— Тебе... тебе нужно крови?
— Нет, — Луна улыбнулась, мотнув головой так, что ее светлые волосы образовали буквально нимб вокруг ее лица. — Мне вполне хватает серебра, которым наделяет меня наш Покровитель.
Я, немного сомневаясь, протянула руку. Луна радостно схватилась за нее, и мы провалились во Тьму.
В себя я пришла, сидя на каменном полу Тайной комнаты. Луна сидела напротив.
Признаться, я позавидовала ей. Я вот так до сих пор не умею, и могу появиться в месте сбора Рассвета только если меня приглашают. А Луна, выходит, может не только приходить сюда одна, но и приводить других?
— Скоро и ты так сможешь, — улыбнулась Луна.
Интересно: это она мои мысли читает?
— Могла бы, — ответила Луна на незаданный вопрос. — Но незачем. И так все видно. Кстати, надо будет поговорить с Леди, чтобы она помогла тебе обуздать мыслешмыгов, — ф-фух... а то я уже испугалась было, что передо мной не Луна, а кто-то, принявший ее облик. — А то в Хогвартсе их число на единицу площади несколько выше, чем это нужно для спокойной жизни.
Я только судорожно кивнула. Практика в окклюменции (а я почти уверена, что Луна говорила именно об этом) была бы мне более чем полезна. Правда, в школе такой предмет начисто отсутствует, и папа как-то говорил, что это правильно: "у мадам Помфри и так много работы, чтобы заставлять ее заниматься еще и детишками, спалившими себе мозги всякими глупостями".
— Впрочем, — улыбнулась Луна, — я тебя позвала не за этим.
Она щелкнула пальцами, и обстановка вокруг нас изменилась. Теперь вокруг нас было не знакомое логово василиска, а что-то совершенно иное. Конечно, наша семья имеет не самую лучшую репутацию среди чистокровных волшебников, так что мне не приходилось бывать в гостях, скажем, в поместье Малфоев... Но вот в городских домах союзников Дамблдора — гостить приходилось. Скажем... Я внимательно пригляделась к той обстановке, которую создала Луна... В доме Тонксов я видела что-то очень похожее.
— Где мы? — спросила я у Луны, уже устроившейся на диванчике у камина.
— Все там же, — улыбнулась она. — В Тайной комнате Салазара Слизерина. Просто Салазар заложил возможность изменять интерьер так, чтобы было удобно... И я решила сделать так, чтобы видение возможного или невозможного будущего, о котором я хотела бы поговорить — можно было осуждать более предметно. Но если ты хочешь знать, откуда эта обстановка... Это городская резиденция Блэков, в которой Гарри-и-Гермиона укрываются от мира сами, и прячут многие важные для них вещи.
— Значит, ты думаешь, что мы окажемся здесь? — сделала я очевидный вывод.
— Да, или нет... я не уверена, что лазурные лунопрыги рассказывали о нашем будущем, а не о тех, кто похожи на нас, но нами не являются. У них иногда случаются странные идеи.
Идея, которую даже Луна называет "странной"... Не уверена, что хочу знать, что именно она имеет в виду. Если жизнь и рассудок дороги вам — от таких вещей следует держаться подальше. Особенно, когда рядом Луна и силы Хаоса властвуют безраздельно. Но все-таки мне было интересно, что же такого случилось с "нами, которые не мы", чтобы Луна захотела это обсудить, причем не с Гарри, не с Ксеносом Морионом, а именно со мной?
— И что мы... то есть "они" делали тут? — заинтересовалась я, не пытаясь осознать концепцию, приведшую Луну к такому выводу.
— Гарри сидел там, где сидишь сейчас ты, — начала излагать Луна. — Он пил какой-то горячий напиток из тыквенного сосуда через металлическую трубочку. Потом он оторвался от напитка, и поставил сосуд прямо на диван рядом с собой...
— И? — заинтересовалась я.
— И все, — улыбнулась Луна. — Видение на этом распалось. Давай я лучше расскажу про Гермиону. Она сидела напротив, — под взмахом руки Луны напротив меня появился такой же диванчик, куда светловолосая и уселась. — Она держала в одной руке чашечку с чаем, и отхлебывала из нее, а в другой — кусочек йоркширского паркина.
— И тоже, отхлебнула и все? — попробовала угадать я.
— Ага, — светло и жизнерадостно улыбнувшись, кивнула Луна.
— Интересно, — я вздохнула. — Но причем тут я? И почему "это" можно обсуждать только в Тайной комнате?
— О! Вот о тебе-то я и хотела поговорить... — Луна задумалась. — Просто это немного трудно... Серебряные лунопухи — это очень красиво... Но почему-то среди людей не принято рассказывать о таком.
— Плевать! — отмела я рукой в сторону ее сомнения. — Даже если я тут голышом буду выплясывать — рассказывай!
— Не совсем "выплясывать"... — потупилась Луна. — Но да, из одежды на тебе была только ленточка на шее. Ты стояла на четвереньках вот тут, а у тебя на спине были расставлены блюдечки с различными сладостями, которые и брали Гарри-и-Гермиона.
Представив себе ТАКОЕ, я почувствовала, что мои щеки начало печь изнутри. Но при этом, почему-то, я не ощутила никакого противодействия этому возмутительно-распущенному видению. Погрузившись в себя, я с некоторым удивлением осознала, что совершенно не против такого вот возможного будущего, и даже немного пожалела, что это случиться "с теми, кто "мы", но "не мы", как бы бредово данная концепция не звучала.
— А ты? — спросила я Луну, почему-то пребывая в уверенности, что "она, которая не она" при этом обязательно присутствовала. — Где при этом была ты?
— Я? — улыбнулась Луна. — Я — спускалась вон по той лестнице... Я была босиком, и у меня на шее, на серебряной цепочке болтался какой-то замысловатый медальон...
— И? — подтолкнула я Луну, чтобы она продолжила описывать, во что она была одета.
— И все, — улыбнулась она. — Так что одета я была не более, чем ты. Гермиона положила кусочек бисквита обратно в блюдце, и провела рукой у тебя по спине... — я почти ощутила это прикосновение... а может — и не "почти"...
— Развлекаешься, или тренируешься? — послышался голос Гермионы справа от меня.
Я осторожно, чтобы не стряхнуть стоящие на моей спине дорогие блюдца из тонкого фарфора, подняла голову, и увидела, как она выходит из камина, окутанная всполохами не привычно-зеленого для перемещения через камин, но лазурного пламени. Следом за Гермионой показался и Гарри.
— Неплохо, неплохо... — похвалил он кого-то. Может быть, даже и меня. Хотя, увы, нет... — В химеру ты ее затянула чисто. Кстати, Джинни, можешь подняться. И придумай себе какую-нибудь одежду.
Я опустила голову, надеясь, что распущенные волосы в достаточной степени скроют мое лицо. Мне не хотелось подниматься. Напротив: я хочу, чтобы Гарри и Гермиона устроились на диванчиках, и продолжили это безумное чаепитие...
И в этот момент я почувствовала прикосновение к моей голой спине, и услышала голос Гермионы:
— Знаешь, Гарри... пожалуй, в этом что-то есть...
Глава 86. Демонические добродетели. (Гермиона Грейнджер)
Крестражей, то есть — медальона и диадемы, мы так и "не нашли". Так что решено было, что Тонкс, вместе с нами, останется в цитадели Дома Блэк на все выходные. Думаю, к вечеру воскресенья реликвии Основателей так или иначе обнаружатся. А пока что, чтобы несколько успокоить встревоженную общественность (в лице мадам Боунс) Тнкс передали несколько вещиц из запасников Дома. Даже портрет Вальпурги, и Кричер признали, что обмен нескольких вещиц, не имеющих особой магической либо эстетической ценности на действующего аврора и лояльность ее начальницы — хорошая сделка. Так что после чаепития Тонкс убрела сдавать проклятое золотишко в аврорат, пообещав "вернуться так быстро, как только можно", а мы отправились в зачаток моего домена, где как раз начинали происходить действительно интересные вещи.
То, как Луна закутывает Джинни в химеру — было любопытно наблюдать. Нет, то, что Луна сумела убрать из внимания и восприятия Джинни то, как рыжая поднялась с диванчика и встала на четвереньки — фокус довольно-таки обыкновенный. Многие вампиры, демоны, да и смертные маги способны играть с сознанием окружающих и на более высоком уровне. То, как Луна расставляла на спине Джинни розетки с вареньем и блюдца с десертами, которых не было, но которые могли бы быть — тоже не представляло из себя чего-то особенного. Химеры Малкавиан способны и не на такое. Но вот заставить одежду "которая есть, но которой могло бы и не быть" сместить баланс своего существования в сторону того конца шкалы, где написано "не быть" — это номер по любым меркам вполне нетривиальный. И то, как его исполнила Луна — это действительно нечто, и показатель высокого класса.
— Развлекаешься? Или тренируешься? — я воплотила иллюзию своего существования таким образом, чтобы тем, кто на внутренней поверхности казалось, что я вошла через камин. Отзвуки лазурного ветра прозрения и иллюзий окружили меня ласковыми всполохами. Мантия из черного шелкового страха с серебряными прожилками надежды легла мне на плечи. В туфельках из обломков хрустальных замков, сплавленных вместе пламенем непреклонной воли, ноги мои чувствовали себя более уютно, чем в любой материальной обуви, которые мне доводилось носить ранее. Я шагнула вперед, пропуская Гарри в своей домен, и он воплотился следом за мной, в броне из собственной силы и багрово-алом плаще пролитой крови. Впрочем, последний почти немедленно исчез, а броня превратилась во что-то, что неискушенный взгляд мог принять за обычную форму ученика Хогвартса. Хотя, надо сказать, взгляд Луны "неискушенным" не назовешь. Ей для того, чтобы видеть такие мелкие трансформации реальности даже астрально-спектральные очки не особенно нужны, хотя с ними, конечно, гораздо удобнее.
— Неплохо, неплохо, — похвалил Гарри Луну. — В химеру ты ее затянула чисто...
Луна радостно улыбнулась. Все-таки, хотя Морион не является в полном смысле этого слова кровавым братом, но вот сыном Маклава он был дольше, чем Луна вообще живет. И похвала от того, кто обладает настолько превосходящим опытом — всегда приятна.
А вот Джинни, когда Гарри предложил ей подняться и одеться, вместо того, чтобы последовать этому совету, зажмурилась и замотала головой, при этом стараясь делать это настолько аккуратно, чтобы не стряхнуть сервировку со своей спины. Интересно: это отголоски химеры, в которую ее закутала Луна? Или рыжей действительно нравится?
Я опустилась на диванчик, которого только что тут не было, и провела по спине Джинни, как касалась бы дорогой и красивой антикварной мебели.
— Знаешь, Гарри... пожалуй, в этом что-то есть...
Я взяла из блюдечка на спине Джинни йоркширский парфин, и отхлебнула янтарный чай из чашки, которая материализовалась у меня прямо в руке. Я кивнула, поблагодарив Луну. Не то, чтобы мне трудно было это сделать самой... Но, оказывается, когда тебя вот так вот обслуживают — это... приятно. Одежда на Луне интересным образом мерцала, временами приобретая совершенно недопустимую для школьной мантии, но странно уместную здесь и сейчас прозрачность. Видимо, Луна игралась установками степени материальности своего облачения. И, надо сказать, что с учетом ее не оформившейся подростковой фигурки это выглядело даже более эротично, чем полная нагота Джинни.
Я припомнила "внутреннее совещание" более чем годичной давности, и, наконец-то осознала, что вся моя множественная личность Аналитика (кроме, разве что Пай-девочки, но ее голос в данном вопросе можно было и не учитывать) сошлась в едином выводе: "Да, нам надо!"
— Хм... — произнесла я, отхлебывая янтарный чай. Каждый его глоток ласкал мои язык и нёбо совершенно непередаваемыми оттенками вкуса: мятной свежестью, фруктовой кислинкой, хрустящим ягодным вкусом... но все время оставался самим собой, так что не оставалось сомнений — это "янтарный чай" и ничто иное. — Гарри... Я тут много думала... — В паузы никто не вклинился, так что я продолжила. — Идея "делить тебя с толпой девушек" — мне, как выяснилось, не очень нравится...
— Не дели, — вздохнул Гарри, но был при этом, мягко говоря, не вполне искренен. Все-таки такие демонические добродетели, как жадность, мешающая отпустить то, что уже посчитал своим, и гордыня, не дающая усомниться, что уж он-то с гаремом точно управится — в душе Ксеноса Мориона однозначно присутствуют.
Джинни еще сильнее потупилась и опустила голову. Луна же тихонько светилась улыбкой, опираясь на перила несуществующей здесь и сейчас лестницы. Впрочем, для Безумного пророка предсказать следующую мою фразу вряд ли представлялось особенно трудной задачей.
— Однако, идея делить их, — я обвела рукой, в которой так и оставалась чашка с чаем, Джинни, Луну и отсутствующих близняшек, а также, возможно, и еще более отсутствующую Габри, а другой — скользнула со "столешницы" на одну из ножек свежеобразовавшегося "столика", заставив Джинни вздрогнуть, — с тобой — мне почему-то нравится.
— Почему бы и нет, — рука Гарри накрыла мою ладонь... и я растопырила пальцы, чтобы он прикоснулся не только к моей руке, но и к "ножке столика". Розовое свечение, распространявшееся из-под рыжих волос, рывком увеличило интенсивность, окрашиваясь во все более и более багряные тона.
Я провернула мир вокруг себя, черпая силы в этом изменении, и формируя тонкие, но бесконечно прочные нити связей, и заметила, как то же самое делает и Морион. Раньше добрая девочка Гермиона ужаснулась бы самой идее таких вот неравноправных и несимметричных связей, но сейчас в душе младшей княгини демонов леди Аметист не дернулась даже Пай-девочка. Кажется, это и называется "корраптом".
Паутина связей охватила замершую Янтаринку, веселящуюся дочь Малкава, протянулась к бесконечно далеким, и столь же близким рубиновым ключам, и включила их в себя. Я несколько поколебалась насчет Габриэль Делакур и Астории Гринграсс, но Мори предложил пока не решать насчет них, но оставить для них место. И я молча согласилась.
Мир закончил вращаться, и я провозгласила, констатируя очевидное:
— Они — наша свита. Наша Дикая Охота!
Шелковый страх на моих плечах темнел, становясь чернее черного, наливаясь оттенками ужаса и отчаяния. И тем ярче светились на этом фоне серебряные знаки надежды. Одеяние мое окончательно утратило всякое сходство со школьной формой, превращаясь в женский охотничий костюм. Доспех Мориона почти светился темным пламенем Удуна. Зеркала будущего разбивались одно за другим, и на их месте вставали все новые и новые. Пояс, сплетенный из серебряных струй ихора, оттянула тяжесть "эспада ропера" — меча, что носят не с доспехами, но с одеждой. Черная поверхность адаманта, металла, откованного призрачными молотами в вовсе непредставимых глубинах варпа, радостно взблеснула, и я поняла, что знаю ее имя. Но произносить его я посчитала излишним. Нити оружия... или — оружейные нити? легли поверх формирующегося узора, скрепляя и упрочняя его, храня и защищая. Черный камень в рукояти Кайгерн Скрытной полыхнул яркой вспышкой, знаменуя исполнение давнего договора.
Я кивнула Луне, и девочка материализовалась у меня на коленях, при этом не оставив никакой уверенности, что она вообще преодолевала расстояние между нами. С некоторым сожалением я отпустила янтарный чай, и погрузила пальцы в светлые волосы дочери Малкава. Притянув ее голову, я впилась в ее губы жестким, требовательным поцелуем. Когда же я посчитала достаточным — Луна исчезла с моих колен, и точно также материализовалась на коленях у Гарри. Наблюдая, как она целует моего парня, как его рука проходит сквозь ее одежду, ставшую еще менее материальной, чем раньше, я не чувствовала ни капельки ревности. Ведь сейчас она передает мой поцелуй. Она — наша! И где-то в глубинах то ли варпа, то ли моей души довольно мурлыкнула мантикора — существо, вообще склонное к стайному образу жизни.
