Ведется следствие

Случайность!

После краткого допроса госпожа полковник плотоядно облизнулась (Теодор задрожал и даже немного покраснел) и приказала вызвать сержанта Изуверски... У Беллатрисы Любимых было много оригинальных идей касаемо экспресс-обучения личного состава, а еще — неистребимое пристрастие ко всякого рода антинаучным штучкам, о которых предпочитали не распространяться за пределами узкого круга доверенных лиц. Стоит ли говорить, что сержант всецело разделял убеждения своего командира? Два незаурядных "багра" еще раз внимательно оглядели несчастного Теодора (тот воображал, как станет героем и принесет своей даме сердца авоську... нет, целый мешок голов поверженных противников и букет белых роз впридачу), и многозначительно переглянулись.

-У нас всего два месяца, Мартин, — промурлыкала госпожа полковник. — Могу ли я рассчитывать, что вы уделите этому юноше особое внимание?

Сержант, польщенный доверием начальницы, в нескольких рубленых предложениях заверил, что, прибегнув к мерам неординарным и оправданно жестоким, можно легко вынудить новоприбывшего познать силу...

-Он будет владеть как темной, так и светлой стороной! — закончил свою речь мастер-наставник и выразительно щелкнул пальцами.

Теодор моргнул.

-"Когда своею ты владеешь силой, а не тобою властвует она"... — задумчиво проговорила госпожа Любимых. — Вы понимаете Мартин, что это должна быть... лошадиная сила?

-Так точно! — осклабился сержант...

..."У меня не было ни единого шанса. — Доктор рассеянно поглаживал свою трость, которая стремительно меняла своей цвет, становясь бархатисто-черной, как будто сама тьма поселилась в ее чешуйках. Мухобор нежно прихватил хозяина за палец, мол, не следует чрезмерно углубляться в воспоминания. — "Багры" не погибают. Они отступают, чтобы вернуться. Не так ли... Белла?"

Рубиновые глазки согласно вспыхнули — похоже, мухобор действительно понимал хозяина без слов. Доктор осторожно повесил трость на вешалку за неимением чего-либо более подходящего и аккуратно прикрыл ее собственным плащом: он собирался сменить костюм и полагал, что это зрелище не годится для юной дамы.

Теперь, когда у мухобора было имя, доктор мог отвлечься на решение других, более мелких проблем. Способности видеть у него имелись — иначе можно было и не вернуться тогда из леса, — но нынешнее положение штатского специалиста и отсутствие некоторых предметов экипировки требовали применить меры неординарные и неортодоксальные. Из разряда тех, на которые он был вынужден пойти, по ряду причин уволившись со службы: семья считала его паршивой овцой, и отец недрогнувшей рукой вычеркнул Теодора из списка наследников. Офицерская пенсия... о, Каролевство заботилось о своих отставниках, но устройство личных дел, наипервейшим из которых Теодор считал месть, требовало значительно большего: тесное знакомство с беарицами сыграло свою роль, и Немертвых искренне полагал, что месть — это блюдо которое подается горячим... и чрезвычайно острым.

Надо отметить, именно тогда он и познакомился с Рупертом Бессмертных... Доктор заочно уважал генерального следователя, а самому Руперту был небезынтересен человек, талантливо организовавший мор среди заокеанских покровителей князя Великослатеньких. Ну а с Полом Топорны Теодор свел знакомство намного раньше, когда обеспечивал работу выездного трибунала должным количеством подследственных.

"Славное было время..." — доктор тщательно застегнул пуговицы твидового пиджака и поправил галстук. Его учили многому — доверять своим ощущениям, читать неясные знаки, которые судьба щедро рассыпает на путях избранных, пользоваться силой... Мастер-инструктор обмолвился, что в далеком беарийском монастыре у горы Фунь-Янн этому искусству учат долгие годы, после чего посмотрел на подопечного и заявил, что философствовать им некогда, ибо сроки поджимают. Надевая на голову помятое ведро, Теодор чувствовал себя полным идиотом. "Видишь белочку? — вопрошал инструктор, сопровождая вопрос ударом палки, чтобы помочь молодому человеку сконцентрироваться. — Что? Не видишь? А она есть!"

Постепенно наставления возымели действие, Теодор научился концентрироваться на главном, а потом посторонние мысли и вовсе исчезли — юный Немертвых начал видеть. Особенно хорошо это получалось, если закрыть глаза — мир приобретал непривычную резкость и ясность. Это создавало известные неудобства — вернувшись из леса, приходилось заново вживаться в условности вещного мира: моргать, дышать, говорить ртом — совершенные излишества, если подумать. Равно как и носить неуставные сорочки под запонки, щегольской галстук, пошитый у хорошего мастера мундир... Темная сторона, светлая сторона, а офицер и джентльмен (как говорят жители Мглистых островов) всегда должен оставаться джентльменом.

Немертвых взял в руки трость, подумал, что нужно будет заказать специальный чехол для нее, и решительно вышел из купе...

...Пока доктор готовился достойно встретить неведомое и потенциально опасное, блестящее общество в вагоне-ресторане наслаждалось обществом господина Мягко-Жестоких и его очаровательной спутницы (разумеется, Цисси).

О, уважаемый городской адвокат был блестящим собеседником и незаурядным рассказчиком! В диалоге его умения проявлялись не так ярко, но когда он перешел к повествованию, внимали которому не только сотрапезники, но и окружающие — господин Мягко-Жестоких умел говорить так, что каждое его слово достигало самых отдаленных уголков вагона...

Словом, вниманием аудитории оратор завладел в первые же минуты и, казалось, погрузил ее в некий транс, пребывая в котором, каждому хотелось немедленно стать честнее, порядочнее и вообще — лучше! Исключения были редки — господин Бессмертных (он считал, что в его возрасте меняться уже как-то несолидно), госпожа Кисленьких (писательница полагала, что и так даже чересчур хороша), поручик Вит-Тяй (на беарийцев в принципе не действовали подобные приемы) и господин Топорны (следует уточнить — на беарийцев и опытных офицеров суда). Ян, подперев подбородок рукой, шмыгал носом — должно быть, думал о том, как растрачивает жизнь впустую, занимаясь всяким непотребством, вместо того, чтобы создавать очередной венок сонетов. Берт мрачно сопел и время от времени почесывал за ухом; о чем думал он, никто не знал. Юный стажер тоже не избегнул всеобщего помешательства — он медленно раскачивался из стороны в сторону и монотонно обещал никогда, никогда, никогда не таскать у бабушки варенье...

-Однако, Людвиг, поразительный успех! — заметил Руперт. — А вы ведь, если не ошибаюсь, только два года назад начали обучаться искусству гипноза?

-О, вы преувеличиваете, — скромно ответил адвокат. — Но согласитесь, это крайне полезное умение, особенно если вам предстоит назначение на Балганские шахты или Хазские соляные прудники. Честно скажу, последнее назначение меня тревожило, — добавил он. — Атмосфера прудников — не лучшая для Цисси... Наши крылышки начинают покрываться соляной коркой, да, дорогая?

И Мягко-Жестоких погладил свою верную спутницу.

-Это ужасно, — покачала головой Каролина, и алое перо негодующе затрепетало. — Мухобор должен летать!

-К счастью, — продолжил Людвиг, — мой коллега, Антуан Мрак-Кромешны любезно предложил мне поменяться жребием, за что я ему очень благодарен.

-Антуан — очень тактичный человек, — кивнул Руперт. — Это весьма любезно с его стороны.

-Он был осведомлен о моих обстоятельствах...

Окружающие постепенно приходили в себя, а поскольку кое-кто кое-что запомнил, то некоторые супруги уже начали коситься друг на друга, и неизвестно, чем бы закончился обед, если бы не раздался голос обер-кондуктора.

-Дамы и господа! — провозгласил он с самым траурным видом. — Сотрудники паровозной компании приносят свои глубочайшие извинения... К нашему превеликому сожалению, сегодня в меню не будет ни свежей клубники, ни сливок, ни устриц! Вольный город Брехенберг, в котором мы только что остановились... захвачен вооруженными дикарями!

Бессмертных отодвинул занавеску. Вокруг экспресса сновали дикари в меховых набедренных повязках, раскрашенные черной и белой краской.

Пассажиры, чувствовавшие себя в полной безопасности за бронированными стенами вагонов, приникли к окнам: такой экзотики они еще не видали.

-"Пингвины", — вздохнул следователь.

-Простите?

-Это племя поклоняется Великому Пингвину, — пояснил тот. — Признаться, есть разные версии возникновения этого культа. Кто-то говорит о гигантском пингвине, которого преступные экологи выкрали из зоопарка и выпустили на свободу, а он так привык к людям и лакомствам, что прибился к дикарям, они же объявили его своим тотемом и научились от него дурному... А другие считают, что Великому Пингвину те поклонялись испокон веков, а вот на разбой их толкнул недоучившийся студент... Тоже, кстати, угодивший на кривую стезю из-за этой самой экологии, — хмыкнул следователь. — Здесь он скрывался от преследования властей, спрятался у дикарей, привил им пороки цивилизованного общества... Так что теперь раз в год они откалывают айсберг покрупнее, ставят паруса и грабят прибрежные города.

-Говорят, — вставил Ян, — они угоняют жителей в рабство. Больше всего им нужны женщины!

-Зачем? — глупо спросил Дэвид и понял, что сейчас покраснеет. По счастью, оперативник вовремя ответил:

-Как зачем? Высиживать пингвиньи яйца на птицефермах, конечно!

-Отвратительно! — сказала Каролина.

-Прошу извинить, но я должен проинструктировать солдат, — Вит-Тяй нахмурился и поднялся во весь свой богатырский рост. — Младшая сиятельная госпожа никогда не будет пингвиньей наседкой! Осмелившихся на такое... — Тут он сурово сдвинул брови. — Этих "пингвинов" в котел войдет дюжины полторы!

-Не иначе, — согласился Бессмертных. — Они как-то мелковаты. Да, господин поручик, не забудьте предупредить доктора. Возможно, местным жителям и этим... хм... несчастным потребуется его помощь.

Следователь как-то двусмысленно усмехнулся.

Поручик грозно разделил бороду напополам и поспешил к выходу, тактично огибая прилипших к окнам пассажиров и тем самым оберегая несчастных от неизбежных синяков. Оказавшись в тамбуре четвертого вагона, Вит-Тяй замер, чего с отважным беарийцем отроду не случалось.

Но было отчего! Через стеклянную дверцу вагонного коридора он видел, как к тамбуру неспешно движется закованная в черные латы фигура в черном же непрозрачном шлеме. Сияющий меч у бедра, развевающийся угольно-мрачный плащ с черным подбоем... Беарийский гвардеец не боялся никого: ни голодного медведя, ни лесного дьявола (водилось в Беарии и такое, и даже похуже), ни магистра Вэ-Пу, сломавшего ему за непочтительность три ребра своим знаменитым посохом, но это...

Он моргнул — иллюзия рассеялась. Перед ним стоял хорошо знакомый доктор Немертвых, в котором не было ровным счетом ничего сверхчеловеческого.

Тем не менее, поручик преклонил колени и закрыл глаза. Что-то прошелестело совсем рядом, он ощутил легкое бестелесное дуновение.

"Да пребудет с тобой великая моща, юноша".

-Целый табун, — прошептал поручик и вздрогнул от переполнивших его могучее сердце и глубокую беарийскую душу чувств.

Его — ничтожного — заметили! Его госпожа несомненно будет спасена! Как он был слеп — не заметить Самого! Но он прощен!..

Когда Вит-Тяй пришел в себя и открыл глаза, в тамбуре никого не было, что, впрочем, нисколько его не удивило. В конце концов, великие ходят своими дорогами...

Но гвардейцев предупредить всё-таки следовало. Не потому, что Самому вдруг могла понадобиться поддержка, а... Чтобы котел вычистили как следует! Ибо, как говорил магистр Вэ-Пу, во всем должен быть порядок!..

...-Дамы и господа! — Обер-кондуктор изрядно волновался. "И орхидеи подвяли, — думал он с невыразимым стыдом. — Скандал! Позор!" — Не извольте беспокоиться. Мы уже связались с пограничной охраной: к нам на помощь идет патрульный дирижабль. Он доберется до Брехенберга всего лишь за три часа, после чего экспресс возобновит движение и непременно наверстает упущенное время. К сожалению, дикари разграбили продуктовый склад, и наше меню...

Его уже не слушали. Пассажиры не отлипали от окон: снаружи дикари выстраивали в шеренгу жителей города. Рослый "пингвин" поднял импровизированный плакат.

"У нас заложники" — было выведено на оторванной от какого-то забора доске корявыми буквами с ужасными ошибками.

-Любопытно, — обронил Пол Топорны.

-Орфографов-заговорщиков на них нет, — усмехнулся Бессмертных.

-Какая гнусность, — фыркнула Каролина, попутно запоминая подробности и подумывая, не устроить ли Кривому с Хромым такое же приключение. Им, в конце концов, не грозило угодить на пингвинью ферму в качестве живого инкубатора!

Тем временем "пингвины" подтащили еще пару досок.

"Нам нужны рыба и скотч" — накарябала на них еще менее уверенная рука куском скверного мела.

-По крайней мере, это требование понятно, — заметил Бессмертных. Топорны не отреагировал: он заполнял бланк коллективного расстрельного приговора и напряженно высчитывал количество дикарей на площади. — Им же нужно чем-то приклеивать перья.

-Перья? — заинтересовался Мягко-Жестоких. — Хм?

-Дикари приклеивают скотчем выпавшие перья пингвинов, — пояснил следователь. — У кого больше перьев — тот и главнее. А вожди даже пытаются — и небезуспешно — вживлять эти перья... что, кстати, говорит в пользу второй из изложенных мною версий возникновения культа Великого Пингвина. Тот беглый студент, видите ли, был начинающим медиком...

-О, а я-то подумала, что они требуют скотч, который скотч! — воскликнула Каролина. — И еще решила: как скверно поощрять пьянство среди малых народностей!

-Смотрите, смотрите! — загалдели пассажиры.

"Пингвин" на площади поднял очередной плакат.

-Надеюсь, забора им хватит, — озабоченно произнес следователь. — Не то с них станется и дом разобрать!

"Мы требуем переговоров!" — гласила надпись.

Пассажиры зашумели.

-А кто у нас может вести переговоры?

-Я только вчера подписал хороший контракт на тушенку, могу попробовать!

-Контракт у вас хороший, только тушенка не первой свежести...

-Господа, не забывайте, Каролевство никогда не вступает в прения с бандитами!

-Юлик заканчивал дипломатическую академию, он точно знает!

-Но мы в вольном городе, а не в Каролевстве! И почему сразу с бандитами? Они требуют рыбу и скотч — это коммерческая сделка! Непризнанное торговое образование...

-Тогда, вероятно, коммерц-советник Занудецки сможет...

Следователь с адвокатом вздохнули и переглянулись. Понятно, что никто из говорунов наружу не выйдет, да и самим им не было резона покидать надежный экспресс. Но вот если "пингвины" рискнут пойти на штурм...

Каролина задумчиво искала что-то в сумочке. Берт и Ян проверяли, на месте ли ножи и прочая амуниция, которую они умудрялись прятать самым непостижимым образом.

Мягко-Жестоких погладил Цисси — снова загорелись рубиновые глазки мухобора и громко щелкнул внушительный клюв.

Пол Топорны бросил считать "пингвинов", поставил в бланке всеобъемлющее "и др.", открыл дипломат, извлек на свет божий внушительный револьвер и, как обычно, совершенно невозмутимо привел его в состояние боевой готовности. Каролина покосилась на офицера суда с одобрением и уважением.