человек с профессионально-добрым взглядом, чем-то неуловимо напоминающий Дамблдора, — и вовсе был чем-то "из ряда вон".

— Мистер Поттер, мисс Грейнджер, — обратилась к нам Макгонагалл. — Мистер Юбер Леруа, специалист мирового уровня по проклятьям, влияющим на психику, занимающийся в настоящее время лечением директора Дамблдора, хотел бы задать вам несколько вопросов.

Отказывать у нас не было никаких оснований. Поэтому мы согласились.

Всей компанией мы собрались в кабинете Дамблдора. Сам директор отсутствовал. Мистер Леруа внимательным цепким взором осмотрел содержимое многочисленных шкафчиков, и устроился внизу, под возвышением, на котором возвышался директорский стол с его троноподобным креслом. Бросив взгляд на это посадочное место, мистер Леруа недовольно покачал головой.

— Говорят, что вы, — обратился он к нам, после того, как все расселись, — заключили некий договор с демонами... — как ни странно, в отличие от взгляда на кресло директора, на нас в этот момент человек, окутанный сиянием светлой ауры смотрел без осуждения, скорее — с некоторым профессиональным интересом.

— И что? — задиристо поинтересовался Гарри.

— Ничего, — вздохнул мистер Леруа. — Я не буду читать вам морали и рассказывать об опасности подобных действий. Увы, по рассказам вашего декана и иных свидетелей всего произошедшего, должен признать, что, возможно, вы спасли этим свои жизни... а может быть, и души. В конец концов, если цель — спасение души, то цель оправдывает средства.

— Вы — иезуит? — уточнила я, опознав полную версию цитаты Игнатия Лойола.

— О, нет! — вскинул руки мистер Леруа. — Я просто внимательно изучал наследие Ордена. Оно содержит немало интересного для специалиста моего уровня...

Я не стала уточнять, интересны архивы Ордена Иезуитов для специалиста в области разрушения проклятий... или же их наложения. Как и то, что получить доступ к этим архивам после Огней святого Игнатия — задача отнюдь не тривиальная. Получил — и получил. Тем более, что опознанная цитата отнюдь не относилась к секретам Ордена, и могла быть известна любому... хотя большинство понят ее урезанную версию.

— ... тем не менее, я хотел бы поговорить с вами именно о демонах, — продолжил мистер Леруа. — Прежде всего: не сообщали ли они вам, зачем им было вообще лезть в кабинет директора?

— Сообщали, — вздохнула я. Возможность внести некоторый разлад в стройные ряды Светлых сил была призрачной... но не попытаться ею воспользоваться — было бы глупостью. — Они выяснили, что, по мнению Дамблдора, мистер Риддл в свое время создал крестражи, что делает его опасным и крайне трудноуязвимым противником.

— Разве у демонов нет своих данных по этой гадости? — удивился мистер Леруа.

— Леди Аметист выяснила, — ответил Гарри, — что информацию о крестражах и их изготовлении мистер Риддл получил в школе. Так что им надо было узнать не "что такое крестраж", или же "как его уничтожить" — этой информации они располагают. А вот узнать о том, что об "этой гадости" знает мистер Риддл можно, только спросив у него самого... или же добравшись до книг, из которых он об этом узнал. Спрашивать у директора было сочтено... нерациональным, поэтому потребовался взлом.

— И как? — заинтересовался мистер Леруа. — Нашли что-нибудь?

— Да, — кивнул Гарри. — Применив Высшие Исчисления до третьего слоя Истины, Ксенос Морион сумел правильно прочитать книгу "О волхвовании презлейшем"...

— И? — заинтересовался мистер Леруа.

— ...после чего долго смеялся, и сказал, что теперь понимает, откуда взялся ритуал, которым господин Дароу чуть было не уничтожил Левый Хренглотон...

— "Литтл Хенглтон", — поправила Макгонагалл.

— Да-да, конечно, Литтл Хенглтон, — не стал спорить Гарри.

— Хм... — задумался мистер Леруа. — Если у вас будет возможность — расспросите, пожалуйста, вашего покровителя, что смешного он нашел в толковании Годелота.

— Конечно, — кивнула я, поскольку действительно дано собиралась расспросить Гарри об этом, да все как-то времени не выбиралось.

— Хорошо, — задумчиво кивнул мистер Леруа. — И последнее, что я хотел бы у вас узнать: чем вашим покровителям так насолил Дамблдор?

Поскольку о Пологе, а точнее — о его авторстве мы старательно "не знали", ответ был у нас уже заготовлен.

— Для демонов, — начал Гарри, — дурная привычка рассматривать флекты — это что-то вроде курения для людей. Помогает успокоиться, расслабиться и сосредоточиться.

— То есть... — начал мистер Леруа.

— Да, — кивнул Гарри, — ксенос Морион просто оставил на столе Дамблдора окурок. Косяк, конечно, сильнейший... но это уже произошло.

Глава 58. Священное сокровище. (Теодор Нотт)

Отец настоял, чтобы на пасхальных каникулах меня представили Темному лорду. Не сказать, чтобы я так уж этого хотел. В отличие от того же Кребба, который стоял рядом со мной, аж подпрыгивая, я-то отлично понимал, что принять Темную Метку сейчас — означает подписаться на участие в войне. И война эа — нифига не "забавные попрыгушки и перебрасывания детскими заклинаниями", и даже не "издеваться над грязнокровками, пока они не сдохнут". Многие новички, принявшие Метку после возвращения Лорда — уже мертвы... и еще больше — погибнут в ближайшем будущем. Вот только объяснить это папе — не получилось. "Те, кто присоединятся сейчас — возвысятся, и станут опорой темного трона, когда Лорда победит. Те же, кто будут выжидать — станут, в лучшем случае, "рабочей скотинкой" и никак иначе", — сказал он мне. — "Нам придется рискнуть, если мы хотим возвысится".

Ритуал принятия Метки был действительно впечатляющим. Казалось, само время плакало кровавыми слезами, не в силах выдержать мощи, что призвал и удерживал Темный лорд, возвышающийся жуткой тенью над коленопреклоненными последователями. Если бы я не обратил внимание перед ритуалом, что тот же Фенрир Сивый выше Лорда почти на голову, сейчас я мог бы поклясться, что в середине заклинательного чертога стоит некто в иссиня-черной броне с золотыми знаками, ростом никак не меньше трех метров, но при этом — отнюдь не "высокий и хрупкий", но скорее — "массивный и подавляющий".

Метка вцепилась в мою левую руку, заставив опуститься на колени и закричать. Кажется, рядом что-то вопил, корчась в мучительной агонии, Винсент... Да и остальные неофиты чувствовали себя ничуть не лучше.

— Встаньте, неофиты, — произнес Темный лорд.

Я поспешил подчиниться, хотя стоять на подгибающихся от боли ногах было еще довольно трудно. А вот Винсент еще недостаточно пришел в себя — и его немедленно подбодрили слабеньким круциатисом.

— Итак, неофиты, — Темный лорд снова обратился к нам, убедившись, что мы все стоим и готовы его слушать. — Вы приняли Посвящение нашего Ордена. Но еще не являетесь полноправными братьями, хотя уже бесконечно выше, чем донаторы, что поддерживают наше Дело деньгами, или же политическим влиянием, не решаясь переступить черту, отделяющую Верных от прочих мирян. Сейчас же вы должны доказать не только решимость, но и верность, и разум, и силу. Выполнив мое задание — вы встанете в один ряд с прославленными братьями нашего Ордена. Готовы ли вы?

Все десять неофитов, включая Винсента — радостно завопили, что готовы, и вот сейчас, немедленно...

— Теодор Нотт, — прогремел голос господина. — Ты не уверен в своем выборе?

— Я не уверен в своих силах, — преклонил я колено под взглядом Темного лорда. — Полноправные братья Ордена, бывшие с Вами, мой господин, с самого начала — совершили множество славных дел, и сражались с сильными противниками в первую войну, до Вашего Падения, — неофиты замерли в ужасе, считая, что я сошел с ума... Но отец успел предупредить меня, что Темный лорд относится к произошедшему, как к удару, пропущенному от сильного противника, эпизоду в схватке... и еще никого не наказывал за упоминание о тех событиях. — Что же должны мы совершить, чтобы сравняться с ними? Убить Дамблдора?

— Отрадно видеть в столь юной голове — столь зрелые мысли, — усмехнулся Темный лорд. — Нет, такое задание я вам, пожалуй, не дам... Сейчас оно может оказаться чересчур легким. Нет. Сейчас я отправлю вас в Серый лабиринт, дорогу куда открыть под силу только мне. Там вы найдете скрытый в глубинах лабиринта храм — и принесете мне его сокровище.

Варианта "я не пойду", увы, не было... как бы не хотелось мне его озвучить. Авада в ответ на такое могла бы рассматриваться как поощрение. Так что Я молча склонил голову... и мы провалились куда-то во тьму внешнюю...

Серый лабиринт оказался, как это ни удивительно — серым. Под ногами у нас, на сером камне пола, виднелись черные линии колдовского круга. И голос Темного лорда, прозвучавший скорее в наших разумах, чем в воздухе, сообщил, что для возвращения мы должны прийти сюда, встать на круг и пожелать вернуться... Но без храмового сокровища нам этого лучше не делать.

— Идем туда! — Винсент взмахнул рукой в сторону одного из проходов. Кажется, он вообразил себя главным в нашей небольшой компании. Признаться, мне было все равно. Главное сейчас — выжить, а кто там будет первым, а кто — вторым все равно решать будем не мы, а Темный лорд.

— Кто куда, а Кребб — налево, — рассмеялась смутно знакомая девица. Кажется, она выпустилась с Рейвенкло года два назад. — А давай...

Но Винсент, разумеется, ее не слушал. Он уже скрылся за поворотом... а буквально, через несколько секунд — показался в перевернутой арке под самым потолком того зала, в котором мы стояли.

— Эй! — закричал он. — Что это с вами? Какого вы тут на потолок забрались? И почему за мной не пошли?

— ... — один из старших парней выразил сомнение в умственных способностях Винсента (признаться, представляющиеся мне вполне оправданными). — Ты же только что свалил! И это не мы, а ты вверх ногами зачем-то висишь!

Однако убедить Винсента, "твердо знающего", что уже час бродит по этому проклятому лабиринту, не удалось, даже тыкая в колдовской узор у нас под ногами, однозначно говорящий, что мы находимся в том самом зале, куда нас отправил Темный лорд. Но если Винсу что-то в голову втемяшилось — этого не выбить оттуда никакими силами. И "раз уж мы тут что-то наколдовали, что вверх ногами на потолке стоим" — то, совершенно очевидно, и узор скопировали. Чтобы над ним, Винсом, посмеяться.

Альберт, знакомый отца, положил палочку на ладонь и потребовал:

— Указуй!

Однако палочка, вместо того, чтобы показать на север — принялась равномерно вращаться... а потом — и вовсе встала торчком, как будто север находился у нас строго над головами, в зените.

Возмущающегося и требующего, чтобы мы все немедленно шли к нему, Винса сорвали с потолка обычным "акцио", и двинулись в правый проход, отметив и коридор, выбранный Винсом, и наш, вырезав на стене ударами "секо" вполне различимые знаки.

Блуждали мы примерно полчаса, отмечая дорогу знаками на стенах. Врагов или ловушек нам не попадалось... пока в небольшом зале нам не вышел навстречу... ну, наверное, эжто все-таки был мужчина... хотя глухой шлем и сплошные латы и не давали возможности сказать точно.

— Владыка ЗЛОЙ СУДЬБЫ повелевает: остановитесь! — загремел голос из-под черного, исчерченного алыми, светящимися сигиллами шлема.

— Секо!

— Редукто!

— Бомбарда! — ответили мы этому неудачнику...

Впрочем, в последнем я тут же усомнился: все наши заклинания погасли в черной броне.

— Владыка ЗЛОЙ СУДЬБЫ — вне пространства! — снова загрохротал голос, от которого подгибались колени.

С черной перчатки на его левой руке слетели три дымных следа. Два из них ударили в грудь того парня, что первым бросил секо... и на пол вместо тела, упал скелет в кучке серого праха. Впрочем, этот прах поднялся в воздух... и недавно вырезанный нами знак на стене — исчез, оставив после себя только ровную поверхность камня. Третий удар был направлен в Винсента, но он иногда соображал очень уж шустро, и успел заслониться стоявшей рядом щуплой девчонкой, кажется, ее звали Шенон Баркер, полукровка Розья колене так в пятом. Разумеется, с ней случилось то же самое, что и с парнем. И нас осталось только тринадцать.

— Авада Кедавра! — выкрикнул я, бросаясь в сторону.

Зеленый луч ударил в наруч, которым владыка злой судьбы прикрыл лицо. Алый сигилл на наруче на мгновение погас... а затем возник снова, но уже другой формы. Над моей же головой прошелестела смертоносная дымная спираль. Надеюсь, там, за моей споной никто не стоял... но негромкий шум падения очередного скелета сказал мне, что я заблуждаюсь в своем оптимизме.

— Владыка ЗЛОЙ СУДЬБЫ вне смерти! — продолжила издеваться неведомая тварь.

Однако... зачем-то же он закрылся от авады? Если бы она была ему совершенно не страшна — он бы и не двинулся, как не двигался, принимая на грудь удары остальных заклятий. А тут — закрылся... Значит, авада представляет для его какую-то опасность! Надо продолжать!

— Авада Кедавра!

— Авада Кедавра! — сначала мне показалось, что я слышу эхо... которого в этом зале раньше не было. Но потом я увидел, что в погасший наруч, которым опять прикрылась тварь, ударил второй зеленый луч. И страшный, неуязвимый противник рухнул на серый камень.

— Надо бить сразу двумя авадами, — из не осмотренного нами прохода появилась девушка. Ростом примерно мне по плечо, стройная, в сером потрепанном платье... Светлые волосы свисали до плеч, и как будто не знали мытья уже довольно-таки длительное время. — В одну точку. Туда, где его доспехи уже умерли... пока он не призвал новую нерожденную тварь на замену.

Между тем, воздух вокруг лежащего зашевелился... как иногда бывает над маггловским асфальтом в жаркий день. Доспехи убитого исчезли, но и само тело осыпалось таким же серым прахом, каким рассыпались под его ударами наши товарищи.

— Кто ты? — спросил я у нашей спасительницы, демонстративно поднимая палочку в сторону, удерживая ее двумя пальцами.

Ссорится с той, кто знает хоть что-то об этом лабиринте — несвоевременно... А то, что именно из такой позиции особенно удобно бросать кое-какие заклятья из семейного арсенала — знают, кроме Ноттов, очень немногие, а те, кто знают — в большинстве своем уже никому не расскажут.

— Меня зовут Гицилла, — ответила спасительница, тоже отводя палочку в сторону. Но что-то мешало мне предаваться неумеренному оптимизму, и считать, что я безусловно успею раньше нее... Да и проводник нам все равно нужен. — Я изучаю здешний лабиринт.

— Ты знаешь, где здесь храм? — тут же влез Винсент. Он был еще бледноват, да и палочка в его руке заметно подрагивала... но, кажется, он был опять готов демонстрировать все желающим (и, особенно — не желающим) свое лидерство.

— Конечно, — пожала плечами Гицилла. — Мы сейчас на первом ярусе Бездны, а храм — на седьмом Глубинном. Значит, вам надо найти лестницу наверх...

— Веди. Быстро! А то... — раскричался Винс.

— А раньше он, вроде, таким дураком не был! — шепнула мне девушка, что в самом начале смеялась над желанием Винсента повернуть непременно налево. Кажется, ее зовут Эмеральд... Точно — Эмеральд Стрикленд!

— И раньше был, — не согласился я. Просто это так заметно не было...

Блуждали мы довольно долго. Лестницы, которые, уводя вниз, приводили, почему-то, наверх. Арки, при одном взгляде на которые, начинало тошнить. Алые морские волны под черным небом... Но в итоге мы все-таки дошли.

— Это здесь! — Гицилла оперлась на вырезанную прямо в стене табличку с... наверное — надписью. Вот только я не мог опознать символов, из которых она была составлена. — Что же вы теперь собираетесь сделать с сокровищем храма?

— Продам! — заорал Винсент, ныряя в проем арки.

Впрочем, остальные высказались столь же непотребно. Но и я сам несколько удивился, когда вместо правильных и затверженных до глубины души верноподданнических оборотов, заявил:

— Отнесу Темному лорду, может тогда от меня на некоторое время отстанут!

И, в тот момент, когда я голов был уже нырнуть в арку — я грудью ударился во что-то, по твердости напоминающее поручень в "Ночном рыцаре". Встряхнул головой, я глянул вниз, и убедился, что войти в храм мне мешает тонкая девичья рука.

Двери храма закрылись. Оттуда послышались крики, а потом — голоса, выкрикивающие боевые заклинания... И из щели в нижней части двери потек темный ручей. Остро запахло железом.

— Что здесь написано? — спросил я у приведшей нас в эту ловушку.

— Священным сокровищем храма является сам бог, — прочитала она неведомые знаки, блеснув на меня сапфирной, нечеловеческой синью глаз. — Ты же говорил, что хочешь отнести меня к своему темному лорду? — спросила она, запрыгивая ко мне на руки, которые я машинально подставил. — Давай. Неси.

Глава 59. Демоны среди людей. (Теодор Нотт)

Мое возвращение к Темному лорду можно было бы назвать триумфальным... если бы не несколько моментов, не последним из которых было присутствие некоторого количества личностей, которым до описанного у этого маггла, Дарвина, превращения в человека — еще пахать и пахать.

— Эй! — выкрикнул, кажется, Ягсен... хотя, признаться, я и не уверен. В конце концов, это старые члены Внутреннего круга Ордена друг друга как-то приспособились и в масках узнавать. Мне до такого мастерства далеко. — Ты чего это притащил? Тебя же за сокровищами посылали — а ты маггловскую девку притащил! Или ты сокровища по карманам попрятал?

Ирония насчет "карманов" была понятна. После прорыва через лабиринт одежда моя была... сказать "в беспорядке" — значило бы промолчать. А вот насчет "девки" — это он зря... Если же сейчас начнет выступать насчет "поразвлечься" — я ему не позавидую, от слова "совсем".

— Молчать! — Темный лорд не закричал. Он даже не повысил голос. Скорее его слова прозвучали каким-то шелестящим шепотом. Но как-то так получилось, что услышали его все. — Госпожа, простите глупые выходки невежественных солдат. Я приветствую Вас на собрании Ордена Вальпургиевых рыцарей. И я рад, что Вы оказали нам честь, приняв мое приглашение.

Благородные Вальпургиевы рыцари, что только что изображали из себя стадо павианов, внезапно замерли, стараясь осмыслить слова темного лорда. А кое-то — заметно (несмотря даже на маску и скрадывающую фигуру и движения одежду — вздрогнул, видимо, представив себе, как гнев Темного лорда обрушится на тех, кто по нехватке ума посмел оскорбить его званую гостью.

Между тем девушка слезла с моих рук, и склонилась в изящном реверансе. Я с трудом сдержал желание протереть глаза: вместо маггловской одежды, потрепанной, лишь чуть менее, чем моя, на ней было роскошное платье, в котором не стыдно было бы и на балу у Малфоев появиться.

— Приветствую, — светло и радостно улыбнулась она. — Как можно было проигнорировать столь вежливое приглашение, да еще с такими щедрыми дарами! — и она почти демонстративно облизнулась.

Я не сразу сообразил... Мы же уходили... а точнее — "нас вышвырнули" без каких-либо даров. И только уже было открыв рот, я успел спохватиться и сообразил: мы сами, наша кровь и наши жизни и были дарами жаждущей богине. Темной богине.

— Я рад, что подарок пришелся по вкусу, — улыбнулся Темный лорд. — Прежде, чем мы начнем обсуждать дальнейшее, я хотел бы узнать, нет ли чего-то, чем я, или мои рыцари могли быть полезны Вам?

— Когда я принимала Ваш подарок, — слегка склонила голову Гицилла... хотя — это ли ее настоящее имя? Впрочем, не все ли равно? — ...я задала обычный вопрос, на который всем, прошедшим до пятого слоя истины, пришлось ответить. И вот, Ваш посланник, единственный из всех, решил не пустить "найденное сокровище" на удовлетворение личных потребностей, но сказал: "отнесу темному лорду, может оставит меня в покое"... — признаться, я задрожал. Такое Темный лорд, о котором мне рассказывал отец, просто не мог воспринять положительно... так что, скорее всего, меня ждет круциатис, если не авада...

— Умный мальчик, — вместо гнева, или немедленно наказания, немного грустно улыбнулся темный лорд.

— Умный, — согласилась Гицилла.

— Увы, но в настоящий момент я не могу "оставить в покое" настолько умненького мальчика, — вздохнул Темный лорд. — Вы соизволите проследовать... — тонкие губы исказила какая-то змеиная улыбка, — ...для более приватного разговора?

— Разумеется, — кивнула Гицилла, никак не поименовав Темного лорда. Видимо "милордом", то есть — своим сюзереном, она своего собеседника признать отказывалась. Впрочем — не удивительно. Если я правильно понял слова Гициллы, она — богиня какого-то безымянного культа, возможно — века проспавшая в проклятом лабиринте... Ей ли склоняться перед магом, хотя бы и достигшим неких зияющих вершин темной магии?

— Нотт, Малфой, Руквуд — за мной!

Отец попытался подняться... но был буквально пригвожден к месту взглядом темного лорда. Пришлось вставать мне. Как ни странно, но взгляд отца, вроде бы — публично униженного, направленный мне в спину, был исполнен скорее гордости.

— Итак, — спросила Гицилла, устраиваясь сидеть прямо в воздухе, при этом подол ее юбки полностью скрыл от наших взоров ее ножки, — какая нужда заставила того, кто "проник в тайны темный магии так глубоко, как никто до этого", обращаться к помощи темной богини, да еще и не имеющей полноценного доступа на Планы вашей реальности?

— Мне нужен шторм, — ответил Темный лорд, поглаживая голову огромной змеи, возникшей, казалось бы, из ниоткуда.

— Вот как? — подняла бровь Гицилла. — Прямо-таки "полноценный шторм"?

— Полноценный шторм, — твердо ответил Темный лорд. — Меня уже достал консерватизм магов. "Так нельзя", "так никто не делает", "предки терпели и нам велели"... — передразнил он кого-то. Надо отвесить пинка магическому сообществу. Всему сообществу, а не только крохотному островку на краю Европейского полуострова!

Не достигнув перевеса

Гибнут обе стороны

Войны — двигатель прогресса

Выпускают Псов Войны!

Слова, которые изрекла Гицилла, показались мне страшными. Значил ли это, что темный лорд уже списал весь Орден Вальпургиевых рыцарей в "неизбежные потери", чтобы только уничтожить противостоящий Орден Феникса?

— Хорошо, — выдержав небольшую паузу, продолжила Гицилла. — Это даже не потребует дополнительной платы. Только то, что вы и так уже делаете.

Темный лорд кивнул и начал раздавать указания.

— Руквуд. Обеспечьте через своих "знакомых" в Отделе тайн поиск "центра Силы", которым воспользовались основатели.

— Боюсь, — вздохнул Руквуд, — что эти "знакомые" немедленно донесут если не Дамблдору, то его агентам в министерстве...

— Вот и хорошо, — кивнул Темный лорд. — Если они не знают, где находится источник Основателей — то их осведомленность нам ничем не помешает. А если знают — то, начав собирать силы для защиты ценного артефакта — подскажут, где искать. Малфой. Аналогично, но через знакомых в финансовых и политических кругах, — отец Драко молча кивнул.

— А... — я запнулся, но все-таки решился продолжать. — А мне что делать?

— А тебе, как шпиону Рассвета в Ордене Вальпургиевых рыцарей, и Ордена в Рассвете, — я вздрогнул... если Темный лорд еще и шпионом меня считает... — во-первых, следует вступить в этот самый "Рассвет", а во-вторых — донести об услышанном и увиденном как самому Ксеносу Мориону, так и его Темной леди.

Глава 60. Тайны на виду. (Гермиона)

— Значит, — я тихонько улыбнулась, глядя туда, где только что скрылся Тео Нотт, — "шпион Пожирателей Смерти в Рассвете..."

— И "шпион Рассвета среди Вальпургиевых рыцарей", — продолжил Гарри, на плечо которого я оперлась, как только исчезла необходимость поддерживать "вид грозный и величественный". — Неплохая основа для работы.

— Неплохая, — согласилась я. — И у меня нет уверенности в том, что идеология Вальпургиевых рыцарей близка ему настолько, как он старается показать.

— Не имеет значения, — покачал головой Гарри. — Важны не желания, которые легко могут измениться, а возможности — которые перемене поддаются гораздо слабее. И факт в том, что сейчас, когда мы знаем о его принадлежности к Вальпургиевым рыцарям, предать нас для него — практически невозможно. Разве уж мы совсем лопухнемся и прохлопаем ушами его переход на сторону Дамблдора.

— Только вот... — я задумалась, как сформулировать вопрос. — Не кажется ли тебе, что мистер Риддл становится удивительно похож на Дамблдора? Десяток последователей — туда, десяток — сюда...

Гарри пожал плечами.

— Учитель и ученик, что же ты хочешь? Только Риддл еще молод... — это позвучало бы смешно от ученика школы... если не знать, что произнес эти слова демон, для которого сто двадцать лет Дамблдора — "едва вылез из пеленок". — ...и может себе позволить некоторый... реализм: попытки представить, что некоторые из последователей — есть если не настоящие друзья, то союзники, которых не стоит разменивать, которым надо помогать, которых надо поддерживать... Дамблдор же, как настоящий идеалист, таких иллюзий лишен. И все люди вокруг для него всего лишь ступени к лучшему будущему, к наибольшему благу для наибольшего числа людей.

— Счастья для всех, даром... — начала цитировать я, и Ксенос Морион немедленно подхватил:

— ...и чтобы никто не ушел обиженным. Да, где-то так оно и есть. На встречу с Томом пойдешь?

— Пойду, — улыбнулась я.

Разумеется, физические наши тела так и оставались в нашей общей комнате под присмотром Джинни (а также Кай и Анны — но это уже так, на всякий случай). Но когда Мори шагнул из варпа в комнату, где над огромным макетом Британских островов сидел Том Риддл, разницу не смог бы заметить даже настоящий инквизитор.

— Привет! — радостно произнес Мори, сдвигая одну из фигурок, над которыми столь старательно медитировал Том, из одного положения в другое.

Том внимательно осмотрел получившуюся конфигурацию, поднял взгляд и задумчиво произнес:

— Год за годом по всей Британии двое мальчишек играют в песке... — макет Британских островов действительно был сформирован из песка специальными заклятиями.

— ...причем один из них — сумасшедший, — непонятно ответил Мори. — Символ эпохи, можно сказать. Божий промысел.

— Думаешь, бойня при Стоунхендже порадует Гициллу? — встрепенулся Том.

— Я с ней немного знаком, — кивнул Мори. — Она — перфекционистка. Своего рода отражение Безмятежной паучихи*. Но если для Паучихи ее интриги и колдовство — прежде всего, произведения искусства, "красота ради красоты, жестокость ради жестокости и знания ради знаний", то Гицилла делала первые шаги в варпе под руководством Сатораэля, принца демонов из свиты Архитектора Судеб*. Для нее интриги, магия и знания — способ достижения цели. А их красота — признак того, что сделанное — сделано верно и без огрехов. Думаю, я могу предположить, как она мыслит. И звучание ветров варпа в месте Силы, каким является Стоунхендж — порадует ее.

/*Прим. автора: Безмятежная паучиха — персонаж Ладимиры (https://ficbook.net/authors/708712/profile/works#profile-tabs) Альфа-псайкер, прошедшая Возвышение (превращение в демона) на границе доменов Изменения и Совершенства, но склонившаяся в сторону Лоеша Змея, Госпожи Запретных наслаждений*/

На некоторое время я выпала из обсуждения, погрузившись в размышления о том, почему я так спокойна тогда, когда рядом обсуждают смерть нескольких десятков, а то и сотен людей? Разумеется, это далеко не первый раз, когда я задумываюсь над этим вопросом... Да и самой мне уже случалось отдавать приказы, исполнение которых оплачивалось кровью... Так что вопрос весьма актуален. Но вот ответа я так и не нашла.

— Не стоит сожалеть об этих условно разумных, — вклинился в мои размышления голос Тома. Кажется, он не совсем верно интерпретировал выражение моего лица. Ведь размышляла я о себе, а не о тех, кого завтра пара Темных лордов отправит на смерть. В конце концов, я достаточно знаю о тех, кого называют "Пожирателями смерти" (в отличие от Вальпургиевых рыцарей — Внутреннего круга), чтобы не жалеть о том, что их станет немного меньше. Да и бойцов Ордена Феникса жажда причинить максимум добра максимальному числу людей доводит временами до не слишком здоровых решений. Да и понятие "люди" они временами ограничивают весьма причудливым образом. Но зато слова Темного лорда дают мне возможность задать еще один вопрос, который меня уже довольно-таки давно интересует.

— А почему "условно" разумных? И при каком условии они "разумные"? — даже два вопроса... Но очень уж тесно они связаны.

— Все очень просто, — от улыбки Тома хотелось поежиться, как будто дохнуло предрассветным зимним холодом. — "Битиё определяет сознание". Пока над ними висит угроза ручного, а то и ременного привода в чувство — они разумные... временами — даже весьма сообразительные личности да индивидуальности. Но вот стоит угрозе исчезнуть из виду... Полагаю, то, что вы так или иначе присутствовали на том позорище, что называлось "Финалом Чемпионата мира по квиддичу"? Подобное регулярно случается, стоит отвести дамоклов меч от голов этих, с позволения сказать, "разумных".

Подобное мне, как предводительнице Рассвета, было действительно знакомо.

— Эй, кто там! — бросил Том, и в двери вошла девушка, одетая, мягко говоря, фривольно. За основу явно был взят классический костюм служанки. Вот только ткани на него пошло несколько меньше, чем на настоящий костюм. В результате декольте, казалось, вот-вот свалится с пышных грудей, а юбка была настолько короткой, что при малейшем движении грозила продемонстрировать все, что обычно принято скрывать. В руках вошедшая держала поднос с бутылкой вина и хрустальным бокалом. А вот ее глаза, когда она увидела нас, попытались принять форму идеальных кругов, что странным образом лишь увеличило ее очарование. — Еще два бокала, пожалуйста, — бросил ей Том.

Механическим движением служанка поставила поднос, и, двигаясь как марионетка, покинула комнату.

— Интересный костюм, — прокомментировала я.

— Элис все еще не теряет надежды меня соблазнить, — вздохнул Том.

Глава 61. Кто такая Элис?

— А кто такая эта Элис? — поинтересовалась Гермиона, отпив из бокала. Разумеется, демонстративный тест на яды и подчиняющие зелья при этом никого не удивил и не оскорбил. Особенности этикета волшебников, к сожалению, не преподаваемые в Хогвартсе, и уже практически позабытые.

— Элис Дагворт, — отозвался Том. — Выпустилась из Хогвартса года за два до поступления туда ваших подопечных. Официально — магглорожденная. На самом деле — правнучка Гетора Дагворт-Грейнджера... незаконнорожденная. Когда дело вскрылось, Гектор сильно отхватил по лицу от своей супруги. А "не унаследовавший волшебного таланта" сын от связи с магглой — получил половину фамилии, и отправился в маггловский мир, где его внук женился на дочери сквибов. Результат — вы только что видели. Довольно сильная, хотя и временами эмоционально нестабильная ведьма. Кстати, ваша подопечная, Гермиона Грейнджер — ей не родственница, не знаете?

— Нет, — покачала головой Гермиона, в данный момент присутствующая в духовном облике княгини демонов, леди Аметист. — Точно не родственница. Я у гоблинов проверяла: чистый Дар, новая кровь.

Том усмехнулся. То, что свартальвы не брезгуют никакой возможностью заполучить дополнительную прибыль, а потому — регулярно проводят (за немалую плату) запрещенные для волшебников-людей ритуалы "темной" магии крови по определению родства — было секретом Полишинеля. Стоили такие ритуалы немало, министерством магии их результаты официально не признавались... но гоблины на это непризнание, как, впрочем, и на большинство других решений министерства, не подкрепленных ссылками на мирные договоры между гоблинами и людьми, кладут адамантовый болт на двести. В отсутствие завещания для свартальвов важно родство по крови, а отнюдь не желания министерства. Так что поток желающих сыграть в эту рулетку, и, в случае удачи, обрести сейф с золотом, а то и древними артефактами — не прекращается. Для Гринготтса же данная лотерея — беспроигрышная. Если родственников и выморочных сейфов не обнаруживается — свартальвы получают плату за ритуал. А если сейф найдется — в оборот банка возвращаются временами значительные суммы. Ну а на отражении исков возмущенных волшебников, заплативших большие деньги, и выяснивших, что сейфы, на которые они рассчитывали, не существуют, пусты, или принадлежат вполне себе здравствующим людям, а они выкинули деньги, по сути, ни за что — юристы банка съели не одну стаю адских гончих.

— Повезло, — кивнул Темный лорд, яростный ревнитель чистоты крови. — Хорошую девчонку себе Избранный Тьмой оторвал. А я вот раздумываю: не поддаться ли соблазну... Такая уж она, эта Элис... соблазнительная.

— Ага, — вздохнул я, погладив руку возмущенно вскинувшейся леди Аметист. — Я смотрю, тебе у нее больше нравится, чем у Малфоев?

— Поселиться у Малфоев, равно как и у любых моих старых соратников, было бы слишком очевидным, а потому — глупым решением, — пояснил Том. — А Элис... Во-первых — официально магглорожденная, то есть — в принципе не должна иметь возможности даже встретиться с Темным лордом, разве что в качестве жертвы в каком-либо темном ритуале. Во-вторых, те ребятки из Ордена Феникса, кому перешла дорогу молодая гриффиндорка, пытавшаяся влезть в деленый-переделенный рынок артефактов — уже никому не расскажут о том, что, собственно, случилось с ними... и с Элис.

— А ты, значит, просто мимо проходил? — немножко криво улыбнулась Миа. Все-таки, несмотря на все, через что я ее провел, девочке все еще неприятно получать очередные подтверждения несовершенства человеческой природы.

— Не совсем, — покачал головой Том. — Я этих уродов из бывшей шайки Наземникуса искал вполне себе целенаправленно. А вот то, что мои поиски завершились как раз тогда, когда они отняли у Элис палочку и собирались "развлечься и отдохнуть" — тут, прямо скажем, просто повезло. Но девчонке этого не объяснить. Для нее я — натуральный принц на белом коне.

Краем глаза я заметил скептическую улыбку на губах Миа. И склонен был с ней согласиться. Там, где играет оракул такого уровня, как Кай, случайности — далеко не всегда то, чем они кажутся.

— Впрочем, что это мы все обо мне да обо мне... — улыбнулся Том. — Как там дела у вас, в Хогвартсе?

— Омут памяти есть? — без особой нужды уточнил я. Разумеется, Омут — артефакт достаточно редкий и ценный... но не настолько, чтобы достать его для Темного лорда представляло хоть какую-нибудь сложность. Все-таки не Старшая палочка, не Воскрешающий камень, и, даже, не мантия Смерти.

Омут принесла все та же Элис. В доме магглорожденной (пусть и только "официально") увы, домовика найти было малореально. Очень уж эффективно действовала пропаганда равенства от Дамблдора и Ко. Не менее эффективно, чем пропаганда "не носить меха" среди магглов. И, так же, как и у магглов, подобная политика грозит гибелью тем, кого она, в принципе, должна защищать.

Миа вытянула серебристую нить воспоминания, и жестом пригласила всех присутствующих с ним ознакомиться. Элис попыталась уйти, но Темный лорд перехватил ее за талию и усадил себе на колени.

— Это — воспоминание Гермионы Грейнджер, — абсолютно правдиво изложила вопрос Миа, введя большую часть слушателей во вполне понятное заблуждение, — о походе в Хогсмит вместе с Гарри.

* * *

Целоваться в кафе мадам Паддифут — давно стало традицией среди влюбленных парочек Хогвартса. Так что мы с Гарри отнюдь не были исключением. Таковым скорее смотрелась компания Рона Уизли и его товарищей, которые, вместо того, чтобы распределиться по парочкам, сгрудились кучкой и вслух обсуждали "нововведения" трехлетней давности в программе Хогвартса.

— ... изменение самого человеческого "я", когда нормальный человек превращается в желающую сношать гусей и убивать детей гротескную крокозябру. Бесконечное разрушение всего до чего можно дотянуться, и саморазрушение себя самого. Разрушать, насиловать, убивать, пытать, жрать души. Все зло мира... — Дин Томас произнес это не то, чтобы громко, но явно не заботясь о том, что его могут услышать. Или, наоборот — нарываясь на драку, в которой его вполне могут посчитать правой стороной, ведь он никого впрямую не оскорбляет? Ну что ж. На такое можно найти вполне адекватный ответ... я уже открыла было рот, но Гарри покачал головой, и заговорил сам.

— ...представляешь, как им, бедным, тяжело, когда вместо собственных мыслей в сознании шелестит шепот варпа, славящий Пятого из Четырех Великих богов Хаоса, Анафему, Бога-Императора Человечества? Чтобы отличить голос варпа от собственных мыслей — нужно иметь соответствующие знания... или, по крайней мере — твердую веру, чем большинство так называемых "лоялистов", а на самом деле — злейших врагов того Императора, который был до Ереси Хоруса, похвастаться не могут.

Гарри, точно так же, как и Дин до этого, голос не понижал... но и не кричал. Дин кривился, но пока что не дошел до стадии "бросаюсь на все, что вижу", и я решила ему немного помочь.

— Думаешь, их мозг насквозь пропитан варпом? — уточнила я.

— Разумеется, — кивнул Гарри. — Варп поет всем. Просто у кого-то есть знания и навыки, позволяющие отличить его голос от собственных мыслей, а кто-то — ведется на его песни, и несет чушь, несообразную ни с книгами, ни с реальностью... а при случае — и поддается Трону Черепов, кидаясь с оружием на всех, кто смеет не соглашаться с их единственно правильным мнением. Впрочем, для альтернативно одаренных считать таковыми всех, кто с ними не согласен — обычное дело...

Собственно, на этом разговор закончился и началась драка...

* * *

— Весело у вас там, — улыбнулся Том, обучавшийся у одного из библиариев Тысячи сынов, пусть и перешедшего в Черный легион, но все еще сохранившего знание о том, что такое голос варпа, и как отличить его от собственных мыслей, и передавшего это знание ученикам. И чем все закончилось?

Миа прервала воспоминание на начале драки... уж не знаю, из каких соображений.

— Вае виктис*, — процитировала Миа перевод высказывания галльского вождя Бренна, которое через века пронесли услышавшие его римляне. — За все, что разломали в процессе дискуссии о правильном толковании некоторых мест из Блаженного Августина, по давней британской традиции, заплатили те, кто остались на месте ее проведения.

/*Прим автора: "вае виктис" — "горе побежденным!", слова галльского вождя Бренна, взявшего Рим. Когда римляне попытались наколоть его с данью — он бросил на одну из чаш весов, которыми взвешивали золото, свой меч*/

Глава 62. Путь к мегалитам

Полная луна еще только поднималась над горизонтом, заливая мертвенным серебристым светом заледеневшую равнину, покрытую тоненьким слоем серого, ноздреватого, мокрого снега. Впрочем, серым мегалитам, приветствовавшим восход Луны, было плевать и на небольшой мороз, и на холодный и влажный ветер, прилетевший с морской равнины, поиграть над сушей. Столь же равнодушно относились к ночной темноте и превратностям погоды и по крайней мере двое из троицы, пробиравшейся к мегалитам. Третий же настороженно оглядывался по сторонам, периодически порывался засветить люмос на конце палочки (что неумолимо обламывали его спутники), и дрожал мелкой дрожью. Последнее в конце концов надоело его спутникам, и на недоучку было наложено согревающее заклинание. Впрочем, меньше дрожать от этого он не стал. Только теперь, вместо холода, что обжигал тело, эту дрожь вызывал страх, обжигающий душу.

— Тфу, недоучка, — бросил мужчина, идущий справа. Его мантия выглядела серой, а на руке, которой он поправил застежку на горле, те, кому ночная тьма не служила препятствием, смогли различить вытатуированную пирамиду, увенчанную всевидящим оком.

— Но все-таки... — новичок в очередной раз дернулся и оглянулся, — почему именно сегодня?

— А когда еще? — усмехнулся его сосед слева. На тыльной стороне его ладони цветущий побег роды обвивал грубо сколоченный крест, ожидающий приговоренного.

— Разумеется, в день летнего солнцестояния, — отозвался новичок. — В день, отмеченный друидами, — спутники презрительно фыркнули, на что, впрочем, разглагольствующий новичок не обратил внимания, — в день когда сила Света — максимальна...

-...когда Свет начинает убывать, а Ночь готовится к победному маршу? — отозвался иллюминат. — Любой день между Зимним и Летним солнцестояниями — лучше, чем то, что выбрал бы.

— Как тебе только зачет по символогике поставили? — бросил розенкрейцер, молчаливым взмахом палочки испепеляя гранта*, поднявшегося к путникам из распадка между двумя довольно длинными, но низкими холмами, через один из которых как раз и переваливала дорога, лежавшая под ногами ночных путников.

/*Прим. автора: Грант — в городском английском фольклоре демон — предвестник бед в облике годовалого жеребенка, стоящего на задних ногах, со сверкающими глазами*/

— Но если "все равно"... — продолжил вопрошать стажер, проигнорировав вопрос спутника, надо сказать — в значительной степени риторический: обоим старшим путникам было отлично известно, что стажер для этой миссии был избран не за академические успехи, или же выдающиеся навыки, но за несокрушимую твердость убеждений, выражающуюся в умении профессионально колебаться вместе с линией партии. — ...то почему именно сегодня? Почему — ночью? Холодно ведь... и страшно.

— Вот именно потому, что страшно и холодно, — криво усмехнулся розенкрейцер. — Меньше шансов нарваться на магглов: то, что мы будем делать — неизбежно нарушит Статут Секретности... если, разумеется, у наших действий будут свидетели.

Некоторое время путники двигались в молчании. Причем, если новичок, как и положено неопытному, но очень ретивому бойцу, дергался на каждый шорох, его спутники лишь посмеивались над его энтузиазмом. Однако, по мере приближения к цели, роли начали меняться. Если новичка несколько успокоила широкая равнина, залитая беспощадным лунным светом, по которой было достаточно трудно подобраться незаметно, то вот его товарищи заметно напряглись.

— Чего замедлились? — оглянулся новичок на старших товарищей. — Сами же говорили: "Надо спешить!"

— Боюсь, мы уже опоздали, — отозвался тот, что носил на руке знак пирамиды. — Мегалиты просыпаются...

— Они уже поют, — согласился его напарник. — Но мелкий прав. Бежим!

Новичок, вместо того, чтобы подчиниться, крутнулся на месте... и рухнул, срубленный точно направленным ступефаем.

— Балбес! — в сердцах высказался носитель знака пирамиды. — Энервейт! — и пояснил, зашевелившемуся новичку: — Аппарировать у самых мегалитов — не лучшая идея, даже когда они спали... А уж сейчас — и вовсе смертельно опасно. Бежим!

— Они успеют? — спросил у меня Том, отвернувшись от заклятого зеркала, через которое мы наблюдали за посланниками Светлого круга.

— Даже если прямо сейчас развернутся и пойдут назад — все рано будут на месте именно тогда, когда нужны, — отозвался я, отхлебывая имбирный чай, что заварила мне Миа. Сейчас начинающая княгиня демонов устроилась слева от меня, и завороженно наблюдала за происходящим. Надо сказать, что видела она при этом несколько больше, чем те, кто находился сейчас непосредственно возле древних мегалитов.

— И это — специалисты? — удивилась Миа, глядя на то, как трое магов Светлого круга бегут по асфальтовой дорожке.

— Статут не пошел на пользу европейским магам, — пожал плечами Том. — В большинстве своем мы давно уже превратились в магглов с палочками. Даже в моем Внутреннем круге тех, кто мог бы заметить Границу, а главное — понять, что именно видит — можно пересчитать по пальцам одной руки.

Я испытал приступ одной из главных демонических добродетелей: гордыни. В моем окружении даже недавно инициированная Джинни догадалась бы, как пройти эту простенькую ловушку. Суть ее была в том, что магглы могли кружить рядом с мегалитами как хотели: те, кто возвели каменное кольцо, частично устоявшее даже под напором всеразрушающего времени, магглов в грош не ставили, и были уверены в своей победе при столкновении со сколь угодно большим войском, не располагающим магической поддержкой. И нельзя сказать, что у них не было для этого оснований. Но вот маг мог безопасно миновать границу, отмеченную заплывшими рвом и валом только там, где это разрешили ее создатели. Пройти, коснуться мертвого камня, поклониться живым и мертвым, обозначить свое присутствие и то, что не имеют дурных намерений... Те же, кто проникали на священную землю иначе... пересекая Грань в неуказанном месте, перелетая ров, аппарируя через него, или еще каким образом — сами выбирали свою судьбу. И если память об опасности аппарации еще осталась, то вот о том, что Грань опасна и для тех, кто перемещается по поверхности земли — уже, похоже, позабылось. Что и неудивительно: ведь мегалиты спали уже долгие века, и сторожевые заклятья реагировали только на самые яркие вспышки магии... Но сейчас мегалиты пробуждались... и их грозная Сила застыла на грани реальности, в шаге от воплощения.

Глава 63. Дрожащие острова

Монолиты оживали. Тихий, неумолчный шорох на грани сознания пытался сложиться в слова...

— Не слушайте! Не слушайте их! — закричал иллюминат. — Бежим быстрее вперед... Мы еще можем успеть!

Трое носителей Света и Всеобщего блага резко ускорились. Мне аж стало интересно: надолго ли их хватит? А за их спинами, из заплывшего и местами — обрушенного вала поднималась стена из напоминающего мыло зеленого камня с золотистыми прожилками.

Хотя ров в те времена, когда он был еще цел, выглядел настолько близко к идеальному кругу, насколько это могли обеспечить древние строители, поднимающаяся из него стена была изломана углами, который человек, менее привычный к варпу, чем хотя бы Миа, назвал бы "чудовищными", "лишенными логики" и, возможно, "вызывающими тошноту". Впрочем, никто из нас, наблюдавших за злоключениями троицы посланников Светлого круга, этим не страдал. Мы видели красоту, соразмерность и гармонию древнего строения, возведенного теми, кто никогда не был людьми, для тех, кто мог перестать ими быть.

Стена замкнулась, отделяя материум вовне от того, что постепенно становилось дорогой к месту, где боги встречаются с людьми.

Зеленый камень, опознать который не смог бы ни один геолог Земли, постепенно набирал прозрачность и глубину. Серебряный туман струился между потемневшими мегалитами, которые уже казались не стоящими на земной тверди, но вырастающими из глубин Бездны... Или же не "казались".

Куда-то исчезли низкие, серые, нависавшие прямо над застывшей землей, тучи, сопровождавшие героев Света с самого начала их темного похода. Небо раскололось пурпурно-алой полосой света звезд, которые никогда и ни при каких условиях не видны с Благословенной Терры, Матери миров.

Призрачные голоса становились все отчетливее. Казалось, стоит остановиться, прислушаться, и поймешь, что пытаются донести до тебя призрачные Шепчущие, что всегда по ту сторону бытия.

— Не останавливайтесь! — крикнул тот из героев Света, что носил знаки ордена Иллюминатов. — Если вам дороги ваши души — не останавливайтесь, не прислушивайтесь, не пытайтесь понять!

Днем казалось, что трое взрослых, относительно здоровых мужчин могут пересечь памятник древних за считанные минуты. Сейчас же они все бежали и бежали, но даже не могли миновать внешний ряд колонн. Точнее — этот единственный днем ряд множился и множился, закрывая собой сердце этого туманного лабиринта.

Тени, возникающие в сиянии жестоких звезд среди серебряного тумана, казалось, обретают плоть. Вот одна из них замерла на мгновение там, где в принципе не может быть никаких теней, и шагнула с темной колонны вниз, к терпеливо ждущим жертву острым кольям, выросшим из земной тьмы. Вопль нестерпимой муки вписался в вечный шепот варпа.

Новичок вздрогнул, и припустил еще быстрее. А вот носитель Розы-и-Креста начал притормаживать. Но товарищ схватил его за мантию.

— Не останавливайся"! Ты ничем уже не поможешь этой погибшей душе, разве что присоединишься к нему в вечном кошмаре!

— Это — есть? — в ужасе спросил перебирающий ногами розенкрейцер. — В смысле... это — реально?

— Это было, — отозвался иллюминат. — Здесь много таких... Ты ничем не можешь им помочь. Прежде всего потому — что они не хотят помощи.

— Не хотят? — розенкрейцер чуть не упал, когда очередной вопль вплелся в мелодию варпа.

Иллюминат покачал головой, не прекращая бессмысленного бега.

Впрочем, бег оказался не совсем уж "бессмысленным". Вскоре они нагнали третьего спутника. Он валялся на земле, держась обеими руками за голову, и что-то шептал. Лицо его кривилось то ли в муке, то ли в экстазе.

— Они жаждут... — услышал наклонившийся к товарищу розенкрейцер.

— Идем, — позвал иллюминат. — Сам знаешь: "трое войду, но лишь двое выйдут, закрыв Врата".

— Так я и думал, — усмехнулся наблюдавший злоключения сторонников Светлого круга Темный лорд, — кто-то поленился... или же испугался спуститься во тьму за подлинным свитком Утраченных пророчеств.

— Или же кто-то умышленно слил своим сторонникам усеченный вариант, — высказал предположение я.

— Ну... — Том задумался. — Может, конечно, и так.

Там, вдали, за серебряное бездной зеркала, пурпурные звезды закружились в бешеном танце. Темный силуэт иллюмината оказался окружены алым контуром, который мерцал некоторое время, а потом — вспыхнул и исчез. С его исчезновением легкий восточный ветер унес серебряный туман, играясь вспышками лазури. Мрачные мегалиты снова притворились строениями, возведенными людьми, а стена на валу — полностью исчезла, открывая дорогу. Далекий петушиный крик вспорол древний кошмар. Сводящее с ума пурпурное сияние ушло с небес, сменившись обычной ночной темнотой, в которой голоса варпа снова были поглощены неслышимым для смертных пением Великой арфы ночи, защищающей сознание жителей материума от рокота необоримо могучих волн Хаоса. Узкая полоса солнечного света озарила восточную сторону темных небес. Оттуда на равнины южной Англии накатывался рассвет.

Двое, пережившие эту ночь, настороженно оглядывались в поисках третьего спутника... но в глубине души они понимали, что найти его им уже не суждено.

— А как это пророчество звучало полностью? — поинтересовалась Миа, не отрывая взгляда от вновь ставших серыми мегалитов.

— Трое войдут, — отозвался Том. — Двое выйдут. Черное сердце Висячих камней возьмет не прошедшего Последнее Испытание. Врата закроются, но останутся открыты в сердцах выживших.

Глава 64. Столпы Дома забот

Дамблдор откинулся в своем кресле, рассматривая позицию, получившуюся на доске. После истории с флектом, "забытым" на его столе, директора сильно отодвинули от руководства операциями Круга в Британии.

— Господин директор, — спросила склонившегося над шахматным столиком Дамблдора Сейлина Трогар, чьи воспоминания мы с Миа, собственно, и просматривали, — неужели Вам не грустно, что Вас фактически отстранили от руководства?

— Увы, — пожал плечами директор. — Это несколько жестокое, но, надо признать, справедливое решение. Как я могу руководить своими товарищами в ситуации, когда решение, бывает, надо принять весьма и весьма оперативно, когда я, случается, на несколько часов погружаюсь в несколько поблекшие, но все еще яркие видения, подобные тем, что я наблюдал в проклятом стекле? Тот враг, что взломал мой кабинет, и "случайно", — кривая улыбка Дамблдора показала, что именно он думает о такой случайности, — оставил на моем столе проклятое стекло, нанес мне страшный удар. И теперь я могу только смотреть на то, как молодые, в своем стремлении заслужить славу, допускают страшные ошибки... почти не имея возможности их предотвратить.

— Ошибки? — удивилась Сейлина.

— Конечно, — вздохнул Дамблдор. — Они кидаются на каждое шевеление темных, бросают в бой свои силы на каждое действие подручных Темного лорда...

— Но разве желание противостоять Злу может быть ошибкой? — спросила Сейлина.

— Может, — кивнул Дамблдор. — Реагируя максимально агрессивно, молодежь становится предсказуема. И темные силы обращают прилагаемые к их устранению усилия — в собственную силу, — рука директора дернулась, как будто поднимая со стола осколок стекла, которого там не было. — Но, надо сказать, что враг сделал мне лучший подарок, чем я смел мечтать.

— ...? — Сейлина промолчала, но вся ее фигура с бокалом вина выражала непонимание.

— Этот... флект, или как его там... Он показал мне, что мой путь — не напрасен. Что осуществление моей мечты — возможно, — Дамблдор мечтательно вздохнул. — Золотой город, прекрасное видение. Город, где мудрецы без жестокости и властолюбия оказывают покровительство тем, кто не смог подняться до их высот. Где те, кто не смог подняться на вершины духа, подчиняются не из страха перед наказанием, но понимая, что Высшие — действительно знают лучше. Где нет нужды в тайнах, интригах, жестокости... Где нет и не будет места таким, как я...

Собеседники помолчали. А потом Дамблдор переставил пешку на доске, что расположилась перед ним. В отличие от того же Рона, директор предпочитал самые обычные маггловские шахматы, и фигуры он двигал не заклятьем, а по-простецки — руками.

— А все-таки я не понимаю... пробормотал Дамблдор, разглядывая получившуюся позицию.

— Чего? — поинтересовалась Сейлина, разглядывая рубиново-прозрачную жидкость в хрустальном бокале.

— Смысл эскапады темных со Стоунхенджем. Сначала — привлекли внимание аналитиков Круга, якобы разыскивая там источник Основателей, которого там нет и быть не может. Потом — это проклятое пророчество. "Трое чистых сердцем войдут в круг темных огней. Лишь двое покинут его, но оставшийся за пределами тварного мира — закроет врата Безумию"... И ведь закрыли! Но в чем тут выгода Темных?

— Но разве не являются более опасными убийство аврора Сарментса? И настроения в аврорате? — удивилась Сейлина.

— Возможно, — Дамблдор огладил бороду. — Но эти действия — красивы, хорошо продуманны, опасны... понятны. Конечно, красивый ход — одновременно ослабить аврорат убийством одного из самых опытных авроров, и выставить себя противниками коррупции... Молодые мракоборцы, чьи сердца не успели очерстветь, видят, как Темный лорд и его приспешники борются с коррупцией, вымогателями и ворами, с которыми Свет не может ничего поделать из политических соображений. А параллельно — выбивают опасных нейтралов. Хороший ход. Красивый. Умный. Большинство молодых, которые если и застали прошлый террор Того-кого-нельзя-называть, то в малосознательном образе, очень впечатляет образ Зла, отказывающегося от зла как такового, или выставляющего себя борцами с еще большим злом. Похоже, Том нашел себе хороших, умелых советников. Но, как я уже сказал: это все — понятные и просчитываемые ходы. Пусть ими занимаются аналитики молодых, пришедших сменить "усталого и потерпевшего поражение старика". Пожелаю им в этом успеха. А вот мне стоит подумать о том, на что молодые не обращают внимания, что кажется им не опасным...

— Кстати, вот интересная история... — Сейлина, подняла один лист из стопки донесений, которые просматривала. — Мисс Беверли Саммерс, магглорожденную выпускницу Рейвенкло позапрошлого года* во время посещения Косого переулка схватили двое уродов в черных мантиях и серебряных масках. Они оттащили девушку в какие-то трущобы и пытали ее круциатисом, заставляя дать Непреложный обет, который превратил бы мисс Беверли фактически в их рабыню и постельную игрушку... Но, когда она уже была готова сломаться, туда аппарировали еще двое Пожирателей. Насильников парализовали одним движением палочки, а потом один из вновь прибывших посмотрел парализованным в глаза и сказал: "Они нам нафиг не сдались. Просто уроды, неспособные удержать хозяйство в штанах".

/*Прима автора: Беверли Саммерс — персонаж неканонический*/

— Подозреваю, что могу сказать, что было дальше, — вздохнул Дамлдор. — Насильников убили проклятьем Авада Кедавра, или запытали тем же круциатисом...

— Авадой, — вклинилась Сейлина, подтверждая истинность рассуждений Дамблдора.

— ...и подвесили над местом происшествия темную метку. А девчонке посоветовали не считать каждого, кто напялит маску и мантию — приспешником Темного лорда...

Сейлина кивнула и продолжила.

— И предложили зайти как-нибудь в Гринготтс, провести кровный тест на принадлежность к семье.

— Хороший ход, — вздохнул Дамблдор. — Очень хороший. Разом избавляется от мусора в своих рядах (а если двоих парализовали одним ударом — эти двое точно "мусор"), создает своим образ эдаких благородных, хотя и жестоких Темных Героев. Да еще и аврорат, которому придется все это расследовать — получит ком грязи в виде репутации "покровителей насильников". Надо будет подсказать мальчикам, чтобы не вляпались в это довольно-таки вонючее дельце. А то иногда ведут себя как крокодилы: хватают все, что проплывает мимо, не задумываясь — надо ли хватать.

Мы вышли из воспоминаний Сейлины. Миа прямо-таки светилась улыбкой. Последний эпизод она разрабатывала лично, подбирала исполнителей, пробивала необходимость операции перед Томом... И то, что Дамблдор признал ее решение "хорошим" — порадовало девочку несказанно. А то, что я сам посоветовал Сейлине обратить внимание Великого Белого именно на этот эпизод... Ну, это же такая мелочь, не правда ли?

Глава 65. Стороны Света

Новый кристалл-воспоминание от Сейлины был доставлен уже к вечеру. Как известно, большинство шпионов палятся именно на связи. Так что процесс передачи пришлось организоваться, опираясь на возможности Анны Гриффиндор. И схема работала. По крайней мере — пока что.

* * *

Сегодня к Хогвартс прибыли несколько молодых магов под предводительством волшебника постарше. Вежливо раскланявшись с Филчем, они проследовали в кабинет директора.

— Итак, Огюст, — Дамблдор удобно расположился в своем кресле, предоставив посетителям устраиваться по способности, — что привело вас сюда, в обитель усталого старика, отравленного демоническими миазмами?

Один из молодых пришельцев фыркнул. Видимо, он полностью разделял высказанное Дамблдором мнение относительно нынешнего состояния директора Хогвартса. Впрочем, тут же прилетевший ему подзатыльник от старшего товарища показал, что подобные воззрения, а уж тем более — их публичное высказывание (пусть и в форме согласия с самими Дамблдором) "имеют элементы преждевременности".

— Не прибедняйся, Альбус, — строго поглядел на английского мага названный Огюстом. — Хоть рука врага и нанесла тебе тяжелый удар, но до "усталого старика" тебе еще далеко. Свету по-прежнему нужен твой опыт борьбы с темными силами.

— Увы, — вздохнул Дамблдор, — по всей видимости, сосредоточившись на противостоянии Тьме, я допустил ошибку. И мой опыт оказался недостаточен, чтобы избежать ловушки Хаоса...

— ...а тот, у кого такого "опыта" оказалось "достаточно", — зло сверкнул глазами Огюст, — не только влез в "ловушку Хаоса" сам, но потянул за собой и весь Круг. Раскол и противостояние внутри круга — опаснее, чем орды демонов!

— Согласен, — вздохнул Дамблдор. — А, кроме того, его непродуманные действия только сильнее толкнули Гарри и его девушку в объятия демонов варпа. То есть — спровоцировали именно то, что он, по крайней мере, не словах, сильнее всего желал предотвратить. Вред, который он нанес юным душам... я не уверен, что его вообще как-то можно компенсировать.

— К сожалению, — покачал головой Огюст, — Дароу был самым опытным специалистом по противостоянию Хаосу в наших рядах. Боюсь, сосредоточившись на противостоянии Тьме, в прошлые годы мы совершили серьезную ошибку.

— Хаос умеет маскироваться, — вмешалась в разговор Сейлина. Судя по тому, как вздрогнули молодые волшебники Светлого круга, они даже не заметили присутствия девушки в кабинете Дамблдора... тем самым — подтвердив высказанный тезис. — Он может прятаться под маской Тьмы, Стихий... Даже Света.

— Кощунство! — возмутился один из молодых. — Свет не может...

— Помолчи о том, в чем не разбираешься, — оборвал его тираду Огюст. — Увы, мы встречались с подобным. Но не сделали соответствующих выводов.

— Учитель?! — вскинулся до сих пор молчавший парень.

— Да, — с тяжким вздохом склонил голову Огюст. — Мы, Стоящие в Кругу, Старшие и Мудрые, тоже может ошибаться. — Когда Огюст поднял взгляд, на губах его мерцала улыбка. — И отныне вам придется жить с этим знанием.

— Ладно, — Дамблдор передвинул какой-то серебряный приборчик на своем столе. — Шутки — шутками, но пор вернуться к делу. Что привело вас сюда?

— Я хотел бы уточнить, как развивались события, приведшие к инциденту в районе Стоунхенджа? — прояснил свою позицию Огюст.

Дамблдор задумался, оглаживая свою бороду. Сейчас, в нерабочей обстановке, без эпатажной мантии вырвиглазной расцветки и демонстрирующих прогрессирующий маразм бубенцов в бороде, для сходства с Гендальфом ему не хватало разве что знаменитой трубки с двуреченским табачком. Я какое-то время покатал в мыслях идею подарить ему стеклянную трубку, но потом отбросил ее. Пока еще Дамблдор нужен... как некий концентратор напряжений в конструкции, возводимой самозваными Силами Света.

/*Прим. автора: Концентрация напряжений — явление возникновения повышенных местных напряжений в областях резких изменений формы упругого тела, а также в зонах контакта деталей. Область пространства, в которой возникают эти напряжения, называется концентратором напряжений.*/

— Началось все с того, что наши агенты среди Пожирателей Смерти...

— Не Снейп? — уточнил Огюст.

— Нет, — покачал головой Дамблдор. — Боюсь, что Том потерял большую часть доверия к Северусу. Жаль мальчика... Так вот... Агенты сообщили, что Том ищет некий мифический "Источник Основателей", якобы помогший им воздвигнуть Хогвартс. Вроде бы он поверил распространенной версии, что Стоуенхендж возвели друиды, к которым восходит британская ветвь Светлого круга...

— А разве... — встрепенулся тот из так и оставшихся непредставленным молодых, кто посчитал кощунством предположение, что Хаос может быть неотличим от Света.

— Нет, разумеется, — отозвался Дамблдор, не дав закончить вопроса. — Стоунхендж на полтора с лишним тысячелетия старше, — директор Хогвартса отвел взгляд в сторону. Туда, где раньше лежал осколок стекла, впитавший волю Губительных сил, но нашел в себе силы продолжать. — Так вот... Разумеется, мы стали наблюдать за теми, кто искал Источник Основателей там, где его нет, и быть не может. Но так... краем глаза. На всякий случай. Иногда, когда ищешь черную кошку в темной комнате — можно найти много интересных вещей. Так что, когда Лоуренс Бартон расхвастался в одном из баров Ист Энда*, что нашел нечто, что заинтересует его работодателя, его аккуратненько перехватили ребята Грюма, и постарались выяснить: чего такого интересного он нашел. Оказалось — запись древнего, незарегистрированного в Отделе тайн, пророчества об открытии на месте Стоунхенджа врат во Тьму Внешнюю. Разумеется, оставить без внимания такое сообщение мы просто не могли. Изыскания были продолжены с того места, где их, по независящим от него причинам, прекратил мистер Бартон. Сильно затрудняло работу то, что Люпин практически утратил связи с оборотнями... Но Хагрид, сохранил добрые отношения с кентаврами, да и тритоны Черного озера сильно помогли. Так что через третьи руки мы сумели добыть копию реликвии липстонской стаи, собственно и являвшуюся записью этого пророчества. Расшифровке она поддавалась с трудом. Язык старых рукописей сложен и неоднозначен даже в более простых случаях.

/*Прим. автора: Ист-Энд (англ. East End) — восточная часть Лондона, которую часто упрощённо представляют по произведениям Диккенса и других авторов эпохи промышленной революции как район расселения бедноты и антипод фешенебельного Вест-Энда. Несмотря на усилия лондонских властей по благоустройству Ист-Энда, эта часть Лондона по-прежнему имеет репутацию "докерского", рабочего района.*/

— И? — заинтересовался Огюст.

— Прорыв Инферно мальчики предотвратили... — вздохнул Дамблдор. — Вот только никого из Пожирателей Смерти там не было. Совсем. И теперь я гадаю: зачем это было им нужно?

— Губительные силы не едины, — вмешалась в разговор Старших-и-Мудрых Сейлина. — И вполне может быть так, что через Стоунхендж пытались прорваться представители сил, враждебных Тому-кого-не-называют.

— Это каких? — заинтересовался Огюст.

— Я не знаю, кого представляет Тот...

— Называй его Томом, — вмешался Дамблдор. — Так, пожалуй, будет проще и короче.

— Хорошо, — кивнула Сейлина. — Так вот... Если Том представляет Трон Черепов, то ему будут враждебны силы Сияющего принца. А если ему покровительствует Господин Распада — то Изменяющий пути будет ему врагом. И наоборот, разумеется. Должно случиться что-то невероятное, чтобы хотя бы два из четырех крупнейших доменов объединились. А уж чтобы в одном строю встали все четыре... Редко такое бывает. И даже тогда каждый из Четырех ищет свою выгоду.

— Понятно, — кивнул Огюст. — Значит, нужно выяснить, какая из Губительных сил соблазнила подающего надежды юношу.

— Боюсь, что это случилось где-то в конце Войны, — подумав, сообщил Дамблдор. — Я тогда был... несколько отвлечен. И упустил Тома из вида. А когда он вернулся с войны — он уже был тем, кем его знаем сегодня. И он все больше и больше погружался во мрак, теряя рассудок. Думаю, начать следует с архивов УСО*.

/*Прим. автора: Управление Специальных Операций (УСО) — образовано во время Второй мировой войны для разведывательно-диверсионной деятельности на оккупированных Германией территориях*/

Молодые спутники Огюста дружно скривились. Еще бы. "Скучная и нудная" работа в архивах — это не захватывающая слежка, и не будоражащие кровь погони с схватки. Ни славы, ни чести... Но, полагаю, Огюст их образумит.

— Понятно, — кивнул посланник французской ветви Круга. — Займемся. Хотелось бы еще уточнить: в Браунстоне действуют несколько магов, деятельность которых откровенно враждебна Кругу.

— Пожиратели смерти? — встрепенулся Дамблдор.

— Скорее — дикие гуси*, — ответил Огюст. — Причем отморозь* такая, что даже эти твои Пожиратели на их фоне смотрятся почти прилично. Я отправляю боевые группы.

/*Прим. автора: "дикие гуси" — наемники*/

/*Прим. автора: "отморозь" — понятно, что Огюст употребил местную, или французскую идиому. Но я подходящей не знаю*/

— Отправляй, — кивнул Дамблдор. И ему, и нам, наблюдающим эту сцену глазами Сейлины, было понятно, что вопросом слова Огюста не были, и что уведомили Дамблдора просто из вежливости.

* * *

— Предупредим Тома? — поинтересовался я у Миа. Вопрос, на самом деле, был чисто риторический. Отморозки в Браунстоне обосновались настолько редкостные, что Миа уже пару раз порывалась отправить к ним в гости Трикси. Посидеть, попить чайку, предметно обсудить особенности применения круциатиса в полевых условиях... Так что ответ был ожидаем.

— Нет, конечно, — меня интересовал не сам ответ, а то, как Миа его обоснует. — Это — первый раз, когда при Сейлине обсуждают не абстрактные вопросы теории Света и противостояния Тьме, а конкретный вопрос боевой операции. Подозреваю, что это проверка. Как ты там говорил... "Истинные планы знают многие, поэтому узнать их можно откуда угодно. А вот дезу может передать только тот, кому ее слили".

— А если нет? — спросил я, опять-таки не сомневаясь в ответе, но просто давая девочке возможность высказаться.

— А если нет — то туда им и дорога.

Глава 66. Темнейшая тьма

Собирать информацию и распространять ее — две основные задачи демона из свиты Архитектора Судеб. Правда, опять-таки, для последователей Интригана, эти задачи — не только работа, но и хобби. А в случае со вчерашним уроком трансфигурации... Ну, просто захотелось мне повеселиться, предоставив Тому "воспоминание Гарри" об этом событии, не то, что бы "великом", но, все-таки, в определенной степени, "примечательном".

Разумеется, у Темного лорда, объединившего под своим знаменем древнейшие и благороднейшие Дома не было проблемы с тем, чтобы раздобыть Омут памяти: для политика МагБритании, данный артефакт, хотя и считающийся редким и дорогим, входил в "необходимый минимум", вроде как бронированный лимузин для президента Соединенных Штатов. Так что серебристый флакончик бухнулся в каменную чашу, куда и нырнули действующий Темный лорд Магической Британии, а также князь и княгиня демонов.

Началось все с того, что Миа захотелось немного поозорничать. Для девочки-подростка в самом бунтарском возрасте — желание вполне естественное, а уж для молодой княгини демонов — просто необходимое. Так что, пообщавшись с Видящей, на предмет создания "атмосферы" и подбрасывания "хороших" идей кому надо, а также выторговав с одноклассниц необходимые косметические заклинания, Миа спустилась из спальни девочек, куда она заглянула перед уроками и мы вместе двинулись к кабинету трансфигурации.

Надо сказать, в собственном облике Миа изменила совсем немного. Даже маггл, затратив немного времени и усилий, легко пришел бы к такому же результату, хотя и другими средствами. Ну что там — затемнила волосы до иссиня-черных, а прядку надо лбом — наоборот, высветила до седины, чуть-чуть подвела глаза... Ну а аура Силы... Ее к делу не подошьешь, и уж она-то была стопроцентно ее собственная.

Но все равно это же не повод так реагировать? Ведь правда?

Том хохотал до колик, глядя, как дети его "верных последователей" отшатываются прямо в стену, или же наоборот — забывают вовремя повернуть, не в силах отвести взгляд от шествующей по коридору Миа. До принудительной смены белья, вроде бы, довести никого не удалось... хотя... кто знает?

Колин Криви, подкрадывающийся к своему кумиру с колдокамерой, с глазами, расширенными до царского пятака наблюдал творящееся мракобесие, не понимая, что именно происходит. Впрочем, аналогичное недоумение наблюдалось и на лицах прочих встреченных нами магглорожденных.

Вишенкой на торте оказался вид Минервы Макгонагалл, которая непроизвольно отшатнулась, когда в ее класс вошел оживший кошмар времен прошлой войны. Впрочем, в отличие от учеников, профессор быстро взяла себя в руки.

— Мисс Грейнджер, — строго поджав губы, произнесла преподаватель трансфигурации, — Вам не следует изображать Беллатрикс Лестрейндж. Правилами это не запрещено, но все-таки, я вынуждена снять с Вас один балл за массовые нарушения дисциплины, которые произошли по Вашей вине. Немедленно уберите Вашу боевую раскраску, иначе я вынуждена буду назначить Вам отработку... чтобы Вы не сорвали мой урок.

— Фините инкантатем! — Миа одним взмахом палочки ликвидировала произведение косметического искусства, столь высоко оцененное зрителями. Ну и свернула подавляющую ауру псайкера на уровне низкой дельты, что для небольшого окраинного мира было очень и очень существенно.

Урок прошел как обычно... зато в его конце...

— Профессор Макгонагалл, — подняла руку Панси.

— Слушаю, — профессор трансфигурации только что закончила лекцию и попросила "задавать вопросы", чем и воспользовалась Паркинсон.

— А почему в Хогвартсе запрещена и не преподается некромантия?

Минерва холодно улыбнулась.

— Давайте попробуем определиться с тем, о чем говорим. Что такое "некромантия"?

— Ну... — Панси задумалась. — Некромантия — это искусство пробуждать мертвых, поднимать мертвые тела, и даже голые скелеты... Как-то так.

— Хорошо, — кивнула Макгонагалл. Она стукнула по столу своей палочкой, и перед ней возник набор детских кубиков. Подчиняясь взмахам профессорской палочки, кубики построились в фигуру, отдаленно напоминающую человека, которая и затанцевала по столу. — Это — некромантия?

— Нет, конечно! — фыркнула Панси. — Это — трансфигурация. И чары. Мы это на втором курсе проходили.

— А так? — следующий удар палочкой по столу, и на нем возникает скелет, который ученики приняли сначала за детский... но потом кто-то сообразил, что это — скелет Красного колпака из кабинета ЗоТИ. Каковым сакральным знанием догадавшийся и поделился с остальными.

Улыбнувшаяся Макгонагалл точно так же, как и в прошлый раз взмахнула палочкой, и скелет затанцевал по столу.

— А теперь? — спросила декан Гриффиндора.

— Некромантия! — выдохнули ученики.

— Нет, — твердо ответила профессор. — Это все равно трансфигурация. Ну, и немножко чар. Танец ананаса помните? Ничего принципиально нового.

— А что же тогда такое "некромантия" — спросила Гермиона, хотя уж она-то точно знала ответ.

— Некромантия, — ответила Макгонагалл, и от ее голоса, казалось, в классе пронесся промозглый ветер, из тех, что временами сами собой возникают в склепах, — это шаг за Грань, в Серые пределы. Умение обмануть саму Смерть, или же договориться с нею, проведя в мир людей обитателей Серых пределов... или же воспользовавшись их знаниями. И там, где кто-то шагнул Туда — остается слабое место, через которое что-то Оттуда может выбраться к нам. И вряд ли Оно будет расположено раздавать леденцы, или плясать вприсядку, — ученики вздрогнули. — Понятно теперь, почему В ХОГВАРТСЕ некромантия запрещена и не преподается? Вы и обычной трансфигурацией периодически ухитряетесь друг друга в Больничное крыло отправлять. А уж о столь тонком и сложном искусстве вам лучше не задумываться в ближайшие сто лет.

— Эх, Минни-Минни, — вздохнул веселившийся Том, — ты и тогда-то была чересчур серьезной... Но, не могу отрицать: темные искусства ты прорекламировала качественно.

Глава 67. Ловушки сознания

Разумеется, не могло оказаться так, чтобы, появившись в Хогвартсе, новые лидеры Светлого круга в Магической Британии не поинтересовались: как живет и чем дышит их главная проходная пешка — Гарри Поттер. Так что уже при втором посещении школы один из учеников Огюста ненавязчиво подстерег меня у входа в Большой зал и представился:

— Даниэль Жерар к Вашим услугам!

При этом он честно и открыто смотрел мне прямо в глаза... А то, что его левая рука при этом была скрыта под мантией — это вовсе мелочи жизни, на правда ли?

* * *

Даниэль настороженно огляделся. Как и ожидалось, защита ребенка была не слишком хороша... хотя уже само по себе ее наличие у ученика, еще даже не сдавшего СОВ представлялось чем-то невероятным. Но ученик и помощник одного из сильнейших мастеров-менталистов Светлого круга прошел ее, как ветер проходит через кисейную занавеску. Главным тут было не "пройти защиту", а сделать это аккуратно, не навредив ребенку. В конце концов, даже если шанс "дожить до двадцати" у данного конкретного ребенка — минимальный, практически не отличимый от ноля даже в маггловский... как его... мелкоскоп, это не повод для того, чтобы его калечить... тем более — калечить разум и душу.

Аккуратно просочившись через внешний барьер, Даниэль стал потихоньку нащупывать основные ассоциации, позволяющие ориентироваться в чужом разуме. Это была стандартная процедура, и светлый маг не ожидал на этом этапе никаких сюрпризов.

И, разумеется, сильнейший всплеск эмоций, потащивший точку сосредоточения собственного "я" Даниэля куда-то в глубины чужого разума, "сюрпризом" не стал: такое случается. И случается весьма часто. Так что методы выхода из этой ситуации давно наработаны.

Разумеется, пытаться силой противостоять эмоциям хозяина сознания, находясь внутри этого самого сознания было бы безнадежно глупо. И Даниэль, как опытный легилемент, об этом, конечно, знал. Поэтому он расслабился, и позволил эмоциям нести себя, как пловец позволяет утащить себя водовороту, зная, что его ярость не может быть бесконечной, и где-то там, внизу, обязательно есть дно, вблизи которого сила течения уменьшится, и позволит отплыть от гибельной ловушки.

Мелькающие картинки, образы и даже силуэты, остановили свое вращение, и Даниэль вынырнул из потока. Он стоял посреди обширной равнины, распростершейся во все стороны, насколько хватало взгляда. Вся равнина узкими дорожками была расчерчена на белесо-зелены и темно-зеленые клетки.

— Н-да... — задумчиво произнес Даниэль, — Не хватает только...

— Шах тебе! Шах! — донесшийся со спины вопль заставил Даниэлья подпрыгнуть, а потом — рухнуть на землю и перекатиться.

— ...Черного рыцаря, — ошеломленно произнес странник по чужим сознаниям, глядя, как мимо проносится бронированная башня на огромном вороном дестриэ. — Страж сознания? У пятнадцатилетнего? Да бросьте...

Но, как бы не сомневался светлый маг в возможности того, что было дано ему "в ощущениях", желания быть наколотым на копье, размером с телеграфный столб, и распроститься, в лучшем случае, с изрядной долей собственной памяти у него отсутствовало напрочь. Поэтому он, не дожидаясь, пока Черный рыцарь справится с инерцией и развернется для очередной атаки, вскочил и кинулся бежать прямо в ближайшую клетку, оказавшуюся светло-зеленой.

— Ожидать спасительно появления Белого рыцаря было бы неоправданным оптимизмом, — подумал Даниэль, напряженно работая ногами.

Приближающийся металлический лязг и вопли "Шах тебе!" за спиной возвестили, что Страж Сознания неотвратимо приближается. Идея пешком убегать от конного не нравилась Даниэлю от слова "совсем". Так что маг резким движением бросился в сторону от предыдущего направления движения, и затаился.

Как Даниэль и ожидал, Страж пронесся мимо и потерял цель из виду. Зато Даниэля, а точнее — весь слой сознания. В котором он находился, захлестнул очередной поток эмоций. Он нес в себе огромную плоскую равнину, сворачивая ее в "сияющий трапецоэдр", чтобы это не значило. Дожидаться, когда пространство, в котором он пребывает, схлопнется, Даниэлю не хотелось, поэтому он резким усилием разорвал саму ткань пространства, мысленно извиняясь перед Гарри за причиненную боль.

Выскочив из почти захлопнувшейся ловушки, Даниэль осмотрелся. Семь черных звезд медленно вращались в пустоте, намекая на некую тропу... Вот только при мысли о том, чтобы вступить на нее интуиция Даниэлья взвыла, как колокола громкого боя на маггловском военном корабле, на котором Даниэлю как-то довелось переплывать Ламанш.

Воспоминания подростка закружились, в очередной раз пытаясь слиться в водоворот. Вот мужчина каких-то неприлично-шарообразных очертаний с размаху бьет ребенка ногой... Видимо, последовавшее за этим — было бредом. Мелькание цветов, чудовищные твари... разгоняемые окриком темного крылатого силуэта... Огромная башня, фиолетово-прозрачной иглой пронизывающая облака, город на дне моря, где неумолчно звонят колокола, чтобы шум варпа не дал пробудиться тому, кто спит в глубине... Чудовищный змей с единственным глазом, полыхающим, подобно огненному рубину, возвышается над замком, неприятно напоминающим Хогвартс... Врата Ада готовы распахнутся, выпуская наружу скрытый за ними ужас...

— Сильно же мальчишке досталось, — выдохнул Даниэль. — Такой бред я встречаю в первый раз...

Немного отдышавшись, Даниэль огляделся. Окружающее стало тем, что он, собственно, и привык видеть, погружаясь в чужое сознание. Сложные символические конструкции, которыми отображались в его глазах ассоциативные, символические и логические связи образовали чудовищную, непредставимых размеров и сложности паутину, в узлах которой располагались воспоминания. Разобраться во всей этой мешанине не было никаких возможностей, оставалось только попытаться зацепиться за какое-нибудь значимое воспоминание, близкое по теме к нужному, и постепенно переходить от одного воспоминания к другому.

Пытаться использовать в качестве ключа образ погибшего мастера Дароу Даниэль, помня об обуревающих подростка эмоциональных штормах, посчитал чересчур опасным. Так что начать пришлось с чего-то более мягкого. К примеру — с образа рыжей девчушки, что тащилась за парочкой из Героя-жертвы и его кудрявой подружки.

Сознание подростка встряхнуло. Как ни странно, похоть в отношении довольно-таки привлекательной девчонки почти не проявилась, зато жадность... Жадность была на уровне начальный стадий того, что матер Дароу и его ученики называли "корраптом". Впрочем, мракоборцы (настоящие, а не те "волшебные полицейские", как в этой Британии), пользовались той же самой терминологией. Коррпат. Разрушение души под действием силы Тьмы и/или Хаоса. Признаки этого были ожидаемы. Более того, почуяв давно ожидаемую скверну, Даниэль расслабился. Было бы странно, если бы подросток, заключивший и поддерживающий кровавый пакт с темными силами оказался совсем не подвержен их воздействию. Как раз в этом случае следовало бы обеспокоиться: подобного просто не могло быть, а если бы было — то это означало бы, что Даниэль что-то сильно упустил. Состояние души мальчишки было несколько хуже, чем Даниэль надеялся, но значительно лучше, чем боялся. По сути, стоило бы ожидать даже немного худшего. Но, похоже, избранник Пророчества в самом деле оказался силен и чист душой. Скверна Хоаса разъедала его душу медленно. В мальчишке еще практически не было грехов Гнева, Похоти, Чревоугодия... Даже Зависть и Уныние не тревожили душу мальчишки... по крайней мере — в масштабах больших, чем свойственно человеческому подростку. Но вот Жадность и Гордыня свили в этой душе крепкое надежное гнездо. Хорошо в этом было лишь то, что, по прикидкам Даниэля, верх они возьмут лишь годам к тридцати... А до такого возраста мальчишке точно не дожить. Самозваный темный лорд-полукровка, сын маггла и почти сквибы такого точно не допустит.

Даниэль отступил, еще раз оглядев общие очертания души Гарри Поттера, Мальчика-который-выжил. Он по-прежнему не рассчитывал на понимание деталей чужого сознания. Но вот уловить хотя бы общие очертания — Даниэлю удалось.

— Центр Вселенной, значит, — проворчал он, еще раз просматривая воспоминание о девочке, что шла рядом с Избранным, зная, что впереди их ждет сильный и опасный враг. — Ну, намудрили, старики... — фыркнул он, имея в видй двух давних противников: Дароу и Дамблдора. — Намудрили...

* * *

Когда юный (ну как юный... он выглядел существенно моложе, чем был на самом деле... но даже его шестьдесят смотрелись бледно рядом со ста двадцатью Дамблдора, двумястами Огюста Сен-Жака, и, тем более — шестьюстами Фламеля) светлый маг выскользнул из его сознания, я втайне облегченно выдохнул. Как менталист он оказался силен. Очень силен. Сумел добраться до истинных воспоминаний, хотя и принял их за бредовые видения. Подвело его то, что менталистике сила значит не так много, как некоторым бы хотелось. Даниэлю не хватило даже не "опыта" — "школы". Тех знаний, которые Священная имперская инквизиция накопила за долгие тысячелетия, в течение которых Ордо Маллеус то враждовал, а то, надо признать, и сотрудничал с нерожденными тварями, порождениями варпа, и учился разбираться в демонических уловках. И этого разрыва было не преодолеть одиночке, как бы силен и талантлив он ни был.

Глава 68. Инициатива наказуема

Война надвигалась. Собственно, она уже шла, пусть пока что и незаметно для обывателей. Так что в Хогвартс, ставший, за неимением доступа в цитадель Дома Тьмы, центром и символом Светлых сил стали стягиваться приспешники Светлого круга.

Разумеется, без последователей мастера Дароу, и, соответственно, наезда на Гермиону Грейнджер это сборище обойтись не могло, и не обошлось.

Вот результаты такового и разбирались очередным шабашом... то есть — Собранием Совета Круга (разумеется, со всех больших букв) в Магической Британии.

— Вот, посмотрите, что сделала ваша "невинная девочка" — почти переходя на парселтаг, прошипел один из новоприбывших.

Там, куда он указывал, лежал парень, судя по виду — ровесник выпускников Хогвартса, или чуть старше. Остекленевшие пустые глаза смотрели в потолок директорского кабинета, а по щеке стекала слюна. Разум мага был необратимо разрушен.

Присутствующий в кабинете Огюст Сенжак помянут свою пра-прабабушку Доротею и ее знаменитого в узких кругах любовника, и посмотрел на Даниэля. Тот вздохнул и склонился над пострадавшим. Некоторое время он предпринимал разнообразные манипуляции, суть и смысл которых постигать мне было несколько лениво, а потом поднялся и выругался.

— Что такое? — заинтересовался Дамблдор.

— Память цела, — отозвался Даниэль. — Зато сознание раздроблено в хлам. Повреждения необратимы. Суицидник ... — последовавшая тирада была из тех, которые в телетрансляции принято заменять звуком "би-и-и-п".

— Самоубийство? — удивился инициатор собрания.

— Именно, — кулак Даниэля конвульсивно сжался. — Этот ... полез к Грейнджер. Уж не знаю, чего он хотел: то ли узнать что-то, то ли пытаться внести установки в сознание... Но этому ..., ... — ему только крестьян легилементить! Даже если они сидят в офисах, а не пашут на полях, и считают себя интеллигенцией. Но лезть в сознание мага — риск. Лезть в сознание мага, хотя бы краешком затронутого Хаосом — риск смертельный. Лезть в сознание мага, которого опекают демоны из домена Изменяющего пути — это настоящий суицид. А этот ваш ... — Даниэль кратко изложил свое мнение о моральных и физических достоинства еще-не-покойного ученика мастера Дароу, и гипотезу его происхождения, — полез грубо, как привык к магглам лазить. Сигнальную сеть — не просто "зацепил", а практически "порвал в клочья". У девочки теперь голова весь день будет болеть. И хорошо еще, что глубже проникнуть не смог — нарвался на Стража Сознания. Иначе, с его навыками, боюсь, он искалечил бы ребенка.

— Ну, нарвался на Стража... — фыркнул сторонник Дароу, демонстрируя полное незнакомство с ментальными дисциплинами. — И что? Гюнтер — взрослый маг, — даже Даниэль, самый молодой из присутствующих, если, разумеется, не считать самого обвинителя, фыркнул, демонстрируя, что он думает о "взрослости" этого самого Гюнтера, — А она — мелкая девчонка, даже школу не закончившая. Гюнтер должен был смести ее стража...

— Клаус, — вмешался в разговор Огюст Сен-Жак, — я бы советовал Вам вернуться в Дурмстранг, и заново пройти курс ментальных дисциплин.

— Почему это? — дернулся Клаус.

— Стража сознания можно обмануть, — вздохнул Даниэль. — От него можно спрятаться или убежать. Сражаться с ним — невозможно. У большинства людей Стража Сознания просто нет. Даже у магов, не говоря уж о магглах. И, похоже, Ваш протеже то ли прогулял эту тему на уроках менталистики, то ли позабыл об этом... И попытался ломиться и дальше силой. Результат мы и наблюдаем.

Обвинитель затравленно оглянулся, но поддержки не нашел даже в представителях собственной фракции. Видимо, подобными азами менталистики владели все присутствующие.

— Гюнтеру сильно повезло, — продолжил свою речь Даниэль, — что он просто убился об Стража Сознания. Попади он в ловушку демонов, защищающих девочку — и посмертие его стало бы худшим кошмаром.

— С этой культисткой и хаосопоклонницей надо что-то делать... — ученик мастера Дароу нервно забегал от стены к стене.

— Это была моя ошибка... — вздохнул Дамблдор. — Я пожалел девочку, и попытался избавить ее от связи с обреченным... Теперь я вижу, что не стоило прибегать к сильнодействующим средствам. Но тогда я просто запаниковал, видя, как дети стремительно укрепляют отношения, грозящие бедой не только им обоим, но и Плану. Но вот "что-то делать" — Дароу уже попытался. Получилось... не очень хорошо.

— И вы теперь собираетесь ничего не делать?! — возмутился "прокурор".

— Собираюсь, — отозвался Дамблдор. — И вам ничего предпринимать не советую. Видящие Круга, с которыми я в прошлый раз, по своей гордыне и самоуверенности, не посоветовался, в один голос говорят, что любые попытки справиться с ситуацией — будут только ухудшать ее.

— Старые перестраховщицы... — буркнул ученик Дароу.

— Я спрашивал и молодых, — усмехнулся Дамблдор. — Результат не измелился.

Разозленный ученик мастера Дароу рванулся на выход. Дамблдор проводил его тяжелым взглядом.

— Полагаете полезным проинформировать так называемый Рассвет о странных идеях, обуревающих Клауса? — поинтересовался Огюст СенЖак, убедившись, что, следом за глашатаем, директорский кабинет покинули и остальные последователи доктрины мастера Дароу.

— Глупость, конечно, — вздохнул Дамблдор. — Но опасная глупость. Дароу всеми силами стремился проводить План в точности так, как он был сформулирован на общем собрании Мудрых. И, боюсь, его ученики и последователи стремятся продолжать этот гибельный курс, не понимая, что в конце концов он может привести к тому, что Избранный решит, что Темным лордом, которого ему суждено одолеть, является кто-то из них, а на Том. И это обрушит План окончательно.

— Это будет трагедией, — произнес Даниэль, вновь склоняясь над пострадавшим.

— Трагедией, — согласился Дамблдор. — Мы многое вложили в План, и потеря этих ресурсов будет... неприятна. Но, гораздо хуже то, что противостояние сразу и Тому, и Гарри может задеть и области, весьма далекие от Плана. И вот это будет уже опасностью для всего нашего Дела, а отнюдь не только одному из частных планов.

— Как там Гюнтер? — поинтересовался Огюст у своего ученика.

— Шанс есть... — задумчиво протянул тот. — Но вот каков он... Кто знает? Полагаю, следует доставить его в госпиталь святого Мунго. Может быть, ему повезет... Но это будет событие, уровня Истинного Чуда.

— Хорошо, — кивнул Огюст. — Тогда оставь нашего пострадавшего собрата. Его судьбой займемся мы с Альбусом. А для тебя есть задание...

— Какое? — с готовностью поднялся Даниэль.

— Я слышал, у тебя появились знакомые среди авроров? — уточнил Огюст.

— Да, Учитель, — склонился Даниэль. — Я посчитал правильным завести такие знакомства. Боюсь, пропаганда Темного лорда оказывает весьма опасное разлагающее влияние на молодых авроров. И нам следует этому влиянию противостоять.

— Тогда, полагаю, тебя не затруднит встретить своих друзей, и устроить с ними небольшую...

— Пьянку? — вклинился в паузу Даниэль. — Полагаю, именно злоупотребление спиртным может привести к тому, что я потеряю над собой контроль и разболтаю то, о чем, вообще говоря, стоило бы и промолчать.

— Ты меня правильно понял, — кивнул Огюст... и одновременно с ним также кивнул и Дамблдор. — Рассвет раскинул свою паутину широко. И уж аврорат — точно не мог остаться вне сферы их интересов.

Глава 69. "Никогда так много не лгут..."

Спустя несколько дней после инцидента с гибелью не слишком квалифицированного мозговеда в стане Света случилась немалых размеров удача: один из курьеров Пожирателей Смерти совершил небольшую ошибку, и был замечен агентом-наблюдателем Светлых Силы в Лютном переулке. Наблюдатель оказался достаточно ловок, удачлив и квалифицирован, чтобы проследить за курьером до одного из его адресатов. К немалому его изумлению (и тайной радости, поскольку наблюдатель принадлежал к фракции Дамблдора/Сен-Жака) предателем оказался один из молодых членов фракции Дароу — некий Клаус Хайнрих.

В радостном настроении, спеша донести полученные сведения до Совета Круга, наблюдатель, в свою очередь, ошибся и был замечен. Так что вместо того, чтобы сразу отправиться с донесением, наблюдателю пришлось несколько часов уходить от весьма умелой и квалифицированной погони. Где-то в середине погони, уже не уверенный, что сможет оторваться, наблюдатель отправил патронуса, назвав имена предателя и его курьера.

Магом наблюдатель оказался сильным и опытным. Спешно отправленная подмога успела застать спешно аппарировавшего ПСа, видимо, собиравшегося убрать следы стычки, и тела самого наблюдателя и четырех Пожирателей, видимо, из последнего набора, поскольку об их принадлежности к Ордену говорили только Метки на левых предплечьях. Лица же всех трупов оказались прибывшим на подмогу, но, увы, опоздавшим, не знакомы.

Группа захвата светлых ринулась в Лютный, полагая, что предателя успеют схватить и так, а вот курьер — может скрыться. И это решение оказалось ошибкой. Нет, курьера-то они схватили, но вот Клаус Хайнрих был найден мертвым в своей квартире. По всей видимости, Темный лорд начал зачищать цепочку с конца.

— Итак, — спросил Дамблдор у дознавателей, — что удалось узнать?

Вообще-то, Великий Светлый маг и сам легко мог бы распотрошить сознание пленника. Но не любил он это дело. Не любил. И сейчас, используя в качестве предлога тот факт, что абстинентный синдром после отравления флектом все еще периодически одаривает его весьма любопытными симптомами, Дамблдор перекинул это нужное, но очень уж отвратительное дело на других. Объяснил он это тем, что не рискует браться за дело, требующее внимательности, аккуратности и длительной концентрации, не будучи уверен, что в какой-то момент он эту самую концентрацию не потеряет. Аргумент признали весомым, и для работы с пленным пригласили целую команду специалистов.

— Выяснилось, что Даррен Уелч, дальний родственник одной из побочных семей рода Розье, действительно был завербован Тем-кого-не-называют, — начал доклад глава дознавателей. — В основном, он использовался для связи со всяким отребьем из Лютного. Однако за усердие был замечен, и поощрен переводом на более ответственную работу. В частности, ему поручили осуществлять связь с Клаусом Хайнрихом. Сам он уверен, что сегодняшнее задание — первая его попытка доставить приказы Того-кого-не-называют Клаусу. Однако в его памяти есть несколько затертых областей, и есть участки, несущие признаки подделки. Если затертые области еще можно попытаться восстановить, то вот подделанные, в смысле — перезаписанные... увы. Однако, можно считать доказанным, что Клаус продался. К сожалению, его убили по всем правилам. Так что теперь даже некромантия не даст возможности пообщаться с ним. Разве что легендарный Воскрешающий камень, да и то — без гарантии.

— Получается, — произнес Дамблдор, дернув себя за бороду так, что колокольчики, вплетенные в нее, зазвенели, — мы не можем узнать, что именно Клаус выдал Тому... И должны считать всех агентов среди магглов, и гражданских волшебников, связями с которыми он занимался, засвеченными.

— Ожидается кровавая баня? — встрепенулся Даниэль.

Несмотря на возраст, преклонный для маггла, Даниэль все еще любил подраться. Так что перспектива яростной рубки со сторонниками Тома его скорее радовала.

— Боюсь, что нет, — отозвался Дамблдор.

— Боитесь? — встрепенулся один из сторонников Дароу, на этом собрании яростно отстаивавший невиновность Клауса вплоть до финального решения команды дознавателей, составленных, в основном, из представителей нейтральных фракций... Но и с представителями соперничающих группировок в качестве наблюдателей. Так что отрицать их вердикт было политически... самоубийственно.

На него посмотрели как на придурка даже представители собственной фракции. И Эрза Смолл, представитель его собственной фракции, прибывший по такому случаю из США, со вздохом разъяснил очевидное:

— Если Тот-кого-нельзя-называть начнет резать выявленных агентов, это, конечно, потешит его самолюбие, но вот для нас это будет лучшим выбором. Мы сумеем спасти многих, а, к тому же — сможем понять, кого Клаус, да будет он проклят за свое гнусное предательство, заложил, а кого — нет. Если же Тот-кого-нельзя-называть не будет делать ничего — у нас останется выбор из нескольких неприятных возможностей. Либо мы пытаемся спаси всех, возможно — засвечивая перед Неназываемым свой интерес в областях, о которых он может и не знать...

— Разве Клаус не сдал всех, о ком знал? — грустно спросил бывший самый яростный его защитник.

— В том-то и дело, что мы этого не знаем, — вздохнул Эрза. Если бы Даниэль и компания, — афроамериканец злобно зыркнул в сторону упомянутого, — не погнались за курьером, а сразу отправились арестовать предателя, мы, возможно, узнали бы больше...

— А возможно — и нет, — защитил своего ученика Огюст Сен-Жак. — За Клаусом, судя по всему, отправились еще тогда, когда ударная команда Пожирателей еще гоняла Джека, — "Кого?" — спросила у меня Миа, отрываясь от просмотра очередного донесения Сейлины. "По всей видимости, так звали погибшего наблюдателя", — ответил ей я. — Так что уже на момент принятия решения о погоне за этим... как его... Дарреном — мы уже безнадежно опоздали.

— Может быть, Вы и правы, — скрипнув зубами от злости, не смог не согласиться Эрза. — Тем не менее, факт остается фактом: мы не знаем, что рассказал Клаус Неназываемому, а что нет. Так что мы должны отвлекать наши силы для защиты тех, кто мог оказаться под ударом из-за предательства, но при этом никак не можем их использовать. Даже для передачи дезинформации: она может банально не пройти.

* * *

— Вот видишь, — сказал я Миа, когда мы вынырнули из воспоминания. — Это был наглядный пример правильной работы с захваченным пленным, в котором подозревают вражеского шпиона, — я криво усмехнулся. — С него скачали всю доступную информацию, каковую и подвергают анализу со всех возможных сторон, стараясь выработать стратегию действий на ее основе.

— Это ты с Сириусом сравниваешь? — спросила Миа, отвлекаясь от своих размышлений.

— Именно, — подтвердил я. — С Сириусом Орионом Блеком Третьим... Которого кинули в тюрьму, даже не допросив, потому что любой более-менее квалифицированный допрос выявил бы его невиновность. А значит, бросившие Сириуса в тюрьму были уверены, что никакой новой информации они получить от допроса не могут в принципе...

— ...потому что, знали, что он не предавал? — Миа скривилась. Главе рассвета, тайного и явного, лояльного и мятежного, не впервой было сталкиваться с грязью, скрытой даже за самыми чистыми помыслами... Но научиться получать удовольствие от этого заплыва в ассенизационных стоках девочка еще не научилась... хотя и признавала его необходимость.

Глава 70. Из Глубины. (Амелия Боунс)

Дом представителя правоохранительных органов должен быть крепостью по определению. А уж дом главы Департамента магического правопорядка — в особенности. Слишком уж много интересов я задеваю в своей профессиональной деятельности, слишком много ног уже оттоптала, и ничуть не меньшее количество — собираюсь оттоптать. Так что ежедневная проверка целостности охранных чар, это, увы, не роскошь и не признак паранойи, а, к сожалению, вполне здравая предосторожность.

Так что, когда на аппарационной площадке перед дверьми дома с хлопком возникла группа людей в характерных плащах и белых масках, я как раз занималась калибровкой системы заклятий, отвечающих за "степени летальности ответа". И мне оставалось только

— Ава...

... усилием воли выкрутить регулятор ответа на максимум и упасть за мраморную статую, установленную так, чтобы и служить украшением небольшого участка возле дома, и при необходимости — укрытием.

— ...да-а-а-а!!!

Разумеется, система защиты отреагировала на враждебные действия пришельцев адекватно в пределах заданных мной условий. Так что, не договорив слова смертельного проклятья, Пожиратель Смерти сложился пополам и заорал... недолго, но пронзительно. В конце концов, список боевых проклятий непростительными — отнюдь не исчерпывается, о чем молодежь склонна забывать. Вот и данный представитель "высшей магической аристократии" (подозреваю — происходящий из каких-нибудь трущоб, типа Лютного), поймал одно из старых, но все еще вполне эффективных проклятий, сгенерированных краеугольным камнем моего дома. Так что, если его дружки не поторопятся сбежать, чтобы позволить мне оказать пострадавшему квалифицированную медицинскую помощь, жить этот молодой человек будет плохо... но, подозреваю, к его собственному облегчению, очень недолго.

— Проклятье! — выдохнула я.

К сожалению, сейчас против меня сыграло расположение моего дома на окраине маггловского поселения. И вот сейчас, в самый неподходящий момент, по улочке, сбегавшей к морю, в сторону моего дома и компании придурков-Пожирателей, прыгала на одной ножке маленькая девочка в легком не по сезону платьице. Однако, меховые варежки и теплые сапожки намекали, что родители девочки, кем бы они ни были, сознают, что на улице далеко не лето. Скрытый в светлых волосах ободок выдавал свое присутствие двумя черными камнями по бокам головы. Следом за девочкой спешила навстречу злой судьбе молодая девушка. Черно-белая одежда по какой-то странной маггловской моде, содержала, на взгляд Амелии. Чересчур много металла, подражая не то рыцарям давно прошедшей эпохи, не то странным конструкциям, порожденным маггловским же воображением, кажется, они называются "роботы". Также, как и платьице девочки, одежда девушки выглядела слишком легкой для начала весны. А вот трость в руке — так и вовсе ни к чему не подходила... не говоря уже о головном уборе, по сравнению с которым знаменитый гриф со шляпки Железной Августы выглядел совершенно обыденным. Огромная черная шляпа в форме чечевицы раскрывалась вперед зубастой пастью... что несколько даже гармонировало с воротником комбинезона, оформленном в виде огромных белых зубов. И только выражение лица, какое-то грустно-спокойное, мешало занести ее в разряд любительниц эпатажа, коих многовато развелось среди магглов в последнее время.

Я высунулась из-за статуи и швырнула в группу Пожирателей еще одно проклятье, молясь о том, чтобы все враги занялись мной, не глядя по сторонам. А уж магглам память и потом поправить можно будет... если, разумеется, мы выживем.

Видимо, бог не услышал моих молитв. Один из Пожирателей Смерти, отразив мое проклятье, схватил девочку за руку и подтащил к себе.

— Эй, Боунс! — крикнул он. — Бросай палочку и выходи. А то девчонка умрет... и очень нехорошей смертью!

— По? — удивленно посмотрела на него малышка. Мордред! Она еще и иностранка! Я уже собиралась выполнить требования Пожирателей, отлично сознавая мизерность шанса на то, что они действительно отпустят девочку, но пытаясь сохранить хотя бы этот мизер... Но тут заговорила старшая девушка.

— Мне есть трудно говорить язык этой тверди-в-море, — произнесла она, двумя руками опираясь на свою черную трость. — Вы есть отпустить химе... принцесса. Иначе будете ... поглощены.

— Ха! — взревел Пожиратель. — Маггла, да еще и принцесса! Давно мечтал поиметь мелкую... а потом еще и выкуп поимеем. А ты... Редукто!

Я успела только повернуть голову в сторону обреченной девушки, даже не попытавшейся уйти с траектории разрывного заклятья... и с удивлением увидела, что взрыв, способный дробить скалы, не повредил даже одежды этой странной магглы.

Девушка посмотрела на принцессу, как будто ожидая от нее приказов... И приказ последовал.

— По! — утвердительно кивнула девчушка, судя по всему, являющаяся в этой паре главной. А потом случилось сразу несколько событий, каждое из которых представлялось мне маловероятным, если не невозможным.

Маленькая девочка дернулась... сначала мне показалось, что она пытается вырваться из хватки удерживающего ее Пожирателя, но потом моя ошибка стала очевидной: ноги высокого и крепко сложенного мужчины оторвались от земли, он пролетел несколько метров, и ударился спиной об каменный угол забора соседнего дома. Вопль пострадавшего был ужасен. Как будто его пытали круциатисом. И лишь увидев, как он дергается, пытаясь встать, я поняла, что произошло: хотя руки Пожирателя двигались, пытаясь схватиться за что-нибудь, его ноги оставались неподвижны. Перелом позвоночника. Это с какой же силой его кинули?

Между тем, девушка, вместо того, чтобы подбежать к принцессе, как выяснилось, не нуждавшейся в помощи, встала потверже, опираясь на свою трость. Пасть ее шляпы распахнулась, и оттуда стали вылетать небольшие твари, чем-то похожие на помесь маггловского самолета и демилича*. Изо "рта" части, напоминавшей череп, торчал крохотный ствол. Признаться, я слабо разбираюсь в маггловском оружии, но годы работы в аврорате все-таки заставили меня понять кое-что... и по моим представлениям, оружие столь малого калибра просто не должно быть опасным...

В ошибочности этих своих представлений я убедилась немедленно. Вылетающие из шляпы твари открыли огонь... и попадания буквально расплескивали подставившихся Пожирателей в кровавую взвесь.

/*Прим. автора: демилич — лич, столь древний, что от его прежнего тела остался только череп — все остальное рассыпалось в прах. Как правило, это означает также и огромный опыт в применении магии и чудовищную магическую силу, позволившую просуществовать столь долго и не быть упокоенным. Перемещается, левитируя сам себя.*/

В себя я немного пришла, только когда воевать было, собственно, уже не с кем: собственный антиаппарационный щит лишил Пожирателей возможностей к бегству. Бежать было уже бесполезно: летучие твари явно двигались быстрее, чем я способна. А антиаппарационный щит почему-то еще держался... Хотя со смертью тех, кто его установил — он должен был мгновенно пасть. Или... Или его устанавливал свежеобразовавшийся инвалид, что сейчас завывает под забором?

Девушка подошла ко мне, в левой руке удерживая черную трость, а правую держа ладонью ко мне. (Не сказать, правда, чтобы это меня сильно успокаивало).

— Я есть говорить язык тверди очень плохо, — произнесла она. Слово "маггла" вряд ли можно было употреблять по отношению к этой парочке. Скорее — "магическое существо". — Хоппо не говорить совсем. Идет сумеречный шторм. С ним приходить тот, кто объяснять.

Глава 71. Ход Круга. (Джозеф Рендалл, член Светлого круга)

Теоретически в Круге нет старших и младших, высших и низших... Теоретически. На практике же все не совсем так... или даже совсем не так. Такому вот среднестатистическому выпускнику Ильверморни*, как я, до титанов, вроде Дамблдора или же хотя бы Дароу — как пешком от Нью Йорка до Токио. Хотя и совсем уж слабым магом я не являюсь, так что и я могу принести пользу Кругу, и, через него, всему человечеству, погрязшему во тьме и невежестве.

/*Прим. автора: Ильверморни — школа магии в Северной Америке. Упоминается в "Фантастические твари и где они обитают"*/

В последнее время дела Круга шли... не очень хорошо. Погиб мастер Дароу. Были провалены несколько важных операций. И, что самое худшее — среди магов Круга нашелся предатель, выдавший часть наших тайн Темному лорду. Впрочем, хорошо еще, что он пошел на поклон к британскому Темному лорду, а не к мерзким русским волхвам, не чтущим установления Международной конфедерации магов относительно темной магии.

Улица Великих Темных врат* идет параллельно набережной. Прогуливаясь по ней, я непрерывно ощущал страдания обитателей моря, загрязняемого распоясавшимся человечеством. Как и большинство участников Круга, я — эмпат. Наверное, это ощущение чужой боли как своей — одно из условий, подталкивающих человека к осознанию несовершенства мира и человечества, необходимости их изменить... и, как следствие — к вступлению в Круг, что когда-нибудь привнесет подлинный Свет в жизнь смертных.

/*Прим. автора: Great Darkgate street в Аберистуите, на атлантическом побережье Англии*/

Впрочем, это все длительные планы, реализуемые титанами, вроде Дамблдора, Фламеля и прочих. А я — маг маленький, хотя и не из самых слабых. И сегодня я попробую реализовать пришедшую мне в голову идею. С ней согласилась даже наша провидица. Хотя Розмари — провидица и вовсе слабенькая, не чета той же Трелони в Хогвартсе, но она смогла войти в транс, и сказал, что, хотя вероятность достижения задуманного нами результата — ничтожна, но кое-какую пользу Кругу наша идея принесет. И тем самым Розмари благословила нас на совершение попытки.

Дойдя до Пир-стрит, я повернул направо, к океану. Конечно, соблазнительно было бы открыть Темные врата на улице Темных врат... но слишком уж далеко она от соленой воды.

С набережной были видны темные, холодные волны, накатывающиеся на Северный пляж. Белая пена захлестывала серую гальку в преддверии рассвета. Разумеется, в такую погоду, в это время желающих прогуляться на пляж — не так уж много... а если совсем честно, то я такой один. Что и хорошо. Меньше сил придется потратить, чтобы удержаться в рамках Статута.

Ограждающие чары встали, как родные, удерживая волны, позволяя мне построить опорную пентаграмму. Конечно, рисовать магический чертеж на гальке — то еще удовольствие... Но маги древности, вероятно, сами столкнувшиеся со схожими проблемами, оставили потомкам несколько подходящих заклятий. Одним из них я сейчас и воспользовался.

К сожалению, мне пришлось оставить в стороне классические, строгие и четкие построения удобной и привычной западной магии, и прибегать к сумасшедше-нелогичным, но все-таки как-то работающим схемам оммедо. Все-таки взывать приходится к духам, ассоциирующим себя именно с этой частью света... хотя и непонятно почему.

Ритуал еще даже толком не начался, а линии магической фигуры уже начали искажать реальность. Узловые точки требовали жертв...

Ветвь красной японской сосны, с большим трудом доставленная из Японии, символизировала во внешнем круге (или, по крайней мере, в том, что мне представлялось внешним кругом этого ритуала) стихию дерева. Бред, между нами: что это за стихия "дерево"? Но, все-таки как-то же работает?

"Дерево порождает огонь". Ну, хоть что-то понятно. Свеча, защищенная специальным заклятьем от холодного западного ветра, загорелась в отведенном ей месте. Кристалл серы лег символом Земли. Достать у магглов железный метеорит было нелегко, но я справился, и теперь он символизировал собой присутствие Металла. Ну а открытая сторона узора была ориентирована к морю, чтобы пришедшая волна, когда я сниму защиту, стала Водой.

Разумеется, хотя среди жертв внешнего круга и были предметы, достать которые было сопряжено с определенными трудностями, но этим цена ритуала не могла исчерпываться.

Двенадцать кусков бирюзы начали формировать внутренний круг. Следом легли девять аквамаринов. И завершил построение единственный сапфир. К счастью, не было требований к чистоте и размерам камней, так что удалось собрать все необходимое, не влезая в чересчур уж большие долги.

Сто восемь офуда, сделанных знакомым магом из Японии, достаточно было просто бросить в воздух. Ветер подхватил кусочки бумаги, и на мгновение мне показалось, что он окрасился в лазурный... чего в принципе не может быть. Даже великие маги древности, до которых им потомкам, как до Луны, не создали заклинаний, окрашивающих ветер. Да и зачем это кому бы то ни было нужно? Однако тем не менее, что бы я не думал про восточные суеверия, клочки бумаги не разлетелись бессмысленно по всему пляжу, и не не расползлись бессмысленной кашицей, впитав в себя воду морского ветра, но зависли в воздухе, формируя трехмерную фигуру, которая должна будет резонировать с моим Зовом.

Вербальный компонент ритуала представлял собой откровенную белиберду, которую пришлось не только учить наизусть, но и раз за разом повторять перед этим узкоглазым, добиваясь правильного звучания. Все-таки ту белиберду, на которой разговаривают эти желтокожие варвары следует законодательно запретить, чтобы людям не приходилось выламывать язык и горло, добиваясь того, чтобы воспроизвести это мерзкое мяуканье...

Почему-то линии чертежа засветились не ожидаемым синим, но тревожным пурпуром. Офуда загорелись лиловым огнем. Сосновая ветка истаяла, показывая, что силы за гранью мира принимают жертвы. Следовало поторопиться.

Я постарался представить всю землю. Океаны, очищенные от загрязняющего присутствия магглов, расцвет жизни, не скованной более кошмаром безграничного потребления. Однако, требуемый образ был слишком уж сложным. Я старался сформировать его в своем сознании, а жертвы исчезали одна за другой. И скоро уже откроются врата. А я не успеваю... не успеваю!

Мой разум застыл в пустоте, во Тьме Внешней. Оттуда я увидел сформированную мной конструкцию... и ужаснулся. То, что я пытался создать изо всех своих убогих сил, оказалось лишь ничтожно малой частью структуры, сложность которой я не мог осознать, даже видя ее въяве перед собой. В аметистовое сияние линий стали вливаться цвета янтаря и нефрита. А потом резкий приступ боли, сравнимой с круциатисом, вырубил меня.

Когда же я пришел в себя, с трудом приподнимаясь на дрожащих руках, там, где только что светилась пентаграмма, стояли двое: высокая девушка, опирающаяся двумя руками на черную трость и маленькая девочка.

— По? — малышка вопросительно посмотрела на старшую спутницу.

И это — ужасные порождения Бездны, которые должны очистить моря? Неужели у меня ничего не получилось?

Глава 72. Взгляд со стороны

Кай сообщила, что возле дома Амелии Боунс намечаются какие-то любопытные события. И вот мы всем Внутренним кругом собрались в Тайной комнате, и приготовились ждать.

— Гарри, — решила поинтересоваться Миа, пока мы любовались морскими волнами, бесконечно-изменчивыми, и неизменно-постоянными, — а почему Дурсли так относились к твоему... скажем так, предшественнику?

Среди присутствующих не было никого, кто не знал бы об истинной природе, скажем так, "Гарри Поттера". Так что вопрос, пусть и несколько запоздавший, был вполне уместен.

— Небольшая манипуляция со стороны Великого Белого, — усмехнулся я.

— Зелья вражды? Какие-нибудь ментальные заклинания? — заинтересовалась Видящая.

— Если какие зелья и заклинания и были, то разве что смягчающие ситуацию, — возразил я. — Чтобы не довести до взрыва, который затронул бы позиции самого директора.

— Тогда как? — продолжила интересоваться Дафна, уютно устроившаяся на коленях у Драко.

— Элементарно просто, — ответил я. — Берем недавно раненного маленького ребенка, и кладем на порог "ближайших родственников", даже не думая постучать в дверь. Ребенку холодно, больно и страшно. О чем он и стремиться оповестить тех, кто мог бы ему помочь. А поскольку ребенок — маг, то выброс становится просто неминуем. Так что от детских воплей у мирно спящих Дурслей начинают раскалываться головы, а тут еще и двоюродный братец "Героя" просыпается, с понятным результатом. Да еще и от попытки малолетнего мага согреться дом едва не взлетает на воздух... В сочетании с выходками Мародеров на свадьбе и прочими столкновениями с магическим миром, первое впечатление получается однозначным. К тому же, Дурсли, семейство отнюдь не богатое, получает на свои головы дополнительную проблему: как объяснить, откуда у них взялся ребенок, и как-то оформить на него документы. Ведь всем этим Великий маг озаботиться, разумеется, даже не подумал. В общем, к тому времени, когда мальчик подрос и стал что-то понимать — мнение Дурслей о нем было уже однозначным: "источник проблем и опасностей". Тем более, что необученный и неконтролируемый маг — вообще перманентная катастрофа. Дар стремиться к воплощению в реальности, а значит — подкидывает носителю ситуации, в которых к нему приходится прибегать. А отсюда — ломающаяся техника, внезапно и беспричинно ломающиеся, в то и вспыхивающие буквально синим пламенем вещи, исчезающие под ногой ступеньки...

— А поскольку до появления Гарри, — криво усмехнулся наш Дипломат, — в доме ничего такого не происходило...

— ...то вывод о том, кто именно виноват — сделать было несложно. И это, разумеется был не "Дамблдор", которого оное семейство в глаза не видело, а кое-кто поближе. Ну а дальше — понятно...

— Мне — нет, — покачала головой Миа. — Поясни.

— Хорошо, — согласился я. — Когда Гарри подрос и стал что-то понимать, он ощутил такое вот отношение, но причин его понять не мог. А как маггловские дети выражают свое отношение к такой вот ситуации? "Дура", "свинья", "урод"... Полагаю, я перечислил самые мягкие варианты, не так ли?

— Ну да, — согласилась Миа. — Мальчишки есть мальчишки. — Оглянувшись, она увидела остановившиеся в ужасе лица чистокровных магов. — Что такое?

— У обычного мальчишки — ничего, — согласился я. — Но наш Гарри — маг. Слово в его устах — Силу имеет, становится неоформленным, неполноценным, но часто подновляемым проклятьем. И вот Петунья действительно становится злобной дурой, ее муж — напыщенным уродом, а их сын — натуральной свиньей, пусть и не телесно...

— Само собой, отношения к Гарри это никак не улучшает, — протянула осознавшая суть проблемы Миа.

— Никак не улучшает, — согласился я. — И проклятья сыплются чаще, становятся сильнее, получают крепкую эмоциональную подпитку... Классическая "петля положительной обратной связи", — поскольку я уже объяснял такие вещи своему Внутреннему кругу, не понявших этих слов не было. — А чтобы ситуация не рванула, забрызгав белоснежные одежды Верховного Чародея Визенгамота, сидит рядом с Дурслями скромная и незаметная Арабелла Фигг. Она и ребенка на время у себя примет, давая сторонам отдохнуть друг от друга, и чайком с кое-какими полезными добавками (вплоть до низкоконцентрированного блокиратора магии) угостит, и словесно успокоит, да хотя бы изобразит заинтересованную общественность, перед которой Дурсли сильно съеживаются. И так все идет, ни шатко, ни валко, до того самого дня, когда мистера Лапку сбила машина. И Арабелла Фигг отправилась в ветеринарную лечебницу. А поскольку оный мистер Лапка — полукниззл, и держать его сквибу, живущей среди магглов, никак не положено, повезла его добрая старушка в маггловскую ветлечебницу, где и встряла на пару дней. А за это время ситуация закономерно дозрела до взрыва, результатом которого и стали переломанные ребра, отбитая печень и прочие проблемы со здоровьем у Гарри. А дальше — вы уже все знаете...

Миа молча сложила ладони перед грудью, желая удачи ушедшему в нелегкой дороге. Мы все повторили ее жест, и продолжили наблюдать за происходящим. Тем более, что там, в реальности более низкого порядка, как раз затевалось что-то интересное: один из белых магов принялся тревожить вероятностные нити довольно-таки интересным ритуалом... А несколько свеженабранных Пожирателей Смерти, о чьих судьбах успела позаботиться наш стальной Оракул, двинулись к своей цели, еще не зная, куда приведет их избранный Путь...

Глава 73. На Фенрисе нет волков. (Теренс Хиггс)

Когда тебя приглашают в свиту Темного лорда практически сразу после выпуска из Хогвартса — это вызывает гордость... до тех пор, пока не узнаешь, что "Пожиратели Смерти" в этой самой свите — нижайшие из низших, и любой из Вальпургиевых рыцарей (которых "внешний" люд тоже называет "Пожирателями Смерти", что, как выяснилось, совершенно неправильно, просто поправлять всем лень и недосуг) смотрит на нас как на... да, как на несмышленышей. Ведь мы не участвовали в Первой войне. И все. Хоть разбей голову об стену, хоть застрелись из кривого маггловского ружья. Нам даже Метку даровать пока что не сочли возможным. Правда, Люциус Малфой счел нужным намекнуть что это не из непризнания наших (надо честно признать — отсутствующих, надеюсь, что "пока") заслуг, но просто потому, что как боевики мы пока что бесполезны, но вот как шпионы — нужны именно что без Меток. Собственно, отец Драко — единственный из полноправных Рыцарей, кто мог спокойно поговорить с неофитами, объяснить суть и смысл происходящего.

Надо сказать, что взгляд "на несмышленышей" — это еще не самое худшее. На тех "Пожирателей", кто по возрасту мог бы участвовать в Первой войне, смотрят и вовсе как на пушечное мясо. Потому как "единственное, на что они годятся — это сдохнуть с именем Темного лорда на устах". Причем это отношение скрывается не более, чем взгляд на "полных несмышленышей, которым еще в школу бы походить годик-другой".

Сегодня моя задача — пронаблюдать за именно такими вот кадрами, ни в коем случае не вмешиваясь, и даже не приближаясь к месту проведения очередной операции. "Даже если их там будут убивать".

Вот и получилось так, что я сижу на развалинах маггловского замка, и наблюдаю за происходящим при помощи омнинокля. Впрочем, про "происходящее" — это я погорячился. Ничего еще не... Опс! Кажется, я ошибся. Что-то уже происходит.

В такую рань на набережной не было никого... и единственные вышедший на набережную прохожий привлек мое внимание. Правда, сначала я просто скользнул по нему взглядом, но, когда он заклинанием отогнал воду и начал сооружать некий чертеж, явно ритуального характера, я сосредоточил свое внимание именно на нем. Тем более, что до появления отряда, чьей задачей было устранить главу аврората, и за чьими действиями я должен был наблюдать, еще оставалось некоторое время.

Мой омнинокль, не сказать, чтобы последней модели, но все-таки существенно лучше, чем тот ширпотреб, который продают на спортивных матчах. Так что я смог не только увидеть, что там делает этот странный колдун, но и слышать шум океанских волн, ударяющихся в ограждающее заклятье... и голос колдуна. Правда, надо сказать, это мне не слишком помогло: инвоктация шла на незнакомом мне языке. То есть, совсем незнакомом: это был не английский, не французский, и даже не привычная для мага латынь.

Впрочем... Я подкрутил контур управления увеличивающим заклятьем, и поймал в фокус одну из бумажек, что висели в воздухе, повинуясь воле мага.

Мне стало интересно: относится ли данный волшебник к нашим врагам? Или просто — безумный экспериментатор? Потому как, судя по сотворяемому им ритуалу, ему самое место в Святом Мунго, в отделении для неизлечимо больных магов, рядом с Локхартом. А если он, против всякого ожидания, вменяем, то единственное подходящее для него место — это Азкабан. Потому как, то, что он призывает, обдало мою душу ледяным ветром, даже не проявившись в реальности.

Я уже обдумывал вариант запустить в проводящего ритуал "Аваду", в надежде прервать творимое действо. Но приказ "Наблюдать. Не вмешиваться", сковал меня по рукам и ногам.

Когда пространство вывернулось на изнанку, и хлопнулось, оставляя на холодной серой воде девушку и маленькую девочку, легче мне ничуть не стало. Начать с того, что они стояли на воде, как Иисус, и океанский прибой их не особо беспокоил. Само по себе это могло бы и не быть тревожным знаком: мало ли на что способны маги из дальних земель... Но вот заботливо взращенный и выпестованный ритуалами, проводимыми над многими поколениями семьи Хиггс, талант заставлял меня вздрагивать в ужасе. Казалось, что на этих... этих существ, выглядящих подобно девочке и девушке, откуда-то из небытия смотрит сама Бездна. Интересно: придурок, проводивший ритуал Призыва — сознает, что именно он вызвал в наш мир? Похоже, сознает, по крайней мере, судя по тому, что он рухнул в обморок прямо где стоял, лицом в набегающую на берег волну.

— По? — спросило существо, притворяющееся маленькой девочкой у своей старшей подруги. Та в ответ молча пожала плечами.

"Маленькая девочка" подняла отнюдь не самого мелкого и щуплого из виденных мной магов одной рукой за шкирку, и потащила прочь от воды. Оттащив не сопротивляющееся тело метров на десять от кромки прибоя, "девочка" молча кинула призвавшего ее мага в сторону так, что тот еще метра три кувыркался по камням, после чего обе призванные неторопливо пошли... как раз туда, где только что раздались хлопки аппарации кандидатов на вступление в орден Вальпургиевых рыцарей. Интересно, Люциус предполагал что-то подобное? Не допускающий разночтений приказ "хотя бы их там будут убивать" — намекает, что предполагал.

Картина того, как один из новоприбывших новициатов ордена вписывается прямо в защиту дома Амелии Боунс, чуть было не заставила меня разбить себе лицо эталонным фейспалмом. Помешал только омнинокль. Кто же это начинает швыряться в хозяйку дом тяжелыми проклятьями, не проверив даже защиту на этом самом доме? Не говоря уже о том, что сама идея аппарировать прямо к крыльцу и тут же поставить антиаппарационный щит — сама по себе достойна маггловской премии Дарвина, о которой нам на днях рассказывал Темный лорд. Все-таки они атакуют не маггла какого-нибудь, и даже не магглорожденного, но чистокровного мага, имеющую не менее пяти поколений волшебных предков. А значит — и доступ ко многим секретам, которые чистокровные семьи не спешат отдавать в свободный доступ, продукт ритуалов, проводимых над, как минимум, несколькими поколениями семьи. И, учитывая, что Боунсы уже третье поколение служат в аврорате — очень сомнительно, чтобы эти знания и ритуалы были мирной направленности. И вот так, без разведки, без попытки прощупать защиту, кидаться в атаку на укрепляемый поколениями дом... Грязнокровки! Они бы еще на усадьбу Блэков так вот кинулись... Хотя, пожалуй, с них станется и такое вытворить.

Между тем, к месту сражения подошли призванные. И Шерман Харпер попытался использовать то, что выглядело как маленькая девочка, в качестве заложника. Нет. Это — не идиот. Это — анацефал. Результат попытки меня совершенно не удивил. Судя по всему, Шерман заполучил перелом позвоночника. Впрочем, остальным пришлось легче только в том смысле, что им подарили легкую смерть. Пришедшие на Зов, как и ожидалось, обладали подавляющей мощью.

Между тем, на западе творилось что-то невероятное. Я отвлекся от сцены избиения кандидатов в Вальпургиевы рыцари, и посмотрел туда, откуда на городок наваливалась полыхающая молниями серая туча. Воды океана под ней медленно заливалась красным. И это отнюдь не было отблеском рассвета. Ветер, и так не слабый, все усиливался, взъяряя волны. Мне показалось, что кто-то прямо внутри моей головы произнес: "Сумеречный шторм". А потом, над всей этой вакханалией стихий, громом разнесся чей-то могучий глас:

— Хоппо! Орел! Ну и куда вас черти занесли?!*

/*Прим автора: в оригинале ("Что наша жизнь? Игра?" https://ficbook.net/readfic/6499655#part_content ) Орел — еще только легкий крейсер. Но глубинные эволюционируют, а от времени действия фанфика данный эпизод отделяет как минимум несколько лет*/

Глава 74. Сумеречный шторм. (Амелия Боунс)

Приглашать в свой дом незнакомцев, да еще таких могущественных... Вся моя сущность мага кипела и протестовала против таких безрассудных, на грани самоубийства, действий. Но не пригласить — было бы невежеством далеко за гранью обыкновенного хамства. В конце концов, девушки перебили тех, кто пришел за моей жизнью. "Они сражались вместо меня"... И хотя большую часть того, что передавал когда-то своим потомкам предок-Основатель, как поговаривали, вовсе не бывший человеком, эти самые потомки благополучно потеряли и разбазарили, но это сохранилось нерушимо. "Он сражался вместо меня" — значит все. Навсегда. И даже если девушкам придет в голову потребовать ее, Амелии жизнь — придется отдать. Такова честь ее Дома, пусть и непонятная прочим волшебникам Соединенного Королевства Англии, Шотландии и Северной Ирландии.

Впрочем, сами гости ничего такого требовать от хозяйки не спешили. Более того, выяснилось, что слова старшей девушки "Хоппо не говорить совсем" — не означали, что младшая говорить не умеет, или не может. Она просто не хотела. Так что, когда мужчина, буквально выпавший из серого вихря в обнимку с этим маггловским изделием... как его... кажется, "автомат Калашникова", услышал неизменное "По!" в исполнении младшей девочки, он только скривился, и буркнул:

— Хоппо, не капризничай!

И Хоппо заговорила. Медленно, иногда останавливаясь, и делая паузы, как будто подбирая слова плохо знакомого языка.

— Здравствуйте, — девочка поклонилась, как будто переломившись в пояснице. Четко под девяносто градусов. Кажется, я про что-то такое слышала. Вроде бы в Японии так кланяются. — Я — Хоппо, принцесса-крепость.

Признаться, я не поняла, почему она — крепость, если принцесса? Но пока что не время задавать вопросы.

— Орел*, — представилась старшая девушка, сгибаясь точно также, и даже чуть-чуть ниже. — Ударный авианосец во-класса.

/*Прим. автора: пока побудет "Орлом". Если авторы исходного текста подскажут другое имя — поправлю*/

Опять ничего не понимаю. При чем тут авианосец, этот маггловский стальной остров — и красивая, хотя и несколько холодная девушка?

— Сергей Владимирович, — мужчина, в отличие от девушек, только коротко склонил голову. Да и имя у него однозначно не японское. Кажется, это русские представляясь, называют не только личное имя, но и имя отца? "Отчьество"... так, кажется? — Можно просто Сергей, — уловив эту заминку, мужчина использовал короткую форму. Хорошо еще, что я как-то была на собрании Международной Конфедерации магов, где мне пришлось пообщаться с русскими, и там мне пояснили некоторые отличия между тем, как воспринимаем мир мы и они.

— Амелия Боунс, глава департамента магического правопорядка, — конечно, представляться перед магглами таким вот образом — вопиющее нарушение Статута Секретности, но какие они, к черту, магглы? — Пройдемте в дом. Кажется, идет шторм.

— И как же вас сюда занесло? — спросила я, когда мы устроились возле стола в гостиной. Огонь, играющий в камине, позволил немного согреться. Все-таки шторм налетел слишком быстро, и стена воды рухнула с небес прежде, чем мы успели скрыться в доме. Правда, по девушкам не заметно было, что это их хоть чуть-чуть беспокоит. — И кто вы вообще такие?

— Адмирал? — Орел вопросительно посмотрел на мужчину. Интересно — он в самом деле "адмирал"?

Мужчина вздохнул.

— Я — действительно командир военно-морской базы "Китеж-град", и канмусу по чему-то признали меня своим адмиралом. А потом и все остальные вслед за ними. Мне даже корочки* выдали.

/*Прим. автора: разумеется, здесь используется английская идиома*/

— Канмусу? — переспросила я неизвестное слово.

— Кантай мусуме, — пояснил Сергей. — "Девы Флота" по-японски. Девушки, принявшие в себя груз духа погибших военных кораблей и их команд.

Я попыталась представить себе это порождение кошмарной некромантии... и не смогла. Это был уровень темных искусств, для меня совершенно непостижимый.

— Так значит, они... — я кивнула в сторону девушек.

— Нет, — покачал головой Сергей. — Как раз они — представительницы Глубинного флота, которых мне удалось... — он запнулся, подбирая правильные слова, и реплику подхватила Хоппо.

— ...поставить под свои знамена, — девочка улыбнулась Сергею... и мне стало понятно, что их связывают отношения, сильно отличающиеся от тех, которые связывают начальника и подчиненного.

Я покачала головой.

— Ни разу не слышала ни о чем подобном...

— Значит, сумеречный шторм протащил нас в другой мир, — ответил Сергей. — Значит, Глубина ... — в реплике Сергей возникла пауза, когда он явно проглотил несколько слов "недопустимых к произнесению в присутствии дам". — ...способна и на такое. Хоппо, — обратился он к девочке, — ты чувствуешь базу?

Та молча кивнула, и ткнула пальчиком куда-то вверх.

— А перенести нас можешь? Ну... как в тот раз.

Девочка задумалась, и отрицательно покачала головой.

— Шторм, — пояснила он свой ответ.

— А когда он прекратится? — уточнил Сергей.

— По, — и утвердительный кивок показали, что гости пробудут в моем доме еще некоторое время. Конечно, мне уже пора отправляться на работу. Но есть у меня подозрение... Да что там "подозрение" — уверенность, подкрепленная фактами, что мои гости могут быть опаснее для магического правопорядка, чем с полсотни Пожирателей. Так что сидя здесь, и потягивая крепкий черный чай, я приношу больше пользы департаменту, чем гоняясь с палочкой наперевес за всякими отморозками.

— Хоппо! — возмущенно посмотрел Сергей на девочку, но вот Хоппо встретила его взгляд хитрой улыбкой, и он махнул рукой.

Мы сидели и пили чай, обсуждая случившееся. Хоппо и Орел рассказали, как выглядело все случившееся с их точки зрения... И не сказать, что она сильно отличалась от моей.

Между тем Хоппо отошла чуть в сторону, к портрету Основателя, и начала водить пальчиком по раме, на которой были вырезаны знаки нечеловеческого языка.

— Знание... смерть... убивать... — бормотала она, пытаясь сделать то, чего не смогли сделать лучшие маги. И у нее получилось.

Основатель, который принципиально не разговаривал ни с кем, с тех пор, как были потеряны какие-то ножны, посмотрел на девочку, и помог ей с переводом.

— Если не знаешь, за что убить стоящего перед тобой — не убивай.

— Хороший девиз, — согласился адмирал.

Глава 75. Безумное чаепитие. (Нимфадора "Скажи-это-и-умрешь" Тонкс)

Проходя через камин сложно не навернуться. А уж когда влетаешь в зеленое пламя в спешке, будучи поднятой из сладкого утреннего сна по боевой тревоге — и подавно. Так что в гостиную к мадам Боунс я влетела в прямом смысле этого слова кувырком. И уже собиралась вскочить на ноги и швыряться боевыми проклятьями во все стороны, когда услышала спокойный голос той, кого мы, по идее, должны были спасать:

— Вас только за смертью посылать. Пока вы собирались — меня бы убили два-три раза. Уговорить, что ли, Аластора вернуться? А то, смотрю, в его отсутствие совсем аврорат расслабился!

Меня передернуло. И, оглядевшись, я убедилась, что Долиш и остальные, почувствовали себя при этих словах ничуть не лучше. Все-таки, Аластор Грозный глаз Грюм, за глаза именуемый не иначе, как "Шизоглазом" воспитал не одно поколение пополнений в аврорат... и не одно поколение авроров просыпалось с криком по ночам, услышав в кошмаре вопль "Постоянная бдительность!!!" А после того, как Аластор поработал учителем в Хогвартсе, поговаривают, все стало еще хуже, и его паранойя достигла новых вершин... Хотя раньше казалось, что уже некуда.

Немножко придя в себя после представления обещанного главой департамента магического правопорядка ужаса, я вспомнила-таки уроки Грозного глаза, и осмотрелась.

В гостях у главы Департамента магического правопорядка мне, младшему аврору, еще совсем недавно выбравшейся из стажеров, бывать еще не доводилось.

Признаться, маги — вообще эксцентричны от природы. Взять хотя бы держащуюся скорее на колдовстве Нору Уизли, шахматную Туру Лавгудов, или демонстративно-темный лондонский дом моей бабушки... если, разумеется, мама не сильно преувеличивала, когда описывала его. Но в доме Боунс все было... как-то очень уж прилично. От жилища маггловского обывателя ее гостиную отличал разве что огромный (вполне подходящий для Хагрида) двуручник на стене, да волшебный портрет, с которым как раз сейчас общалась не по погоде одетая маггловская девочка лет десяти-двенадцати, не более.

— Ножны? — спросила девочка у портрета.

Поскольку я не слышала начала разговора, понять о чем это она спросила — не представлялось возможным.

— Просто ножны, — ответил портрет. — Ничего примечательного. Важно не то, что это за предмет, а то, что его потеряли.

Портрет зыркнул в сторону мадам Боунс, а та.. А та состроила виноватое выражение лица и пожала плечами.

— Согласен, — вздохнул портрет. — Ты не виновата, малышка Амелия. И я совершенно зря на тебя дулся... Так что, когда я вернусь... — Я наверное, моргнула, потому что, в следующий момент на портрете уже был не мужчина, но женщина, — то мы с тобой о многом поговорим.

— Вернетесь? — на лице мадам Боунс, которую только что назвали "малышкой", было написано неописуемое удивление. — Но я всегда думала, что "его призвал Торанго" — это такой эвфемизм для...

— ...смерти? — дама на портрете расхохоталась. — Нет-нет-нет, — встряхнула она буйной гривой седых волос. — Меня именно что "призвал Торанго". Император Ям Собаки, наследный конунг Эльрик-Тресса де Фокс, известный также как Нортсъерх, призвал своих подданных вернуться к Ямам Собаки, по делам, о которых я не имею права распространяться. Честно говоря, я уже собиралась вернуться, когда узнала, что ножны моего меча утеряны... и, признаться, несколько обиделась на потомков. А ведь не прошло и двухсот лет!

В этот момент пришел в себя Долиш.

— Магглы?! — воскликнул он, глядя не столько на девочку, беседовавшую с портретом, сколько на парня со странной железякой в у ноги, и девушку в черной одежде и головном уборе, который заставил бы грифа Железной Августы тихо удавиться от зависти. — Это же нарушение Статута! — Он выхватил палочку. — Обли...

— Чего?! — парень как-то странно качнувшись всем телом, повернулся к Долишу. — Молчать!!!

"Активировано Слово Власти" — эти слова возникли как бы внутри моего сознания, минуя любые органы чувств. — "У кого-то еще есть сомнения: кто здесь главный?"

Если раньше парень казался мне совершенно обычным магглом, то теперь его Сила давила на меня, как будто рядом стоял Дамблдор... или же Тот-кого-нельзя-называть. Правда, рядом с последним мне побывать, к счастью, не довелось, но вот влияние Дамблдора я испытала в полной мере.

— Пожалуйста, — произнесла мадам Боунс, поднимая пустые руки ладонями вперед. Ее палочка демонстративно лежала на столике. — Не будем конфликтовать. Аврор Домлиш! — упомянутый злобно вращал глазами, и силился что-то сказать, но пока что безуспешно. — Отправляйтесь в Святого Мунго. Возможно, там Вам смогут помочь. Сэр Гавейн... — мистер Робертс* скривился. Надо сказать, что этой шуткой его достали задолго до того, как я пришла в аврорат. — ...отправляйтесь в Министерство. Отмените тревогу. Праудфут, Сэвидж, Тонкс. Присоединяйтесь, — мадам Боунс кивнула на столик, где, очевидно, стараниями домовых эльфов, уже располагались чашки с ароматным напитком.

/*Прим. автора: Гавейн Робертс стал главой аврората после того, как Скримджер принял пост министра. Упомянут в разговоре Руфуса Скджиммера с Гарри Поттером в "Гарри Поттер и Дары Смерти"*/

Гавейн скривился. Судя по всему, он тоже не против был "присоединиться", но приказ есть приказ...

— Трижды влево, дважды вдоль... — послышалось со стороны картины, где статная женщина в полном расцвете красоты, но почему-то в маске, превратилась в широкоплечего и могучего мужчину. Маска, впрочем, никуда не делась.

— Шляпников среди нас вроде бы нет... — пожал плечами парень, только что заткнувший Долиша, и поднял свою чашку. Да кто он вообще такой? Маггл? С такой силой?!

— Это как посмотреть, — вздохнул замаскированный портрет. Да кто вообще додумался писать портрет — в маске?! — Кстати, сам факт вашего тут появления, как некогда и моего, говорит о том, что устои мира кто-то сильно раскачивает. Границы ослабли, и воля темных сил получила возможность влиять на мир. Смотрите, как бы к вам Крылатый Змей на огонек не заглянул.

— Крылатый? — переспросила мадам Боунс. — У того змея, который атаковал Хогвартс, крыльев, вроде бы, не было...

— Ну-ка, ну-ка... — заинтересовался портрет. — Что за Змей?

Мадам Боунс пересказала историю пятилетней давности о том, как жуткий Змей напал на Хогвартс, но был отражен совместными усилиями преподавателей и самого Дамблдора.. Портрет выслушал очень внимательно, несколько раз переспрашивал, каким был единственный, полыхающий рубиновым огнем, глаз Змея... Но, поскольку никто из присутствующих не был в Хогвартсе при том знаменательном событии, сомневаюсь, чтобы он узнал так уж много. Если даже в отношении свидетельских показаний нам Аластор заповедал всегда помнить максиму "Врет, как очевидец", то что уж говорить о тех, кто сам ничего не видел, а только слушал рассказы очевидцев (мадам Боунс), или вовсе довольствовался позднейшими пересказами? Но, все-так, какую-то важную информацию портрет из наших рассказов, похоже, выловил. Потому что по итогу, хмыкнув, пробормотал:

— Отогнали, значит? Блажен, кто верует. Тепло ему на свете.

Глава 76. Невероятные знания. (Амелия Боунс)

Шторм продолжал биться серебристыми порывами ветра в стены дома. Признаться, я была даже рада тому, что вместо того, чтобы отправляться на работу — сижу дома, пью горячий чай, и слушаю ветер. Впрочем, мои гости занимаются практически тем же самым. Разве что Хоппо, принцесса-крепость, бродит по гостиной, и чему-то недовольно морщится.

— Юная мисс чем-то недовольна? — поинтересовался Типпи, наш семейный домовик, с хлопком возникнув возле принцессы.

Сергей вопросительно посмотрел на меня. Я представила старого семейного слугу:

— Это Типпи, наш домовой эльф.

— Хм... — эльфов я представлял себе как-то иначе, — отозвался адмирал-некромант, и процитировал:

Эльфийских стрел чарующий напев,

Коль жив остался, помнить будешь вечно.

Скользят стрелки весёлые меж древ

И песенки свои поют беспечно.

И сеют смерть. Ты вспомнишь уцелев,

Эльфийских стрел чарующий напев.

Стихи получились несколько корявые*, но удивительно точно передающие представления магглов об эльфах. Те самые представления, которые заставляют изумляться юных магглорожденных волшебников, когда они впервые сталкиваются с домовыми эльфами.

/*Прим. автора: имеется в виду корявость не самих стихов из книги Александра Байбородина "Урук-хай, или путешествие туда...", а их перевода на английский, выполненного "сапогом пехотным, необразованным". С другой стороны, с большинством подчиненных адмирал Китеж-града общается, по всей видимости, по-английски, и проблем не испытывает, так то какой-то перевод ему вполне доступен*/

Некоторое время пришлось потратить на разъяснения: что такое реальные домовые эльфы, и чем они от придуманных магглами фейри благого двора отличаются. Но, вроде бы, гости все поняли.

— Хорошо, — кивнул Сергей. — Я понял. Но все-таки прикажите своему слуге, чтобы он появлялся на некотором расстоянии от Хоппо. Пусть ее обвес и остался с Китежем, но она даже голой рукой ударить может так, что в каменной стене дыра три на два метра остается. Проверено. А уж этого... — адмирал запнулся, похоже, чуть было не употребив что-то не вполне приличное, но продолжил: — ...многоуважаемого домового эльфа — и вовсе на запчасти разберет.

— Эльфы крепче, чем кажутся, — пожала я плечами, отхлебывая из чашки. — Но, пожалуй, Вы правы: подставляться под удар, способный пробить камень, ему не стоит. Типпи, слышал?

— Да, госпожа... — отозвался эльф. — Я буду появляться в стороне от госпожи гостьи. И ударюсь головой об стену за то, что посмел напугать званую гостью хозяйки.

— Можешь не ударяться... — махнул рукой Сергей. — Чтобы действительно напугать Хоппо нужна как минимум боевая эскадра. Хм... — Он задумался. — Домовые эльфы. Амелия Боунс. Нимфадора... — Тонкс дернулась, но удержалась на месте, — ...Тонкс. Какой сейчас год?

— Девяносто шестой, — ответила я. — В смысле тысяча девятьсот...

— Не надо уточнять. Я понял, — перебил меня Сергей. — В турнире Трех волшебников победил Гарри Поттер?

— Да, — кивнула я, не понимая, откуда маггл может знать о Гарри Поттере,и, тем более — о Турнире?

— А в этом учебном году преподавателем Хогвартса назначена Долорес Амбридж?

— Да, — снова кивнула я, продолжая недоумевать. — Но она погибла при нападении Пожирателей Смерти на Хогсмит и похоронена на территории школы.

— Вот даже как... — задумался гость. — Это может все осложнить. Но, на всякий случай... Можно листок бумаги и ручку?

По моему указанию Типпи доставил пергамент и перо, заставившее гостя "незаметно" поморщиться. То, что магглы отказались от тренирующих мелкую моторику перьев и вообще убрали каллиграфию из школьной программы — я уже знала. Но, надеюсь, то, что гость напишет — можно будет хоть как-нибудь прочитать.

Через некоторое время Сергей протянул мне лист.

— Вот. Может быть, это будет полезно вам, как главе Департамента Магического правопорядка.

Я взяла лист у него из рук, отметив, что он передал его мне так, чтобы ни Тогнкс, ни остальные авроры не смогли его прочитать. Так что и я читала написанное, устроившись в кресле так, чтобы за спиной была стена. Правда, уже после первых слов я чуть было не выронила листок из рук. Первой строчкой там значилось: "Крестражи Волдеморта".

Как представитель сил магического правопорядка я сталкивалась с большим количеством разных черномагических мерзостей. И еще о большем знала, если так можно сказать, теоретически. И вот в последнюю часть как раз и входили крестражи. Мерзость из мерзости. Злейшая некромантия. И то, что для создания этой гадости требуется принести в жертву разумного — лишь малая часть пакости. Само существование крестражей раскачивает равновесие мира.

Я взяла себя в руки и продолжила читать.

"Дневник. Черная тетрадь с надписью "Том Марвало Риддл". Предположительно уничтожен Гарри Поттером в 93 году. Остатки хранятся у Дамблдора".

"Чаша Хельги Хаффлпафф. Хранится в сейфе семейства Лестрейндж и Гринготтсе".

"Медальон Салазара Слизерина. Хранится в лондонском доме семейства Блэк. Хотя, возможно, был уже украден Наземникусом Флетчером".

— Это вряд ли, — произнесла я, поднимая взгляд от пергамента.

— ? — Сергей вопросительно посмотрел на меня.

— Наземникус Флетчер был убит не то в 91, не то в 92 году, — вот не думала я, что точная дата смерти мелкого уголовника мне понадобится... Хорошо еще, что вообще вспомнила об этом.

— Значит — не украл, — вздохнул русский. — Тогда он должен храниться там, где и написано.

Я кивнула, и задумалась: как же эти два предмета добывать? В том, что остатки дневника я так или иначе выдерну из лап Дамблдора — сомнений не было. А вот медальон и чашу... Беглянка Лестрейндж вряд ли окажет мне честь, разрешив доступ к своем сейфу. Шансов договориться с Гарри Поттером побольше. Хотя бы потому, что я твердо знаю, где он сейчас должен быть. Но, судя по некоторым заседаниям Визенгамота, то, что он посчитает своим, выдернуть из его рук будет затруднительно. Ладно. Сначала нужно дочитать до конца.

"Диадема Ровены Рейвенкло. Храниться в Выручай-комнате в Хогвартсе", — так... ну, тут ордер на обыск "поскольку мы получили сведения о то, что туда пронесли потенциально опасный артефакт" я раздобуду. Дальше.

"Кольцо Марвало Мракса "с гербом Певереллов". Хранится в хижине Мраксов в Литтл Хенглтоне. Защищено проклятьем, смертельным для того, кто его найдет. Возможно — и еще какими-то ловушками", — хижина Мраксов... Ее можно будет объявить выморочным имуществом. Только провернуть это надо будет как-то так, чтобы никто из сторонников Волдеморта об этом не узнал.

"Змея Нагайна. Сопровождает Волдеморта. Возможно — еще не крестраж", — черт! Добраться до личной змеи Того-кого-не-называют может быть крайне трудно. Но постараться надо.

В последней строчке был только знак вопроса. Я опять посмотрела на русского, но тот только пожал плечами.

— С последним я вам не помогу, — "не может"? Или "Не хочет"? Не понятно. — Но по логике их должно быть семь.

— Спасибо, — поклонилась я русскому. — Насколько можно быть уверенным...

— Боюсь, что не сильно, — вздохнул Сергей. — Некоторые мои знания из того же источника уже оказались неверными. Может, и Сириус Блэк еще не сбежал из Азкабана?

— Сбежал, — уточнила я. — И уже был убит Гилдероем Локхартом.

— Ну ни себе фига! — выдохнул Сергей, судя по всему — по-русски. — Развоевался герой! — он перешел на английский. — Но, в любом случае, все надо проверять. Часть данных совпадает, часть — нет. Так что и это — он кивнул на пергамент, — может оказаться верным, неверным, или же верным частично. Но, в любом случае, я вам больше уже ничем не смогу помочь.

— Вы УЖЕ помогли больше, чем многие, кому следовало бы помогать по долгу службы, — отозвалась я, представляя, как беру кое-кого за длинную бороду, наматываю ее на кулак, заливаю в рот веритасерум, и внимательно расспрашиваю. Мечты-мечты, где ваша сладость?

— Шторм закончился, — произнесла Хоппо. — Мы можем идти.

Она протянула руки своим сопровождающим, те взялись за них, и странная троица исчезла из моей гостиной.

Я подкинула пергамент в воздух, и спалила его тоненькой струйкой Адского пламени. Чтобы не дать ему пожрать и меня и весь мой дом, сил я затратила столько, что хватило бы вкопать дом до фундамента, и на своих плечах перенести на пару ярдов в сторону. Но зато теперь взрывоопасная информация хранится только в моей голове.

Глава 77. Ловушка в ловушке

Амелия Боунс заявилась в Хогвартс с нарядом авроров. Дамблдор, несколько удивленный, по всей видимости тем, что сбор необходимых для такого посещения бумаг каким-то образом прошел мимо него, пытался протестовать, но стопка аккуратно оформленной бумаги придавила его с грацией бетонной плиты. Все-таки, каким бы великим магом ты ни был, бюрократия — есть бюрократия, и ее наскоком, без подготовки, не одолеть. А вот как раз времени для подготовки директору как раз и не дали. А уж как это получилось у главы Департамента Магического Правопорядка — только она, пожалуй, и знает. Но, в конце концов, Амелия — далеко не первый день вращается вблизи Британского олимпа, так что всякие обходные тропки ей наверняка известны лучше, чем кому бы то ни было. Однако, в любом случае, стоит поручить Рассвету разобраться в том, как у нее это вышло. Конечно, Дамблодор тоже будет разбираться, и затыкать такие пути, но, глядишь, само по себе знание о том, как он это будет делать — окажется не бесполезным.

— Мистер Поттер, — обратилась начальник ДМП ко мне, отбившись от возмущения Верховного Чародея Визенгамота, — я хотела бы поговорить с Вами. Наедине.

Я сжал под столом тонкие пальчики Миа.

— Мисс Грейнджер я полностью доверяю. Моя драгоценная невеста является также и моим официально зарегистрированным в Гринготтсе советником. Так что без нее я ни с кем беседовать не буду.

— А мистер Северус Снейп является регентом рода Поттер, — вздохнула Амелия, понимая, что "разговор наедине" нам не особенно светит. — Тогда Вашим советникам придется дать клятву неразглашения. Это обычная в таких случаях процедура.

Подошедший Снейп с этим немедленно согласился, поскольку процедура расследования действительно была "обычной".

Мы отошли в один из неиспользуемых классов, и мадам Боунс взмахнула палочкой, создавая защиту от прослушивания. Не то, чтобы эта защита сильно помогла против Дамблдора, который уже приготовился подслушивать. Все-таки, как ни крути, а на территории школы он обладал серьезными возможностями, которые превосходила разве что Анна Гриффиндор.

— Итак? — я вопросительно посмотрел на мадам Боунс.

— Гарри... — глава ДМП задумалась, а может — просто решила подержать драматическую паузу на четыре такта. В то, что она пришла совершенно не подготовившись, и сейчас спешно формулирует вопросы — верилось слабо. Но, разумеется, высказывать такие идеи вслух я не стал. Разве что Миа, по связи. — ...в мой департамент поступили сведения, что в лондонской резиденции Блэков может храниться очень опасный предмет... — сделав очередную паузу, она посмотрела на меня, явно ожидая ответа, и, разумеется, ее ожидания немедленно оправдались.

— Там хранится множество крайне опасных предметов. И, в соответствии с решениев Визенгамота...

Договорить я не успел. Меня прервали.

— Гарри, не надо, — мадам Боунс тяжело вздохнула. — Я не хуже тебя могу перечислить постановления Визенгамота, в соответствии с которыми ты можешь у себя хоть кристаллизованный Адский огонь хранить. Но проблема в том, что этот предмет... — она настороженно оглянулась, — ...это крестраж Того-кого-нельзя-называть!

— Кстати, — "заинтересовался" я. — А почему его нельзя называть? Дамблдор говорит, что не следует бояться имени. И что страх перед именем порождает страх перед его носителем...

Последовал еще один тяжелый вздох. По всей видимости, назвать директора школы "впавшим в маразм придурком" Амелии не позволяли педагогические соображения. Но ее эмоциональный фон был однозначен.

— Во время войны Тот-кого-не-называют наложил на свое имя могущественное заклятье, — пояснила она. — Так что он мог слышать, когда его называют, не принимая мер предосторожности. Дамблдор, великий маг, предпринимает необходимые меры машинально. А вот ученику школы лучше это имя без толку не трепать. Да и для меня эти меры... затратны, скажем так.

— А что такое "крестраж"? — поинтересовался уже не совсем наивный, но все-таки еще мальчишка. — Леди Аметист рассказывала нам про "филактерии", а "крестраж"...

А вот тут пауза возникла, похоже, уже естественным образом. Похоже, мадам Боунс старалась сформулировать сходства и различия крестража и филактерии так, чтобы не быть обвиненной в распространении черной магии. Так что профессор Снейп, мастер Тьмы "перешедший на сторону Света" ответил первым. При этом от него так и несло иронией, поскольку сейчас он рассказывал мне то же, что не так давно я в виде Мориона излагал участникам Рассвета.

— Филактерий — это предмет, в который заключена душа. Целиком. Поскольку Там имеется полноценная душа, она обладает доступом к магии, и может восстановить свое тело, если оно оказывается разрушено или необратимо повреждено, и управлять им как марионеткой. Другой вопрос, что, как правило, ритуал Вечной ночи, который и порождает филактерий, сопряженный не только с жертвоприношением разумного, но и самоубийством, серьезно повреждает сознание проводящего ритуал. Почему подавляющее большинство личей и выглядит так, как выглядит. Крестраж же, это якорь, созданный из частицы расколотой души. Крестраж служит якорем, позволяющим не уйти за грань... но вот для того, чтобы сформировать пристанище — требуется специальный ритуал, непростой и не дешевый.

— А на разум создание крестража как влияет? — "заинтересовался" я.

— Сначала кажется, что ритуал создания крестража легче, чем "ритуал Вечной ночи", — воздохнув, объяснил Снейп. Уж он-то наблюдал все стадии помешательства Тома с близкого расстояния. — Но потом разум проведшего этот ритуал скатывается во тьму.

— Необратимо? — а вот теперь уже заинтересованность проявила мадам Боунс. Кажется, она действительно не знала о таких подробностях.

— Скажем так... — теперь уже над формулировкой задумался Снейп. — Сейчас Темный лорд существенно более адекватен, чем был перед тем Хеллоуином 81-го...

— Но это все равно не повод оправдывать его за прошлые деяния, — жестко произнесла мадам Боунс.

— Не повод, — согласился Снейп. — Но я не вижу никого, кто мог бы его прямо сейчас арестовать. Увы, но он действительно глубже остальных заглянул во Тьму, и зачерпнул там силы, недоступные никому другому.

— Понятно... — протянула мадам Боунс. — Но все равно: нельзя оставить без внимание такие вещи, как крестражи.

— Нельзя, — согласился я. — А какой именно предмет под подозрением?

— Медальон Салазара Слизерина, — помявшись, ответила мадам Боунс.

— А меч Годрика Гриффиндора, диадема Ровены Рейвенкло и чаша Хельги Хаффлпафф? — поинтересовался я.

— Меч — точно нет, — ответила мадам Боунс. — А вот остальное...

— Упс... — сконфузился я. — А чаша тоже у меня лежит. В смысле — в резиденции Блэков. Я ее даже в "список добычи" занес.

— И откуда она у тебя? — заинтересовалась глава ДМП.

Наивный мальчик даже начал было что-то отвечать, но был перебит регентом рода.

— Только под Непреложный обет неразглашения и не использовании данных показаний против моего подопечного.

— Согласна! — тут же кивнула Амелия.

Ритуал принятия обета занял некоторое время, а когда он закончился, я объяснил, что чаша была принесена мне бежавшей из Азкабана Беллатрисой, как знак добрых намерений и залог в оплату разрыва всех ее связей с домом Лестрейндж и прежних клятв.

В свое время мы с Миа, по подсказке Кай серьезно покопались в сознании директорской протеже, которую он пытался выдать за Трикси, так что и она подтвердит сказанное мной.

— Ясно, — кивнула мадам Боунс. — И понятно, почему ты не хочешь пускать авроров в свой дом. Но и оставить медальон и чашу там, где они лежат...

— Знаете, — улыбнулся я, — пожалуй, тут я могу подсказать выход. Меня в последнее время одолевает жуткая ностальгия. Так что если Вы договоритесь с директором, чтобы он на выходных отпустил меня домой...

Амелия Боунс начала было речь о том, что не может оставить ученика, еще не сдавшего даже СОВ наедине с проклятыми артефактами, борба с которыми может быть опасна даже для настоящего аврора, когда я прервал ее.

— Я хорошо понимаю, что ходить по Лондону сейчас, когда Тот-кого-нельзя-называть собрал своих Пожирателей, было бы непростительной глупостью и заявкой на премию Дарвина. Но вот если аврорат выделит мне в качестве охранника (под обычные в таких случаях обеты неразглашения)... скажем, мисс Тонкс, то я с удовольствием свожу кузину домой, похвастаюсь перед ней трофеями Дома...

— Ну ты жук, — по-доброму улыбнулась мадам Боунс. — Скажи, а к тебе кольцо Мраксов из хижины в Литтл Хенглотоне... — Анна передала мне напряженное внимание подслушивающего директора, — ...не приблудилось?

— Лиссэ эш! — выругался я. — Ведь в двух шагах стоял. Нет, не приблудилось.

Глава 78. Защита от Темных искусств

Поскольку очередной преподаватель ЗоТИ отбыл в "следующее большое путешествие" несколько преждевременно, на остаток года Дамблдор решил воплотить сокровенную мечту Снейпа, и поставил преподавать именно его. Сам Северус поворчал, но, на пару с Макгонагалл они сумели-таки перетасовать расписание так, чтобы преподавателю зелий не приходилось пользоваться Маховиком Времени каждый день, чтобы успевать на уроки. Разве что для того, чтобы хоть немного поспать.

Правда, для того, чтобы этого добиться, пришлось сделать все уроки ЗоТИ совмещенными для всех Домов одного курса. С одной стороны, это позволяло хоть как-то распределить время, но с другой... Контролировать такую толпу в принципе могло получиться разве что у Снейпа. Даже известная своей строгостью Макгонагалл не справилась бы.

Ученики, собравшиеся в одном из самых больших классов, болтали, хихикали, швырялись бумажками. Кое-где уже вспыхнули ссоры, правда, еще не дошедшие до стадии перебрасывания заклятьями и тяжелыми предметами. Все-таки, свести в одном классе Гриффиндор и Слизерин и оставить без наблюдения преподавателя — это звучит как хороший рецепт "зелья неприятностей". Правда, надо сказать, что сам профессор Снейп об этом знал куда лучше обучаемых. Так что в классе он появился, когда до звонка оставалось еще половина перемены. И вечные красно-зеленые склоки так и не дошли до стадии "пойдем, выйдем!"

Появление профессора оказало свое обычное воздействие. Класс замолчал. Мухи еще не проснулись от зимней спячки. Но если бы какой-то из них вздумалось бы пролететь по залу — ее было бы отлично слышно.

— Итак, — начал Снейп, взмахом палочки захлопнув двери в класс, даже не произнося заклинание. Кажется, определенное впечатление это производило. Особенно — на учащихся из Дома Ровены. Вроде бы они даже пытались научиться такому же трюку сами. Пока что — без особенных успехов, хотя, думаю, скоро участники Рассвета от этого Дома обратятся с леди Аметист, а прочие — к Флитвику, и чему-то да научатся. — Сегодня мы будем проходить одно из самых опасных порождений темной магии, из тех, что воплощены в физическое тело, — еще один взмах палочкой, и на окна опустились плотные шторы, а с доски спало покрывало. Под ним обнаружился мой портрет. Судя по всему, Снейп сфотографировал меня в Омуте Памяти директора Дамблдора после событий третьего курса. — Мантикора! Кто скажет: почему это существо столь опасно? Да, мисс Грейнджер! — Снейп нечасто обращал внимание на того единственного, кто хотел ответить. Но в данном случае — сделал исключение из правил.

— Разум, — одним словом ответила Гермиона. Все-таки, какой контраст являет теперешняя Миа с девочкой, что когда-то пришла под эти стены.

— Один балл Гриффиндору.

Особого удивления данное действие профессора не вызвало. Разве что бурчание Рона Уизли о "выскочках и зазнайках", а также менее идентифицируемое недовольство скудостью поощрения со стороны остальных гриффиндорцев. Впрочем, встать и возмутиться, рискуя лишить Дом куда большего количества баллов, никто из бухтящих как-то не решился. Самой же Миа баллы давно были уже неинтересны. Рассвет обеспечивал ее амбиции куда более существенными ощущениями.

— Мантикора быстра. Мантикора сильна. Ее яд валит с лап дракона, а жало способно просечь его чешую одним ударом. Мантикора способна регенерировать, так что даже весьма тяжелые раны ее не остановят. Но самое опасное ее свойство только что указала мисс Грейнджер: мантикора — не бездумное и бессмысленное порождение темной магии, вроде обратившегося проклятого оборотня. Мантикора разумна. Поэтому большинство уловок, обычных в противостоянии более слабым тварям, вроде красных колпаков, или тех же оборотней — на ней не сработают. Более того... — Снейп сделал паузу, а потом резким движение указал на Миа. — Мисс Грейнджер, полагаюсь на Ваши обширные знания. Какие из показанных в этой школе заклинаний могут помочь в противостоянии с мантикорой?

— Непростительные, — припечатала Миа.

Класс захихикал и стал перешептываться. Профессор мастерски тянул паузу, позволяя самоуверенным личностям увериться в собственной правоте и грядущем разносе "глупой грязнокровки" (хотя вслух девушку уже давно так не называли... но многих от серьезных неприятностей спасало только полученное мной от эль-ин убеждение, что "мысль не произнесенная не может быть оскорблением").

— Правильно, — голос профессора заставил злопыхателей заткнуться. — Хотя мантикора и не обладает устойчивостью к заклинаниям, свойственной троллям, или тем же драконам, но, для того, чтобы ступефай, или петрификус дали вам достаточно времени, чтобы сбежать — нужно быть волшебником, сравнимым по силам с Дамблдором. Раны, нанесенные секо или редукто — мантикора залечит быстрее, чем вы можете себе вообразить. Огонь, кроме, разве что, адского пламени — ее не испугает, а только разозлит. К тому же... Мистер Поттер, пройдите, пожалуйста сюда... — я вышел к доске. — Встаньте вот там, у двери. Нам понадобится наглядное пособие, — по классу раскатился отчетливый смешок. — Мистер Поттер? — обычно оборот происходит мгновенно. Но я решил выпендриться, и перетекал из человеческого облика в образ мантикоры преднамеренно медленно, наслаждаясь воплями ужаса тех, кто только что позволил себе надо нами с Миа посмеяться. Теперь уже я над ними посмеюсь. И даже не вслух. Так, про себя. — Даю вводную, — невозмутимо продолжил профессор, — длина тела мантикоры — 1,5 — 2 ярда. Скорпионий хвост, как вы можете видеть на данной колдографии... — мое изображение как раз взмахнуло хвостом, и его длина стала хорошо видна, — примерно такой же длины. Вопрос: если мантикора стоит там, где сейчас мистер Поттер, и не собирается двигаться, кто из находящихся в зале учеников может чувствовать себя в безопасности?

Обсуждение длилось довольно-таки долго. Причем главным вопросом среди умников с Рейвенкло было: кто из учеников подойдет ко мне, чтобы отмерить вычисленную дистанцию. В конце концов Энтони Гольдстейн выдал поистине соломоново решение:

— Грейнджер! Отмерь, пожалуйста, круг радиусом три ярда от Поттера!

Миа пожала плечами, подошла ко мне, и почесала меня за ухом. Я мурлыкнул, и потерся об ноги девушки. Класс замер. Правда, чего именно они ожидали: зверского убийства с расчленением и пожиранием жертвы, или же публичного изнасилования, сказать было трудно. Но вот само напряженное ожидание, перемешанное со страхом и возбуждением, просто-таки щекотало мне ноздри характерным запахом адреналина. Миа уселась на меня верхом, как в дамском седле (кто-то в классе сдавленно хихикнул) и взмахнула палочкой. Рубиновый луч прошелся по кругу, отмечая небольшими, но четко видимыми в полутьме класса огоньками запрошенные три ярда.

— У Вас есть ответ, мистер Гольдштейн? — поинтересовался Снейп.

— Да, профессор, — отозвался Энтони. — Те, кто сидят за отмеченными Грейнджер партами и дальше.

— Мистер Поттер, — обратился ко мне профессор, — Ваш вариант ответа?

Миа, верно предугадав мое следующее действие, буквально легла мне на затылок, чтобы не мешать. Взмах хвоста. И четыре адамантовых шипа, каждый из которых нес достаточно яда, чтобы на месте положить носорога, до середины длины вошли в каменную стену в районе самого дальнего от меня угла класса. Разумеется, их траектория была рассчитана так, чтобы никто из учеников не смог на ней оказаться, даже подпрыгнув с парты. Благо, что класс был достаточно высокий для таких фокусов.

— Никто! — мурлыкнул я.

Ошарашенные ученики рассматривали черные шипы в легком изумлении, плавно переходящем в тяжелый мозговой ступор.

— Аргументы мистера Поттера представляются мне более весомыми, — голос профессора вернул всех к реальности. — Теперь же, исходя из уже полученных знаний о некоторых особенностях мантикоры, я хочу услышать от вас план действий при встрече с ней.

— Бежать? — раздался неуверенный голос оттуда, где гнездились ученики Дома Хельги.

— Прятаться? — а это уже идея Дома Салазала.

— Договориться? — улыбнулась Миа, не слезая с меня, и продолжая важный процесс почесывания за ухом.

— Если у Вас есть, что предложить — несомненно, мисс Грейнджер, — кивнул Снейп. — Впрочем, не думаю, что Ваш способ действий подойдет многим, — профессор повернулся в сторону класса. — Бежать? Смею вас уверить, — тут палочка профессора снова ткнулась в колдографию, на которой я как раз очень удачно расправил крылья. Впрочем, в реальности я сделал тоже самое, — что эти вот конечности — совершенно не декоративные. И летать мантикора при желании может очень быстро. Так что, пока вы на следующем курсе не научитесь аппарации — рекомендую держать под рукой порт-ключ куда-нибудь в безопасное место. Если же такового нет — вариант "спрятаться" представляется разумным. Только учитывайте: мантикора не только хорошо видит, но и располагает также кошачьими слухом и обонянием. А потому это и несколько следующих занятий мы посвятим изучению дезиллюминационного, заглушающего и отбивающего запахи заклятий. И, поверьте, их надо будет применять очень быстро. Так что отрабатывать их мы будем до полного автоматизма, поскольку полезен этот комплекс заклятий не только при встрече с мантикорой. Мистер Поттер, мисс Грейнджер, вернитесь, пожалуйста на свои места. И... мистер Поттер, — продолжил он, когда я двинулся к своему месту за партой, — не забудьте вернуть себе человеческий облик.

Когда до звонка осталось пять минут, дезиллюминаионное заклятье получалось через раз и далеко не у всех. Но профессор потребовал убрать палочки.

— Итак, у кого есть вопросы?

Миа подняла руку. Снейп, по всей видимости, точно спрогнозировавший возникший у девушки вопрос, кивнул.

— Мисс Грейнджер, мистер Поттер, задержитесь после занятия. Я вам отвечу. Еще вопросы?

Больше вопросов не нашлось. Так что, как только звонок прозвенел, гурьба школьников быстренько собралась, и под впечатлением от прошедшего урока, выкатилась из класса.

— Мисс Грейнджер, — продолжил Снейп, удостоверившись, что в классе не осталось никого, кроме нас, — Вас вероятно заинтересовало, почему я столь преувеличил опасность мантикоры?

— Да, — кивнула Миа. — Ведь, если творчески скомпоновать кое-какие из школьных заклятий — можно получить весьма опасную комбинацию...

— Можно, — кивнул Снейп. — Но страх — способствует выживанию. Пусть лучше как следует напугаются, чем какой-нибудь альтернативно одаренный ученик Дома Годрика уверится в собственной эпической крутости на основании того, что сумел сдать ЗоТИ чуть лучше, чем на "тролль", и попрет на мантикору с левиосой наперевес.

Глава 79. Банковская проблема

Разумеется, известие о том, что чаша Хаффлпафф всплыла из небытия, да еще при помощи его протеже, не могло не заинтересовать Дамблдора, хотя и не настолько, как сведения о кольце Мраксов, в котором директор предполагал наличие не только части души Тома, но и Воскрешающего камня целиком. И последнее волновало Великого Белого куда сильнее, чем какая-то мелочь, что не способна помешать продвижению Плана. В конце концов Том — далеко не первый лич, чьи интересы пересеклись с планами Светлого круга, и, как подозревал Дамблдор — далеко не последний. Некоторые из них даже ухитрялись спрятать филактерии так, что найти их в обозримые сроки — не представлялось возможным. Ничего. Упокоились как миленькие. Правда, в некоторых случаях приходилось пускать в ход магию из тех, что "то, что Дамблдор не занимается этим — не означает, что он в этом не разбирается".

Разумеется, просочиться в разум, хоть и надломленный флектом, но все-таки — принадлежащий Великому магу я даже не пытался. Однако, исходя из некоторых сведений, собранных Рассветом, можно было сделать некоторые выводы о содержимом данного "черного ящика". Так что, наблюдая за тем, как директор Хогвартса мечется по своему кабинету, я могу предположить, что он при этом думает, даже не прибегая к крайне опасной в данном случае менталистике.

— Нита! — воззвал Дамблдор, усевшись, наконец, за свой стол.

С легким хлопком перед директором возникла одна из хогвартских домовиков. Хотя община и ее глава оказались магически привязаны не столько к самому замку, сколько к Анне и ее кристаллу, наследница Гриффиндора, по моей подсказке, отдала распоряжение домовикам "выполнять распоряжения директора в обычном режиме, если она, Анна не прикажет обратного".

— Слушаю Вас, господин директор, — домовушка старательно подмела ушами поверхность директорского стола, на котором возникла.

— Извести мистера Рональда Уизли, что я хочу видеть его вместе с мисс Олдридж сразу после уроков. И передай ему сегодняшний пароль: "шипучие шмельки".

Домовушка, еще раз поклонившись, с хлопком исчезла.

Вялотекущий роман Рона сразу с двумя девушками до сих пор служил неиссякаемым источником слухов, равно как и предметом зависти в школе. А теперь еще и вызов с одной из них к директору... Как это интерпретируют школьные болтуны — можно было догадаться, даже не располагая штатным оракулом. Интересно: тут директор что-то недодумал? Или посчитал, что "и так сойдет"? Или имеет какие-то дальние виды на данную ситуацию?

— Эдвард, друг мой, — обратился действующий директор к портрету одного из директоров прошлого, — передай, пожалуйста, Северусу, что я и его жду по окончании занятий.

Тут Миа толкнула меня в бок, и мне пришлось всплывать из транса, и возвращаться к проблемам школьной астрономии. Впрочем, кажется, профессор Аврора, рассуждающая у доски о движении спутников Юпитера, не заметила, что я некоторое время пребывал мыслями вдали от ее возлюбленных светил.

Наблюдать за встречей директора с деканом Дома Слизерина и парочкой гриффиндорцев, мы с Миа устроились в более удобном для таких дел месте: а именно — в Тайной комнате, устроившись среди колец василиска. Младшая змейка, которую так и продолжали называть Принцессой, скользила по рукам и плечам Миа, и время от времени щекотала то ее, то меня своим раздвоенным языком.

Класс трансфигурации, в котором у нас проходил последний на сегодня урок, располагался буквально в нескольких шагах от выделенной нам комнаты. Так что мы с Миа успели вернуться, и устроились "передохнуть после напряженного учебного дня, прежде чем отправляться на обед*". Джинни и Луна, у которых последним уроком сегодня травология, придут позже, и, разумеется, поймут, что мы не просто "отдыхаем", но пребываем в глубоком трансе, но вряд ли будут что-либо предпринимать по этому поводу. Не в первый раз.

/*Прим. автора: стоит напомнить, что, хотя я, следуя традиции русских переводов Гарри Поттера, называю dinner "обедом", на самом деле этот прием пищи происходит около восьми часов вечера, после всех занятий*/

Несмотря на то, что класс ЗоТИ, в котором Снейп вел урок у третьих курсов, был несколько дальше от директорской башенки, чем класс трансфигурации, он явился к директору, серьезно обогнав Рона и Марту. И, конечно, никакого пароля для входа ему не понадобилось. Директор приказал горгулье подвинуться, как только портреты сообщили ему, что Снейп показался в коридоре. Рону же и Марте пришлось пройти процедуру "доступа по паролю". Так что, когда они прошли в директорский кабинет, Снейп уже с видом архитектурного излишества устроился возле клетки с фениксом.

Кажется, Рон первым (или одним из первых) "правильно" интерпретировал вызов, поскольку, даже не успев усадить Марту в "кресло безутешных", побагровел и стал длинно и косноязычно оправдываться. Но Дамблдор, не дослушав оправдания, с улыбкой поднял руку.

— Мистер Уизли. Вас никто ни в чем не обвиняет. Просто, когда мне требуется поговорить с кем-то из учеников — я вызываю его или ее через старосту. Такова процедура. Не более того. Так что я тебя более не задерживаю.

Марта смущенно покраснела и залепетала: "если это не секрет, то я хотела бы..." Видимо, терять очки в своем противостоянии с Лавандой из-за того, что ему пришлось ее провожать, а потом — бодро отправляться нафиг, девушке не хотелось. В том, что Рон обидится — она, похоже, даже не сомневалась.

— Боюсь, что именно секрет, — вздохнул Дамблдор. — И, надеюсь, мистер Уизли, Вы не будете расспрашивать свою подругу о том, о чем она Вам все равно не сможет рассказать?

Рон рассыпался в уверениях, что "никогда и ни за что". Но директор, видимо, хорошо знал рыжую подсадную утку, поскольку, как только Рон покинул кабинет, тут же взял с Марты Непреложный обет о неразглашении всего, услышанного в кабинете без его, директора, разрешения.

— Северус, — поднял голову директор, когда ритуал был завершен. — Боюсь, я многое упустил, попавшись в ловушку врага. Что там за история с сейфами семейства Лестрейндж?

— Все содержимое сейфов этого семейства было передано Дому Блэк в качестве компенсации за ненадлежащее исполнение Домом Лестрейндж своих обязательство по договору. И, поскольку никто от имени семейства Лестрейндж так и не заявил протеста в течение установленного времени... — идиоты, желающих говорить от имени Дома Лестрейндж, и, следовательно, подставляться под палочку Трикси... как ни странно, нашлись. Вот только до зала заседаний Визенгамота с надлежащим образом оформленным прошением почему-то не смог добраться ни один из них. — ...приговор вступил в законную силу. Средства и артефакты, находившиеся в их сейфах, за исключением внесенных лично мадам Тогда-еще-Лестрейндж, перенесены в сейфы, принадлежащие Дому Блэк. Для вдовы главы Дома, — Северус несколько иронично кивнул в сторону Марты — был организован новый сейф, куда и были перенесены ее личные средства и артефакты.

— А для Беллатрикс Блэк, — вот этой ехидной реплики Миа находящиеся в кабинете директора точно не услышали, — был организован еще более новый сейф, парой уровней поглубже прежнего, куда и отправились остальные средства и артефакты, включая Кодекс Рода. Марте же Олдридж доступ к сейфу "Беллатрикс Лестрейндж" был открыт распоряжением хозяйки сейфа.

— Марта, ты ходила к гоблинам? — спокойно спросил Дамблдор.

— Да, — кивнула та.

— Ох, — вздохнул директор. — Я же говорил тебе... Хотя постой-ка... Легилеменс!

Директор аккуратно, в касание проверил память Марты, в которой ассоциативные связи, ведущие к воспоминанию о его словах, были пригашены, но в меру. Так чтобы казалось, что она забыла это предупреждение вследствие потрясения и регресса.

— Понятно, — вздохнул Дамблдор. — От таких потрясений, что пришлось тебе пережить, люди, бывало, забывали и более значимые вещи, чем предупреждения усталого старика...

— Я не должна была туда ходить? Я подвела Вас? — встревожилась Марта.

— Нет-нет, — с доброй улыбкой покачал головой Дамблдор. — Я просто опасался, что после случившегося ты слишком сильно отличаешься от себя-прежней, и гоблины устроят скандал... —

— ...разоблачив самозванку — продолжила Миа.

— Но, видимо, ты в достаточной мере осталась сама собой, чтобы проблем с Гринготтсом не возникло. Это радует. Только скажи: как Гарри вообще узнал о чаше Хаффлпафф?

— Нас вызвали в банк вместе. И гоблины захотели, чтобы он осмотрел мой новый сейф вместе со мной, как глава Дома. Чтобы потом не было вопросов о том, что гоблины правильно отделили мои средства и вещи от общих для Лестрейнджей...

— Так делают, — кивнул Дамблдор. — Не часто, но делают.

— ...там Поттер увидел чашу с изображением барсука, и предложил выкупить ее... Как знак возвращения в Дом. Я... Я согласилась. Я ошиблась?

— Признаться, я хотел бы увидеть легендарную Чашу Хаффлпафф, — директор отрицательно покачал головой. — Но в сложившихся обстоятельствах ты поступила правильно.

Глава 80. Путешествие туда... (Люпин)

Сегодня утром ко мне прилетела сова от Дамблдора. Все-таки, как не крути, он — великий человек и великий волшебник. Так что я спешно собрался, и в указанное время появился в указанном месте. Правда, несмотря на то, что уволился я сам, Малфой все-таки поднял бучу, и теперь мне запрещено появляться не только в Хогвартсе, но и поблизости от него. Так что встретиться Дамблдор решил в Дырявом котле. Впрочем, для волшебника расстояние — куда меньшая проблема, чем для маггла, так что из камина я вышел за пятнадцать минут до назначенного времени, а еще черед десять минут там же появился и Дамблдор.

— Ремус, — обратился ко мне Дамблдор, закончив устанавливать чары приватности, — мне нужна твоя помощь. Увы, из всех, к кому бы я мог обратиться, мне мог бы помочь еще разве что Северус, а он в настоящее время... недееспособен.

— Ага... — подумал я, естественно, свои мысли не озвучивая. Впрочем, не думаю, чтобы они составляли особенную тайну для Великого Волшебника, — Нюниус, значит, вместо того, чтобы помогать Дамблдору — кинулся на собрание Пожирателей, где и нахватал полную опу круциатисов, и теперь отлеживается. Так ему и надо.

Вслух же я, разумеется, выразил полное согласие помочь директору. И мы аппарировали на окраину какого-то маггловского поселка.

Сам поселок лежал между двумя холмами. На дальнем от нас холме возвышался каменный дом, некогда — добротный и, наверное, уютный, но сейчас — заброшенный, пришедший в упадок и медленно разрушающийся. Впрочем, это характерно для многих старых домов, с тех пор как магглы приняли закон об охране национального наследия в 1983 году: ремонт дома в соответствии с установлениями закона обойдется гораздо дороже самого дома и прилегающего к нему участку. Так что наследники предпочитают не ремонтировать такие дома вовсе, дожидаясь, пока они разрушатся настолько, что будут вычеркнуты из списков памятников.

Слева от дома, у подножия холма, на котором он располагался, виднелось небольшое кладбище. В вечерних сумерках ранней весны вся картина выглядела серой и какой-то тоскливой. Только два тиса, мрачными часовыми возвышающиеся у входа на кладбище, еще смотрелись зелеными пятнами, не придавая, впрочем, пейзажу бодрости и оптимизма. Но наступающая тьма скоро поглотит и их, превратив их зелень в часть своего неумолимого воинства.

Мы с Дамблдором появились немного в стороне от дороги, ведущей в поселок, чтобы не напугать магглов, которые могли бы оказаться на этой дороге. Но там не было никого. Все жители, похоже, уже собрались в своих домах, защищаясь от надвигающейся Тьмы светом ламп и теплом беседы.

— Идем, — сказал Дамблдор, убедившись, что никто не видел нашего появления, и никому из магглов не требуется править воспоминания.

Чуть дальше от основной дороги, уводившей в поселок, отделилась сильно заросшая тропинка. Подозреваю, что летом мы бы ее вообще не увидели. Но сейчас еще можно было заметить промежуток между довольно-таки колючими кустами, в который мы и свернули.

— Магглоотталкивающие чары еще работают, — пробормотал про себя Дамблдор.

Впрочем, я тоже заметил висящие над жалкой хижиной, к которой и вела тропинка, чары. Мы с Дамблдором шагнули под их защиту, и тут же снова остановились.

— Стой! Дальше — не иди! — вспыхнуло в моем сознании.

Обычные чары для поместий чистокровных зазнаек, не желающих видеть рядом со своими домами всяких там магглорожденных, полукровок и вообще низших существ. Но... "поместье чистокровного" и вот эта хижина, заброшенная, разваливающаяся, и бывшая весьма убогой даже в лучшие времена (если они у нее когда-либо были) — совмещались в моем сознании с большим трудом.

— Мраксы, — бросил Дамблдор. — Выродившееся и разорившееся семейство "хранящее чистую кровь самого Салазара Слизерина", — в голосе директора Хогвартса звучал нескрываемый сарказм. Впрочем, в этом (как и во многом другом) я Дамблдором был совершенно согласен. Вся эта "чистая кровь" — полная бессмыслица, лишь позволяющая отдельным семействам сидеть на "родовом достоянии", и не делиться добытыми знаниями и артефактами с остальными. — Единственный ныне живущий наследник так и не был признан главой рода... Но, похоже, продолжает пользоваться хижиной. Не думал я, что Том пожелает сюда вернуться... Действительно — темнее всего прямо под пламенем свечи. Умница, Том.

— Наследник? — удивился я. Соотнести семейство "хранящее чистую кровь Салазара" и историю о "наследнике Слизерина", как называл себя Тот-кого-не-называют — труда не составило.

— Том Марволо Риддл, — ответил мне Дамблдор. — Племянник последнего главы рода — Морфина Мракса, впоследствии взявший себе псевдоним "Волдеморт". Это мне удалось выяснить. Идем.

— Мы... — я задохнулся от осознания дерзости и величия замысла. — Мы собираемся ограбить Того-кого-не-называют?

— Мы собираемся уничтожить один из источников его могущества и уверенности, — кивнул головой Дамблдор. — Стой!

Дамблдор взмахнул палочкой, и я ощутил присутствие чар, которые не мог ни увидеть, ни опознать. Директор что-то бормотал про себя, взмахивал палочкой по весьма замысловатым траекториям, иногда — просил меня перетащить камни, непонятно по каким критериям выбранные из валяющихся у тропинки, иногда — предлагал мне спалить тот или иной куст, или просто подержать ветку, камень или куст левиосой. По виску великого волшебника медленно стекала капля пота. Видимо, разбирать чары Того-кого-нельзя-называть, создавая проход для нас, было тяжелой и опасной работой.

— Вот наворотил Том, — вздохнул Дамблдор, опуская руку с палочкой, когда до двери с качающейся на ней дохлой змеей оставалось буквально несколько шагов. — Стой. Мне надо передохнуть.

Призвав домовика из Хогвартса, Дамблдор расстелил прямо на землю довольно-таки дорого выглядевший ковер, и уселся на него. Он вытер пот со лба, при этом руки его едва заметно, но все-таки несомненно дрожали. Не зная, куда тут можно безопасно и не нарушив планы Дамблдора, шагнуть, я опустился на землю прямо там, где стоял. Дамблдор тяжело дыша. Его лицо потемнело. И даже лиловая мантия в сгущающейся тьме выглядела какой-то серой. Казалось, мрак одолевает. Но я знал, что Дамблдор сумеет превозмочь и рассеять навалившуюся тьму.

Так и случилось. Выпив несколько зелий, доставленных ему домовушкой, среди которых я уверенно опознал только укрепляющее, Дамблдор поднялся.

— Идем, — сказал он мне. — Осталось немного.

Дальнейшее слилось в моей памяти в сумбурный кошмар. Вспышки пламени, вой погибающих тварей, рушащаяся крыша хижины, грустное и очень бледное лицо девочки, чем-то похожей на самого Дамблдора... все это перемешалось обрывками эпизодов, которые я не могу выстроить в сколько-нибудь четкую последовательность. И, отдельно — золотое кольцо, в которое почему-то, вместо драгоценного камня был вставлен простой кусочек гранита, подобный которому можно найти где угодно. Зеленый луч сорвался с палочки Дамблдора и уперся в кольцо. Зачем? Как можно убить то, что и так не живое? Может быть — это было просто бредовое видение?

В себя я пришел уже около Хогвартса. Я бежал к замку, неся на руках Дамблдора.

— Стой, — прохрипел директор. — Уж поздно. Меня не спасти...

Я остановился, и, по указаниям Дамблдора, уложил его на землю.

— Тьма наступает, — голос Дамблдора слабел. — "И он сумел рассеять ночь... Рассеять, но не превозмочь..." У меня больше нет сил. Добей ... меня.

Голосом Дамблдора с нами всегда говорил сам Свет. И если Его дело требует...

Я постарался изгнать из души жалость к умирающему старику и всем сердцем пожелать его смерти. Я поднял палочку, и произнес:

— Авада Кедавра!

Глава 81. Темная тварь. (Нимфадора Тонкс)

В Хогвартс я прибыла ранним утром. Конечно, в выходной день Гарри вряд ли поднимется раньше, чем прямо к завтраку, но меня одолела ностальгия. Хотелось обойти замок, пройтись по его коридорам, вспомнить, как сама здесь училась... И, раз уж мне прислали приглашение — глупо было бы им не воспользоваться.

Выйдя на берег Черного озера, я увидела, как смутно знакомый паренек в цветах Слизерина, и с почти светящейся в лучах рассвета шевелюрой, вылезает из окна Большого зала, а потом помогает спуститься подружке. При этом прикосновения, которые позволил себе парень, я бы не назвала "скромными", или же "приличными", но девушка, судя по всему, не возражала. Похихикав, ребята встали под самой стеной так, чтобы увидеть их из Большого зала можно было, только высунувшись из окна, и принялись целоваться. При этом руки парня, в котором я, по некотором размышлении, опознала младшего Малфоя, скользили все ниже по спине девушки, постепенно добираясь туда, где "спина" уже не было бы точным наименованием. Правда, и девушка, похоже, ничего не имела против такого с собой обращения, и очень уж откровенно прижималась к нему грудью.

Парочка продолжала миловаться, почти демонстративно не замечая моего присутствия. Меня это немного смутило, и, испытывая противоречивые чувства, я повернула, и, стараясь не привлекать их внимания, пошла обратно. Я как раз вывернула к главному входу, когда увидела небольшую толпу молодых магов, что стали появляться в Хогвартсе вместе со своими учителями, когда директор Дамблдор заболел. Они стояли вокруг чего-то, что мне с моей позиции на берегу озера видно просто не было, и размахивали каким-то предметом, надетым на палку.

Я подошла поближе, и спросила у одного из них, чем это они заняты, что вообще случилось, и что это за предмет, которым размахивает сейчас старший из них?

— Дамблдор убит! — ошеломил он меня.

— Как — убит? — я чуть было не упала на месте.

— Вот так! — криво усмехнулся маг. — Ваш "Великий волшебник" чересчур доверился одной темной твари... а тот его и убил!

Почем-то я сразу подумала о Ремусе Люпине и Северусе Снейпе. И того, и другого эти молодые придурки вполне могли посчитать "темной тварью". Я пригляделась. С палки, которую вздымал над толпой ее предводитель, в самом деле смотрела на меня голова Ремуса. Его лицо было искажено страданием, но все-таки в большей степени несло на себе печать недоумения.

— Стоять! — выкрикнула я, проходя через собравшихся. Красная мантия аврора заставила их расступиться и пропустить меня к своему предводителю. — Что здесь произошло?

С неуместной улыбкой этот урод рассказал, как они увидели Люпина, аппарировавшего к дороге, по которой ученики едут к замку от платформы Хогсмит. Он нес на руках Дамблдора, а потом — положил его на землю... и убил авадой!

Но этого просто не может быть! Люпин... он всегда верил Дамблдору и уважал его! Да и зачем сначала тащить директора почти к самому Хогвартсу, где ему могут помочь, а потом — убивать? Не проще ли было убить там, где они встретились, а потом — подкинуть тело? Я не вижу логики в произошедшем!

— Тебе следовало не убивать Ремуса, а арестовать его и доставить на суд! — бросила я. — Теперь ты сам стал убийцей. Сдавайся!

— Ты защищаешь темную тварь?! — кажется, сдаваться этот тип не собирается. — Ты сама — темная!

В его руках сверкнула подозрительно знакомая палочка.

— Авада...

В подобных ситуациях Грозный глаз Грю учил нас не думать, а реагировать. Вот только реакция у меня получилась...

— Секо!

Враг захлебнулся собственной кровью. Я кинулась вперед и схватила выпавшую из его руки палочку. Это в самом деле была палочка Дамблдора! Не значит ли это...

Но тут на меня посыпались заклятья остальных гадов. К сожалению, мы уже были под щитами Хогвартса, так что аппарировать я не могла. Так что, отбивая знакомые заклинания щитами, и уклоняясь от незнакомых, я создала алые искры — призыв о помощи. Я знаю, что как минимум Флитвик, а возможно — и Макгонагалл — проходили обучение в аврорате. Надеюсь, они увидят и помогут.

Я взмахнула палочкой, лишь задним числом поняв, что использую не свой инструмент, а Дамблдора, и невиданно мощный ступефай снес с ног одного из нападавших, отбросил его на второго, и они оба рухнули на землю. Уклоняясь от смутно-накомого заклинания, я шагаю вперед, и вбиваю кулак, стремительно обрастающий шипастой костяной пластиной, в горло смутно знакомой девице, пытающейся составить какое-то сложное и медленное заклятье... Это в хаосе практически рукопашной схватки? Ха! Грюм бы ей за такое влепил десяток кругов вокруг Академии... Еще шаг. Протего отклоняет луч оглушающего, прилетевший откуда-то слева, а на следующем шаге я пробиваю с ноги следующему нападавшему. Прямо туда, где сходятся его ноги. Разом уподобившись рыболовному крючку и гудку Хогвартс-экспресса, тот выбывает из схватки. Что-то как будто подталкивает мою руку с дамблдоровской палочкой, и очередное заклятье, отклоненное щитом, срубает золотистого блондина, поднимавшего палочку с ужасом в глазах. Еще взмах палочкой. Жест вышел смазанным, и каким-то неправильным. Да и на полное произнесение "депульсо" нет времени. В таких условиях можно было рассчитывать лишь на слабенький толчок. Может быть, при большой удаче, он должен был слегка отвлечь смутно знакомого парня в светлой мантии и двух его подружек... Но почему-то вместо этого они улетают метра на три и там затихают. Очередной толчок в руку. Я изгибаюсь невозможным, немыслимым для любого не метаморфа образом... Зато сразу два заклятья пролетают мимо. Одно я опознаю как "секо", а второе, мной не опознанное, разносит в мелкий щебень булыжник, валявшийся на берегу как бы не с Ледникового периода.

— Наших бьют! — раздается от замка боевой клич.

Один из нападавших застывает в позе, слишком характерной, чтобы не опознать попадание "петрификуса". К сожалению, я отвлекаюсь на зрелище набегающего Малфоя и его подружки, и даже получив очередное предупреждение от палочки, не могу ничего поделать. Заклятье опадает в меня откуда-то со спины. Меня буквально развернуло и отбросило. И я еще успела увидеть, как срывающийся со сферы над рукой Малфоя, темный, но играющий всем цветами, воистину всебесцветный луч пробивает навылет сразу двоих нападавших. Крепко сжимая в руке палочку Дамблдора, я пытаюсь подняться. Но руку, на которую я постаралась опереться, пронизывает адская боль. Тошнота подступает к горлу. Перед глазами темнеет. И я падаю обратно. Темнота.

Глава 82. Дуэль. (Нимфадора Тонкс)

В себя я пришла в Больничном крыле. Похоже, младший Малфой с подружкой — справились с остатками уродов, убивших Ремуса.

Я потянулась, стараясь опознать по остаточным следам вырубившее меня проклятье. Боль была довольно-таки сильной, но распределялась она незнакомым образом. Ничему подобному нас Грозный глаз не подвергал. Возможно — какая-то иностранная школа? Тем не менее, судя по всему, ничего особенно опасного, кроме не слишком приятных ощущений в ближайшие несколько дней, мне, похоже, не грозит. Все-таки мадам Помфри — опытный и квалифицированный колдомедик, особенно — в области снятия и исцеления проклятий, которыми детишки в школе волшебства частенько швыряются, совершенно не думая о какой-то там "технике безопасности". Это я точно знаю: сама такой же была.

Я прислушалась. За ширмой, отделявшей мою койку от остального помещения школьного медпункта, старательно, хотя и приглушенно ссорились.

— ...он просто хотел попугать! — возмущался женский голос с явным немецким акцентом. Уж таких-то я за время охраны финала чемпионата мира по квиддичу наслушалась в всех видах, и теперь опознаю большинство наиболее распространенных европейских акцентов. Даже русский.

— Попугать? Авадой? — заинтересовался другой женский голос, в котором я без колебаний опознала Амелию Боунс. — Тогда ему стоило бы лучше знать законы страны пребывания! Согласно прецеденту в деле "Народ против Ориона Блэка" от 1953 года, даже частичное произнесение любого из непростительных — является смертельной угрозой, допускающей ответ с применением смертельного уровня силы.

— А как же ваш Поттер? Все знают, что в прошлом году он угрожал авадой самому Грюму! — продолжала возмущаться немка.

— Так то же — Грюм, — Амелия не допустила в голосе даже намека на усмешку, но я хорошо знаю свою начальницу: разговор ее явно веселил. — Несмотря на застарелую (хотя и надо признать — обоснованную) паранойю, он — один из наиболее квалифицированных, и совершенно точно — самый опытный аврор. Он мог себе позволить попробовать поиграть со школьником, несмотря на уровень угрозы. Но мальчишка все равно сильно рисковал. Более молодым аврорам Грюм сам вбивает недрогнувшей рукой: "хочешь выжить, когда противник применяет непростительные — бей насмерть".

— Это... — молодая немка задохнулась. — Это несправедливо! Она убила Рейнхарда! И теперь Вы говорите, что она останется безнаказанной?!

— Таков закон, — отозвалась мадам Боунс. — Этот ваш Рейнхард не подчинился законному требованию сотрудника органов правопорядка при исполнении им служебных обязанностей, попытался произнести непростительное заклятье...Даже если бы он выжил — ему светило бы несколько лет Азкабана!

— Это несправедливо! — повторила немка. — Он всего лишь убил темную тварь...

— Он убил подданного Соединенного Королевства, — припечатала мадам Боунс. — Более того, согласно показаниям Ваших же товарищей, на момент смерти Ремус Люпин был без палочки: выронил ее и стоял на коленях в каком-то шоковом состоянии. То есть как раз "темная тварь" не представляла собой угрозы, допускающей применения смертельных заклятий. Как справедливо заметила аврор Тонкс, — ну, хоть кто-то помнит, как меня надо называть! — ...вам следовало оглушить мистера Люпина, или иммобилизовать его каким-нибудь иным способом, и доставить его в аврорат, а еще лучше — вызвать авроров на место происшествия. Но вам захотелось поиграться в героев? Вот и получили.

— Это несправедливо! — продолжала убиваться младшая немка. Кажется, ее серьезно заклинило на этом.

— Это — законно, — повторила свои выводы Амелия, и я облегченно выдохнула. — Более того, это полностью справедливо. Убивать имеет право только тот, кто помнит, что и он сам может быть убит.

— Ах, вот, значит, как... — зашипела немка. — Значит... значит, я объявляю кровную месть убийце моего родича, вот! Помнится, есть в ваших "законах" — в голосе говорящей явственно прозвучал сарказм и сомнение в том, что в Магической Британии вообще есть какие-то там "законы", — есть и такой момент.

— Услышано! — а вот не опознать Гарри Поттера я не могла. Но почему он...

— Да кто ты вообще такой! — взвизгнула немка.

— Гарольд Поттер, признанный наследник Дома Поттер, действующий глава Дома Блэк. Семья Тонкс этим утром была возвращена под сень Дома Блэк. Дом всегда защищает свое.

— С каких это пор? — заинтересовалась старшая немка, в то время, как младшая, по всей видимости, пыталась переварить сказанное. — Сириус...

Я слезла с койки, и, преодолевая сильную тянущую боль в спине, двинулась к ширме, за которой велся этот разговор. Надо... надо вмешаться прежде, чем Гарри влезет в очередные неприятности. Но я не успела.

— С тех пор, как я — глава Дома, — жестко вклинился Гарри, не дав старшей немке завершить свою фразу. — А теперь, в присутствии представителей власти я официально объявляю: отныне Дом Беккенбауер — враждебен Дому Блэк. Любой представитель враждебного дома, поднявший палочку на тех, кого Дом Блэк объявил под своей защитой — может быть убит без дополнительного предупреждения. Я, Гарольд, глава Дома Блэк — сказал!

— Как Хранительница Крови Дома — подтверждаю! — Грейнджер? А она-то как тут оказалась? И почему на ее руке горит Пламя Дома? Неужели она — действительно Хранительница Крови? Магглорожденная?!

— А ты, девочка, во всем согласна со своим парнем? — криво усмехнулся незнакомый мужчина, до сих пор молча стоявший у окна. Черты его лица несли отчетливо заметные маркеры Крови, говорящие о том, что он — родич двум женщинам у камина.

— "Если Хранительница Крови во всем и всегда согласна с Главой — она бесполезна для Дома", — процитировала Грейнджер Кодекс Крови. — Но вот выносить наше несогласие на всеобщее рассмотрение — дурной тон, не так ли? А уж в столь очевидном случае не согласиться с Гарри — было бы просто глупо.

— Вражда Домов? — наконец-то нашла силы отреагировать старшая из женщин. — Какой... средневековый подход!

— А "кровная месть" — это даже не античность, а где-то средний неолит! — усмехнулась в ответ Гермиона. На лицах немок не было и следа понимания. Кажется, что такое "неолит" — они не знают.

— Моника, Магдала, помолчите! — хотя мужчина и выглядел моложе старшей из женщин, он давил одним своим присутствием. Даже Амелия... да что там — даже мадам Помфри сделали полшага назад. Только Поттер и укрывшаяся за его плечом Грейнджер, казалось, не заметили этого давления. — Как главы Домов, полагаю, мы сможем разрешить данный конфликт?

— Да разрешат наши противоречия Сила и Магия! — тут же предложил Гарри. Он, в самом деле, слишком привык все решать силой. Но бросать вызов главе Дома?

— Отец?! — вскинулась младшая немка.

— Помолчи, Моника. Твоя глупость и так уже завела меня в тяжелую ситуацию. Какие условия? — повернулся мужчина, который, очевидно, являлся Людвигом Беккенбауэром, главой Дома Беккенбауэр.

— Кодекс Воли, — назвал Гарри самый невыгодный для него вариант. Ведь согласно этому Кодексу, противники не могут использовать никакие артефакты, кроме палочек. Только Воля. А значит, Посох Разрушения, столь эффектно использованный Гарри в прошлой дуэли — ему не поможет! — Условия прекращения?

— Первую кровь наша "мстительница", — Людвиг криво усмехнулся, — не примет. Так что "пока оба могут продолжать".

— Согласен. Профессор Флитвик, — повернулся Гарри к ворвавшемуся в Больничное крыло полугоблину, — установите, пожалуйста, щиты.

Хотя Флитвику и хотелось вмешаться в ситуацию... но сейчас он реально ничего не мог уже сделать, кроме выставления дуэльных щитов.

— На счет "три", — объявил Флитвик. — Раз. Два. Три!

— Люмос! — палочка Гарри полыхнула яркой вспышкой. — Агуаменти! — услышала я, любуясь разноцветными кругами.

Когда же я сумела проморгаться — Людвиг Беккенбауэр уже лежал на каменном полу Больничного крыла, а его серебряную мантию — пятнала кровь, толчками выливавшаяся из раны на правой стороне груди.

— Пожалуй, — лицо Людвига исказила гримаса боли, — я не... — он пару раз тяжело вздохнул, — ...могу... продолжать. Примете ... результат ... дуэли... — кажется, он собирался продолжать говорить, но Гарри прервал его.

— Оскорбление, нанесенное Дому Блэк — смыто кровью, — произнес он формулу завершения. — Вражда между нами — окончена. Мадам Помфри... — он повернулся к школьной целительнице, но Людвиг покачал головой.

— Не... надо... — улыбнулся глава Дома Беккенбауэр. Он взмахнул палочкой, и исчезли не только собственно рана и дыра в мантии, но и пятна крови на ней. Людвиг поднялся, хотя и не так легко, как ему, видимо, хотелось бы.

— Только придержите вашу... мстительницу, — бросил Гарри, — в наморднике и на коротком поводке.

— Непременно, — отозвался Людвиг.

— Отец! — вскинулась Моника, но Людвиг вместо ответа схватил ее левой рукой за шиворот, и, скривившись от боли, и пробормотав что-то себе под нос — буквально кинул ее в полыхнувшее зеленью пламя камина. — Магдала... — старшая немка, скривившись, исчезла следующей. — Глава Блэк, — раскланялся Людвиг, — надеюсь встретиться с Вами при не столь... экстремальных обстоятельствах! — и он исчез в камине следом за женой и дочерью.

Глава 83. Дом, милый Дом... (Нимфадора Тонкс)

Больше недели мне пришлось отлеживаться в Больничном крыле. Даже Этан Флауэрс, штатный колдомедик аврората, которого вызвала ко мне мадам Боунс, по итогам осмотра заявил, что "мадам Помфри — замечательный врач", и что он сделать больше, чем уже сделано — не может. Так что лучше мне спокойно полежать в Больничном крыле Хогвартса, раз уж не гонят, под присмотром одного из лучших (по меньшей мере — самого опытного) в Магической Британии специалиста по пересекающимся, либо же неудачно наложенным проклятьям.

Кстати, как не отбрыкивался Снейп, но обязанности директора на него все-таки возложили. Против Макгонагалл собралась слишком уж сильная коалиция (в основном чиновники Министерства, которые не могли и слова сказать против самого Дамблдора, зато дружно и решительно прокатили его протеже). Флитвик взял самоотвод, опять-таки поддержанный серьезной группой заседателей Визенгамота, которые еще как-то мирились с необходимостью получеловека на посту преподавателя, но вот допустить его к управлению школой — не могли просто категорически. Конечно, в такой ситуации местечко в директорской башне могло достаться и мадам Помфри... но тут, по словам навещавшей меня мадам Боунс, вмешался господин Сен-Жак, чужак и даже не уроженец Островов... но располагающий достаточным компроматом, чтобы некоторые значительные заседатели Визенгамота втянули свои языки туда, где им, похоже, самое место, и дружно выразили одобрямс указанной им кандидатуре.

В отместку Снейп заявил, что директорствование, преподавание ЗоТИ и зелий — это перебор, и у него просто не хватает ни сил, ни времени. Так что искать нового преподавателя зелий придется тем, кто его, Снейпа на пост директора пропихнул, поскольку заниматься этим сам он также не может — он занят тем, что разбирается в делах школы, поскольку простым деканам многие тонкости управления школой, особенно — в части взаимодействия с Гринготтсом, министерством магии, Визенгамотом и другими властными структурами, Дамблдор рассказывать избегал. Пришлось Снейпу еще и соглашаться на Огюста Сен-Жака, давнего друга Дамблдора и, как внезапно выяснилось — весьма влиятельного политика в качестве советника директора. Попытался Северус припахать нового советника еще и в качестве преподавателя зелий, но тот ответил, что зелья для него — именно та дисциплина, к которой у него, Огюста, строгий антиталант на уровне Лонгботтома-младшего, из-за чего Огюст в свое время так и не попал во французские органы правопорядка, и вынужден был заниматься политикой...

Я встряхнула головой, и отбросила в сторону воспоминания. Сегодня мадам Помфри признала-таки мое состояние "удовлетворительным", так что меня выпускают из Больничного крыла. И я, наконец-то, пусть и с недельной задержкой, смогу взяться за то самое дело, которое привело меня в Хогвартс.

Покинув Больничное крыло, я нос к носу столкнулась с группкой подозрительно знакомых личностей. Надо сказать, что мне уже сообщили: дело о нападении на аврора при исполнении закончилось тем, что родители оных недорослей выплатили изрядную сумму, которая оказалась поделена на три неравные части: меньшая поступила на мой счет в Гринготтсе в качестве "компенсации морального и физического вреда", чуть больше — получил Хогвартс вообще и мадам Помфри в частности за мое лечение, против чего я нисколько не возражала. Но вот самая большая часть, превышающая наши с мадам Помфри раза эдак в два — исчезла в Министерстве, причем так ловко и быстро, что концов не смогла найти даже мадам Боунс. Впрочем, не думаю, чтобы те, кто это провернул — могли вздохнуть спокойно. Глава Департамента Магического правопорядка вообще не злопамятна... поэтому она записывает.

— Тварь! — бросил мне в спину один из "золотых мальчиков". Впрочем, палочку поднять никто не додумался.

Вместо ответа я лязгнула морфированной челюстью, заставив некоторую часть столпившихся взвизгнуть, а нескольких — позорно отскочить. Но с этими "беспросветно светлыми личностями" мы еще не закончили. Я — Блэк по крови. Мне записывать не требуется.

Возле директорского кабинета меня ждали Гарри и Гермиона, а также их декан и новый директор Хогвартса. Заместитель директора по административно-хозяйственной части нас своим присутствием не почтил.

Я поздоровалась со Снейпом и Макгонагалл, и шагнула в камин, полыхнувший зеленым, когда Гарри что-то в него прошептал и бросил горсть летучего пороха. С каминами я вообще не очень дружу: хотя, стоит признаться, что часть моей широко известной неуклюжести — маска, наработанная по совету Грюма, но вот камин... Как я не стараюсь, из этого адского изобретения я всегда вылетаю в не самой приличной позе. Так что я порадовалась тому, что Гарри и Гермиона пройдут за мной, и у меня будет пара мгновений...

— Приветствую гостью Дома... — упс! Меня встретил почему-то даже не Кричер, которого я, признаться, ожидала увидеть, а незнакомая девушка в классическом костюме служанки. Причем "классическом" — значит "классическом": с воротником под горло и с пристойно длинной юбкой, а не так, как любят изображать этот наряд магглы.

— Привет, Филис! — Гермиона Грейнджер выскользнула из камина настолько изящно, да еще и сумела так легко перешагнуть через мое распростертое в облаке сажи тело, что мне стало просто завидно. — Трикси дома?

— Госпожа Блэк и господин Блэк просили передать, что пройдутся по магазинам, чтобы не смущать племянницу, — поклонилась эта странная Филис. И кто вообще эти "господин Блэк" и "госпожа Блэк"? Впрочем, думаю, я скоро это узнаю. Не зря же я давала Непреложный обет не разглашать информацию, полученную в этом доме.

— Позвольте помочь Вам, госпожа...? — обратилась ко мне служанка.

Я вскочила и оглядела себя. Н-да. Помощь мне действительно не помешала бы. Бытовые заклинания у меня до сих пор получаются через раз. И, пытаясь почистить новенькую аврорскую мантию от сажи — я вполне могу превратить ее в лохмотья. Так что я отошла от камина и кивнула девушке. Филис продемонстрировала высокий профессионализм во владении палочкой, буквально в несколько взмахов вернув мне приличный вид.

Гарри вышел из камина с меньшим шиком, чем его девочка, зато с палочкой в руках и готовый к бою, настороженно оглядев прихожую так, что, пожалуй, и Грозный глаз бы одобрил.

Я огляделась, чего не сделала ранее (и за что наверняка получила бы изрядный втык от Грозного глаза, узнай он о таком косяке). Н-да. "На резной дуб очень приятно взглянуть, немного резного дуба приятно иметь, но, вне всяких сомнений, жить в нем как-то тяжеловато (если, конечно, вы на нем не свихнулись)". Прихожая была реально оформлена в том самом высоком стиле, на который может быть приятно взглянуть... но жить в такой обстановке — невыносимо.

— Господин глава, госпожа Хранительница, госпожа гостья... — Филис правильно, хотя и несколько тяжеловесно сделал реверанс, — позвольте сопроводить вас в серебряную гостиную.

Признаться, я удивилась, когда Гарри кивнул. Он все еще так плохо ориентируется в собственном доме, что его приходится сопровождать? Я вопросительно посмотрела на Гарри, а тот пожал плечами.

— Филис считает это правильным, и у меня нет никакого желания с ней спорить.

Ну, тогда понятно. Я снова посмотрела на служанку, пытаясь сообразить: кто она и откуда? Несмотря на некоторую чопорность, ее манерам не хватало того лоска, который мне доводилось наблюдать, сопровождая мадам Боунс в домах маггловских аристократов. Не говоря уже о том, что аристократия магическая предпочитает домовых эльфов.

Видимо, Гермиона заметила мое недоумение, поскольку постаралась его рассеять:

— Филис достали из... не слишком приятного заведения, где ее удерживали против ее воли. И она считает уместным и необходимым отплатить добром за добро, прислуживая в доме. Гарри не возражает, да и я, признаться, тоже, — девочка покачала головой. — Хотя никакого долга на самом деле и нет: Трикси громила тот... — Гермиона запнулась, посмотрела на Филис, идущую впереди со странно выпрямленной спиной, как будто палку проглотила, и продолжила, похоже, не так, как собиралась: — ...то заведение из собственных эстетических соображений, а отнюдь не ради спасения кого бы то ни было.

Я припомнила. Скандал тогда гремел страшный. Один из весьма солидных и состоятельных членов прогрессистской партии оказался содержателем нелегального борделя, в котором отнюдь не все девушки работали по собственному выбору... причем аврорат узнал об этом только тогда, когда упомянутых бордель разгромила бежавшая из Азкабана Беллатрикс Лестрейндж... Стоп! Беллатрикс! Трикси!

— Вы... вы укрываете... — запинаясь, попыталась сформулировать я. — Лестрейндж?!

— Ты только при самой Трикси такое не ляпни, — улыбнулся Гарри. — Она хоть и оправилась после Азкабана, но фамилия "Лестрейндж" все еще вызывает у нее приступы бешенства. Тем более, что я вернул ее в Дом, и теперь она Беллатрикс Блэк.

— А... "господин Блэк"? — я, конечно, сразу вспомнила и подельника тетушки по невиданной дерзости побегу... но вот соотнести этого русского с "господином Блэк" — у меня как-то не получалось.

— Когда выяснилось, что они любят друг друга и готовы вступить в брак, — улыбка продолжала играть на губах Гарри, — я предложил Антонину вступить в Дом на правах младшей ветви. Мало нас, Блэков, осталось. А ведь жизни Блэков — важны*! Сейчас же нам удалось довести до некоторых не по уму усердствующих сторонников Того-кого-не-называют, что после нас с Гермионой Дом примет Неистовая Беллатрикс, и ее муж, тоже отнюдь не славящийся безграничными добротой и всепрощением. И благодарить тех, кто им этот статус предоставит, супруги обещали со всем усердием.

/*Прим. автора: да-да Blacks lives matter!*/

Меня передернуло. Стать объектом приложения усилий Неистовой Беллатрикс опасались маги, существенно сильнее и опытнее меня.

Между тем, мы добрались до серебряной гостиной. Хотя я ни разу не была в лондонской резиденции Блэков, по описанию я ее сразу узнала... бы. Наверное. Потому как в самом центре гостиной располагался объект, описанию в приличных словах категорически не поддававшийся. Такой впечатление, что Эшеру* предложили косячок с чем-то отчетливо галлюциногенным, а потом еще и долбанули по голове, чтобы убедиться, что контузия его не миновала... И в таком вот состоянии он и начал творить, рисуя прозрачными красками прямо на воздухе.

/*Прим. автора: Мауриц Корнелис Эшер — нидерландский художник-график. Известен прежде всего своими концептуальными литографиями, гравюрами на дереве и металле, в которых он мастерски исследовал пластические аспекты понятий бесконечности и симметрии, а также особенности психологического восприятия сложных трёхмерных объектов, самый яркий представитель имп-арта.*/

— Ну, Герми... — как-то обиженно протянул Поттер.

— Прости, Гарри, — девочка потупилась, и как-то старомодно порозовела. — Я просто забыла...

— А что это вообще такое? — подавляя приступ тошноты, я старательно обошла стол, на котором располагалось ЭТО.

— Понимаете... — девочка продолжала смущаться. — Некоторые особенно абстрактные идеи магии пространства сложно понять, пока не пощупаешь руками... Вот я и... В общем... Я сейчас!

Гермиона сунула руку прямо в центр этого нечто, на которое я старалась не смотреть... хотя получалось у меня плохо: эта штука просто притягивала взгляд, что-то ухватила, повернула... Конструкция щелкнула, треснула и с отчетливым хлопком сложилась в обыкновенный кубик.

— Вот и все, — радостно улыбнулась мне Гермиона.

— Наверное, после некоторых чудес Дома Тьмы нам следует передохнуть и прийти в себя? — спросил Гарри, на что мне оставалось только судорожно кивнуть. — Филис, чай, пожалуйста!

Служанка поклонилась и двинулась куда-то в глубь Дома. Нет, все-таки домовые эльфы, со всеми их закидонами — однозначно удобнее!

Глава 84. Шесть часов... (Гермиона Грейнджер)

Пробило шесть часов вечера. Конечно, у нас не "все время шесть часов", но все-таки время пить чай. С некоторым трудом я извлекла свою будущую родственницу, до сих пор удивленную тем, что оказалась младшей, из запасников, в которых хранятся трофеи Дома Блэк. На самом деле, и диадема и медальон спокойно лежали там, где и должны были, согласно описи. Но мне хотелось порыться в некоторых штуках, а потому Кричер спрятал упомянутую опись, и начали мы с сейфов, в которых хранились интересные мне, хотя и небезопасные игрушки, добытые в веке так XVII, как раз незадолго до принятия Статута.

Ах, какие любопытные вещицы там лежали! Одних только вариаций смертельного проклятья, вроде того, что упомянуто в книгах, которые начинающая аврор в доме, естественно, не нашла, обнаружилось семнадцать штук! Многие из них так и хотелось взять в руки, рассмотреть повнимательнее, надеть на себя... даже точно зная о последствиях. И отнюдь не всегда — из-за дополнительной принуждающей магии. Надо сказать, что изготовившие их мастера знали толк не только в игре Изменчивых ветров, но и в путях Той-что-Жаждет, Властительницы Сломанных душ. Красота этих смертельно опасных вещиц была... совершенной.

Еще привлекли мое внимание шестнадцать прозрачных сфер, выточенных, судя по всему, из горного хрусталя. Если посмотреть через них — можно было увидеть сигиллы демонов, среди которых я опознала знаки герцогов Мурмура и Данталиана, а также — короля Балам. Причем, если посмотреть через сферу правильно — можно увидеть не проекции сигиллов на четырехмерное пространство, а сами сигиллы, такие, какими их видят демоны. Впрочем, даже просто объемная проекция, а не плоская, какими они изображены в Лемегетоне* — производит впечатление... а уж полноценный сигилл — прямо-таки затягивает. И начинаешь отчетливо понимать, что имел в виду Ницше.

/*Прим. автора: Лемегетон (Lemegeton Clavicula Salomonis) — один из известнейших гримуаров европейской демонологии*/

Но, сколь интересные вещицы не нашлись в Доме Блэк, действительно пришло время отдохнуть, и выпить чай.

В серебряной гостиной уже сидела Тонкс с несколько обескураженным видом, и ехидно улыбающаяся Трикси. Антонин тоже был где-то в доме, но вот где именно — не предприняв специальных мер — сказать было бы затруднительно.

Я улыбнулась про себя, вспомнив спектакль, который мы изобразили на выходе из камина. Конечно, рассказать, что видела, Тонкс не сможет из-за обета. Но вот эмоциональное восприятие "неопытного мальчишки, пытающегося сочетать несочетаемое: требование этикета попускать даму вперед, и требование безопасности на входе в небезопасное помещение" — он скрыть от заинтересованных сторон не сумеет. А то слишком уж серьезно стали воспринимать главу Дома Блэк. В преддверии надвигающихся событий полезно будет слегка поумерить уважение и даже опаску, вызываемую национальным героем Гарри Поттером, и напомнить заинтересованным сторонам, что он — всего лишь ученик пятого курса Хогвартса.

Опустившись на диванчик, заботливо поставленный так, чтобы выходящий из камина — неминуемо подставил спину тому, кто на этом диванчике сидит, я на мгновение замерла, очарованная и возмущенная видением вероятного будущего. Нет, конечно, такого "столика для вечерней трапезы" у нас точно не может быть... но все равно — выглядит привлекательно, хотя и несколько нефункционально.

Видение исчезло, когда разошлись точки его фокусировки: калебас с бомбильей в руке Гарри опустился прямо на полированную дубовую столешницу, а тот, в чьей руке я видела его в смутном отражении одного из Десяти тысяч зеркал — вынужден был поставить его рядом с собой на диванчике: ставить горячий сосуд из тыквы на то, что заменяло столик "там" — было бы заведомо жестоко и нерационально.

Где-то далеко в глубине моего сознания каталась по обсидиановому полу, заходясь в хохоте, девочка с серебряными волосами. А седьмая из шести меня, прижав руки к щекам, сказала, что ей даже нравится, и надо как-нибудь такое устроить. Цыкнув, я изгнала провокаторшу "во тьму внешнюю" (впрочем, она и там неплохо устроилась), и потянулась за чашкой из тончайшего, невесомого фарфора, где исходила паром порция янтарного чая, купленного Гарри на К'Сале. Мне не хочется даже думать, чем Морион расплатился с колдунами-фабрикаторами Саграба, но отказываться из-за этого от фантастически вкусного, согревающего и стимулирующего умственную деятельность напитка — не собиралась.

— Попробуй, — сказала я, подвигая Тонкс вторую такую же чашечку. Несмотря на ее хрупкое обличие, заставляющее затаить дыхание, глядя на это произведение гончарного искусства, заклята она была так, что повредить ее мог бы разве что залп ленс-излучателей ударного крейсера.

Тонкс осторожно, контролируя каждое движение, поднесла чашку к губам, и отхлебнула янтарную массу, сквозь которую, кажется, просвечивал осколок Солнца. На мгновение младшая дочь Дома Блэк замерла, а потом со счастливым лицом в два глотка опустошила чашку.

— Хорошо! — довольно сощурилась Тонкс, и, расслабившись, ожидаемо уронила чашку. Правда, прежде чем долететь до пола и продемонстрировать свои исключительные свойства, чашка исчезла в руках поймавшей ее Ильки. — Ой! — удивилась Тонкс. — Простите, я...

— Ничего страшного, — улыбнулся Гарри, оторвавшись от бомбильи. При этом его эмоциональный фон намекал на то, что доверять разыгранной родственницей сценке — всецело не стоит.

— Я все хотела спросить... — Тонкс потупилась. — Как так вообще получилось, что моя семья "вернулась в Дом Блэк"? Я о таком ни разу не слышала...

Гарри пожал плечами.

— Тетя Вальпурга признала, что, изгнав твою маму — она погорячилось. И твое рождение, с ясно выраженным родовым даром — наглядно показало, что дух Дома живет в вас. А после этого мы с Гермионой в качестве Хранительницы крови над Источником Дома объявили, что считаем решение об изгнании Андромеды Блэк (а твою маму, в отличие от Сириуса, тетушка Вальпурга действительно изгнала, а не просто выжгла с гобелена, хотя и не по полному церемониалу) — не соответствующим интересам Дома. И все. Поскольку Теодор Тонкс не является представителем благородного Дома — Кодексы крови, написанные еще в Темные века, трактуют ситуацию однозначно: Тонксы теперь — младшая семья Дома Блэк.

— А если бы папа был чистокровным? — заинтересовалась Нимфадора (ой, только бы вслух такое не ляпнуть!).

— Если бы он был простым членом Дома, как у нас — Антонин, то пришлось бы договариваться. Правда, кому пришлось бы платить отступных... нам, за полученного мага, или им за попытку "манипуляции наследием Дома" — не очевидно. Очень может быть, что вопрос решался бы в поединке... или полноценной войне Домов. В общем, "кто сильнее — тот и прав".

— А если бы он был наследником... или главой? — запнувшись на середине фразу продолжила спрашивать Тонкс.

— В сущности, то же самое, — улыбнулся Гарри. — Правда, тут уже шанс обойтись без драки был бы существенно меньше. Такие решения на уровне наследников или глав так просто, с кондачка не принимают, так что это значило бы, что твоя мама этому гипотетическому благородному Дому зачем-то нужна, и отдавать могли бы и не захотеть. Так что... Добро всегда побеждает...

— ...а потому — кто победил, тот и добрый! — припечатала я.

Глава 85. Безумный пророк и лунопухи. (Джинни Уизли)

За обедом ко мне подошла Луна. Глаза ее, и обычно-то не производившие впечатления полностью нормальных, были... как бы это помягче сказать... слегка шальные. Она попросила меня пропустить ее в нашу комнату, объяснив, что хочет рассказать мне нечто, чем не желательно делиться с остальными. Я пожала плечами. Ни Гарри, ни Гермиона никогда не возражали, чтобы к нам заходила эта странная девочка. Так с чего бы мне возражать? Конечно, воспоминания о том, как Луну отпаивали кровью — немного пугают... Но она же, в конце концов, сама на людей не бросается, а если попросит... Гермиона говорила, что это настолько приятно, что просто сил никаких нет.

Луна плюхнулась на кровать Гермионы, и сказала:

— Дай пожалуйста руку...

Признаться, меня напугала не столько эта просьба, сколько мои собственные мысли. Стараясь скрыть дрожь в голосе, я спросила:

— Тебе... тебе нужно крови?

— Нет, — Луна улыбнулась, мотнув головой так, что ее светлые волосы образовали буквально нимб вокруг ее лица. — Мне вполне хватает серебра, которым наделяет меня наш Покровитель.

Я, немного сомневаясь, протянула руку. Луна радостно схватилась за нее, и мы провалились во Тьму.

В себя я пришла, сидя на каменном полу Тайной комнаты. Луна сидела напротив.

Признаться, я позавидовала ей. Я вот так до сих пор не умею, и могу появиться в месте сбора Рассвета только если меня приглашают. А Луна, выходит, может не только приходить сюда одна, но и приводить других?

— Скоро и ты так сможешь, — улыбнулась Луна.

Интересно: это она мои мысли читает?

— Могла бы, — ответила Луна на незаданный вопрос. — Но незачем. И так все видно. Кстати, надо будет поговорить с Леди, чтобы она помогла тебе обуздать мыслешмыгов, — ф-фух... а то я уже испугалась было, что передо мной не Луна, а кто-то, принявший ее облик. — А то в Хогвартсе их число на единицу площади несколько выше, чем это нужно для спокойной жизни.

Я только судорожно кивнула. Практика в окклюменции (а я почти уверена, что Луна говорила именно об этом) была бы мне более чем полезна. Правда, в школе такой предмет начисто отсутствует, и папа как-то говорил, что это правильно: "у мадам Помфри и так много работы, чтобы заставлять ее заниматься еще и детишками, спалившими себе мозги всякими глупостями".

— Впрочем, — улыбнулась Луна, — я тебя позвала не за этим.

Она щелкнула пальцами, и обстановка вокруг нас изменилась. Теперь вокруг нас было не знакомое логово василиска, а что-то совершенно иное. Конечно, наша семья имеет не самую лучшую репутацию среди чистокровных волшебников, так что мне не приходилось бывать в гостях, скажем, в поместье Малфоев... Но вот в городских домах союзников Дамблдора — гостить приходилось. Скажем... Я внимательно пригляделась к той обстановке, которую создала Луна... В доме Тонксов я видела что-то очень похожее.

— Где мы? — спросила я у Луны, уже устроившейся на диванчике у камина.

— Все там же, — улыбнулась она. — В Тайной комнате Салазара Слизерина. Просто Салазар заложил возможность изменять интерьер так, чтобы было удобно... И я решила сделать так, чтобы видение возможного или невозможного будущего, о котором я хотела бы поговорить — можно было осуждать более предметно. Но если ты хочешь знать, откуда эта обстановка... Это городская резиденция Блэков, в которой Гарри-и-Гермиона укрываются от мира сами, и прячут многие важные для них вещи.

— Значит, ты думаешь, что мы окажемся здесь? — сделала я очевидный вывод.

— Да, или нет... я не уверена, что лазурные лунопрыги рассказывали о нашем будущем, а не о тех, кто похожи на нас, но нами не являются. У них иногда случаются странные идеи.

Идея, которую даже Луна называет "странной"... Не уверена, что хочу знать, что именно она имеет в виду. Если жизнь и рассудок дороги вам — от таких вещей следует держаться подальше. Особенно, когда рядом Луна и силы Хаоса властвуют безраздельно. Но все-таки мне было интересно, что же такого случилось с "нами, которые не мы", чтобы Луна захотела это обсудить, причем не с Гарри, не с Ксеносом Морионом, а именно со мной?

— И что мы... то есть "они" делали тут? — заинтересовалась я, не пытаясь осознать концепцию, приведшую Луну к такому выводу.

— Гарри сидел там, где сидишь сейчас ты, — начала излагать Луна. — Он пил какой-то горячий напиток из тыквенного сосуда через металлическую трубочку. Потом он оторвался от напитка, и поставил сосуд прямо на диван рядом с собой...

— И? — заинтересовалась я.

— И все, — улыбнулась Луна. — Видение на этом распалось. Давай я лучше расскажу про Гермиону. Она сидела напротив, — под взмахом руки Луны напротив меня появился такой же диванчик, куда светловолосая и уселась. — Она держала в одной руке чашечку с чаем, и отхлебывала из нее, а в другой — кусочек йоркширского паркина.

— И тоже, отхлебнула и все? — попробовала угадать я.

— Ага, — светло и жизнерадостно улыбнувшись, кивнула Луна.

— Интересно, — я вздохнула. — Но причем тут я? И почему "это" можно обсуждать только в Тайной комнате?

— О! Вот о тебе-то я и хотела поговорить... — Луна задумалась. — Просто это немного трудно... Серебряные лунопухи — это очень красиво... Но почему-то среди людей не принято рассказывать о таком.

— Плевать! — отмела я рукой в сторону ее сомнения. — Даже если я тут голышом буду выплясывать — рассказывай!

— Не совсем "выплясывать"... — потупилась Луна. — Но да, из одежды на тебе была только ленточка на шее. Ты стояла на четвереньках вот тут, а у тебя на спине были расставлены блюдечки с различными сладостями, которые и брали Гарри-и-Гермиона.

Представив себе ТАКОЕ, я почувствовала, что мои щеки начало печь изнутри. Но при этом, почему-то, я не ощутила никакого противодействия этому возмутительно-распущенному видению. Погрузившись в себя, я с некоторым удивлением осознала, что совершенно не против такого вот возможного будущего, и даже немного пожалела, что это случиться "с теми, кто "мы", но "не мы", как бы бредово данная концепция не звучала.

— А ты? — спросила я Луну, почему-то пребывая в уверенности, что "она, которая не она" при этом обязательно присутствовала. — Где при этом была ты?

— Я? — улыбнулась Луна. — Я — спускалась вон по той лестнице... Я была босиком, и у меня на шее, на серебряной цепочке болтался какой-то замысловатый медальон...

— И? — подтолкнула я Луну, чтобы она продолжила описывать, во что она была одета.

— И все, — улыбнулась она. — Так что одета я была не более, чем ты. Гермиона положила кусочек бисквита обратно в блюдце, и провела рукой у тебя по спине... — я почти ощутила это прикосновение... а может — и не "почти"...

— Развлекаешься, или тренируешься? — послышался голос Гермионы справа от меня.

Я осторожно, чтобы не стряхнуть стоящие на моей спине дорогие блюдца из тонкого фарфора, подняла голову, и увидела, как она выходит из камина, окутанная всполохами не привычно-зеленого для перемещения через камин, но лазурного пламени. Следом за Гермионой показался и Гарри.

— Неплохо, неплохо... — похвалил он кого-то. Может быть, даже и меня. Хотя, увы, нет... — В химеру ты ее затянула чисто. Кстати, Джинни, можешь подняться. И придумай себе какую-нибудь одежду.

Я опустила голову, надеясь, что распущенные волосы в достаточной степени скроют мое лицо. Мне не хотелось подниматься. Напротив: я хочу, чтобы Гарри и Гермиона устроились на диванчиках, и продолжили это безумное чаепитие...

И в этот момент я почувствовала прикосновение к моей голой спине, и услышала голос Гермионы:

— Знаешь, Гарри... пожалуй, в этом что-то есть...

Глава 86. Демонические добродетели. (Гермиона Грейнджер)

Крестражей, то есть — медальона и диадемы, мы так и "не нашли". Так что решено было, что Тонкс, вместе с нами, останется в цитадели Дома Блэк на все выходные. Думаю, к вечеру воскресенья реликвии Основателей так или иначе обнаружатся. А пока что, чтобы несколько успокоить встревоженную общественность (в лице мадам Боунс) Тнкс передали несколько вещиц из запасников Дома. Даже портрет Вальпурги, и Кричер признали, что обмен нескольких вещиц, не имеющих особой магической либо эстетической ценности на действующего аврора и лояльность ее начальницы — хорошая сделка. Так что после чаепития Тонкс убрела сдавать проклятое золотишко в аврорат, пообещав "вернуться так быстро, как только можно", а мы отправились в зачаток моего домена, где как раз начинали происходить действительно интересные вещи.

То, как Луна закутывает Джинни в химеру — было любопытно наблюдать. Нет, то, что Луна сумела убрать из внимания и восприятия Джинни то, как рыжая поднялась с диванчика и встала на четвереньки — фокус довольно-таки обыкновенный. Многие вампиры, демоны, да и смертные маги способны играть с сознанием окружающих и на более высоком уровне. То, как Луна расставляла на спине Джинни розетки с вареньем и блюдца с десертами, которых не было, но которые могли бы быть — тоже не представляло из себя чего-то особенного. Химеры Малкавиан способны и не на такое. Но вот заставить одежду "которая есть, но которой могло бы и не быть" сместить баланс своего существования в сторону того конца шкалы, где написано "не быть" — это номер по любым меркам вполне нетривиальный. И то, как его исполнила Луна — это действительно нечто, и показатель высокого класса.

— Развлекаешься? Или тренируешься? — я воплотила иллюзию своего существования таким образом, чтобы тем, кто на внутренней поверхности казалось, что я вошла через камин. Отзвуки лазурного ветра прозрения и иллюзий окружили меня ласковыми всполохами. Мантия из черного шелкового страха с серебряными прожилками надежды легла мне на плечи. В туфельках из обломков хрустальных замков, сплавленных вместе пламенем непреклонной воли, ноги мои чувствовали себя более уютно, чем в любой материальной обуви, которые мне доводилось носить ранее. Я шагнула вперед, пропуская Гарри в своей домен, и он воплотился следом за мной, в броне из собственной силы и багрово-алом плаще пролитой крови. Впрочем, последний почти немедленно исчез, а броня превратилась во что-то, что неискушенный взгляд мог принять за обычную форму ученика Хогвартса. Хотя, надо сказать, взгляд Луны "неискушенным" не назовешь. Ей для того, чтобы видеть такие мелкие трансформации реальности даже астрально-спектральные очки не особенно нужны, хотя с ними, конечно, гораздо удобнее.

— Неплохо, неплохо, — похвалил Гарри Луну. — В химеру ты ее затянула чисто...

Луна радостно улыбнулась. Все-таки, хотя Морион не является в полном смысле этого слова кровавым братом, но вот сыном Маклава он был дольше, чем Луна вообще живет. И похвала от того, кто обладает настолько превосходящим опытом — всегда приятна.

А вот Джинни, когда Гарри предложил ей подняться и одеться, вместо того, чтобы последовать этому совету, зажмурилась и замотала головой, при этом стараясь делать это настолько аккуратно, чтобы не стряхнуть сервировку со своей спины. Интересно: это отголоски химеры, в которую ее закутала Луна? Или рыжей действительно нравится?

Я опустилась на диванчик, которого только что тут не было, и провела по спине Джинни, как касалась бы дорогой и красивой антикварной мебели.

— Знаешь, Гарри... пожалуй, в этом что-то есть...

Я взяла из блюдечка на спине Джинни йоркширский парфин, и отхлебнула янтарный чай из чашки, которая материализовалась у меня прямо в руке. Я кивнула, поблагодарив Луну. Не то, чтобы мне трудно было это сделать самой... Но, оказывается, когда тебя вот так вот обслуживают — это... приятно. Одежда на Луне интересным образом мерцала, временами приобретая совершенно недопустимую для школьной мантии, но странно уместную здесь и сейчас прозрачность. Видимо, Луна игралась установками степени материальности своего облачения. И, надо сказать, что с учетом ее не оформившейся подростковой фигурки это выглядело даже более эротично, чем полная нагота Джинни.

Я припомнила "внутреннее совещание" более чем годичной давности, и, наконец-то осознала, что вся моя множественная личность Аналитика (кроме, разве что Пай-девочки, но ее голос в данном вопросе можно было и не учитывать) сошлась в едином выводе: "Да, нам надо!"

— Хм... — произнесла я, отхлебывая янтарный чай. Каждый его глоток ласкал мои язык и нёбо совершенно непередаваемыми оттенками вкуса: мятной свежестью, фруктовой кислинкой, хрустящим ягодным вкусом... но все время оставался самим собой, так что не оставалось сомнений — это "янтарный чай" и ничто иное. — Гарри... Я тут много думала... — В паузы никто не вклинился, так что я продолжила. — Идея "делить тебя с толпой девушек" — мне, как выяснилось, не очень нравится...

— Не дели, — вздохнул Гарри, но был при этом, мягко говоря, не вполне искренен. Все-таки такие демонические добродетели, как жадность, мешающая отпустить то, что уже посчитал своим, и гордыня, не дающая усомниться, что уж он-то с гаремом точно управится — в душе Ксеноса Мориона однозначно присутствуют.

Джинни еще сильнее потупилась и опустила голову. Луна же тихонько светилась улыбкой, опираясь на перила несуществующей здесь и сейчас лестницы. Впрочем, для Безумного пророка предсказать следующую мою фразу вряд ли представлялось особенно трудной задачей.

— Однако, идея делить их, — я обвела рукой, в которой так и оставалась чашка с чаем, Джинни, Луну и отсутствующих близняшек, а также, возможно, и еще более отсутствующую Габри, а другой — скользнула со "столешницы" на одну из ножек свежеобразовавшегося "столика", заставив Джинни вздрогнуть, — с тобой — мне почему-то нравится.

— Почему бы и нет, — рука Гарри накрыла мою ладонь... и я растопырила пальцы, чтобы он прикоснулся не только к моей руке, но и к "ножке столика". Розовое свечение, распространявшееся из-под рыжих волос, рывком увеличило интенсивность, окрашиваясь во все более и более багряные тона.

Я провернула мир вокруг себя, черпая силы в этом изменении, и формируя тонкие, но бесконечно прочные нити связей, и заметила, как то же самое делает и Морион. Раньше добрая девочка Гермиона ужаснулась бы самой идее таких вот неравноправных и несимметричных связей, но сейчас в душе младшей княгини демонов леди Аметист не дернулась даже Пай-девочка. Кажется, это и называется "корраптом".

Паутина связей охватила замершую Янтаринку, веселящуюся дочь Малкава, протянулась к бесконечно далеким, и столь же близким рубиновым ключам, и включила их в себя. Я несколько поколебалась насчет Габриэль Делакур и Астории Гринграсс, но Мори предложил пока не решать насчет них, но оставить для них место. И я молча согласилась.

Мир закончил вращаться, и я провозгласила, констатируя очевидное:

— Они — наша свита. Наша Дикая Охота!

Шелковый страх на моих плечах темнел, становясь чернее черного, наливаясь оттенками ужаса и отчаяния. И тем ярче светились на этом фоне серебряные знаки надежды. Одеяние мое окончательно утратило всякое сходство со школьной формой, превращаясь в женский охотничий костюм. Доспех Мориона почти светился темным пламенем Удуна. Зеркала будущего разбивались одно за другим, и на их месте вставали все новые и новые. Пояс, сплетенный из серебряных струй ихора, оттянула тяжесть "эспада ропера" — меча, что носят не с доспехами, но с одеждой. Черная поверхность адаманта, металла, откованного призрачными молотами в вовсе непредставимых глубинах варпа, радостно взблеснула, и я поняла, что знаю ее имя. Но произносить его я посчитала излишним. Нити оружия... или — оружейные нити? легли поверх формирующегося узора, скрепляя и упрочняя его, храня и защищая. Черный камень в рукояти Кайгерн Скрытной полыхнул яркой вспышкой, знаменуя исполнение давнего договора.

Я кивнула Луне, и девочка материализовалась у меня на коленях, при этом не оставив никакой уверенности, что она вообще преодолевала расстояние между нами. С некоторым сожалением я отпустила янтарный чай, и погрузила пальцы в светлые волосы дочери Малкава. Притянув ее голову, я впилась в ее губы жестким, требовательным поцелуем. Когда же я посчитала достаточным — Луна исчезла с моих колен, и точно также материализовалась на коленях у Гарри. Наблюдая, как она целует моего парня, как его рука проходит сквозь ее одежду, ставшую еще менее материальной, чем раньше, я не чувствовала ни капельки ревности. Ведь сейчас она передает мой поцелуй. Она — наша! И где-то в глубинах то ли варпа, то ли моей души довольно мурлыкнула мантикора — существо, вообще склонное к стайному образу жизни.

Глава 87. Свет во тьме. (Люциус Малфой)

Извести о том, что Светлый круг и Министерство ищут крестражи Темного лорда, и даже уже нашли некоторые из них, вызвало нешуточное беспокойство. Само слово "крестраж" вызывало несколько... бурную реакцию среди Домов, которые вообще брали на себя труд знакомить своих отпрысков с черной магией.

С одной стороны это заставляло вспомнить о том, каким Темный лорд стал в конце той, прошлой войны... Если принять, что на напряжение войны наложились психические проблемы из-за крестражей... Да, пожалуй, где-то такой результат и должен был получиться... Но, с другой стороны, после воскрешения с помощью крестража должно было получиться что-то вовсе несусветное... хотя и могущественное. Чего, определенно, не наблюдалось. Темный лорд определенно пребывал в своем уме и здравом рассудке. Хотя и принимал временами решения, странные для постороннего. Но после знакомства с некоторыми мемуарами, на которое меня подтолкнул Драко, эти решения, хотя и оставались "странными", уже не выглядели "безумными".

Все это требовало серьезных размышлений. Но кое-что требовалось проверить так быстро, как это только возможно.

Разумеется, Темный лорд не допустит, чтобы в его сторону махали палочкой... Но проверки на присутствие немертвого можно провести разными средствами... Так что... Это эликсир глотаем, и этого фиала — две капли на мантию, на руку — кольцо с аметистом... И теперь можно отправляться на Зов.

Аппарация привела меня в небольшую комнату, обставленную в исключительно маггловском стиле, причем — не "домашнем", а, скорее — "гостиничном". Темный лорд, без маски, в каком-то пушистом халате, сидел у камина, с бокалом красного вина в руке.

Я склонился в поклоне... не в последнюю очередь — чтобы взглянуть на камень в кольце. Глубокий пурпур не стал темнеть до черного, что непременно случилось бы, пребывая рядом со мной Лишенный покоя, но и не осветлился до прозрачности горного хрусталя. Нет, его цвет стал глубже, насыщеннее, но при этом — как то странно светлее... Я совершенно не понял, что это значит!

— Комплексное зелье Джозефа Карвена*? — флегматично спросил Лорд, делая очередной глоток. — И как результат?

/*Прим. автора: Джозеф Карвен — чёрный маг, алхимик, оккультист и некромант из "мифов Ктулху" Говарда Лавкрафта*/

Я чуть было не рухнул на колени, ожидая в лучшем случае круциатиса, а в худшем... О худшем я старался не задумываться, поскольку авада на "худшее" даже близко не тянула.

— Да ты садись... — на подгибающихся ногах я кое-как дошел до камина, и рухнул в кресло, которого тут только что не было. — И как результат? — с усмешкой поинтересовался Темный лорд. — Не получилось? Вот и у меня не получилось. Сам теперь не знаю, что я такое. Секреты демонической некромантии давно утеряны в этом мире, даже если предположить, что были когда-либо известны. Но это не мешает мне говорить, действовать, и даже мыслить намного более адекватно, чем раньше, до всей этой истории с Избранным. Ты пей, не стесняйся.

Возле моего кресла из небытия возник поднос, на котором стоял точно такой же бокал, как и тот, из которого хлебал вино Темный лорд.

— За что пьем, мой господин? — спросил я у него.

— Мы пьем в память мальчишки... умного, доброго, храброго... — Лорд запустил бокал с остатками вина на дне в стену. Судя по пятну на обоях, это был уже далеко не первый бокал, финишировавший там. — Одна беда: попался светлым. ... — Лорд дополнил свою речь таким словесным изыском, которого постеснялись бы и портовые грузчики. В его руке сам собой, без каких-либо взмахов палочкой или же вербальных формул материализовался следующий бокал. — Империо, значит, "непростительное"... А "позитивная" реморализация, буквально разрушающая душу, убивающая личность, заставляющая человека ненавидеть и разрушать своими руками все, что он прежде любил — "доброе и светлое заклинание". И ведь парнишка-то оказался — кремень! Вместо того, чтобы самому завладеть медальоном, или же — отдать новым "старшим товарищам", а правильнее сказать — "хозяевам", решил уничтожить сам. "Очистить реликвию". Рассчитал и провел жертвенный ритуал. Собственной жизни не пожалел! — Темный лорд почти осушил бокал одним глотком, после чего тот последовал за предыдущими. Я, также отпил вина. Не присоединиться — было бы оскорбительно. Я бы такого точно не потерпел. — Не знал мальчик, — продолжил Темный лорд, — что я уже тогда колдовал... нестандартно. Так что даже его жертвы — не хватило... Ты пей давай! — глаза Лорда полыхнули алым, в том вина, и судорожно поднес бокал к губам. — А, впрочем... — Темный лорд махнул рукой... — можешь идти.

Признаться, я поторопился воспользоваться разрешением. В таком состоянии даже слабый колдун мог оказаться совершенно непредсказуем. А уж что способен вытворить вдребезги пьяный Темный лорд — и вовсе никакая Трелони не предскажет! И проснуться после эдакой пьянки с собственной головой под мышкой — будет отнюдь не худшим исходом.

И только уже почти закончив построение аппарационного аркана, я услышал совершенно трезвый голос Темного лорда:

— Передай сыну... Тут банда новичков, с усердием не по разуму, откопали в архивах Министерства адрес Грейнджеров, и решили устроить мне "сюрприз"... недоумки. До пятницы они у меня будут заняты так, что не то, что Кроули — собственных кроватей не увидят. А после... После мне до них дела нет.

Уже исчезая в переходе, я услышал жалобный звон бьющегося хрусталя... и успел заметить кровавый отблеск свечи в новом бокале.

Глава 88. Дорога к Вечной цитадели. (Гермиона Грейнджер)

Когда мы в прошлый раз прощались с Тонкс, ее начальница и покровительница, Амелия Боунс изящно намекнула, что была бы совершенно не против, если мы еще раз пригласим ее подчиненную в гости. Принесенные метаморфом образчики Темных искусств, хоть и были признаны почти бесполезными Советом Дома, но все равно поставили Отдел тайн на уши, заставив невыразимцев желать еще. Тогда мы ответили, что "подумаем", имея в виду "нафиг-нафиг". Но сейчас, в связи с поступившей от Драко информацией, подтвержденной по каналам Рассвета и предсказанием Горевестницы, наше мнение внезапно и немотивированно изменилось. Так что, связавшись с мадам Боунс, мы договорились, что на следующих выходных Тонкс снова будет с нами, на прежних условиях.

К счастью, Кайгерн также гарантировала, что слова Тома "до пятницы" означают "до пятницы включительно", а представители внешних кругов Рассвета получили задания, гарантирующие, что даже если ублюдки и решат наплевать на поручения Темного лорда и отправиться за моими родителями раньше, это у них ни в коем случае не выйдет.

Теперь остается только уговорить родителей на выходных погостить на Гриммо, познакомиться с родственниками Гарри... Итак, шаг следующий.

Я вытормозилась из варпа неподалеку от дома. В небесах уже горели звезды, поскольку выбраться из школы раньше у меня в принципе не получалось. Комплекс защитных заклятий, установленный вокруг дома моих родителей, разительно отличался от того, который был установлен Гарри в то лето, когда он впервые прилетел к нам на машине Уизли. "Оборона должна непрерывно совершенствоваться" — важный постулат Железных воинов, принятый Гарри за основу. Так что теперь, кроме оборонительных заклятий, наложенных еще тогда, и мертвой души, гарантирующей целостность и стабильность всей системы, нападающего готовились "принять и отоварить" еще несколько поясов обороны. Девять осей звездного света упирались в темные небеса переливами невидимых простым человеческим зрением цветов. Они позволяют наблюдать за ходом штурма, и обеспечивать нападающим "приятные" и "особо приятные" сюрпризы, оперативно управляя заклятьями, артефактами и защитниками. Между невидимыми стенами томились, скованные и запечатанные неразумные обитатели варпа, которых приманили сюда вкусные страдания мертвой души. Конечно, нерожденные твари могут годы и века пребывать без пищи, воды и воздуха, не теряя при этом грозной боевой мощи. Но все это, а в особенности — скованное и подчиненное положение, им активно не нравится. Так что, когда печати будут сняты, дворцов нерожденные твари строить точно не будут, и противнику придется туго. В свое время с подобными проектами носились Министерства магии всех готовившихся к Мировой войне, которую еще никто даже не думал называть "Первой". Проблемой этой идеи являлась критическая нехватка кувшинов с джиннами, которыми предполагалось бомбардировать противника. Но Гарри творчески переработал идею, благо, у него не было необходимости прибегать к глубокому тралению Красного моря. И теперь твари не то, чтобы терпеливо (но их все равно никто не спрашивал) ждали своего часа. Ну и прочие "добрые" чудеса, вроде полыхающих линий Логруса, локального средоточия варпа, огненных провалов, готовых отправить попавшегося в них прямиком во второй пояс города Дит, и прочие проявления нелинейной геометрии и символогики — тоже присутствовали в изобилии.

В свое время, помогая Гарри подготавливать все это, я поинтересовалась, почему он провешивал порталы-ловушки именно туда, куда провешивал. Он пожал плечами, и ответил, что то, кто пожелает напасть на меня — несомненно, самопогубитель с необычайно низким уровнем интеллекта, которому, однако, не хватило решимости завершить свой замысел самостоятельно. Так что именно там им всем и место.

Закончив любоваться целостной, и в своем роде совершенной картиной оборонительных позиций (да, Поверженную мы тоже привлекали к обустройству), я шагнула к дверям и постучалась.

— Гермиона? — мама, открыв дверь, очень удивилась.

Хотя я и знала, что предварительно она посмотрела в монитор, соединенный с камерой, что установил отец.., Но все-таки такая беспечность представлялась мне несколько... умилительной. Конечно, даже подойти к калитке, имея злые намерения — не слишком просто. Гарри, при моей посильной помощи постарался сделать все, чтобы избежать подобного исхода. Да и его сестренка бдит. Но это же не повод, чтобы открывать дверь первому, выглядящему как их дочь? Да и "не просто", увы, не значит "невозможно". Иначе мы бы и не дергались.

— Мама! — я кинулась маме на шею. В конце концов, мы не виделись уже довольно-таки долго, и я успела несколько соскучиться.

— Итак, что случилось? — спросил папа, когда мы добрались до гостиной.

— Вам надо перебраться к нам на Гриммо на следующие выходные, — начала я. — А в идеале — вовсе переехать.

— Почему это? — папа поднял взгляд, и я сразу поняла, что разговор будет трудным.

— Помните, как я рассказывала, что в волшебном обществе есть те, кто считает, что таких, как я — быть не должно, а если уж мы есть, то "должны знать свое место" — наложниц и прочей прислуги при чистокровных волшебниках?

— Помню, конечно, — кивнул папа, и настороженно посмотрел в сторону сейфа, где он хранит оружие. — Но раньше тебя это, вроде бы, не сильно волновало?

— Раньше я не получала информации, что группа таких вот фанатиков чистокровной идеи добыла в министерстве Магии наш адрес и готовятся напасть на вас...

Разговор длился долго. Если отправиться в гости с ночевкой родители еще соглашались (предварительно известив о возможном нападении Министерство... ага, то самое министерство, которое и выдало наш адрес Пожирателям Смерти), то вот идею переезда, в особенности — куда-нибудь в Австралию, папа с мамой не хотели даже рассматривать.

Папа периодически съезжал взглядом на сейф... и я уже, признаться, несколько устала доказывать, что пистолет, даже автоматический, вполне может не помочь ему, даже будучи в руке и на боевом взводе, не говоря уже о "лежа в сейфе". А уж брать его с собой на улицу — и вовсе означает "напрашиваться на неприятности"*

/*Прим. автора: в Англии получить разрешение на оружие "с длиной ствола менее 30 см" — что-то из разряда нереального. Так что ствол у гермиониного папы, кажется, все-таки нелегальный. "Сувенир" с войны (Фолькленды, конечно, а не Мировая)*/

Тем не менее, упрямством я, все-таки пошла в родителей.

— Нет, нет и нет! — твердо заявила мама. — В конце концов, мы живем в Старой Доброй Англии, а не где-то в Соединенных штатах! Не может же быть, чтобы банда с оружием ворвалась в мирный дом. Это прямо ковбойский боевик какой-то!

— Все, — раздался голос извне.

Мне оставалось только вздохнуть, и гостиная моего дома, вместе с мамой и папой растворились в небытии. Вместо них я увидела Мори, ключей и Луну. Анна Гриффиндор, весело болтая ногами, сидела чуть в стороне, на собственной гробнице. Под ногами у меня медленно гасли линии ритуального узора, в котором Кайгерн Скрытная, Скайла Горевестница моделировала "вероятное будущее". Левой рукой я сжала рукоять рапиры. Поскольку палочку мне было удобно и привычно держать правой — фехтовать приходится левой. В принципе, это может обеспечить мне преимущество... когда я перестану путаться в элементарных вещах.

— Ну что, — начал Мори, — пробуем дальше?

Я вздохнула, осознавая, что вполне понимаю ту меня, действия которой описаны в книге. Если не знать точную дату нападения, и ожидать его чуть ли не "с минуты на минуту", то, пожалуй, ее вариант был как бы не оптимален. К счастью у меня есть еще время. И настоящие друзья.

— Еще раз!

Итак, шаг следующий.

Я вытормозилась из варпа неподалеку от дома. В небесах уже горели звезды, поскольку выбраться из школы раньше у меня в принципе не получалось...

Глава 89. Обнюхивая приманку. (Эмори Вэбстер*)

/*Прим. автора: Эмори Вэбстер — персонаж неканонический. Пожиратель Смерти (т.е. последователь Риддла, не посвященный в орден Рыцарей Вальпурги). Утверждает, что происходит от бастарда чистокровного рода, но какого именно — не говорит, и каких-либо доказательств этого утверждения — не представлял*/

Ф-фух! Так совпало, что именно тогда, когда Брайан нашел, где живут родители этой грязнокровки — Гермионы Грейнджер, Темный лорд просто завалил нас поручениями. Всю неделю мы метались по половине Островов, как соленые зайцы. При мысли об аппарации — крутит живот, а зеленое пламя каминного перемещения заставляет закрыть глаза, чтобы не тошнило. Но вот, наконец-то, вал поручений сошел на нет, и мы смогли собраться, чтобы достать родителей девки, а то и ее саму. А уж на нее-то, как на приманку, можно поймать и самого Поттера! Господин тогда поймет, что мы — не какой-то там Малфой, что предал Его дело, и увернулся от Азкабана, сказав, что служил Господину только под Империо. Я бы его за такое предательство... Ух!

В обычный дом семейства глупых магглов мы бы вломились просто аппарировав. Но... Это, в конце концов, подружка* Избранного. Им мог и сам Дамблдор поворожить. Так что, добыв в Министерстве (это было так сложно сделать, как будто большая часть тех, к кому мы обращались — вовсе и не сторонники Темного лорда, а защищают мерзких магглов) адрес дома Грейнджер, где живут ее родители-магглы, мы приближались к нему так, как будто там живут настоящие маги. Да не те обыватели, которые с визгом разбегутся и попрячутся при виде черной мантии и белой маски-черепа, а кто-то вроде Амелии Боунс, положившей у себя во дворе все копье* Ричарда Барбера.

/*Прим. автора: использованное слово "подружка" (girlfriend) ничуть не менее многозначно, чем неоднократно прокомментированное boyfriend*/

/*Прим. автора: "копье" здесь означает не палку с металлическим наконечником, а отряд латников, пажей и прочих оруженосцев, сопровождающий в бою благородного рыцаря*/

— Стоять! — Дерек вскинул руку.

— Что там? — полушепотом спросил у него Брайан.

— Не нравится мне это... — Дерек размахивал палочкой, сосредоточенно что-то проговаривая про себя. Дерек почти год проработал у гоблинов Разрушителем проклятий, и теперь немеряно гордиться этим, как будто в работе на этих нелюдей есть что-то почетное, кроме позора ковыряния в грязи ради зарабатывания галеонов. На одного только Уизли посмотреть — и сразу станет понятна вся "почетность" работы в банке. На нормальную должность такого выродка никогда не примут. — Вроде есть что-то... Но непонятно. Не классическое проклятье. Не запрет доступа. Не понимаю. Что-то вообще нахрен вывернутое.

— Ясное дело, — вздохнул Брайан. — Дамблдор же ставил. Да еще, ходят слухи, что чуть ли не на крови. Тут без галлона бренди — точно не разобраться.

— Вот и отвалите куда подальше... — зря Дерек так. Все-таки не какой шелопуни обращается! Мы — маги уважаемые! На самого Горбина работали, пока Господин не вернулся. Это не какие-то там гоблины! — Хлещите свой бренди и не мешайтесь. Наводки даете. А то еще шарахнет.

Угроза была серьезная. Так что мы всей толпой прошли пару домов на север, а потом свернули по пешеходной дорожке к западу, в то ли лесок, то ли парк, через который протекает небольшая речушка. На ее берегу мы и остановились.

Поскольку ждать нам, очевидно, придется долго, мы расположились на небольшой полянке у речки. То есть на полянке обосновались только мы вчетвером — старшие и сильнейшие в нашей компании, те, кого скоро уже призовут во Внутренний круг темного лорда. Остальные разбрелись по всему леску. Впрочем, собрать их при надобности можно быстро.

Тим извлек из бумажной пачки папиросу, и закурил ее пижонским движением палочки, на конце которой вспыхнул и погас небольшой огонек. Выпендрежник! И вообще. Не люблю я эту манеру дикарей и магглов — жечь эту сушеную траву, чей дым не приносит ни радости, ни отдохновения*.

/*Прим. автора: Нет, это не значит, что Эмори старше, чем табак в Европе. Просто попытка хотя бы самому себе показать, что он "святее Папы Римского"*/

Так что я извлек из мешочка с чарами расширенного пространства бамбуковую трубку с терракотовой чашкой и специальную лампу. Разогрев чашку трубки над огнем, я заложил в нее таблетку чанду*, и погрузился в мечтания, как приволоку к Темному лорду мальчишку Поттера, и он вознаградит меня. Я почти ощущал, как гладкий бамбук сменяется в моей руке резной костью, чья поверхность специально обработана так, чтобы ее было приятно держать. Такую вещь я видел в лавке старого Коффина*, и с тех пор уверен: именно обладание той трубкой станет знаком, что моя судьба повернулась к лучшему, и что я, наконец-то, смогу подняться к подобающему моей древней крови уровню богатства и власти.

/*Прим. автора: чанду (chandu) — экстракт опиума, чрезвычайно распространенный в Англии в викторианскую эпоху*/

/*Прим. автора: Лавка Коффина (англ. The Coffin House, дословно означает — Дом Гроба) — магазин в Лютном переулке. Встречается в фильме "Гарри Поттер и Тайная комната"*/

Не знаю даже, сколько я предавался сладостным грезам, в которых, кроме новой трубки фигурировала старшая дочка Гринграсса, мелкая Лавгуд и та француженка, колдографию которой в разодранном купальнике опубликовал в прошлом году "Пророк". А то как-то неудобно даже, что мне, наследнику древнего рода, приходится довольствоваться девками из Лютного, а то и вовсе — магглами. С последними, конечно, полегче: конфундус при встрече и обливиэйт при расставании... а то этим гордячкам из заведения мадам Розы еще и деньги плати...

Я скосил глаза на Дарлин... и тут же отвел взгляд. Не дай Мерлин, еще заметит — беды не оберусь. С давних пор Дарлин Флауэрс (хоть она и пытается косить под аристократку, но все знают, что ее мамаша — девочка "от мадам Розы") сочла своим идеалом Беллатрикс Лестрейндж, и теперь всячески старается ей подражать. Даже прядь себе надо лбом выбелила. А так волосы у нее и без краски темные. Говорят, у Дарлин даже круциатис стал получаться! Так что лучше — не надо. Хотя фигурка у нее, конечно...

— Я приволоку этого мальчишку Поттера к Господину в железной клетке! — разглагольствовал Брайан, размахивая фляжкой, из которой время от времени отхлебывал. На мой взгляд, ему только ногу отрубить — и за Грюма и так сойдет. — А с девками: и магглой, и ее дочкой — будем развлекаться все вместе. Только чур я — первый!

— С чего это?! — я чуть не уронил трубку. — По жребию, как положено! — тем более, я как раз умею безо всякой палочки подтолкнуть кости так, чтобы они легли, как надо.

— Ха... — тяжело выдохнул Дерек, опускаясь на землю рядом со мной. — Крепко ладит Дамблдор. Сам — сдох, а чары — и сейчас стоят, как влитые.

— Не пройти? — удивился Брайан. А чему тут удивляться? Я всегда говорил, что Дерек — ничтожество. Другие на службу к гоблинам не идут. Человеку негоже склонять голову перед нелюдью. Кредит они не дают без залога, твари!

— Пройдем, — махнул рукой Дерек. — Только навалиться надо всем вместе. Но я не о том... Я тут подслушал, что эта маггла рассказывала своему мужу. Оказывается, эта Грейнджер явилась к ним, и наложила на нее заклятье, которое позволит этим магглам выдернуть свою дочь даже из Хогвартса!

— Сильна ведьма... — выдохнула Дарлин, побледнев, и став как никогда похожей на свой идеал.

— Да и фиг бы, — отмахнулся Дерек. — Как бы она сильна ни была, она — школьница. И она — одна. Навалимся кучей — спеленаем!

У меня в голове зазвучал ехидный голос, напевающий "Нам не страшен паладин, нас толпа — а он один, нас толпа, а он — один!" В принципе, это было не страшно. После хорошей затяжки чанду я как то видел розовую лошадку, которая прыгала по комнате, кричала "Вечеринка! Вечеринка!" и взрывала фейерверки. По сравнению с этим несуществующий голос, напевающий несуществующую песенку — мелочи жизни. Тем более, судя по ее содержанию — нас ждет удача!

— ...зато, захватив эту магглу, мы сможем просто выдернуть девчонку из Хогвартса, несмотря на все щиты! — продолжил Дерек. Все-таки, несмотря на то, что он прислуживает гоблинам, Дерек — голова.

— Да! — закричали мы.

Думать об аппарации все еще не хотелось, так что мы просто побежали к дому, в котором уже загорелись огни.

Глава 90. Железная клетка. Часть первая. (Гермиона Грейнджер)

Разумеется, ублюдки, посмевшие угрожать моим родителям, не остались без присмотра. Как сказала Луна: "Мы будем нежно и ласково за ними наблюдать!", и рассмеялась странным, но завлекательным смехом, от которого Ключи содрогнулись, а у меня возникло желание ее немедленно затискать. Впрочем, сдерживать это желание я не видела ни малейшего смысла. Так что, хотя Луна и попыталась улепетнуть, но была оперативно изловлена. И затискана. Правда, у постороннего и беспристрастного наблюдателя искренность желания Луны улизнуть, пожалуй, вызвала бы некоторые сомнения, обоснованные хотя бы тем, что Дочь Малкава не попыталась спрятаться среди химер. Но мне до этого не было никакого дела.

Между тем, банда, оставив одного из своих ковыряться в защите, отвалила в сторону. Признаться, я любила бродить по берегам Кризис Брук*, временами залезая в воду. И мне было неприятно, что сейчас там столпилась компания, в отношении которой определение "дегенераты" было еще весьма мягким.

/*Прим. автора: Кризис Брук... На карте этот водоем отмечен именно так. Но ручей это, или же река — неясно. Если кто знает — подскажите, пожалуйста*/

Ключи, Видящая и Дипломат осуществляли общее наблюдение, поскольку предсказать: что взбредет в головы этим ублюдкам (и даже не обязательно верхние) — было нереально даже для Кай.

Трикси и Антонин расслаблялись на диване. Бывшая Лестрейндж сидела, откинувшись на спинку дивана, а Долохов улегся, положив голову ей на колени.

— Трикси, — обернулась я к ним. — Возьмешь себе... фанатку? — я показала иллюзию девицы, откровенно косплеящей наш Ужас Темного лорда.

— Возьму, почему бы и нет? — флегматично ответила Трикси, запуская пальцы в шевелюру Долхова. — Чувствую, подзаржавела я в Азкабане. Надо навыки восстанавливать. Если все получится, как надо — будет у нас еще один боевик. А не получится, накосячу — то и не жалко.

— Не жалко, — согласилась я, откидываясь в объятиях Мори.

— Надо же... — удивилась устроившаяся у наших ног Луна. — А я и не знала, что такое вообще возможно!

Я перехватила ее нить внимания. Поскольку у главаря банды какая-никакая, но защита сознания была, им занялся сам Морион. А Луне поручили его первого помощника, у которого таковая защита отсутствовала как класс. И только теперь, погружаясь в бредовые видения этого урода, я осознала, как ошиблась.

— Х-с-ш-ш-ш! — выругалась я, с трудом удерживаясь от полного оборота. Этот... дебил посмел возжелать мое... то есть — наше с Мори, но все равно — мое! А потому надо как следует подумать, чтобы участь этого ..., я даже перешла на иллитири, чтобы адекватно описать данное существо, соответствовала его желаниям.

За кровавыми видениями я чуть было не пропустила момент, когда мне следовало вступить в игру. Но, в сущности, это было и не страшно. Поднять из небытия воспоминания двухгодичной давности, и заставить разрушителя проклятий-недоучку поверить, что это произошло только что, можно было и позже.

Рассмотрев, как я накладываю связующую нить на руку мамы, самоуверенный взломщик даже не заподозрил подвоха, и кинулся к своим подельникам с идеей, показавшейся ему гениальной. Разумеется, не менее гениальной эта идея показалась и его подельникам. Собрав своих подручных, они кинулись на приступ защиты, которую этот, как его... Дерек, кажется, не сумел не то чтобы вскрыть, но даже толком обнаружить.

Естественно, первые слои защиты на нападавших не отреагировали. Не для этого они предназначались. Так что, порадовавшись успеху своего взломщика, и не глядя по сторонам, орущая толпа ломанулась к заборчику. Сам забор был легкий, и преодолеть его взрослым, хотя и не особенно заботившимся о собственном здоровье мужчинам не составило труда. А вот изображавшая из себя Неистовую Беллатрикс девица встряла. Не то, чтобы заборчик предоставлял для нее такое уж непреодолимое препятствие... Но вот наложенные на него чары, которыми сейчас оперировали Ключи, закружили ее в тысяче ложных путей.

С испуганным видом девица металась, пытаясь догнать своих товарищей, не понимая, что бежит, по сути, на одном месте. В полном непонимании происходящего, она остановилась... И принцип Красной королевы* тут же сработал против нее. Так что в следующий миг она рухнула... прямо под ноги Трикси, и, конечно же, огребла пинка.

/*Прим. автора: Принцип Красной королевы — "здесь, знаешь ли, приходится бежать со всех ног, чтобы только остаться на том же месте".*/

— Итак, кто это у нас? — поинтересовалась Трикси, любуясь отлетевшей палочкой.

— Мисс Дарлин Флауэрс, — отозвала Видящая. — О родителях известно только то, что ее почтенная матушка без устали трудилась в заведении мадам Розы, и пользовалась там определенной популярностью. Сама мисс Дарлин старательно уклоняется от поступлении на работу туда же... перебиваясь случайными заработками.

Впрочем, сама Дарлин на это высказывание не отреагировала. Перед ней внезапно из ниоткуда возникла ее идол и идеал. Сама Грозная Беллатрикс!

— Миссис Ле... — от фанатичного почтения Дарлин запнулась, тем самым спася себе жизнь. Удержать Трикси от насилия в отношении тех, кто именовал ее отринутым именем, удавалось либо приказу главы Дома Блэк... либо же Антонину. Впрочем, последнему — примерно через раз.

— Произнеси это, — Трикси покачала палочкой, появившейся у нее в руке непонятно откуда, — и умрешь. Причем умрешь весьма замысловато.

Тонкс, устроившаяся в дальнем углу наблюдала происходящее с некоторым ошеломленным одобрением. Увы, ее проблемы, хоть и более мелкие, столь простому решению не поддавались. Несмотря ни на что, репутация Неистовой Беллатрикс, заставлявшая поджать языки даже весьма сильных магов, довлела. В отличие от репутации начинающего аврора Тонкс. Да и применять круциатис просто под настроение — аврору было как-то невместно. Не говоря уже о том, что главными лицами, использующими ненавистное имя "Нимфадора" — были ее родители, что тоже сильно ограничивало список доступных к применению заклинаний.

— Но госпожа... — начала было Дарлин, и опять запнулась.

— Блэк, — твердо ответила Трикси. — Впрочем, это может подождать. Петрификус тоталум!

Дарлин не то, чтобы не попыталась уклониться. Скорее она сама дернулась навстречу палочке Трикси. — Пусть полежит пока. В уголке. А мне, кажется, пора...

Я покачала головой.

— Рано. Сейчас они добегут...

К счастью, родители не могли понять не то, что всей мощи того, что вокруг нашего дома наворотил Мори... Они вообще считали наши рассказы о том, что дом — защищен, плодом неумеренной детской фантазии. Так что, когда сработала сигналка, мама просто застыла на месте, ошеломленно разглядывая набегающую толпу не самого пристойного вида, не понимая, почему никто из редких в это время прохожих или же водителей машин не обращает внимания на всю эту фантасмагорию. Папа, правда, отреагировал более правильно, и сразу кинулся к сейфу с оружием. Но, думаю, что он бы все равно не успел даже набрать комбинацию прежде, чем Пожиратели Смерти вломились в наш дом. Так что я рванула кровавую нить связи, выдергивая родителей из-под удара. А Мори провернул застывшую в воздухе восьмиконечную звезду, активируя защиту... Теперь ПСам не было дороги ни назад, ни вперед. И перед ошеломленными исчезновением добычи тварями в человеческом обличье возникла пылающая в воздухе надпись: "Добро пожаловать в Ад!"

Глава 91. Железная клетка. Часть вторая. (Эмори Вэбстер)

— Добро пожаловать в Ад? Да?

Ну, нас таким не напугать! Жаль только, что родители этой грязнокровки куда-то делись. Надо будет напинать Дереку за криво поставленный антиаппарационный щит. Но все равно, мы разгромим ее дом, сожжем его! Пусть знает, как становиться на пути чистокровных магов, и унижать их своими дурацкими "достижениями" в учебе.

Под надписью из ниоткуда появилась странная девчонка в синем платьице эпохи с белым передничком, На ногах у нее были полосатые чулочки и странные сапожки... Короче, одета она была по моде викторианской эпохи, когда магглы, конечно, уже начали забывать подобающее им место, но вот их отродья и многочисленные полукровки еще не сидели по кабинетам в Министерстве магии, предназначенным для настоящих магов, а благородным волшебникам не приходилось зарабатывать себе на жизнь унизительным трудом. В ногах у девчонки путалась черная кошка с белым кончиком хвоста.

— Гости? — ее улыбка бесила. Хотелось вломить ей со всей силы кулаком, а потом — бросить на пол и надругаться! Но почему-то ни я, ни кто другой не могли даже двинуться с места. — Мне нравятся гости...

Ее платье побелело. Волосы стремительно светлели, на мгновение мелькнув золотом, а потом — также залились белым. Это она при виде нас поседела от страха? Ха! Вот сейчас мы до нее доберемся, и она узнает, что такое настоящие страх и боль! Среди распущенных волос появились две длинные, хотя и довольно тонкие косы. Что за бредовая прическа? Куда-то исчезли и полосатые чулочки с сапожками, и стали видны бинты на босой левой ноге. Отлично! Она и убежать не сумеет!

— Шесть часов! — она что? Сошла с ума? Какие "шесть часов"? Уже больше восьми! — Мне пора... Чаепитие не может ждать! Чешир, — она сплела пальцы перед лицом, — оставляю все на тебя! Гости не должны заскучать!

Синие розы не ее платье качнулись, и она просто растворилась в воздухе. Нет, Дереку точно надо напинать. Что ж это за антиаппарационный щит такой, через который все подряд проходят?!

Кошка мяукнула, и превратилась в высокого парня. Это что, он — анимаг?! Что за дерьмовые чудеса тут творятся?! Небось, такой же маггловыродок грязнокровый, как и эта Грейнджер, потому как кто еще будет защищать грязнокровку?

Нельзя сбежать от глаз зеркал

Страна Чудес — безумный бал

И если хочешь ты уйти

Ты знаешь цену — заплати!*

/*Прим. автора: фанфик "Пантеон" — кроссовер "Червя" и "Персоны". https://ficbook.net/readfic/6824349 Очень рекомендую. Такую фантасмагорию варпа редко встретишь*/

Мяукающий голос еще звучал в моих ушах, а в проклятого анимага уже летели многочисленные проклятья... Вот только как-то получалось, чей правый глаз оставался закрыт прической, как бы он не двигался, все время ускользал от лучей заклинаний... да и от тех, которые лучом не сопровождаются — тоже. При этом он легко зависал прямо на стенах, на деревьях, а то и просто зависал в воздухе. Он что — как Темный лорд, умеет летать без метлы? Это невозможно!!!

— Хозяйка сказала пригласить вас в гости... — промурлыкал этот прыгучий подонок. — Невежливо с вашей стороны отказываться от приглашения, швыряясь в меня всякой гадостью!

Под ногами Брайана расползлось какое-то черное пятно, и оттуда вырвались цепи из черного металла. Они захлестнули нашего лидера, и он с криком провалился куда-то во тьму. Потом то же самое случилось с парнем справа от меня... вот никак не могу вспомнить, как его звали. Потом еще и еще... Цепи поглощали нас одного за другим. Я понял, что следует отступить и перегруппироваться.

Черный негодяй дернул кошачьим ухом, и полоснул когтями своей смешной перчатки по груди Алана. Кровь плеснула черным потоком, и Алан, перевалившись через невысокие перила, рухнул куда-то вниз.

— Когда чудеса становятся бредом — разум превращается в безумие! — прошелестел рядом с моим плечом голос этого урода.

Я отмахнулся палочкой, посылая режущее заклятье куда-то вбок... Не глядя на результат, я кинулся бежать дальше по бесконечной лестнице. Бежать куда угодно, лишь бы подальше отсюда!

Дарина сидела в кресле, запрокинув голову. Ее лицо было искажено страданием, а руки растянуты в каких-то странных цепях. Я отвернулся, понимая, что ничем не могу ей помочь, побежал дальше. В конце концов, я — не отбытый гриффиндорец! Как выпускнику Дома Слизерина, мне следует беречь важное — кровную линию своего Дома, а не размениваться на спасение всяких там шлюх!

Над ухом звякнул колокольчик.

— Отгадай загадку: когда молоток для крокета похож на электрошокер? — снова этот мерзкий голос. Да когда же он от меня отстанет?! — Ответ очевиден — когда тебе угодно...

Непонятный треск... и страшная боль, как от попадания круциатиса, скрутила меня. Но я, хоть и с трудом, но смог подняться...

— Конфринго! Секо! Ступефай! Редукто! — швыряясь заклятьями куда попало, я бежал дальше. А мерзкая тварь продолжала преследовать меня, шепча на ухо свои противные загадки.

— Иногда отражение в зеркале более реально, чем сам объект...

Против воли я посмотрел туда, откуда доносился голос. Там я увидел, как меня схватила своими щупальцами* какая-то черная тварь...

/*Прим. автора: напоминаю, что "щупальца" и "тентакли" по-английски произносятся одинаково*/

Я смотрел, и не мог оторвать взгляда, хотя желудок и подступал к горлу от увиденного.

[...]*

/*Прим. автора: данная сцена исполнена жестокости, кровавости, немотивированного насилия и сексуальных практик, не укладывающихся в рейтинг R, а потому — удалена самоцензурой*/

В себя я пришел, стоя на коленях. Мое горло содрогалось в конвульсиях, пытаясь вытолкнуть из себя... Нет! Нет... Этого точно не было! НЕ БЫЛО!!!

Я оглянулся. Под ногами была поверхность воды, в которую я почему-то не проваливался. Какие-то руины возвышались вдали. Надо мной медленно проплывала какая-то поломанная кукла. Игрушечный медведь, набитый ватой, проглядывающей из разорванной ткани, пробрел мимо. Детский зонтик с торчащими спицами, неторопливо тонул в воде. Ключ в спине плюшевой мыши провернулся три раза, и она открыла глаза. И вместе с мерзкой игрушкой, открыла глаза Бездна у меня под ногами.

Тысячи глаз смотрели на меня отовсюду. Тьма наступала. Я побежал. Туман сгущался. Вода под ногами сменилась брусчаткой. Но страх по-прежнему гнал меня вперед. Дверь на которой были прикручены цифры "602" со скрипом отворилась. Я запрыгнул туда, надеясь спастись от преследующего меня кошмара. Огромный полуголый мужик в странном шлеме в форме пирамиды (и как он во всей этой фигне что-то видит?) взмахнул огромным мясницким ножом...

Я снова открыл глаза. Бездна смотрела на меня из-под воды...

— Нет... нет... НЕТ!!!

Свет коснулся моих глаз. Я оглянулся вокруг. Не было ничего кроме света. И я услышал Голос. Он звучал, как будто множество людей говорили чуть-чуть не в такт. От этого сказанное не становилось неразборчиво, но зато эффект получался просто жуткий.

— Ты прошел испытания, — говорили мне неведомые голоса. Я содрогнулся при воспоминании об этих мордредовых испытаниях. — И заслужил награду. Прими же ее...

— Что? Что за награда? — я обрадовался, что, кажется, смогу выбраться из этой переделки еще и с прибылью.

— Вот это все, — я посмотрел туда, и сюда. Вокруг не было ничего. Где же обещанная награда? — Нет никаких преград, никаких барьеров. Не нужно работать. Не требуется заботиться о том, что есть, что пить... — и в самом деле, я почему-то не чувствовал голода, — где спать. Полная свобода. Здесь нет тех, кто оскорблял и обижал тебя. Нет тех, кто кичился перед тобой своим богатством. Некого грабить, мучить, насиловать и убивать. Это — твоя заслуженная награда. Это — твой рай!

Глава 92. Железная клетка. Часть третья. (Гермиона Грейнджер)

Штурм дома моих родителей мы наблюдали с несказанным удовольствием. Сработало менее десятой части защитного периметра... но Пожирателям Смерти этого хватило. Правда, некоторые подробности Мори от нас скрыл, сказав, что некоторые из отловленных и скованных зеркалами тварей — "слишком близко к Дворцу, чтобы он мог позволить нам на это непотребство смотреть". Впрочем, того, что осталось — мне вполне хватило, чтобы моя мстительность была полностью удовлетворена. Или нет...

Шагая к залитому кровью крыльцу, я позвала... и они пришли. Я шагнула вперед, называя имена.

— Черная Арису, Кровавоухий кролик... — тень с косой из адаманта слегка наклонилась, показывая, что заметила меня.

— Белая Арису, Воля Бездны, — бесчисленные игрушки, сломанные и целые, улыбнулись мне, звякнув цепями.

— Элис, девочка из сгоревшего дома... — черная кошка мяукнула, облизав лапку, и девочка в синем платье сверкнула бликом отсутствующего здесь и сейчас солнца на перевернутой Ультиме.

— Алесса, хозяйка Тьмы и Тумана... — мертвенно-бледное лицо с кошмарным черным гримом немного наклонилось, обозначая приветствие.

— Я позвала вас, и вы пришли на зов, — продолжила я. — Пойдете ли вы за мной дальше?

— Милой Госпоже нет нужды беспокоиться, — четыре силуэта наложились на пятый — милой девочки в старомодном платье, и стали одним. — Верная Алиса последует за ней... сколько сможет.

Я кивнула Алисе, и мы пошли вперед. Чешир мяукнул, и растворился в воздухе. Но я знала, что он все еще где-то тут.

— Что Милая Госпожа хочет сделать с теми, кто пришел жечь ее дом? — спросила меня Алиса, оставаясь за правым плечом.

— Для них уже нет будущего, — вздохнула я.

— Трижды по три раза будут прокляты, — отозвался Мори из-за моего левого плеча. — Не будет им спасения и возрождения.

— ...но я хочу создать то, чего не было... но что могло бы быть, — Дочь Малкава улыбнулась вдалеке. — Не то, чтобы это пошло всем на пользу.

Я подошла к крошечному белесому огоньку, едва мерцающему на краю вечной Ночи. Я коснулась его, хотя он всячески старался избежать этого. И я Увидела.

Дверь дома была выбита. Девочка, что пыталась убежать, но упала, поскользнувшись, в ужасе пыталась отползти от тени в серебряной маске, что появилась на пороге.

— Ну что, маггла, поиграем? — спросил тот, чье воспоминание я сейчас просматривала.

— Она звала, — выдохнула Алиса. — И даже была услышана. Но она оказалась слишком слаба, чтобы развернуть Темную тропу, чтобы Туман поглотил того, кто пришел в ее дом.

Я встала на краю. Я сама стала Краем — преградой между Миром Смертных и Эмпириями Вечных... и слабым местом в этой преграде.

— Душа твоя во мрак стремиться... — слова рождались, но их произносила не я. Они проходили через меня откуда-то, где имели смысл. — Желаешь убедиться? Город опаснее своих обитателей. — обратилась я к той, что шла справа и сзади. — Не так ли, Алесса?

— Когда тебе долгое время больно и страшно, страх и боль превращаются в ненависть, — отозвалась она. — А ненависть меняет мир.

— Пусть успокоится страдающая душа, — обратилась я к мертвой девочке, зная, что меня слышат. — Мы станем твоей ненавистью.

Распадающаяся душа прошла через меня, отдавая мне что-то, чего не хотела отдать, что-то, чего я не могла осознать... И на улицах города, погруженного в туман и пепел, появилась скорченная, мучительно выгнутая фигура, что не могла подняться, но не могла и прекратить ползти.

Я шагала от одной мертвой души к другой. И мои спутники шли за мной, принимая на себя часть того груза, что я не хотела принимать. Это не было моим долгом. Это было необходимостью. Спираль Парадокса все сильнее и сильнее охватывала мир. Крошечный эпизод, почти незаметный на фоне происходящих событий, стал сердцем зарождающегося шторма. Ничтожное семя копило силы, чтобы, прорвав душащую защиту, рвануться к небесам стремительно растущим Древом. Но время для этого, хоть и было близко, но еще не пришло.

Сияющий силуэт возник в небесах, и голос, исполненный мощи, загрохотал, оставаясь неслышим спящим городом.

— Как ты смеешь судить мертвые души?!

— Я не сужу, — ответила я. — Я лишь создаю Путь... а вступать на него, или нет — выбор свой они сделали сами. Хочешь, я создам Путь для тебя?

Приняв молчание за знак согласия, я продолжила:

— Копье уже выковано и ждет. Его кровь так красна... И что может быть проще времени?

Поглаживая рукоять рапиры, я смотрела на того, кто еще не заключал Договора, который привел его к погибели вечной, и миры раскалывались и наслаивались друг на друга.

— Милая Госпожа, — улыбнулась за моей спиной Алиса, — не стоит обращать внимания на того, кого нет. Еще не подписан контракт, еще не тронуты печати, и Звездный меч в ножнах ждет времени, когда сможет сорваться в полет.

Согласившись с Доброй Алисой, я исключила Пятнадцатого из поля своего восприятия... и он исчез из моего мира.

Стоя на границе Тьмы и Света, Порядка и Хаоса, я медленно вращала мир вокруг себя, создавая Пути для других, и выбирая свой. И когда выбор был сделан, я шагнула вперед, возвращаясь туда, где есть имена.

Мир вокруг покачивался. Не сразу я осознала, что это просто Мори несет меня на руках. Оставалось последнее.

— Я отпускаю тебя, Алиса. Сила еще кипела во мне, и Тяжкое слово изменяло внимающий ему мир. — Найди ту, чьей ненавистью, злостью и жаждой мести станешь ты.

— Благодарю тебя, Милая Госпожа... — девочка в голубом платье и белом передничке сделал книксен и светло улыбнулась. — Ничто еще не закончилось. И, возможно, мы встретимся снова, принцесса демонов.

Глава 93. Дикая охота. (Джинни Уизли)

Я устроилась на кровати, и, болтая ногами, вспоминала, как изображала столик перед Луной, Гарри и Гермионой. Почему-то вспоминать об этом было совсем не стыдно, и в чем-то даже приятно. Как пальцы Гарри касались моей кожи, когда он брал с моей спины разложенные там сладости... А ведь некоторые особенно вкусные вещи хитрюжка-Луна, по моему — преднамеренно, расставила там, где спина... уже и не вполне спина. Вот интересно: если я напишу об этом маме — она в ответ пришлет вопиллер? Или поздравления? Есть у меня смутное подозрение, что второе... Но проверять все равно не тянет.

После того безумного чаепития, меня все-таки подняли, выпутали из химеры, в которую меня затянула Луна, и заставили-таки поверить, что я — одета. (Я... сказать, что "вопила и отбивалась" — будет неправдой, но вот более пассивные методы сопротивления пошли в ход. А уж убедить меня, что я — одета, удалось не вдруг и не сразу). После этого Гарри стал объяснять мне, что со мной, собственно, произошло. В принципе, я и так понимала, что мое восприятие окружающей действительности — не естественно. Почти полноценная одержимость Гарри... и при этом — готовность оставить его Гермионе... или даже присоединиться к гарему... Это понятно, когда речь идет о воспитанных в Индии сестрах Патил, или же вовсе нестандартной по любым меркам Луне. Но откуда это во мне?

Вот Гарри мне и объяснил, что мое сознание, формирование моей личности — оно и близко не "естественно". Точнее, оно естественно настолько же, насколько естественен рост дерева, которое, когда оно было еще молодым и гибким саженцем кто-то, согнул, а потом оно уже само росло так, в согнутом положении. Мама, искренне стремясь к лучшему, настолько накренила мою формирующуюся личность рассказами о "Мальчике-который-выжил", что выбора у меня реально не осталось. И что в некоторых вариантах реальности я-которая-не-я могла и с радостью воспользоваться опытом мамы в зельеварении. Признаться, мне было очень неприятно такое слышать, но Луна подтвердила, сопроводив кивок головой пространным рассуждением о мозгошмыгах, пенчекряках и прочих лунопухах. Однако, несмотря на это, меня все равно приняли... Хотя Гарри и признался, что тоже вмешался в мое формирование, когда я была его адорат, всеми силами убирая естественные для человека чувства, такие как ревность, и желание быть единственной, поскольку править привнесенную одержимость было уже поздно. В чем-то я ему за это благодарна. И теперь... Кто я? Птица Дикой охоты... Интересно, как это? Гарри сказал, что рано или поздно, я почувствую и пойму это... Но пока что я все-таки ощущаю себя девочкой и человеком, а не леди фейри и птицей Дикой охоты.

Я посмотрела на Луну. Гарри с Гермионой отправились в принадлежащий Гарри дом, как сказала Луна, тот самый, гостиную которой она вообразила, чтобы поставить там меня в качестве столика и посмотреть: что получится. Они вместе с Тонкс там ищут сейчас некие "темные артефакты", в которых заинтересован аврорат. Луна же забралась в постель Гарри, и, свернувшись в клубочек, уснула. Подозреваю, что я знаю, где она сейчас находится, покинув тело: раз уж она не проснулась, даже когда я порезала руку и капнула ей на губы кровью, то вариантов остается не так уж много.

Некоторое время я погадала: воображает ли она себя, как и в тот раз, одетой лишь в непонятный медальон? Или и вовсе — летящей впереди охоты гончей? Но даже это не заняло у меня много времени. Мне было скучно. И я решила пройтись по Хогвартсу, благо, время было, в сущности, детское.

Каким то ветром меня занесло к лестнице на Астрономическую башню. Я задумчиво смотрела на ведущие вверх ступеньки, и гадала, как отнесется Гермиона, если я затащу их с Гарри туда, наверх, за тем же, зачем туда обычно поднимаются парочки, которых старательно ловит профессор Снейп? Конечно, конфигурация у нас будет не самая стандартная, ну так ну и что? Близнецы, вон, с Анжелиной вдвоем крутят — и ничего, всех все устраивает. А кого не устраивает — Фред с Джорджем легко объяснят в чем этот недовольный, или же недовольная не правы. А уж по сравнению с чаепитием, в котором я участвовала в качестве столика, так и вовсе — невинное развлечение.

Я стояла на нижней ступеньке лестницы, вспоминая поездку в гости к Гермионе... и руку Луны, сминающую мою юбочку, пока Гарри обнимал нас всех. Но тут меня внезапно хватили за руку, и дернули в пустой, по случаю завершения учебного дня, класс, в котором профессор Синистра начитывает теорию Астрономии.

Как оказалось, столь неоднозначным способом меня пригласили близняшки Патил. Хотя их и не было на Безумном чаепитии, я совершенно точно знаю, что они входят в свиту Гарри, и что их Гермиона точно также "милостиво согласилась" делить с Гарри, как и нас с Луной. Их форма, аккуратно сложенная, висела на спинках двух стульев, а сами они вырядились в привезенную из дома одежду. Кажется, она называется "сари". Парвати уже несколько раз одевала это, вызывая у мальчишек приступы внезапного заклинивания шейных позвонков и неконтролируемого слюноотделения. Вот только без опознавательных знаков Дома я никак не могла бы сказать, кто из них — Падме, а кто — Парвати.

Признаться, я пребывала в некотором охренении, так что даже не заметила, как одна из сестер-индианок стащила с меня мантию, а вторая принялась заклинать дверь, накладывая на нее маскировочные и препятствующие открытию заклинания. Но спустя несколько секунд, когда смуглые руки уже расстегивали на мне блузку, я очнулась и запротестовала.

— Ты что творишь? — обратилась я к той из сестер, что заклинала дверь. При этом расстегивающая блузку тоже на мгновение замерла, потом вернулась к прерванному было занятию. — На такие заклинания — Снейп налетает мгновенно!

— Что стоишь, как статуя? — прошипела та, что раздевала меня. — Помогай, давай!

А вторая, тоже не прекращая своего черного дела, улыбнулась.

— Не налетит, — ее голос странно накладывался на шипение сестры, требующей, чтобы я раздевалась побыстрее. — С ним все согласовано.

Услышав такое, я застыла с юбкой, стянутой до середины бедер. Чтобы с профессором Снейпом можно было согласовать что-то такое? О подобном даже легенд не ходило.

Раздевавшая меня сестра с еще более раздраженным шипением рванула юбку у меня из рук, и машинально переступила через то, что упало мне под ноги. А уж как так получилось, что и сверху на мне уже ничего не было — я и вовсе не поняла.

— Эй! — дошло до меня, что происходит что-то не то. — Зачем это вы меня раздеваете? Парвати, — я по-прежнему не знала, кто из них кто... но почему-то мне показалось, что раздела меня именно гриффиндорка, а рейвенкловка сейчас раскатывает на полу какой-то большой лист с расчерченным на нем колдовским узором. — ...ты что, в душе на меня не насмотрелась?

— Не-а, — отозвались от дверей. — Но, в любом случае, так тебе будет легче.

Я с недоумением уставилась на ту, что ответила мне, а ее сестра, видимо, все-таки — Падма, нахлобучила мне на голову что-то, полностью перекрывшее доступ свету к моим глазам.

— Warp reality*! — произнесли сестренки хором, и это было последнее, что я услышала.

/*Прим. автора: Warp reality можно перевести и как "искажение реальности", и как "реальность варпа"*/.

В себя я пришла, когда с меня сняли клобучок. Я потянулась, встряхивая крыльями, и покрепче вцепилась когтями в перчатку, на которой меня везли. Дама Аметист и лорд Морион, в одеяниях, сотканных из зимней ночи, ехали на ночных кошмарах. Я сидела на руке у дамы Аметист, а лорд Морион вез белоснежную соколицу. Впереди бежали две собаки. Дама Аметист вскинула руку, и я сорвалась в полет. Добыча неслась впереди, не видя ничего перед собой. Песнь охотничьего рога гнала ее вперед, не давая остановиться, обдумать ситуацию, поискать способ спасения. И заяц, почему-то возомнивший себя волком, летел строго вперед, не понимая, что кошмар, даже идущий шагом, все равно быстрее. А уж я — и подавно. Я ударила добычу когтями в затылок, заставив кувыркнуться, и издала победный крик. Наверное, воспользовавшись этой ошибкой неопытной охотницы, заяц мог бы вырваться... но добыча уже утратила волю к сопротивлению. Так что дама Аметист подняла уже коченеющую тушку за уши и кинула в ягдташ, а мне протянула руку в перчатке, на которую я и уселась, довольная собой и охотой. Впереди нас ждала новая добыча.

Глава 94. Темный круг. (Драко Малфой)

Наблюдать события, происходящие в большей степени в варпе, чем в реальности — было довольно-таки тяжело. Причем, если Янтаринка, Ключи и Малкавиан видели только одну версию событий (впрочем, насчет Луны — я бы воздержался от денежных ставок, хотя бы и в кнат), а дама Аметист наблюдала их как происходящие последовательно, пусть и с одними и теми же личностями, то мы с Дафной смотрели это кино так, как оно и происходило "на самом деле". Впрочем, "на самом деле" и "варп" — понятия трудно сочетаемые. Но, в любом случае, для нас с Дафной правда, а то и истина (множественная и вероятностная) — выглядела именно так.

В покои Анны Гриффиндор Гермиона вышла с ястребом-тетеревятником на перчатке. Клобучок был уже снят, так что ястреб удивленно оглядывался, не понимая, где это она находится. А вот сапсан, спорхнувший с руки Мориона, ударился оземь и обернулся нашей штатной путальщицей всего и вся, а также широко известной в узких кругах искательницей морщерогого кизляка. На мгновение сверкнув обнаженными плечами, Луна окуталась химерическим одеянием. Впрочем, вдохновлялась наша кровососущая явно картинками на тему Оффицио Ассосинорум, а конкретно — Храма Виндикар, так что простора для воображения прибавилось не сильно. Хотя, конечно, черное обтягивающее одеяние, и шлем с личной в виде черепа, сейчас висящий у Малкавиан на поясе, могли бы и довести какого-нибудь мирного обывателя Магической Британии до неприятной неожиданности, требующей немедленного омовения и смены одеяния. Впрочем, проверять, насколько функционален извлеченный из небытия Посох Разрушения, который Луна отставила к стене — мне как-то не хотелось бы. Сильно подозреваю, что получившего заряд из этой штуковины химеричность ее происхождения — все равно не спасет. Впрочем, разглядывать оружие — явно было куда безопаснее, чем ее носительницу. Причем, я не уверен, чье неудовольствие мне было бы сложнее пережить: нашего предводителя, или Видящей, что сидела у меня на коленях.

— Луна, прошу тебя... — прервала мои метания дама Аметист.

— О чем? — немедленно заинтересовалась Луна.

— Пожалуйста... оденься.

— Бука... — буркнула Луна.

— Да, я такая! — улыбнулась Гермиона.

Отметив краем глаза волну Изменения, я оторвал взгляд от созерцания красоты орудия убийства, порожденного обществом, намного более технически совершенным, чем современное маггловское (про волшебное — и вовсе молчу очень громко), и перевел взгляд на Луну, которая уже пребывала в школьной форме почти приличного вида. "Почти" — потому что по ней временами пробегали волны... не то, чтобы "прозрачности", но некоего изменения цвета, намекающего именно на прозрачность. Впрочем, этого было вполне достаточно, чтобы не опасаться неудовольствия хотя бы со стороны нашего Предводителя. Впрочем, Дафну такое переодевание все равно не устроило. Она встала у меня с колен, и, сделав пару шагов, уселась обратно, но так, что, скосив глаза в сторону Луны, уперся взглядом в вырез лифа, явно преднамеренно углубленного. Признаться, я с трудом удержался от того, чтобы немедленно прикоснуться к увиденному, а то и зарыться туда лицом. И не думаю, что мои эмоции остались тайной для Видящей.

Ястреб перепорхнула с перчатки Гермионы на жердочку, которой только что здесь не было. Она с немым удивлением разглядывала собравшихся, но превращаться почему-то не спешила.

— Итак, — Морион поднялся со своего места, и поставил руку в черной перчатке на полированную поверхность возникшего круглого стола, — сегодня мой Внутренний круг, ядро Рассвета, увеличилось. Приветствуем леди Янтарь! А также, представимся. Начнем, пожалуй, с главы нашего маленького культа. Я — Ксенос Морион, Рука Несущего Беду, Учитель псайкеров, так же известный как Гарри Поттер, — наш предводитель сменил обличье. Глаза ястреба приобрели форму идеальных кругов. Впрочем, они и так не сильно от этих самых кругов отличались, так что степень удивления, охватившего Джинни, я мог понять, только задействовав эмпатию. — Да, Джинни, увы, но "настоящего Гарри Поттера" ты не видела ни разу. Он отправился в "следующее большое приключение", как это любит называть Дамблдор, за несколько дней до прихода письма из Хогвартса. И не скажу, что его можно за это винить: воплотившись в его теле я испытал такое... Нет, мне доставалось и похуже, но я — и не был на тот момент одиннадцатилетним мальчиком, которого избили так, что он предпочел оставить этот мир, в котором не видел ничего хорошего.

Заметив, что ловчая птица начинает изменяться, я все-таки покрепче обнял Дафну, и зарылся лицом в ее лиф. Тонкие пальчики, легшие на мой затылок, намекнули, что Видящая не имеет ничего против.

Когда же меня отпустили, Джинни уже сидела за столом, одетая в платье, сотканное, насколько я могу понять, из предутреннего тумана и боли потери. Сильно подозреваю, что на платье пошла ее собственная боль, потому как, насколько я успел узнать Янтаринку — она была неестественно спокойна для получившей такое известие.

— Раз для меня не было никакого другого Гарри Поттера, — вздохнула Джинни, — значит, ты — и есть "настоящий Гарри". А Вы... — теперь Янтаринка смотрела на Гермиону, которая сидела по левую руку от Гарри, играясь с собственным обликом. — Вы...

— "Ты", Джинни, и только так. И... ты права. Я — леди Аметист! — глава Рассвета приняла Облик и обрела Атрибут, воодушевляя и вдохновляя присутствующих, разрывая пелену боли и отчаяния, даруя Надежду. — Но я — и Гермиона Грейнджер, — улыбнулась она, возвращаясь к облику школьницы. — Леди Аметист я стала уже в Хогвартсе, пообщавшись с этим вот...

— А я — леди Адуляр, — весело рассмеялась Луна. — Дочь Малкава, Безумный Пророк всей этой компании. Ученица Горевестницы. И теперь уже — Птица Дикой охоты. Сапсан, если я правильно понимаю. Так-то, сестренка.

— А мы — Рубиновые ключи, — выступила Парвати. Даже сейчас, когда они оделись преднамеренно одинаково, спутать их было почти невозможно. Отблеск Неслучившегося все еще облекал стан Падме траурно-белым плащом... для того, кто мог подобные вещи видеть, разумеется. — Раньше — шпионили для Гарри в компании Рона. Но теперь, в связи с утратой доверия, потеряли и этот пост. Теперь мы тут... ну...

— "Принесите. Подайте. Подите нафиг, не мешайтесь" — подхватила за сестрой Падме. — Выслуживаем прощение Темной Матери для нашего рода верной службой.

И небезуспешно. Дафна, как Видящая, как-то сказала мне, что, по меньшей мере, на самих сестренок и их родителей Дурга уже не гневается.

— Анна Гриффиндор, — Хогвартс восстала из своего хрустального гроба. — Признанный бастард Годрика Гриффиндора, Голос и Разум замка Хогвартс. Если в замке что понадобится — обращайся. На место в гареме Мориона не претендую по состоянию здоровья...

Видимо, предел удивления Джинни уже перешла. По крайней мере, кинув взгляд на так и оставшееся в кристалле тело Анны, и на созданную ей проекцию, она осталась на месте, не став задавать вопросы... но и в обморок не рухнула.

— Ну и остались мы, — я высунулся из-за Дафны. Та попыталась вскочить, но я не отпустил. — Бриллиант и леди Нефрит. На места в гареме не претендуем по понятным причинам. В команде — Дипломат и Видящая.

— Ох... — Джинни схватилась за полыхнувшие щеки. — Я же не сообразила... Это же вы с Гермионой меня спасли тогда, на первом курсе*... Долг Жизни...

/*Прим. автора: разумеется, Джинни имеет в виду "на МОЕМ первом курсе"*/

— "Долг"? — усмехнулся Гарри поднимаясь. Рукой в черной перчатке, он поднял лицо Джинни за подбородок и посмотрел ей в глаза. — Раз уж леди Аметист не возражает, то в счет долга я заберу тебя. И ты — моя!

— Наша — уточнила Гермиона, обнимая его сзади за плечи.

— Няша! — согласилась Луна.

Глава 95. Тайны сознания. (Джинни Уизли)

Я сидела в поразительно удобном кресле, и тупо пыталась осознать то, что только что услышала. Гарри Поттер, Мальчик-который-Выжил, про которого мама мне столько рассказывала и читала — умер, не дожив даже до поступления в Хогвартс? Как такое вообще может быть? Ведь за ним же должен был наблюдать Дамблдор? Хотя... о чем это я? Дамблдор то ли "не заметил", то ли и вправду не заметил превращения моего брата в одержимого Темным лордом. И, признаться, мне не совсем даже понятно, какой из вариантов хуже... Впрочем, все это заведомо в прошлом. И долг адорат, как бы не признавали "завершение наказания" официальные и неофициальные власти, и, как выяснилось, Долг Жизни — привязывают меня к тому Гарри, который есть, а не тому, которого нет. А то, что он при этом еще и демон... Что ж. У каждого свои недостатки.

— ..и все-таки, — я смогла отвлечься от своих переживаний, и прислушалась к разговорам, что вела эта более чем странная компания, собравшаяся непонятно где. — ...ты уверен, что это — не слишком близко к Гниющему саду? Все-таки такая вот "симпатия" — как-то очень близко к "подчинению", если не "порабощению"?

— Вот в этом — невиновен, — Гарри поднял руки ладонями вперед. — Одержимость Мальчиком-который-Выжил ей привил не я. Наоборот, я как мог, смягчал это. Все-таки новая Гасаи Юно* нам тут не нужна. Но, надо сказать, что заклинило ее на Гарри Поттере очень уж капитально. Честно говоря, не уверен, что это было результатом какой-то сознательной манипуляции... Скорее — Молли реально уверена, что "так для ее девочки будет лучше". Но Дамблдор, увидев результат "материнской заботы", — кавычки в голосе Гарри не услышал бы только глухой, — не мог не включить ее в свои планы.

/*Гасаи Юно — героиня манги и анимэ "Дневники будущего". Яндерэ, готовая убивать и разрушать ради своего возлюбленного, не особенно интересуясь его мнением на этот счет*/

— Но ведь после похода за Философским камнем уже было понятно, что затея с Пологом провалилась, — вмешалась Гермиона. — Так почему он все равно задействовал вариант с Джинни?

— Дамблдор, конечно, рассчитывал, что из того коридора я живым не выйду... Но он не зацикливался на одном варианте, и сразу же начал готовить мне вторую встречу с Томом. И, видимо, многое сделал еще тогда, когда ему казалось, что еще немного, еще чуть-чуть, и наши с тобой отношения, — даже не открывая глаз, я могла понять, что Гарри погладил Гермиону, как бы она не выглядела, по руке, — вот-вот рухнут, или, по меньшей мере, вернутся в предписанные им Великим Белым рамки. Вот и вел сразу второй рукой тебе на замену "полноценную представительницу Магического мира", чтобы окончательно превратить оный магический мир в единственный свет в окошке, ради которого не жалко и отдать жизнь. А когда стало понятно, что сразу два плана пошли по... в общем, не воплотились в реальность — видимо, уже было поздно корректировать новый. Да и Молли со своими талантами в зельеварении и передовыми идеями в области брака и семьи... — я почувствовала, как у меня полыхают щеки, — ...влезла поперек всего, что только можно. Вот и получилось то, что получилось. Так что пришлось тщательно корректировать ее сознание и мировосприятие, чтобы исключить конфликт с тобой.

— А тебя не смущает, что она уже пришла в себя и отлично нас слышит? — вмешалась эта ледяная стерва Гринграсс... Хотя, судя по тому, как она устроилась на коленях у Малфоя — не такая уж она и "ледяная".

— Ни в малейшей степени, — отозвался Гарри. — Если результаты корректировки сознания вызывают у корректируемого даже не "сопротивление", а хотя бы "сомнение" — это говорит о крайне низкой квалификации корректировщика. Даже Империо, хотя заклинание это крайне грубое, далекое от какого бы то ни было "искусства", и то заставляет верить, что подчиняться наложившему — это хорошо и правильно, — я вспомнила уроки псевдо-Грюма, и не могла не признать, что Гарри прав. Правда насчет "Империо" как "заклятья далекого от искусства"... Как-то странно это звучит. Все-таки Непростительные считаются вершиной Темных искусств! Оп... Вот и Гермиона заинтересовалась.

— Грубое?

— Как удар кувалдой, — отозвался Гарри. — Грубее только боевая суггестия. Но там выживание подвергнутого удару — вообще не предполагается. Обычно достаточно, чтобы выполнил один-два приказа типа "брось оружие", "выйди из-за укрытия", или еще чего в том же духе, "и пускай катится со своими нервами". Тут уже вообще не до тонкостей.

Я почувствовала, как мир вокруг меня куда-то плывет... и вновь закрыла глаза.

— Мори, мне кажется, нашей Джинни нехорошо, — это точно произнесла Гермиона. Но почему-то голос ее доносился не оттуда, где она только что сидела, а откуда-то у меня из-за спины.

— Первая Охота, — отозвался Гарри откуда-то сверху. — Это вы у меня уже умели работать с варпом, летать с его ветрами. А ее бросили, как не умеющего плавать — в воду. И плыви, как знаешь. Метод обучения плаванию, в общем, вполне рабочий. Есть у него только один недостаток...

— Какой? — вклинилась в паузу Парвати... наверное. Или Падма? Не понять...

— Отсев большой, — отозвался Гарри. — Но это можно поправить.

Я почувствовала, как мир вокруг меня изменяется все быстрее, в самой скорости изменений обретая некую странную, парадоксальную стабильность. Опираясь на эту стабильность, я попыталась задать вопрос, который почему-то показался мне очень важным:

— А почему "леди Аметист", если "дама Аметист"?

— Если Сила есть везде, то почему ее кое-где нет? — вопросом на вопрос отозвался Гарри. А Гермиона постаралась сформулировать понятнее:

— "Леди" — это княгиня демонов, хотя бы и "младшая". А "дама" — это высокородная фейри, охотница Зимнего двора. Кстати... об Охоте... Джинни, тебе понравилось? Ты будешь моей Птицей Дикой охоты?

Вместо ответа я бросила в сгустившуюся темноту ястребиный клич, и покрепче вцепилась когтями в подставленную перчатку. Я хлопнула крыльями, намекая, что хочу, чтобы с меня побыстрее сняли клобучок, и швырнули в воздух, в погоню за добычей!

Глава 96. Оружие Хаоса. (Гермиона Грейнджер)

Памятное место на верхней площадке гриффиндорской башни. Именно отсюда мы с Гарри наблюдали за окнами флитвиковского класса, выбирая момент, когда можно будет вытащить оттуда псевдо-Трикси. И вот сейчас я снова сижу тут, и чищу свою рапиру после очередной тренировки. Действие это не сказать, чтобы особенно осмысленное: адамант сложно даже испачкать, не говоря уже о том, чтобы как-то повредить (хотя бы и поцарапать). Но ей приятно мое внимание, и я это чувствую. Так что почему бы и нет?

На Астрономической башне опять целуется какая-то парочка. Гриффиндорская башня хоть и ниже Астрономической, но не настолько, чтобы парапет полностью скрыл темные силуэты в школьной форме на фоне светло-серой, почти белой стены. А вот профессор Снейп в своей черной мании, умеет быть менее заметным, и его я могу отследить только по ментальному восприятию, и то, в основном благодаря некоторым... нестандартным практикам, отмечающим определенную пустоту там, где вообще-то положено быть ментальному фону. И именно по этой пустоте профессор определяется совершенно однозначно. А значит, кого-то сейчас точно поймают, и влетит им... если там, разумеется, не слизеринцы обжимаются. Потому как если это слизеринцы — то влетит им в два раза сильнее, за "хронический гриффиндор головного мозга", "неумение оным мозгом пользоваться", а главное — "за то, что попались". Правда, в последнем случае о втухании и разносе никто, кроме самого Снейпа, и подвергшихся разгрому — не узнает.

В последнее время, я, как и Гарри, практически не расстаюсь со своим оружием. Таскаю ее даже на уроки. К счастью, Ножны Небытия с одной стороны — не дают возможности учителям возможности ее заметить (хм... представляю реакцию Макгонагалл на появление ее "лучшей ученицы" на уроке с метровым клинком), а с другой — не мешают ей наблюдать за всем вокруг. Вообще она у меня очень любопытна, и старается быть в курсе всего, что окружает меня. Кажется, единственное, что раздражает ее в бытии оружием — это невозможность самой подойти к заинтересовавшим ее людям, поговорить, продать, а лучше — купить какую-нибудь информацию... Вот и приходится мне делать все это за нее. Конечно, пребывание главой хаоситского культа дало мне многое в этом смысле, но она... она — настоящий профессионал этого дела. И именно понимание ее эмоций при взгляде на мои дилетантские (с ее точки зрения) потуги, заставило меня искать способов общения с ней более информативных, чем эмпатия. Пока что дело продвигается туго, хотя она меня явно понимает лучше, чем я — ее. Но кто ищет — тот всегда найдет. Так что буду надеяться и продолжать усилия.

Проведя в последний раз по холодному металлу мягкой замшей, я убрала рапиру в ножны и прыгнула с парапета боевой площадки башни Гриффиндора. Разноцветные ветра подхватили меня, исключив из действия закона всемирного тяготения. "Полет без метлы — он такой же, как и полет на метле, только без метлы". Мой Темный лорд потянулся ко мне, и я доверчиво вложила свою ладонь в его. Мы танцевали с ветрами, кружась между башен Хогвартса, пьяные присутствием друг друга не хуже, чем если бы пили дорогое вино. Его рука лежала у меня на талии, и я, мимолетно пожалев, что она так и не сместилась ниже, сделала очередной шаг чуть короче, чем надо, буквально вынудив Темного камня Иного мира прижать меня к себя. Мимолетно мазнув по его губам своими, я рассмеялась, и кинулась бежать прямо по темной тропе, что разворачивали у меня под ногами разноцветные ветра.

Разумеется, убежать мне не удалось: тропа свернулась в точку под сиянием нездешних звезд, и я вновь оказалась в руках Темного лорда.

— Поймал! — выдохнул он, немедленно помешав любому возможному ответу самым приятным образом. Но когда у меня в груди закончился воздух, и я мы чуть-чуть отстранились друг от друга, я согласилась с ним:

— Поймал...

Зима уходит. Ее сила убывает. Сила Лета — растет. Близок день, когда воины Благого двора покинут полые холмы... Но зря те, кто смотрят на нас снизу, и не видят нашего танца, считают, что могут вычислить этот день, глядя в таблицы и отсчитывая восходы Солнца. Время в Полых холмах, Авалоне и Тир-на-Ногт течет не так же, как для смертных. И мы — Дикая Охота Зимнего двора, останемся в мире смертных, и станцуем с ветрами, даже когда сила Лета достигнет максимума.

Воспоминание о прошлой Охоте кружит голову. Но поцелуй темного лорда обжигает губы, возвращая меня в реальность.

— Не стоит полностью становиться дамой Аметист, — улыбается он мне. — Как и леди Аметист — лишь часть тебя, Миа Аморе...

Провидческий холод Азир касается моего разума, и я короткими, резкими движениями танцую очищение, чтобы вновь убедиться, что я — это снова я, а не подданная Неблагого двора. "Чудеса случаются сами по себе"... Я еще раз убедилась, что Мори был прав, когда говорил мне это. И закружиться в этих темных чудесах — легче легкого. Я даже сама не заметила, что на моей руке уже надета охотничья перчатка (со школьной формой Хогвартса она сочеталась... несколько странно), и на ней уже сидит, неловко взмахивая крыльями, ястреб-тетеревятник. Сняв клобучок, я подбросила Янтаринку в воздух, отправляя ее в свободный полет. Охотиться я сегодня не собиралась, но если она кого и поймает — то оно и к лучшему. Джинни стоит привыкать к новому, пернатому образу.

Моя нога касается камня внутреннего двора. Теперь волшебники смогут снова нас видеть... Но увидят они Гарри Поттера, выгуливающего свою девушку. Конечно, отбой уже был, но что нам могут сделать? На отработки отправить? К профессору Снейпу? Буду только "за". Есть еще многое, что он знает, а я — нет. К Филчу? Так мне не нужна палочка, чтобы в два взмаха Ветра Магии привели участок мира в такой вид, каким я его хочу видеть, да и Анна поможет. А баллы... Да и Архитектор Судеб с ними...

На этот раз Гарри не пришлось приводить меня в чувство поцелуем. Гордыню принцессы демонов я, хоть и с трудом, но обуздала сама. Так что когда Гарри предложил мне укрыться мантией-невидимкой, я только кивнула. Конечно, я не сомневалась, что те, кто пришли в Хогвартс когда Дамблдор был еще жив, смогут найти нас по тем маячкам, которые бывший директор прикрепил к ней. Но, нам не надо было "прятаться". Нам по-прежнему достаточно "обозначить желание спрятаться", и те, кто знают секрет мантии — пройдут мимо нас, даже если мы будем топать, как лошади, чтобы наивные дети ни в коем случае не заподозрили, что "подарок" Дамблдора — с подвохом.

Уже поднимаясь по лестнице, ведущей к нашей комнате, я почувствовала, что мое оружие почему-то хочет, чтобы я оказалась в другом месте. Я перекинула посетившее меня видение Гарри и Анне, так что пара шагов по ступенькам лестницы, и мы оказываемся там, куда нам нужно. И, разумеется, на последнем шаге я приняла Облик и обрела Атрибут леди Аметист.

— Ну что, змеища! Теперь уже не уйдешь! — эти слова с ходу заставили меня взяться за оружие, причем я отнюдь не была уверена: пущу ли я в ход палочку, или же рапиру.

В коридоре, куда я вышла, в углу сжалась Трейси Девис. Ее палочка, видимо — выбитая из руки заклинанием... или просто кулаком, валялась на полу так, чтобы девушка никак не могла до нее дотянуться. А пятеро незнакомых девчонок стояли перед ней полукругом. Кажется, это из той компании, которую отметелила Тонкс и добили Драко и Дафна.

Первым же ударом я проткнула руку той, что показалась мне самой опасной. Рапира в левой лежала почему-то очень удобно.

— Хогвартс не нравится, когда чужаки нападают на учеников, — наставительно произнесла я.

— А-а-а!!! Демоны!!! — реакция была немного предсказуема. Тем более, что некоторые черты облика были специально задуманы так, чтобы "что-то отличало ее от прочих жителей Рейха: то ли буденовка, то ли ППШ на груди, то ли парашют, волочившийся за спиной".

— Теперь ты знаешь, как выглядят ПСы Света, — не преминул поиздеваться над бегущим противником Гарри. Впрочем, с другой стороны, сказанное им — и было истиной. Не всей.

Вместо того, чтобы как-то реагировать на заслуженную бегущими насмешку, я извлекла из варпа чистую тряпицу, и аккуратно вытерла с клинка не успевшую впитаться в металл кровь. После этого я аккуратно, кончиками пальцев, провела по холодному металлу, и тихо-тихо произнесла:

— Спасибо, Проныра.

Глава 97. Затмение. (Люциус Малфой)

Политический Олимп бурлил и пенился. Составлялись и рассыпались альянсы, рушились и создавались репутации. Перо Риты Скитер, наверное, уже дымилось: с такой скоростью она выдавала публикации. Особенно активным это бурление субстанции, которую для несведущих обывателей пытались выдать за шоколад, стало после смерти Дамблдора. И только дело "Дом Блэк против министерства магии" неторопливо, но неостановимо ползло через потроха юридической машины. Ему даже не пытались мешать или же отправлять в долгий ящик, настолько всем, занимающимся этим делом было очевиден его исход: грязнокровке, посмевшей в чем-то обвинять даже не помощника министра, но само министерство — укажут ее место, и этим все завершится. Разве что еще самые глупые и мечтательные надеялись пощипать сокровищницу Дома Блэк. Но это уже были вовсе ни с чем не сообразные мечтания для полных идиотов.

И продолжалось все это до того самого, примечательного собрания Ордена Вальпургиевых рыцарей...

— Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы... — Темному лорду кто-то недавно притащил Омут памяти... а уж как в него попало воспоминание о просмотре русской маггловской комедии, качественно и профессионально переведенной на английский — и вовсе никто, кроме самого Лорда не знает. Лорд сделал небольшую паузу, разглядывая собравшихся. — Должен сделать небольшое заявление. Кто из вас завтра, при рассмотрении дела "Дом Блэк против Министерства магии" вздумает воздержаться или же не явиться, не говоря уже о голосовании "за Министерство" — тому я лично устрою Варфоломеевскую ночь, Утро стрелецкой казни и Последний день Помпеи в одном флаконе. Эх, жаль Белла куда-то девалась... а то я бы и сам утруждаться не стал, а ее попросил, — большинство слушающих вздрогнули. О том, как любила развлекаться сестра моей жены — помнят многие... а вот о том, куда она "делась" — знают лишь избранные. Но, пожалуй, о том, что сделавшим неправильный выбор грозит не только гнев Темного лорда, но и развлечения его бывшего Палача — я промолчу. Умным хватит сказанного Темным лордом, а глупцов — не жалко.

— Но господин... — начал было Кребб-старший, — зачем нам поддерживать грязнокровку?!

Волна дрожи снова пробежала по собравшимся. За такие вопросы Темный лорд до своего развоплощения об Поттера щедро награждал круциатисами. Однако, после возрождения он однозначно стал гораздо спокойнее. По крайней мере — решил пояснить свое требование.

— Во-первых, мы поддержим не "грязнокровку", а Дом Блэк, Древнейший и Благороднейший против зарвавшихся полукровок из Министерства. А во-вторых, мисс Грейнджер, несмотря на свое скромное происхождение, ведет себя так, как и следует вести себя человеку, входящему в новое для себя общество. Она не требует привилегий за то, что она — новенькая. Она старается разобраться в том, что движет нашим обществом. Она следует нашим традициям. Более того, она старательно возрождает те традиции, которые мы, "хранители и защитники" — успешно забыли, когда они перестали приносить немедленную выгоду. И в этом мисс Грейнджер и ее Покровитель — мистер Поттер уже сделали для нашего общества больше, чем подавляющее большинство здесь присутствующих. И если бы я не допустил ошибки, сделавшей мальчишку нашим врагом — он уже стоял бы здесь, среди нас.

— Ошибку? — переспросил я. В давние времена "до Падения" — это могло бы стать смертельной ошибкой. Но сейчас есть шанс получить объяснения.

— Об этом мало кто знает, — скривился Темный лорд. Видимо, рассказ о собственной ошибке не доставляет ему удовольствия. Но то, что он с ходу не поприветствовал меня круциатисом — говорит о том, как сильно он изменился. Впрочем, он и тогда был хитрым и опасным политиком... Так что, думаю, упомянутыми явно причинами его резоны требовать от нас "правильного" голосования — не ограничиваются. — ...но примерно за год до того, как я вас... скажем так, "оставил", мой шпион передал мне некое пророчество...

— То, за которым Вы ходили в Министерство? — заинтересовалась Мелисса Биеналь, которая в свое время сопутствовала Темному лорду в этом мероприятии, и просила разрешения добить Артура Уизли. Интересно, она осознает, что кокетливое белое домино, которым она заменила штатную маску рыцаря Ордена Вальпурги, мешает ее опознанию примерно также, как протего — аваде?

— Именно оно, — вздохнул Лорд. — "Грядёт тот, у кого хватит могущества победить Темного Лорда... рожденный теми, кто трижды бросал ему вызов, рожденный на исходе седьмого месяца... и Темный Лорд отметит его как равного себе, но не будет знать всей его силы". К сожалению, мой шпион не сумел добыть полного текста Пророчества... Но, думаю, что сейчас можно и по этой части сказать, в чем я допустил ошибку, отправившись убивать мелкого Поттера. Ну?

Промолчать было не менее опасно, чем заговорить. Так что оставалось только подняться и высказаться: при одинаковом риске этот вариант создавал еще и кое-какие возможности.

— Выбрав Поттера — Вы посчитали именно его "героем Пророчества", и тем самым — признали его тем, "у кого хватит могущества победить Темного лорда", то есть — "отметили его как равного себе".

— Именно, — благосклонно кивнул Лорд. — А его силы, привлекшей внимание демонов варпа — я не знаю и сейчас. Так что Пророчество — по-прежнему угрожает нам и нашему делу...

— Да прибить мальца и всего делов... — снова вылез Кребб-старший. И вот тут-то лучше было бы промолчать.

— Попробуйте, — "благосклонно" кивнул Лорд. — Но не удивляйтесь результату. Те, у кого это не получилось — не расскажут о причинах своих неудач. Так что я не советовал бы лезть туда, где уже обломался Дамблдор.

— Но если мы начнем голосовать "за Грейнджер" — то разве сторонники погибшего Дамблдора не проголосуют "против"? — заинтересовался старший Гойл. Вот никогда не сомневался, что он умнее своего напарника. Да и Драко рассказывал, что Грегори существенно сообразительнее Винсента.

— Пускай проголосуют, — благодушно улыбнулся Темный лорд. — Мы, приняв сторону Дома Блэк против Министерства — докажем последовательность нашей позиции. Мы — на стороне Благородных Домов и храним традиции. Они же, выступив против магглорожденной — докажут ложность собственных утверждений. Они покажут, что происходящее — вовсе не борьба за "справедливость", "равенство", или же "благо", но просто попытка одной коалиции чистокровных (а Дамблдоры, Шеклботы, Уизли, Прюэты, даже Грюмы — все это вполне себе чистокровные семейства) потеснить у власти другую коалицию столь же чистокровных семейств. Не более.

Когда все расходились, я задержался. Почему-то мне казалось, что есть и третья причина, заставляющая Темного лорда действовать столь... парадоксальным образом.

— А, Люциус, — Темный лорд поднял голову и улыбнулся. — Так я и думал, что именно ты — догадаешься. Министерство — обречено. Мне в свое время пришлось немало поработать взломщиком проклятий. И не опознать темную дымку Злой судьбы, нависшей над Министерством — я просто не мог, пусть ее и не замечает подавляющее большинство. И теперь нам нужно воспользоваться этим проклятьем... со всей возможной наглостью. Когда Фадж получит вотум недоверия (не "если", а именно что "когда"), — улыбка Темного лорда всегда бросала в дрожь. И эта — не была исключением. — Альянс Светлых будет пропихивать на его место либо Скримджера, либо Диггори. Заниматься противодействием — будешь ты. Но аккуратно. Чтобы ни в коем случае не выиграть. Хотя... Они могут поставить и на Боунс. Вот ей ты будешь сопротивляться из всех сил. Чтобы потом принять одного из вышеупомянутых как "меньшее зло". Пусть радуются, что обыграли нас. А мы же, тем временем, накинем Империо на Толстоватого. Он и так и так выходит заместителем Министра, и когда самого Министра немножечко убьют — станет Министром сам...

Глава 98. Дела давно минувших дней. (Гермиона Грейнджер)

Разумеется, на известие о буйствующих в школе демонах Силы Света отреагировали практически мгновенно. Я даже пожалела, что отец Себастьян покинул школу. Интересно было бы выслушать его мнение о случившемся.

Впрочем, мнение Огюста Сен-Жака было не менее интересно.

— Вот, значит, как... — задумчиво произнес он, выслушав сбивчивые обвинения в адрес Трейси в демонологии, почему-то некромантии и малефицистике. — Решили, что раз вы — "правые и праведные", то все, кто не таковы — "злобные чернокнижники"? А теперь самые настоящие демоны перед Душой и Разумом замка — получаются истинными защитниками учеников от произвола пришлых. Я-то думал, что круче подставить дело Света, чем в эпизоде с Люпином — у вас уже не получится... Какое скудное у меня, оказывается, воображение! Все-таки, оборотень на момент убийства — не был ни учеником, ни профессором Хогвартса, и замок его не защищал. Но вы теперь ухитрились напасть на учеников школы. И замок призвал демонов на защиту. Они и раньше находились здесь на основании договора с учеником... Но тогда, я подозреваю, замок их только трепел, или, в лучшем случае — был безразличен. Теперь же замок — союзен демонам. А мы (хотя есть надежда, что только вы... но, к несчастью, очень и очень слабая) — враги.

— Но ведь она — темная! — попыталась возмутиться пострадавшая.

— И что? — усмехнулся Огюст, заставив фанатичек замереть в непонимании. — Темная, светлая... Для замка — нет разницы. Даже если легенда о дочери Годрика, замурованной заживо где-то в замке — истинна, и замок реально обладает разумом, который может понять человеческие концепции "Света" и "Тьмы", "Добра" и "Зла" — то я не думаю, что это имеет для него какое-то значение. Увы, но из четырех Основателей двое — некромант Ровена Рейвенкло и химеролог и маг Хаоса Салазар Слизерин — маги однозначно темные, а Годрик Гриффиндор, боевой маг по найму, если и шел в Свете, то по самому краю Падения во Тьму... — предводитель Сил Света в Хогвартсе говорил с изоблиием заглавных букв. Интересно, это он действительно так и думает? Или "говорит с людьми на понятном им языке"?

— Но... — вмешалась белобрысая подружка пострадавшей, чем-то смутно напоминавшая нашу Луну... но не дотягивавшая до нее даже и близко, — ...она же участвовала в Рассвете?

— И что? — пожал плечами Огюст.

— Рассвет — запрещенный демонический культ!!! — возмутилась белобрысая. Это почти оскорбительно — быть похожей на нашу Безумную Пророчицу, но не располагать даже ничтожной долей ее мистической правоты. Я немного пожалела, что адаманта Проныры коснулась кровь брюнетки, а не этой дуры. Но именно брюнетка была более прочих готова атаковать — и ее следовало вывести из строя первой.

— Кем запрещенный? — поинтересовался Сен-Жак.

— Инспектором Хогвартса Амбридж, — ответила пострадавшая. — Героиней, погибшей в бою с Пожирателями Смерти, напавшими на детей в Хогсмите.

— Во-первых, "темной колдуньей Амбридж", — заметил Огюст. — Уж я-то ее видел еще до ее "героического", и безо всяких кавычек самоубийственного рывка навстречу Пожирателям. И я не могу ошибиться. Мадам Амбридж давно подсела на наркотик легкой силы из чужой боли и страданий. А во-вторых, первым решением нового директора Снейпа было "признать утратившими силу все декреты об образовании, изданные Долорес Амбридж".

— Темная тварь... — пробормотала жертва Проныры, хватаясь за руку. Хоть я и атаковала, не вкладывая в свое движение истинного намерения, но все равно раны, нанесенные адамантом — так просто не заживают.

— Пойдете и его убивать? — поднял бровь Огюст. — Боюсь, после этого нам в Хогвартсе лучше будет совсем не появляться. А ведь именно школа — ключевой пункт текущего противостояния. И если он достанется Темному лорду (а вы сделали если еще не все, что могли для этого, то очень многое) — то дело Света будет отброшено от нашей цели на годы, если не на века.

Погоняемые Огюстом Сен-Жаком начинающие буллерши* скрылись в направлении директорского кабинета. Прямо интересно, вспомнят ли они об необходимости отречься от доставшейся мне крови? Впрочем, уже не поможет: я отдала кровь Анне, и теперь, что бы они ни делали, Хогвартс всегда будет знать, где она.

/*Прим. автора: буллинг — травля, издевательства*/

— Прямо интересно, — пробормотал Мори себе под нос, — как бы он смотрелся на Лестнице Слезы? И чью сторону принял бы в столкновении Темных сил?

— Да ладно тебе, — я махнула рукой. — Отвлекись от текучки. Я вот хочу представить тебе Проныру!

Взгляд Мори странно изменился. Хотя Кай и постаралась скрыть наши с ней переговоры от него, но до сих пор у меня не было уверенности, что это у нас получилось. Но вот сейчас я была однозначно уверена: до него только что дошло, что, а точнее — кого я протягиваю ему.

— Кай. Поганка, — голос Мориона не дрожал. Но излишне четкие паузы между словами намекали, что он отнюдь не так спокоен, как хочет казаться.

— Она выполнила свою часть договора, — отозвалась Горевестница. — А я — не смогла защитить ее.

— Ты была мертва, — отозвался незнакомый голос. — На тебе нет вины.

Я извлекла Проныру из ножен, и осторожно погладила ее лезвие, а потом решительно разрезала руку, капнув серебряным ихором на темный металл. Если уж я согласилась делить с Мори несколько девчонок, то уж ревновать к оружию, тем более — своему собственному оружию, тем более глупо. А уж к событиям, случившимся по счету Мори более семисот лет назад — и вовсе.

— Ты позаботишься о ней, Габри, — это не было вопросом, но Проныра ответила:

— Конечно.

Я задумчиво покачала клинком. Проныра уже убрала нанесенную ей же рану, но серебряная капля все еще растекалась по адаманту, формируя сложный несимметричный узор.

— Знаешь, — прозвенел в наших сознаниях голос Горевестницы, — оказывается, я все время знала, что Габри — где-то рядом... Но не могла вытащить это знание на поверхность. И это меня всегда беспокоило. Оракул, не способная понять, что чувствует... это почти анекдот.

— Ты всегда была не такой, как другие, — улыбнулся Морион, но в этой улыбке чувствовалась скорее боль, чем радость. И я обняла его, положив голову ему на плечо, а клинок Проныры — нам на колени. — Но как у тебя вообще получилось? Ведь Габри права — к тому времени, когда ее убили — ты уже была мертва!

— Как-то получилось, — вздохнула Горевестница. — Договор... — тут она запнулась, видимо осознав, какие именно статьи договора так накрепко привязали души двух девушек дрруг к другу, что разделить их не смогла даже Вечная леди... или просто не захотела. — Даже когда я изменялась под Призрачными молотами, я все время помнила о ней... Ты тогда принес кузнецам достаточно материалов, чтобы они создали четыре меча. Меня ведь ковали второй. Так что можно сказать, что теперь Габри — моя старшая сестренка. А потом... когда я окончательно стала мечом... Я забыла. Забыла многое. Даже себя. Даже тебя... Но Проныра была со мной. Ты же знаешь: Призрачные оружейники любят такие фокусы: "отпустить" оружие, а потом наблюдать, как оно ищет руку по себе, и как странствует дальше.

— Я и нашла, — отозвалась Проныра. — Ты же примешь меня, леди Аметист?

Глава 99. Гроза над министром. Часть первая

Ради присутствия на собрании Визенгамота нас с Миа отпустили с уроков. Впрочем, поскольку с нами же отправился и регент рода Поттер, а по совместительству — еще и преподаватель ЗоТИ и директор Хогвартса, Северус Снейп, школа осталась праздновать. Причем исход процесса три условно-светлых факультета не интересовал совершенно. Главное — в школе нет Снейпа, а уж какие такие дела отозвали его из замка — это вовсе было мелочью.

В зале заседаний Визернгамота присутствовали все, кто только имел право присутствовать. Представители темных семейств решили присутствовать единогласно. Разумеется, это не могло не вызвать реакции Светлого круга, и они тоже подтянулись в полном составе, чтобы "поддержать Мальчика-который-Выжил и несчастную девочку против злодеев-темных". Ну а за основными силами заявились и нейтралы с "независимыми" — то есть, готовыми голосовать так, как скажет тот, кто больше заплатит.

— Мы вероломны так, что даже честны... — Миа замурлыкала себе под нос песенку, которую мы недавно переводили.

— Плати — и мы твою победу в дар тебе принесем, — поддержал ее я.

— А не заплатишь — не избудешь беды! — закончили мы вместе.

Северус, обернувшись, покачал головой. Но, поскольку больше нашего небольшого демарша никто не услышал — он не стал делать нам замечания, чтобы не привлечь чьего-нибудь внимания.

— Слушается дело... — начала глава департамента магического правопорядка. В отсутствие Верховного чародея именно она вела заседания, связанные с нарушением правопорядка. А "оскорбление" — относилось именно к ним.

Зачитывание сути дела не представляло какого бы то ни было интереса. Все было и так понятно. Интересна была разве что реакция благородного собрания, когда мадам Боунс проинформировала его, что от досудебного урегулирования Министерство в лице Корнелиуса Фаджа — отказалось. На самом деле это было бы оптимальным решением: признать, что покойная мадам Амбридж, пребывая в аффекте, совершила необдуманный поступок, выплатить небольшую виру, и на этом успокоиться. Или же объявить, что мадам Амбридж самовольно превысила доверенные ей полномочия, и действовала как частное лицо, а не представитель Министерства. Но это означало бы бросить тень на недавно образовавшегося Героя Министерства, а, следовательно — и на самого министра. Так что Фадж отказался, и тем загнал себя в заведомо невыгодную позицию.

Список обвинений против Министерства магии был довольно длинным. Тут было и применение темного артефакта, не рекомендованного Визенгамотом к использованию, и нарушение постановления все того же Визенгамота о порядке конфискации опасных артефактов, и оскорбление невесты главы Благородного Дома, и нарушение Устава Хогвартса, и даже "вмешательство в частную жизнь" (тот самый "Декрет о восьми дюймах"). Все эти обвинения были хорошо задокументированы, либо подтверждались показаниями весьма авторитетных свидетелей. В общем, если бы заседание было более-менее честным и беспристрастным, шансов отвертеться у Фаджа просто не было. Впрочем, их и так не было, и предложение о досудебном урегулировании противоречий было для него единственно приемлемым выходом и возможностью сохранить лицо. Я даже не знаю, что именно заставило Корнелиуса отказаться: то ли непомерная гордыня, то ли такая же глупость, то ли проклятье основателей Хогвартса, навлеченное на Министерство все той же Амбридж.

Между тем, оглашение претензий и представление сторонами доказательств было закончено. Процесс был длительным и нудным. Единственным, что сократило его, было нежелание Фаджа, представляющего Министерство, оспаривать очевидные вещи... Видимо, он полагал, что его положение достаточно прочно, и дело решится не доказательствами и показаниями свидетелей, а политическим раскладом. И, в сущности, так оно и было. Вот только за изменениями этого самого расклада Фадж явно не поспевал, пропустив такой важный момент, как отрицаемое им возрождение Темного лорда.

Когда объявили начало прений, первым слово попросил видный (почти 300 фунтов*) представитель нейтральной фракции, Чарльз Джошуа Линдси*.

/*Прим. автора: 300 фунтов — чуть больше 136 кг*/

/*Прим. автора: Чарльз Джошуа Линдси — персонаж неканонический*/

— Признаться, я вообще не понимаю, — начал он, — зачем мы вообще собрались. Претензии грязнокровки и полукровки к Министерству — это смешно. Об этом вообще не стоило бы даже и разговаривать, не говоря уже о созыве сессии Визенгамота, оторвавшей от важных дел многих представителей благородных семейств!

При последних словах выступающего, Люциус едва заметно поморщился. Видимо, претензии семейства Линдси, не насчитывающего и трех поколений, на "благородство" представлялись ему недостаточно обоснованными.

Когда чрезвычайно довольный собой Линдси сел, бросив взгляд на кивнувшего ему министра, вскинулся Шеклбот. Но чуть раньше взлетела трость, скрывающая в себе палочку Малфоя.

— Люди не равны, — начал он, когда мадам Боунс предоставила ему слово. — И ошибкой было бы допустить предъявления одинаковых требований магглорожденному, который может нарушить какие-то из установлений, управляющей жизнью магического сообщества по незнанию, полукровке, — тут Малфой зыркнул в сторону Линдси, — и благородному магу. Это было бы глупостью, о которой действительно "не стоит разговаривать". Но хотелось бы уточнить, как следует определять стороны, столкнувшиеся в данном деле. С одной стороны у нас имеется полукровка, по ошибке министра получившая возможность говорить от имени Министерства, каковой и воспользовалась наихудшим возможным образом: нарушая постановления данного благородного собрания, оскорбляя не только отдельных волшебников, но и благородные Дома, отбирая собственность и вмешиваясь в частную жизнь. И ее героическая гибель не должна заслонять от нас предыдущих деяний мадам Амбридж, — бледный Фадж сидел в кресле, расплывшись, как медуза. От своего давнего спонсора он никак не ожидал такого жесткого выступления. — С другой же стороны, защиты и справедливости Визенгамота просят (хотя, по чести говоря, могли бы требовать) глава Дома Блэк, древнейшего и благороднейшего, и его признанная предками и Источником Дома Хранительница крови. С учетом же представленных доказательств, мне представляется, что обсуждать действительно нечего: Министерство должно выплатить виру за оскорбление, вернуть незаконно изъятый артефакт и принести извинения.

Последний пассаж чуть было не заставил меня неприлично заржать, и только уже неоднократно упомянутый опыт присутствия на балах иллитири позволил сохранить лицо. Обгорелую страницу из архива Избранного с надписью "Авва марда авва. Куар..." Амбридж в нервах сожгла, так что возвращать было нечего. И Малфой об этом, без сомнения, знал.

Со стороны Светлых поднялся Грюм Грозный глаз.

— Дело действительно представляется мне несложным. Но, в связи с тем, что истцами был предъявлен суду большой объем документов, сейчас уже слишком поздно, чтобы можно было рассчитывать на спокойное, справедливое и беспристрастное разбирательство. Предлагаю прервать заседание и завтра собраться тем же составом, чтобы желающие выступить — могли подготовить свои выступления, не основываясь на эмоциях, как это сделали коллеги, уже высказавшие свое мнение, но на праве и разуме.

Некоторое время после этого ушло на склоку. Темные требовали немедленного голосования, в то время как светлые и нейтралы всячески поддержали выступление адепта "Постоянной бдительности". Светлые желали выяснить: какую позицию им следует занимать в свете совершенно непонятных телодвижений Малфоя: то ли "всеми силами противостоять Тьме", то ли — "продолжать поддерживать Мальчика-который-Выжил". Нейтралы же нуждались в достоверной информации: кто, сколько, и за какой исход голосования готов заплатить. Так что в итоге они пересилили, и прения были перенесены на завтра.

Выйдя из зала заседаний, Снейп, в отличие от предыдущего директора, не имеющий возможности использовать феникса и переместиться прямо в Хогвартс, аппарировал нас к Хогсмиту.

Придя в себя после аппарации, я схватил Миа в охапку, крепко обнял, и, сделав шаг, пересекающий границу защиты Хогвартса, стал целовать. Девочка не сопротивлялась. Более того — она запустила свои пальчики мне в шевелюру, и страстно отвечала на поцелуй.

Раздался еще один хлопок, знаменующий прибытие профессора Макгонагалл, также участвовавшей в заседании Визенгамота в качестве свидетеля по эпизоду с Темным зеркалом и Кровавыми перьями. Увидев целующуюся парочку, она ошеломленно посмотрела на нового директора Хогвартса и регента рода Поттер.

— Северус? — ее выражение было непередаваемо.

Снейп изобразил что-то среднее между "улыбкой" и "усмешкой".

— Я лично отменил на территории школы декрет "о восьми дюймах". Так что теперь — не имею оснований мешать главе Дома Блэк целовать его невесту.

Глава 100. Гроза над министром (Гермиона Грейнджер). Часть вторая

Макгонагалл бесилась. И злило ее отнюдь не безнаказанное поведение целующейся парочки. Нет, это декан Гриффиндора, несмотря на все пуританское воспитание, вполне пережившая заложенный Основателями приз в негласном соревновании "пройди по непроходимой лестнице", могла бы понять и принять довольно-таки спокойно. Тут как раз ее скорее удивило поведение нового директора школы, прежде для Снейпа совершенно не характерное. Бешенство же, на грани оборота, у декана вызвало то, что ее подопечных таскают на какие-то там никому не нужные заседания, пренебрегая тем, что вообще-то говоря, учебный год еще не закончился, и в понедельник, последовавший за предыдущим воскресным собранием Визенгамота, у детей есть занятия в школе.

В чем-то я с ней была согласна. Не то, чтобы завтра ожидалось что-то запредельно важное... Но мне было очень любопытно, как осуществляется манифестация вектора-магистатум в пси-поле инкуб-преобразования. И как раз завтра на уроке Чар ожидалась тема, на которой было бы уместно высунуться с этим вопросом. Правда, урок неизбежно оказался бы сорван, поскольку я-Воительница уже сговорилась с близнецами, чтобы организовать тот самый, пресловутый "запах селедочного рассола, интенсивность шестнадцать микротопоров"...

— А почему с близнецами торговалась именно Воительница?— влезла в мои мысли наша Малкавиан.

Пришлось процитировать классическое:

Никто не спросит: "Чье богатство?

Где взято и какой ценой?"

Война, торговля и пиратство -

Три вида сущности одной.

Я еще не закончила цитату, когда у Авантюристки появилась новая и интересная мысль. И я ее некоторое время думала, как раз пока профессор Макгонагалл излагала свои мысли по поводу му... дрого Визенгамоста и св... едущего министерства. То, как она ухитрялась почти вовремя заменять эпитеты, которые не стоило бы слышать детям — внушало уважение.

Хитро посмотрев на Гарри, я оттянула ворот кофты, и полезла себе за пазуху, чем вызвала недовольно-удивленный взгляд профессора Макгонагалл. Зато когда я извлекла на свет цепочку с висящим на ней хроноворотом, преподаватель трансфигурации одобрительно кивнула мне.

— Хорошая мысль, — кивнула нам кошка-оборотень. — Только... Мисс Грейнджер, Вы понимаете, что после того, как вы покажите имеющийся у вас хроноворот, министерство расшибется в лепешку, но его у вас отберет?

— А у нас еще один есть, — улыбнулся Гарри. — К тому же, как раз завтра будут обсуждать незаконную конфискацию у меня артефакта... Так что после прецедентного решения Визенгамота министерству придется очень сильно извернуться, чтобы доказать, что хроноворот — не есть "артефакт особой опасности", на который распространяется предыдущее постановление Визенгамота о порядке конфискации...

О том, что конфисковать такой предмет законным порядком в пределах оговоренных упомянутым постановлением — практически невозможно, Гарри упоминать не стал.

Оговорив то, что директор Снейп будет контролировать наше перемещение "в реальном времени", профессор Макгонагалл удалилась. Впрочем, сам Снейп тоже не стал нас задерживать.

Добравшись в нашу комнату, я толкнула Гарри на кровать, а сама уселась ему на колени. Так что некоторое время мы провели за занятием, несомненно, более приятным, чем обсуждение особенно изворотливых политических личностей. Тем более, что на завтрашнем заседании от нас уже практически ничего не зависит.

Луна и Джинни заявились как раз тогда, когда ладонь Гарри соскользнула туда, где то, на чем она лежала "спиной", или хотя бы "талией" назвать уже не получалось. Впрочем, младших участниц гарема это зрелище нисколько не смутило, что и неудивительно, учитывая видения Луны и то, как Янтаринка изображала столик.

— А вам столик точно не нужен? — откликаясь на мои мысли спросила Луна. Она обняла Джинни сзади, положила голову ей на плечо и заинтересованно смотрела на нас.

— Не то время, — вздохнула я. — И не то место. Хотя... — я посмотрела в глаза Гарри, и мы кивнули друг другу. — Я, пожалуй, слишком устала. Надо поспать...

В три движения палочками, мы соорудили из трех кроватей одну, зато широкую, и удобно расположились на ней. Мы спали, и нам снился сон...

* * *

— Неплохо... — Морион отставил калебас на специальную подставку, которую только что выдумал из варпа, и взял со столика некую сладость, попробовать которую в реальном мире было малореально. Колдуны К'Сала очень уж дорого брали за партию... и отнюдь не деньгами.

— Ага, — согласилась я с ним. — Хороший сон. Добрый и красивый.

Луна, устроившаяся напротив нас, утащила со столика сложную конструкцию из расплавленного сахара, текущего по хитро закрученным складками пространства, и сейчас с радостным видом ее обсасывала. Эмпатическая связь дала мне понять, что сном наслаждается даже Джинни, хотя, признаться, не понимаю я такого... Но если ей нравится — то почему бы и нет?

А на экране перед нами разворачивалось любопытное действо.

— Значит, "поддерживаем Дом Блэк против Министерства", — Огюст Сен-Жак заинтересовано посмотрел на Снейпа, излагавшего подоплеку случившегося сегодня.

— Думаю, — покачал головой директор Хогвартса, — в большей степени расчет на раскол противников. Часть молодежи обязательно посчитает необходимым "противостоять Тьме любой ценой".

— А сможем? — поднял голову Грюм. — С одной стороны, что бы мы не делали, часть наших же товарищей нас не поймет... Но, попытавшись провалить иск магглорожденной и полукровки — мы скорее сыграем на руку Того-кого-не-называют. Оттолкнем тех самых магглорожденных, за права которых мы боремся. И все равно проиграем. Думаю, сейчас "нейтралы", — в это слово Грозный глаз вложил все презрение, которое нашлось в его душе. Нашлось, надо сказать, не мало, — уже подсчитывают взятки... особенно — если мы упремся и доведем до того, что решение не будет принято, и потребуется еще одно заседание.

— Это, пожалуй, максимум, что мы сможем вытянуть... — задумчиво произнес Огюст. — Если оно нам, вообще, зачем-либо нужно.

— Младшие — не в духе, — в директорский кабинет вошел Людвиг Беккенбауэр. — Кажется, они искренне ненавидят Поттера, и готовы совершить какую-нибудь глупость, в уверенности, что именно это приблизит победу Света. Мне пришлось вместе с дочерью увести еще троих наиболее непримиримых. Иначе, боюсь, наши силы могли бы понести потери, еще не вступив в соприкосновение с темными.

— Вы настолько высоко оценили Поттера? — заинтересовался Сен-Жак.

— Мне почти не пришлось поддаваться, — усмехнулся глава Дома Беккенбауэр. — Хотя,., надо отдать парнишке должное: он бил в правую сторону, чтобы случайно не убить. И щит проломил почти честно. Так что большинство тех, кто сейчас возмущается его поведением — проиграют, без вопросов. А если он еще и навяжет ссору, и выберет Кодекс Стали... Я не очень представляю, как защищаться от этого его "посоха Разрушения".

— Значит, темные валят Фаджа... — задумчиво произнес Сен-Жак. — А знаете... пожалуй, это даже и неплохо. На его место — пропихните Скримджера. Не думаю, что встретите сильное сопротивление.

— Скримджера? — уточнил Шеклбот, до сих пор присутствовавший настолько тихо, что на него внимания не обращали. — Не Диггори?

— Ни в коем случае не Диггори, — покачал головой Сен-Жак. — Не хочется его потерять.

— Потерять? — удивился Шеклбот.

— С почти стопроцентной вероятностью, — уверенно кивнул Огюст. — Заместителем министра... Я пока что не уверен, но наверняка темные сумеют пропихнуть кого-то из своего списка. А потом — министр "совершенно случайно" умирает, и оп-па! Заместитель становится министром.

— Но это же надо предотвратить? — Шеклбот ошеломленно посмотрел на дальнего родственника хозяйки Амулета.

— Ни в коем случае, — отозвался Огюст. — Когда Тот-кого-не-называют захватит министерство, каким будет его следующий ход?

— Хогвартс, — произнес Снейп, и это не было вопросом. Тем не менее, ответ последовал.

— Именно. И вот тут мы дадим бой. Мы уже почти готовы. Остались лишь мелкие детали...

Глава 101. Вдали от грозы. (Джинни Уизли)

Под утро мне приснился сон... Настоящий сон, я уже немного научилась отличать их от видений варпа, в которые погружаюсь вместе с Гарри и Гермионой. Впрочем, навеян он был именно что посиделками в приснившемся нам доме на Гриммо. Наверное, мне вспомнилось именно ощущение случайных, а может — и не случайных прикосновений, и мои попытки угадать, где моей кожи коснется рука, и будет ли это рука Гарри, Гермионы, или же Луны?

Во сне я не была столиком. Скорее — подносом, или блюдом. Столик, невысокий и деревянный, был под моей спиной. Я же лежала лицом вверх, а Гарри и Гермиона брали разложенные на мне сладости. Так и мне было лучше видно, и им... А когда их пальцы переплелись, потянувшись за одной и той же сладостью... я проснулась, с мыслью о том, что лишние волосы неплохо бы и убрать. Ведь тогда эта самая спорная сладость могла бы быть расположена... там. Благо, депиляционное заклинание изобретено еще незадолго до принятия Статута Секретности.

В таких вот размышлениях, и со слегка сомнамбулическим видом, я и провела все необходимые утренние процедуры. Впрочем, подозреваю, в том, что у меня это получилось, больше заслуги Гермионы, чем моей собственной. Потому как в себя я пришла уже за столом в Большом зале, когда Гарри передал Гермионе очередную вкусняшку, которую она и положила мне в рот. Машинально пережевывая угощение, я оглянулась. Взгляды, скрестившиеся на мне, содержали убийственную дозу различных эмоций, от зависти в стиле "а что, и так можно было?", до неприкрытой ненависти. Причем последней особенно отличался младший из моих старших братьев, и его клевреты. Вывернувшись из объятий шипевших друг на друга Марты и Лаванды, Рон неотвратимо надвигался.

— И о чем это ты размышляешь с таким... — он поискал подходящее прилагательное, но не нашел, а потому продолжил: — ...таким видом?

— Разумеется, о том, как выполнять советы матушки, — с видом примерной дочери ответила я.

Рон с трудом и заметным усилием откусил ставший внезапно таким твердым воздух. Мама ведь не скрывала от нашей семьи, какого рода советы она давала мне. Услышавшие это близнецы устроили "аплодисменты, переходящие в бурную продолжительную овацию". А вот Дин Томас взвился ракетой.

— Врешь! С таким бл... — правда, произнести эпитет, который явно пришел в головы им с братцем одновременно, он так и не успел, заткнутый невербальным силенцио от Гермионы.

— Динникинс, — усмехнулась я в его перекошенное лицо, — уж кому-кому обвинять во лжи, но только не тебе: человеку, который настолько не дружит с правдой, что даже название собственного народа считает оскорблением!

— Да, Дин, — Гарри обнял меня сзади, причем его рука с палочкой оказалось точно там, где было бы декольте... если бы оно у школьной мантии было. — Шел бы ты... мимо. Мы как-нибудь и без тебя с мечтаниями нашей Джинни разберемся!

При словах о "нашей Джинни" Ронникинса перекосило еще сильнее, чем когда я поименовала мистера Томаса "Динникинсом". Но, видимо, он все-таки сообразил, что будет, когда я нажалуюсь мамочке, что он мешает мне выполнять ее же советы... Все-таки, как ни крути, братец всегда отличался весьма развитым инстинктом самосохранения.

Разумеется, Гермиона не избежала потери пяти баллов за колдовство вне классной комнаты, а Дин — потерял столько же за "неуместные выражения". И то, что он ничего полностью не произнес — не изменило решения Макгонагалл.

Между тем прилетели совы. Сегодняшний выпуск обещал быть интересным, так что Гарри еще вчера, перед тем, как отправляться на заседание Визенгамота, отправил Хедвиг с заказом на три экземпляра.

"У министерства — проблемы?" — гласил крупный, во всю первую страницу, заголовок. С колдографии на читателя смотрел растерянный Фадж, периодически оглядывающийся через левое плечо на кого-то, срезанного краем картинки.

"Многие были поражены беспрецедентно жестким выступлением, которым отметился на вчерашнем заседании Визенгамота глава консервативной партии, Люциус Малфой. По всей видимости, мы вступаем в новую эпоху политической борьбы в Магической Британии. Если раньше различные фракции боролись, в том числе, увы, и раздавая взятки, за право и возможность влиять на решения министра, то теперь, похоже, фракции сойдутся в бою за право сбросить действующего министра Фаджа, объявив ему вотум недоверия, и затем пропихнуть на освободившийся пост своего ставленника.

Тем не менее, удивляет повод, который был выбран консервативно настроенными магами для атаки на министерство. Многие смеялись над попыткой полукровки и магглорожденной, прикрывшись именем Дома Блэк, получить извинения и какие-то компенсации от министерства магии, якобы нарушившего их права. Считалось, что такое дело, даже дойди оно до Визенгамота, не имеет ни малейшего шанса на решение, которое было бы не в пользу Министерства. Однако, как видим, получилось обратное: сейчас не просматривается никаких возможностей даже затянуть решение о принесении министерством извинений и выплате виры. Слишком единодушно консервативные силы выступили в поддержку магглорожденной. По сведениям источника, который я не назову, дабы не подвергать опасности жизнь смелого и неравнодушного человека, даже сумасшедший, именующий себя вернувшимся Тем-кого-нельзя-называть, не то желающий использовать имя ужаса прошлого в своих безумных планах, не то — и вправду поверивший, что он и есть Тот-кого-не-называют, решил поддержать Дом Блэк, "против распоясавшихся полукровок из Министерства" (это цитата). В обычной ситуации министр, подвергшийся скоординированной атаке со стороны консерваторов, мог найти поддержку у прогрессивной партии, их извечных противников. Однако сейчас ситуация сложилась таким образом, что Альбус Дамблдор, подозреваемый в употреблении запрещенных к распространению зелий, или же иных опасных веществ, довел отношения с министерством до точки замерзания. Излагая версию о возвращении Того-кого-не-называют в качестве единственной истины (а ведь этого не мог утверждать даже свидетель проведенного ритуала — сам Мальчик-который-Выжил, Гарри Поттер), Верховный чародей вызвал в нашем обществе серьезный политический кризис, которым, похоже, решились воспользоваться его противники. Таким образом, положение министра настолько шаткое, что положительного решения для него не просматривается даже в большей степени, чем до этой речи — не просматривалось положительного решения для мисс Грейнджер, действующей, а возможно — и признанной Хранительницы крови Дома Блэк. Ведь за негативным для министерства решением наверняка последует вотум недоверия..."

— Неплохо, — Гарри отложил газету. — Полагаю, Фадж несколько... удивится, когда увидит, что на него набросилась его верная гончая — Рита Скитер.

— Отдавать стратегический ресурс ради тактического преимущества — всегда было плохой идеей, — прокомментировала Гермиона, не отрываясь от статьи, в которой Рита старательно полоскала министра Фаджа в частности, и все министерство вообще. — Видимо, за то время, пока ее перо направлял Фадж, у Риты скопилось на него немало компромата, и отрос изрядных размеров зуб, если не целая челюсть. И теперь, получив команду "Можно!" — она кинулась рвать.

Глава 102. Удар молнии

Исход дела "Дом Блэк против министерства магии" был предрешен задолго до начала заседания. По сути, единственным вопросом, допускающим варианты решения, было "успеет Фадж написать заявление об отставке, или получит вотум недоверия раньше". Формальным поводом для отставки, конечно, послужил наш с Миа иск. Но вот реальной причиной было классическое "Акелла промахнулся!" Вожак допустил ошибку, и стая кинулась рвать ослабевшего и утратившего хватку вожака.

Но если Фадж и утратил хватку и понимание изменений в политическом процессе, то вот скорость реакции у него оказалось на высоте. Так что первое, что пришлось заслушать собравшимся участникам заседания Визенгамота, было прошение об отставке министра магии Корнелиуса Фаджа. Разумеется, оно было удовлетворено, так что на дальнейших прениях Корнелиус присутствовал в качестве рядового заседателя.

Наше дело также решилось довольно-таки быстро. Поскольку выяснилось, что представитель министерства Долорес Амбридж конфискованный артефакт не отправила в хранилище Отдела Тайн, как было бы положено согласно принятым постановлениям, то было вынесено решение о допущенной халатности работника министерства. Допустившей оную халатность влепили выговор и постановили известить ее о неполном служебном соответствии. Впрочем, не думаю, что это что-нибудь изменило в судьбе розовой жабы. О компенсации за утраченный по вине министерского работника артефакт и процедуре принесения извинений некоторое время поспорили. И если на суме в сто галеонов сошлись довольно-таки быстро, то вот процедура принесения извинений вызвала продолжительный спор. В отсутствие министра делать это было некому. Так что решили сначала выбрать временно исполняющего обязанности министра магии, который и принесет оные извинения.

В заседании был сделан перерыв, чтобы высокое собрание могло подготовиться к следующему этапы свары... то есть — достойного политического процесса.

Благородные заседатели неторопливо прохаживались мимо фонтана. Тихо звенели кошели с золотом и шелестели бумаги, почти в открытую переходящие из рук в руки.

— Гарри, — ко мне, ласково улыбаясь, подошел Малфой-старший, — а за кого собирается голосовать регент твоего рода?

Все присутствующие насторожили уши. После всех моих столкновений с данным "благородным собранием" было бы глупо ожидать, что они хотят услышать имя того, кого надо будет поддержать. Скорее — тот, кого я сейчас назову — лишится немалой части шансов на избрание. Что ж. Учитывая, что шансы того, кого сейчас выберут дожить до лета Кай оценивает как не превышающие 10-15% (да и по моим расчетам выходит нисколько не лучше), стоит подстраховать Амелию Боунс.

— Разумеется, я буду просить Мастера Зелий Северуса Снейпа назвать имя главы Департамента магического правопорядка, Амелии Боунс.

Дело сделано. Волна шепотков разлетелась стремительным домкратом, уничтожая всякие шанс и так не слишком популярной (из-за избытка принципиальности) Амелии на попадание в очередную смертельную ловушку.

— Боюсь, что ее избрание крайне маловероятно, — несколько лицемерно вздохнул Малфой. Впрочем, с лицемерием и у меня все неплохо. С благостной улыбкой пожимать руки тем, кому хотелось бы нежно и ласково пожать горло — меня научили давным-давно.

— А кого бы хотели видеть на месте министра Вы, лорд Малфой? -вернул подачу я.

— Яксли, конечно, — ответил Малфой. — Однако, боюсь, мое желание не более реализуемо, чем Ваше.

Я пожал плечами, и одними губами, практически беззвучно произнес:

— Война прекращает действие любых договоров.

Малфой кивнул так, что со стороны должно было показаться, что он кивает своим мыслям, а отнюдь не словам какого-то там мальчишки.

Заседателей позвали обратно в зал. Снова первым решился выдвинуться на передний край Джошуа Линдси. На этот раз он, похоже, рассчитывал на вознаграждение скорее от бывшей фракции Дамблдора. Выступал он страстно и убедительно: поминал многолетнюю историю демократии, которой ныне угрожают "ошметки абсолютизма и феодализма", в лице "цепляющихся за незаслуженные привилегии чистокровных". Потом он без какой-либо логической связи перескочил на "современные достижения цивилизации", вроде того, что называть негра — негром, а маггла — магглом — неуместно и оскорбительно. "И вообще, кто-нибудь слышал хоть доброе слово..."

Тут, похоже, горло у страстного трибуна пересохло, и получилось небольшая пауза. И в этой тишине был отчетливо слышен голос Малфоя:

— Кто слово доброе тебе подарит — тот мерзкий льстец!

Пауза длилась и длилась. При этом ошеломленный вид Джошуа наглядно демонстрировал, кто лучше разбирается в маггловской культуре: страстный трибун, витийствующий за всеобщее равенство, или же аристократ, "закрывшийся от мира в богатом поместье".

Впрочем, несмотря на все усилия консервативной партии, чаша весов постепенно склонялась на сторону Света. Впрочем, это тоже было предсказуемо: планы Темного лорда не предполагали массовой раздачи взяток, в то время, как молодая волна Светлых сил, которой не дали "остановить Тьму" в деле нашего иска, решила отыграться на выборах нового министра. Поскольку вариант с неутверждением временного министра в качестве постоянного, практически не рассматривался, молодежь разбрасывалась золотом и размахивала компроматом под снисходительным взглядом старшего поколения.

И вот решение было вынесено: временным министром, который, в случае не получения вотума недоверия в течение следующего месяца, станет постоянным, был признан Руфус Скримджер, оставивший по такому случаю пост главы аврората.

Разумеется, избранный поспешил немедленно рассчитаться с обязательствами, принеся извинения за "некомпетентность и предвзятость официального представителя предыдущей администрации". А потом произнес речь, о том, как он будет бороться за все хорошее против всего плохого, вызвавшую бурные и продолжительные аплодисменты. Причем сам министр даже несколько удивился, увидев, что громче других аплодировали его избранию те самые люди, которые сильнее всего этому избранию сопротивлялись. Впрочем, гибкость политической позиции в частности, а также взглядов вообще — не новость на политическом Олимпе. Так что, чуть-чуть поудивлявшись, Руфус торжественно объявил о начале крестового похода, против "безумца, возомнившего себя новым Темным лордом". Вот с этим у него возникли... некоторые сложности. Объявить страну находящейся в военном положении (что автоматически разрешало аврорату использование Непростительных, а также сильно упрощало процедуру судопроизводства) ему не дали. Все-таки многих из почтеннейших политиков и удачливых бизнесменов удерживало от посещения известнейшего курорта Северного моря только формальная нехватка доказательств, а в случае упрощенного судопроизводства ссылка на формальности могла и не спасти. Так что постановление о введении военного положения провалили квалифицированным большинством голосов. И на этом заседание поспешили объявит закрытым, пока новый министр не придумал еще чего-нибудь... интересного.

Покидая зал заседаний, Корнелиус Фадж кипел. Да, он сумел вывернуться с минимальными потерями. Но все-таки, он проиграл. И теперь размышлял о том, как отомстить виновникам своего падения. Шансы достать самого Мальчика-который-Выжил, прикрываемого соратниками ушедшего Дамблдора, он оценивал достаточно (на его взгляд) трезво. Поэтому он планировал атаку на "проклятую магглорожденную девку". Планы эти были жестоки и прагматичны, и Кай оценила их, как "имеющие некоторый шанс на успех". Поэтому, делая шаг в уже полыхнувший зеленым камин, Фадж почувствовал, что его как будто саданули в грудь тараном. Боль оглушала. Немолодой мужчина рухнул в пламя, не успев назвать место назначения. И в сгущающейся тьме услышал странно знакомый, но никогда не слышанный голос, чем-то похожий на ненавистный голос Гарри Поттера, но совершенно от него отличающийся:

— Дальше — тишина!

Глава 103. Расследование. (Гермиона Грейнджер)

— Да брось ты этой фигней страдать! Все и так уже ясно! — голос мага-медика донесся из морионовой сферы, на которую передавалась информация с жучка, спрятанного в ауре Тонкс.

В принципе, можно было передавать и зрительный канал, но любоваться веселыми и жизнеутверждающими картинами морга, в котором работает команда криминалистов-патологоанатомов, почему-то не хотелось никому из присутствующих в Тайной комнате. Так что оставили только акустический канал. А уж почему именно в этот день молодой аврор совершила замеченный начальством косяк и в качестве наказания была отправлена на "любимый" все аврорами пост в морге, где как раз сейчас проводили осмотр тела бывшего министра Фаджа... Об этом одну в буквальном смысле слова металлическую личность поспрошать бы неплохо. Желательно — предварительно намотав на кулак косу, которой у нее нет.

— Что тебе ясно? Вот что? — голос молодого мага только что не плевался кипятком от раздражения.

— Человеком Фадж был пожилым, — отозвался врач, собственно, и проводивший вскрытие. — Вел, мягко говоря, нездоровый образ жизнь, за давлением не следил, злоупотреблял спиртным, а тут еще и сильное волнение в связи со всем этим делом... Вот и результат: инфаркт, кардиогенный шок, остановка сердца... спасти не успели. Если бы в той толпе, что там металась, визжала, и чуть не затоптала Гарри Поттера с его подружкой, был хоть один квалифицированный колдомедик, а не эти... "лучшие люди", — голос медика сочился презрением, — Корнелиуса еще можно было бы спасти, но... Пока ребята протолкались через паникующих, пока отогнали толпу, чтобы освободить себе пространство для работы... в общем, было уже поздно: душа отлетела, и реанимация не дала бы результата.

— Да и магическая картина, в общем — соответствует, — дополнил Джон Арк, маг-криминалист, которого, собственно, и сопровождала Тонкс. Без охраны старый волшебник не выходил даже в туалет: слишком уж много было желающих, чтобы "надоедливый тип" наконец-то оставил этот мир, где он мешал слишком многим, и переселился в иной. — Заклятьям, способным нанести существенный вред здоровью, обследуемый не подвергался. Обычный набор: бытовые чары, любовные чары... давние, уже почти исчезли, несколько попыток то ли подчинения, то ли влияния... В общем — ничего необычного для политика такого уровня. И проклясть его несколько раз пытались... Но все равно — ничего такого, что могло бы привести к смерти.

— А это что? — снова заговорил молодой маг. — Вот это?!

Мне стало любопытно, и, преодолев брезгливость, я-Ученая пролезла в сознание Мори, чтобы не заставлять остальных смотреть на происходящее в морге. Пролезла... и ничего не поняла. Морион и Кайгерн смотрели на происходящее с какой-то своей, непонятной прочим смертным точки зрения, задействовав не только оптический и акустический каналы, но и еще десяток, причем мерность наблюдаемой картинки заметно плавала.

— Это? — заинтересовался Арк. — Хм... Любопытно. Да, это — след от проклятья. Старого, уже почти развеявшегося. Да и тот, кто его накладывал — не был специалистом... Если я правильно понимаю... похоже, что кто-то, кого Фадж "особенно" порадовал, бросил ему в спину что-то вроде "чтобы ты сдох, скотина!" Но силенок не хватило. Да и знаний о том, как правильно проклинать — тоже. Хотя силы в свое время было влито немеряно. Если тот, кто наложил эту пакость — еще и выжил, то это точно был оборотень.

— Могло это быть причиной смерти? — уточнил молодой.

— Теоретически — могло. Как и два десятка других подобных проклятий, что висели на нашем министре, — уточнил старый криминалист. — Сам понимаешь, должность такая... Да и политику Фадж проводил такую, что, думаю, его каждый день кто-нибудь да проклинал. И сейчас мы видим только самые свежие и самые сильные из проклятий, остальные — давно развеялись.

— Но его же надо найти! — возмутился молодой и идеалистично настроенный маг.

— Кого? — уточнил Джон.

— Этого... оборотня, вот!

— И что? — усмехнулся старик, который еще дело Потрошителя расследовал. И уже тогда был почтенным, опытным магом-следователем. Кстати, как я выяснила, Джека-Потрошителя он все-таки нашел. Так что этот известный преступник, чье имя прогремело на весь Лондон, магический и маггловский, кончил свои дни в Каэр Азкабан. Потому-то его так и не смогла найти маггловская полиция. — Ну, допустим, найдем мы его. И что?

— Как "что"? — удивился молодой. — Арестуем!

— За что? — поинтересовался Джон.

— За убийство Корнелиуса Фаджа, эсквайра! — недоумевающе произнес следователь.

— Ага... Арестуем, значит... — на мгновение мешанина цветных пятен перед глазам Мориона сложилась в осмысленную картинку: старый криминалист проводил какие-то манипуляции над телом Фаджа. — Арестуем... Вот, к примеру — тебя.

— За что? — удивился молодой.

— А не ты ли пожелал Фаджу... так... — еще какие-то непонятные манипуляции палочкой... так... вот! Где-то неделю назад, "чтоб ты навернулся, тварь!"

— Но ведь... — ошеломленно произнес молодой, опускаясь в кресло, возникшее под ним неведомо откуда. Подозреваю, что старик позаботился о молодом коллеге. Судя по ностальгическому виду мистера Арка, он вспоминал те времена, когда сам был молодым и идеалистичным...

— Вот именно, — вздохнул старик. — За подобные проклятья — не наказывают. Слишком многих бы пришлось наказать. Да и чтобы такое подействовало... надо что-то невероятное. Или надо точно знать, как сделать, чтобы оно подействовало...

— ...или как подхватить чужое проклятье, и бросить его на нити Судьбы, — прокомментировал Морион.

— ...следов чего в данном случае я не наблюдаю, — продолжил старик. — Так что вердикт следствия: естественная смерть от инфаркта. Состав преступления — отсутствует. Дело — закрыто.

— А на самом деле как оно было? — спросила я у Мори уже вслух, чтобы слышали и остальные, собравшиеся у Анны.

— Почти так все и было, — кивнул Морион. — Мистер Арк почти все угадал верно. Он не учел только, что чужими проклятьями можно манипулировать. Местная школа малефикарума до такого не дошла. Но вот у иллитири это один из самых распространенных способов убийства. Потому-то темные эльфы проводят ритуалы очищения от подобной гадости чаще, чем моются. А моются они часто: с их чувствительным обонянием это не роскошь, а жизненная необходимость.

— Как и ритуалы очищения, — пробормотала я.

— Как и ритуалы очищения, — подтвердил Мори. — Ну а дальше... Навернуться Фадж мог обо что угодно: у него оказалось слабое сердце, и готовый оборваться тромб — умер от инфаркта. Мог поскользнуться и упасть с чего-нибудь высокого на что-нибудь твердое. Мог отравиться просроченными продуктами. Или получить удар...

— Табакеркой? — уточнила я.

— Мог бы и табакеркой, — согласился Мори. — Под подобными проклятьями инстинкт самосохранения тоже того... сбоит. Так что понести туда, где расстаться с жизнью — легче легкого — его тоже могло. Но, как я уже и сказал, сработало больное сердце. В любом случае следующего рассвета Фадж бы уже не увидел.

Глава 104. Время перемен. (Амелия Боунс)

После отставки (и смерти) Фаджа, в министерстве, как и всегда в таких случаях, наступило время перемен. Новая метла мела по-новому. Прежде всего резкому сокращению подверглись отделы и службы "не несущие прямой непосредственной пользы": отдел спорта и игр, отдел международного магического сотрудничества, отдел регулирования магических популяций... За их счет усиливался аврорат. Впервые со времен окончания Войны Темного лорда (или... наверное уже уместно говорить "Первой войны темного лорда"?) был объявлен призыв добровольцев. Не сказать, что наплыв был так уж велик... но он был.

Также приказом министра, в моем департаменте был образован "Отдел выявления и конфискации поддельных защитных заклинаний и оберегов". Его главой был назначен Артур Уизли, сразу же приступивший к делу с невиданной горячностью и страстью. Артур в очередной раз обвинил Люциуса Малфоя, и потребовал ордер на обыск в Малфой-меноре. И наш доблестный и желающий одолевать зло министр немедленно таковой ордер выписал, через мою голову. Правда, ни хранилища поддельных оберегов и проклятых вредноскопов, которые Малфой-старший, вроде бы, собирался распространять среди благонамеренных и озабоченных собственным благополучием обывателей, ни "безумца, именующего себя возрожденным Темным лордом", ни, хотя бы, сестры хозяйки дома — беглянки из Азкабана Беллатрикс Лестрейндж, в Малфой-мэноре не обнаружили. Артур бурчал, что это "только потому, что в доме наверняка множество тайников". Однако, найти хотя бы один из них и доказать собственные обвинения Артур так и не смог, а "весьма вероятно" — вряд ли будет принято в качестве доказательства вины консервативным Визенгамотом. Так что пришлось нам уйти оттуда ни с чем, не считая, разумеется, ехидного приглашения главы Дома Малфой "заходить в гости еще".

Разумеется, этот поход не мог остаться вне зоны внимания Риты Скитер. И прошлась она ногами и по Артуру, и по Руфусу... Меня, почему-то, пропустила. Точнее — упомянула в стиле "присутствовала, потому как не могла не присутствовать", но вот ордер на обыск без визы главы Департамента охраны магического правопорядка — в своей статье Рита поминала регулярно. Причем так, что у читающего не могло не создаться впечатления, что эта бумажка — вообще была незаконна. В конце же статьи Рита посоветовала Люциусу внимательно пересчитать серебряные ложечки, и прочие небольшие, но ценные вещи, в изобилии имеющиеся в поместье. Но сформулировано это было так, что формально придраться к тексту было невозможно, и в любом суде Рита легко могла бы доказать, что не порочила честь и деловую репутацию нового конфидента министра, а просто рассуждала о непростой жизни видного богача.

Как ни странно, но внезапно в оппозиции новому министру оказался Амос Диггори. То ли он нацеливался на кресло министра сам, то ли его возмутило ослабление его департамента в пользу моего... Но факт остается фактом: отношения Амос испортил и со мной, и с Руфусом, и даже с Артуром. И вокруг Амоса стали кучковаться недовольные новым министром. Так что Руфус приказал расшибиться в лепешку, но найти доказательства связи этих недовольных с Пожирателями Смерти (или "Новыми Пожирателями", как их теперь именовали официально, пытаясь отрицать, что это, в сущности, те же самые Пожиратели Смерти, что и раньше). Пока что таких связей найти не удавалось... и, боюсь, скоро обозленный министр попытается вместо поисков реальных связей — организовать связи подставные. Тем более, что работать в Министерстве и не общаться с теми же Яксли, Макнейром, да хотя бы и Малфоем — невозможно.

Увы, но "сэр Гавейн" полностью подпал под влияние своего патрона, и, получив указание "разыскать "Новых Пожирателей" — стал оных Пожирателей вырабатывать оптом. Тем более, что некоторые юнцы, пытаясь придать себе ореол крутизны, стали примазываться к зловещим фигурам соратников Темного лорда, рассказывая, что они — несомненные кандидаты на вступление, а то и вовсе — действующие Пожиратели Смерти. Облавы на таких глупцов проводились регулярно, и следователи моего отдела просто захлебывались в этом мутном потоке, в котором, надо сказать, не нашлось ни одного настоящего Пожирателя Смерти. Но от нас требовали результатов... а сами Пожиратели — затаились. И ни обитатели Лютного, ни оборотни, ни вампиры, ни прочие представители дна нашего общества не знали — кто сейчас входит в гвардию Темного лорда, и что они планируют. Единственной нашей добычей стали смутные и крайне недостоверные слухи о том, что Тот-кого-нельзя-называть планирует захватить одним ударом не то Министерство, не то Визенгамот, не то даже Хогвартс, в котором после смерти Дамблдора окапался этот приезжий — Огюст Сен-Жак.

Сюзи писала из Хогвартса, что в школе обстановка тоже накаляется. Слизеринцы ходят загадочные, и грозятся некими "бедами" тем, кто смеет учиться лучше их, и "всяким грязнокровкам". Правда, последнее слово они произносят с оглядкой. Поскольку некоторые, по избытку наглости, произнесшие это слово вслух, близко познакомились с неудовольствием Гарри Поттера. Временами оно выражалось в форме удара, которые почему-то называли "Тысячелетием боли". Ну, тысяча — не тысяча, а пару-тройку дней жертвам этого в меру подлого приема приходилось проводить во владениях мадам Помфри. Гарри за это наказывали, но любые потери баллов и отработки были ему как с гуся вода. А исключить из школы подопечного директора Хогвартса, не смотря на все их разногласия... Дураков всерьез поднимать этот вопрос — не нашлось.

Также немалую роль в стабилизации положения в школе играл Рассвет. После утверждения Северуса Снейпа директором Хогвартса, он отменил все декреты Долорес Амбридж, и Руфус Скримджер не посмел настаивать на том, что декреты, введенные именем министерства, может отменять только министерство. Так что Рассвет возобновил свою деятельность. Впрочем, судя по письмам Сюзи, хотя в них и не было прямых упоминаний, было понятно, что на самом деле Рассвет своей деятельности отнюдь не прекращал. Напротив, во времена подпольной деятельности тайная группа сумела расширить как свои ряды, так и область деятельности. Ну а то, что, по крайней мере, у двоих из новичков аврората я заметила "символ краха и полного разрушения" — говорит о том, что деятельность Рассвета распространяется за пределы Хогвартса. И не станет ли это тайное общество опаснее Пожирателей Смерти, некогда тоже начинавшиеся как "общество дискуссий и взаимного обучения "Вальпургиевы рыцари"?

Я вынула из глаза монокль. Горячий чай уже стоял на столике передо мной. Следовало отдохнуть. А то завтра — очередное собрание начальников Отделов, на котором Руфус снова будет требовать "успехов в деле борьбы с Новыми Пожирателями". А потом — бесконечные допросы тех, кто попался под гребенку Гавейна по собственной глупости. Это подумать только... Даже кондуктора "Ночного рыцаря" арестовали! Впрочем, в последнем случае, имел место "сигнал с места", что Стен дошел до того, что стал требовать от девчонки близости, намекая на свои связи с Пожирателями. Вот и порасспрошу его о планах Пожирателей. А про сыворотку правды, легилеменцию, и прочие средства — ненадолго позабуду. Имею же я право устать, да и просто — не подумать? Посидит в камере предварительного заключения в Министерстве, пообщается к такими же "ПсевдоПожирателями", поучаствует в допросах... со стороны допрашиваемого, разумеется — глядишь, и не захочет в будущем так "шутить".

Я отхлебнула чаю, прислушиваясь к голосам ветра на улице. Сумеречный шторм ушел, унеся с собой странных девочек-кораблей и их еще более странного Адмирала. Но над страной продолжали бушевать ветра перемен. Интересно: что же они принесут?

Глава 105. Передышка в Хогвартсе

На некоторое время все успокоилось. Нет, конечно, не совсем так, чтобы "в мире тишина и во человецех благоволение": зияющие* вершины политического Олимпа бурлили и пенились на зависть любому болоту, источая ядовитый, лишающий сознания, но такой притягательный аромат...

/*Прим. автора: буква "з" — не опечатка. Так задумано*/

Но все это оставалось "где-то там", и не принимало форм, требующих немедленного (или вообще какого-либо) вмешательства. Так что мы в Хогвартсе могли позволить себе небольшую передышку и просмотр очередной серии комедии "гарем Рональда Уизли". Если бы ЭТО сняли в аниме — сериалу был бы обеспечен успех в категориях "фентези" (все-таки действие происходит в школе магии в соответствующем антураже), "повседневность" и, разумеется, "комедия".

Вот и сейчас мы имели возможность наблюдать очередную серию этого замечательного сериала: "перетягивание Рона Уизли". Слева — Марта Олдридж, в чьем поведении все сильнее просматривались черты яндере*. Видимо — так проявляются те черты наброшенной на нее некогда психической маски, которые призваны были обеспечить ей имитацию Трикси. Справа — Лаванда Браун. Ее еще не успело раскачать на формирование типично анимешного психотипа... Но чем-то Мияки Шино* она уже начинает напоминать.

/*Прим. автора: Яндере — психически неуравновешенные девушки с маниакальными наклонностями, которые готовы на всё ради того, чтобы их возлюбленный был рядом с ними. Один из типичных образов аниме. Пример — Гасаи Юно из "Дневник будущего"*/

/*Прим. автора: Мияки Шино — героиня анимэ "Maji de Watashi ni Koi Shinasai!" */

— Мы идем в Зонко! — уверенно заявила Марта. Даже немного странно. При ее-то увлеченности Порядком (непременно с большой буквы) и идеями Пресвятаго Дамблдора... Вот бы ей еще намекнуть, что предсказуемый и предвиденный путь, а также взаимопомощь и общее благо — есть характерные признаки Гниющего сада и его хозяина. Впрочем... все равно не поймет и не поверит.

— Нет! — вскинулась Лаванда. — Мы идем в Сладкое Королевство! — н-да... вкусы Ронникинса они обе уже неплохо изучили.

Лаванда приникает к Рону, и тот непроизвольно ее обнимает. При этом рука рыжего соскальзывает несколько ниже того места, где спину еще можно назвать "спиной" или, хотя бы "талией". Девочка радостно шевелит прикасаемым местом, поощряя парня продолжать, но Рон отдергивает руку, будто обжегся, и начинает сбивчиво извиняться. За спиной рыжего Марта показывает Лаванде язык.

Разумеется, это немедленно вызывает ссору. Пока девушки излагают друг другу каждая свое, разумеется — единственно верное мнение, Рон стоит с таким видом, как будто хочет провалиться на месте.

Поскольку Ронникинсу я не могу сочувствовать даже абстрактно, я решил немного поиздеваться. Я подставил левую руку Миа, а сзади-слева к нам пристроилась Джинни. Конструкция в целом получилась чем-то напоминающая перетягушечки с Роном посередине. Но когда я двинулся в сторону заведения мадам Розмерты, девочки отнюдь не стали мешать моему движению, навязывая собственные интересы. Ну а то, что мы с Миа договорились через связь Меток, а Джинни и вовсе все равно куда идти — это, в сущности, такие мелочи... Легкое недоумение, плавно переходящее в тяжелый мозговой ступор, сменилось на лице Рона привычным и нормальным выражением всепоглощающей зависти. Впрочем, это обычное для него состояние, и не вызывает у меня когнитивного диссонанса, в отличие от его же почти успешной попытки осмыслить окружающую действительность.

В "Трех метлах" к нам присоединилась еще и Луна, ранее наблюдавшая за нами с некоторого удаления. Безумный пророк явно что-то задумала, но прорывать ее блокировки ради того, чтобы узнать о том, что я и так узнаю через пару минут — мне хорошей идеей не показалось. Ну, хочет девочка развлечься — так почему бы и нет.

Так что время до назначенного Луной часа "Ч" мы провели, обсуждая Кодекс Ситхов в его самой, на мой взгляд, правильной, то есть — бейнитской, интерпретации.

— ...понимаете, у нас, в Британии, понятия "могущества" и "власти" настолько переплетены, что обозначаются одним словом, — а то, что английский язык для меня вовсе и не родной... этот вопрос мы опустим, как малозначимый: в конце концов, мы сейчас не возле кристалла Анны, не в Тайной Комнате Слизерина, и даже не в цитадели Дома Блэк. Мало ли кто услышать может... — Вот, скажем, у русских эти понятия разграничены более четко. Наверное, русскому легче быть настоящим ситхом. Но все равно это нелегко. Опустим начальный толчок эмоций и страстей. "Через Силу я обретаю могущество, через могущество я обретаю Победу", так? И многие, очень многие... да, по сути, практически все сколько-нибудь известные ситхи застревали на этом шаге. Даже Марка Рагнос не избежал этой ловушки. Больше Силы, больше могущества, больше побед... все новые и новые цепи и ограничения. Стоящий у вершины власти не может быть свободен. Ограничивая доступные средства, Правило Бейна, Правило Двух, не давало возможности зациклиться на победах и власти. Оно буквально заставляло искать возможности сделать следующий шаг — к разорванным цепям и свободе. А дышащий в спину ученик, "тот, кто жаждет могущества" — не давал считать себя совершенством, заставлял искать все новые и новые возможности улучшить свое владение... Силой, мечом, словом... В своем роде это было совершенство. Но, увы. Ко времени Дарт Сидиуса смысл Правила Двух был уже надежно забыт. Соблюдая его формально, Палпатин оказался не готов подготовить настоящего ученика, того, что принял бы его Тьму и стал бы настоящим стимулом для развития обоих. Результат, в сущности, был немного предсказуем...

Как раз во время обсуждения некоторых философских особенностей обращения к Боган, случилось то, чего так ждала Луна. К нашему столику подошли три относительно взрослых парня. При этом мадам Розмерта куда-то исчезла...

— Ты посмотри, Сэм, что творится? — начал стоящий впереди всей троицы высокий парень в одежде, выдававшей его близкое знакомство с Лютным переулком, и лицами, его населяющими. — Не многовато ли для такого шибздика сразу трех девочек? Делиться надо!

— Так это же, Джон, наш известный дуэлянт! Можно сказать — бретер, — с глумливой улыбкой высказался из-за его плеча сероглазый блондинчик. Впрочем, одета вся троица была практически одинаково, так что сомнений в том, откуда они заявились в Хогсмит — не оставалось. — Думает, что если пришиб этого, как его... журналистишку, чтобы тот не рассказал, сколько денег ему обещали за то, что поддастся — то его бояться будут? Ха-ха-ха!

Третий же их товарищ, взятый, очевидно, для давления массой, хмуро промолчал. Но именно он успел хотя бы дернуться, когда я отреагировал. Правда, увидев, что я поднимаю левую руку, да еще и без палочки — он заметно расслабился. Зря.

Поднеся сжатый кулак к левому виску, я резко разжал пальцы в малоизвестном в Англии оскорбительном жесте*.

В принципе, большинство боевых заклятий вершатся мысленно: так оно быстрее. Но иногда в бою случаются ситуации, когда доверять собственным мыслям — недопустимая роскошь. Вот и приходится триггеры некоторых заклинаний вешать на вербальные формы, или же жесты. Один из таких триггеров сейчас и сработал.

/*Прим. автора: жест японского происхождения. В России бы покрутили пальцем у виска*/

Когда муть перед глазами рассеялась, мы все вчетвером оказались одновременно внутри и снаружи бутылки Кляйна, в которую свернулось наше общее ментальное пространство, обзаведшееся к тому же сильно плавающей мерностью. Для неподготовленного сознания само созерцание эдакого выбрыка реальности являлось изощренной пыткой. По крайней мере, вестибюлярный аппарат в троих моих оппонентов подавал однозначные сигналы, что не желает продолжать во всем этом участвовать. Нет, физически для нас ничего не изменилось. Они все также стояли перед столиком в "Трех метлах", а я — сидел за столиком. Но это физически. Для сознания же поток внешней информации был полностью перехвачен заклятьем и заменен на то, что считал правильным я. Защититься от такого, в принципе, не слишком сложно, и использовать такой фокус хотя бы на подготовленном авроре я бы не рискнул. Но, как я и ожидал, уровень преподавания окклюменции для функционеров низшего звена в Лютном оказался прискорбно низким. В принципе — логично. Зачем тратить время и силы на расходный материал? Так что гопота обыкновенная не сумела ни удержать свое сознание от попадания в сложную иллюзию, ни взять под свой контроль хотя бы часть ее.

— Итак, — холодно улыбнулся я, формируя реальность, в которой я стою в черном плаще, с некими инструментами замысловатой формы в руках, а они — висят в воздухе, жестко зафиксированные непонятно чем. — Теперь у нас есть семьдесят два часа прежде, чем ваши тела рухнут на пол и кто-нибудь посторонний сумеет вмешаться в наше общение. Надеюсь, за это время вы расскажете мне что-нибудь... интересное. К примеру — вы сами додумались наехать на компанию никому не мешавших школьников, или вас кто-то надоумил?

— Мы просто пошутить хотели! — задергался Сэм. — Никто нас не посылал!

— Пошутить, просто пошутить, — немедленно закивал и Джон.

Молчаливый продолжал молчать.

— Хм... Пошутить? — я щелкнул пальцами. Изменение мерности пространства-времени резко увеличило свою амплитуду. За моей спиной сформировалась арка тетраврат. -Знаете, один мой знакомый говорил, что чувства юмора у меня нет. Что шутить я не умею, и шуток не понимаю. Но это он со зла, со зла... Пожалуй, мне тут пришла в голову именно что замечательная шутка... Я вот сейчас выйду в эту арку у меня за спиной, а вы тут оставайтесь. Я даже, наверное, проведаю вас... денька через два-три...

— Господин! — заговорил наконец-таки молчун. — Не надо... шутить. Мы и так все расскажем.

— Генри! — возмутились Сэм и Джон почти синхронно.

— Бараны, — отозвался почти тезка. — Несколько секунд ТАМ — семьдесят два часа здесь, — я уважительно кивнул головой. — А сколько тогда мы проведем тут, пока там пройдет "два-три дня"?

Глава 106. Бедствия... с последствиями. Часть первая

Рассказали пленники искаженной реальности не слишком многое. Но не от стойкости или идейности, а просто потому, что сами знали весьма и весьма мало. Но и из полученной информации можно было сделать некоторые выводы. В сущности, история была действительно, скорее развлечением для Безумного Пророка, чем серьезным вызовом.

В общем, жили себе в Лютном переулке несколько веселых и предприимчивых личностей. На жизнь они зарабатывали, главным образом тем, что привозили добрым людям то, что оные люди хотели бы купить, но косное и недалекое правительством им почему-то это делать запрещало. Всякие там ковры-самолеты, и другие диковинки с Ближнего Востока... Разумеется, в списке этих диковинок немалое место занимали и изделия трудолюбивых алхимиков Афганистана, Пакистана, а также — небезызвестного Золотого треугольника. Приходилось, конечно, отстегивать часть прибыли могущественным темным магам... но об этом даже в мыслях вспоминать следовало осторожно и с оглядкой.

Естественно, уже упомянутая косность и глупость Министерства магии заставляла его всячески мешать добрым и предприимчивым людям заработать себе на хлеб, масло, и некоторый слой икорки. Поэтому специалисты по альтернативной логистике (а временами — и справедливому перераспределению ресурсов) старались поддерживать хорошие отношения с теми, кто, занимая должности в оном министерстве, был не согласен с его политикой...

И все шло по накатанной: мешочки с золотом переходили из рук в руки, товары — приплывали на маггловских судах, и, легко обходя столь же маггловскую таможню, оказывались в стране, а потом — и в руках тех, кто хотел их купить, благородные поставщики получали прибыль, которой делились с бедными людьми (главным образом, конечно, с теми, кто старательно не мешал их маленькому бизнесу... но, иногда — и с веселыми девушками, барменами и прочими несчастными, которым срочно требовались несколько монет). В общем, все было хорошо и правильно.

И тут... трах-бабах! В налаженную схему влезает один странный мальчишка со своим иском, относительно обиженной девочки. Министра со свистом катапультирует из кресла, причем — прямиком на кладбище. Чиновники спешно прикрывают собственные ягодицы, отказываясь от любых, сколь угодно выгодных предложений под смехотворным предлогом "нас всех трясут". Авроры, вместо того, чтобы вальяжно патрулировать Лютный по нахоженным, давно известным маршрутам, собирая доброхотные пожертвования, мечутся, как встрепанные, и уже нашли несколько нычек. Добрые и предприимчивые люди несут убытки... Все резко стало плохо. И виноват в этом — глупый мальчишка.

Разумеется, почти честные специалисты по альтернативной логистике не были достаточно родовиты, или же богаты, чтобы заседать в Визенгамоте (нет, некоторым бы и хотелось... но больно уж много приходится отстегивать тем, кто там уже заседает). Так что лично наблюдать за решением вопросов по старым понятиям, то есть — "Волей Магии", никто из них не сподобился. А слухи, да еще переданные (и перевранные) через третьи-четвертые руки современных робин гудов не впечатлили. Вот и обратились свободные предприниматели к тем, кто хотел бы принять участие в столь выгодной франшизе, но не располагал свободными средствами... зато — располагал относительно тяжелыми кулаками, чтобы те, в качестве вступительного взноса, разъяснили глупому ребенку: как можно вести дела, а как — нельзя, чтобы не мешать уважаемым людям.

Разумеется, девочки слушали эту забавную историю не в "Трех метлах". Когда чрезмерно оптимистичные "учителя жизни" вылетели из паба, будто получив неслабого такого пинка в задницу от Хагрида, мы вернулись в Хогвартс... и мирно устроились возле кристалла Анны. При этом все наблюдательные системы показывали наше наличие в выделенной нам комнате, а один из "молодых носителей Бобра и Светы", решивший проверить наше наличие на месте, нечаянно заплутал в прямом, как стрела, коридоре, и вышел прямо к Дракучей иве, откуда и отправился в Больничное крыло. И это ему еще повезло, что как раз в этот момент мимо драчливого растения прогуливалась МагКошка, сумевшая усмирить дерево и доставить пострадавшего к мадам Помфри.

— И что по этому поводу делать будем? — поинтересовалась Миа, когда я закончил излагать увлекательную историю приключений кандидатов в современные робин гуды.

— Я бы поговорила с серебряными попрыгайцами, — радостно улыбнулась Луна. — Помнится, старый Корбин весьма уважает Гарри, после того, как тот сумел выбить из него недоимки по договору... Возможно, он сумеет объяснить своим более молодым товарищам — как можно вести дела, а как — нет. Чтобы не мешать уважаемым людям.

Я вздохнул. Все-таки, Луна, хоть и могущественный Безумный пророк, но, в то же время — еще и молодая девочка, которой временами банально не хватает опыта, чтобы разобраться в своих видениях.

— Боюсь, — пояснил я свой вздох, — эта мелкая банда не сама по себе пришла к глупой мысли наехать на нас. Сейчас серьезные люди ждут нашей реакции, и будут смотреть — к кому мы кинемся за помощью, кому и сколько задолжаем...

— Бригада Кровавого Инта? — уточнила Миа. Я кивком подтвердил. Те, кто только ступают за грань закона — обычно обожают громкие и пафосные названия. Те же, кто поопытнее — предпочитают не называться никак. Кому надо — те их и так знают. — Так... где оно тут... — пробормотала девочка, перебирая кристаллы с донесениями Рассвета. Я залюбовался радугой из драгоценных камней, парящих над головой Миа, перемещаясь по одной ей ведомым траекториям. — Ага. Вот. Вот этого... — над ладонью девочки возникла голограмма некрупного чиновника из отдела "неправильного использования маггловских артефактов" — ...сливаем Артуру Уизли. И партия ковров-самолетов, уже доставленная из Персии, но еще не переданная заказчикам, накрывается звонким медным тазом. А вот это заведение... — следующий кристалл раскрывается изображением небольшого паба в Ист-Энде, — ...пусть навестит Трикси. Можно с Антонином. Она давно жаловалась на скуку. Заодно — и развлечется. Ну, а потом уже можно будет и намекнуть старому Корбину, что иметь дело с настолько ненадежными контрагентами — прямо-таки унизительно. Драко? — она посмотрела на нашего дипломата.

— Папа давно уже жаловался на "мелких отморозков и беспредельщиков, нарушающих спокойное течение жизни", и "не умеющих нормально вести дела", — отозвался наш дипломат. — Думаю, я смогу договориться, чтобы уважаемые люди, — последние слова блондин произнес с явным налетом сарказма, — поняли все правильно.

Глава 107. Бедствия... с последствиями. (Беллатрикс Блэк). Часть вторая

Паб "На рогах" бы одним из многих заведений Ист-Энда, укрытых от нежелательных посетителей магглоотталкивающими чарами. Разумеется, благовоспитанные маги старались не упоминать о том, что заходили под вывеску, изображающую развеселого матроса, потягивающего эль из огромной кружки, сидя прямо на рогах разъяренного быка. Но среди чистокровной молодежи посещение этого паба считалось чем-то вроде посвящения в клуб, демонстрацией собственной крутости и готовности пренебречь мнением и запретами старших. Так что, разумеется, данное заведение было знакомо и мне, и Антонину. В свое время мой новый муж, тогда еще даже не надеявшийся обрести этот статус, сдерживая приступы хохота, пояснил мне, что в русском языке выражение "на рогах" означает состояние сильного опьянения, что, в целом, соответствует направленности данного заведения.

И вот сегодня я, уже давно не "молодая и беспутная девица" возвращаюсь в этот паб, правде не по собственному капризу, а по заданию главы Дома. Кое-какие постоянные посетители паба вызвали его неудовольствие, каковое и надлежит недвусмысленно продемонстрировать.

Внутрь я вошла, с размаху пнув висящую на одной петле дверь. Впрочем, отец рассказывал, что в таком состоянии эта дверь пребывала, еще когда он несмышленым мальчишкой захаживал сюда, чтобы доказать свою взрослость и немеряную крутизну... и, несомненно, пребудет еще долгое время.

— Итак, уроды, — произнесла я, прижав к губам кончик палочки, — кто тут из банды идиота, именуемого "Кровавым Интом"?

— Лестрей... — начал было произносить смутно знакомый волшебник в поношенной мантии, явно представитель городского "дна", среди которых мне еще до падения Темного лорда приходилось набирать дебилов для самоубийственных акций, на которые не хотелось разменивать более ценных бойцов.

Впрочем, кем бы он ни был, а реакция на родовое имя бывшего мужа у меня наработана до автоматизма. Взмах палочки, и недоговоривший рухнул на грязный пол, поливая его кровью из многочисленных ран. Все-таки молодой Северус — неплохой маг, раз сумел еще в школе составить такую прелесть, как сектумсемпра. Нет, вообще-то я и "аваду" невербально могу... Но мне нужна не мгновенная смерть, а чтобы эффектно, впечатляюще... и чтобы помучался. Вторым взмахом я бросаю "вулмера сантетум", единственное заклятье, способное закрыть раны от сектумсемпры. Вот только... кровотечение, конечно, прекратилось, и раны, вроде бы, зажили... Но вот последствия внутренних кровотечений, вызванных подлинно темным заклятьем, так легко не убрать. Нет, если его быстро-быстро (счет идет на минуты) доставят к мадам Помфри... или, хотя бы — в Мунго, то, может быть, и выживет. Но ведь раны — закрылись, зачем его тащить ко врачам, которые потребуют платы за исцеление? А то, что он потом сдохнет... так ведь это будет "потом".

— Госпожа Беллатрикс... — бармен уже спешил ко мне, сгибаясь пополам в поклоне, как будто его переломили пополам в районе поясницы.

— А, Джонни... — узнала я бармена, который наливал еще папе, когда они приходил сюда покутить. — Давай, расскажи мне, где прячется этот кретин, который на Национальном конкурсе кретинов занял бы второе место?

— А почему — "второе"? — прошептал как-то из успевших спрятаться под столами, но я услышала.

— Потому что — кретин! — ответила я. — Так где тот, кто додумался наехать на главу моего Дома?

— Но ведь... — начал было кто-то, но вовремя подавился, увидев, как моя палочка пошла во взмах в его сторону.

— Умница, — улыбнулась я. — Надеюсь, других таких идиотов, что готовы при мне произнести проклятое имя мертвого Дома не найдется? Но, так и быть, поясню: когда Наследник Блэк в качестве виры Дому Лонгботтом объявил о разрыве ВСЕХ договоров с Домом Лестрейндж — он освободил меня и от брачных клятв в том числе.

— И сам он, значит, об этом не знает... — продолжил мне подыгрывать Антонин, замаскировавшийся среди ранее пришедших посетителей.

— А мне плевать: знает он, или нет! — отозвалась я. — Где Инт? Или мне самой его поискать? Но тогда, Джонни, не обессудь: забегаловку твою тебе придется восстанавливать, с фундамента начиная!

— Не в первый раз, — вздохнул хозяин паба. — Но Инта все равно здесь нет. У них авроры, говорят, крупную партию ковров-самолетов накрыли. Так что они сейчас носятся как соленые зайцы по всему Ист-Энду, ищут: кто сдал?

— А... — протянула я. — Ню-ню... Пусть поищут. Авось, чего и найдут. Джонни, ты передай им, что склад на Собачьем острове у них того... сгорел. Совершенно случайно. А будут дергаться в неуказанное в протоколе время — и еще что-нибудь сгореть может. Да и мне навыки после отсидки — еще освежать и освежать. Куклы нужны.

Покинув паб, я аппарировала на крышу неподалеку, и достала сквозное зеркало, отражение которого сейчас лежит в кармане Антонина, и приготовилась наслаждаться.

— Она что, немного... того? — поинтересовался незнакомый голос. Ню-ню... Надеюсь, Антонин запомнит автора этого предположения. Хотелось бы встретиться с ним, чтобы доказать, что я не "немного того", а "совсем ку-ку". "Безумной Беллатрикс" меня называли еще до попадания в Каэр Азкабан.

— С чего ты так решил? — ага.... Голос знакомый. Сам Джонни, хозяин кабачка.

— Ну... на Кровавого Инта наехать считай, что просто так? — продолжает недоумковатый смертник. — У него же под три десятка парней под рукой!

— И что? — удивляется Джон. — Нет, то, что кукушка у Неистовой Беллатрикс давненько отдельно от чердака обитает — это не новость. Об этом еще до Падения Лорда все знали. Но вот боец она запредельный. Против нее авроры меньше чем тремя пятерками выходить стремались.

— Но все-таки ее поймали же! — продолжает недоумевать незнаковый полоумок.

— Ага. Поймали. Ее над Лонгботтомами взяли, — Антонин, любимый... Вот скажи это кто-то еще... мог бы и не пережить... — Сидела над ними, и на окружающее не реагировала... — так оно и было.

— Ее же в Азкабан засадили, так? — проговаривает общеизвестное молодой.

— Посадили, — согласился Джон. — А когда ей там сидеть надоело — она оттуда вышла. Да так, что там половины дементоров не досчитались.

— Не может быть... — пробормотал тот, кто решил, что я всего лишь "немного" сумасшедшая.

— Мне старый приятель рассказывал... — отозвался Джон. "Приятелей" у него — половина Ист-Энда, так что в его осведомленности трудно усомниться. — Он года три назад, за грабеж улетел в Азкабан. Год на нижних уровнях ему прописали. Он конечно, после дементоров совсем с катушек съехал, но говорить еще может. Так он рассказывал, что камеру Лестрейндж дементоры по дуге облетали.

Глава 108. Бедствия... с последствиями. (Люциус Малфой). Часть третья

Вести о буйстве сестренки моей Цисси раскатились по Магической Британии со скоростью аппарирующих магов. Аврорские патрули в Лондоне были усилены. Но если где-то авроров стало больше — то где-то их обязательно стало меньше. Ведь, несмотря на все усилия нового министра, призванных резко нарастить численность правоохранителей, особого результата они не дали. Боеспособность аврората скорее даже снизилась: слишком сильно пришлось разбавлять опытных и умелых авроров зеленой молодежью. Даже моя племяшка получила под командование одну из пятерок. Тогда как раньше для достижения такого результата требовалось не менее десяти лет беспорочной службы.

Разумеется, в аврорат рванулись родственники погибших и пострадавших в прошлую войну. Подозреваю, что если бы Лонгботтом уже закончил бы школу — он оказался бы в первых рядах... А вот его мать отнюдь не поспешила мстить за мужа. Зато поместье в Длинной долине сейчас было укреплено настолько, что я бы туда соваться не рискнул: по количеству защитных заклятий и сложности сигнализации оно постепенно подбиралось к уровню Хогвартса... Правда — современного Хогвартса, в котором многие охранные заклятья погасли или же распались*.

/*Прим. автора: лично Люциус в Хогвартсе после того, как была разбужена Анна Гриффиндор, не появлялся, так что его сведения имеют некоторые элементы устаревания.*/

Наряду с благородными мстителями, в аврорат рванулась и разнообразная пена, поднятая со дна нашего общества. Рассчитывая на возвышение... а то и просто пограбить под защитой красной аврорской мантии, они с лихвой перекрыли возможности приемной комиссии по отсеву таких вот элементов. Так что насытить аврорат своими людьми у нас получилось.

И вот я сижу в "Чайном пакетике Розы Ли", медленно смакуя ароматный напиток, некоторые добавки к которому доставлены в старую добрую Англию в обход усилий министерства этого не допустить. Впрочем, для того, чтобы определить это — надо хорошо разбираться как в чае, так и в добавках к нему. А для среднего обывателя, каковыми, впрочем, и являются подавляющее большинство авроров, это просто хороший, вкусный и бодрящий чай, не более того.

— Дядя Люциус? — а вот и ожидаемый гость. Переливаясь разноцветной прической, рядом со мной уселась Нимфадора Тонкс.

— Привет, племяшка, — кивнул я ей, отхлебывая чай. В таком сочетании — за одним столиком с действующим аврором, чай стал значительно вкуснее, хотя и раньше был весьма и весьма неплох.

Молодая парочка за соседним столиком, что не пришла за пяток минут до назначенного времени встречи, и не пялилась на меня с видом грозным и подозрительным, и уж совершенно точно — не являлась аврорами, страхующими свою коллегу (а то и командира). Вот просто смех один. С тех пор, как Грюм прекратил преподавать на аврорских курсах, уровень профессионализма молодого пополнения упал ниже всякого мыслимого уровня. Немного даже скучно с такими играть.

Некоторое время мы с племяшкой общались на разные отвлеченные темы, заставляя прикрытие отчаянно напрягаться. Они отчаянно боялись пропустить какую-нибудь пакость с моей стороны... и именно поэтому я мог бы вытворить практически все, что захотел бы прямо у них под носом.

— ...и, да... зачем я тебя позвал-то... — решил я прекратить издеваться над молодыми. — Ходят слухи, что от поста в Азкабане следует открещиваться любыми путями. Темный лорд... — я оглянулся на скривившихся авроров за соседним столиком, — или тот, кто хочет доказать, что он и есть Темный лорд, собирается штурмовать Азкабан и освободить своих сторонников!

Разъясняя мне суть операции, Темный лорд особенно отметил, что хорошего решения у Скримджера в этой ситуации не будет. В качестве основного Темный лорд рассматривал случай массовой беззаконной казни пленных. Это украсит действующую администрацию настолько, что от нее откачнуться те, кто составляют основу силы любой власти: искренне верящих в свои идеи молодых магов. Вторым вариантом будет усиление охраны Азкабана... Но, как я уже говорил раньше, "если где-то авроров станет больше — то где-то из будет меньше". Долго держать усиленную охрану в Азкабане Скримдер не сможет. И, рано или поздно, он будет вынужден отозвать усиленную охрану, и этот вариант сольется с вариантом, в котором Скримджер проигнорирует предупреждение... Помнится, один из варварских принцев так и поступал: отправлял врагу послание "Иду на вы!"... Конечно, для этого нужно быть заведомо сильнее противника... Но после смерти Дамблдора это условие — стало выполнимо.

— И зачем Вам предупреждать меня? — заинтересовалась Нимфадора... Ох, как бы не произнести такое вслух. А то ведь и слушать не станет, не говоря уже о том, чтобы донести начальству. И останется только надеяться на ее "прикрытие", которое, будь у меня нужда похитить или, что еще проще — убить племяшку, помогло бы ей, как рыбке — зонтик.

— Что бы там не вытворяла с гобеленом Вальпурга, — я подал плечами, демонстрируя сомнения во вменяемости тетушки... вполне искренние, между прочим: все-таки, как ни крути, а магглорожденная в качестве Хранительницы крови — это... серьезно. — ...но кровь — не водица. Так что, несмотря на всю смутность и недостоверность дошедших до меня через третьи руки слухов (и ведь даже не вру: Темный лорд сказал Эйвери, тот -Макнейру, а уже Макнейр, при "случайной встрече в Министерстве" известил меня — самые что ни на есть "третьи руки". А лично с Темным лордом я еще после получения этого приказа не сталкивался... и, подозреваю, сделано это нашим предводителем вполне умышленно), — я решил, что предупреждение не помешает.

— Значит... Вы, дядя, думаете, что будет нападение на Азкабан? — волосы Нимфадоры поменяли цвет, и сейчас она как никогда походила на Беллу... только белую прядь надо лбом организовать — и готово.

— Независимо от того, возродился ли Темный лорд по-настоящему, как это считают многие из тех, рядом с которыми я находился под империо... или же, как настаивает министерство — мы имеем дело с самозванцем, — простите меня, мой лорд, но это сомнение высказать необходимо... впрочем, сам господин неоднократно подчеркивал, что сомнения в его возвращении ему сейчас только на руку: раскалывают его противников, заставляют их бороться между собой, — Азкабан он атаковать будет. Настоящий — чтобы освободить былых товарищей...

— ...а самозванец — чтобы показать, что он — настоящий, — вздохнула Тонкс.

— Именно, — согласился я.

Дальнейший разговор представлял собой достаточно стандартный и бессодержательный набор вежливостей, позволивший разговаривающий разойтись, показав, что уважают друг друга... даже если это, мягко скажем, не совсем так.

Прикрытие Тонкс собралось и свалило сразу после нее. Непрофессионализм — просто выпирает изо всех щелей.

Я расплатился и вышел. Аппарировать прямо из-за столика — дурной тон. А дожидаться, пока крыльцо накроют антиаппарационными чарами — вопиющая глупость. Так что я исчез из кафе прямо над порожком, отметив взглядом, что Гойл и Кребб-старшие, которых так и не заметили наши дорогие авроры, продолжают посиделки, заказав к своему кофе, который они пили все это время — бутылку коньяка.

Глава 109. В гостях. (Нимфадора Тонкс).

После предупреждения "дядюшки Люциуса" несколько недель прошло относительно спокойно. Разве что тетушка Белла в трущобах Магической Британии, как говориться, "буйствовала и зверствовала". Начали даже ходить слухи, что из Внутреннего Круга Пожирателей Смерти ее выкинули именно что "за зверства". Впрочем, некоторые особо завиральные идеи гласили, что и выживанием сначала в первой Войне Темного лорда, а потом — и в Азкабане она обязана тому, что ее испугались пустить в ад, резонно опасаясь за моральный облик и неустойчивую психику молодых чертей.

Так оно, или не совсем, но Кровавый Инт, так и не успокоившийся после первого переданного "предупреждения" от тетушки Беллы, сначала лишился своего "дела" (серьезные люди дружно решили, что вести дела с тем, кто вызвал неудовольствие "Бешеной Беллы" — слишком большой риск), потом — своей банды (самые умные сбежали первыми, а остальным тетушка популярно разъяснила, в чем именно они не правы), а потом и вовсе явился в Министерство магии исповедоваться во грехах, держа в руках собственную голову. Правда, выражение лица этой отдельно взятой (под мышку) головы чем-то так не понравилось охранявшим министерство аврорам, что Инта спалили адским пламенем прежде, чем он успел хотя бы начать покаяние.

Пример показался многим весьма... предметным. Так что новых желающих объяснять что бы то ни было главе Черного дома — не проявилось. А вот я несколько раз посещала дом на Гриммо, познакомившись и с дядюшкой Антонином Долоховым-Блэком, и с непоседливой Гариэль Делакур, что укрывалась в доме от разыскивающих ее фанатиков— Очищающих...

Сотрудники Отдела Тайн, которым я приносила найденные в доме на Гриммо артефакты только что не бегали по потолку, стараясь разобраться в их темных тайнах... Но, подозреваю, что для самих юного главы Дома и его Хранительницы крови, отданное проходило в списках "мусор, более ни на что не пригодный". По крайней мере, именно об этом говорили Гарри и Гермиона с портретом Вальпурги, когда я их случайно подслушала. Впрочем... Грозный глаз Грюм много интересного говорил о подобного рода "случайно подслушанных" разговорах... И все это требовалось сказать, потому как записать это невозможно — бумага таких слов не выдержит. Старый аврор мог бы любому портовому грузчику давать уроки табуированной лексики. Так что нет сомнений в том, что мне таким вот образом изящно намекнули, что в запасниках Дома есть и другие вещи, которые к "мусору" никоим образом не относятся, но могут быть интересны не только начинающему аврору. Впрочем, отказываться от визитов в дом моей семьи (пусть мне каждый раз и приходится обновлять клятву неразглашения), я и так не собиралась. Одни только книги из библиотеки Дома — оказались бы вполне достаточной приманкой.

Интересны были и обитатели дома.

Поначалу мне казалось, что Габриэль Делакур, девочка открытая, светлая и веселая — неуместна в старом доме чернокнижников и темных магов. Но, постепенно, по мере того, как я узнавала ее историю — мне становилось все более и более понятно, что стоит за этой маской.

— ... и тогда Пьер-Мари выдал меня Очищающим... Папа еле успел...

— Пьер-Мари? — переспросила я. — Но он же...

— Да, — кивнула малышка Габриэль. — Родной дядя. Правда, по человеческой линии. Ему деньги понадобились...

— И как, получил он эти деньги? — у меня аж палочка в ножнах зачесалась от желания отправиться объяснять некоторым... нехорошим людям, что деньги — это далеко на все.

— Ага, — радостно кивнула светлая девочка. — Папа сделал так, что деньги дяде Пьеру не понадобятся... Совсем никогда.

— А почему тебя тогда так легко отправили к Пот... Блэкам? — заинтересовалась я.

В конце концов, если девочку предавала даже собственная семья... Да и тот глупый инцидент на Турнире, когда Габриэль оказалась на дне озера — ее родители, да и она сама посчитали очередной попыткой убийства... Но вот после такого — довериться по сути незнакомым людям?

— Они меня два раза спасли, — ответила Габриэль, потягивая лимонад, который старый Кричер научился удивительно вкусно готовить. — К тому же, леди Эрмион... — вот интересно, она действительно до сих пор не научилась произносить английские имена правильно? Или просто немного подшучивает? — ...назвала меня "своей". Блэки никогда и никому не отдадут то, что уже сочли своим.

— А не боишься оказаться... — я подумала, как сформулировать вопрос, не оскорбив собственный Дом, и закончила так: — ..."обменным фондом"?

— Может быть, — Габриэль пожала плечами. — Но уж с кем они точно не будут торговать — так это с Очищающими. Они напали на Хранительницу крови Дома. Не...

— Не может быть мира между нами! — Гарри, как и частенько, возник совершенно бесшумно, и, сделав несколько шагов по ковру, опустился в кресло у камина.

Надо сказать, что в доме на Гриммо камин служит разве что для философских созерцаний и не имеет никакого отношения к системе отопления, организованной чисто магически. Но и Гарри и Гермиона все равно предпочитают устраиваться возле него.

— Кстати, — задумалась Гермиона. — А почему такая охота — именно на тебя? Вроде за твоей сестрой так не гоняются?

— Фанатики, — пожала плечами Габриэль. — Вбили себе в головы, что я и есть та самая "блудница в багряном", что "воссядет на рогах Зверя". То ли у них там свой пророк прорезался, то ли нашелся предатель в "division des secrets"...

— Это французский аналог нашего Отдела Тайн, — прокомментировала Гермиона, и Габриэль кивнула.

— ... как-то там они высчитывали, — продолжила вейлочка, — и получилось у них, что в пророчестве может идти речь о нескольких девочках-вейлах... Уж как они выбирали — только они сами и знают, но ничего общего между нами никто так и не нашел... Но вот выжила только я. Пока что...

— Когда небеса рушатся на землю, — Гарри меланхолично поигрывал стеклянным сувениром в форме кинжала, — смертные это редко замечают. Но вот организовать самоисполняющееся пророчество, например — выбрав ребенка и старательно и последовательно превращая его во врага, у людей очень хорошо получается. А потом стоят над обгорелыми руинами, и самодовольно вздыхают: "мы же говорили!!!"

— Ты думаешь... — Габриэль задумалась, — что пророчество... Оно настоящее?

Признаться, я не поняла, как она сделала такой вывод из слов Гарри, который как раз говорил о пророчествах ложных. Но детская логика — она такая логичная...

— Еще не знаю, — покачал головой Гарри. — Надо посоветоваться со специалистом.

Глава 110. Подготовка к СОВам

Разумеется, пророчество было истинное. Так сказала Кай, и меня нет никаких оснований в этом сомневаться. Но вот разбирательство с его сутью и сущностью, и выработку необходимых мер — пришлось отложить. Неотвратимо приближались СОВы. Конечно, можно было бы, не мудрствуя лукаво, забить на все, подменяя местную школу чародейства — колдовством варпа, а теорию — сдавать при помощи связи Меток... Но все-таки, познание неизведанных путей магии — есть путь, угодный Изменяющему пути. Так что готовиться к экзамену пришлось на полном серьезе, и мне — не меньше, чем остальным ребятам. Правда, с одной стороны мне было полегче: все-таки структура местной классической магии накладывается у меня на обширный опыт колдовства в других системах, но с другой... "переучиваться — тяжелее, чем учиться". Тем более, что некоторые примитивные верования местных колдунов серьезно противоречили тому, что мне довелось узнать в моих странствиях по мультиверсуму. Впрочем, это обычно для варварских систем магии. А истина... она — множественна и вероятностна. И из того, что я знаю, что я прав — не следует, что я прав. Увы. Вот и приходится учиться снова и снова, собирая из осколков порванные шаблоны, раз за разом воссоздавая картину мира...

— Не понимаю! — я отложил Силь.

— Чего ты "не понимаешь"? — заинтересовалась Миа, отрабатывавшая превращение цесарки в кубок. Материал прошлого года, но СОВ тем и отличаются от обычных переводных экзаменов, что проверяют усвоение всего пройденного материала. Так что попасться может что угодно: от банального "люмоса" и до так и не понятного мне "эванеско".

— "Эванеско", — вздохнул я. — Это не разрушение вещества, не телепортация его куда подальше, даже не принесение в жертву... Просто... было "нечто", а стало "ничего"...

— Ты, вроде, много интересного рассказывал про законы сохранения, — улыбнулась девочка. — И тут вдруг возмущаешься нарушением одного из них?

— Не в том дело, — покачал я головой. — Законы сохранения — обобщения серии экспериментов, проведенных за очень небольшой отрезок времени в крайне узком диапазоне условий, которые почему-то пытаются экстраполировать на всю Вселенную... Тут же речь идет совершенно о другом... Вот смотри...

Я взял с соседнего стола спичку, которая не так давно стала иголкой и обратно, и разрезал ее пополам стеклянным кинжалом. Потом — произнес нужную формулу, и одна из частей — превратилась в кусок иголки с ушком... Вторая при этом, специально положенная так, чтобы не попасть под заклятье, — тоже засеребрилась и заострилась.

— Контагион, — пояснил я. — Части целого остаются частями целого. А теперь...

Я взял новую спичку, так же разрезал ее пополам, отложил одну часть, и направил Силь на другую.

— Эванеско!

Половинка спички исчезла.

— Так... А теперь...

Я повторил формулу трансфигурации, и оставшаяся половинка спички послушно превратилась в половинку иголки.

— И что? — не поняла смысла моей демонстрации Миа.

— Понимаешь, — я недоуменно рассматривал результат своего опыта, — если бы отрезанная часть была уничтожена на концептуальном уровне, то оставшаяся половинка — стала бы "целой половинкой спички". И примененная формула трансфигурации превратила бы ее в "целую иголку". Но, как сама видишь, этого не произошло. Половинка спички превратилась в половнику иголки. А значит — контагион продолжает действовать. И отрезанная часть, несмотря на то, что я ее только что уничтожил, все равно где-то, как-то существует. И при этом, как я говорил раньше — это не телепортация. Уж разрыв пространства, надеюсь, заметил бы не только я, но и ты.

— Если Сила есть везде... — Миа коснулась пальцем собственной щеки. — ...то почему ее кое-где нет?

Погружаясь в транс Аналитика, я стал крутить высказанный Миа коан в приложении к имеющейся задаче. Лабиринт Зеркал посверкивал передо мной отражениями вероятного прошлого.

Третья спичка легла передо мной для проверки пришедшей в голову идеи, что не получалось выразить словами. Снова я разделил спичку на две части. Только теперь одна половинка не была уничтожена эванеско, а погрузилась в иллюзию собственного существования. Спираль Парадокса свернулась на границе Пустоты, открывая ворота в сад грешников. Я сдвинул баланс спирали, смешивая иллюзию несуществования с реальностью. Майя, мировая иллюзия, сопротивлялась включению в нее чего-то столь противоествественного... но в итоге то, что я хотел — стало реальностью... но при этом осталось иллюзией.

Миа произнесла формулу трансфигурации. И мы получили тот результат, на который и рассчитывали: половинку иголки.

— Любопытно, — произнесли мы в один голос.

— Значит... — Миа решилась озвучить результат наших экспериментов. — ...сначала — трансфигурируем нечто существующее в иллюзию собственного существования... а потом — развеиваем иллюзию. Но при этом на концептуальном уровне уничтоженное продолжает существовать в качестве "идеи"... Прямо по Платону! И поэтому уничтоженное "эванеско" нельзя восстановить "репаро" или каким-либо иным способом: мешает тот самый закон контагиона. Ведь связи удаленной части — еще присутствуют... и их требуется сначала заместить новыми...

Миа произнесла довольно-таки сложную формулу, стирающую связи, разрушающие подобие... А закончила классическим — "Репаро!" И вот перед нами целая иголка. Миа отменила трансфигурацию, получив целую спичку.

— Концептуально, — согласился я.

Мы уже собирались провести опыт с классическим "эванеско", когда в наш класс ворвался Драко, размахивая номером "Ежедневного Пророка". Заголовок передовицы гласил:

"Массовый побег из Азкабана! Безумный маньяк ворвался в тюрьму, чтобы освободить своих сторонников, но был убит министром Скримджером! Министр при смерти!"

Глава 111. Прорицания. (Джинни Уизли)

Школу лихорадило. Учителя будто с цепи сорвались: зачеты сменялись контрольными, а контрольные — зачетами. И это у нас не ожидалось СОВ, как у Гарри и Гермионы. Но все равно спрашивали нас так, как будто нам завтра сдавать даже не СОВ, а прямо сразу ЖАБА. Не стала исключением и профессор Трелони. Она потребовала от нашего курса подробно записать сновидение, и проанализировать ее с точки зрения предсказания будущего. Сначала я долго не могла придумать, что именно написать, поскольку пользоваться испытанным среди школьников средством: "напридумывать ужасов погаже" мне почему-то не хотелось. Но потом я вспомнила, как профессор Трогар, как выяснилось — подручная демона Мориона, неоднократно говорила нам, что видения Хаоса — всего лишь своеобразный сон наяву. И я решилась рассказать настоящий сон.

— Итак. Мисс Уизли, — признаться, ясно мыслить в комнате, заполненной разнообразными дымами из курительниц — несколько... сложно. Но в данном случае это было даже немного на руку. — Пройдите сюда, — указала она мне на место, с которого только что отошел Колин Криви. — Будьте осторожнее, не споткнитесь!

Передо мной пролетели как будто несколько отражений того, как я спотыкаюсь на ровном месте и падаю. Но я выбрала то отражение, в котором спокойно прохожу опасный участок. Трелони посмотрела на меня разочаровано и даже немного испуганно.

— Итак... — повторилась профессор прорицания. — Расскажите нам какой-нибудь свой сон!

Ну что ж. Раз просят — надо рассказывать.

— Мне снилось, что два Ключа от Хогвартса превратили меня в Птицу Дикой охоты. Дама Аметист, в одеждах из ночной тьмы и смертного страха, подбросила меня на руке, отправляя в полет. Стремительной тенью, золотоглазым призраком неслась я за убегающей добычей. Верховой кошмар дамы Аметист всхрапнул. Он бы недоволен. Он сам хотел догнать беглеца и разорвать его. Но дама Аметист хотела, чтобы добычу принесла именно я, и она недрогнувшей рукой натягивала узду, заставляя чудовище смиряться и двигаться шагом. Серебряный сокол-пилигрим* гордо прокричал над моим левым крылом. Она* тоже рвалась вперед, благо, добычи было достаточно...

/*Прим. автора: falco peregrinus — сапсан*/

/*Прим. автора: в английском языке животные обозначаются местоимением среднего рода it, но в данном случае Джинни использует местоимение she, как будто говорит о человеке*/

— И как? Удалось тебе поймать кого-то? — заинтересовалась профессор Трелони.

— Ага! — кивнула я. — Я обрушилась на него*, я ударила его когтями, я рвала его клювом... Правда, потом оказалось, что уже первый мой удар сломал шею. Дама Аметист подобрала добычу, и подняла меня обратно на перчатку, а мертвую душу кинула в ягдташ. Верховой кошмар презрительно всхрапнул в мою сторону, но гончие облаяли его, а дама Аметист натянула поводья, и он понял, что его ревность — неуместна.

/*Прим. автора: а вот тут использовано it*/

Викки Фробишер придушенно пискнула. Видимо, она слишком ярко представила себе описанную картинку.

— Интересно... — пробормотала профессор.

Она отошла к своему столу, и откуда-то из его глубин извлекла хрустальный шар. Не тот, который стоял у нее на столе, как выразился как-то Гарри, "для антуражу", а совершенно другой. От него так и несло Силой. Истинной Силой. Зеркала Будущего искажались рядом с ним, отражения дрожали... Увидев этот шар, я сразу поняла, как у Трелони получаются ее "почти случайные предсказания". С такой мощью под руками... Неудивительно.

— Кровь мертвых душ... — бормотала она себе под нос — Белые псы, как стрелы в полете...

— Время начаться Зимней Охоте! — подхватила я.

— Какая еще "Зимняя охота"? — возмутился кто-то за моей спиной. — Весна на дворе. Лето уже скоро!

— Unseelie Sidhe* выезжают охотиться, когда им заблагорассудится, — я с трудом удержалась от того, чтобы выпустить когти. — Пусть сила Лета растет, но Зима все равно близко!

/*Прим. автора: Unseelie Sidhe — сидхе Неблагого, или Зимнего двора*/

— Ха-ха-ха! — рассмеялась Агнес Монкли*. — Что за чушь!

/*Прим автора: Агнесс Монкли — слизеринка, однокурсница Джинни и Луны. Появляется только в играх*/

Погруженной в контакт с Истинным Хрустальным шаром Трелони на выступления всяких там Монкли было решительно плевать. Глаза профессора закатились, и потусторонним, характерным для транса голосом, профессор начала вещать:

— Шторм ушел, но вернулся, затаившись до поры. Темный лорд падет, но возвысится. Герой, что сразит его — возвысится, но падет. Министерство рушится, собирая силы. Тьма ударит в Свет и изменятся Пути. Семя прорастает... Росток... Они жаждут...

Транс прервался.

— Так дети, — уже другим голосом произнесла встряхнувшаяся профессор Трелони. — Что я тут наговорила?

И гриффиндорцы, и слизеринцы принялись, перекрикивая друг друга, рассказывать профессору, что случилось. Я же катала в руке, спрятанной под столиком, небольшую хрустальную сферу.

Трелони пообещала провести разбор моего видения на следующем занятии, а пока — дала задание "попробовать разобраться самим", и представить эссе не менее трех футов с собственными интерпретациями моего сна. А пока что, как раз, когда профессор договорила, прозвенел звонок.

Ученики радостно ссыпались вниз по лестнице, не прекращая обсуждать "какую редкостную фигню спорола эта Уизли". Меня же на последних ступеньках перехватила Гермиона.

— ...крылья Раздора — дели же и властвуй! — произнесла она, наматывая мой локон себе на палец.

Проходивший мимо Рон скривился, как, собственно, и всегда, когда видел мое "неподобающее" поведение. Но промолчал. Мне же почему-то захотелось, чтобы затянутая в черную перчатку рука коснулась моей щеки... И желание это немедленно исполнилось. Тонкий нуар легким холодком коснулся моей кожи, заставив меня вздрогнуть от желаний, которые не то, что демонстрировать, но и обдумывать было бы неприлично.

Я пригляделась. Гермиона материализовала только перчатку, пошитую из шкуры боггарта. Не ту, с которой я срывалась в полет, а другую, которая крепко держала поводья кошмара, не давая ему обрушиться на сны смертных. Короткий жест заставил меня занять свое место за правым плечом леди фейри, пусть ее и считают пока что смертной.

На мгновение запнувшись, я задумалась, что в моей мысли важнее: "пока что считают", или "пока что смертной"? И не нашла ответа.

Ученик одного из светлых, встретившийся нам в коридоре, неодобрительно скривился, проходя мимо. Ответная улыбка Гермионы была открытой и светлой... Но при взгляде на нее мне почему-то вспомнилось, что "кинжал, воткнутый в спину по самую рукоять прерывает жизнь вполне естественным образом", а также, что "аваду в упор — трудно назвать "счастливым случаем". Но каким-то образом дама Аметист все-таки удержалась от объявления Охоты, и мы разошлись. Мирно. Пока что. Но над самым горизонтом блеснуло красным. Марс, разгораясь все ярче, готовился уйти, чтобы остаться. Интересно, что бы сказали про это кентавры?

Глава 112. На абордаж! (Том Риддл)

Громада Каэр Азкабан неторопливо приближалась. Перед строем своих верных последователей (ха... верных... уже смешно), я неторопливо летел без метлы, демонстрируя магическую мощь и несокрушимую уверенность в себе. Увы, последней я как раз и не испытывал. Честно говоря, я предпочел бы действовать в стиле Магнуса, Алого Короля... или, хотя бы, его ученика — Ксеноса Мориона. Растаскивание сил противника по всему театру военных действий, тщательная разведка, и стремительный, разящий удар... за которым следует не менее стремительное бегство с места событий, чтобы не прищемили хвост. Но увы. Времени хотя бы на тщательную разведку — нет. Потому приходится действовать в стиле Хоруса Мастера Войны: выстроиться ровными рядами... (я окинул взглядом не слишком ровный строй волшебников на метлах... и внутренне поморщился: до согласованного маневрирования нам было... как до Токио на карачках) ...и торжественно наступать на врага, в надежде, что он окажется слабее.

Хорошо еще, что в те времена, когда еще не началась прошлая война, я додумался поднять давний договор Стражей Каэр Азкабан со Слизерином, и на его основе заключить новый — уже для себя. Так что поднявшиеся над магической тюрьмой Стражи не стали атаковать ни меня, ни моих слуг, но пропустили нас к крепости. Это вызвало определенное количество уважительных взглядов со стороны Вальпургиевых рыцарей, и почти что религиозный экстаз со стороны Пожирателей Смерти.

— Героям — подвиг, подонкам — повод... — пробормотал я про себя, порадовавшись, что как раз таки героиню, рвущуюся к подвигам, я в приказном порядке оставил дома, охранять Нагайну. А то влезет девочка под Аваду — а оно мне надо?

В отличие от многих, считающих себя волшебниками, я ощущал Сумеречный шторм, бушующий там, в глубинах варпа. Лишь крохотная капелька его бесцельно расточаемой мощи откликнулась на мой зов — и вот могучие, напоенные болью и отчаянием стены, разлетаются, не в силах противостоять нанесенному удару.

— Восемнадцать дюймов? — пробормотал я, отслеживая краем глаза мелькающую среди бурных волн точку почти на краю видимости. Вот она в очередной раз взлетела на гребень волны, и пропала, унесенная штормом. — Или все двадцать?

— Наш господин могуч! — в почти истерическом восторге выкрикнул кто-то из Пожирателей. — Он создал молнию, сокрушившую стены Азкабана!!!

Идиоты. Если бы они, называющие себя "черными магами" хоть что-нибудь знали о черной магии — то понимали бы, что процентов 90 этой самой черной магии — умение договориться с темными силами и подобрать жертвы, которые были бы нужны им, и окупили оказанные услуги. И цена, которую мне еще придется уплатить за один-единственный, зато — решающий, удар Глубины — будет велика. Она всегда велика.

— Сонорус! — бросил я на себя заклинание. — Слушайте меня, защитники твердыни! Я — Темный лорд Волдеморт, — Пожиратели и даже Вальпургиевы рыцари скривились, пережидая откат от произнесенного имени, — пришел сюда за тем, что принадлежит мне. Не стойте у меня на пути — и никто не пострадает!

Вместо ответа от возвышающейся над бушующим Северным морем треугольной призмы сверкнул зеленый луч. На таком расстоянии — авадой? По моим прикидкам, шансы попасть были где-то между 1:100 и 1:1000. И это не конкретно в меня, а в весь наш отряд.

В ответ кто-то из Рыцарей ударил бомбардой. Учитывая, что площадь поражения у взрывного заклинания — в разы побольше, действие имело смысл. Правда, если бы не удар Глубины, повредивший стены и погасивший привязанные к ним охранные заклятья, бомбарда бессильно рассыпалась бы на щитах крепости, не нанеся никакого вреда. А так... Судя по моим ощущениям, накрыло сразу двоих, если не троих защитников.

— Вперед! На абордаж! — скомандовал я.

Разумеется, первыми помчались к крепости те, кому больше всех надо — молодые Пожиратели, недавно получившие Метку, и желающие доказать свою верность. Они же и собрали на себя заклинания такого же молодняка аврората. Поскольку информация о нападении была заранее слита Скримджеру, в охране тюрьмы сегодня стоят самые верные, без тени сомнений, его последователи. А те, кто, по мнению нового министра, не столь надежны, включая и родственницу известного семейства черных магов — Нимфадору Тонкс, остались патрулировать Косой переулок, и охранять правопорядок в более спокойных местах. Собственно, это и было целью провокации: накрыть как можно большее число искренних последователей Дела Света, и при этом — сохранить максимальное количество авроров, которые смогут поддерживать порядок, а не разваливать его, когда Вальпургиевы рыцари придут к власти.

По итогам скоротечной схватки, Пожиратели, пусть и понеся потери, сумели оттеснить авроров от пролома в стене. Отпустив силу варпа, отрицающую для меня закон притяжения, я опустился на разбитые камни. Несколько охранников, готовившихся встречать наш отряд, просто распылило первым же ударом. И только мое чутье черного мага, чутье на дурную смерть, говорило мне, что они здесь были.

Дементоры, ранее — верные псы министерства, поднялись повыше, и закружились над крепостью, ожидая — чья возьмет.

В бою на хорошо знакомой охранникам территории, авроры рассчитывали на преимущество, как качественное, так и количественное. Просчитались. Адское пламя, направляемое моей палочкой, не оставляло шансов желающим атаковать наш основной отряд... А те Пожиратели, кто удалялся от меня за пределы эффективного радиуса поражения... ну что ж. Темным силам нужны жертвы.

К внутреннему дворику, где находится сторожка охраны, зачарованная от дементоров, и где располагается хранилище палочек заключенных, мы прорвались довольно-таки быстро. При этом, пытаясь остановить нас, полегла большая часть защитников. Но вот именно тут я и наткнулся на серьезное сопротивление.

— Сам министр Скримджер! Какая честь... — зажав палочку двумя пальцами, я вышел во двор крепости, сделав знак Рыцарям не следовать за мной. Не понравился мне новый министр. Совсем не понравился... Было в нем что-то... заставляющее напрячься.

— Безумец, называющий себя Темным лордом, — загремел над крепостью голос министра. — За многочисленные преступления, я, министр магии, Руфус Сримджер приговариваю тебя к смерти и погибели вечной!

Теперь, когда он перестал притворяться человеком, мне стало ясно, на что он рассчитывает. Кто-то воспользовался Истинным Источником Света, и накачал его Силой по самые уши, дав возможность, пусть и на короткое время, сравниться с Великим магом. И сейчас эта Сила буквально хлестала из него, разрушая тело министра, его разум, и даже самую душу. Саму возможность вечной жизни Руфус Скримджер поставил на кон ради победы в одном бою. Но пока эта сила с ним — он опасен. Очень опасен.

Стали понятны и фанатичные, бессмысленные атаки молодых авроров. Так что если кто-то думает, что светлая магия не нуждается в жертвах — то лучше больше так не думайте. "Древо Свободы следует поливать кровью мучеников". Каэр Азкабан — сам по себе ритуальный круг. Так что каждый из погибших авроров частицу своей силы, своей ярости, ненависти и желания победить — отдавал министру.

— Авада Кедавра! — выкрикнул кто-то из новичков.

Зеленый луч сверкнул... и исчез в водовороте Силы, бешено кружащем вокруг уже безо всяких сомнений — бывшего министра. Независимо от результатов нашей схватки, до Святого Мунго он уже не дотянет. А значит, моя задача — задержать его, не дать добраться до моих людей или же узников этой проклятой тюрьмы, пока его тело, разум и душа не перестанут выдерживать напор Силы.

Разумеется, первым на столь мощную цель бросился Адский огонь. Увы, результат получился ожидаемый: короткий экзорцизм, и огненный дух оказался выметен из реальности. В ответ мне прилетел луч света, просто испаривший участок каменной кладки за моей спиной.

— А так ведь и убить можно! — выкрикнул я в азарте.

Перехлестывающая через края сила — это не всегда хорошо. Мой противник мог использовать только самые простейшие формы прямой атаки. Но какую же мощь он в них вкладывал! Несколько Рыцарей погибли просто из-за того, что атака Скримджера прошла через несколько стен, убив тех, кто бежал за ними. Его мысли были недоступны для моих атак: в ином зрении они представлялись сияющим водоворотом света, смывающим и разрушающим любые попытки воздействия. Прочие сложные приемы тоже не проходили: тонкие построения Высшей магии оказывались сметены и уничтожены потоками Силы.

Так что пришлось тоже перейти на самые простые и самые быстрые заклинания. Они точно также не проходили защиту Яростного Света... Но каждое из них, попав в цель, заставляло Скримджера использовать чуть больше Силы, укоряя распад его сознания.

И вот этот момент настал: окончательно утратив всякое подобие человечности, тварь, созданная яростью схватки и желанием победить, изменила самую суть свою, превратившись в то, что в Империуме называют "святым": по сути, Руфус Скримджер умер, а его место заняла нерожденная тварь.

Это был очень опасный момент: если Руфус сумел сохранить хоть каплю разума, удар демонпринца, лишенного ограничений обычных законов природы, станет крайне опасен... Я вспомнил Сицилию, Хаски, и того демонхоста, которого ухитрились призвать демонологи Анненербе... Один его удар. Всего один. Он стоил жизни многим моим товарищам. Но с тех же пор я знаю, как противостоять тварям. Черный оплавленный камень сорвался с моей руки, и отправился в полет к демону. Осколок кадианского монолита, неведомо где и неведомо как раздобытый Ксеносом Морионом, полыхнул недоступными смертным цветами, активируясь, и ударил в грудь нерожденной твари, что только что была Руфусом Скримджером. И тварь завопила, проваливаясь в варп.

Я сел, буквально там, где стоял. Сил не было. Все было растрачено в битве. Пространство до сих пор не могло успокоиться после всего, что мы тут устроили. Да, мы использовали только простейшие заклинания... но вливали в них доступную только Великим мощь. В такой свистопляске немудрено было не заметить...

— Секо!

Боль буквально взорвала грудь. Выскочивший из оплавленного прохода аврор вскинул палочку, торжествуя победу... и упал, сраженный авадой кого-то из моих сторонников.

Надо мной склонился Люциус Малфой.

— Это... ты... мой скользкий... друг... — Делая паузы между словами, тяжело проговорил я. — Выводите.... наших.

Серая мгла привычно сомкнулась передо мной.

Глава 113. Совет Светлых сил

— Идиоты! Бараны! Дебилы! — Огюст Сен-Жак излагал свое мнение о более молодых и горячих соратниках, почти не стесняясь в выражениях. Разве что совсем уже непарламентской лексики избегал.

— Классно он их! — улыбнулась Миа, удобно устроившаяся у меня на коленях в покоях Анны Гриффиндор, ласково поглаживая соколицу, устроившуюся на насесте прямо у нее под левой рукой. Немного обиженная ястреб дулась на другом насесте, чуть подальше. Но в этом нет ничего страшного. Сейчас мы закончим подслушивать Совет Светлых Сил, и двинемся на охоту, которая позволит Янтаринке расслабиться и успокоиться. От Свартальвхейма пришел большой заказ на истинное серебро. Что-то солидное темные альвы ваяют. Так что у Джинни будет и повод, и возможность размять крылья, а у нас с Миа — ее похвалить, приласкать и успокоить.

— Итак, — немного успокоился Огюст. — Чего вы хотели добиться этой глупой выходкой?

— Мы убили Темного лорда! — выкрикнул кто-то из могучей кучки, которую по каким-то своим соображениям Старшие Светлого круга еще не выперли из Хогвартса.

— И что? — усмехнулся Огюст. — Вон, Поттер его убивал как минимум дважды... Это если не считать того случая, когда он подрядил против Волдеморта демонов, — а неплохо этот Огюст блокирует следилку! Видимо, этот в темной магии действительно разбирается. — Причем, на своем первом курсе, когда мальчишка повел против Темного лорда таких же несмышленышей, каким был сам — он вообще обошелся без потерь! Это получается, что одиннадцатилетний ребенок разбирается в тактике лучше, чем вы, почти взрослые, совершеннолетние лбы, которые на том же противнике положили почти половину аврората, причем — наиболее лояльную министру, самого министра магии, и несколько своих товарищей!

Да, я разбираюсь и в тактике, и в магии "слегка" лучше этой толпы фанатиков... Но вот им знать о таком вот казусе — несколько рано.

— Поттер спутался с демонами! — вспыхнула смутно знакомая девушка... Кажется — подруга Моники Беккенбауэр, с отцом которой я сошелся в практически постановочной дуэли, когда глава Дома Беккенбауэр отчаянно старался задавить свои боевые рефлексы, и поддаться "в меру", потому как побеждать ему было сильно невыгодно, а я делал все, чтобы не убить его. Веселая дуэль получилась.

— Да, — кивнул Огюст. — Подобный подход не говорит об уме, или обширных знаниях. Но это значит, что вы — еще глупее! Вы позволили противнику играть с собой, как тореадору — с быком. "Торро!" — Огюст издевательски взмахнул мантией как плащом. — И вы помчались в атаку. Не достигли никаких положительных результатов, потеряли... впрочем, я вам уже об этом говорил.

— Но мы убили Темного лорда! — хм... кажется, кого-то заклинило.

— И что? — повторил свой вопрос Огюст. — Он-то месяца через два-три — встанет, краше прежнего, а вот те, кого вы погубили...

— Оптимист! — бросил я Миа. — Конечно, режущим его просадили на славу: через легкие, сердце и позвоночник... Но все равно, имея тело (пусть и нежизнесопобное), филактерий (змею) и душу — собрать все в функциональное целое — дело нескольких часов. Полагаю, Том уже отлеживается на конспиративной квартире у своей девушки.

— Правильно полагаешь, — кивнула Миа, которая сегодня наблюдала, в том числе и за Томом. — Оказывается, эта Элис его действительно любит. Так что подняли Тома, действительно "краше прежнего". Вот только... Если его, как ты говоришь, "просадили режущим через легкие, сердце и позвоночник" — как же он с Люциусом говорил?

— А он и не говорил, — улыбнулся я.

— Но я же слы... — Миа начала говорить, и тут до нее дошло. — Ой!

— Сообразила? — усмехнулся я. — Впрочем, сам Том, кажется, еще не сообразил, что он не столько "говорил", сколько "транслировал мысль".

— Ему простительно, — махнула рукой Миа. — Он умирал, тем более — после тяжелой схватки. А вот как я могла не понять?

— Увидеть или услышать не то, что есть, а то, что ожидаешь — обычная ошибка, — кивнул я.

— И лучше совершить ее в контролируемой обстановке? — уточнила моя девушка.

Мне оставалось только кивнуть.

Между тем, совет Светлых сил продолжался. Залетевших песочили со всем тщанием, щедро выдавая спецзадания вида "копать отсюда и до заката, не используя магию", "ломом подметать внутренний двор от ворот и до обеда*", и так далее, и тому подобное.

/*Прим. автора: на всякий случай, напоминаю, что имеется в виду dinner*/

— Ну и на фига? — поинтересовался Аластор, когда развод на завтрашние работы был закончен. — Сам же говорил, что до момента "убрать министра и передать дела заместителю" наши с Томом планы совпадают? Так он хоть погиб героем... Да и с полдесятка Пожирателей и даже одного вроде бы Рыцаря фигуры детишек с собой прихватили.

— Это мы знаем, каковы планы, — бросил Огюст, зарываясь в бумаги. — А этим... долбодятам — о таком еще и думать рано. Да и авроры, которые могли бы "отвернуться от бесчеловечной власти Темного лорда и перейти на сторону народа" — сложились в Азкабане. Сам понимаешь, в аврорате теперь остались либо ребятки Тома, либо те, кому "да свершиться правосудие и пусть обрушаться небеса". И Темного лорда теперь нет. Доказать, что за новым министром стоит именно Том — сами себя за все локти искусаем. А без этого...

— Ну, то, что мы — не "благородные повстанцы", а "негодяи", "мятежники" и "внутренние террористы" — ребятки Тома и так догадаются заявить.

— Догадаются, — согласился Огюст. — Но все-таки одним аргументом у нас, благодаря этим "умникам" будет меньше, а у Тома и ребят — больше. Сам же понимаешь — из мелких преимуществ и складывается "решительное превосходство". Так что детишки в полный мах сыграли на руку Тому. Вот пусть и отрабатывают. Глядишь — задумаются.

— Ах, ..., ... — Миа с ходу перешла на иллитири. В отличие от меня, она наблюдала не за старшими, а за поимевшей неприятностей молодой порослью Светлых сил. — Ну я им устрою "Кошмар на улице Вязов". Только без улицы, и без вязов.

Я пожал плечами.

— Тогда седлай кошмара. Пробежимся немного по окрестностям, девочки крылья разомнут, и лапы. А там, глядишь, уже и отбой будет. Вот и повеселимся.

Глава 114. Перед экзаменами.

Комиссия, принимающая СОВы, прибыла в Хогвартс. Встречал их, как и положено, директор школы, то есть, в данном случае — Северус Снейп.

— Приветствую вас, — взмахнув мантией, как тореадор — мулеттой, Снейп поклонился пожилым волшебникам. — Легка ли была ваша дорога?

— Прекрасно, прекрасно добрались, — нетерпеливо отозвалась крошечная старая ведьма, с морщинистым лицом. По воспоминаниям некоторых участников Рассвета, я опознал Гризельду Марчбэнкс, председательницу Волшебной экзаменационной комиссии. — Как-то странно, что встречает нас не Дамблдор... Давненько такого не случалось.

— С тех самых пор, как он стал директором, полагаю? — уточнил Снейп.

— Именно так, милейший. Именно так, — мадам Марчбэнкс оглянулась, как будто ожидая, что Дамблдор шагнет ей навстречу... хотя бы из чулана для метел. — Как-то странно все это... Ну, да ладно. Да, человек смертен, но это было бы еще полбеды. Плохо то, что он иногда внезапно смертен, вот в чем фокус!

— Согласен, — вздохнул Снейп. — Смерть моего предшественника на этом посту была несколько... неожиданной. Впрочем, при работе с темными артефактами такой силы подобное... не то, чтобы "случается", скорее — "практически неизбежно".

Гриффиндорцы, высыпавшие из школы, насторожились. "Сейчас будет Великого Человека порочить!" — этого никто не произнес, но слова витали в воздухе.

— Темными артефактами? — заинтересовалась Гризельда. — Это какими?

Говорили волшебники довольно-таки громко, мер, чтобы исключить нежелательное внимание — не предприняли, так что их диалогом наслаждались все присутствующие.

— Дамблдор сумел раздобыть легендарный Воскрешающий камень, — без тени смущения объявил Снейп. — Но, увы, подобные вещи редко валяются просто так. Воскрешающий камень был инкрустирован в кольцо, защищенное проклятьем, справиться с которым директор так и не смог. Ему не хватило всего нескольких сотен метров: Люпин был уже на территории Хогвартса, когда проклятье взяло верх. Страдая от ужасной боли, Дамблдор попросил Люпина добить его... Боюсь, его ясный разум был основательно затенен болью. Иначе Дамблдор понял бы, что этот приказ убивает не только его, но и его давнишнего соратника. Ученики его друзей, пребывавшие на территории школы, решили, что "темная тварь предала и убила Великого мага", и, в свою очередь, убили Ремуса Люпина, когда тот переживал содеянное и был неспособен защищаться.

Ученики Светлого круга, стоявшие в стороне, дружно скривились.

— Откуда Вы взяли, что все случилось именно так? — выкрикнул один из них, старательно укрываясь за спинами остальных.

— Есть такая штука... — от усмешки Снейпа, наверное, скисло все молоко в самых отдаленных домах Хогсмита, — ...хроноворот называется. Аврорат прибыл достаточно быстро. Так что авроры под мантиями-невидимками смогли просмотреть все, что случилось. Вмешаться и изменить известные им события они уже не могли, но вот узнать КАК случилось то, что случилось — могли и узнали.

— Как, должно быть, грустно: смотреть на то, как погибает хороший человек, и не иметь возможности ничего сделать, чтобы это предотвратить... — вздохнула Джинни.

Я набросил чары приватности, и ответил:

— Насчет "хорошего" — я бы поспорил. О мертвых, как известно, "не злословь", но тебе стоит иметь в виду: хороший преподаватель — не обязательно является хорошим человеком, равно как и наоборот.

На вопросительный взгляд Джинни я пообещал показать ей свое воспоминание. Так что, когда комиссия торжественно удалилась по выделенным для них покоям, а администрация школы донесла до обучаемых основные сведения о предстоящем кошмаре... то есть — экзаменах на квалификацию "Супер-Отменное Волшебство", мы удалились в нашу комнату, и, оттуда, отправились в видение палат Анны Гриффиндор. Я перебросил Джинни кристалл с относительно недавним воспоминанием.

* * *

После эпизода с "увиденным во сне" нападением Темного лорда на Артура Уизли в частности и Отдел Тайн вообще, директор Дамблдор, тогда еще вполне себе живой и здравствующий, внезапно озаботился защитой сознания "невинного ребенка" от тлетворного влияния некоторых темных личностей, и потребовал от профессора Снейпа проводить со мной "дополнительные занятия по зельям"... то есть — по окклюменции.

Разумеется, занятия окклюменцией — это поединок воли в бурлящем водовороте эмоции, в котором решает не сила, а опыт и тонкость. И в этом у меня было маленькое такое преимущество. К тому же, я точно знал, что хочу найти, а профессор скрывал эту сцену от меня отнюдь не так усиленно, как от Гарри. Мне было понятно каноническое "перекладывание воспоминаний из головы в Омут памяти": Снейп хотел ненавязчиво засветить обучаемому, что как минимум его отец — отнюдь не был "хорошим человеком, которого все любили". Усомнившись в этой позиции, сын Лили мог бы начать сомневаться и в остальных навязываемых ему Дамблдором утверждениях... Затея героическая, но, увы, обреченная на провал. У Дамблдора опыта в подобных манипуляциях всяко было больше. Так что эффект от демарша Снейпа пешки директора: Люпин и недоБлэк успешно нейтрализовали. А почему через Омут... С одной стороны, представить себе, чтобы Гарри даже случайно прорвался через оборонительные порядки, не раз проходившие испытание Темным лордом, у Снейпа фантазии не хватило. А с другой — Омут великолепно показывает, что было, но совершенно отсекает эмоциональную составляющую картинки. И профессор зелий не хотел, чтобы сын Лили ощутил на себе то жуткое чувство, охватившее висящего вверх ногами Снейпа: уверенность в том, что Лили предала его, выдав заклинание его собственной разработки, которое он не показывал никому другому — мародерам. Профессор ухитрялся даже в мыслях произносить это слово так, что маленькая буква была очевидна. Передо мной у Снейпа подобного пиетета не было, так что мне он показал все, как оно было.

Разумеется, в кристалл попала уже отредактированная (то есть — очищенная от лишнего эмоционального фона) версия событий. Как я и ожидал, Джинни и Луне и так хватило.

Просмотрев эту неприятную сцену, добрый мальчик Гарри Поттер кинулся к единственному доступному участнику этой сцены: Хедвиг отправилась с запиской к Ремусу Люпину с предложением встретиться в Трех метлах в ближайшую субботу.

Проклятый оборотень ожидал меня, выбрав позицию тактически — совершенно неграмотно. Высматривая меня в большом окне, он полностью выпустил из виду не только, собственно, вход в кафе, но и половину зала. Конечно, оборотень, пусть и проклятый, обладает улучшенными чувствами на уровне, достаточном, чтобы в первом из посещенных мной миров за пределами родного, его назвали "Умником", причем не ниже, чем среднего ранга, и присвоили рейтинг 4-5, не ниже. Вот только в пропахшем напитками и ароматной едой помещении, где толпилась, к тому же, куча подростков, некоторые из которых уже успели "доказать свою взрослость", тайком покурив... В общем, полагаться на обоняние я бы не рискнул. А если, к тому же, обратиться за помощью к моему тотему, которая известна именно тем, что является засадной охотницей, и одной из претендентов на титул "Подкрадывающейся незаметно"... В общем, Ремус Люпин чуть было не подпрыгнул до потолка, когда я плюхнулся рядом с ним.

— Гарри? — спросил Люпин скорее "в пространство", чем обращаясь ко мне.

— Угу, — ответил я. Интересно, кого еще он ожидал тут увидеть? Архиепископа Кентерберийского?

— Напугал, — признался оборотень. — Что заставило тебя просить о встрече, да еще столь срочно?

Я изложил сцену, подсмотренную в памяти Снейпа. Люпин поморщился. Только вот восприятие эмпата позволило понять: недоволен оборотень не тем, как они себя вели, а тем, что попались... И еще — Снейпом, посмевшим эту сцену продемонстрировать.

— Я бы не стал строго судить твоего отца за то, что ты видел, Гарри. Ему же было всего пятнадцать...

— Мне тоже пятнадцать! — воспроизвел я канонический ответ.

— Послушай, Гарри, Джеймс со Снейпом возненавидели друг друга при первой же встрече — такое бывает, ты ведь можешь это понять! Я думаю, у Джеймса было все, чего так хотелось Снейпу: его любили товарищи, он прекрасно играл в квиддич — да ему вообще удавалось почти все! А Снейп был типичный замухрышка, странный малый, который с головой ушел в изучение Темных искусств, тогда как Джеймс — что бы ты о нем теперь ни думал, Гарри, — всегда терпеть не мог Темные искусства, — меня даже немного удивило, что Люпин дословно воспроизвел фразу, сказанную в неслучившемся настоящем Сириусом Блэком. Интересно, это им шаблон забили, на случай всплытия этой сцены? Один на всех? Добрый Дедушка постарался, который обитает за пределами Сада?

Но тут я намеревался ответить не так, как отвечал другой мальчишка, уже покинувший этот мир. Скуку Блэка мне обсуждать было незачем: тут и так все понятно. Любопытно было, как Люпин начнет выкручиваться, если выдать ему...

— Значит, Дадли Дурсль, любимец родителей, имевший все, чего так хотел, но не мог получить "типичный замухрышка, странный малый, занимавшийся непонятно чем", имел и право гонять и избивать своего кузен, доведя до того, что пришлось обращаться за помощью к демонам, к искусству, которое даже среди темных считается темным? И вообще... издевательства двух признанных "любимцев школы", со свитой из прихлебателей, над "типичным замухрышкой", и увлечение этого самого замухрышки Темными Искусствами... Что здесь причина, а что — следствие?

— Ты же о Нюниусе говоришь, — выдохнул потрясенный Люпин. — О Нюниусе!!!

— И что? — пожал плечами я. — Знаешь... я тут провел один ритуал, позволивший мне узнать чуть побольше о том, как погибли Джеймс и Лили... — да-да, сложный и опасный ритуал. "Разговор с Темным лордом", называется. — И теперь, после всего, что я узнал, мне жаль, что из-за отвратительных интриг и подлого оговора... — и не стоит думать, что Том не выяснил: кто именно подбил Мальсибера и Эйвери "подшутить" над Макдональд? Еще и пари заключали! Том у нас любопытный... ему все интересно. По крайней мере — когда в деле замешан его собственный Внутренний круг. — ...я не ношу фамилию "Снейп". Может, результат и был бы тот же... Но уж Снейп точно не отдал бы вещь, способную добавить любимой хотя бы тень шанса на выживание. И не вышел бы встречать врага с пустыми руками, как Джеймс. Тот только и смог, что прокричать "беги Лили!" Еще бы хлеб с солью вынес, олень-долбоящер, мутант нежизнеспособный по определению...

Люпин сидел за столиком, оглушенный разверзшимся Апокалипсисом.

Я поклонился, отправляя Силь, неведомо как очутившуюся в моей руке, обратно в ее чехол на ножнах Кайгерн.

— Засим честь имею. Полагаю разговор — оконченным.

Глава 115. Амулет

Разумеется, Гарри Поттер просто не мог спокойно сдать СОВ. Этого не предполагается самой структурой континуума, даже если Гарри Поттер — не слишком-то и Гарри Поттер. Так что спокойной сдачи экзаменов не предполагалось... и, естественно, не случилось. Правда, не случилось и видения пыток уже благополучно убитого Сириуса Блэка.

Когда я тихо мухлевал на теории Чар, прямо перед лицом неусыпно бдительно комиссии листая Некротек, в аудиторию ворвался Колин Криви.

— Там такое... такое... Быстрее! Туда...

Разумеется, после этого о продолжении экзамена не было и речи. Все присутствовавшие, не только в аудитории, но и ожидавшие в коридоре, и даже сама комиссия кинулись посмотреть на это "такое... такое..."! Конечно, пожилые члены комиссии оказались в самом хвосте этого импровизированного забега. Но даже самые медлительные из них смогли полюбоваться на смертельную схватку Снейпа и Макгонагалл.

Ну... то есть как "смертельную"? Для сельской местности — сойдет. Опыта актерам, правда, ощутимо не хватало, но среди тех, для кого представление, собственно, предназначалось, нормально обученных (не говоря уже об "опытных") бойцов было раз, два и обчелся. А конкретно — только мой Внутренний круг. Даже Ложа Песца, хоть я и старался ее поднатаскать, приняли все увиденное за чистую монету. Прочие же, для которых приснопамятный Дуэльный клуб Локхарта — представляется вершиной боевого искусства, и вовсе в ужасе и аффекте наблюдали за летающими туда-сюда лучами и волшебной акробатикой. Помочь (любой из сражающихся сторон), что характерно, никто не пытался.

Но вот в конце коридора показались ученики, а за ними — и учителя Светлого круга. Продолжать представление было бы неприлично, а возможно — и смертельно опасно. Так что Снейп, совершая очередной прыжок с переворотом, подставился и, с грохотом вынеся собой витраж одна тысяча пятьсот лохматого года, изобразил в сторону МагКошки неприличный жест левой рукой, и неторопливо полетел куда-то на юг, заставив тех из школьников, кто хоть что-то понимал в магии, испытать острый приступ чувства собственной неполноценности.

— Что здесь случилось? — выкрикнул, ворвавшись в Большой зал, Огюст Сен-Жак.

— Снейп... — Макгонагалл вздрогнула и спрятала лицо в ладонях. Однако, для сколько-нибудь опытного эмпата было очевидно, что прячет она в фейспалме не слезы, а смех на грани ржача. — ...он предал нас. Я застала его, когда он докладывал своему хозяину...

— Но ведь безумец, называвший себя Тем-кого-нельзя-называть — мертв! — выкрикнул кто-то оттуда, где кучковались младшие ученики Дома Хельги.

— Этого "безумца", — покачал головой Огюст, — ваш соученик, Гарри Поттер, убивал общим счетом три раза. Причем один раз обратился для этого даже к силам из-за Грани Мира. Не помогло. Возвращается.

— Лич — он и в Англии — лич, — негромко, однако так, чтобы точно быть услышанным, вздохнул я. — Пока филактерий не уничтожим — не упокоится!

— Есть такое, — грустно согласился Огюст. — Но кое-что уже нашли. И еще ищут. Так что нам недолго надо продержаться! А пока что... Уважаемая комиссия, к сожалению, я вынужден просить вас сделать перерыв и разойтись по предоставленным вам комнатам, а учеников — по общежитиям. Защита Хогвартса будет поднята до состояния "Осада".

— Я к маме хочу! — заплакала девочка в форме со знаками Дома Ровены. — Мне страшно!

— Увы, — покачал головой Огюст. — Пока что я не могу допустить, чтобы вы разъехались по домам. Тот-кого-нельзя-называть — набирает силы. Он наверняка постарается оказать давление на родителей, захватив в заложники детей.

— Нас авроры спасут! — выкрикнул мальчишка, стоявший рядом с плачущей девочкой.

— Аврорат... — Огюст вздохнул. — Боюсь, на авроров рассчитывать не стоит. После смерти Скримджера, пост министра замещает Пий Толстоватый... а он, как нам стало недавно известно — под Империусом. Он сделает все, что ему скажет Тот-кого-нельзя-называть, или же его миньоны. В том числе — сможет запретить аврорам отправиться на вызов.

— Но его же надо освободить! — Хаффлпафф, как всегда добр.

— Как? — спросил Огюст. — Обычной "финитой" империо не снять. А проводить более сложный ритуал над исполняющим обязанности министра... Нас не пропустят самые обычные авроры. И не потому, что служат Тому-кого-нельзя-называть. А просто потому, что это — их долг. Таков порядок. Никто не должен проводить ритуалы над министром (а заместитель в отсутствии министра — сам имеет все министерские привилегии) без его согласия. А согласия Пий-под-Империусом никогда не даст.

Слизерин молча впитывал информацию. Куда и какими путями она разлетится дальше не знаю не только я, но даже и Кай: слишком быстро чередуются отражения в Десяти тысячах зеркал.

Вообще-то, в прецедентных решениях Визенгамота была предусмотрена и такая ситуация. Вот только квалифицированного большинства в две трети светлой стороне сейчас не достичь. Но о таких политических моментах детей никто информировать не стал, а сами дети спросить не догадались. По крайней мере — те, кто и так этого не знал.

А если совсем честно, то даже будь у Светлого круга возможность воспользоваться тем давним решением — вряд ли кто на это пошел. Решающее сражение под стенами (а то и в стенах) Хогвартса входило в планы всех заинтересованных сторон.

На этом общее собрание было объявлено закрытым, и все разошлись куда указано. Е, конечно, любопытную Авантюристку сложно было бы удержать от того, чтобы поинтересоваться: о чем будут говорить в директорском кабинете. Сложно удержать... Особенно — когда никто и не собирается этого делать. Так что мы быстренько потревожили Анну и расположились наслаждаться следующим актом представления.

— ...итак, дети увидели вполне убедительную картинку, — высказалась Макгонагалл.

— Неплохо получилось, — согласился Огюст, копаясь в директорском столе.

— Вот только не поспешили ли мы? — Макгонагалл откинулась в кресле. — Без директора нам не установить надлежаще надежную защиту...

— История о том, как Северус сначала поставил защиту, а потом — вырвался из-под нее, не разрушив — была бы совсем уже шита белыми нитками, — пояснил Огюст. — Риддл — безумец, но не дурак. Подобные косяки — выкупает на раз. Впрочем, вариант "Снейп передал тебе ключи от защиты как раз перед тем, как его раскрыли" — ничуть не лучше. А так... Вы с Северусом — подрались, он — не потянул с тобой расправиться и сбежал. Вроде — адекватно.

— Адекватно? — хмыкнул я для Миа, и, конечно же, остался не услышан теми, за кем мы наблюдали. — Стоит Тому получить и просмотреть воспоминание кого-нибудь из слизеринцев — и постановка станет ему очевидна. Похоже, господин Огюст, подзаржавели Вы. Давненько в поле не выходили. Забыли, что такое схватка, и чем она от лицедейства отличается.

— Том не дурак, — отозвалась Миа, — поэтому — "поверит".

— Конечно, "поверит", — согласился я с выводом Аналитика.

— Но все-таки... — донесся голос Макгонагалл, — ...как мы собираемся защищать замок? Поднять щиты в режим "Осада" мы еще можем. Но вот оперативно управлять источником, чтобы сдерживать атаки мага такой силы, как Тот-кого-нельзя-называть, без директора... А ведь у нас даже Дамблдора — нет.

Макгонагалл кивнула в сторону рамки, где на троноподобное кресло директора ложилась пыль... при блистательном отсутствии хозяина кресла.

— Используем это!

Огюст Сен-Жак выложил на стол серый бесформенный обломок гранита. Вот только Силой от него перло, как будто на столе лежала как минимум истинная копия Некротека без экранирования.

— И что это? — заинтересовалась Макгонагалл.

— Это... — Огюст вздохнул. — Это кусок древней мощи, частица владений моего дальнего предка. Это — осколок Амулета!

Глава 116. Темные силы

Анна не стала препятствовать намерению Огюста встроить осколок стены башни Амулет, столицы Темной Империи иного мира в свою защиту. Напоенный чарами древней Власти, Поверженных, Ока, и гибелью сотен тысяч людей, обломок стены хранил Силу, сравнимую с серьезным Источником. Вот только башня, как ни крути, была полностью во власти Госпожи. После того, как она утратила свою силу, те, кто заняли Амулет вместо нее — не смогли полностью взять его под контроль. А уж тем более, не мог его контролировать ее дальний потомок, родившийся в другом мире. Не смогла и Анна, но зато она сумела сделать так, чтобы обломок стены давал ей силы, но не мог оказывать контролировать ее. Уж настолько-то Годрик о дочери позаботился. Нет, если бы она все еще спала своим смертным сном — у Огюста могло бы и получиться... Но проснувшуюся Анну смог бы контролировать разве что ее отец. Однако, учитывая внесенные нами втихую исправлениям и проведенному ремонту и дополнительный камень, даже не имея полного контроля, Огюст располагал примерно теми же возможностями, что и Дамблдор до того, как Сердце Хогвартса проснулось. Так что Светлый круг немного успокоился, в уверенности, что именно они контролируют защиту Хогвартса. Блажен, кто верует: тепло ему на свете!

Поскольку экзамены были прерваны, Миа решила использовать освободившееся время... чтобы получше подготовиться к тому светлому моменту, когда экзамены все-таки возобновятся. Признаться, мучали меня смутные сомнения, но если ей так нравится — то почему бы и нет? В конце концов, познание нового — есть один из путей Изменяющего пути. А уж познание нового в колдовстве... В общем, мы забурились в дальний угол библиотеки, и, оградившись от окружающего мира Отсечением, Невниманием и благосклонным отношением Голоса-и-Разума замка Хогвартс, штудировали учебники по трансфигурации, сравнивая разные подходы к этому непростому искусству.

Внезапно раздалось хлопанье крыльев. И одновременно до нас докатились эмоции Анны, которые можно было интерпретировать как некую форму извинения. Вроде "мне совестно нарушать ваше уединение, но информация — важная!"

С Хедвиг прибыл свежий номер "Ежедневного пророка". На первой полосе разместилась огромная колдография и.о. министра магии, Пия Толстоватого. С гневным и благородно-грустным выражением он что-то говорил стоящему рядом журналисту. А вот что именно он говорил — было изложено на следующих полосах, под огромным, берущим за душу заголовком: "Террористы покусились на наше будущее!"

В интервью мистер Толстоватый с гневом и прискорбием излагал взгляд действующего истеблишмента Магической Британии на происходящие вокруг Хогвартса события.

* * *

— Сограждане! — Пий на колдографии выглядел величественно и грозно. Над средней руки министерским чиновником неплохо так поработали, чтобы придать ему харизму настоящего лидера. Как бы не была задействована та самая "Маска", которой Миа помогала Хаггриду ухаживать за Мадам Максим. — С прискорбием вынужден сообщить вам об ужасном преступлении. Группа экстремистов, которым, как выяснилось, совершенно необоснованно доверял прежний Верховный чародей Визенгамота, воспользовалась... чтобы не сказать — злоупотребила его авторитетом, и захватила Хогвартс, чтобы, прикрываясь детьми как заложниками, выдвинуть совершенно неприемлемые политические требования. Сейчас трудно сказать, было ли декларируемое доверие Дамблдора к так называемому "Светлому кругу" следствие следствием его болезненной приверженности магическим практикам, которые в мире магглов назвали бы не иначе, как "наркотическим", возрастным изменениям сознания, или же, о чем, признаться не хочется говорить или даже думать, но не принимать эту вероятность в расчет мы не имеем права: тем, что сам Дамблдор был пособником и соучастником террористов... Однако факт остается фактом: террористы проникли в школу, и, в настоящее время удерживают всех оказавшихся там детей, часть преподавателей (увы, другая часть — выступила на стороне этой экстремистской организации) и комиссию, приехавшую в Хогвартс для приема экзаменов (СОВ и ЖАБА).

Я назвал требования террористов "неприемлемыми"? Пожалуй, это неточная формулировка. Скорее они "неисполнимы". Если бы они сводились к моей отставке — я бы ушел с поста исполняющего обязанности министра магии в тот же день, просто чтобы не рисковать детскими жизнями. Но увы...

Чтобы объяснить, почему я считаю требования террористов "неисполнимыми", мне придется разъяснить некоторые моменты современной политики.

С давних пор в Визенгамоте соперничали две основные фракции: "изоляционисты", настаивающие на сохранении Статута секретности, и "прогрессисты", считающие установление, длительное время спасавшее наш мир, — устаревшим и отжившим, и требующие его отмены.

Разумеется, оба этих течения неоднородны. Крайние изоляционисты, представленные наиболее консервативной частью нашего общества, требуют полной изоляции от маглов, прекращения приема в наши ряды маглорожденных и отказа от любых магловских идей и предметов. При всем моем уважении к достойным членам общества, предлагающим таковую программу, она — неисполнима, хотя бы в силу исключения из законов Гемпа, даже если не рассматривать проблему опасности близкородственных свзяей в нашем небольшом сообществе. Однако, несмотря на неисполнимость программы, как я уже сказал выше, она хотя бы не требует истерических и экстремистских действий, и уже поэтому — достойна уважения.

Я являюсь представителем умеренных изоляционистов. Статут Секретности, как я уже и говорил ранее, спасал наше общество от ксенофобии и агрессии маглов в течение нескольких веков, и нет никаких оснований отказываться от него. Однако, ни в договоре Темных сил, ни в самом Статуте нет никаких указаний на то, что волшебный мир не может использовать какие-либо предметы, изобретения или же идеи, созданные в мире маглов. И те идеи, изобретения и предметы, которые будут нам полезны — следует использовать, перерабатывая на основе доступных нам возможностей. В конце концов, колдография, колдорадио, Хогватс-эксперсс и "Ночной рыцарь" были созданы на основе магловских изобретений существенно более поздних времен, чем Статут. И мы все ими в той или иной мере пользуемся. Но нельзя и не признать, что отнюдь не все идеи, приходящие к нам из мира маглов — хороши просто потому, что "пришли из мира маглов". Терроризм и захват заложников к "хорошим идеям" отнести трудно. Впрочем, я увлекся, простите.

Прогрессисты, разумеется, тоже неоднородны. Совсем недавно мы видели, как маргинализировалось, и превратилось в экстремистское движение одно из крыльев "прогрессивного" движения: то, которое предполагало односторонний разрыв Договора Темных сил, отказ от Статута Секретности, и подчинение маглов. Даже появление самозванца, имитирующего ужас прежних времен, Того-кого-нельзя называть — отнюдь не придало энергии и политического веса данному направлению. Наверное, это и к счастью, поскольку, как многие из читателей, вероятно, знают, магловская Инквизиция (сейчас она называется "Священная конгрегация Доктрины веры") отнюдь не была упразднена, как нам пытались доказать сторонники такого подхода, но всего лишь сменила название (замечу — не в первый раз за время своего существования). Тем не менее, это движение попыталось активизироваться, и лишь благодаря доблести и гражданскому мужеству министра магии Руфуса Скримджера... — десяток абзацев славословия Скримджеру можно было спокойно не читать. Обычный набор благоглупостей. — Так что я могу ответственно заверить своих сограждан: Пожиратели Смерти — разгромлены, и ныне способны разве что на хулиганские выходки, вроде той, которой запомнился финал Чемпионата Мира по квиддичу. Это, конечно, нельзя назвать чем-то "хорошим", но, все-таки несравнимо с тем, что было при Том-кого-нельзя-называть.

Сейчас перед нами другая угроза. Своего рода отражение Того-кого-нельзя-называть в кривом зеркале. Да, я могу понять подозрения в том, что я нахожусь под действием "империуса". Но подозрение — есть подозрение. Действуя на основании подозрений мы приведем наше общество к Хаосу. Для действий необходимы доказательства. Кроме того, на данный случай существует прописанная прецедентными решениями Визенгамота процедура. Но экстремисты, вместо законной (хотя, надо сказать и неприятной для меня лично) процедуры — предпочли отбросить закон, и действовать по праву силы. И, тем самым, они вышли из-под защиты отброшенного ими закона.

Также они требуют "выдать для суда и наказания Того-кого-нельзя-называть". Это которого? Того, что был раньше? Так он убился об Гарри Поттера, и это все знают. Или того самозванца, что попытался возродить его банду? Так его, пусть и ценой жизни, убил Руфус Скримджер. Других я не знаю. Хотя, следует учитывать возможность того, что появятся новые самозванцы: "воскрешенные", или "чудом спасшиеся" Темные лорды. Но в ними аврорат будет разбираться по мере поступления. А других Темных лордов у меня для них нет!

Теперь разберем политическую часть требований. "Всеобщее равенство". Нахватались у маглов. Чушь. Люди не равны! Кто-то рождается сильным, а кто-то — слабым. Кто-то — умным, а кто-то — слабым. Кто-то — маг, кто-то — сквиб, кто-то — магл. И как их всех уравнять? Выдать маглам и сквибам лицензии на аппарацию? Для создания "равных прав"? По-моему, это не равенство, а издевательство: гарантировать права, которыми заведомо не сумеют воспользоваться. Или запретить магам колдовать, чтобы не нарушать прав маглов? Опять-таки, "прекратить действующую практику засекречивания магического Знания в пределах узкой кучки якобы древних Домов". А сами выдвигающие эти требования не хотят пожертвовать все свое состояние в пользу государства? Нет? Странно, странно. Ведь они, в большинстве своем, владеют своими деньгами на тех же основаниях, что и Дома — своими знаниями. "Просто потому, что их добыли предки". К тому же, знания, засекреченные Домами — часто бывают опасны для неопытного или несведущего. Возьмем наиболее известный пример: крохотная часть знаний Дома Дамблдор утекли к школьнику-полукровке... В результате мы имеем Того-кого-нельзя-называть, и все последующие неприятности! А теперь друзья и соратники Альбуса Дамблдора, допустившего (или — организовавшего?) утечку — требуют выложить в открытый доступ многократно более опасные знания?

В общем и целом, я вынужден принять страшное решение: никаких переговоров с террористами не будет. Риск гибели детей — это страшно. Но выполнение, даже частичное, требований террористов грозит гибелью всему нашему обществу. Погибнут и дети и взрослые. И их будет больше, чем всего есть в Хогвартсе. Гораздо больше. Поэтому я должен заявить: Хогвартс будет взят штурмом, и никто из террористов не уйдет от наказания.

* * *

Я отложил газету, которой немедленно завладела Миа, доселе читавшая статью через мое плечо. Неплохо Том разыграл партию. Как их Пий? "Не брал я вашего Темного лорда. А если говорю: "не брал", это значит "не отдам"!

— Странно... — вздохнула Миа. — У маглов так не делают. "Никаких переговоров"... Звучит красиво, но если эти террористы начнут убивать?

— А нас кто-то собирается убивать? — удивился я. — Ну а если соберутся....

Зелень радужки Гарри Поттера скрылась во тьме саа. Истинная Сила хлынула в меня. В моей руке темной полосой возникла Кайгерн Скрытная, а другая — окуталась темным пламенем Удуна.

Глава 117. Интерлюдия

Джозеф Брайс Конлей, представитель не самой богатой, и не самой чистокровной, но все-таки достаточно известной семьи волшебников, сидел у камина и читал газету. В прошлую войну он был известен тем, что придерживался взглядов, близких к тем, которые декларировали Пожиратели Смерти... а потому — падению Темного лорда радовался даже активнее и радостнее, чем подавляющее большинство соседей. Громче и радостнее тогда праздновали разве что те, кому в самом ближайшем будущем светила Темная Метка. Сам Джозеф на такую милость Темного лорда особенно не рассчитывал, хотя и общался со многими из тех, кто впоследствии оказался "благонамеренным подданным Магической Британии, подвергнутым проклятью "Империо". Впрочем, знакомства его за время мира не были утрачены, так что, узнав о появлении "безумца, представляющегося Тем-кого-нельзя-называть", мистер Кондей испытал... двойственные эмоции.

Несмотря на неоднозначную репутацию, мистер Конлей занимал не такую уж незначительную должность в портальном управлении, так что сейчас, пребывая в собственном доме, он смотрел в развернутую газету, но видел кое-что совсем другое...

За огромным окном, у которого в настоящее время располагался Джозеф, закат раскрасил багрянцем половину неба. Собственно, именно для того, чтобы любоваться холмами, разделенными полосами изгородей, некоторые из которых выглядели так, будто были возведены еще при римлянах, кто-то из предков Джозефа, обитавших в этом доме, и пробил стену, за немалые деньги доставив из Италии большие стекла. Но сейчас вид за окном, равно как и уже упомянутая газета, не могли отвлечь министерского сотрудника от размышлений. Разве что далекий взблеск заставил Джозефа на мгновение отвлечься... но, поскольку он не повторился, мистер Конлей махнул рукой на непонятное явление. "Небось, маглы развлекаются!" решил он, и вернулся к воспоминаниям.

Сегодня в министерстве от портального управления потребовали создать цепочку порталов от Санкт-Петербурга, бывшей столицы русских. Правда, они переименовали его сначала в Петроград, потом — в Ленинград, а сейчас — снова обсуждают, не переименовать ли его обратно... Но Джозеф, подобно многим другим магам Британии, не собирался запоминать варварские названия.

Тем не менее, полученное задание следовало выполнять. Цепочка групповых порталов была создана и провешена от Санкт-Петербурга до Лондона. И сегодня ей воспользовался десяток русских магов. Выглядели они как натуральные маглы: сгорбленный старик в черной рясе и с серебряным крестом на груди, и девять парней в джинсах и кожаных куртках. Многие из собравшихся встречать делегацию (а слух о ней разлетелся по Министерству со скоростью, сравнимой со скоростью звука), поморщились. Но наметанный взгляд Джозефа не упустил ни того, что куртки были из драконьей кожи, ни хранящих знаков, в которые складывались стежки швов на джинсах, ни плавных, уверенных движений, которыми отличались все прибывшие, не исключая и старика-священника. Двое из прибывших волокли с собой сундук, раза в два превышавший габаритами те, с которыми ученики традиционно отправлялись в Хогвартс... Но там-то у детей — одежда и школьные принадлежности на целый год... Что же притащили с собой эти... русские?!

Пробившись через толпу, Джозеф приветствовал прибывших, и уточнил: являются ли они официальными представителями Красной России? Признаться, в это никто особо не верил: для красных прислать в качестве официального представителя — священника было чем-то... немыслимым, пусть в пламени Нашествия Гриндевальда, или, как говорят эти варвары, "Великой Отечественной войны", красные и церковь сумели-таки найти общий язык...

— О, нет-нет... — вскинув руки ладонями вперед, покачал головой священник. — Мы просто группа... неравнодушных и патриотически настроенных людей, действующих исключительно от своего имени... Можно сказать, мы — "kooperativ", оказывающий частным образом услуги, требующие... специальной подготовки и особы способностей.

/*Прим. автора: в этом мире СССР устоял по причине (не)своевременной кончины группы товарищей как раз перед прибытием Мориона по совершенно естественным причинам. Но лихорадит СССР все равно неслабо, хотя и легче, чем в реальной истории*/

Между тем, толпа, собравшаяся посмотреть на "настоящих русских", разошлась, так и не увидев ни медведей, ни косовороток, ни, хотя бы, балалаек. Джозеф остался, сопроводить прибывших в Департамент магического правопорядка.

— Если вы — не официальная группа, тогда зачем вам вообще вмешиваться в наши внутренние дела? — заинтересовался Конлей.

— Все очень просто, — улыбнулся священник. — Каждый, кто решался принести "наибольшее благо наибольшему числу людей" в Европе, непременно рано или поздно приходил к выводу, что больше всего оному благу мешаем мы, русские. Так что, когда возникла возможность придавить очередную группу "желающих странного" на чужой территории, не доводя до вторжения в Россию, мы решили ей воспользоваться...

Отложив газету, Джозеф Конлей вынырнул из воспоминаний. Сова с донесением уже упорхнула в камин, полыхнувший зеленым. Отправлять свою птицу в полет, как это делал обычно, Джозеф не рискнул. И теперь он хмуро улыбался. Все-таки, когда Свет, как и положено, в очередной раз победит, надо будет заняться этим варварами. Они действительно из всех сил мешают Всеобщему Благу...

На этом месте в мыслительный процесс агента Светлого круга самым решительным образом вмешалась заклятая 12,7-миллиметровая бронебойно-зажигательная пуля, выпущенная из снайперской винтовки В-94 "Волга", и прошедшая сквозь стационарные щитовые чары, как будто их вовсе не было.

В трехстах метрах от места упомянутого события, молодой парень в куртке из кожи медногорского дракона, аккуратно зачехлил винтовку, и хлопнул по мохнатому боку призванного ездового медведя.

— Поехали, Михайло Потапыч. Все-таки, шпиону следовало бы получше заниматься окклюменцией, и не светить своими мыслями на все Министерство. Интересно... Он успел отправить донесение?

С этими словами снайпер взгромоздился на своего партнера, и парочка исчезла. Хлопка аппарации никто не услышал. В доме, стоявшем поодаль от всех остальных, потихоньку начинал разгораться пожар...

Глава 118. Перед боем. (Нимфадора Тонкс)

Аппарировав по приказу главы аврората, я стояла перед возвышающейся перед нами темной громадой Хогвартса, и размышляла, поглаживая рукоять кинжала, что так и висел у меня на поясе. Ведь совсем недавно я безоглядно верила Великому Светлому Магу (непременно со всех больших букв) Альбусу Дамблдору. И у меня не могло даже и зародиться мысли, что люди, которых он привел в Хогвартс, его соратники и их ученики — могут быть в чем-то неправы. Наверное, в те времена, я бы стояла на стене замка, и с ужасом, но и непреклонной решимостью, смотрела на тех, кто собирается его штурмовать. Ведь те, кто выступил против Дамблдора — не могут не быть "Тенмыми силами" по определению. Но с тех пор... Наверное, все началось с тех самых снов, в которых Дамблдор ради общего блага приказывал мне убить Гарри Поттера. Нет, умом я понимаю, что приснившийся кошмар — не имеет к реальному Дамблдору никакого отношения... Но все-таки я не могла не вспоминать этот сон, когда меня звали в Орден Феникса... Потом был Турнир, и "мастер" Дароу, оказавшийся предателем, и пытавшийся убить Гарри... а тот, кто спас мальчика — оказался демоном, и сам возродил Того-кого-нельзя-называть (ну, или притворяющегося им безумца, по официальной версии министерства). К тому моменту я уже совершенно запуталась, и ничего не понимала в происходящем. Ранение Артура Уизли увеличило мои сомнения. Теперь уже я усомнилась не только в мотивах, но и в компетенции Великого мага. Разве Альбус Дамблдор не дружит с Грюмом Грозным глазом? Разве он не слышал лекции старого аврора об охранении? О том, что в дозор следует посылать как минимум двоих, чтобы, если один будет внезапно убит — второй успел подать сигнал тревоги! А уж если где-то выставляешь одиночный пост — его необходимо периодически проверять, а не отправлять одного средней руки министерского служащего всю ночь ждать под дверями Отдела Тайн появления врага, с которым он ничего не сможет сделать, даже предупредить об этом остальных... как оно, в сущности, и получилось. Ну а ситуация, когда "достойные ученики соратников самого Дамблдора" убили Люпина, даже не сделав попытки разобраться в ситуации — добила мою верность "делу Света".

Конечно, и Пий Толстоватый в своем выступлении, мягко говоря, "скользнул рядом с истиной": в заявлении Светлого круга, занимающего сейчас Хогвартс, угрозу детям можно углядеть, разве что при очень большом желании... Где-то в части "чтобы защитить наше будущее, и не допустить его уничтожения Тем-кого-нельзя называть, мы вынуждены задержать школьников в Хогвартсе, не разрешив им возвращаться к семьям, пока не убедимся, что это будет для них безопасно". Но Пий — политик, а где найти хоть одного однозначного политика, ну кроме однозначных мерзавцев*?

/*Прим. автора: за чеканную формулировку благодарю пользователя zadira с форума Урсы ( http://ursa-tm.ru ) */

Так что, какие бы успокоительные слова не произносили убийцы, радеющие за Всеобщее благо, но, фактически, они захватили в заложники главу моего Дома и его Хранительницу крови. Это — недопустимо. И я должна его спасать... даже если не брать в расчет присягу, которую я давала, поступая в аврорат.

— Мисс... — незнакомый голос буквально вырвал меня из размышлений, — ...Вы бы поосторожнее думали о своих сомнениях и былой верности предводителям этих террористов, — я оглянулась, и увидела буквально стену жесткого меха. Только через пару секунд ошеломления я осознала, что смотрю на ездового медведя, одного из тех, что призвали приехавшие русские. — А то Вы так напряженно размышляете, что буквально вбиваете свои мысли в голову всякого, кто обладает хотя бы минимальными навыками в этой... как это по-английски... Ах, да — "легилеменции", вот. Уж простите, за мой корявый английский... А то Вас могут... неправильно понять.

Надо сказать, что тут он несколько кокетничал: его английский был намного лучше, чем у многих официальных представителей разных стран, собравшихся на финал Чемпионата мира по квиддичу: половина из них пользовались услугами переводчика а три четверти другой половины — лучше бы к ним присоединились. Понять их можно было, разве что, приложив немалые усилия и изрядную долю фантазии.

Я вопросительно посмотрела на парня, соскочившего с медведя.

— Прошу прощения за невежливость и навязчивость, — смутился тот. — Но тут нет никого, кто мог бы меня Вам представить... Потому представлюсь сам: Александр Кощеев.

Кощеев? Я постаралась припомнить рассказы Грюма о его похождениях во время войны с Гриндевальдом... Там часто упоминался некий "Koshey Bessmertniy". Кажется, такая фамилия может означать...

— "Кощеев"? Потомок того самого...

— О, нет-нет, — с улыбкой парень поднял руки ладонями ко мне. — Мои предки были krepostnymy в одной из деревенек, принадлежавших "тому самому". Нас так и называли "людишки кощеевы". А потом — записали как фамилию. Нас там несколько деревень Кощеевых было. Сейчас, конечно, по всему Союзу разлетелись... Благо, ведуны во владениях Бессмертного встречались чаще, чем где бы то ни было.

— "Krepostnye"? — постаралась я как можно точнее воспроизвести слово, произнесенное русским. — Это же... рабы?

— Скорее — "вилланы", — уточнил русский.

— Но все равно... Правду говорят, что он — самый могущественный Темный маг в мире?

— Насчет "в мире" — не знаю, — пожал плечами русский. — Но против немцев: магов, стрелков и даже танков — он выходил со своим фламбергом с неизменно превосходным (для него) результатом.

— А ты его лично видел? — заинтересовалась я.

— Угу, — кивнул тот. — Дедушка Кощей — человек старой закалки. Хоть он и выдал своим крепостным вольную еще в 1859 году, за два года до отмены крепостного права, но до сих пор считает нас "своими людьми": помогает, поддерживает, советует... Правда, и ответные услуги стребовать не стесняется.

Еще некоторое время мы беседовали, привалившись к теплому мохнатому боку.

— А зачем тебе вообще медведь? — заинтересовалась я.

— Пушку возить, — улыбнулся русский. — Все-таки, она даже без прицела и патронов больше 10 килограмм весит. А еще к ней прицел, патроны, ЗИП... А заклятья на патронах и прицеле — с расширением пространства и облегчением веса не совмещаются... — я припомнила огромный сундук на колесиках, которые русские катили вдвоем... и поняла, что там были отнюдь не парадные костюмы.

— Но почему — медведь? — не поняла я.

— А это в пику всяким разным... — кажется, русский даже несколько смутился. — Кто уверен, что мы все ходим в ушанках, играем на балалайках и ездим на медведях! Вот ребята и придумали... это. Пусть ОНИ хоть в чем-то окажутся правы... А потом — выяснилось, что это и в самом деле удобно: Михайло Потапыч — умный, хитрый, сильный... и способен бежать рядом с маггловским автомобилем, едущим на 80 км/ч, делая вид, что никуда не торопится!

— 80 километров в час? — переспросила я, судорожно пытаясь перевести это в более привычные единицы измерения.

— Чуть больше 40 узлов, — пояснил русский.

Еще некоторое время мы обсуждали преимущества и недостатки медведя, как ездового животного, пока не прозвучала команда выступать.

Глава 119. Следующее большое приключение. (Гермиона Грейнджер)

Осаждающие стягивались к замку. Наблюдать за этим с уже привычного НП* на башне Гриффиндора было... любопытно. Чем-то картина напоминала средневековые сражения: коробочка авроров в алых мантиях, кавалерия (правда — медвежья) на фланге, ополчение, разодетое "кто во что горазд" — передовой полк, застрельщики. Не было, правда, развевающихся знамен и барабанного боя. Но что поделать, этим и.о. министра и поддерживающие его силы — как-то не озаботились. А жаль.

/*Прим. автора: НП — наблюдательный пункт*/

— Не хватает еще поединка перед общей схваткой, — пробормотала я, оглянувшись на обнимающего меня сзади Гарри.

— Полагаю, сейчас будет, — улыбнулся он, покрепче сжимая меня в объятиях. — Сначала — ругань и оскорбления, потом — поединок... Маги вообще консервативны, так что, полагаю, ритуал будет выдержан во всех деталях.

И вправду, перед главным входом в Хогвартс от общей толпы отделился Пий Толстоватый, и, подойдя к краю защиты, активированной Светлым кругом, заговорил, используя Сонорус:

— Господа террористы, захватившие школу. В последний раз предлагаю вам сдаться. Гарантирую справедливый суд и адекватное наказание.

Ответ был бы достоин любого обезьянника. Разве что отходами жизнедеятельности не кидались, но, полагаю, до этого еще дойдет, когда оные отходы накопятся в достаточном количестве. И, думаю, этого не долго ждать. Коричневые штаны кое-кому однозначно пригодятся.

Между тем, я отвлеклась от картины "защита идеалов Света путем метания отходов жизнедеятельности". Внутри школы тоже происходили довольно-таки интересные события.

Последствия уже идущей войны и смерти многих сильных псайкеров — раскачали нереальность, так что варп довольно-таки сильно штормило. И в этом шторме потихоньку формировался один вихрь, которого я ранее не замечала.

Впрочем, из того, что этого образования не замечала я — не следует, что оно вообще осталось незамеченным. Да и когда вихрь прикоснулся к сигналкам, расставленным в комнате Анны, я не могла не обратить на него внимания, а уж Гарри с сестренкой — наверняка засекли еще на начальных этапах формирования.

Я уже собиралась пресечь это безобразие, когда Гарри коснулся моей руки и покачал головой. Понятно. Значит, ему это зачем-то нужно.

Между тем сформировавшийся вихрь, пройдя внешние сигнальные контуры, прикоснулся к основной защите. Между защитными заклятьями и вихрем начался обмен потоками символов, в которых я сумела разобрать капли крови рубиновых ключей, сияние меча, холодную сталь шлема... Если бы реликвии Основателей были уничтожены до того, как нам удалось разбудить Анну — этого бы вполне хватило для формирования стабильного прохода. Сейчас же Голос-и-Разум замка Хогвартс сама манипулировала собственной защитой. И она пропустила вторженца. Точнее — сжала защиту так, что теперь в ней был только сам ее кристаллический саркофаг, но не комната, где он расположен. Вихрь прошел границу реальности, и распался, выпуская того, кто в нем, собственно, прятался.

В комнате возник... Альбус Дамблдор. Только в каком он был виде... Через его прозрачное тело просвечивали стены комнаты... Вот только это было не приведение, каких немало в Хогвартсе, а настоящий Призрак Силы, если пользоваться терминологией Далекой-далекой галактики... или, если перевести в термины, более привычные для Мориона — нерожденная тварь в нематериальной форме.

— Значит, это правда... — демонический (правда, боюсь, сам он пока еще не осознал всех прелестей своего нынешнего статуса) Дамблдор присел у кристалла на стул, где частенько располагались наш бриллиантовый принц с Видящей на коленях. — Тебя в самом деле замуровали тут живой... Бедная девочка... — борода с бубенцами участливо качнулась. — Ну, ничего. Я освобожу тебя, и ты отправишься в следующее большое приключение, оставив заботы этого мира усталому старику...

"А ручки-то — дрожат!" — про себя злорадно заметила я. Все-таки флект цепляет не только тело, но и душу... хотя и не так сильно, как неоднократно помянутая Морионом субстанция, которую он именовал не иначе, как "дерьмо гигантского червяка", а перед этим — делал паузы, в которые я самостоятельно добавляла пропущенные Мори куски текста на иллитири. Но, тем не менее, пакость этот флект — изрядная, и от абстинентного синдрома Доброго Дедушку Дамблдора не избавила даже сама Вечная леди. (Или — не захотела избавлять).

— А зачем? — спросила проекция Анны, появившись у Дамблдора за спиной.

Признаться, я немного ожидала, что старый маг и новорожденный демон — все-таки подпрыгнет. Но нет. Даже не вздрогнул. Видимо сумел как-то уловить формирование проекции.

— Здравствуй! — Дамблдор по-доброму сверкнул очками. Когда смотришь на него — хочется верить и соглашаться. "Подавляющая псионическая аура" — назвал это Морион. И сказал, что она у Альбуса была и раньше, но сейчас, после Возвышения — стала существенно сильнее.

Я, как могла, уплотнила внешние слои защиты, и взяла Рабыню на поводок. Вновь испытывать на себе внутренний рабский бунт, бессмысленный и беспощадный, как тогда, когда псевдоГрюм демонстрировал нам "Империус" — мне как-то не хотелось.

— ... ведь это — Черная Магия! — возмущался Дамблдор, которому Анна рассказала историю своего попадания в "гроб хрустальный".

— Конечно, — согласилась та. — Папа зарезал десяток рабов, трех магглорожденных, и даже одного чистокровного из враждебного рода.

— Но это значит, что ты никогда не сможешь любить!

— Сейчас — не могу, — вздохнула и покачала головой Анна. — Я еще не настолько хорошо владею созданием проекций, чтобы воспринимать мир настолько ярко. Но когда разберусь с некоторыми тонкостями — выйду отсюда, найду себе мальчика и выйду за него замуж. Подберу ему правильных наложниц, и буду с ними дружить и играть, — Анна мечтательно улыбнулась.

К чести Дамблдора, надо сказать, что он принял во внимание то, что мораль начала второго тысячелетия нашей эры существенно отличается от морали его конца. Так что возмущаться и расписывать невозможность и аморальность мечтаний Анны — он не стал. Вместо этого Великий Белый начал излагать, как черная магия раскалывает душу, как пребывание в нынешнем статусе полунежити, своеобразного живого лича — повредит ее будущим перерождениям, как она станет отдаляться от людей, и в конце концов — неизбежно превратится в чудовище...

Между тем, пока мертвый Дамблдор расписывал живой девочке прелести "следующего большого приключения", перед замком развернулся следующий акт драмы. Представитель банка Гринготтс торжественно объявил о том, что на основании кучи параграфов, пунктов и подпунктов, обслуживание счетов уличенных в терроризме — временно приостанавливается. Вообще говоря, Гринготтс делать такого не должен. И в ходе, и после прошлой войны Темного лорда министерство, как ни старалось — так и не смогло добиться от свартальвов заморозки счетов Вальпургиевых рыцарей. Но "если нельзя, но очень хочется — то можно". Так что мы с Мори и всей нашей свитой устроили Большую охоту. А когда в подвалы Гринготтса ушла оптовая партия истинного серебра, найти нужные основания — уже было делом техники, причем — хорошо свартальвами освоенной и регулярно применявшейся. Правда, чтобы показать, что Свартальвхейм не подчиняется министерству, был созван Большой совет директоров Гринготтса, который своим решением и провел заморозку.

Вой светлых, получивших удар по самому чувствительному месту — кошельку, казалось, заставил вибрировать башню Гриффиндора.

Свартальвы свернулись и ушли. На их место из толпы "ополченцев" выдвинулись двое: довольно-таки молодой парень и девушка. Девушка остановила жестом своего сопровождающего, и прикоснулась к защите.

— Я — Гицилла, Шторм варпа, — представилась она. — Откройте. Пожалуйста.

На стене рассмеялись недопроизошедшие от обезьян. Ну а мы... Если просят, да еще так вежливо — почему бы и не открыть?

Глава 120. Великий Белый. (Гермиона Грейнджер)

В отличие от Анны, я не стала формировать проекцию прямо в присутствии Дамблдора. Я ее создала за гранью реальности, а потом — возникла за спиной бывшего директора.

Надо сказать, отреагировал Дамблдора быстро и правильно: щит за спину, смещение в сторону, уходя с вектора возможной атаки, и только потом — оглянулся посмотреть: что это там такое.

— Мисс Гре... — начал было он. — А, нет. Леди Аметист, не так ли? Но облик девочки Вы подделываете очень талантливо!

— Обмануть человека — легче, чем демона, — улыбнулась я. Правда, завершение фразы "...проще позволить ему обмануть самого себя", я проговаривать не стала. В конце концов, Полная и Абсолютная Истина доступна только Начавшему Начало. Прочим же приходится довольствоваться истинами частными и неполными, а то и вовсе — субъективной правдой.

— Может, теперь, когда все уже закончилось... — Дамблдор взмахнул палочкой, и опустился в призванное кресло. Я отметила этот момент как важный: вообще-то, демон может обойтись и без палочки... Но директор использует затверженные паттерны поведения. И даже Старшую палочку сформировал, хотя сейчас она не является для него Источником, и только оттягивает силу директора на поддержание Облика. Впрочем, если мы проиграем — Старшая палочка вполне может стать его Атрибутом*. — ... Вы объясните: зачем вам все это понадобилось?

/*Прим. автора: концепции Облика и Атрибута — см. Желязны "Князь Света"*/

— Можно было бы спросить: "что именно "все"? — блеснув сапфиром в кольце, которого только что не было, я погладила черного зеленоглазого кота. Тот замурчал, напрашиваясь на новую ласку. Разумеется, отказывать ему я не стала. — Но не будем упражняться в демагогии. Сейчас, пройдя Возвышение, Вы, возможно, сможете понять меня...

— Возвышение? — уточнил Дамблдор.

— Превращение человека в демона, — пояснила я, и прежде, чем директор начал возражать, объясняя, что он вовсе и не демон, я продолжила: — Можете называть свое нынешнее состояние "призрак Силы", "нерожденная тварь", или еще десятком возможных способов. Но я предпочитаю не закрывать глаза на правду. В настоящее время и Вы, и я, и мой возлюбленный Морион — "демоны варпа". Ну, да ладно, — улыбнулась я в лицо медленно приходящему в себя Дамблдору. — Вернемся к нашим баранам. Варп колышется, вбирая в себя страдания смертных. И однажды боль и отчаяние умирающего, и не могущего умереть ребенка — всколыхнули имматериум так, что на это обратил внимание мимопролетающий демон... Признаться, он сам не уверен в том, что действительно случайно обратил внимание на "зов Беды", один из мириад воплей, что ежесекундно сотрясают варп, или же стал игрушкой в планах высших сил (особенно подобным любит баловаться наш покровитель — Архитектор Судеб, впрочем, многие у его престола берут пример с принципала). Но факт в том, что Морион услышал. И примчался на зов.

— Подожди, подожди... — похоже, Дамблдор слегка очухался от обрушившейся на него информации, — ты сказала "умирающего"?

— Отбитая печень, проблемы с сердцем на фоне хронического недоедания, проблемы со зрением, переломанные ребра, которые чуть было не проткнули легкие — это только то, о чем Морион мне рассказал. И нет никакой уверенности, что он чего-то не забыл.

— Дура старая, — пробормотал себе под нос Альбус. — "Ваши указания исполняются. С ребенком обращаются подобающим образом строго", — он поднял взгляд на меня. — Точно "недоедание"?

— Морион лично боролся с последствиями, — подробности борьбы — это же мелочь, не способная заинтересовать Великого мага, не так ли? — Так что, полагаю, он знает, что говорит.

Некоторое время мы помолчали, обдумывая сказанное и услышанное.

— А дальше? — спросил Дамблдор.

— А дальше мы всегда были "где-то рядом". Признаюсь, было довольно-таки забавно слушать Ваши проповеди об "ужасных коварных демонах", и подсказывать Гарри ответы... — не то, чтобы он сильно в моих подсказках нуждался... но все равно было забавно.

— Но все же... — Дамблдору взгрустнулось, но он продолжил расспросы. — Какова цель всего этого? Зачем...

— Целей несколько, — я не стала дожидаться, пока Дамблдор закончит тянуть паузу и сформулирует-таки вопрос. — Выживание Гарри, выживание этого мира, ну и... Пара Гарри-и-Гермиона мне нравится. Из эстетических соображений. Поэтому я всячески старалась не дать ее разрушить.

— Так значит, это Хаос подсказал Гарри использовать то заклятье, спасая...

Я покачала головой.

— Хаос подсказал Гарри поторопиться и снять Полог самому. Ронникинс лишь впустую разрядил Ваш амулет. А эпизод после схватки за красный эликсир* — всего лишь помог замаскировать этот момент, не более. План разлучить этих двоих к тому времени уже провалился. Как там... "Борясь против зла — мы его умножали..."

/*Прим. автора: красный эликсир магистерия, красная тинктура, ребис — синонимы для результатов Magnum opus, Великого Делания, т.е. — философского камня*/

— Что ж... — Дамблдор посмотрел на меня прямо и твердо. — Я рад. Хорошо, что вы исправили мою глупую ошибку. Не особо честная была идея... Хотя я и хотел как лучше. Но если вы предполагаете выживание Гарри — как вы собираетесь одолеть Темного лорда? Ведь пока в Гарри есть крестраж... Полагаю, вы о нем знаете и без откровений глупого старика?

— Знаем, — кивнула я. — Поверье о том, что "демоны питаются душами" — не целиком ложно. Это не необходимость, как для человека — еда, но возможность. И в этом смысле часть — ничем не хуже целого. Особенно — учитывая закон контагиона*.

/*Прим. автора: Закон контагиона — это магический закон, который предполагает, что однажды два человека или объекты были в контакте, между ними сохраняется магическая связь до тех пор, пока не будет проведено формальное очищение, освящение, изгнание нечистой силы или другой акт изгнания, который разорвет нематериальную связь.*/

Дамблдор кивнул, скорее своим мыслям, чем моим словам, и заметно успокоился. Зря. В то будущее, которое он готовил сначала для Магической Британии, а потом и для всего мира, не различая магов и магглов, мы собирались вмешаться самым решительным образом, и отнюдь не на стороне Светлого круга.

— Кстати, — встрепенулась я. — Вас не смущает, что пока мы тут разговариваем, Анна открывает проход в защите Хогвартса? А точнее — стягивает ее внутрь замка?

— О, совершенно не смущает, — благодушно улыбнулся Дамблдор. — Древнее пророчество гласило, что "заклятья Основателей не помогут защитникам замка"... Сколько было сломано копий на тему о причинах подобного казуса, сколько магов — заподозрено в будущем предательстве... Но, пожалуй такого варианта не предполагал никто: что Голос-и-Разум замка Хогвартс сам захочет начать битву.

— Кровь на камнях — укрепит защиту и усилит меня, — улыбнулась Анна, беспечно болтая ногами. — Там нет никого, кого я хотела бы защитить: учеников я не выпущу, а остальные пусть сами решают между собой: чей путь достойнее.

— То есть, ты не возражаешь, если я плесну немного бензинчика в разгорающийся костерок? — уточнила я.

— Ни в коем случае!

Я извлекла из небытия несколько хрустальных шаров, в каждом из которых медленно вращалось изображение существа, или явления, которое было заключено в них само, или же в виде печати призыва.

— И что это такое? — в голосе Дамблдора звучало скорее любопытство, чем страх, когда он ткнул иллюзией Старшей палочки в шарик, где вращался подобие Шаб-Ниггурата, точнее — его модель 1:72.

— Это? — я улыбнулась. — Детишки из Ложи Лисы развлекались. Вы не поверите, сколько сил пришлось потратить, чтобы его запечатать.

Младший демон, один из тварей, некогда сопровождавших Черного козла лесов, порожденный им, но избежавший пожирания, возмущенно задергался, демонстрируя, что слышит разговор, даже обладает некими зачатками разума. Впрочем, немного задумавшись, я отодвинула этот шар в сторону, и тварь свернулась в облако черного тумана, из которого на хрусталь изнутри закапала кислота. Шансов вырваться у него не было: то, что с внешней стороны представлялось порождением тварного мира, на самом деле было волей запечатавшего. И удерживать тварь, когда она уже загнана в ловушку — труда не составляло.

Я выбрала из хрустального облака еще один шар. Там не было обитателя: только свернутый сигилл, печать призыва. Морион изобразил его на спине флегматичного ангелочка. От канонического образа его отличали только алые крылышки.

— Да, у Мориона есть стиль и чувство юмора, — произнесла я, осознавая, на какой хтонический ужас смотрю. — Пожалуй, это — лучший выбор. Анна?

Голос-и-Разум замка открыла небольшое окно, и я запустила шар туда, с расчетом, что он непременно разобьется, ударившись о камень, что находился точно посередине между начавшими сходиться волшебниками.

— Кровь Богу крови! — вознесла я единственную принимаемую Владыкой Вечной войны молитву.

Дамблдор удивленно посмотрел на меня.

Глава 121. Кровавые крылья

Я млел и мурчал под тонкими пальчиками Миа, почесывавшими меня за ухом. Разумеется, на встречу с такой фигурой, как демоническое воплощение Дамблдора, я свою девушку в одиночестве не отпустил, и даже не столько из ревности (хотя и она присутствовала), но, главным образом из соображений безопасности. В конце концов, ментальным манипуляциям Дамблдор и сам может многих поучить. Так что тончайшие сигнальные нити, незаметные даже для опытных и отлично разбирающихся в этом хитром деле инквизиторов, контролируемые с минимального расстояния — отнюдь не представлялись мне напрасной предосторожностью.

Правда, надо сказать, Дамблдор вел себя вполне прилично. Даже Анну он пытался убеждать словами, а не ментальным воздействием. И сейчас только наблюдал за тем, как Миа вышвырнула в створ портала шар-якорь призыва. Свернутая до поры Печать взбрыкнула всеми своими шестнадцатью измерениями, когда ее материальное вместилище оказалось повреждено. Всплеск Силы одновременно вскрыл границу миров, отделяющую один из островков материума от варпа, и отправил Зов тому, чья воля была скрыта в печати. Время в варпе — есть понятие весьма и весьма условное, так что в материуме момент появление первой трещины в стекле и воплощением призванного разделали не более пары секунд, за которые сходящиеся и готовые к бою маги просто ничего не успели сделать.

— Черепа для Трона черепов! — раскатились над полем боя древние слова обращения к Кровавому богу.

Двигатель истошно взревел, разгоняя керамитовые зубья цепного топора до сверхзвуковой скорости. Оружие, способное рассекать танковую броню, обрушилось на ничем не защищенную плоть. Пожиратель Смерти, на свою беду оказавшийся там, куда упал взгляд Кровавого Ангела умер прежде, чем смог закричать, а его голова заняла положенное ей место на одном из специально для этого предназначенных штырей доспеха.

Остальные маги, без различия Света и Тьмы, замерли, глядя на огромную (на две головы выше Хагрида, при примерно схожем обхвате) фигуру в алой броне. И это оказалось страшной ошибкой. Нечленораздельный рев, изданный Саргой, просто оглушил ближайших, и окровавленный топор полетел снова, рассекая плоть и сокрушая кости. Сарга стремился максимально воспользоваться возникшей паузой, поэтому уже не пытался чисто сносить головы, и бил туда, куда попадал... Впрочем, для получивших удар цепным топором, в котором пела, наслаждаясь кровопролитием, низшая тварь варпа, точно место получения ранения было совершенно без разницы. Смертельным было бы даже касательное ранение левой пятки.

— Знаете, — меланхолично произнесла Миа, наблюдая за тем, как фонтаны крови взлетают вокруг Сарги, и, на мгновение замерев, прежде чем обрушиться вниз, становятся как бы двумя алыми крыльями Кровавого Ангела, — прежде я никогда не понимала: почему Кровавый Бог и Та-что-Жаждет соперничают за этот домен... Точнее — я не понимала, что в нем находит Темный принц... Теперь же я вижу: Кровавый Ангел не делает ничего, чтобы выглядеть красиво... Но ему приходится двигаться именно совершенным образом. Некрасивые движения были бы неэффективны.

— Борясь злом против зла — ты лишь умножаешь зло, — покачал седой головой Дамблдор.

Я толкнул Миа возникшую перед моим внутренним взором картину того, как Зараки Кемпачи произносит, опираясь на безымянный меч: "Если насилие не может решить всех ваших проблем, значит, вы применяете его недостаточно!"

Между тем, рвущаяся в бой молодежь светлых, обрадованная "могучей поддержкой, призванной Старшими", кинулась поближе к кровавой вакханалии*, и, разумеется, немедленно оказались втянуты в ее круговорот. Сарга рубил руки, ноги и головы, совершенно не интересуясь цветовой дифференциацией штанов и мантий, что были надеты на разрубаемое.

/*Прим. автора: должен напомнить, что по своему смыслу "вакханалия" — это не только "попойка и оргия". Вакханалия — это религиозная церемония, прославление бога*/

Миа не стала комментировать высказывание Дамблдора и ввязываться в весьма абстрактную дискуссию по поводу природы Добра и Зла (обязательно с большой буквы, потому как малые, частные добро и зло, Великого Белого, как и обычно для таких предводителей, не интересовали). Вместо этого она вглядывалась в происходящее перед воротами Хогвартса. Конечно, в моих воспоминаниях она видела мясорубки и покруче: тот же Корион IX изрядно перекрыл бы даже Вторую мировую войну, со всеми ее ужасами. Но вот так, в живую, она впервые видела безжалостное истребление себе подобных. И рассуждениями об эстетической природе эффективности — старалась закрыться от осознания того, что лично причастна к творящемуся.

Чтобы немного помочь девочке, я стал выхватывать у отлетающих душ (тех, которые не заинтересовали Владыку вечной войны), их надежды, стремления, чаяния... И если у погибающих Пожирателей (а никого более-менее достойного в эту атаку Темный лорд не бросил) они сами по себе были таковы, что вызывали желание поднять эти тушки, да упокоить еще два-три раза, со всем возможным мучительством, то вот идеалы Светлых приходилось накладывать на виденные мной лично попытки их реализации. "С нами Бог!", "Во имя Всеобщего блага!", "Мы на правильной стороне истории..." Результаты бывали... хм... Бывали.

— Он совершенно не различает своих и чужих? — поинтересовался Дамблдор.

— Чемпионы Трона Черепов этим умением отродясь не славились, — пожала плечами немного успокоившаяся Миа, опуская как несущественный вопрос о том, "есть ли у Кровавого Ангела здесь "свои"?", включая и всех, присутствующих в этом наблюдательном пункте.

Между тем, поблизости от Сарги уже остались исключительно несгибаемые бойцы за Дело Света. Трусливые Пожиратели (а других, как уже было сказано, Темный лорд туда и не отправил, зная, что назад отправленные, скорее всего, не вернутся) уже попытались совершить маневр, на военном арго именуемый "экстренная ретирада". Надо сказать, что уже первые попытки продемонстрировали, что аппарировать вблизи от Чемпиона Кровавого бога может только номинант на премию Дарвина: бегущих с поля боя Владыка Вечной войны ну очень не любит, и нелюбовь эту может выказать самыми многоразличными способами. Так что вид того, что получилось из первых попытавшихся, заставило непривычных к такому носителей Света ознакомить окружающую действительность с тем, что они ели на обед. За теми же, кто попытался удрать, используя более традиционные способы, помчались вынырнувшие из тени Сарги Гончие Крови. Срок их пребывания в плотной реальности — всегда ограничен, но на то, чтобы догнать непривычных к таким нагрузкам магов — их точно хватит.

— Авада Кедавра! — выкрикнул один из временно оставшихся без благосклонного внимания Сарги магов.

Честно говоря, это был далеко не первый из тех, кто решил попробовать выпутаться из данной ситуации таким способом. И результат у него получился точно такой же, как и у всех остальных: тускло взблеснула вмонтированная в ожерелье доспеха узкая полоска серого металла... и воля бога — превзошла мастерство смертного мага. Единственное, что достоверно вышло у попытавшегося — это привлечь к себе внимание Сарги. С понятным результатом: хоронить будут в закрытом гробу.

— Вингардиум левиоса! — выкрикнул один из пытающихся отступить Пожирателей, и приличных размеров бревно (кажется, заготовленное Хагридом для ремонта своей избушки) обрушилось на спину Гончей Крови, ломая ей хребет.

Глава 122. Чемпион Трона. (Нимфадора Тонкс)

Даже смотреть на происходящее было страшно. А при мысли, что придется пойти, и постараться успокоить буйствующее чудовище — и вовсе подгибались ноги. Ужасный монстр, почти четырех ярдов ростом, буйствовал среди тех, кто только что готовились начать смертельный бой, а теперь вместе, плечом к плечу, старались просто выжить...

— Почему он убивает всех? — прошептала я, не сразу даже сообразив, что говорю вслух.

— У него там нет своих, — ответил мне подошедший молодой парень с темными, чуть вьюшимися волосами. — С такими, как он, так обычно и поступают: кидают туда, где "своих" точно нет, и любуются результатом. Желательно — с максимального расстояния.

— Думаете... — я кивнула в сторону замка, — это кто-то оттуда?

— Несомненно, — согласился незнакомец. — Окно контакта было открыто из замка, и через него швырнули печать призыва.

Между тем один из тех, кто сражался с призванным ужасом, подхватил заклятьем большое бревно, и ударил одного из псов, что кружили вокруг кровавого воителя, догоняя и разрывая тех, кто пытался бежать. Как ни странно, тех, кто продолжал сражаться — они не трогали. Собака взвыла, и как будто сложилась пополам, а потом — распалась в тучу алых искр и исчезла. Голос взвывшей от боли собаки развеял сгустившийся было ужас. Кто уязвим — тот и смертен. И если этих тварей можно ранить — то можно и убить! Ну, или, хотя бы изгнать, что, собственно, уже произошло.

То же самое бревно, которым только что убили (или, возможно — только изгнали) собакообразную тварь, устремилось в грудь твари человекообразной. На не столь уж длинном участке бревно разогналось так, что летело буквально со свистом. От этого столкновения, казалось, вздрогнули не только деревья у нас за спиной, но и башни Хогвартса. Крик радости вырвался из груди всех, видевших это... и тут же сменился стоном отчаяния. Удар, которые размазал бы в кровавую кашу обычного человека, и переломал бы кости Хагриду, заставил чудовищную фигуру только покачнуться и отступить на шаг.

— Неплохо! — от кошмарного голоса у меня, казалось, заныли корни зубов. — Наконец-то начинаете думать головами... Еще бы их из задниц вынули — вообще хорошо было! Ну а пока... Такая умная голова пригодиться... Черепа для Трона Черепов!

Прыжок взметнул огромную фигуру на высоту около пяти ярдов. Несколько разноцветных лучей попытались прервать ее полет... с тем же успехом, что и раньше — то есть, вообще без оного. Рука в красной перчатке схватила незнакомого мага за волосы. Издающее тягостный гул оружие, незаконнорожденный плод греха обычного топора и маггловской бензопилы, пролетело через плоть и кости, не задерживаясь. И еще одна голова заняла свое место на страшном штыре.

Под ногами гиганта раскрылась огненная бездна. Помнится, Грозный глаз Грюм рассказывал нам о таком фокусе... Сейчас... Как же оно там называлось... Игнеа абиссум, кажется так? Но вместо того, чтобы рухнуть в пылающие глубины, красная фигура почти кощунственно вознеслась в небеса. Струи пламени, вырывающиеся из уродливого ранца за плечами убийцы, удерживали его от падения в огонь. Было в этом что-то...парадоксально-кошмарное.

Со внушающей ужас неторопливостью, урод в красной броне проплыл к кучке магов, среди которых я заметила одного из тех, с кем дралась в день смерти Люпина. Сейчас мне почему-то стало жалко даже их. Скрывшись за спиной русского, я левиосой подхватила то бревно, которым была убита адская гончая, и бросила во врага. Лицо его было скрыто шлемом, но я догадывалась, что он сейчас презрительно усмехается. Ведь я даже не пыталась разогнать бревно, а значит — оно точно не сможет повредить там, где не справился более сильный удар. Но я и не собиралась пробивать крепкие доспехи. Короткая формула трансфигурации — и бревно, ударившее в бронированную грудь, змеей обвивается вокруг ужасного пришельца, притягивая его руки к телу. Рев ярости разнесся по окрестностям замка. Я подняла следующее бревно, чтобы сковать ноги противника, но в этот момент порождение ужаса прыгнуло. Руки его были скованы... Но он немедленно доказал, что это не мешает ему убивать. Сильнейший пинок пришелся прямо в грудь попавшемуся на дороге кровавого кошмара молодому магу. Фигура в мантии отлетела, и упала сломанной куклой, не делая попыток подняться. Бронированный гигант застыл на мгновение, в ужасном, противоестественном сосредоточении... и бревно, которым я попыталась его связать, разлетелось щепой.

— Ну что ж. Признаю — план был неплохой, — пробормотал кудрявый парень, что ответил на мой риторический вопрос. — Немного подкачало исполнение...

— Ты сможешь лучше? — злобно спросила я. Неудача уже было получившегося удара — злила меня.

— Еще не знаю, — ответил он. — Пока что он слишком подвижен... — Бронированный гигант снова взлетел в воздух. Похоже, он высматривал меня. То есть — не прямо вот "меня", а того, кто чуть было не поймал его. Видение собственной головы на третьем, еще остающемся пока что свободным, штыре — посетило меня, и было настолько детальным, что я опустилась на подогнувшиеся от страха колени.

— Русский! Левое сопло! — выкрикнул незнакомец.

— Вижу! — ответил Александр. Он сорвал со спины своего медведя длинную трубу... Кажется, у магглов это называется "винтовка"... Только какая-то она слишком длинная... Обычно винтовки все-таки короче.

Между тем кровавый гигант медленно крутился в воздухе, высматривая того, кто посмел нанести ему удар. К счастью, пока что он не понял, что это я. А может — просто не увидел меня за толстым стволом, куда я откатилась.

Вот медленно вращающийся гигант, внушающий ужас, повернулся к нам спиной.

— Потапыч! — шепнул русский, и его голос прозвучал неправдоподобно громко в тишине, нарушаемой только гулом, раздающимся со стороны врага.

Медведь прыгнул в сторону "из положения лежа", открывая стрелку направление на врага. Почему-то мне казалось, что выстрел из винтовки таких размеров должен быть очень громким... Но он только сухо щелкнул. "Заглушающее заклинание!" — я с трудом удержалась от того, чтобы хлопнуть себя по лбу.

Левая сторона вражеского ранца просто взорвалась. Видимо, русский попал точно в когда-то поврежденное место. Врага закрутило и бросило на землю. Похоже, он потерял контроль над заклинаниями или артефактами, что позволяли ему летать. На землю он грохнулся, чуть-чуть не долетев до так и не закрывшейся огненной бездны. Я разочарованно взвыла. Ведь совсем немного...

Но незнакомый парень, в отличие от меня, ничуть не был расстроен своей неудачей. Из разверстой огненной бездны вырвалась волна лавы и окатила на мгновение замершую фигуру. Когда же сияние угасло — мы все увидели на месте грозного врага — черную скалу.

— Но как... — попыталась спросить я. Несмотря на то, что горло у меня перехвалило, и я не смогла закончить фразу, незнакомый парень меня понял.

— Магия заставляла камень течь и гореть. Все-таки тут не вулкан. Но воля Кровавого бога превзошла искусство магов... и камень стал тем, чем он и должен быть — просто камнем.

— А он не вырвется? — спросила я, немного успокоившись.

— Не должен, — пожал плечами парень. — Но на всякий случай...

Он взмахнул палочкой, и образовавшаяся скала рухнула в провал, и огненная щель закрылась. Победитель пошел к замку.

— Эй! — крикнула я. — Тебя хоть как зовут?

— Риддл, — ответил тот, не оборачиваясь. — Том Риддл.

Глава 123. На пороге победы.

Щуря глаза и прижимая уши, я мурчал под тонкими пальчиками Миа, и наблюдал за ходом штурма Хогвартса.

После того, как Саргу выбросили из мира, отправив к Трону из Черепов, перевес оказался на стороне атакующих. Конечно, "в поле" никто из элиты Светлого круга не выходил, но вот со стен — некоторые наблюдали, обвешавшись стационарными щитами... которые, как выяснилось в процессе практической проверки, оказались недостаточно надежны против заклятых пуль. Хотели же "поле Геллера и хоры астропатов"... Вот им простейшие основы еретеха* — пусть развивают. Разумеется, мне и в голову не пришло отдавать такие знания в чьи-то единственные руки, так что учебники с основами отправились и к русским, и к инквизиторам... Думаю, МАКУСА — тоже скоро подсуетится... Хотя, кто знает. Слишком уж сильно там влияние личностей, по сравнению с которыми большинство заседателей Визенгамота сойдут за опасных радикалов.

/*Прим. автора: еретех — сокращение от "еретические технологии", сплав технологических объектов с колдовством варпа. Разумеется, варп-двигатели, навигаторы Навис Нобилитэ, астропаты и Астрономикон к еретеху не относятся. "Это совсем другое"*/

Конечно, потеря нескольких, даже сильных магов, не ослабила Силы Света критическим образом, но вот через ворота Хогвартса, любезно открытые Анной Гриффиндор, войска министерства прорвались. Бой пошел в самом замке, в основном — в коридорах, ведущих к Большому залу.

— А что это ты делаешь? — заинтересовался Дамблдор действиями Анны.

— Перебрасываю детей в Тайную комнату, — отозвалась признанный бастард Годрика Гриффиндора. — Там им точно ничего не грозит, а то под шальное проклятье кто-нибудь да угодит...

— В Тайную комнату? — заинтересовался Дамблдор. — Ты знаешь, где она находится?

— Разумеется, знаю, — проекция Анны болтала ножками, удобно устроившись прямо на ее же хрустальной гробнице. — Я же Голос-и-Разум Хогвартса. Конечно же, дядя Салазар показывал мне, где находится его серпентарий и ритуальный зал... Это после того, как папа поссорился с дядей, а потом — и сам ушел из Хогвартса вместе с мамами, я — заснула. А до того... Они мне много интересного показали.

Между тем отнюдь не все учащиеся так уж стремились эвакуироваться в безопасное место. Участники лож Рассвета, которым Миа наглядно показывала, что такое "настоящее сражение", и как легко попасть под случайный удар даже сильному колдуну, четко повиновались указаниям своих Мастеров, и шагали в раскрытые Анной порталы. Но вот простые ученики, даже и участвовавшие в работе Рассвета, но, в, так сказать, "ординарной" его части — рвались на приключения, при этом, частенько, сами не зная, на какой стороне собираются выступать. Разумеется, вид особенно повальной пандемии это приняло на Гриффиндоре, где весеннее обострение гриффиндора головного мозга косило ряды особенно безжалостно. Но, как ни странно, Слизерин и даже Рейвенкло — тоже не оказались обойдены этой болезнью. В частности, смутно знакомый слизеринец так спешил добыть себе славы, что сумел миновать загонщиков, и выскочить из гостиной Слизерина. Впрочем, надо сказать, никто его особенно и не ловил, хотя предупредить об опасности этого действия — предупредили. Также вне относительной, но все-таки — безопасности Тайной комнаты оказались Чжоу Чанг со своей подругой — Мариэттой Эджкомб, и кинувшийся их искать Седрик. Прочие же ученики же Хельги оказались достаточно дисциплинированы, чтобы отправиться в варп-портал стройными рядами во главе со своим деканом — Помоной Спраут, оказавшейся одной из двух взрослых при толпе детей. Вторым, что не сильно удивительно, была мадам Помфри, которую буквально выдернули из Больничного крыла, где она готовилась принимать раненых с обеих сторон...

— Если кто-то из магов собрался отправиться в бой, не имея хотя бы минимальных навыков — то они сами себе злобные деревянные куклы, — прокомментировала свое предложение Сейлина. — А детям Вы можете понадобиться. В конце концов, Вы — не медик министерства, и не целитель Светлого круга. Вы — колдоведьма Хогвартса, и Ваша задача — поддерживать здоровье учеников.

Найти приличного возражения на данные аргументы мадам Помфри не смогла... а может — просто не успела: отвлекая ее внимание этой речью, Сейлина сунула ей в руки порт-ключ, и активировала его. Так что высказывать свои аргументы школьной колдомедику пришлось уже в Тайной комнате, ее многочисленным посетителям.

Между тем школьники старательно, хотя и безуспешно, штурмовали статую Слизерина, стараясь добраться до гнезда василисков. Разумеется, у них ничего не получалось. В некотором умилении я вспомнил, как задал Темному лорду давно интересовавший меня вопрос: "откуда, собственно, взялась пафосная фраза про "Величайшего из хогвартской четверки?" Том смутился и, слегка покраснев, объяснил: "молодой был, глупый... да и прежний пароль, разъясняющий где именно Салазар видел разозлившего его Годрика, был неудобен для запоминания... и вообще неприличен до крайности".

В коридорах же Хогвартса продолжались схватки. Огюст Сен-Жак неуязвимой крепостью стоял в дверях Большого зала, сметая любых Пожирателей Смерти, которые попадались ему на глаза. Вальпургиевы рыцари, проинструктированные Томом, к Огюсту не совались, а сам Том — стремительно удалялся от Большого зала, и в данный момент был близок к тому, чтобы выйти во внутренний двор. Конечно, точки фокуса ритуалов, рассчитанных Темным лордом и Светлым кругом — не совпадали идеально... Но точность совпадения была достаточной для того, чтобы для любых практических приложений их можно было считать одним местом.

Коротко мявкнув, я спрыгнул с колен девочки, и махнув хвостом, двинулся к варп-порталу, притворявшемуся дверью. Миа последовала за мной... а там — и Дамблдор подтянулся... В таком порядке мы и материализовались во внутреннем дворе Хогвартса.

Глава 124. Темный лорд

Том стоял у места, где шторм, ярящийся в варпе, надломил грань реальности, и эманации варпа начали потихоньку просачиваться в материум. Разумеется, когда министерство пошло в атаку на "последний бастион Дела Света в Британии", здесь никого не было... Ну, то есть — никого, кроме нас. Новорожденный демон Света, чуть менее новорожденная княгиня демонов варпа, действующий Темный лорд в виде лича, и я, претендент на титул Темного лорда, в виде кота. Черного и зеленоглазого, как и положено настоящему коту ведьмы.

— Приветствую, — изящно и иронично Том поклонился нам. — Пришли полюбоваться на то, как завершается тысячелетнее противостояние?

— Мы пришли остановить тебя! — возгласил Дамблдор, поднимая призрак Старшей палочки, к счастью, так и не ставший его Атрибутом.

— Да? — деланно удивился Том. — И кого же Вы, Учитель, включаете в это "мы"? Дама Аметист?

— Нет, — покачала Миа головой, положив руку на рукоять Проныры. — Я — посмотрю.

— Ксенос Морион? — теперь Том смотрел на меня.

Я отбросил кошачью форму в пользу более функциональной. Дамблдор этому не удивился... или, по крайней мере, качественно спрятал свои эмоции. Впрочем, сейчас мне было не до него. Ритуалы, и Светлый и Темный, близились к завершению, и реальность трещала, раскачиваемая выброшенной в пространство Силой.

— Полагаю, — продолжил Том, — Всеобщее Благо тебе безразлично. Так что ты здесь ради титула?

— Разумеется, — кивнул я.

— Что ж... Пусть Сила и Магия рассудят нас! — Том поклонился в полном соответствии с дуэльным этикетом.

Я шагнул вперед. Мир провернулся вокруг трещины в его защите от ужасов варпа, которой стал я, даруя мне силу. Часть реальности, что и так стремилась свернуться вокруг точек фокуса могущественных ритуалов, взбрыкнула всем двенадцатью измерениями. Глаза Тома смеялись, но была в них уверенность, что сражаться он будет на полном серьезе. До конца.

Мир менялся. Звезда Силы распалась, совершая нисходящий поворот. Свет, Милосердие, Порядок, изменялись там, где двое готовились сойтись в битве. Свет Порядка полыхнул Яростью, что обрушивается на неугодных. Свет Милосердия обернулся Хаосом, что не сдерживался более законом. Милосердие Порядка легло мне на плечи уютным плащом Тьмы, укрывающей затаившихся и бегущих.

Наверное, со стороны наш бой смотрелся... странно. Стоят себе двое: парень, что недавно успел стать "юношей", и парень, который до этого еще не дорос, и смотрят друг другу в глаза. Молча. Без единого движения... И Бездна смотрит на них бесчисленными мириадами глаз.

Парадокс Хаоса улыбался мне с кипящих небес кривой ироничной ухмылкой. Адепт Интригана, сейчас я сам загонял себя в ситуацию, в которой не было места обману, уловкам, предательству. Только Истина. Только готовность идти до конца... и далее.

Сейчас не имели значения сила, опыт, знания... накопленные артефакты, проведенные ритуалы, якоря и заклятья, удерживающие в мире. Лабиринт Десяти тысяч будущих раскрылся перед нами, и в этих зеркалах наши отражения сражались между собой: бились на мечах и кулаках, швырялись заклятьями, стреляли из самых разрушительных видов оружия и посылали в бой флоты и многотысячные армады. Миры и реальности тысячами сгорали в нашей войне, и было ли это "в наших головах, или же на самом деле" — оставалось принципиально риторическим вопросом, не имеющим особого смысла здесь, на Грани Хаоса. Узор будущего распадался, теряя стабильность, и мы сражались за то, чтобы переплести нити судьбы по своей воле.

Когда реальность немного стабилизировалось, мы все также стояли на внутреннем дворе Хогвартса, изрядно, впрочем, пострадавшем от вызванного нашей схваткой буйства Сил. Кай в моей руке пробила грудь Тома, но это не было причиной победы, а лишь ее следствием и зримым проявлением.

Том улыбнулся окровавленными губами и выдохнул: "Позаботься..." Его глаза остекленели, и он начал заваливаться на бок. Нерушимые цепи ритуалов, приковавшие Тома Риддла к единственной определенной судьбе — были разорваны и стерты в пыль, в прах, в каленый пепел. Теперь он был свободен, и мог совершить путешествие через вечно изменчивый Лабиринт к трону того, кто являлся хозяином этого Лабиринта. Но что там будет с ним — не смог бы предсказать не только я, но и Безмятежная Паучиха.

Вырвав Кай из уже безусловно мертвого тела, я слизнул с ее клинка каплю крови и позволили ей впитать остальное, а потом спрятал сестренку в ножны Небытия.

— Победитель получает все, — прошептал я в ответ последним словам умирающего Темного лорда, соглашаясь и принимая на себя его обязательства. Это не было обещанием, или, тем более — клятвой. Слова сейчас не имели надо мной власти, даже самые торжественные. Но я выполню последнюю волю умирающего, потому что хочу этого.

Миа подбежала ко мне, укрывая мои плечи плащом, сотканным из пролитой сегодня крови.

— Темный лорд умер! — негромко произнесла она.

Глава 125. Исполнение мечты

— Боюсь, что вы поторопились, — грустно сказал Дамблдор, опускаясь возле безусловно мертвого тела. — Волдеморт — коварен, и наверняка сможет вернуться...

— Не сможет, — ответил я. — Никакие якоря не удержат того, кем заинтересовался Архитектор Судеб.

Дамблдор удивленно посмотрел на меня, на Тома, потом снова на меня... вытащил Старшую палочку и принялся ей размахивать. Через несколько минут колдовства он поднял взгляд и радостно улыбнулся.

— Он действительно мертв! Уф... — вообще-то, демоны не потеют... по крайней мере — пребывая в нематериальной форме. Но привычки тела — вещь негибкая, и власть над сознанием имеют более чем изрядную. Так что движение руки Дамблдора, стеревшего воображаемый пот со лба — было весьма характерно для только что прошедшего Возвышение. — Значит, мне все-таки не придется убивать Гарри. Хорошо...

— Зачем его убивать, я, вроде бы, понимаю, — заинтересовалась Миа. — Крестраж мы в нем определили с самого начала. Но ведь для этого не надо было выстраивать такой сложной комбинации?

— Волдеморт... — Дамблдор сделал паузу, обдумывая формулировку ответа. — ...был лишь одной из целей. Когда я впервые увидел Гарри после гибели его родителей, я, разумеется, не мог отправить его к магглам, не разобравшись в природе его ранения. Тем более, что от раны, тогда еще не превратившейся в знаменитый шрам, фонило Тьмой. Я провел диагностику. Конечно, Волдеморт не завершил правильно ритуал создания крестража: не установил полноценной защиты, даже не указал предмета, в который собирался закрепить осколок своей души... Но слова уже были сказаны, осколок уже отделился... и прилип к самому близкому источнику Силы. Маленький Гарри стал неполноценным, но все-таки — крестражем. Способа уничтожить крестраж, не повредив Гарри, я тогда не знал. Кто же мог подумать, что для этого надо обратиться к запретному колдовству Хаоса? И тогда Совет Круга решил, что, раз уж у нас есть ребенок, которому все равно предстоит умереть — почему бы не сделать так, чтобы его гибель принесла наибольшую пользу наибольшему числу людей? Добровольная и осознанная жертва чистого душой существа могла бы завершить то, что не смогли сделать наши предки...

— И вы сделали все, чтобы превратить жизнь ребенка в ад... — задумчиво произнес я. — В то, что Вы не смогли просчитать, какой будет реакция Петуньи, завидовавшей сестре с самого начала, а еще — довольно-таки трусоватой и неумной, на детские выбросы Гарри, с которыми они не знали как справиться, я, извините, не поверю. Как и в то, что Арабелла Фигг не докладывала Вам о методе, который Дурсли нашли, чтобы справиться с этими выбросами: голодовки и издевательства.

— Знал, — кивнул Дамблдор. — Но страданиями душа очищается!

— И Вы не боялись на выходе получить еще одного Темного лорда? — спросила Миа.

— Боялся, — кивнул Дамблдор. — Однако надеялся, что, когда Гарри попадет в школу — я смогу скорректировать его поведение...

— Но заключенный Гарри Договор — помешал вам, — я, разумеется, имел в виду договор, согласно котором Гарри Поттер оставил мне свое тело, а я обещал позаботиться о его посмертии... и исполнил свое обещание. Однако Дамблдор понял меня ожидаемо неправильно.

— Да, — кивнул он. — После общения с вами он стал... недоверчивым, эгоистичным и жестким. Его уже нельзя было назвать "чистой душой". Мы пытались справиться...

— Пригласив "мастера" Дароу, — жестко вклинилась Миа.

— Да, — снова кивнул Дамблдор. — И это была еще одна ошибка. Дароу... В своем стремлении избыть и уничтожить Тьму — он пал во Тьму сам.

— "Проникая в мысли темных — проникаешься Тьмой", — процитировала Миа. — Полагаю, Дароу только ухудшил дело.

— Да, — в третий раз согласился с ней Дамблдор. — Выступая против девочки, и связи, которая образовалась с ней у Гарри, связи, что могла помешать ему шагнуть навстречу Волдеморту, он стал врагом Гарри... И хорошо еще, что добрый ребенок не посчитал врагами весь Светлый круг... — зря он это... Но, по всей видимости, маска доброго, но глуповатого ребенка сработала. — Признаться, я был удивлен: мне казалось, вы демоны Хаоса не будут смягчать отношение Гарри ко мне, но, напротив, постараются раздуть огонь ненависти в его душе!

— Нас устраивала сложившаяся ситуация, — пояснил я. — Но ведь, поняв, что Гарри — уже не та "чистая душа", что могла бы легко пожертвовать своей жизнью ради людей, которые не потрудились даже поднять палочку, чтобы помочь ему, — вы не остановили приготовлений?

— Не остановили, — отозвался Дамблдор. — Слишком многое было уже сделано, слишком большие потери понес бы Круг в случае прекращения Плана. Но вы правы: Гарри уже не подходил на ключевую роль. Жертву одной чистой души пришлось заменять гекатомбой. И сейчас, когда Темный лорд уже не может помешать — мы можем завершить труды, потребовавшие стольких жертв!

Между тем, пока мы неторопливо болтали, в коридорах Хогвартса продолжалась схватка. Сошедшиеся в бою — не просили и не давали пощады. Я порадовался тому, что учеников успели укрыть в Тайной комнате, иначе случайные жертвы были бы неизбежны. И вот очередная смерть переполнила неторопливо наполняющуюся чашу ритуала. Сила хлынула рекой в заботливо подготовленные пути. Дамблдору резко стало не до разговора. Он повернулся к точке фокуса, что стала почти материальной, и занялся своими делами. Не упустил этого момента и я.

— Сейлина! — зов накрыл пространство и протащил юную демонессу "путями, неведомыми смертным".

Появившись на внутреннем дворе Хогвартса, преподаватель магии Хаоса опустилась передо мной на колено, и убрала левую руку за спину, правую же, сжатую в кулак, положив на сердце.

— Ты ли призвал меня, мой Мастер? — спросила она, пряча улыбку.

— Я призвал тебя и ты пришла, — пафос зашкаливал, чуть было не заставив Миа рассмеяться в голос. Но ритуал требовал некоторой театральности. — Сегодня твоя мечта будет исполнена!

Я передал Сейлине свой атейм, разрывая связи подчинения. Она более не была Поверженной, но я не сомневался в том, что она сделает дальше. Призрак почти материализовавшейся мечты вел ее гораздо надежнее любых подчиняющих зелий или же заклятий.

Между тем Дамблдор закончил свою часть, и сумел обернуться, чтобы увидеть, что происходит у него за спиной. Узор уже начал формироваться, захватывая, как я и предполагал, далеко не только Острова. Сейчас был единственный момент, когда можно было вмешаться... И Сейлина его не упустила. Под вопль Доброго Дедушки Дамблдора:

— Мисс Трогар, что Вы делаете? — она решительно вогнала атейм себе в горло, прерывая существование физического тела, и немало рискуя тем, что может лишиться даже посмертия, будучи развеянной по всем Изменчивым Ветрам.

Притягивая к себе девушку, я щелкнул пальцами, вызвав вспышку Света, пронзившего даже каменные стены Хогвартса, и давая сигнал Вальпургиевым рыцарям и их союзникам отступать. На мгновение я увидел все поле боя... Анна свернула антиаппарационные щиты еще когда мы только вышли во внутренний двор, и сейчас Вальпургиевы рыцари дружно осуществляли маневр, известный в военном искусстве как "экстренная ретирада". Анна запечатала свое убежище, развеяв проекцию и заблокировав свой хрустальный гроб. Тайная комната изначально была построена так, чтобы не пропустить ничего, не одобренного ее хозяином, лордом Слизерином, будь то изнутри наружу, или же наоборот. Формируя Сферу Отрицания, я еще успел увидеть как прыгает в раскрывшийся варп-портал последний из медведей, и как исчезает в вихре аппарации Северус Снейп, буквально закинувший на плечо аврора Тонкс. Сфера сомкнулась, отрезая любые возможности получения информации извне. Но я и так неплохо себе представлял, как поднимаются над миром, переплетаясь между собой, нити светлого и темного ритуалов, формируя ветви, листья, и глубоко погруженные в варп корни. Как разрушается, превращаясь в мелкую пыль, Хранитель Справедливости, наконец-то исполнивший все, что было заложено в него творцами, и отдавая ритуалу накопленную Силу. Как кричит Дамблдор, внезапно узревший перед собой тот самый Идеальный мир, о котором так долго мечтал... и раскрытые Врата Дворца.

Несмотря на всю мощь, вложенную врагами в общий ритуал, лишь очень недолгое время могло сиять над миром Древо Дьявольской красоты, забирая жизни увидевших его абсолютное совершенство, делающее существование узревшего его — бессмысленным. И это время я предпочел потратить на поцелуй со своей девушкой, вместо того, чтобы тупо ждать, отсчитывая секунды.

Когда же Сфера распалась, мы прервали поцелуй, чтобы оглядеться. Как и ожидалось, в замке не осталось никого живого, кроме тех, кто укрылся в Тайной комнате, Анны, медленно выбирающейся из того небытия, в которое обрушила сама себя, и... тела Сейлины, растерянно хлопающего глазами, рассматривая пробивающийся через камни двора росток, уже утративший свою смертоносную мощь, но все еще являющийся источником Силы.

— Как мне называть Вас, богиня? — спросил я у сущности, что по каким-то причинам не пожелала отбросить облик Сейлины Трогар.

— Назови меня сам, — отозвалась новорожденная богиня.

— Что ж. Ритуал завершен. Я именую тебя, Мистра, Богиня Магии!

Глава 126. Эпилог

Для понимающего наблюдателя картина демона и инквизитора, на пару сидящих на облачке, любуясь играющим неподалеку на лире ангелочком — смотрелась воистину апокалиптической. Но после завершившейся битвы у меня было хорошее настроение, поэтому данный кусочек небытия в настоящий момент выглядел именно так. А то что где-то там, за пределами поля зрения, в туманной дымке, десятки низших, слишком тупых, чтобы понять значение ограждающих Знаков, ежесекундно перерабатываются в сырье для продажи Свартальвхейму — это, в сущности, к делу не относится.

— Большие потери? — поинтересовался отец Себастьян.

— Меньше, чем ожидалось, — отозвался я. — Слизеринца, кинувшегося искать себе и своему Дому славы — спеленал и утащил его отец, пришедший в Хогвартс с Вальпургиевыми рыцарями. Чжоу нашел-таки, и вытащил Седрик. Большинство гриффиндорцев — уволокли с собой русские. Не зря все-таки Кай посоветовала их втянуть в эту операцию. Без них погибших детей было бы больше. МакКошка увлеклась преследованием отступающего врага... отчего сейчас — отлеживается в Святом Мунго. Конечно, совсем без погибших — не обошлось. Но в основном это — ученики Дома Гриффиндора, и попали они не под финальный удар, а под случайный огонь в бою, куда влезли без надлежащей подготовки и понимания, как и что надо делать. Если человек очень хочет заслужить премию Дарвина — медицина здесь бессильна. Я сделал все, что мог, и умываю руки.

— А еще о ком можешь рассказать? — продолжил интересоваться отец Себастьян.

— Флитвика — предупредили его родичи из Сваральвхейма, так что, увидев сигнал, он успел свалить. Хагрид храбро бился за стенами Хогвартса, тяжело пострадал... и это спасло ему жизнь: время цветения Древа он просто провалялся в глубоком обмороке. Сейчас его выхаживает мадам Максим. Говорят — прогноз вполне себе положительный. Мадам Пинс, Аврора Синистра и Септима Вектор — сбежали, как только почувствовали падение антиаппарационной защиты... и у меня не повернется язык их упрекать. Филч и его кошка... увы. Новому директору Хогвартса придется искать нового завхоза и нового фамилиара... которые, разумеется, будут так же ненавистны студентам, как прежние. Светлый круг выбит практически полностью... Но несколько иерархов успели сбежать. Так что, думаю, через пару десятков лет союз желающих принести "счастье для всех, даром, и чтобы никто не ушел обиженным" — снова соберется воедино. Желание принести максимальное благо максимальному числу людей, не особенно интересуясь мнением благодетельствуемых — в людях неистребимо. Вальпургиевы же рыцари — сохранили ядро... но без лидера они вряд ли способны на активные действия. А лидера выбирать можно долго и нудно.

Рассказывать про Элис, запертую волей Темного лорда в ее квартире, а потому — не успевшей на войну, я посчитал излишним. Равно и о том, что ее сын, о существовании которого девушка еще не знает, вполне может наследовать Дом Гонт, а при определенных условиях (если окажется достойным) — и Слизерин. В конце концов, это же мелочи, недостойные внимания столь высокопоставленной особы, не так ли?

— Хм... — задумался отец Себастьян. — Хотел бы я знать: что вообще задумывалось каждой из сторон в качестве результата всего этого?

Я пожал плечами.

— Темные хотели получить карманного бога магии, подчиненного им, могущественным главам Древних и Благородных Домов, и связанного Кодексами крови, чтобы упрочить свое владычество на века и избыть саму возможность противодействия. Светлые стремились получить инструмент воздействия на реальность глобального масштаба: бога, подчиненного Светлому кругу и беспрекословно выполняющего пожелания его иерархов...

— А в результате? — улыбнулся инквизитор.

— Мы получили богиню, демонессу, а может — и святую покровительницу Магии, не связанную какими бы то ни было обязательствами.

— Святую? — заинтересованно поднял бровь инквизитор.

— Молодые боги, из тех, что поумнее, часто предпочитают примкнуть к уже существующему культу, а не строить собственный, — пояснил я. — Так что все возможно...

— И что же, по-твоему, ждет наш мир? — спросил отец Себастьян.

— Течения варпа изменились, — отозвался я. — Пересыхающие Источники — наполнятся. Станет рождаться больше магов, в основном — Обретенных. Так что Статут долго не выдержит. Еще два-три поколения — и выходки молодых волшебников превысят возможности старшего поколения по их сокрытию.

— Так... к этому надо готовиться... — вздохнул инквизитор. Все-таки, как бы он не говорил о прогрессе, перспектива в разы увеличившейся работы его не слишком радовала.

— Надо, — кивнул я. — Так же большие потрясения ждут магический мир изнутри. Хранитель Справедливости сыграл свою роль, отдав накопленную Силу новорожденной богине. А поскольку копил он эту Силу не несколько часов, как замышлялось изначальным ритуалом, а почти тысячу лет... Новорожденная оказалась довольно-таки сильна. Но вот Кодексы крови теперь — просто законы для людей. Они утратили свою необоримую мощь.

— Думаешь, произвол этой... — инквизитор задумался, — пусть будет "ангела", лучше, чем свод законов?

— Чем свод законов, устаревший с полтысячелетия как? Конечно лучше, — уверенно ответил я. Да и отец Себастьян вряд ли на полном серьезе задавал этот вопрос. Так, проверить реакцию... — Я, конечно, пользовался выгодами, которые давали эти Кодексы... Но это — я. Меня учили, в том числе — и пользоваться такими вещами. А сколько судеб они сломали? Теперь же чистокровным придется задуматься. Если они хотят продолжать занимать места на вершине — им придется развиваться. Иначе их тупо сметут. Задавят числом. Если же Домам хватит ума принять то, что сейчас делают Малфои — получатся "могущественные магические кланы, как пылесосом втягивающие свежие силы".

— А если не примут? — спокойно уточнил отец Себастьян.

— Тогда маги станут обслугой при немагической власти, — подытожил я, обнимая материализовавшуюся в нашем искусственно стабилизированном участке варпа, Миа. — Меня такой вариант тоже устраивает. В любом случае — мир уже изменился. Я чувствую это в воде, чувствую в земле, ощущаю в воздухе.

— Да, я тоже это чувствую, — кивнул мне один из сильнейших магов, пребывающих вне Статута.

— Что же до конкретных людей... — я улыбнулся. — Мрачная цитадель, что известна среди волшебников как Северус Снейп, подвергнута планомерной осаде, и внешние бастионы уже пали перед беспощадным врагом... — Кусочек варпа, повинуясь моей воле, превратился в зеркало, и в нем отразился мужчина, прогуливающийся по парку с девушкой. Вот спутница мужчины неожиданно на ровном месте поскользнулась и начала падать, но он уверенно и как-то привычно подхватил ее, не обращая внимания на то, как покраснели кончики волос в темной доселе прическе. — Седрик и Чанг готовятся к свадьбе. Рон Уизли — пережил битву за Хогвартс, в чем ему, несомненно, помог развитый инстинкт самосохранения. В отличие от других собратьев по Дому — он отнюдь не кинулся искать себе приключений на ту часть тела, на которой сидит, и скрылся в Тайной комнате...

Ястреб-тетеревятник, сидевшая на перчатке Миа, заинтересованно посмотрела на меня, став в этот момент удивительно похожей на инквизитора: тот смотрел на нас с Миа точно также.

— Без руки, что направляла его, — улыбнулась Миа, — сам по себе он не опасен. Так что я уговорила Мори не мстить ему.

И птица, и инквизитор посмотрели на меня с некоторым сомнением. Я счел правильным пояснить:

— Высшая форма неудовольствия темных сил — невмешательство в события. Он сам найдет себе проблем.

— А что с семейством Патил? — спросила Миа.

— Черная признала, что ее условие — исполнено, и сняла опалу. Благословения, правда, не вернула. Так что теперь семейство Патил — ничем не лучше, но и не хуже любого другого. Все зависит теперь от них самих. Но рубиновые ключи я точно никому не отдам.

— Все хотел спросить... — задумчиво произнес отец Себастьян. — Почему — русские?

— Вариант, что мне просто нужен был отряд, никак не связанный с основными сторонами противостояния, который мог бы не убивать врагов, одержимый местью за прошлое, но готовиться спасать будущее — Вас не устраивает?

— Ну почему же... — улыбнулся инквизитор. — Вполне себе причина. Но ведь она не единственная?

— Не единственная, — согласился я. — Но надо же мне было придумать — как втюхать им чертежи и основы создания еретеха. Не одним же вам их вручать? Вдвоем, глядишь, разберетесь быстрее. Чертежей поля Геллера, или пособий для воспитания хоров астропатов там нет... но основы, начав с которых — сможете торить собственный путь — есть. Кстати... Я надеюсь, вы не прекратите прекрасно себя зарекомендовавшую практику инквизиционных инспекций школ магии? Им это точно будет только на пользу.

— Не прекратим, — улыбнулся инквизитор. — Проследить, чтобы юные сердца и чистые души не были отравлены ядовитыми идеями — это наша работа... Которую мы, надо признать, не выполняли должным образом. Mea Maxima culpa! Но а сам-то что собираешься делать?

— Моя миссия выполнена, — пожал я плечами. Миа, как и Янтаринка на ее руке, настороженно посмотрели на меня. — Так что вернусь к тому, с чего началась вся эта история — а намеревался я как следует отдохнуть. Недолго. Век-полтора, не более. А потом — соберу свою Дикую охоту, и двинусь дальше!

В этот момент небеса разошлись трещиной, и из нее высунулась голова Луны.

— Мори! Тут такое случилось... Поможешь?

Разумеется, отказать мы с Миа не могли, и даже не собирались. Верховые кошмары материализовались, и мы, оседлав их, рванулись вперед, навстречу новым приключениям...

* * *

Ну, вот и закончен многолетний труд. Основная линия приключений Мориона и Аметист — завершена. Но прощаться с героями — рано. Остались еще Оруженик Хаоса, История ситха и прочие Волны Хаоса. Однако, надеюсь, что данный текст кого-то заинтересовал, заставил присмотреться к вселенной Вархаммера, или иным упомянутым в нем вселенным, или просто задуматься. Ведь размышления — ведут к ереси... а ересь — угодна Архитектору Судеб!