Да и в карманах курток находились кое-какие смертоубийственные штуки. Типа пистолетов и гранат.
Но Руди искренне надеялся, что до их применения дело не дойдёт. Он не любил шумных акций и громкой пальбы, считал это крайним непрофессионализмом. Любое задание должно исполняться, по возможности, быстро, тихо и незаметно. Не оставляя за собой следов и не привлекая ничьего внимания. Только тогда можно было дать практически стопроцентную гарантию, что оно будет выполнено. В срок и так, как надо.
Официально Руди считался мелким бизнесменом. По документом значился Рудольфом Штайнером, гражданином ФРГ. Но постоянно проживавшем во Франции, в Каннах. И державшем здесь небольшой ресторан итальянской кухни.
Но на самом же деле Руди звали Луиджи Полетта, он был итальянцем, родившимся и выросшем в Триесте.
Луиджи успел повоевать в рядах французского Иностранного легиона, потом, после ухода со службы, его видели в Заире, в компании с небезызвестным Бобом Денаром* (см. приложение N 47). Отметился он и в Ольстере — на стороне ИРА* (см. приложение N 4). Странно, но хотя Луиджи-Штайнер при этом и засветился несколько раз перед соответствующими службами ряда европейских стран, те почему-то не выразили по сему поводу никакого возмущения. И не проявили ни капли интереса. Как будто бы этого человека вообще не существовало в природе.
А между тем загадка сия решалась очень просто. Правда, для тех, кто был ОБЛЕЧЁН ДОВЕРИЕМ!
Полетту не трогали только потому, что он являлся руководителем-координатором южноевропейского направления "Гладио" ("Меча"). Сверхсекретной структуры НАТО, созданной разведорганами блока ещё в конце сороковых годов. Основное финансирование организации взяли на себя Соединённые Штаты.
"Меч" представлял из себя сеть военизированных ячеек, плотно охватывавших все государства Западной Европы. В том числе и нейтральные — Швецию и Швейцарию.
Так, в Италии появился "Гладио", в Греции — "Красное руно", в Бельгии им стала секция военной разведки "СДРА-8"... В 1952 году европейская сеть вышла уже на мировой простор, войдя ведущим элементом в аналогичную международную структуру "Стэй бихайнд" ("Прикрытие"). Но неофициально все эти ячейки и направления продолжали именоваться своими — "Гладио".
Цель, которую поставили перед этой организацией её создатели, была простой: в случае вторжения Советской армии в Западную Европу, "меченосцы" должны были развернуть против "оккупантов" диверсии, самботаж, начать ведение разведывательных операций, в общем, приступить к активной партизанской войне.
В горах и в лесах Европы устраивались засекреченные базы для размещения будущих "партизан", оборудовались пункты связи, типографии, тайники с оружием, деньгами, обмундированием и продуктами.
Сами же "меченосцы" под другими именами трудились на внешне неприметных должностях в госаппаратах разных государств, в профсоюзах, занимались мелким бизнесом. Изредка их привлекали для тех или иных акций службы НАТО, но только изредка. "Меченосцев" берегли для будущих боёв. И поэтому они тихо жили и прилежно работали, терпеливо ожидая своего часа "Ч" и дня "Д" * (см. примечание N 49), чтобы при их наступлении немедленно выйти в свой крестовый поход против "Советов".
В Никарагуа Руди отправился по заданию ЦРУ. а точнее — Фрэнка Карлуччи, чьим ЛИЧНЫМ агентом он давно являлся.
Встретились они в Риме, на одной из конспиративных квартир "Гладио", на виа Венето. Заместитель директора ЦРУ коротко ввёл "Штайнера" в курс предстоящей операции, обозначил сроки и вручил чек на расходы. Руди мельком глянул на проставленную там сумму и остался доволен: денег хватало на ВСЁ. Даже и остаться могло немного — ПРИЛИЧНО НЕМНОГО.
— Я тебя никак не ограничиваю, — сказал Фрэнк на прощание, — Но операция должна быть выполнена во что бы то ни стало. От этого зависит многое. В том числе, и твоё личное финансовое благополучие — ты меня меня понял?
Он испытующе посмотрел в глаза агенту. Тот выдержал взгляд куратора и медленно наклонил голову. Карлуччи остался доволен:
— Вот и хорошо! Значит, отышешь тайник, вывезешь то, что там будет в Пуэрто-Кабесас и загрузишь на арендованное судно. Куда доставить — узнаешь позже. Ну, удачи! Держи меня в курсе.
... Автобус, в котором находились парни Руди, притормозил у ворот колонии. Водитель — невысокого роста мулат, повернулся к Штайнеру и на ломаном английском проговорил:
— Мистер, мы на месте. Это — "Нуэва Бавариа". Дальше — нельзя. Тут строго.
— Сам вижу, — процедил сквозь зубы Руди. Он открыл дверь и мягко спрыгнул на землю. Шагнул вперёд, оставляя автобус за своей спиной, остановился напротив ворот и повертел головой, с интересом разглядывая открывшуюся перед ним картину.
Да, ничего не скажешь: комфортно устроились здесь его "соотечественники"! Комфортно и очень защищённо — чужой не пролезет, не так это будет просто. Ворота — стальные, толстые, судя по всему — с электроприводом. Слева и справа от них — бетонные доты (а как ещё прикажете назвать эти наполовину загнанные в почву сплюснутые коробки с узкими щелями-бойницами?), наверняка, с пулемётами, хотя их сейчас и не видно. Высокая стена из колючей проволоки, в два ряда, квадратом окружает территорию колонии. По периметру высятся сторожевые вышки, на которых бдительно торчат часовые с "ФАЛ-ами" и "Гарандами" в руках. Торчит несколько столбов, усеянных гроздьями прожекторов — видимо, их включают по ночам, освещая все подступы к поселению. Вдалеке видны жилые строения: около десятка современных коттеджей, возле которых разбиты роскошные цветники и устроены газоны, стоит штук пять огромных ангаров — то ли склады или технические мастерские, банановая роща, бликует вода в открытом бассейне...
И никакой реакции на прибытие гостей. Как будто их совсем здесь и не ждали. А между тем ведь колонистов должны были предупредить о приезде "энтомологической экспедиции" — о чём Фрэнк клятвенно заверял Руди ещё в Риме, когда обговаривал детали операции. Неужели произошла какая-то накладка?
"Штайнер" приставил руки ко рту рупором и громко рявкнул:
— Эй, есть тут кто живой?
Подождал ещё несколько секунд и повторил. Разумеется, кричал по-английски. Здесь, в этой части страны, язык этот был распространён довольно широко — оно и понятно, ведь местные края долгое время находились под британским владычеством.
На сей раз Руди услышали. Что-то громко щёлкнуло и, усиленный громкоговорителем гнусавый голос, неприветливо осведомился — причём, на немецком: чего незнакомцам от них надо?
— Моё имя Штайнер! — представился Руди, тоже переходя на немецкий. — Рудольф Штайнер, я руководитель полевой экспедиции Летнего лингвистического института. Вас должны были предупредить о моём приезде.
И на всякий случай вытащил из нагрудного кармана куртки свёрнутый пополам лист и помахал им в воздухе. Это было рекомендательное письмо от руководства ЛЛИ — к слову, подлинное.
— А-а, — протянул понимающе голос. — Биологи, что ли, за бабочками к нам приехали, цветочки искать будете.., — он как-то странно хрюкнул, должно быть хотел засмеяться, но в последний момент удержался — или, что вернее всего, его удержали. — Ладно, подождите, сейчас ворота откроем.
Руди вернулся к автобусу и залез в салон. Окинул своих парней быстрым взглядом и удовлетворённо улыбнулся: молодцы, пока он вёл переговоры с охраной, его парни заняли у открытых окон удобные позиции, раскрыли сумки и водрузили их на колени, готовые чуть что не так, моментально выхватить отттуда оружие и немедленно вдарить по колонии сразу из нескольких стволов. Меж тем у ворот загудел мотор, и металлическая створка, дрогнув, начала сдвигаться в сторону, освобождая проезд.
Динамик снова ожил:
— Эй, в автобусе! Заезжайте внутрь и остановитесь вон на той площадке. И ждите. За вами придут.
Руди развернулся к своему помощнику: — Рон, приготовь наши документы, в том числе и на оружие — чтобы с хозяевами недоразумений никаких не возникло. Я, конечно, не думаю, что нас станут обыскивать, но, как говорится: лучше перестраховаться, чем потом заказывать панихиду.
— Разумно, шеф, — согласился Рон и полез в свой рюкзак.
На удивление, реквизировать джипы русских "геологов" удалось быстро и, главное, без особого труда. Помощник Кросби, сержант Гарсия, скользнул неторопливо сначала к первой машине, затем — ко второй (убедиться, что баки полны и что никарагуанцы, которые были водителями этих джипов, почему-то не забрали ключей с собой).После чего обернулся к напряжённо выглядывавшим из окон своего номера "зелёным беретам", и несколько лениво (переигрывает, паршивец, подумал, впрочем, беззлобно, Томас) махнул им рукой: мол, путь свободен, теперь можно грузиться. "Береты" дружно выметнулись из отеля, споро разместились в джипах и тихонько отъехали от "Ориенталя". Миновали пару домов, свернули в проулок и лишь после этого вдарили по газам. На них никто не обратил внимания. В городке привыкли к военным и их постоянные прибытия и убытия из Сан-Сентра любопытства ни у кого не вызывали.
Гнали к Нуэва Бавариа быстро, но всё равно, с учётом относительно ровной дороги (то и дело скорость приходилось сбрасывать, поскольку попадались совсем уж плохие участки — то ямы, то какие-то кучи земли, которые приходилось с величайшим бережением объезжать, дабы не угробить автомобили), исходной цели достигли не раньше, чем через четыре часа. Посёлок приятно удивил "беретов": он хоть и был значительно меньше Сан-Сентро и раза в полтора моложе городка, но дома — а точнее, уютные коттеджики американского типа, приятно радовали глаз. Не говоря уже о том, что практически возле каждого были разбиты пусть маленькие, но достаточно ухоженные садики. И вместо земля — был положен нормальный асфальт.
-...!! — выразил, витиевато выругавшись, общее мнение Томас Бриггс. — Мы что, на родину попали? Откуда здесь такая красота. — А сейчас узнаем, сэр, — сказал Гарсия. Они въехали в посёлок, тормознули первого попавшегося аборигена и тот, обстоятельно, как это здесь и было принято, объяснил гостям: в чём тут дело. Никакой тайны, как оказалось, здесь не было. Просто раньше, при Сомосе, в этих местах обосновалась североамериканская золотодобывающая компания "Бартон Голд". Она-то и отгрохала для персонала своего филиала это местечко. Чтоб, значит, он не отвлекался на бытовые мелочи, а повышал производительность труда. Сразу же после революции компанию попросили вон, а добычей золота занялись специалисты из ближайшего к посёлку сельхозкооператива с аналогичным именем "Нуэва Бавариа". Дома же в посёлке отдали новым золотодобытчикам. Разумеется, как ехидно заметил абориген, не всем, а только руководителям и инженерам с мастерами.
Ну, хоть с этим-то разобрались. И не теряя времени, рванули в нужный группе кооператив. Здесь, как проинструктировал Бриггса ещё в Панаме "полковник ВВС", у них должен быть временный лагерь "С руководителями этой общины мы уже договорились, — сказал "полковник", не вдаваясь в детали. — Помогут, чем смогут. Но, хочу вас особо предупредить: больше рассчитывайте на себя, чем на этих фермеров. Они хоть мешать вам сильно не станут, но и слишком уж рвать жилы за вас — тоже не будут...").
И действительно: в кооперативе их встретили радушно, сразу же предоставили жилище, не удивились просьбе спрятать не время их джипы, показали столовую и тут же потеряли к приехавшим всяческий интерес. Ушли, оставив их в покое. Бриггс счёл это добрым знаком: не пришлось даже бумаги прикрытия предъявлять, да объяснять, что они, дескать, военные топографы Минобороны.
Дом — а точнее, нечто среднее между полуразвалившимся вагончиком и самой что ни на есть обычной хижиной, являвшиеся местообиталищем дона Рангу (он же — Эваристо Джефферссон), они отыскали быстро. Да и мудрено ли было заблудиться после столь обстоятельного описания маршрута, которое им предоставил словоохотливый Мигель? Учитывая ещё и тот момент, что заблудиться в городке не смог бы даже и десятилетний малец-иностранец, впервые сюдя попавший: настолько здесь простая была планировка улиц и расположение прочих, столь важных в инфраструктуре любого относительно крупного населённого пункта объектов, какими являлись почта, банк, полицейский участок, казарма отряда сандинистской госбезопасности и больница. Так что Эстелла и Андрей спокойно прошли до конца улицы, затем свернули налево, нырнули в проход между двумя крайними домами, обогнули какой-то непонятный куст с очень красивыми цветами — и вот оно, жилище здешнего "брухо".
Журналист и кубинка остановились, какое-то время с любопытством разглядывали домик, после чего выразительно переглянулись. Поняли друг без всяких слов: как-то не вязался затрапезный вид этой сарайки с восторженно-благоговейным рассказом Мигеля о тех чудесах, что творит ее хозяин... Уж если ты так известен средь окружающего люда, то, пожалуйста, и соответствовать своему социальному статусу должен всенепременно. Солидно смотреться обязан, как и полагается любому, уважающему себя колдуну высшей квалификации. Или что там у них в качестве званий используется? Какие чины, так сказать?
Андрей позволил себе несколько секунд молча пофантазировать на эту тему, но девушка грубо прервала свободный полёт его воображения, нетерпеливо дёрнув за сумку, висевшую у журналиста на плече. Андрей моментально очнулся и смущённо улыбнулся. Эстелла в ответ погрозила ему кулачком, сурово наморщив брови, будто гневаясь, но потом не выдержала и звонко расхохоталась:
— Ох, компаньеро! Да у вас совершенно непредсказуемое чувство юмора: то вы шутите напропалую, да так, что у добропорядочных девушек уши готовы отвалиться от стыда, а то молчите, словно язык проглотили, или делаете вид, будто до вас не дошло никакой соли рассказанного...
— Вот такой я мутант! — проворчал Андрей, но тоже не сдеражался и заулыбался. Нет, всё-таки Эстелла была своим парнем! С такой хоть завтра можно в разведку. Вот только убрать бы у девоньки гонора латиноамериканского, экспрессию попридержать, да терпеливости подучить — цены бы ей не было! Впрочем, на ум тут же пришло "альтер эго" девушки — Шульгин, и Андрей не мог не признать, что она и Сашка, что называется, готовые "два сапога — пара!" Тогда чего же он, Новиков, признаёт за своим другом все эти качества, которые он не хотел бы видеть у Эстеллы, а когда дело касается её самой — напрочь отказывает кубинке в этом?
— Ладно, мутант, — хлопнула дружески по пллечу Андрея девушка. — Стучите, давайте, хозяин, кажется, дома.
Андрей вежливо постучал в дверь. Потом наклонил голову к левому плечу, внимательно вслушиваясь — и не дождавшись какой-либо реакции на обозначение своего присутствия, вопросительно переглянулся с Эстеллой. Кубинка одобряюще кивнула и правильно поняв ее намёк, Новиков тут же отшагнул назад, чтобы затем, резко вскинув колено перед собой, с силой выбросить ногу вперёд, подкрепляя импульс удара доворотом бедра. В каратэ этот приём называют "маэ-гери" — и если его правильно поставить, то вполне можно без особого труда вышибить входную дверь, более-менее крепкую. У Андрея удар был как раз поставлен — Сашка постарался, в своё время научивший своих друзей паре-тройке достаточно простых, но довольно эффективных приёмов, позволявших легко справиться с нападением излишне агрессивных соотечественников. И с дверьми — тоже, возникни вдруг такая надобность. А про эту-то и говорить вообще было бы неприлично — как если бы против боксёра-тяжеловеса выставить пацана несовершеннолетнего, отзанимавшегося в спортивной секции всего лишь полмесяца. Слишком уж несопоставимые — ни по опыту, ни по силе и скорости реакции, ни по весовой категории и уж тем более, по возрасту, были бы эти бойцы. В победе старшего ни у кого сомнений бы не возникло. Вот и сейчас Андрей даже мысли такой не допустил, что жизнь двери, ведущей в жилище здешнего "брухо", окажется слишком продолжительной — от соприкосновения с молодецкой стопой Новикова, она (дверь, разумеется, а не стопа!) жалобно крякнула и моментально развалилась на куски.
