Атака внезапно прекратилась.
— Достаточно, — подвел итог учитель. — Мозг тоже нуждается в тренировке. Опасно наваливаться сразу.
Опасно наваливаться? А он что делал, в бирюльки игрался?
— Вот именно, — подтвердил шеф. — Серьезно я за тебя еще не брался. Но скоро...
Если б он был хищником, точно б облизнулся. А так — просто мечтательно закатил глаза к потолку. Ууу, садист!
— Сам дурак, — все с тем же эйфорическим выражением лица отозвался Дроботецкий. — Для тебя же стараюсь.
С этим я спорить не стал. Поднял свое бренное тело с пола и даже нашел толику сил, чтобы отряхнуться.
— Что ж вы так с Фаргелом не справились? — держась за стену, я плавно взгромоздился на стул.
— А Фаргел мне ничуть не уступает. Превосходит — возможно, да как-то не было времени проверить. Хотя — может, и уступает, — неожиданно заключил Сергей Викторович, — не успели потягаться: вампиры всегда имели солидную фору в скорости.
— И как же вам удается с ними справляться? Или Фаргел был вашим первым противником?
— Третьим. Как правило, они беспечны: слишком полагаются на физический перевес. В отношении обычных людей — это естественно. В отношении охотников — едва ли разумно. Первых своих противников я одолел именно разумом. Спеленал — и лишь затем нанес решающий удар.
— А что Фаргел?
— Фаргел — бесспорно, сильный, всесторонне тренированный боец. Очень тренированный. И очень опытный: он прекрасно знал, чего от меня можно ожидать.
— Откуда?
Дроботецкий пожал плечами:
— Полагаю, он давно имеет с нами дело. Охотник на охотников, я бы сказал.
— А что, среди вампиров, тоже есть подобная группировка?
Ученый грустно улыбнулся:
— Они все там любители подзакусить. Слушай, Кеша, давай оставим пустые разговоры и займемся делом. Защищайся!
Я успел вскинуть руку:
— Подождите!
Что? Ах, это... — Сергей Викторович опять прочитал мои мысли. — Настоем шиповника я в него брызнул — для обездвиживания.
Видя мою непонимающую физиономию, телепат решил объяснить:
— Чеснок, конечно, тоже здорово, но если доза оказывается небольшой, монстр приходит в ярость и тогда справиться с ним — труднее. Шиповник — боли не вызывает, зато парализует мышцы или замедляет движения. После этого вампиры, с их нетренированным умом, становятся легкой добычей для телепата. Фаргел знал, чем я в него пшикаю; потому и увернулся. Еще и телепатическую атаку предпринял.
Поразмыслив, шеф добавил:
— Сильный боец.
— Телепатическую атаку?
— Ну да. А ты думал, ты один такой избранный? Напал, вроде как я на тебя, только с большей силой. Если бы я успел его обездвижить, потягаться было бы интересно. К сожалению, он не стал утруждать себя играми.
— То есть шансов в схватке с ним у вас нет?
— Почему же? Один на один соваться — конечно, глупо. Но шансы всегда есть — нужно просто запланировать их использование. Теперь, после встречи с Фаргелом, я знаю о нем немного больше — можно предугадать его действия. Но сражаться с ним один на один — я бы не хотел.
— И сколько, по-вашему, он тренировался? — спросил я, втайне лелея мысль самому дойти до подобного уровня.
Дроботецкий улыбнулся. Конечно, он знал, что скрывается за моим вопросом.
— Понятия не имею. Задатки-то неплохие. Было бы желание... Знаешь, я иногда думаю, за что монстрам столько дано? Может, они — новый виток эволюции? Или эксперимент природы, судьба которого решится в естественном отборе? Или, все-таки, раковая опухоль на теле Человечества, которая погибнет вслед за нами?
— А что, вампиры могут питаться только кровью людей?
— Отнюдь, хотя человеческая кровь им больше по вкусу. Но вампиры могут обойтись и без людей. Вопрос: надолго ли? Если честно, я не хочу задаваться этим вопросом. Защищайся!
— А... — сказал я, прежде чем меня затопила волна боли.
Потом — стало не до вопросов.
Глава 42
Обучению мы теперь посвящали каждую свободную минуту.
Удар! Защита! Встречная атака. Слабость противника — и внезапный щелчок по носу.
Я тряхнул головой и отступил назад.
— Не отвлекайся, — сурово сказал Сергей Викторович. — Держи происходящее под контролем. Атака должна быть целостной. Побеждая мысленно, ты совершенно беззащитен перед клинком. Ты играешь, пытаешься меня победить. Зря. Просто работай. Помни: ты сильнее, нужно лишь найти верную стратегию. Атакуй спокойно, взвешенно, просчитывай действия хотя бы на шаг вперед. Готов?
Я кивнул.
— Начали!
Опять мысленно ухожу от пожирающего пламени, чуть поддаюсь — и резко контратакую. Охотник вынужден переключиться на оборону. Обмен мысленными ударами — и резкий, неприятный, сводящий мышцы запах. Шиповник...
Сергей Викторович оказался суровым учителем — постоянно гнал и гнал меня вперед, не давая не то что закрепить достигнутое, но даже осмыслить его как следует. Тренировка следовала за тренировкой. Постепенно мои действия приобретали отточенность, силу. Наверное, умение действительно крылось у меня в крови.
Убедившись, что защиту я усвоил крепко, Дроботецкий стал натаскивать меня в нападении, а затем — устраивать тренировочные бои. Я полагал, что готов к ним — как-никак умею все, что умеет учитель, но первый же поединок показал: Сергей Викторович сильнее, а, главное, опытнее. И разница между нами оказалась огромной.
На мой взгляд, я развивался катастрофически медленно — через месяц непрерывных занятий шеф и слушать не хотел о том, чтобы выпустить меня из стен института. Мол, возьмешь вверх, тогда и...
Как же, возьмешь над ним вверх! Скорее грибы в январе вырастут! Я пахал как папа Карло, выкладываясь на тренировках до конца, но победа над охотником все так же оставалась манящим миражом. Вот и сейчас ее кажущаяся близость обернулась постыдным поражением: стою как соляной столб, даже ресничками похлопать сил нет!
Сергей Викторович отошел на пару шагов, с наслаждением любуясь делом рук своих. Спрятал в рукав ма-аленькую бутылочку с настоем шиповника. Обошел меня вокруг. В раздумье почесал затылок и, выглянув в коридор, позвал Димку.
— Дима, ущипни его за нос, — предложил шеф заинтригованному моим состоянием лаборанту. — Вот как я, смотри.
И он подошел ко мне с твердым намерением сделать ха-арошую гулю. И сделал.
Дима опешил было, но, видя, что я не возражаю, списал все на гипноз. С чистой совестью приблизился, чтобы повторить садистское действо.
Ой, что это с вами? А лицо-то как перекосило! Не будь я так занят борьбой с лаборантом, обязательно поиздевался бы еще. Но я устал, и Димка, отдав честь, развернулся и строевым шагом удалился из помещения.
— Грубо, — поморщился учитель. — Раньше ты делал это не напрягаясь.
Как скажете! Дверь распахнулась, впуская лаборанта (а заодно — подопытного кролика). Глядя в пространство пустыми глазами, он подошел к Дроботецкому. Зачем? Ясное дело, чтобы ущипнуть! Почему только мне должны плюхи доставаться? А чтобы жизнь босса была веселой, я атаковал со всей силы. Благо, за тылы можно было не беспокоиться.
— Неплохо, очень неплохо, — признал шеф, осадив меня мощной телепатической оплеухой, от которой потемнело в глазах. Выпроводив Димку обратно в коридор (бедный мальчик!), добавил. — Почти успел.
"Почти, — мысленно посетовал я. — Все время это говорите! А прогресса нет!"
— Есть, — уверенно возразил Сергей Викторович. — И еще какой! Но сражаться с вампирами тебе еще рано. Так что потерпи немного.
"Сколько мне так стоять?"
— Еще минут пять. Самое время заняться самообучением. Защищайся!
Легко говорить "Защищайся", если в запасе такая мысленная броня, которая лично мне только грезилась — причем буквально. Охотник кружил вокруг меня — щипок здесь, толчок там — а я был бессилен. Мои тяжеловесные плюхи, казалось, им даже не замечались.
— Грубо, — рек учитель, остановившись предо мной. Подумал и еще раз потянул многострадальный нос. Удовольствие доставляет, что ли? — Грубо, а потому глупо. Ты что делаешь?
Я преданно ел начальство глазами и ничего не отвечал. Убедившись, что ответа не последует — а читать мои мысли без борьбы он уж не мог — телепат ответил сам:
— Ты бьешь из катапульты. В лучшем случае, пользуешь пращой. Мощность хорошая, а результат никакой. Почему? Потому что забываешь целиться. Ты, чтобы в лифт попасть, бьешься с размаху о его двери? Или предпочтешь нажать кнопку рядом?
Я ждал продолжения.
— Головой работать не пробовал? — издевательски поинтересовался Дроботецкий. — Пора начинать.
"Да... пошел ты! Учитель нашелся, строишь тут из себя!.."
Правая рука дернулась и с силой хлопнула меня по лбу.
— Сам виноват, — спокойно пояснил охотник. — Потерял самоконтроль и стал беззащитен. Держи эмоции в узде. Если я тебя злю, то делаю это специально. Иногда это помогает тебе мобилизоваться. Иногда тренирует волю. Вот тебе задачка: у вампира полностью парализовано тело, зато работоспособен мозг. За счет последнего можно оборонять себя и даже атаковать. Спрашивается, если тело парализовано, как возможно такое?
Правая рука сделала повторный заход. Голова протестующе загудела.
— Задача ясна?
"Ясна... В самом деле, как?"
— Ну, ты тут развлекайся, а я пойду пока чай попью.
Учитель плотно прикрыл дверь за собой. Оставил думать.
На первый взгляд, парадокс казался неразрешимым и, если бы это произошло не со мной, ни за что бы не поверил. Однако же факт имел место...
Можно предположить, что Сергей Викторович просто внушил мне эти удары, но телепатическая защита была на месте. Следовательно, это предположение не подходит.
Получается, что Дроботецкий каким-то образом эту самую защиту обошел; причем сделал это так, что я ничего не почувствовал. Если учесть мою неопытность — это возможно. Идем дальше.
Телепат захватил контроль над нервными центрами, отвечающими за движение руки. Опять-таки без моего ведома? Маловероятно, но возможно. Отвлек мое внимание и тихонечко так, осторожно, партизанскими тропами пробрался к цели. Допустим. Дальше начиналось самое интересное: взял да и двинул рукой, которая в тот момент двигаться не могла в принципе. Что, задействовал внутренние источники энергии?
Я рассматривал эту проблему со всех сторон, но решение не находилось.
Оцепенение постепенно прошло. Усевшись на стул, я поскреб лоб, надеясь, что этот нехитрый прием поможет. Увы!
Дроботецкий застал меня расхаживающим по комнате, нервно шевелящим губами.
— Есть только одна версия, — сознался великий мыслитель. — Больше ничего в голову не приходит.
— Ну, хоть что-то, — подбодрил Сергей Викторович, привычно укладываясь на диван. Любит комфорт мужик, хоть и расслабляется не слишком часто. — Так какая мысль тебя посетила?
— Похоже, вы мне все внушили. На первый взгляд, действующая телепатическая защита опровергает это предположение, но... Вы могли просто стереть из моей памяти все лишнее.
— А защита? — заинтересованно полюбопытствовал телепат.
— А защиту я восстановил позднее, повинуясь программе, которую вы оставили в моем подсознании, — я взглянул на шефа так, как обычно смотрят на экзаменатора. Собственно, ситуация ничуть не отличается.
— Элегантно, — хитро улыбаясь, признал Дроботецкий. — Идея шикарная, хоть и противоречит действительности. Частично.
Донельзя расстроившись, что не угадал, я, тем ни менее, приободрился, услышав последнее слово.
— Я не взламывал твою защиту. Здесь ты ошибся...
Он сделал паузу, позволяя лишний раз все обдумать. Наверное, признание собственной непреодолимой тупости все же появилось на моем лице, потому что Сергей Викторович решил объясниться до конца:
— Казалось бы, если стоит барьер, как можно что-то внушить или заставить сделать? И все же — я внушил. Для этого мне не понадобилось рушить стену, которой ты себя окружил. Я просто прошел сквозь нее. Или, если тебе угодно, сделал подкоп. Разница только в произношении.
Чего сделал? Представляю, как я стал выглядеть: челюсть отвалилась, нервно трясется, в глазах мольба о пощаде, над перегруженным сосудом мыслей вьется энергетический дымок... Буду предлагать людям изобразить все это перед зеркалом. Народу понравится.
Дроботецкий внимательно наблюдал за моими тщетными потугами разобраться. Потом ему надоело — а, может, просто пожалел, — так или иначе, решил объяснить нормально:
— Знаешь, как работает мозг?
— Ну... электрические разряды там...
— Электрические заряды, движущиеся по аксонам, — поправил учитель. — Но нас сейчас интересует не физика, а биоэнергетика. Хотя — на глубоком уровне — это одно и то же. Ну, не важно. Твоя телепатическая защита работала только против одного чужеродного пришельца — мысли. Мысли — как некоего информационного сгустка. Я взял тебя эмоциями, заразил переживаниями. Заранее подготовил твое "воспоминание", а потом быстро, чтобы ты ничего не заметил, переслал готовый эмоциональный пакет.
— Но, даже если и так, там все равно была информация.
— Верно. Но это была совсем не та информация, от которой ты защищался. Тебе предстоит выработать своеобразного внутреннего сторожа, который будет фиксировать любые внутренние изменения, потому что в каждом из них может прятаться твое поражение. Защищайся!
Он гонял меня снова и снова, доводя до изнеможения, почти не давая передышки. Скоро я начал делать все просто автоматически.
Глава 43
Теперь я мог почувствовать его приближение без усилий. Все получилось как бы само собой. Словно шевельнулось что-то внутри, складываясь в ранее не виданный, но знакомый рисунок. Я знал о нем еще до того, как скрипнул снег, примятый спрыгнувшим сверху телом. Ну что за страсть к драматическим эффектам?
Он молчал. Выглядит чуточку усталым. На лбу появилась еще одна морщинка. Но дышит легко, размеренно. Знает, что я пришел к своему дому? Ждет, пока заговорю первым? Начало, которое могло значить все, что угодно: от военной хитрости до состояния крайнего утомления. Что ж, мне не трудно...
— Здравствуй, Старейший.
— Здравствуй. Не знаю, могу ли я назвать тебя предателем...
Впервые я не боялся стоящего рядом вампира. Не потому, что стал сильнее и уж, конечно, не потому, что Фаргел растерял свою мощь. Просто все известно друг о друге. А с открытым забралом разговаривать всегда легче и, пожалуй, достойней.
Я пожал плечами:
— Был бы предателем, если бы позволил убить друга.
Взгляд вампира изменился, став колючим, жестким, по-настоящему страшным.
— Ты плохо знаешь человека, которого зовешь своим другом, — в голосе Фаргела кипела плохо сдерживаемая ярость.
Это впечатлило. Но я решил поинтересоваться:
— Почему?
Прежде чем ответить, он решил прочитать мои мысли. Раньше я ничего не заподозрил бы, теперь — его осторожные прикосновения были более чем заметны. Я не стал ему препятствовать, позволяя оценить прочность барьера.
Он отступил.
— Охотник многому научил тебя. Всего за два месяца — невероятный результат. Должно быть, твой... друг — хороший боец. Я начинаю жалеть, что отпустил его.
